Союзное государство России и Белоруссии в системе форм государственного устройства: проблемы идентификации и перспективы развития

Глобализационные процессы оказывают влияние и на территорию государства. В условиях глобализации в известной степени "утрачивает смысл само понятие национальной территории, ибо для транснациональных корпораций и финансово-промышленных групп, действующих на международной арене не существует государственных границ" (В.И. Гойман-Червонюк и др.). Оказывают на нее влияние и такие факторы, как внутригосударственные процессы (например, оптимизация субъектного состава в Российской Федерации, преобразование унитарных государств в федеративные - Бельгия, распад СССР, СФРЮ и пр.). Относительность территории как признака государства проявляется также и в том, что часть территории может передаваться другому государству на основе договора, арендоваться, на территории одного государства может существовать другое государство и пр.

Определенным изменениям подвергся другой признак государства - связь с населением через гражданство. В условиях глобализации правовой статус населения характеризуется мобильностью, приобретает распространение двойное гражданство, возникает институт усеченного субсидиарного европейского гражданства, особым правовым статусом пользуются жители бывших британских колоний и т. п. При этом не всегда поддаются рациональному объяснению с помощью устоявшейся конструкции "население - гражданство" такие феномены, как институт негражданства (страны Балтии), когда "неграждане" составляют чуть менее половины населения, либо ситуация, когда на территории, формально принадлежащей одному суверенному государству, фактически существует другое государство, основная часть населения которого является гражданами третьего (например, Абхазия).

Диссертант указывает на то, что при анализе конкретного государства, государственного или межгосударственного объединения необходимо принимать во внимание и то, что признаки государства - элементы теоретической конструкции предельно обобщенной модели явления, которая в действительности не всегда тождественна реальному явлению - конкретному государству: государственно-правовая действительность значительно богаче.

Кроме того, существующая модель признаков государства не способна описать многие явления, существующие на современной политической карте мира: феномен непризнанных государств, ситуацию, когда глава одного суверенного государства (королева Великобритании) является одновременно главой другого суверенного государства (Австралия, Новая Зеландия, Канада) - понятие "уния" в данном случае малоприменимо. Не укладывается в привычную теоретическую схему Европейский Союз и Союзное государство России и Белоруссии. Возникает закономерный вопрос о том, насколько применим к ним термин "государство", учитывая объективную близость к теоретической модели государства первого и позиционирование в этом качестве второго.

В связи с этим диссертант считает обоснованным оперирование, наряду с понятием "государство", понятием "квазигосударство". По его мнению, квазигосударство - это государственно-подобное образование, признаки которого составляют неполный (динамический или статический) ряд признаков государства.

Приставка "квази" в данном случае употребляется в значении степени подобия, степени приближенности одного явления (предгосударства, протогосудартсва, объединения государств) к другому явлению (государству, к его разновидностям - федерации, конфедерации), при которой ряд признаков не полон (либо не все из классически выделяемых признаков явления в наличии, либо не достигнуто полного подобия в содержании признаков, либо и то, и другое).

Квазигосударства могут быть простыми (унитарными) и сложными. Сложные квазигосударства характеризуются различными субъектным составом, степенью интегрированности и объемом общественных отношений, охваченных интеграцией.

Квазигосударство с динамическим рядом признаков (предгосударство, протогосударство) - это государственно-подобное образование разной степени сложности, в котором процесс накопления признаков государства не завершен в силу тех или иных обстоятельств.

Квазигосударство со статическим рядом признаков - простое государственно-подобное объединение, у которого часть признаков государства носит юридически фиктивный (по сравнению с классическим государством) характер, либо же объединение государств, стабильно обладающих комбинацией некоторых элементов признаков государства (иногда это постгосударство - результат распада сложных государств).

В свою очередь, в зависимости от факта международного признания, квазигосударства со статическим рядом признаков могут быть разделены на две группы: квазигосударства - государства de jure и квазигосударства, не являющимися таковыми, однако существующие как государства ipso facto. В ряде случаев это государства и de jure, и ipso facto. Например, Ватикан, признаваемый субъектом международного права и являющийся носителем внутреннего и внешнего суверенитета, обладающий собственной территорией и даже собственным гражданством, однако фактически представляющий собой организацию религиозной власти, распространяющейся далеко за пределы его территории. К тому же территория его окружена территорией другого суверенного государства.

К числу простых квазигосударств с динамическим рядом признаков - государств ipso facto представляется возможным отнести т.н. "непризнанные государства", фактически имеющие признаки государства (организация политической власти, внутренний суверенитет, постоянное население (государствообразующее население, состоящее из народов исторически проживающих на этой территории), собственная территория, правопорядок), однако при этом не обладающие внешним суверенитетом, не являющиеся субъектами международного сообщества в силу того, что расположены на территории, формально (de jure) составляющей часть территории другого государства (Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье). Государством ipso facto долгое время была и Советская Россия (РСФСР и СССР).

Сложными квазигосударствами с динамическим рядом признаков можно считать также Европейский Союз и Союзное государство России и Белоруссии, которые более подробно рассматриваются в последующей части работы.

В заключение диссертант отмечает, что в настоящей работе обращение к исследованию понятия квазигосударства носит второстепенный характер. Оно анализируется постольку, поскольку это необходимо для достижения цели настоящего исследования, а результаты этого анализа не претендуют на охват всех сторон и граней этого феномена, который, несомненно, представляет существенный интерес для теоретико-правовой науки и нуждается в отдельном самостоятельном исследовании.

Во втором параграфе "Проблема взаимосвязи сущности, содержания и формы государства" соискатель отмечает, что проблема сущности государства подверглась основательной разработке в отечественной юридической науке в советский период, однако ее рассмотрение осуществлялось с узкоклассовых позиций, носило догматизированный характер, в результате чего сущность государства сводилась к тому, что государство есть "машина для поддержания господства одного класса над другим" (В.И. Ленин), и постулировался тезис о перерождении этой сущности в общественное самоуправление народа. Последний вывод не нашел всего подтверждения жизнью, действительность оказалась более суровой и к самому марксистскому учению, что, впрочем, не препятствует использованию его научного потенциала, очищенного от догм.

Подобная трактовка с незначительными оговорками до настоящего времени воспроизводится в некоторых учебниках по теории государства и права. При этом сама проблематика объяснения сущности опускается, а объяснение сущности государства сводится лишь к выводу о том, что она проявляется в его роли и назначении в обществе, что соответствует действительности, но вместе с тем не дает ответа на вопрос, что же представляет собой сущность государства.

В конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века в отечественной юридической науке появились концепции, альтернативные традиционному марксистскому объяснению сущности государства: заимствованные из западной юридической и социологической науки либо сформированные российскими авторами под ее влиянием. Наибольшее распространение получили, в частности, социологическая, нормативистская и либертарная концепции.

Согласно первой, сущность государства сводится к тому, что государство - это социальная сила, фактические отношения повеления и подчинения, организация и деятельность власти, не связанной собственными законами о власти (Дж. Остин, Л. Гумплович). Ее разновидностью называют марксистско-ленинскую интерпретацию классического марксизма (В.И. Ленин, Н.И. Бухарин, И.В. Сталин), для чего имеются некоторые основания, однако вряд ли их можно поставить в один ряд, поскольку акценты в них существенно различаются.

Нормативистская концепция сущности государства, наиболее разработанная в трудах Г. Кельзена, интерпретирует сущность государства как законную форму власти. Государство сводится к законам о государстве и его власти, которые, в свою очередь, покоятся на "почвенной норме" конституции, в силу чего не государство создает законы, а законы создают власть государства.

Либертарная концепция (В.С. Нерсесянц, В.А. Четвернин) сводит сущность государства к правовой форме власти. При наличии правовых законов организация, осуществляющая власть в обществе, - государство, а при их отсутствии - деспотия. Данная концепция представляет собой своеобразную интерпретацию двух предшествующих с тем, однако, отличием, что в ее основе лежит либертарно-юридическое правопонимание, согласно которому правом является "всеобщая и необходимая форма свободы в общественных отношениях людей, право - это всеобщая справедливость и т. д." (В.С. Нерсесянц). Соответственно, законодательство государства, не отвечающее этим требованиям, правом не является, как и само государство - государством. Либертарно-юридическое правопонимание подвергалось вполне справедливой критике (М.И. Байтин, О.В. Мартышин), в связи с чем следует ограничиться замечанием о том, что лежащие в его основе идеи, доведенные до абсурда, могут привести к неверному выводу о том, что поскольку рабовладельческое или феодальное право не отвечало представлениям о необходимой форме свободы и всеобщей справедливости, то и права никакого не было и, соответственно, государства.

Считается, что истина находится между полярными мнениями, однако диссертант, солидаризуясь с классиком, считает, что между ними - пропасть. Уставить истину, эклектически соединяя эти концепции, вряд ли удастся, хотя все они в той или иной мере содержат рациональное зерно. Поиск ответа на вопрос о сущности государства следует искать в другой плоскости. Ориентиром для этого является философское понимание сущности как того, что она есть сама по себе, в отличие от других вещей, как единство связей и глубинных связей и отношений, определяющих основные черты и тенденции развития явления.

С этих позиций под сущностью государства следует понимать те связи и отношения, которые отличают его от других социальных явлений и остаются относительно стабильными, в отличие от изменяющихся содержания и форм, и благодаря которым государство в процессе своего развития остается тем же, чем оно было в момент своего возникновения - организацией, осуществляющей руководство, управление обществом с помощью власти. Как считает диссертант, сущность государства состоит в том, что оно является особым социальным институтом, искусственно созданным социальным образованием, публичным учреждением, выполняющим функцию по управлению обществом. Сущностные связи - это устойчивые, стабильные связи институционального и политического (властного) порядков (внутренние), а также связи государства с его экономической, социальной и территориальной основами (внешние).

Вместе с тем сущность государства нельзя воспринимать как нечто неизменное, застывшее во времени и пространстве. Государство, являясь частью общества, эволюционирует вместе с ним. Связи и отношения, образующие сущность государства, нельзя рассматривать изолированно от его социальной, экономической, пространственной и правовой основы. Они детерминируют эту сущность, вызывая ее к жизни, и оказывают влияние на ее бытие, в силу чего изменяется и сама сущность. Меняются, хотя не так динамично, как содержание и форма, сущностные связи и отношения. В разные исторические периоды развития общества и государства сущность последнего претерпевает определенные изменения, не схожими могут быть даже сущности двух разных государств в рамках одного исторического периода.

В свою очередь, сущностные связи детерминируют содержание государства, которое, по мнению диссертанта, образуется следующими элементами: субстанциональным (люди, их коллективы, практически осуществляющие управление обществом), институциональными (система государственных органов, функционирующая на основе принципов субординации, координации и субсидиарности - взаимодополняемости), политическим (политическая власть, осуществляемая на основе разделения "властного труда" и объема полномочий между государственными органами и составными частями в сложных государствах), телеологическим (система целей и задач государства), функциональным (деятельность по решению стоящих перед государством задач и реализации его целей) и правовым (внутригосударственное законодательство и действующие в нем нормы и принципы международного права).

Не затрагивая в настоящем параграфе проблему классификации форм государства и принимая традиционную для теории права и государства концепцию формы государства (единство формы правления, формы государственного устройства и формы политического режима), диссертант считает необходимым подчеркнуть, что, исходя из философского понимания формы, форма государства - это способы организации элементов содержания государства, объединения их в единую целостность - функциональную систему и ее внешнего выражения в обществе.

Форма оказывает влияние на содержание государства, на состояние образующих его элементов, поскольку они, в известной степени, и есть эта самая форма. Однако и сами элементы оказывают непосредственное влияние на форму. Ведущая роль в этом принадлежит субстанциональному, институциональному и правовому элементам.

Анализ генезиса государства, его сущности, содержания и форм дает основания для вывода о том, что государство, включенное в процесс общественного развития, также развивается. В современном состоянии государственности специфически преломляется общая закономерность устойчивости (сохранения гомеостазиса) и подвижности развития, облекающегося в различные формы. В государстве все более проявляется тенденция к гармонизации: внутренней (между сущностью, содержанием и формой) и внешней (между государством и обществом). Сущность и содержание государства все более утрачивают классовые черты, становятся классово индифферентными. Роль современного государства сегодня сводится к роли "социального управляющего", "наемного менеджера" на службе у общества, наделенного его политической властью для решения "общих дел". Это общая тенденция, в которую не вписываются отдельные государства, поскольку не являются определяющими в "едином оркестре государственности" на политической карте мира.

При этом нельзя полностью исключать влияние классовых начал на сущность государства, даже в условиях, когда классовая структура современного общества размыта, социальная неоднородность, асимметричность не устранена. И вряд ли это возможно в обозримом будущем. Другое дело, что "классовое" в обществе принимает новый облик - интересы доминирующих в обществе экономических элит вуалируются под интересы демократии, их цели маскируются под цели утверждения свободы и прав человека, однако классовая природа транснациональных корпораций отчетливо проявляется в политике государств - проводников их воли, в отношении недостаточно демократических политических режимов и стран третьего мира.

В свою очередь, изменения сущности не могут не отразиться на содержании и форме государства. В содержании государства появляются элементы, которых оно не знало в предшествующие периоды своего развития: государственная власть реализуется на основе разделения, изменяется "архитектоника" государства - оно приобретает характеристики демократического, правового социального; в фокусе целей оказывается человек, его права и свободы, обеспечение достойной жизни членов общества, стабильное и поступательное развитие общества в целом; перестраивается государственный аппарат; наполняются новым содержанием его функции, развивающееся законодательство пополняется новыми отраслями и институтами.

Одновременно происходит трансформация его форм: республиканская форма правления находит более законченное выражение, стираются фактические грани между монархической и республиканской формами; усиливаются процессы регионализации: в унитарных государствах расширяются права автономий, в федеративных - происходит оптимизация субъектного состава, образуются высокоинтегрированные межгосударственные объединения; демократический режим становится господствующей формой политического режима.

Таким образом, заключает диссертант, несмотря на отдельные "отклонения" и "задержки" в развитии, современное государство как сложноорганизованная динамическая система постоянно эволюционирует в направлении поиска оптимальных форм государственной организации общества.

В третьем параграфе "Некоторые методологические проблемы классификации форм государственного устройства" анализируются подходы к классификации форм государства, определяются возможности существующих классификационных подходов адекватно описать многообразие форм конкретных государств и природу государственных и межгосударственных образований.

Диссертант отмечает, что вопрос об идентификации Союзного государства в системе форм государственного устройства находится в тесной связи с вопросом о классификации государств. Долгое время этот вопрос решался в рамках наиболее обобщенной классификации государств - глобальной типологии государства и права, основательно разработанной советской юридической наукой в учении об историческом типе государства и права.

Категориями анализа в рамках глобальной типологии выступают понятия типа "капиталистическое государство", "социалистическое государство" - исторические типы, а также формы правления (монархии и республики), государственного устройства (унитарные, федеративные и конфедеративные государства), политического режима (тоталитарный и демократический (либеральный) - типы форм. Такой подход к классификации ("мега- и макроклассификация") связан с тем, что советская юридическая наука, восприняв идеологический лозунг об отмирании государства, не задавалась целью разобраться в многообразии государственных явлений, историческая судьба которых предрешена.

В современной юридической науке наблюдается тенденция отхода от глобальной типологии, центр тяжести переносится на внутритиповую классификацию, ориентированную главным образом на видовые различия. Считается, что последняя более гибка: она позволяет учесть смешение разных элементов государства, их рецепирование одними и экспансирование другими государствами, точно установить сходство и различие государств и межгосударственных объединений. В ее основе морфологический метод, основанный на познании явления через его форму. Анализ государства, предпринимаемый с целью выявления общих закономерностей, осуществляется посредством выделения определенных формообразующих признаков, которые затем анализируются, классифицируются и сводятся в критерии для построения классификационной модели.

В связи с этим обращает на себя внимание, что в современной государствоведческой науке критически оценивается методологический потенциал существующего подхода к типологии государства, связанной с общественно-экономическими формациями, и высказывается мнение о том, что существующий элементный подход (форма правления, форма государственного устройства и форма политического режима) должен быть дополнен наиболее общей классификацией государственных форм, объединяющих три указанных элемента. Таковыми являются: монократическая ("единовластная" государственная форма, имеющая высокоцентрализованный характер, при которой государственная власть находится центра, а разделение властей, подлинная автономия в территориально-политическом устройстве и местное самоуправление не допускаются); поликратическая (многовластная форма, характеризующаяся разделением властей, размежеванием ролей по управлению государством, определенной автономией различных звеньев и территориальных единиц, развитием местного самоуправления, демократическими методами политического режима); сегментарная (структура, складывающаяся из отрезков целого, имеющая в значительной мере олигархический характер, допускающая известное разделение властей, и разделение ролей между различными органами государства, допускающая некоторые элементы автономии и местного самоуправления, демократических элементов в управлении государством, но при этом характеризующаяся отсутствием баланса, равновесия и существованием лидирующего органа, должностного лица (В.Е. Чиркин).

Указанная классификация представляет значительный интерес, однако, несмотря на утверждение о том, что она опирается именно на признаки формы государства, может быть понятна и успешно применяться в практических целях только с опорой на уже существующую классическую модель формы государства с учетом детальной разработанности разновидностей различных форм. Иными словами, применяя ее, следует иметь в виду триаду (форма правления, форма государственного устройства и форма государственного режима) и характеристики государства как правового и демократического.

Этот подход развивается применительно к формам правления: монократия, олигократия и исократия. В результате деления государств на основе политического правоотношения число его разновидностей, с учетом группы, рода, вида и подвида, составляет более 30 (И.В. Столяров) и фактически отражает не способ "возникновения, изменения и прекращения государственной власти", а приобретения политической власти "гонорантами" (по авторской терминологии) - лицами, приобретающими государственную власть. Признавая терминологическое несовершенство обозначения двух основных форм правления, тем не менее диссертант отмечает, что оно может быть снято детальной их классификацией на микроуровне, а также делением форм на типичные и нетипичные.

Упреки в несовершенстве мега- и макроклассификаций форм в определенной степени справедливы. Разработка классификаций, особенно "среднего уровня", очевидна, и указанные выше подходы могут рассматриваться как вспомогательные. Государство полиморфно, и необходимость в исследовании его формы не вызывает сомнений. При этом нужно учитывать то, что существующая типология форм государства призвана отразить главные черты содержания государства, и эту задачу она выполняет. В связи с этим, полагает диссертант, говорить о том, что и глобальная типология, и типология форм государства утратили свой методологический и гносеологический потенциал, преждевременно.

Относительно существования "государственно-правовых аномалий" - явлений в сфере государственности, образовавшихся в результате смешивания различных элементов, неполноты, "гибридности" признаков, не поддающихся исчерпывающему объяснению в рамках существующего понятийно-категориального аппарата глобальной типологии и типологии форм, диссертант полагает, что на современном этапе развития теоретико-правовой науки они в известной степени могут быть объяснены через конструкции "государство переходного типа" (постсоциалистическое государство, постмодернистское государство), "квазигосударство", "квазиконфедерация" и "квазифедерация". Вместе с тем это обстоятельство детерминирует развитие классификаций микроуровня и промежуточного между макро- и микроуровнями, классификации "среднего уровня", разработка которых пока далека от завершения и находится сегодня больше в постановочной стадии. Не ставя перед собой задачу разработки развернутой теории форм государственного устройства, а тем более форм государства, которая неизменно повлекла бы изменения направления настоящего исследования, диссертант считает необходимым, затронув проблему в постановочном плане, предложить варианты решения отдельных аспектов этой проблемы, не выходя за рамки стоящей перед ним исследовательской цели.

Наряду с этим необходимость достижения цели настоящего исследования предопределяет наличие определенных методологических ориентиров, "системы координат", в рамках которых можно идентифицировать Союзное государство. В качестве таковых использовать классическую типологию форм государства, а в рамках последней - классификацию форм государственного устройства. Несмотря на некоторую односторонность, очищенная от идеологических догматов глобальная типология сохраняет методологический и гносеологический потенциал и вполне применима в отношении Союзного государства России и Белоруссии.

Для настоящего исследования существенное значение имеют два самостоятельных исторических типа государства: буржуазно-демократическое (капиталистическое) и социалистическое, а также промежуточный тип - постсоциалистическое государство. С его помощью обозначаются государства, бывшие некогда социалистическими, но изменившие направление дальнейшего развития. К числу таковых относятся те государства, которые после распада социалистического лагеря восприняли либеральные ценности и взяли ориентир на рыночную экономику. При этом постсоциалистические государства находятся на различных стадиях перехода. Такой тезис в полной мере применим и к субъектам Союзного государства. Россия находится в "конце перехода", поскольку ее экономическая основа приобрела ярко выраженные капиталистические черты, в ней налицо институты буржуазного государства, либерально-буржуазная парадигма воспринята и законодательством, однако при этом наблюдается разрыв между целями и практикой их реализации, особенно в социальной сфере, в неразвитом виде его социальная основа - гражданское общество.

В этом смысле весьма показательно, что Белоруссия, находясь на более ранней стадии перехода, экономика которой в большей степени сохранила социалистические черты, при очевидном крене политического режима в авторитарную сторону гораздо более социальное государство, чем Россия. Вместе с тем формально и Россия, и Белоруссия обладают внешними чертами буржуазной государственности: конституционным закреплением прав и свобод человека, институтом разделения властей, независимым судом и пр.

Также существенное значение имеет деление форм государства на унитарные, федеративные, конфедеративные государства и империи. Форма государства может быть рассмотрена в качестве типологической характеристики более низкого типа, нежели исторический тип государства.

Не разделяя точки зрения относительно того, что формы существующих или существовавших в прошлом государств укладываются в дихотомическую схему "унитарное - федеративное государство", и считая ее примером типичных форм, диссертант полагает необходимым различать нетипичные формы сложных государств (конфедерации и союзы), а также переходные, предгосударственные или постгосударственные сложные формы (унитарные квазигосударства, квазиконфедерации и квазифедерации).

К числу простых, унитарных квазигосударств представляется возможным отнести так называемые непризнанные государства, фактически имеющие все признаки государства (организация политической власти, внутренний суверенитет, постоянное население (государствообразующее население, состоящее из народов исторически проживающих на этой территории), собственная территория, правопорядок), однако при этом не обладающие внешним суверенитетом, не являющиеся субъектами международного сообщества в силу того, что расположены на территории, формально (де юре) составляющей часть территории другого государства (Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье).

Сложными квазигосударствами с динамическим рядом признаков можно считать Европейский Союз и Союзное государство России и Белоруссии.

Поскольку понятие конфедерации, как, впрочем, федерации и империи, определяется через союз, объединение (при этом прилагательные "государственное" или "межгосударственное" имеет не только терминологическое различие, поскольку, хотя деление и основывается на иных критериях, оно отражает существенные характеристики этих объединений, ибо международная организация - это тоже объединение государств), диссертант обращается к анализу межгосударственных объединений, уделяя особое внимание региональным межгосударственным объединениям, историческим аспектам их развития и правовой природе.

Результаты этого анализа позволяют выделить ряд специфических признаков, отличающих конфедерацию от родовой категории "международные организации" и на основе которых соискатель предлагает определение понятия "межгосударственное объединение": региональный союз государств, созданный в целях интеграции государств-участников, которые сохраняют свой суверенитет, но передают определенную часть своих полномочий надгосударственным органам, с помощью которых координируют свою деятельность и деятельность самого объединения. Из определения следует, что межгосударственные объединения выступают вторичными субъектами международного права. При этом в доктрине международного права нет единства мнений о правовой природе межгосударственных объединений. Вопрос о правосубъектности этих образований тоже остается дискуссионным.

Неоднозначно определяются правовая природа и правосубъектность Европейского Союза, Содружества Независимых Государств и Союзного государства России и Белоруссии, хотя при регистрации Договора и Устава Союза Беларуси и России в ООН в сентябре 1997 года он был признан международной межправительственной организацией.

В настоящее время большинство межгосударственных объединений имеет двойственную природу. С одной стороны, они представляют собой результат скоординированной деятельности различных государств и с этой точки зрения являются международными образованиями, с другой - многие особенности данных объединений делают их похожими на федерацию. Анализ интеграционных процессов в Европе свидетельствует, что их отличительной особенностью является своеобразное преломление в них элементов конфедеративных и федеративных образований. Государственные начала в ЕС проявляются в унифицированном законодательстве, а также в единой Конституции Европейского Союза (которая, образно говоря, продолжает трудный путь к вступлению в силу - после неодобрения на референдумах ее населением Франции и Нидерландов она тем не менее имеет все шансы стать Основным законом объединенной Европы). Кроме того, специфический характер ЕС проявляется в наличии центральных органов ЕС, их структуре и компетенции. Налицо классическая триада властей, которую осуществляют Европарламент, Совет, Комиссия и Суд. При решении вопросов, отнесенных к его компетенции, ЕС обладает полной самостоятельностью, он наделен правом принятия обязательных решений по регулированию функционирования общего рынка. Также обращает на себя внимание и то, что во взаимоотношениях с третьими странами ЕС выступает самостоятельным субъектом международного права, а в соответствии с Маастрихтским договором по истечении переходного периода государства, входящие в ЕС, лишаются суверенных прав заключения торговых соглашений с другими государствами и передают их в общую компетенцию Евросоюза. Однако пока преждевременно рассматривать ЕС в качестве сложившегося государства.

Европейский Союз, созданный изначально как региональная международная организация экономического характера, не позиционировал себя в качестве государства. В процессе дальнейшего развития интегративнные процессы распространились на политическую, социальную и правовую сферы. Наметилась тенденция к политической и юридической централизации. С момента подписания государствами-участниками 7 февраля 1992 года Договора о Европейском Союзе (Маастрихтский договор), зафиксировавшего переход к новому международному статусу, интеграция вышла за пределы экономики и затронула другие сферы деятельности государств-членов.

В настоящее время его международно-правовой статус не идентифицирован - с момента подписания Маастрихтского договора ЕС выходит за рамки уже известных ранее политико-правовых объединений и не укладывается ни в одну из существующих теоретических схем государства и межгосударственного союза, поскольку, строго говоря, он не является государством в обычном понимании и не подпадает ни под признаки федерации либо конфедерации. Это еще не федерация, но и вместе с тем уже не классическая конфедерация. Поэтому, думается, наиболее точно состояние государств, образующих Европейский Союз, можно охарактеризовать с помощью конструкции квазифедерации.

Понятие квазигосударства применимо и к Союзному государству России и Белоруссии, которое в правовых актах позиционируется как государство и пока не обладает классическим набором признаков государства, поскольку находится в стадии перехода к ним. Какова дальнейшая его судьба, состоится ли этот переход вообще, станет ли его конечным пунктом классическая конфедерация, квазифедерация, полноценная федерация или совершенно новый, доселе не известный тип формы государственного устройства, - в области гипотез с более или менее высокой степенью вероятности.

Вторая глава "Нетипичные формы современного государственного устройства: историко-теоретические аспекты" посвящена анализу сложных государств, не укладывающихся в современную дихотомическую схему "унитарное - федеративное".

В первом параграфе "Конфедерация: историческая характеристика и правовая основа" отмечается, что проблема идентификации в известной степени связана с необходимостью формирования целостного представления о конфедерации. Поэтому диссертант обращается к историческим аспектам конфедеративных союзов, к анализу их правовой основы и возможным перспективам их развития с учетом современных тенденций.

Диссертант отмечает, что термин "конфедерация" достаточно часто использовался и используется до сих пор в юриспруденции. В основном он применялся для обозначения одной из форм государственного устройства, а сама конфедерация как одна из правовых категорий изучалась в рамках формы государства, причем с оговоркой о том, что конфедерация формой государства не является. Это, полагает диссертант, не вполне логично: возникает вопрос о целесообразности ее рассмотрения в числе других явлений, к которым она не относится.

Русскими дореволюционными правоведами конфедерация определялась как союз государств, современными государствоведами - как объединение государств для решения каких-либо политических, военных, экономических, социальных задач. Такое определение основывается на том, что практика создания конфедераций ограничивается незначительным количеством конфедеративных союзов: Швейцарское клятвенное товарищество (1815-1848 гг.), США (1781-1791 гг.), Объединенная Арабская республика (1958-1961 гг.), Сенегамбия (80-е г. XX века) - и сравнительно коротким периодом их существования, по истечении которого они либо распались (ОАР, Сенегамбия), либо преобразовались в федеративное государство (США, Швейцарская конфедерация, сохранившая слово "конфедеративный" только в названии).

Считается, что субъекты конфедеративного союза обладают правом сецессии и сохраняют суверенитет, которого нет у самой конфедерации, нет и единого конфедеративного гражданства, конституции и законодательства, а имеется только договор о создании конфедерации. Органы конфедерации обладают правом издания нормативных правовых актов, но при этом действует правило нуллификации. Отсутствуют единый бюджет и единая денежная единица.

В юридической науке в последнее время наметились определенные изменения категории "конфедерация". Проблемность ситуации заключается в несоответствии существующего уровня научных знаний о конфедерации современным потребностям, в их недостаточности для решения новых задач познания.

Наиболее остро устаревшие характеристики конфедерации обнаруживают свою несостоятельность в вопросе о ее правовых основах, ибо решение этого вопроса обусловливает изучение конфедерации конкретной отраслью юридической науки. Промедление с решением данного вопроса может привести к тому, что конфедерация в дальнейшем перестанет быть предметом изучения как в общей теории права и государства, так и в теории конституционного и международного права. Важно создать теоретическую основу для дальнейших исследований конфедерации, причем, в первую очередь, путем отнесения исследуемого феномена к конкретной области знаний, а также получения первичных результатов о ее базовом признаке - правовой основе.

В большинстве научных работ, посвященных конфедерации, указывается на международно-правовой характер союзного договора. Однако высказывались мнения и об эволюционирующей двойственной или возможной внутрифедеральной правовой природе этого договора. И та, и другая позиции по-своему правильны, так как союзный договор, являясь источником государственного права, может быть применен и в качестве источника международного права.

Учредительный акт конфедерации является межгосударственным соглашением и, следовательно, международно-правовым актом. Любой учредительный акт конфедерации, который является международным соглашением, следует считать международно-правовым актом. Однако только по особенностям субъектного содержания невозможно определить правовую форму договора, так как одно и то же содержание способно принимать разные формы.

Вместе с тем, по мнению диссертанта, цель союзного договора между Россией и Белоруссией не укладывается в рамки международного права. Такой договор заключается с целью урегулирования вопросов создания, как правило, нового государства - первичного субъекта международного права. Но эти вопросы не могут регулироваться международным правом, поскольку это противоречило бы принципу первичности государств как субъектов международного права, который заключается в том, что никто не создает их в качестве таковых, они существуют как объективная историческая реальность.

Конфедерация, основывающаяся на одном только союзном договоре, не может считаться окончательной, так как принятие решения и его осуществление суть два различных юридических факта. Единое государственно-правовое пространство в конфедерации возникает не в силу заключения союзного договора, а в результате его исполнения. Сам по себе союзный договор не дает оснований говорить о существовании единого государственно-правового пространства.

В этой связи наличие высокоинтегрированных межгосударственных союзов, в которых интеграционные процессы не прекращаются, сложных квазигосударств с динамическим рядом признаков государства, не позволяет рассматривать конфедерацию как исторический анахронизм или отклонение в государственном развитии. Наряду с классическими конфедерациями возможны и постклассические конфедерации - союзы государств (межгосударственные союзы), создаваемые на постоянной основе и характеризующиеся значительной интегрированностью экономической основы, солидарным суверенитетом (при сохранении суверенитетов субъектов конфедерации, совместно осуществляющих ряд внешних функций (обороны, участия в поддержании международного правопорядка и др.) и субсидарно некоторые внутренние функции (например, культурно-воспитательную, развития образования, науки и новых технологий), и институтом двойного гражданства, и др.;

Думается, что одним из вариантов развития союзной российско-белорусской государственности может стать и постклассическая конфедерация. Ее организационные и правовые контуры можно было бы очертить предварительно на теоретическом уровне в рамках междисциплинарного исследования с участием российских и белорусских специалистов различных отраслей юридической науки: теории права и государства, конституционного, международного, административного, бюджетного права и др., а также других отраслей научного знания и, прежде всего, социологии.

Во втором параграфе "СССР как особая форма государственного объединения суверенных государств" анализируется политико-правовая природа Союза ССР как нетипичного государственного объединения.

Образование Союза ССР явилось прямым следствием отношений, сложившихся между независимыми советскими республиками. В Конституции 1918 года было закреплено полное наименование нового государства - Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика, то есть в названии был отражен и тип государства.

Среди причин образования СССР важное место занимали внешние факторы: угроза новой военной интервенции, экономическая изоляция советской страны, дипломатические конфликты на Западе. К 1922 году централизация руководства обороной была налицо. Определенные успехи имелись и в объединении республик по линии дипломатической и внешнеторговой деятельности. Однако полного единства между республиками еще не было, а послевоенная обстановка выдвинула на первый план именно это требование.

Наконец, перехода к новым формам взаимоотношений республик друг с другом требовала необходимость укрепления дружбы народов, устранения проявлений шовинизма и национализма. Образование Союза ССР увенчало развитие отношений независимых советских республик, зародившихся после Октябрьской революции 1917 года. Оно означало, что существовавшее довольно несовершенное по форме объединение республик превратилось в единое союзное государство. Создание Советского Союза завершилось принятием союзной Конституции.

Процессу объединения в союзное государство предшествовал этап развития государственно-правовых отношений между советскими республиками, суть которого состояла в заключении договоров, регулировавших определенные правоотношения между ними. Наиболее ярким примером может служить заключенный между РСФСР и Белорусской ССР 16 января 1921 года рабоче-крестьянский договор, а также имели важное значение договоры, заключенные РСФСР с другими республиками: 30 сентября 1920 года - с Азербайджанской ССР (договор о военно-экономическом союзе), 28 декабря 1920 года - с Украиной (рабоче-крестьянский договор), 30 сентября 1921 года - с Арменией (соглашение по экономическим вопросам) и - с Грузией (рабоче-крестьянский договор).

Таким образом, советские республики встали на путь взаимного сотрудничества, которое развивалось по двум основным направлениям: во-первых, активное сотрудничество в области экономики, развитие внешних отношений, во-вторых, совместная защита государственных границ, необходимость в которой была продиктована иностранной интервенцией.

Военно-хозяйственные договоры между советскими республиками можно рассматривать как первый шаг на пути к объединению в союзное государство. Независимые республики, заключая такие договоры, налаживали основные направления сотрудничества, которое в дальнейшем переросло в создание объединенного Советского государства.

Во исполнение хозяйственных договоров происходило также объединение государственных органов. Единство высших органов власти и управления проявлялось в том, что все независимые советские республики посылали своих делегатов на всероссийские съезды Советов. Их представители имелись и во ВЦИК. Поэтому решения высших органов власти РСФСР другие советские республики считали для себя законом.

Приведенные соискателем примеры сотрудничества советских республик свидетельствуют о том, что эти республики в тот период встали на путь объединения в союзное государство. В то же время существует мнение, что договорные отношения между советскими республиками до образования Союза ССР можно характеризовать как сложившиеся государственные отношения. Так, С.И. Якубовская - сторонник идеи существования договорной федерации до образования СССР, которая в дальнейшем была преобразована в юридически оформленное союзное государство.

Следует отметить, что сложность правоотношений между советскими республиками, сочетавших в себе элементы федерализма и конфедерализма, была характерна для всего периода, предшествовавшего образованию Союза ССР. Однако заключенные между республиками хозяйственные договоры и соглашения не привели ни к образованию договорной федерации, ни к юридическому оформлению конфедеративных отношений в истинном их понимании. Отношения между советскими республиками до образования Союза ССР следует считать подготовительными к объединению в союзное государство.

Рассмотрев организацию государственной власти в СССР, диссертант сделал вывод о том, что она была построена по уже сложившейся в союзных республиках, главным образом в РСФСР, схеме.

Что касается административно-территориального устройства Союза ССР, то соискатель отметил, что оно развивалось поступательным образом, и именно административно-территориальное устройство СССР отражало сущность Советского государства как межгосударственного объединения суверенных государств.

Проанализировав взаимоотношения союзных республик до образования СССР и затем в его составе, сущность и принципы этого объединения и ответив на главный вопрос параграфа, определенный его названием, диссертант пришел к заключению, что Союз Советских Социалистических Республик как форма межгосударственного объединения суверенных государств представлял собой конституционно закрепленное политическое объединение социалистического типа между юридически равноправными и сформировавшимися советскими республиками в целях взаимовыгодного сотрудничества в политических и экономических сферах на принципах свободы, равенства и суверенитета, хотя ему были присущи и некоторые элементы имперской формы в части высокой централизации государственной власти Союза ССР и способов дальнейшего увеличения субъектного состава и расширения государственной территории (присоединение территории Западной Украины и Западной Белоруссии, а также фактическая инкорпорация прибалтийских республик, впоследствии воспользовавшихся правом сецессии).

Третья глава "Исторические предпосылки политико-правового союза Белоруссии с Россией" включает три параграфа, посвященных этапам этнополитического развития Белоруссии как суверенного государства, рассмотрению ее как составной части СССР и развитию белорусской государственности в постсоветский период.

В первом параграфе "Этапы этнополитического развития Белоруссии как суверенного государства" исследуется проблема влияния политического и исторического прошлого Белоруссии на процессы развития национальной самоидентификации и государственности.

История формирования белорусской государственности имеет определенные особенности, поскольку достаточно насыщена различного рода союзными отношениями с разными государствами и государственными образованиями. По мнению диссертанта, указанные союзные отношения оказали большое влияние на создание белорусской государственности, более того они стали этапами этнополитического развития Белоруссии как суверенного государства.

Последующее исследование указанных союзов Белоруссии имеет серьезное прикладное значение для определения основ государственности Республики Беларусь как одного из ближайших соседей и стратегических партнеров Российской Федерации и приоритетных направлений развития российско-белорусских отношений в рамках Союзного государства.

В XIII веке белорусские княжества, проводившие активную политику колонизации балтских земель, сумели при помощи литовских князей, которые приглашались на княжение, подобно варягам на Руси, объединить вокруг белорусского города Новогрудок белорусские и балтские земли и создать одно из государств средневековой Европы - Великое княжество Литовское. Процесс формирования этого княжества как суверенного государства начался в конце XII веке, когда объединились некоторые белорусские и литовские княжества, и продолжался в XIII-XIV веках, когда в его состав вошли украинские и некоторые русские княжества.

В результате появилось государство, объединявшее несколько самостоятельных национальностей, являвшееся по своей правовой природе феодальной монархией, управлявшееся государем, который именовался великим князем, реже - королем. Власть великого князя не была абсолютной и ограничивалась, с одной стороны, верхами класса феодалов, а с другой - сеймом (законодательным органом).

Структура государственных органов Великого княжества Литовского была идентичной (за некоторыми исключениями) структуре большинства славянских государств того времени. В составе указанного государственного образования белорусский народ, хотя и избежал ассимиляции, вместе с тем не выделялся наличием самостоятельной государственности даже в самом наименьшем ее проявлении - в виде автономии, либо тех или иных национальных привилегий. Основным достижением белорусского этноса в тот период следует считать сохранение и развитие культурных традиций, на основе которых впоследствии была построена белорусская государственность.

В 1569 году Великое княжество Литовское и Королевство Польское объединились на федеративной основе в новое государство - Речь Посполитую. С принятием Люблинской унии династическая уния Королевства Польского и Великого княжества Литовского была заменена реальной межгосударственной унией, следствием которой стало появление на свет федеративного государства - Речи Посполитой. Люблинская уния 1569 года существенно ограничила государственный суверенитет Великого княжества Литовского, хотя полностью свою государственность Литва не утратила.

Развитие Белоруссии в составе Речи Посполитой существенно не изменило ни систему формирования и осуществления государственной власти, ни социальную структуру белорусского народа. Коренные изменения в белорусской государственности произошли только после вхождения последней в состав Российской империи. После раздела Речи Посполитой в 1772, 1793, 1795 годах территории современной Белоруссии были присоединены к Российской империи с включением их в общероссийскую хозяйственную систему и с перестройкой экономических отношений по российскому образцу.

В итоге автор констатировал, что Белоруссия как самостоятельное государство существует непродолжительное время: в период XIII - начала ХХ веков она в качестве такового не существовала, а период ее пребывания в составе СССР по историческим меркам очень мал. Учитывая, в частности, схожесть культур и этнографических признаков, Россия и Белоруссия имеют общие исторические корни, что является одним из катализаторов процесса интеграции в Союзное государство, продолжающегося в настоящее время.