Криминальный антигосударственный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические аспекты

Проведенный контент-анализ федеральной прессы, в частности материалов за июнь - март 2007 - 2008 годов в «Российской газете», «Независимой газете» показал, что на смену сепаратистскому антигосударственному экстремизму приходит исламский экстремизм. Один лишь из показателей выявленных в процессе указанного анализа прессы реально и объективно демонстрирует всю сложность ситуации: количество погибших представителей силовых структур как федерального, так и местного уровня в 2007 году на юге России сопоставимо либо превышает количество ликвидированных участников незаконных вооруженных формирований.

По данным ГИАЦ МВД России в 2006 г. в стране в целом произошло снижение общего числа зарегистрированных преступлений террористического характера более чем в 3 раза, а в 2007 г. почти в 2,5 раза. Снижение произошло, в том числе за счет актов терроризма - число соответствующих зарегистрированных фактов уменьшилось почти на 45% по сравнению с 2005 г. и на 57% по сравнению с 2006 г. Тенденция резкого снижения динамики общего числа зарегистрированных преступлений террористического характера продолжается в сравнении и с 2005, и с 2004 годами.

При оценке состояния криминального антигосударственного экстремизма и его наиболее опасной слагаемой - террористическом акте в 2006-2007 годах следует иметь ввиду, что статистическая отчетность ГИАЦ МВД России впервые включает данные о фактах и лицах по уголовным делам, расследовавшимся и органами ФСБ России и то, что изменившиеся название и содержание в редакции до 27.07.2006 г. статьи 205 УК РФ, значительно сузило масштабность уголовной ответственности.

В свою очередь, динамика других наиболее опасных проявлений криминального антигосударственного экстремизма достаточно неопределенна: уровень наиболее тяжких преступлений против основ конституционного строя и государственной безопасности увеличился в несколько раз соответственно анализируемого периода 2006 г. (хотя все же это единицы зарегистрированных преступлений по ст.ст.278, 279 УК и только на территории ЮФО), в то время как количество зарегистрированных фактов организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем (ст. 208 гл. 24 УК «Преступления против общественной безопасности) в 2006 г. по сравнению с 2005 возросло примерно в 1,6 раза и почти не изменилось в 2007 г. в сравнении с 2006 г.

Как нам представляется, деятельность многих незаконных вооруженных формирований на территории Северо - Кавказского региона до сих пор преследует цель свержения законной власти, насильственного изменения конституционного строя РФ и нарушения территориальной целостности РФ. Однако, это не находит своего отражения в официальной квалификации. Доказанными остаются лишь преступления против общественной безопасности, в частности, организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, но не вооруженный мятеж (ст.279 УК) и не насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст.278 УК).

По мнению соискателя, правоприменители в данной ситуации следуют в фарватере политической предосторожности региональных политических лидеров. Как прежде, на рубеже 20-21 столетий в России руководители регионов, не хотели признавать факт существования на их территории вооруженных формирований, приближенных по количественным и качественным характеристикам к воинским частям Вооруженных Сил РФ, но не предусмотренных федеральными законами или функционирующих с грубейшими нарушениями таких законов (например, «О частной охранной и детективной деятельности», «Об оружии»), так и ныне они не желают показывать (естественное стремление предстать перед федеральной властью, которая, кстати, теперь и назначает высших должностных лиц субъектов федерации, в более выгодном свете) наличие имеющихся сепаратистских настроений в руководимых ими регионах.

В 2006 году еще заметнее возросло число выявленных лиц, совершивших акты терроризма. Их количество впервые за предшествующие годы превысило количество самих возбужденных уголовных дел (то же самое относится и к преступлению, предусмотренному ст.208 УК). Число нейтрализованных (ликвидированных) в Северо-Кавказском регионе боевиков за анализируемый период проведения контртеррористической операции по официальным данным превышает число тех, которые привлекались к уголовной ответственности. Эти процессы, безусловно, сказываются на показателях официальной статистики количества выявленных лиц.

Параграф второй носит название «Проблемы детерминации современного криминального антигосударственного экстремизма в России».

Исследование позволило выделить следующие разновидности антигосударственного экстремизма: антигосударственный экстремизм в сфере национально-государственных отношений сепаратистской направленности, антигосударственный экстремизм в социально-политической сфере радикально-оппозиционной направленности и тесно взаимосвязанный с ними и продуцирующий их проявления экстремизм ксенофобского толка. На протяжении небольшого по историческим меркам отрезка времени в современной России проявляется то одна, то другая форма, которая в свою очередь также обладает определенной изменчивостью.

Экстремизм антигосударственной направленности рассматривается автором в его соотношении с механизмом государственного строительства, власти и социального управления. Такой подход позволил установить институциональные детерминанты анализируемого явления для последующей разработки системы мер, направленных на предупреждение посягательств на конституционный строй, государственную безопасность Российской Федерации, обеспечение ее суверенитета, укрепление единства и территориальной целостности.

В процессе изучения причин и условий порождающих современный криминальный антигосударственный экстремизм в России соискатель пришел к выводу об особом влиянии специфических факторов на его развитие.

Одним из главных факторов определяющих дальнейшее развитие криминального антигосударственного экстремизма стала проблема становления суверенитета российской власти.

Недостаточное внимание федерального центра к региональным проблемам внутренней безопасности послужило в недалеком прошлом питательной почвой для проявления на местах чрезмерной «региональной суверенизации». Попытка, предпринятая в начале 90-ых годов, переложить на плечи регионов свои функции (неоднократная раздача суверенитетов республикам), коммерческим структурам, самим гражданам обязанностей по охране правопорядка и собственной безопасности себя исчерпала и не оправдала. Более того, она явилась детонатором для проявлений регионального сепаратизма.

Конституционному Суду Российской Федерации в своих решениях (в постановлении от 6 июня 2000 года, в определении от 27 июня 2000 года) не раз приходилось подчеркивать, что субъекты Российской Федерации не обладают суверенитетом, который изначально принадлежит Российской Федерации в целом.

Сегодня в силу недостатка внимания государственной власти к деятельности по выражению интересов всего российского общества, к проблеме народовластия, остается опасность выражений протестных настроений граждан не через законодательно оформленные институты гражданского общества, а при помощи политики улиц, неформальных структур и движений. В настоящее время ощущается явный дефицит включенности российского общества в социальную политику, что подтверждается социологическими исследованиями. Это связано с отсутствием в российском социуме реальной политический конкуренции, предсказуемостью передачи властных полномочий, как правило, без участия всего спектра политических сил, существующих в стране.

Внешний фактор, детерминирующий криминальный антигосударственный экстремизм в Российской Федерации является едва ли не главенствующим и представляет несомненную угрозу национальной безопасности.

Реальность данного фактора автор оценивает через масштабность проникновения воинствующей ваххабитской идеологии и практики во многие Северо-Кавказские республики, субъекты России.

Потенциальный характер внешней угрозы как фактора детерминации антигосударственного экстремизма в Российской Федерации ощутим по событиям в странах ближнего зарубежья, спорно именуемых «оранжевыми революциями».

Другой причинной обусловленностью появления антигосударственного экстремизма является проблема обеспечение единства правового пространства и единой судебной практики по применению федерального законодательства.

Исследуя вопрос о роли постановлений Конституционного Суда РФ в укреплении единого правового пространства страны, исследователи отмечают их общенормативный характер и то, что они служат юридическим основанием для принятия органами государственной власти РФ и ее субъектов новых правовых актов или внесения изменений и дополнений в действующие акты конституционного законодательства. Кроме того, указанные постановления влияют и на деятельность судебных и иных правоприменительных органов и, по существу, рассматриваются ими в качестве источников российского права.

Важное место в разрешении конституционно-правовых коллизий в системе федеративных отношений, помимо конституционных судов, занимают также суды общей юрисдикции.

Значимым детерминантом, как отмечает диссертант, явилось отставание в развитии концепции безопасности, не включение в нее всех сфер жизнедеятельности социума для борьбы с криминальным антигосударственным экстремизмом.

По мнению соискателя необходим переход от пассивного и сдержанного подхода к активной позиции: от политики поддержания существующего в стране социально-политического строя к его трансформации и, аналогичным образом, от пассивного подхода к насильственному антигосударственному экстремизму, подразумевающего только реакцию на совершаемые или уже совершенные деяния, к активной позиции, нацеленной на их упреждение.

Среди видов детерминации посягательств на конституционный строй автор исследования выделяет недостаточность разработки организационных и правовых механизмов сохранения государственной и территориальной целостности страны.

За последнее время были приняты ряд законодательных инициатив, в том числе избрание высших должностных лиц субъектов федерации законодательными собраниями территорий по представлению главы государства, введение пропорциональной системы выборов в Государственную Думу, образование Общественной палаты, которая должна стать местом проведения общественной экспертизы ключевых государственных решений и, прежде всего, законопроектов, которые касаются перспектив развития всей страны, имеющих общенациональное значение.

По мнению автора, наличие проявлений насильственной антигосударственной экстремистской деятельности в каждом конкретном регионе России определяется рядом общих факторов, таких как экономическое положение региона, коррумпированность региональных властных структур, наличие межэтнических проблем, недостаточность регулирования национальных отношений. Для республик юга России (в т.ч. Чеченской) следует добавить прежние ошибки политического руководства, свободный оборот оружия и распространение радикальной исламистской идеологии.

Исследование факторов порождающих криминальный антигосударственный экстремизм, проведенное в диссертации, выявило их частичную соотносимость с основными задачами в области обеспечения национальной безопасности РФ и почти полную корреляцию с направлениями защиты конституционного строя в России, выделенными в Концепции национальной безопасности Российской Федерации. При чем нашло подтверждение совокупное влияние как внутренних, так и внешних детерминантов порождающих криминальный антигосударственный экстремизм и одновременно представляющих угрозу национальной безопасности страны.

В третьей главе диссертации «Уголовное преследование криминального антигосударственного экстремизма: вопросы теории и практики» в четырех параграфах рассматриваются проблемы выработки критерия классификации преступлений, связанных с проявлениями криминального антигосударственного экстремизма, уголовно - правовая характеристика организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем и средства борьбы с ним, правовые проблемы противодействия международному терроризму и террористическим актам в России, уголовно-правовое применение норм о насильственном захвате власти или насильственном удержании власти и вооруженного мятежа на предварительном следствии и в уголовном судопроизводстве.

Проявления криминального антигосударственного экстремизма, к которым относятся четыре уголовно-правовых запрета Особенной части Уголовного Кодекса расположены в разных его главах и посягают на различные группы охраняемых общественных отношений.

В Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» две блоковых составляющих экстремизма имеют ярко выраженную антигосударственную направленность. Несмотря на то, что объект воздействия в законе прямо не выделяется, такие проявления экстремистской деятельности как насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность и выделявшиеся ранее отдельно, а ныне входящие в структуру названных слагаемых захват властных полномочий, создание незаконных вооруженных формирований, посягают в целом на институт российской государственности, безопасность РФ.

В первом параграфе исследователь приходит к следующим выводам:

Во - первых, криминальный антигосударственный экстремизм своим основным объектом посягательства избрал государство, угрожая его безопасности. Безопасность государства довольно широкая категория и как показал анализ проблемы, раскрывается на доктринальном и на законодательном уровне через национальную, государственную (в узком смысле), конституционную безопасность (в еще более узком значении). Слагаемыми последней, как и признаками любого государства вообще выступают суверенитет, единство, территориальная целостность. В национальном законодательстве, как отмечает автор, создана целая система правовых актов охраняющих данные основы конституционного строя. Все они, так или иначе, базируются и пролонгируют положения Конституции РФ. С целью более полной корреляции с основным законом, другими системообразующими законами и концепциями требуется их комплексная модификация по степени согласованности, направленности воздействия.

Такую законотворческую деятельность предлагается начать с разработки закона «О национальной безопасности» и рассматривать его в качестве системообразующего. Также необходимо продолжить разработку предложений по уточнению «Концепции национальной безопасности» и Закона Российской Федерации «О безопасности».

Анализ показал, что основными объектами защиты государственной безопасности, в том числе от масштабных проявлений насильственного антигосударственного экстремизма, в Федеральных конституционных законах «О чрезвычайном положении», «О военном положении», в Военной доктрине Российской Федерации, в Федеральных законах «Об обороне», «Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации» также выступают: суверенитет, политическая независимость и территориальная целостность Российской Федерации, права и свободы человека и гражданина, конституционный строй Российской Федерации, внутриполитическая стабильность, целостность и неприкосновенность территории Российской Федерации. Наиболее часто в вышеперечисленном блоке законов выделяются такие категории как «территориальная целостность» и «конституционный строй» Российской Федерации.

Во-вторых, именно эти ценностные блага и являются непосредственным объектом посягательства криминальной антигосударственной экстремистской деятельности и требуют соответствующей уголовно-правовой защиты. В связи с этим диссертант предлагает разместить в главе 29 УК РФ преступления, предусмотренные статьями 279, 278, 205, 208.

Заявленная точка зрения получает поддержку в доктринальной позиции В.В.Лунеева и В.Н.Кудрявцева, которые предлагают выделить политически мотивированную преступность среди всего массива совершаемых преступлений, несмотря на то, что ее удельный вес в современной России колеблется в пределах 5-10 % (а уровень преступных проявлений антигосударственной экстремистской деятельности в этих пределах еще более низкий). В структуре именно политически мотивированной преступности они дополнительно выделяют преступления, совершаемые по политическим мотивам отдельными лицами или группировками против легального конституционного строя (государства). В.Н.Кудрявцев, В.В.Лунеев. О криминологической классификации преступлений // Государство и право. №6. 2005. С.54-66.

Представляя развернутую уголовно-правовую характеристику проявлений криминального антигосударственного экстремизма («террористического акта», «организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем», «вооруженного мятежа», «насильственного захвата власти или насильственного удержания власти») в диссертационном исследовании подытоживаются общность, единые специфические черты преступлений данной группы.

Это, прежде всего: единая направленность на выявленную охраняемую группу общественных отношений (суверенитет, единство и территориальную целостность Российской Федерации); потерпевшей стороной при совершении данных деяний выступают не только непосредственные жертвы - физические лица, население и даже не столько органы государственной власти, сколько государство в целом; опосредованность преступных посягательств на государственную безопасность; деяния, входящие в рассматриваемую систему, совершаются только в форме активных действий, не единовременного акта, а продолжаемой в течение значительного времени и пространственных границах деятельности; выраженная политическая мотивация преступного поведения; отнесение их законодателем в Уголовном кодексе РФ к категории тяжких и особо тяжких преступлений; одинаковая конструкция как формальных и даже как усеченных составов также указывает на повышенную степень общественной опасности.

В главе четвертой диссертации рассматривается проблема «Совершенствования правовых мер борьбы с криминальным антигосударственным экстремизмом в современной России».

В первом параграфе исследуются проблемы «Совершенствования уголовно-правовых и уголовно-процессуальных мер борьбы с проявлениями криминального антигосударственного экстремизма».

Создавая эффективную законодательную систему защиты основ конституционного строя и безопасности государства от криминального антигосударственного экстремизма необходимо продолжить совершенствование уголовно-правовых и уголовно-процессуальных мер борьбы с ним.

Среди первоочередных изменений и дополнений в УК РФ, УПК РФ соискателем предлагается:

1. Разместить в главе 29 УК РФ такие составы как: «вооруженный мятеж», «насильственный захват власти или насильственное удержание власти», «террористический акт», «организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем», как базовые проявления антигосударственного экстремизма и статьи 280 «Публичные призывы к осуществлению экстремисткой деятельности», 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» как слагаемые экстремистской деятельности обычно предшествующие ее наиболее опасной блоковой разновидности антигосударственной направленности в указанной последовательности. В главу 29 УК необходимо включить и введенные Федеральным законом от 27 июля 2006 года №153-ФЗ статьи 205-1 «Содействие террористической деятельности» и 205-2 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма». Однако осуществить этот перенос в отношении ст.205-1 нужно не механически. Прежде всего, ее требуется привести в соответствие с дефиницией «террористическая деятельность» статьи 3 Федерального закона «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 года (что, кстати, было сделано в отношении ст.205 УК название и содержание которой было приведено в соответствие с определением указанного закона). В статье 3 в качестве слагаемых террористической деятельности используются такие действия как склонение, вербовка, вооружение, подготовка и финансирование (используемые и в тексте ст.205-1 УК), но в контексте организации, подстрекательства, пособничества к террористическому акту. Даже организация незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества, организованной группы рассматриваются через призму реализации террористического акта, а в УК под террористической деятельностью подразумевается перечень из 8 преступлений. Из них такие преступления как захват заложника, угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава могут совершаться из корыстных, хулиганских побуждений, и не являться политически мотивированными. Практика показывает, что при совершении данных деяний и использовании заложников, воздушного или водного судна, обстановки создания опасности для жизни многих людей в качестве средства давления на власть, принятия выгодных преступникам решений содеянное непременно квалифицируется по совокупности со ст.205 УК РФ и все содеянное относится в статистическом учете к преступлениям террористического характера.

В свете изложенного автор предлагает переименовать статью 205-1 на «Осуществление террористической деятельности» и представить ее в следующей редакции:

«1. Склонение, вербовка или иное вовлечение лица в совершение преступлений предусмотренных ст.205, 208 настоящего кодекса, вооружение или подготовка лица в целях совершения указанных преступлений, а равно финансирование террористического акта - ….. .

2. Те же деяния совершенные лицом с использованием своего служебного положения,- ….. .

Примечания. 1. Под финансированием террористического акта в настоящем Кодексе понимается предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения преступления предусмотренного ст.205 настоящего Кодекса, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения террористических актов».

Примечание 2 оставить в прежней редакции.

Такая законодательная реконструкция, по мнению автора, будет обоснованной, учитывая не только содержание дефиниции «террористическая деятельность» закона о противодействии терроризму, но и внесенное в уголовный закон изменение от 27 июля 2006 года в статью 208, установившее ответственность за финансирование незаконного вооруженного формирования. Финансирование других разновидностей антигосударственной экстремистской деятельности следует квалифицировать со ссылкой на статью 33 Общей части УК РФ.

В перспективе представляется возможным включить в главу 29 УК дефиницию «преступления террористического характера». Как более оптимальную увязать ее следует с прежним определением ФЗ о борьбе с терроризмом 1998 года, но с ограниченным перечнем преступлений. Ее появление актуализируется и должно быть взаимосвязано с нахождением в УПК РФ такой нормы-дефиниции. Перечень преступлений террористического характера определяемый ч.2 ст. 100 действующего УПК РФ также следует уточнить, отнеся к ним преступления, предусмотренные статьями 205-208, 277, 360 УК РФ.

2. Для снижения уровня противоречивости уголовно-правовых запретов относящихся к криминальному антигосударственному экстремизму следует в будущем исключить из Уголовного кодекса статьи 282-1 и 282-2. Ранее такие предложения как оптимальные выдвигались рядом исследователей. См.: В.А.Бурковская. Криминальный религиозный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические основы противодействия./ Автореф. дисс. … док. юрид. наук. Москва. 2006. С.15; Н.Ф.Кузнецова. Нужна ли модернизация уголовного права? // Уголовное право. 2007. №2. С.135.

3. Внося 27 июля 2006 года изменения в редакцию статьи 205 УК РФ, законодатель оставил без внимания другие нормы связанные с террористическим актом и находящиеся с ним во взаимозависимости. Так, статья 207 УК осталась без изменений и под актом терроризма в ней понимаются «взрывы, поджоги или иные действия, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий» без указания на устрашение населения. А это обязательный признак объективной стороны базового для статьи 207 состава «террористический акт». Наиболее оптимальным решением в данном случае представляются следующие варианты: либо дополнить статью 207 недостающим признаком, либо изменить ее название.

На современном этапе речь должна идти о системном пересмотре УК и УПК с целью повышения эффективности ресурсного обеспечения борьбы с проявлениями терроризма и других форм насильственного антигосударственного экстремизма, в т.ч. путем наращивания карательного воздействия. Поскольку карательно-превентивный потенциал УК и технико-юридические возможности дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания еще не использованы в полной мере, автор считает возможным:

1. Дифференцировать ответственность в содержании диспозиции ч.1 ст.205 УК РФ за сами общественно-опасные деяния («взрывы, поджоги или иные действия, устрашающие население и создающие опасность гибели человека …») и «угрозу совершения указанных действий» на основной состав и привилегированный.

2. Подавляющее число уголовных дел по ст.205 УК РФ - 78%, а в некоторых годы и более - совершены с использованием взрывчатых веществ. При их применении существует опасность гибели большого количества людей и причинения значительного материального ущерба. Такие действия вызывают широкий общественный резонанс и как следствие панику, дезорганизацию, хаос. В ряде зарубежных стран совершение теракта с использованием взрывного устройства приравнивается к государственной измене и влечет наказание по соответствующей санкции статьи. Поэтому, представляется важным в уголовно-правовом запрете соотнести соразмерность уголовной ответственности и наказания за терроризм, связанный с применением взрывных устройств (ч.1 ст.205 УК) и огнестрельного оружия (п. «в» ч.2 ст.205 УК).

3. Установить в качестве дополнительного наказания за исследуемые антигосударственные преступления пожизненного запрета занимать публичные должности (включая госслужбу) и пользоваться правами, полученными в результате свободных выборов (в УК ФРГ, например это урегулировано нормой, содержащейся в §129). Для реализации этого нужны и соответствующие изменения и дополнения и в законы о госслужбе, о выборах и т.д.

4. Следует внести изменения и в ст.ст. 84 и 85 УК РФ о неприменении амнистии и помилования к лицам, совершившим акты терроризма и другие наиболее опасные проявления экстремистской деятельности. Круг этих деяний требуется четко очертить указанием на статьи 205, 278, 279. Кстати, зарубежное законодательство знает такое препятствие на пути освобождения террористов и всех лиц, исповедующих насильственный антигосударственный экстремизм, как институт судебного запрета на их помилование.

5. Институты гуманистической направленности УК РФ распространяются на совершивших любые преступления. Как представляется, необходимо исключить применение условно-досрочного освобождения к лицам, осужденным за совершение любого из деяний, предусмотренных ст.205, 205-1, ч.1 ст.208, 278, 279 УК РФ, внеся соответствующие изменения в ст.79 УК РФ. Причем это должно касаться как осужденных к лишению свободы на определенный срок, так и осужденных к пожизненному лишению свободы.

6. Становится очевидной тенденция перехода деятельности террористических организаций от осуществления отдельных террористических актов к масштабным международным акциям, приобретающим характер диверсионно-террористической войны, жертвами которой становятся сотни и тысячи мирных граждан. Возросшая масштабность террористических проявлений как внутри России, так и за ее пределами позволяет констатировать, что на сегодняшний день антигосударственные экстремистские преступления зачастую являются преступлениями, имеющими международный характер и направленными против гражданского населения многих стран. При этом жестокость указанных преступлений, а равно их направленность на подрыв самих основ существования государств и народов вполне сопоставимы с преступлениями против мира и безопасности человечества.

В тоже время отечественный и зарубежный опыт предупреждения и пресечения деятельности международных террористических организаций показывает, что выявление и привлечение к ответственности их организаторов и участников крайне затруднено, т.к. они зачастую скрываются на территориях третьих стран, используя поддельные документы, изменяют внешность и т.д. При этом применение сроков давности к данной категории преступлений в значительной мере снижает вероятность назначения наказания за их совершение.

В этой связи представляется целесообразным внести в часть четвертую статьи 78 УК РФ и в часть четвертую статьи 83 УК РФ дополнения, исключающие возможность применения сроков давности для лиц, осужденных за совершение антигосударственных экстремистских преступлений (ст.205, 278, 279 УК РФ). В настоящее время данные нормы в кодифицированном нормативном акте установлены для преступлений против мира и безопасности человечества.

7. Одним из направлений работы по ужесточению уголовного наказания для виновных в совершении насильственного антигосударственного экстремизма должно стать исключение для них возможности гуманизации санкций, предусмотренных соответствующими статьями УК РФ.

Так, положения статьи 64 УК РФ, предусматривающие назначение в некоторых исключительных случаях более мягкого наказания, чем это предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК, исходят из того, что действия участника преступления порой могут способствовать уменьшению степени общественной опасности или способствовать раскрытию совершенного преступления. Эта норма позволяет гражданам, случайно вовлеченным в преступную группу и активно сотрудничающим со следствием, быть освобожденными от уголовного наказания частично или полностью.

В тоже время в некоторых случаях, существование такой возможности будет способствовать осуществлению давления на судебные органы со стороны защиты и оставшихся на свободе сообщников террористов с целью назначения террористам предельно мягкого наказания. Это особенно вероятно в отношении терактов, не повлекших многочисленных жертв, и в силу этого - не получивших широкого общественного резонанса. Однако, даже сама возможность назначения террористам наказания ниже минимально предусмотренного соответствующей статьей УК России будет способствовать распространению правового нигилизма, провоцировать новые более жестокие террористические акции с участием лиц, вероятно подпадающих под нормы УК России о применении более мягкого наказания (женщины, дети, инвалиды и т.д.).

В связи с этим предлагается дополнить статью 64 УК России частью 3, согласно которой «Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление, не может быть применено к лицам, виновным в совершении антигосударственной экстремисткой деятельности, предусмотренной статьями 205, 205-1, 278, 279 настоящего Кодекса».

При этом важно, что предлагаемые изменения не отменяют для лиц, находящихся в составе группы, осуществляющей планирование и подготовку к террористическому акту, возможности освобождения от уголовного наказания в случае сообщения ими в правоохранительные органы сведений о готовящемся преступлении, сложения ими оружия и при наличии других реабилитирующих оснований. Освобождение от уголовной ответственности в этом случае по прежнему будет осуществляться в соответствии с пунктом 2 статьи 75 УК России и на основании примечаний к статьям 205, 205-1, 208 или 278 УК России.

Также существующие положения уголовного законодательства позволяют достаточно дифференцировано подходить к определению мер наказания в соответствии со степенью вины участника преступления. В каждой из статей УК России, устанавливающих меры наказания для преступлений антигосударственного характера, наиболее мягкое возможное наказание легче наиболее жесткого в 2, 3 а в некоторых случаях и в 4 раза. Действия этих норм вполне достаточно для склонения к деятельному сотрудничеству с правоохранительными органами подследственных - участников террористических акций в случаях, когда это возможно.

Принятие предлагаемой поправки в статью 64 УК РФ станет одной из необходимых мер по ужесточению наказания за участие в террористических акциях, будет способствовать профилактике преступлений антигосударственного экстремистского характера и увеличению уровня государственной безопасности.

8. Как показывал анализ следственной практики по делам о незаконных вооруженных формированиях и изъятию незаконно хранящегося оружия в Северо-Кавказском регионе, статья УК РСФСР и УК РФ об ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем практически не находила своего применения. По данным ГИЦ МВД РФ, в 1996 г. лишь одно уголовное дело по ч.1, ч.3 ст.77-2 УК РСФСР было доведено до суда. В 1999 г. эта цифра составила 5 уголовных дел.

Применение анализируемого уголовно-правового запрета сопровождалось до последнего времени определенными трудностями, в первую очередь потому, что он носил выраженный политический характер. Это видно из тех ситуаций, когда государственные органы, органы местного самоуправления или должностные лица самого различного уровня своими решениями (действиями) создавали условия для возникновения конфликта, в т. ч. инициировали создание под своей эгидой неконституционных вооруженных формирований (так называемых отрядов местной самообороны, этнических формирований, служб безопасности и других), которые, как правило, изначально не преследовали далеко идущих политических целей, а реализовали задачу обеспечения личной и экономической безопасности в собственной среде функционирования. Эта тенденция на юге России сохраняется и в настоящий момент.

В связи с изложенным представляется необходимым в целях адекватности отражения действий государственных или общественных структур, коммерческих организаций, берущих под свое покровительство создание незаконных вооруженных формирований, выделить это в качестве квалифицированного состава ст. 208 УК РФ. Предлагаем дополнить и изложить диспозицию ч.3 данной статьи в следующей редакции:

«Действия, предусмотренные частью первой и второй настоящей статьи, связанные с использованием полномочий: государственных органов, органов местного самоуправления, общественных объединений или должностных лиц».

В перспективе необходимо включить в диспозицию ч.1 ст.208 конститутивный признак состава - цель создания незаконного вооруженного формирования. Конкретная формулировка такой цели должна быть адекватна положениям, заложенным в п. 5 ст. 13 Конституции РФ и ч.1 ст.10 Федерального закона «Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации», учитывать складывающуюся правоприменительную практику.

Нельзя не отметить, что в действительности лицо, организующее вооруженное формирование, выдвигает и стремится к достижению не одной, а сразу нескольких целей. С известной степенью условности в литературе по уголовному праву и криминологии выделяются: основные цели (ближайшие), промежуточные и дополнительные, конкретные и отвлеченные. Наряду с ними существует еще одна категория - конечная (отдаленная) цель, которая иногда совпадает с основной целью, но может быть достигнута и самостоятельно. Как правило, конечная цель простирается дальше, чем основная, включенная в состав преступления. Таким образом, справедливо будет утверждать, что организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем может являться лишь одним из способов достижения иных намерений (как правило, далеко идущих политических целей, в т.ч. направленных на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение территориальной целостности Российской Федерации), как, впрочем, и служить способом совершения других более тяжких преступлений.

9. Вооруженный мятеж, как преступление, предусмотренное ст.279 УК РФ, посягает на внутреннюю безопасность Российской Федерации в части незыблемости ее конституционного строя и территориальной целостности. В уголовно- правовой норме не дифференцирована уголовная ответственность и наказание в зависимости от выполняемых виновным ролевых функций. С объективной стороны преступление выражается в любом из перечисленных действий: организация вооруженного мятежа либо активное участие в нем. В самой сущности деяния заложен институт соучастия. Это изначально повышает общественную опасность содеянного, как одной из форм групповой преступности антигосударственной направленности. Исходя из того, что действия организатора представляют большую общественную опасность для объекта уголовно-правовой охраны, нежели действия участников мятежа, соискатель предлагает предусмотреть в ч.1 ст.279 ответственность только за организацию вооруженного мятежа, а в ч.2 ст.279 ответственность за участие в нем. Упоминание об активной роли участника вооруженного мятежа из текста статьи необходимо исключить. В противном случае действия лиц, принимавших второстепенное, незначительное участие в неконституционном, насильственном приходе к власти, выступавших пусть и ведомыми в совершении особо тяжкого преступления окажутся декриминализированными и вне поля зрения уголовной юстиции. Никто иной как суд должен по закону устанавливать степень участия каждого лица в совершении преступления и учитывать в том числе особо активную роль в вооруженном мятеже в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п.г ч.1 ст.63 УК РФ) и индивидуализировать в связи с этим наказание в рамках относительно - определенной санкции статьи. Как при совершении деяний в условиях неочевидности (убийства), или деяний, представляющих одну из разновидностей организованной преступности (участие в незаконном вооруженном формировании, участие в преступном сообществе), требуется устанавливать всех виновных вне зависимости от характера их действий, степени их участия.

Учитывая изложенное, санкцию ч.2 ст.279 УК РФ соискатель предлагает изложить: «наказываются лишением свободы на срок от 8 до 15 лет».

Следует ужесточить и санкцию ч.1 ст.279 и предусмотреть наказание в виде лишения свободы на срок от 15 до 20 лет и включить наказание в виде пожизненного лишения свободы. При этом следует внести дополнение в редакцию статьи 57 УК РФ и указать, что «пожизненное лишение свободы устанавливается за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, а также за совершение особо тяжких преступлений против общественной безопасности, основ конституционного строя и государственной безопасности». Кстати, такое уточнение обоснует наличие пожизненного лишения свободы за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст.277), деяния посягающего в первую очередь именно на основы конституционного строя и внутреннюю безопасность, и только во вторую очередь - на жизнь.

Столь строгие верхние и нижние пределы санкций уголовно-правовых норм (лишение свободы на срок от 12 до 20 лет и пожизненное лишение свободы; лишение свободы на срок от 8 до 15 лет) действительно свидетельствуют о высокой степени общественной опасности деяний, но не в связи со всеобъемлимостью составляющей объективной стороны (различные насильственные действия не вписываются в идеологию мятежа, не охватываются составом данного преступления), а с важностью охраняемых благ: основ конституционного строя и территориального единства страны.

Новеллизация пожизненного лишения свободы будет обоснованной, если учесть и тот факт, что вооруженный мятеж угрожает не только основам конституционного строя, государственной безопасности, но и общественной безопасности, жизни и здоровью, конституционным правам граждан, собственности, нормальному порядку управления, иным объектам уголовно-правовой охраны (как минимум 7 видовым объектам). Всего по некоторым подсчетам в ходе действий мятежников могут совершаться более десятка преступлений.

10. Диспозиция статьи 278 УК РФ в отличие от ее названия упоминает и о конституционном строе как объекте посягательства. Несомненно, насильственный захват власти или ее насильственное удержание не повлечет таких радикальных изменений в государственно-политическом устройстве, а вот насильственное изменение конституционного строя меняет весь прежний уклад экономических, политических, социальных отношений. Поэтому, необходимо градировать ст.278 УК РФ в зависимости от посягательств на объекты уголовно-правовой охраны и форм объективной стороны на две части:

«1. Действия, направленные на насильственный захват власти и на насильственное удержание власти в нарушении Конституции Российской Федерации,-наказываются лишением свободы на срок от 8 до 15 лет.

2. Действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации,-наказываются лишением свободы на срок от 12 до 20 лет»

Следует также изменить название статьи 278 УК РФ на «Насильственный захват власти, насильственное удержание власти, насильственное изменение конституционного строя», так как прежнее название статьи уже ее фактического содержания.

11. Не меньше теоретических дискуссий и трудностей в правоприменении вызывает уголовно-правовая новелла, предусмотренная ст.282-1 УК РФ. В ней экстремистское сообщество определяется как «организованная группа лиц для подготовки или совершения…. преступлений экстремистской направленности, …его часть или входящие в такое сообщество структурные подразделения, ….а также объединения организаторов, руководителей или иных представителей частей или структурных подразделений такого сообщества». Преломление экстремистского сообщества через несколько различных форм соучастия представляется неприемлемым. По мнению соискателя, нельзя утверждать, что такой прием целиком копирует законодательную конструкцию преступного сообщества в ч.4 ст.35 УК РФ. Ведь знак равенства между организованной группой и преступным сообществом как групповыми объединениями Общей части законодатель не ставит, раскрывая преступное сообщество (преступную организацию) именно через сплоченную организованную группу или объединение организованных групп. Выход из сложившейся нормативной эклектики видится следующим. В текст диспозиции статьи 282-1 УК РФ необходимо либо включить слово «сплоченная» применительно к организованной группе либо убрать это словосочетание вовсе, заменив его на, используемый и в ч.4 ст.35 УК РФ и в ст.205-1 УК РФ, термин «организация». В такой новой редакции экстремистское сообщество у правоприменителей будет однозначно восприниматься как разновидность преступной организации. Отличие этих двух объединений можно проводить только по целям: преступное сообщество (преступная организация) преследует цели совершения общеуголовных преступлений, а экстремистская организация - лишь преступлений экстремистской направленности. На практике, вполне возможна ситуация когда преступное сообщество наряду с общеуголовными преступлениями станет планировать и совершение преступлений содержащих признаки экстремизма, что должно повлечь уголовно-правовую оценку содеянного по совокупности ст.210 и ст.282-1 УК РФ.

12. Среди факторов правовой энтропии различных проявлений экстремизма ксенофобского толка исследователи чаще всего указывают на абстрактность диспозиции ст.282 УК РФ и нечеткость ее формулировок.

Использование законодателем «унижение достоинства человека по признакам национальности…» по смысловому содержанию неверно. Унизить, попрать, изменить с позитивного на негативное можно честь человека т.е. представление о личности в глазах других людей его окружающих; достоинством же по сложившейся в литературе точки зрения является представление индивида о каких - то собственных социально-значимых качествах.

Поэтому попрать достоинство вряд ли возможно действиями извне. Самооценка в конечном итоге может быть снижена лишь в результате каких - либо внутренних психических процессов.

Исходя из этого, соискатель предлагает дополнить диспозицию ч. 1 ст. 282 УК РФ следующим содержанием:

«1. Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение чести и достоинства человека либо группы лиц по признакам ….»

Предложения по изменению уголовно-процессуальных норм в части процедуры расследования и судебного рассмотрения дел о проявлениях насильственного антигосударственного экстремизма направлены на сокращение круга гарантий подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, закрепленных ст.ст. 205, 205-1, 208, 278, 279 УК РФ, т.е. повышение эффективности в борьбе с антигосударственным экстремизмом, направленной на справедливое возмездие и вместе с тем недопущения беззакония.

1. С учетом складывающейся обстановки и возлагаемых на ФСБ России задач представляется целесообразным, чтобы основным субъектом, осуществляющим борьбу с терроризмом посредством предупреждения, выявления и пресечения преступлений террористического характера была именно данная служба, а предварительное расследование по уголовным делам о таких преступлениях осуществляли следователи органов федеральной службы безопасности и прокуратуры, где в настоящее время сконцентрированы наиболее опытные специалисты по расследованию указанных преступлений. В связи с изложенным, с целью концентрации сил по борьбе с терроризмом автор полагает необходимым исключить из подследственности следователей органов внутренних дел преступлений, предусмотренных статьей 205, 205-1, 205-2 УК РФ.

2. Считает возможным поддержать инициативу о введении ограничений для рассмотрения уголовных дел по ст.205, ч.1 ст.208, ст.278, ст.279 УК РФ судом присяжных и в связи с этим необходимости внесения изменений в п.1 ч.3 ст.31 УПК РФ. Аргументом в пользу такого предложения будет наличие в законодательстве зарубежных стран особой процедуры, особого порядка, особой подсудности рассмотрения дел о терроризме.

Другим аргументом в пользу законопроекта о введении ограничений для рассмотрения уголовных дел по ст.205, ч.1 ст.208, ст.278, ст.279 УК РФ судом присяжных могут стать исследования по данной проблеме в период активных боевых действий на территории Чечни и прилегающих республик Северо-Кавказского региона.

Еще одним доводом в пользу ограничения возможности рассмотрения дел о проявлениях насильственного антигосударственного экстремизма судом присяжных являются принятые законом от 27 июля 2006 года изменения в УПК РФ, предусматривающие возможность в исключительных случаях проведения судебного разбирательства по делам о тяжких или особо тяжких преступлений в отсутствии подсудимого, который находится за пределами территории РФ и (или) уклоняется от явки в суд (ч.5 -7 ст.247).

Развитие рекомпенсивных норм, применяемых за содействие виновных лиц расследованию террористических и экстремистских антигосударственных преступлений, также следует признать эффективным и актуальным направлением уголовной политики.

Второй параграф «Совершенствование правоприменительной практики в сфере противодействия проявлениям криминального антигосударственного экстремизма. Проблема разграничения смежных составов преступлений против общественной и государственной безопасности» посвящен анализу судебной практики проявлений насильственного антигосударственного экстремизма в Северо-Кавказском регионе страны и рекомендациям по проблемным вопросам квалификации преступлений против общественной безопасности, основ конституционного строя и безопасности государства на основе приговоров судов юга России.

Проведенная систематизация, обобщение, критический анализ судебно-следственной практики по проявлениям насильственного антигосударственного экстремизма в Северо-Кавказском регионе России, уголовно-правовой теории выявил назревшую необходимость дачи разъяснений высшей судебной инстанции по данной проблеме в виде Постановления Пленума Верховного Суда РФ. Для способствования такой работе диссертант тезисно представил отдельные положения к проекту Постановления:

1. Обращает на себя внимание, что в описательной части многих приговоров судов по уголовным делам о проявлениях насильственного антигосударственного экстремизма на протяжении ряда лет утверждается как об установленном факте о созданных Басаевым и Хаттабом на территории Чеченской Республики в 1996-1999 годах вооруженных формированиях, не предусмотренных федеральными законами, (участники которых проходили специальное обучение в диверсионно-террористических лагерях) и проявляющих активность, направленную на насильственное изменение конституционного строя РФ. Надо полагать, что суды не случайно одинаково отражают криминальную ситуацию в регионе, вынося приговор по конкретному уголовному делу, а исходят из имеющегося судебного решения. По существу имеет место судебный прецедент: вынесенное ранее решение и формулировка событий стала отправной точкой в квалификации по другим уголовным делам.

2. В ходе обобщения судебной практики не нашли подтверждение позиции об обязательном совершении вооруженного мятежа (ст.279 УК РФ), насильственных захватов власти (ст.278 УК РФ) только в составе преступного сообщества. Анализ подавляющего большинства дел о проявлениях антигосударственной экстремисткой преступности говорит о том, что именно незаконные вооруженные формирования не только служили первоосновой сопротивления федеральным силам на юге России, но и в последующем необходимым инструментом в борьбе за власть на местах, даже на уровне сельских администраций.

3. Существенные трудности в квалификации представляют отграничения разновидностей соучастия: незаконных вооруженных формирований и банд.

Организованные группы, созданные и совершающие общеуголовные преступления, реализующие в целом корыстные, личные цели и побуждения (месть, сведение счетов, неприязненные отношения и т.д.) должны оцениваться как банды (по ст. 209 УК РФ) с учетом наличия признаков устойчивости, постоянства форм и методов деятельности и др., описанных в Постановлении №1 Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» от 17 января 1997 года.

Не всегда противоправную вооруженную деятельность организованных групп против представителей Вооруженных сил или сотрудников правоохранительных органов следует квалифицировать как организацию или участие в незаконном вооруженном формировании (ст.208 УК РФ). Следует устанавливать мотивы, цели такой деятельности. Даже разбойные нападения, открытые, тайные хищения оружия у представителей силовых структур могут быть совершены не в целях дальнейшего использования оружия по его функциональному назначению и оказания вооруженного сопротивления законной власти, а обусловлены тем, что данные предметы обладают материальной ценностью.