Криминальный антигосударственный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические аспекты

4. Квалификация по ст.208 УК РФ в совокупности с другими преступлениями, носящими общеуголовный характер также возможна, особенно в случаях, когда участие в составе незаконного вооруженного формирования имело место задолго до совершения хищений, убийств и прочее. Предшествующее членство в вооруженном формировании, не предусмотренном законом, получение навыков владения оружием, криминальный боевой опыт, наличие самого оружия становятся обстоятельствами, способствующими и подталкивающими к совершению общеуголовного преступления.

5. При значительной схожести объективной стороны составов бандитизма и организации незаконного вооруженного формирования или участие в нем основное акцент при разграничении данных специальных форм соучастия следует делать на объекте посягательства и преследуемых целях. Если целями организованных групп выступают оказание вооруженного противодействия в наведении конституционного порядка, т.е. осуществляется посягательство на основы конституционного строя, государственную безопасность содеянное следует оценивать как деятельность вооруженных формирований, не предусмотренных, федеральным законом (ст.208 УК РФ) и в случае совершения взрывов, поджогов или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, деяния виновных лиц следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 205, ст. 208 УК РФ.

6. Конкретной целью участия в незаконном вооруженном формировании кого - либо из участников, в отличие от целей формирования в целом, может быть и желание скрыться от органов правосудия в связи с совершением преступления, желание получить материальную выгоду и т.д.

7. В случае участия виновного не в одном, а в различное время в нескольких вооруженных формированиях, вступление через определенный промежуток времени в новое объединение следует рассматривать не как совершение одного продолжаемого преступления, а оценивать содеянное как реальную совокупность преступлений.

8. Обратить особое внимание судов на то, что согласно примечания к статье 208 УК РФ от уголовной ответственности при условии добровольной сдачи оружия освобождается лишь лицо, прекратившие участие в незаконном вооруженном формировании. Условие примечания не должно распространяться на лиц создавших и руководивших таким формированием.

9. Если лицо, не имея законных оснований на оборот оружия, приобретает, носит, хранит его и совершает с ним преступные деяния обязательным признаком объективной стороны основного либо квалифицированного состава которых является оружие (участие в незаконном вооруженном формировании, участие в банде, совершение акта терроризма с применением огнестрельного оружия), то содеянное должно квалифицироваться как совокупность преступления, предусмотренного ст.222 УК РФ и приготовления либо оконченного преступления, совершаемого с помощью оружия (ст.205 ч.2 п.«в» УК РФ) либо создания преступных объединений в которых оружие является непременным атрибутом (ст.208, ст.209 УК РФ).

В ситуации, когда лицо совершает хищение или приобретение огнестрельного оружия с целью участия в незаконном вооруженном формировании (ч. 2 ст.208 УК РФ) уголовная ответственность за приготовление не наступает, ибо это противоречило бы ч.2 ст. 30 УК РФ, согласно которой уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям.

10. Изучение уголовных дел о проявлениях террористической деятельности в Северо-Кавказском регионе показывает, что не учитываются в должной мере все обстоятельства содеянного, в первую очередь объект посягательства и суды в уголовно-правовой оценке содеянного не исходят из принципа субъективного вменения.

Даже отмечая в описательной части приговора, что в задачу незаконного вооруженного формирования входила дезорганизация работы избирательного участка посредством вынуждения работников милиции освободить здание путем обстрела, поджога, взрывов и иным общеопасным способом содеянное квалифицируется как совершенное из хулиганских побуждений умышленное уничтожение чужого имущества. Обратившись только к внешней характеристике действий видно, что 25 участников незаконного формирования вооружившись автоматическим оружием, гранатометами блокировали здание избирательного участка (средней школы), блокировали автостраду, ведущую в направлении здания средней школы, обстреливали находящихся там сотрудников милиции и подожгли ее. Вместе с тем только на основании, что никому из сотрудников милиции не был причинен вред здоровью, а имуществу нанесен ущерб, содеянное было квалифицировано как преступление против собственности.

11. Как правило, создание незаконных вооруженных формирований (либо самостоятельных либо как структурных религиозно-боевых единиц - «джамаатов» преступных организаций), совершение террористических актов выступает посягательствами, направленными на основы конституционного строя и территориальную целостность Российской Федерации и является предшествующей стадией насильственного захвата власти, вооруженного мятежа. Однако в формулах судебной квалификации крайне редко находит отражение ст.279 УК, порой без упоминания о совершении преступления, предусмотренного ст.278 УК.

Совершение вооруженных мятежей, насильственных захватов власти не находит отражения в приговорах судов на юге России как представляется и в силу не учета правоприменителями особенностей конструкции данных составов преступлений, того, что они являются длящимися, а ответственность за участие в вооруженном мятеже наступает лишь в случае установления активной роли соучастников.

В третьем параграфе анализируются «Проблемные ситуации, вытекающие из ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», ФЗ «О противодействии терроризму» для теории и практики борьбы с криминальным антигосударственным экстремизмом».

Проведенный сравнительный анализ федерального закона «О противодействии терроризму» Российской Федерации, с федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности» Российской Федерации, позволяет констатировать сближение определений «терроризм» и «экстремизм» за счет расширения объемного содержания терроризма. Однако о полном слиянии правовых категорий «экстремизм» и «терроризм» утверждать нельзя.

Сравнительный анализ положений Шанхайской Конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, комплексных федеральных законов России «О противодействии экстремистской деятельности», «О противодействии терроризму» и кодифицированного правового акта Российской Федерации позволяет констатировать, что на уровне национального законодательства и межгосударственных договоров законодатель не придерживается основополагающих принципов системности и непротиворечивости, применяемых в законотворческом процессе при выработке понятийного аппарата.

Критически оценивая поправки в п.1 ст.1 Федерального закона «О противодействии экстремисткой деятельности» внесенные Федеральным законом № 211-ФЗ от 24 июля 2007 года, диссертант предлагает следующее:

1. В ст.1 изменить построение дефиниции экстремистская деятельность (экстремизм), начав с наиболее опасных проявлений экстремизма антигосударственного характера, как это и предусматривалось в законе от 27 июля 2006 года, поменяв лишь местами осуществление террористической деятельности с созданием незаконного вооруженного формирования. Названную последней слагаемую экстремистской деятельности предложить в новой формулировке с обозначением целей создания незаконного вооруженного формирования: «в вышеуказанных целях». Такие изменения сблизят часть определения «экстремизм» ФЗ с определением «экстремизм» в Шанхайской конвенции, а главное четко укажут на направленность этих составляющих экстремистской деятельности как антигосударственную.

2. Расширить правовую дефиницию «экстремизм» указанием на такую слагаемую как «геноцид» (либо в развернутом виде как это деяние понимает УК РФ в описательной диспозиции ст.357 «Геноцид»).

Такое предложение находит поддержку и в законодательной формулировке «экстремистские материалы» прежней и нынешней редакции ст.1 ФЗ «О противодействии экстремисткой деятельности» от 25 июля 2002 года (с изменениями и дополнениями от 24 июля 2007 года).

3. В определение «экстремизма» включены не равнозначные слагаемые по степени общественной опасности и по своей направленности против определенной группы общественных отношений. Попытка комплексного ответа на разновекторные формы крайнего, в т.ч. насильственного поведения против государства либо индивидов приводит к перекосу в формулировании арсенала средств противодействие именно последним. Причем акцент ставится преимущественно на предупредительные меры в отношении общественных объединений.

Недостаточность законодательной проработанности процессов государственного реагирования на антигосударственный экстремизм следует, по мнению автора, устранять путем выделения этой группы экстремистской деятельности в качестве самостоятельного предмета законодательного регулирования. Опыт законодательной борьбы с экстремизмом в других странах указывает на возможность решения данной проблемы и в рамках одного законодательного акта.

4. Необходимо включить указание в ФЗ «О противодействии экстремисткой деятельности» о том, что реагирование на проявления антигосударственной экстремистской деятельности закрепляются в других федеральных конституционных и федеральных законах.

5. Дополнить слагаемую ст.1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» «нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии…» словами «…политических или научных убеждений». Аргументами в пользу такого предложения выступает содержание статей 2, 19 Всеобщей декларации прав человека, статьи 136 «Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина» УК РФ.

6. Обратить внимание на нецелесообразность существования статьи 213 УК РФ в нынешнем виде «псевдоэкстремизма» также и ввиду того, что:

1) имеет место коллизионность мотивации;

2) круг действий описанных ею подпадает в сферу запрета других статей УК (главы 16, 24, 29) и порождает излишнюю конкуренцию уже не только с такими составами преступлений против жизни и здоровья как п.л) ч.2 ст.105, п. е) ч.2 ст.111, п.е) ч.2 ст.112, п.б) ч.2 ст.115, п.б) ч.2 ст.116, п.з) ч.2 117, ч.2 119, ч.2 214, но и ст.282 УК РФ. Поэтому ее наличие в нынешнем виде представляется излишним.

7. Исключить такую слагаемую экстремизма ст.1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» как «публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением».

В Федеральном законе «О противодействии терроризму» следует:

1. Пересмотреть содержание дефиниции «контртеррористическая операция».

Буквальное название и основание для проведения предполагает пресечение актов терроризма, обезвреживание террористов, обеспечение безопасности физических и юридических лиц, минимизации последствий теракта. По сути, комплекс мероприятий не охватывает противодействие захвату власти, вооруженным мятежам иным масштабным общественно-опасным проявлениям антигосударственной направленности. Более узко сформулирована и закреплена дефиниция «контртеррористическая операция» нежели чем имеет место в действительности, проводимая на территории Северо-Кавказского региона с 1999 года. Главным образом специальным административно-правовым режимом вводятся и осуществляются различные мероприятия для сохранения целостности государства, защиты основ конституционного строя.

2. Меры и временные ограничения при введении режима «контртеррористическая операция» более строгие нежели, чем при режиме чрезвычайного положения. Необходимо их соотнесение и приведение в соответствие с Федеральным конституционным законом «О чрезвычайном положении» 2001 года.

3. Создать правовой механизм применения п.1 ч.1 ст.10 этого Закона (согласно которому для пресечения международной террористической деятельности допускается применение вооружения с территории Российской Федерации против находящихся за ее пределами террористов и (или) их баз) от включения определения «международная террористическая деятельность» в дефиниционный ряд ст.3 ФЗ до подписания международно-правовых соглашений, позволяющих принимать и реализовывать такие решения без опасения осложнений международной обстановки.

4. В законе оптимально выделена только такая мера правового реагирования как ликвидация организации признанной террористической по решению суда.

Некоторыми исследователями предлагается предусмотреть в законе от 6 марта 2006 года такое правовое средство как приостановление деятельности организации до решения вопроса о ее ликвидации, как предусмотрено в ст.10 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Однако, эта организация исповедует не просто крайние, насильственные, но и вооруженные формы воздействия через население на власть, сопряженные с совершением особо тяжких преступлений и противодействовать им следует адекватно жестко.

5. Системное изучение антитеррористического национального законодательства, международных конвенций, приводит к выводу, что отнесение базовых проявлений насильственного антигосударственного экстремизма (насильственные захваты власти, вооруженные мятежи) в УК РФ к террористической деятельности в ныне действующей редакции ст.205-1 выпадает не только из логики национальной правовой системы (ст.3 ФЗ о противодействии терроризму 2006 года, ФЗ о противодействии экстремистской деятельности), но и международной. К сожалению, тоже самое можно сказать и в отношении ч.2 ст.24 ФЗ «О противодействии терроризму», порождающей коллизию внутри Федерального закона от 6 марта 2006 года, в комплексных Федеральных законах РФ, так и указанного положения с международными нормами права. Поэтому следует исключить из перечня преступлений, предусмотренных ч.2 ст.24 ФЗ «О противодействии терроризму» указание на такие статьи как 278, 279, 280, 282-1, 282-2 УК РФ.

6. Современная система правового обеспечения и практической реализации контртеррористической деятельности государства должна носить ассиметричный и в чем-то наступательно-упреждающий характер.

Нынешняя уголовная, правовая и в целом государственная политика более адекватно реагирует на одну из самых значимых угроз национальной безопасности Российской Федерации - угрозу антигосударственного насильственного экстремизма. Следующий этап антитеррористической и антиэкстремистской стратегии может предполагать кардинальную переработку существующей системы правовых основ для борьбы с терроризмом и экстремизмом и выработку комплексного ответа на криминальный антигосударственный экстремизм как многогранную преступную деятельность и как социально-политические явления.

В четвертом параграфе «Опыт доктринального толкования признаков экстремистской деятельности» отмечается, что использование комплексного подхода в определении экстремистской деятельности в ФЗ «О противодействии экстремисткой деятельности» 2002 года и описание этого феномена через совокупность уже признанных противозаконных действий стоит признать в целом более удачным для правоприменительной практики (проведения комплексных неправовых экспертиз) нежели подход, используемый законодателем в ФЗ «О противодействии терроризму» 2006 года, где он прибегает к неопределенной обобщающей краткой политологической дефиниции «терроризм».

На законодательном уровне нужно четко разграничить деятельность эксперта, специалиста и лица, выполняющего непроцессуальное консультирование через выделение их функций и установления процессуальной формы их выполнения.

Предвыборный период, изменения в законе о противодействии экстремистской деятельности от 27 июля 2006 года, расширившие список типов коммуникативных актов, признаваемых экстремистскими, ужесточение избирательного законодательства диктует необходимость совершенствования научно-методического обеспечения деятельности по использованию специальных познаний по фактам проявлений экстремизма.

Параграф пятый посвящен «Правовому обеспечению военных и чрезвычайных мер решения проблемы криминального антигосударственного экстремизма в современной России».

В правовых актах Президента Российской Федерации, Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации отсутствовала выверенная позиция и терминология событий в Северо-Кавказском регионе в 90-ых годах прошлого столетия. В частности давалась и криминологическая оценка происходящему - как борьба с преступностью (проявления деятельности незаконных вооруженных формирований), и военная (вооруженный конфликт, война на территории Чеченской Республики, боевые действия и т.д.).

Понятие «вооруженный конфликт» как и «боевые действия» применительно к событиям на Северном Кавказе (прежде всего на территории Чечни) неоднократно употреблялось в официальных документах Президента, Правительства, Совета Федерации и Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации, еще с декабря 1993 года.

Всвязи с принятием Федерального закона «О борьбе с терроризмом» летом 1998 года Северо-Кавказский регион, Чечня на государственном уровне стала признаваться местом проведения контртеррористической операции, а не зоной вооруженного конфликта. Именно этот комплексный нормативный акт создал правовое поле для борьбы с насильственным антигосударственным экстремизмом. Федеральным законом «О борьбе с терроризмом» впервые на законодательном уровне было предусмотрено участие Министерства обороны РФ в контртеррористической операции (ч.3 ст.6, ч.6 ст.7).

Вместе с тем, опыт организации и проведения контртеррористической операции 1999-2005 годов высветил ряд проблем. Прежде всего, не были отрегулированы правовые нормы борьбы с терроризмом, а роль, место и вооружение различных силовых структур в операциях не соответствовали их предназначению и решаемым задачам. Отсутствовала полная ясность и общепринятое толкование контртеррористической операции.

Задачи контртеррористической операции в Чечне в ходе активной фазы боевых действий заключались не только и не столько в пресечении конкретных акций терроризма, а именно в предупреждении террористической деятельности в данном регионе в целом и восстановлении там конституционного порядка, что не согласовывалось с определениями Федерального закона «О борьбе с терроризмом». Федеральный закон 2006 года «О противодействии терроризму» также предусматривает разовую меру по пресечению конкретного террористического акта.

Проведенный анализ правового обеспечения военных и чрезвычайных мер решения проблемы насильственного антигосударственного экстремизма в современной России выявил:

1). Особенность противодействия криминальному антигосударственному экстремизму - борьбу с ним военными, чрезвычайными мерами, которые регулируются иными, а не федеральными законами «О противодействии экстремистской деятельности», «О противодействии терроризму». Анализ федеральных конституционных и федеральных законов «О чрезвычайном положении», «О военном положении», «Об обороне», «О федеральной службе безопасности», Военной доктрины Российской Федерации приводит к выводу, что все они направлены на защиту и таких объектов уголовно-правовой охраны, как: конституционный строй и (или) целостность территории Российской Федерации.

2). Исходя из содержания военного и чрезвычайного законодательства деятельность незаконных вооруженных формирований, иные проявления организованной антигосударственной преступности имеют место и в мирное время, как преступность особого рода, и в ходе военных действий во время внутренних вооруженных конфликтов, и как агрессия против Российской Федерации. Поэтому, против попыток насильственного изменения основ конституционного строя, других составляющих криминального антигосударственного экстремизма, по мнению соискателя, государство может использовать как традиционные правовые, процессуальные меры борьбы, так и специальные правовые (административно-правовые) режимы: контртеррористическая операция, а также чрезвычайное и военное положение.

3). Законодатель обеспечивает применение как при агрессии, внутренних вооруженных конфликтах, так и менее интенсивных проявлениях (насильственной антигосударственной преступности) аналогичных мер: использование Вооруженных сил в борьбе с антигосударственным экстремизмом. Правовое обеспечение такой борьбы регулируется одним законодательным блоком.

Для повышения его качества и эффективности противодействия рассматриваемой угрозе следует:

а) Заменить на единообразную терминологию основания для введения чрезвычайного положения, военного положения, проведения оперативно - боевой деятельности, применения Вооруженных Сил, участия ФСБ и других правоохранительных органов в борьбе с масштабным вооруженным политически мотивированным насилием в законодательных актах на «криминальный (насильственный) антигосударственный экстремизм».

б) Необходимо включить указание в ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» о том, что реагирование на проявления криминального антигосударственного экстремизма закрепляются в других федеральных конституционных, федеральных законах Российской Федерации.

Важным средством сохранения стабильности конституционного строя, институтов государственной власти, обеспечения территориальной целостности, единства правового пространства, правопорядка, а также нейтрализации причин и условий, способствующих возникновению антигосударственного экстремизма, является использование в полной мере механизма института федерального принуждения (вмешательства).

С принятием 29 июля 2000 года Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» в России стал формироваться правовой институт федерального вмешательства в дела субъектов Федерации.

В некоторых федеративных государствах отражение угроз сепаратизма находит разрешение на законодательном уровне. Институт федеральной интервенции в дела субъектов федерации с использованием вооруженных сил, предусмотрен конституциями и законодательством ряда стран (США, Англии, Франции, Австрии, ФРГ, Мексики). Интенсивно развивался во второй половине 20 века в зарубежных странах и институт чрезвычайного положения как реакция на проявления антигосударственного экстремизма в социально-политической сфере радикально - оппозиционной направленности.

Меры федерального вмешательства могут быть предприняты в отношении органов государственной власти субъектов Российской Федерации, их должностных лиц. Из перечня механизмов федерального вмешательства более широко рассмотрен вопрос об объявлении режима чрезвычайного положения, его соотношения с военным положением и особенности его правового регулирования.

Критически анализируя отечественное законодательство чрезвычайного характера, реагирующее на антигосударственный экстремизм, соискатель намечает и меры по повышению его эффективности.

Российские законы, регулирующие деятельность силовых структур в условиях вооруженных конфликтов (международного и немеждународного характера) должны вступать в законную силу автоматически при возникновении проявлений антигосударственного экстремизма.

Опыт операций на Северном Кавказе показал, что в зоне действий войск необходимо было изменять административно - правовой режим, вводить чрезвычайное или военное положение, в соответствии с законодательством РФ. К сожалению, в прежние годы в российском законодательстве отсутствовали соответствующие правовые механизмы: нигде не было указано (и не указано до настоящего времени), что Правительство и Президент РФ несут ответственность за несвоевременное введение режимов чрезвычайного или военного положений, или вообще за их неведение; на основании действующего законодательства военное положение может быть введено лишь при угрозе либо агрессии России из - вне.

В перспективе представляется необходимым принятие единого законодательного акта (объединяющего, систематизирующего, изменяющего и дополняющего положения Федеральных конституционных законов РФ «О чрезвычайном положении», «О военном положении», Военной доктрины РФ, Закона РФ «Об обороне», Концепции национальной безопасности РФ, Федерального закона РФ «О противодействии терроризму»), направленного на борьбу с криминальным антигосударственным экстремизмом, в т.ч. и чрезвычайными мерами.

При изменении чрезвычайного законодательства, сопряженного с ограничением прав и свобод человека следует помнить о необходимости его соответствия Конституции РФ и общепризнанным принципам и нормам международного права. Соотнесение положений федерального конституционного закона о чрезвычайном положении 2001 года, федерального закона о противодействии терроризму 2006 года (ст.7,8) со ст.20 Конституции РФ (о праве на жизнь) требует дополнений, которые нужно произвести в каждом из нормативных актов.

Пятая глава диссертации посвящена «Криминологическим средствам противодействия криминальному антигосударственному экстремизму и их совершенствованию»

В первом параграфе «Организационные меры пресечения и предупреждения криминального антигосударственного экстремизма» проведенный анализ показал, что в настоящее время осуществляется создание и развитие государственных систем противодействия криминальному антигосударственному экстремизму на основе их многосубъектности, расширяется круг участников, уточняются сферы компетенции и ответственности основных участников, формируются механизмы взаимодействия и координации структурных элементов друг с другом, а также с общественными организациями.

Противодействие терроризму требует исключительно системного подхода, при котором комплекс государственно-правовых мер должен быть усилен продуктивными действиями гражданских институтов общества.

Для этого необходимо, в том числе:

- повысить роль и ответственность всех субъектов антиэкстремистской, антитеррористической деятельности;

- создать условия, способствующие участию граждан, общественных объединений, религиозных организаций в сотрудничестве с органами государственной власти, правоохранительными органами для обеспечения общественной безопасности, предупреждения и пресечения экстремистских проявлений;

- предоставить дополнительные полномочия субъектам борьбы с криминальным антигосударственным экстремизмом (терроризмом), в том числе антитеррористическим комиссиям на уровне субъектов Федерации.

Необходимо не только устанавливать генезис современного антигосударственного экстремизма, устанавливать факторы, способствующие его проявлению, но и учиться на основе всестороннего анализа и непрерывного мониторинга обстановки достаточно надёжно прогнозировать возникновение новых критических ситуаций и предлагать эффективные меры их разрешения. Именно поэтому встает вопрос о необходимости создания в России такой системы, которая могла бы обеспечить одновременно, как профилактику насильственного антигосударственного экстремизма и других новых вызовов и угроз, так и адекватные меры по урегулированию возникающих кризисных ситуаций, связанных с терроризмом.

Во втором параграфе «Информационный аспект профилактики криминального антигосударственного экстремизма» отмечается, что для средств массовой информации, издательского дела по вопросу противодействия экстремизму заслуживают внимание следующие рекомендации:

- осуществлять регулярный мониторинг печатных и электронных СМИ, Интернета и литературы, а также продуктов индустрии массовых развлечений на предмет выявления попыток разжигания социальной, расовой, этнической и религиозной вражды и ненависти и призывов к насилию;

- не допускать к теле - радиоэфиру и к периодическим печатным изданиям лиц, проповедующих расовую, этническую и религиозную вражду и ненависть и призывающих к насилию, а также широкую трансляцию их прямых высказываний и призывов;

- включить в систему журналистского обучения курс изучения культуры и традиций народов России и мира;

- оказывать всемерную поддержку средствам массовой информации, адресованным детям и молодежи и ставящим своей целью воспитание в духе толерантности и патриотизма.

В третьем параграфе «Проблемы специального предупреждения криминального антигосударственного экстремизма в местах лишения свободы» рассматривается имеющая место в настоящее время тенденция увеличения количества лиц в местах лишения свободы России проявивших себя как террористы. Применительно к данной категории осужденных, очень сложно воплотить в жизнь основные принципы, которые в первую очередь принимаются во внимание при назначении наказания: соответствие тяжести назначенного наказания тяжести совершенного преступления и вместе с тем обеспечение достижения всех целей наказания при сверхдлительных сроках лишения свободы, в том числе исправление осужденных.

В профилактической, оперативной работе сотрудникам уголовно - исполнительной системы требуется учитывать влияние, оказываемое на осужденных за проявления насильственного антигосударственного экстремизма реакционным религиозно-политическим течением - ваххабизмом, степень их сплоченности, как на религиозной, так и на национальной, тейповой (клановой) основе. Такие связи среди осужденных и их сообщников, оставшихся на свободе являются достаточно прочными и могут сохраняться даже в условиях мест лишения свободы.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования, в систематизированном виде излагаются общетеоретические выводы и предложения по совершенствованию уголовного, уголовно-процессуального законодательства, федеральных законов России «О противодействии экстремистской деятельности», «О противодействии терроризму», федеральных конституционных и федеральных законов «О чрезвычайном положении», «О военном положении», «Об обороне», «О федеральной службе безопасности», Военной доктрины Российской Федерации, относящихся к противодействию криминальному антигосударственному экстремизму. Предлагается также разработать и принять постановление Пленума Верховного Суда РФ обобщающее и направляющее практику применения ст.205, 208, 278, 279 УК РФ. Оценивается значение проведенного исследования с точки зрения задач науки уголовного права в решении проблемы предупреждения антигосударственной экстремистской деятельности.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

По теме диссертации автором опубликовано 38 работ общим объемом 75,55 п.л. (без учебников и уч. пособий по уголовному праву), из них 4 монографии, 30 статей, из которых 14 опубликованы в периодических научных изданиях, включенных в список ВАК РФ. Из указанных работ в соавторстве было опубликовано 9 работ общим объемом 4,55 п.л. (без учебников и уч. пособий по уголовному праву).

Монографии

1. Павлинов А.В. Насильственный экстремизм. - М.: Институт правовых и сравнительных исследований при Ассоциации работников правоохранительных органов Российской Федерации, 2004. - 16 п.л.

2. Павлинов А.В. Федеральные законы «О противодействии экстремистской деятельности» и «О противодействии терроризму»: комментарии, практика. - М.: Институт правовых и сравнительных исследований при Ассоциации работников правоохранительных органов Российской Федерации, 2006. - 13,5 п.л.

3. Павлинов А.В. Этнорелигиозный терроризм. / Под ред. Ю.М. Антоняна. - М.: Аспект Пресс, 2006. - 20 / 1 п.л. лично автора

4. Павлинов А.В. Антигосударственный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические аспекты. - М.: Юрлитинформ, 2008. - 25,5 п.л.

Учебники и учебные пособия

5. Уголовное право России. Особенная часть. / Под ред. канд. юрид. наук, доц. В.В.Меркурьева и канд. юрид. наук А.В. Павлинова; Владимир, 2002. - 20,23 / 9 п.л. лично автора

6. Уголовное право России. Особенная часть: Учебное пособие / Под ред. канд. юрид. наук, доц. В.В.Меркурьева и канд. юрид. наук А.В. Павлинова; ВЮИ Минюста России. Владимир, 2003. - 20 / 9 п.л. лично автора

7. Павлинов А.В. Борьба с незаконными вооруженными формированиями: уголовно-правовые, социальные и уголовно-политические аспекты: Учебное пособие / ВЮИ Минюста России. Владимир, 2000. - 5,25 п.л.

8. Правовое и организационное обеспечение борьбы с организованной преступностью: Учебное пособие / Под общ. ред. В.М. Морозова, В.В. Меркурьева; ВЮИ Минюста России. Владимир, 2002. - 13,2 / 0,9 п.л. лично автора

Научные статьи, опубликованные в периодических изданиях перечня ВАК

9. Павлинов А.В. Чем незаконное вооруженное формирования отличается от банды // Российская юстиция. 2000. №4. - 0,6 п.л.

10. Павлинов А.В. Уголовно-правовая защита воздушного пространства // Законность. 2001. №4. - 0,3 п.л.

11. Павлинов А.В. Уголовно-правовые меры борьбы с преступлениями против общественной безопасности // Уголовное право. 2001. №3. - 0,6 п.л.

12. Павлинов А.В. Международный терроризм: совершенствование организационно-правовых форм борьбы с ним // Уголовное право. 2002. №4. - 0,5 п.л.

13. Павлинов А.В. Экстремизм в России: проблемы противодействия // Законность. 2003. №11. - 0,3 п.л.

14. Павлинов А.В. Отзыв ведущей организации на диссертацию «Преступления в сфере оборота оружия (ст.222, 223 УК РФ): проблемы юридической техники и дифференциации ответственности», представленную Соколовым А.Ф. на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.08 // Уголовное право. 2003. №3. - 0,3 п.л.

15. Павлинов А.В. Международные и российские организационные структуры по противодействию терроризму / Гаврилов Б.Я., Павлинов А.В. // Уголовное право. 2005. №3. - 1/ 0,9 п.л. лично автора

16. Павлинов А.В. Предупреждения преступлений против общественной безопасности в местах лишения свободы // Законность. 2005. №8. - 0,2 п.л.

17. Павлинов А.В. Проблемы предупреждения посягательств на жизнь человека и его безопасное существование в условиях мест лишения свободы / Меркурьев В.В., Павлинов А.В. // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2005. №3. - 0,5 / 0,3 п. л. лично автора

18. Павлинов А.В. Обоснование к проекту Федерального закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в статьи 208, 278, 279, 282, 282-1, 282-2 Уголовного Кодекса Российской Федерации» // Российский следователь. 2005. №12. - 0,4 п.л.

19. Павлинов А.В. Современная стратегия законодательного обеспечения борьбы с проявлениями терроризма и насильственного экстремизма / Гаврилов Б.Я., Павлинов А.В. // Российский следователь. 2006. №1. - 0,7/ 0,6 п.л. лично автора

20. Павлинов А.В. Некоторые вопросы законодательного обеспечения борьбы с проявлениями терроризма и насильственного экстремизма / Гаврилов Б.Я., Павлинов А.В. // Российский следователь. 2006. №2. - 1,1/ 1 п.л. лично автора

21. Павлинов А.В. Какие нужны экспертизы для противодействия современному экстремизму в России // Российский следователь. 2008. №2. - 0,7 п.л.

22. Павлинов А.В. Поправки к антиэкстремистскому законодательству России // Российский следователь. 2008. №12. - 0,5 п.л.

Научные статьи и другие публикации

23. Павлинов А.В. К вопросу о незаконных вооруженных формированиях // Проблемы борьбы с терроризмом в России на современном этапе: Сб. науч. док. / Владимирский филиал Рязанского института права и экономики МВД России. Владимир, 1996. - 0,4 п.л.

24. Павлинов А.В. Незаконные вооруженные формирования: уголовно-правовые признаки состава преступления // Новый уголовный кодекс Российской Федерации и вопросы совершенствования борьбы с преступностью: Материалы межвуз. науч.-практ. конф. / Челябинский юридический институт МВД России. Челябинск, 1997. - 0,5 п.л.

25. Павлинов А.В. Уголовная ответственность за организацию незаконного вооруженного формирования или участия в нем // Уголовная политика и проблемы безопасности государства: Тр. Академии управления МВД России. М., 1998. - 0,5 п.л.

26. Павлинов А.В. Уголовно-правовая характеристика незаконных вооруженных формирований // Информ. бюл. Следственного комитета МВД России. 1998. №4. - 0,6 п.л.

27. Павлинов А.В. Проблемы совершенствования применения уголовно-правовых средств борьбы с организованными формами преступной деятельности и участием в незаконных вооруженных формированиях / Академия управления МВД России. М., 1998. - 1,86 п.л.

28. Павлинов А.В. Стратегия уголовно-правовой борьбы с незаконными вооруженными формированиями на Северном Кавказе // В поисках стратегии управления кризисными ситуациями: Сб. науч. ст. / Академия управления МВД России; Институт социологии РАН. - М., 2000. - 0,7 п.л.

29. Павлинов А.В. Уголовное законодательство в борьбе с незаконными вооруженными формированиями // Уголовная политика: Совершенствование законодательства и правоприменительной практики: Тр. Академии управления. М., 2000. - 0,4 п.л.

30. Павлинов А.В. О некоторых современных проблемах разрешения кризисной ситуации в Северо-Кавказском регионе России // Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон / Под. ред. проф. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2001. - 0,4 п.л.

31. Павлинов А.В. Актуальные проблемы противодействия организованной преступной деятельности в России на современном этапе // Правовое и организационное обеспечение борьбы с организованной преступностью / ВЮИ Минюста России. Владимир, 2002. - 0,25 п.л.

32. Павлинов А.В. Актуальные проблемы противодействия организованной преступной деятельности // Преступность в России и борьба с ней: региональный аспект. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2003. - 0,27 п.л.

33. Павлинов А.В. Проблемы предупреждения экстремизма в России / Меркурьев В.В., Павлинов А.В. // Преступность в разных ее проявлениях и организованная преступность. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2004. - 0,4 / 0,35 п.л. лично автора

34. Павлинов А.В. Экстремизм в России: понятие, виды, способы противодействия / Меркурьев В.В, Павлинов А.В. // Уголовное право на стыке тысячелетий: материалы регион. науч.-практ. конф., Тюмень, 25 нояб. 2003 г. / ТЮИ МВД России. - Тюмень, 2004. - 0,35 / 0,2 п.л. лично автора

35. Павлинов А.В. Некоторые проблемы уголовно-правовой науки и уголовного правотворчества в сфере назначения и исполнения наказаний за экстремизм // Вестник Владимирского юридического института. 2007. №1(2). - 0,4 п.л.

36. Павлинов А.В. Некоторые проблемы специального предупреждения экстремизма в местах лишения свободы // Вестник Владимирского юридического института. 2007. №3(4). - 0,4 п.л.

37. Павлинов А.В. Национально-освободительные движения, революции и антигосударственный экстремизм: сущностное сходство и отличие // Материалы всероссийской научной конференции «Неклассическое общество: современное развитие», Владимир, 2008. - 0,5 п.л.

38. Павлинов А.В. Теоретические проблемы выработки дефиниции «антигосударственный экстремизм» / Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов: сборник трудов 17 - ой международной научно-практической конференции - М., 2008. - 1 п.л.

Размещено на Allbest.ru