Право на личную свободу как основа принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Право на личную свободу как основа принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе

Фамилия автора: Г.Н. Мухамадиева

Права человека реальны настолько, насколько общество способно их обеспечить, насколько оно заинтересовано в этом. Разумеется, действие этой закономерности не является исключительным: важнейшая роль принадлежит самой личности, ее качествам, ее активности. Но противопоставлять ее обществу, создавать видимость независимости результатов осуществления ее прав от социальной среды - значит заведомо предусматривать возможности проявления несправедливости в этой области. Образуется неразрывная связь человека и государства, опосредованная их взаимными правами и обязанностями, а также установленной в законе юридической ответственностью.

О личности как о системообразующей категории мы можем говорить только тогда, когда она обладает достаточной свободой в обществе. Мало того, для защиты своих свобод личность наделена в государстве определенным объемом прав (ч.1 ст. 18 Конституции РК).

Свобода личности в обществе соизмеряется многими показателями, т. к. в общий правовой статус личности включены и правовые свободы, представленные в качестве субъективных прав. Так, в частности, это может быть свобода слова, отражающая его политическое право; свобода творчества, включающая культурные интересы личности. В гражданских правоотношениях действует лозунг: «Разрешено все, что не запрещено законом».

Подтверждение собственного суждения мы находим, исследуя труды Строговича М. С., который отмечает, что «Свобода личности - это тоже ее право». С другой стороны, «любое право личности включает в себя определенную свободу в поведении, то есть определенную сферу возможностей, в пределах которой человек выбирает ту или иную форму поведения, принимает решение, как ему следует поступить - иначе это было бы не право, а обязанность» [1; с. 24]. Российский теоретик права Матузов Н.И. пишет: «... Когда законодатель хочет предоставить свободу, он предоставляет право. Собственно свобода в юридическом смысле и есть субъективное право, как и наоборот, субъективное право есть юридически гарантированная свобода» [2; с. 250].

Однако необходимо осознать категорию, что нигде в мире нет абсолютной свободы. Мера свободы личности непосредственно связана с уровнем свободы общества. Личность не может быть свободной от общества так же, как она не может быть свободной от природы. Ясно, что человек свободен в обществе настолько, насколько ему позволяет уровень свободы самого общества. Права человека реальны настолько, насколько общество способно их обеспечить, насколько оно заинтересовано в этом. Разумеется, действие этой закономерности не является исключительным: важнейшая роль принадлежит самой личности, ее качествам, ее активности. Но противопоставлять ее обществу, создавать видимость независимости результатов осуществления ее прав от социальной среды - значит заведомо предусматривать возможности проявления несправедливости в этой области.

Таким образом, свобода индивида не безгранична. Ограничения связаны, прежде всего, с необходимостью обеспечения общественного порядка, прав и свобод других индивидов, государственной, экологической безопасности, сохранения конституционного строя, межнационального согласия и др. Однако и эти ограничения тоже не безграничны. Так, например, в соответствии с ч.3 ст. 39 не допускается ни в какой форме ограничение прав и свобод граждан по политическим мотивам. Ни в каких случаях не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные ст.ст. 10, 11, 13-15, п. 1 ст.16, ст. 17, ст. 19, ст. 22, п. 2 ст. 26 Конституции. В данном случае речь зашла о законодательных (конституционных гарантиях) правах и свободы человека и гражданина, которые максимально защищают от применения к ним мер государственного принуждения.

Тем не менее, продолжим исследование свободы как основы принципа неприкосновенности личности. Какова же свобода индивида, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства? Ведь именно в данной сфере человек приобретает специфический уголовно-процессуальный статус и попадает под действие самой «суровой» уголовной системы государственного принуждения. До признания подследственного виновным в совершении преступления последний подвергается мерам уголовно-процессуального принуждения, посредством которой объем его личной свободы существенно ограничивается.

Правоограничительная направленность принуждения в уголовном процессе вытекает из общей аксиомы государственного принуждения, которое рассматривается как физическое или психическое воздействие путем причинения личных, материальных и моральных ограничений в целях подчинения требованиям государства. Нетрудно заметить, что в этом опреде-лении в качестве главной цели принуждения выступили исключительно государственные интересы. Представляется, что данное определение недостаточно полно выражает сущность принуждения, поскольку в тени остается его праворегулирующий характер. Следует согласиться с казахстанским ученым Ахпановым А.Н, считающим, что «государственное принуждение следует рассматривать как один из методов регулирования общественных отношений. Такое понимание сущности принуждения позволяет выделить в нем наиболее характерное, основное качество, соединяющее в себе как целевое, так и инструментальное предназначение принудительных мер». Под целевым предназначением автор понимает «совокупность задач, решаемых при помощи государственного принуждения. Инструментальное предназначение принуждения обусловливает выбор и оперирование специфическими средствами и способами в целях достижения имеющихся задач» [3; с. 34].

Обращение к средствам уголовно-процессуального принуждения продиктовано объективными обстоятельствами. Но в каждом случае его применения необходима нравственная обоснованность принятого решения и совершаемого действия. Гражданин, подвергаемый государственному принуждению в сфере уголовного судопроизводства, должен осознавать свою обязанность следовать установленному законом предписанию или принуждению. В то же время должностное лицо, прибегающее к средствам принуждения, должно понимать необходимость и нравственную обоснованность подобного воздействия, не только юридическую, но и моральную правоту своих действий [4; с. 35]. Важным здесь является сохранение дисбаланса интересов противоположных сторон: государства в лице своих правоохранительных органов, чья деятельность направлена на изобличение и наказание виновных, чьи интересы в уголовном процессе сводятся к тому, чтобы избежать ответственности.

Уголовно-процессуальным законом и подозреваемые, и обвиняемые лица, подвергшиеся уголовному преследованию, наделены блоком процессуальных прав, а также процессуальных и конституционных гарантий, которые и определяют объем их социальной свободы. Уместно будет привести высказывание Воеводина Л.Д. и Краснова М. А., указавших, что «право - это возможность получить какое-либо социальное благо, а свобода - это возможность совершить тот или иной поступок. Но каждая конституционная свобода гражданина есть одновременно и его право» [5; с. 9]. Таким образом, мера свободы личности в сфере уголовного судопроизводства определяется совокупностью принадлежащих ей конституционных и процессуальных прав. Например, право обвиняемого на защиту - это гарантированная законом свобода опровергать обвинение» [6; с. 20] и т.п.

При этом следует согласиться с авторами, считающими, что свобода и субъективные права - все категории разного порядка [6; с. 21]. Так, в частности, свобода, уже в соответствии с современным (демократическим) законодательством - это одно из прав, мало того, - это право входит в разряд неотчуждаемых и естественных прав, ущемление и ограничение которых производится только государством, только в крайних случаях и только на законных основаниях.

Следовательно, применение ограничений возможно лишь в том случае, если они предусмотрены законом. Однако есть и мнения обратного порядка. Так, например, имея в виду право неприкосновенности личности, Патюлин В.А. считает, что «совершенно недопустимо говорить о том, что оно может быть ограничено правомерными действиями работников милиции, прокуратуры и суда. По мнению автора, в данном случае ограничивается не право на неприкосновенность, а сама неприкосновенность как фактическое состояние» [7; 15].

На сегодня такая позиция опровергнута не только демократическими политическими тенденциями казахстанского общества, но и практикой правового реформаторства, показавшего, что в основе общественного согласия, охраны и защиты интересов личности стоит право и подчиненная ему система законодательства Республики Казахстан. Государство защищает и гарантирует соблюдение прав и интересов граждан только в том случае, если они установлены в законе. Основополагающим здесь выступает принцип законности, возглавляющий систему конституционных и правовых принципов отечественного законодательства. Значит, свобода индивида ограничивается только посредством норм права.

Проблема в данном случае, на наш взгляд, видится совсем в другом.

Во-первых, урегулированный нормами права механизм ограничения прав и свобод должен быть применим (т.е. нормы права должны соответствовать тем социальным, политическим, культурным и другим условиям жизнедеятельности общества, в котором оно находится в данный момент). Это - проблема законодателя.

Во-вторых, практика правоприменения должна отвечать требованиям законности и сопровождаться такими требованиями к субъектам правоприменения, как нравственность, профессионализм и др. Здесь немаловажным фактором выступают и индивидуальные свойства указанных субъектов, такие, как: порядочность, чувство долга, образованность, патриотизм, высокое само- и правосознание и др. Нарушения прав и свобод, в частности, и неприкосновенности личности, отчасти, мы наблюдаем из-за невежества работников правоохранительных органов, их низкой профессиональной подготовки и.т.д.

Зачастую именно этими лицами нарушаются нормы закона, устанавливающие неприкосновенность личности в уголовном процессе.

Следовательно, принуждение как установленная уголовно-процессуальным законом мера ограничения оправданна, несмотря на то, что посягает на конституционное право - на свободу личности. О неприкосновенности личности при применении мер уголовно-процессуального принуждения мы говорим, акцентируя внимание на сохранении за индивидом определенного блока прав и свобод, которые не могут ограничиваться и нарушаться ни государством, ни другими субъектами правоприменения.

Ярким примером сегодня служит законодательная регламентация предельного срока задержания до предъявления обвинения и заключения под стражу; санкционирование судом арестов; запрет унижения достоинства и применения насилия, пыток; усиление ответственности за нарушение прав и законных интересов граждан при производстве следственных действий; правовое обеспечение надзора и контроля за предварительным расследованием уголовных дел, а также другие гарантии неприкосновенности личности в уголовном процессе.

свобода неприкосновенность личность уголовный

Литература

1. Строгович М.С. Общие положения теории прав личности в социалистическом обществе. В кн.: Права личности в социалистическом обществе. - М.:Изд-во наука,1981. С. 272.

2. Матузов Н.И. Личность. Право. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. -Саратов: Изд-во Сарат-го унта,1972. - С.294.

3. Ахпанов А.Н. Проблемы уголовно-процессуального принуждения в стадии предварительного расследования. - Алматы: Жеті-Жар?ы, - С. 176.

4. Москалъкоеа -Т.Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. - М., 1996. -С. 35-36 // Вестник Московского государственного университета. Серия 11.

5. Воеводин Л.Д.. Краснов М.А. О формах конституционного закрепления свободы личности в СССР // Сов.гос. и право. - 1982. - №4. - С. 8-9.

6. Петрухин И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение: Общая концепция. Неприкосновенность личности. - М.: Наука, 1985.- С. 239.

7. Патюлин В. А. Неприкосновенность личности как правовой институт //Сов.гос. и право. - 1973. №11. - С. 12-20.

Размещено на Allbest.ru