Пределы конкретизации гражданского законодательства в нормативных постановлениях Верховного суда Республики Казахстан

Размещено на http://www.allbest.ru/

Пределы конкретизации гражданского законодательства в нормативных постановлениях Верховного суда Республики Казахстан

Сарсенов А.М.

Одна из важнейших задач науки - изучение и обобщение новых явлений и процессов, происходящих в жизни общества, в том числе и в его политической сфере. В области правового регулирования к таким процессам относится, в частности, конкретизация законодательных предписаний, выступающая в качестве специфической закономерности. Расширение в современных условиях ряда сфер правового (в том числе конституционного) регулирования, возрастание количества исходных нормативных предписаний, уровня их общности (а значит, и абстрактности), необходимость укрепления законности, повышение эффективности применения и реализации юридических норм - таковы важнейшие обстоятельства, вызывающие потребность в усилении действия указанной закономерности[1]. В ходе конкретизации становится возможным максимальная определенность и полнота смысла правовых норм, ставших возможными в результате использования средств толкования, детализации, уточнения и развития отдельных элементов норм в целях точного и полного правового регулирования. правовой законодательный конкретизация

Между тем дальнейшая ее разработка затрудняется рядом обстоятельств объективного и субъективного порядка. К первым относятся теснейшая совмещенность, «переплетенность» процессов конкретизации права с некоторыми другими видами юридически значимой деятельности - его детализацией, дополнением, толкованием, восполнением пробельности и др., нерасчлененность (во многих случаях) объективированных результатов конкретизации и результатов иных операций, осуществляемых в процессе правового регулирования. Ко вторым, - неоднозначность понимания сущности и механизма конкретизации норм права, следствием чего оказываются разноречия (а порой и противоречия) в определении понятия правоконкретизации, попытки «подвести» его под другие, самостоятельные понятия (в частности, детализацию, толкование права)[2].

В юридической литературе отмечалось, что конкретизация правовых норм в процессе классического правотворчества путем издания подзаконных актов (актов министерств, ведомств) не вызывает, как правило, вопросов относительно законности и целесообразности такой процедуры, в ходе которой осуществляется некоторая переработка содержания нормы, благодаря чему норма закона становится более конкретной. Вопросы же конкретизации законодательства судебными органами всегда приводили и приводят порой к острой дискуссии в том плане, что она вызывает у некоторых ученых и практиков опасения в связи с тем, что суд в процессе конкретизации может выйти за пределы своей компетенции, необоснованно сузив или расширив сферу действия закона[3]. Преодолеть подобного рода сложности в значительной мере возможно путем разработки понятия конкретизации права как самостоятельногообщетеоретического явления в юридической науке и определения ее пределов.

Понятие конкретизации большинством исследователей рассматривается в качестве необходимого элемента правоприменительного процесса. Нормы права реализуются в конкретных действиях субъектов, применяются к конкретным ситуациям. Поэтому в ходе реализации, и правоприменения в частности, возникает необходимость конкретизировать те или иные содержательные элементы нормы права, выраженные в общей и абстрактной форме, и таким образом приблизить содержание нормы права к конкретным ситуациям. При этом методологической основой для данного понятия служат философские категории-связки «общее - особенное -единичное» и «абстрактное - конкретное», а также обусловленный диалектикой этих категорий логический закон обратного отношения между объемом и содержанием понятия. Не вдаваясь в детальное освещение философско-гносеологических и логических вопросов, отметим лишь, что понятие «конкретное» приобретает смысл только в сочетании (противоположении) с понятием «абстрактное». И если между отражаемыми явлениями объективно не существует отношение «общее - особенное» или «общее - особенное - единичное», то использование понятия «конкретизация» утрачивает смысл, становится методологически необоснованным[4]. Наличие данного отношения предполагает, что общие нормы в ходе применения переводятся на язык более конкретных высказываний, не вызывающих сомнения об относимости применяемой нормы именно к данной ситуации, подлежащей юридическому разрешению[5]. Это объясняется тем, что действие закона распространяется на абстрактные отношения и на абстрактных участников. Имея это в виду, Г.В. Демченко отмечает: «Нельзя же требовать от общего закона того, что он дать не в состоянии: нельзя требовать, чтобы он охватил всю правовую жизнь общества в ее мельчайших подробностях, чтобы он успел следить за живым разнообразием и вечной изменчивостью движущейся деятельности. Дать общее руководство, ввести в необходимые пределы деятельность суда, указать ему пути и средства действия - вот что под силу законодателю»[6]. Общественные отношения всегда развиваются более динамично, чем объективирующие их содержание правовые отношения. Поэтому «законодателю объективно трудно придать правовую форму постоянно изменяющимся условиям общественной жизни»[7], что приводит к тому, что «в число непредусмотренных законом попадает все больше правоотношений. И для разрешения подобных споров у судей нет готовых ответов»[8]. Это говорит о том, что жизнь всегда оказывается сложнее тех форм права, которые мы устанавливаем. Нормы права не всегда успевают за реальной жизненной ситуацией, не всегда они выражают то, что действительно существует на этапе действия данной нормы. С этой точки зрения результирующим вектором, согласующим данные тенденции развития законодательства, должна стать именно правоприменительная конкретизация с использованием средств толкования, детализации, уточнения и развития отдельных элементов норм в целях точного и полного правового регулирования. При этом именно абстрактный характер закона предопределяет необходимость конкретизировать те или иные содержательные элементы нормы права, выраженные в общей форме, и таким образом приблизить содержание нормы права к конкретным ситуациям. Следовательно, конкретизация - закономерный процесс, обусловленный абстрактностью правовых предписаний, так как, если бы они были идеально точным отражением действительности во всей ее сложности и конкретности, то они не давали бы регулирующего эффекта.

Другими словами правоконкретизация является объективной необходимостью эффективного правового регулирования, поскольку без нее невозможно применять и реализовывать в индивидуальных ситуациях общие и абстрактные правила поведения, содержащиеся в нормативных актах. Во-вторых, опосредуемая, как и другие юридические явления, государственной волей, она носит волевой характер; это деятельность компетентных государственных (или уполномоченных общественных) органов и должностных лиц. В-третьих, ее объектом выступают законодательные нормы, содержащие понятия высокого уровня общности и абстрактности, объем (логический) таких норм определяется объемом понятий, которые в них используются. В-четвертых, результаты правоконкретизирующей деятельности фиксируются в определенной форме и приобретают юридически обязательный характер. Таким образом, официальная конкретизация права - это осуществляемая государственными и иными уполномоченными органами деятельность по уменьшению объема понятий юридической нормы на основе расширения их содержания, результаты которой фиксируются в определенных правовых актах[9].

Одним из таких государственных органов является высший судебный орган, который через принятие актов, дающих разъяснения по вопросам судебной практики, осуществляет уточнение и конкретизацию правовых норм. При этом им используется так называемый «продуктивный» принцип - конкретизация содержания текста для понимания особенностей индивидуальной жизненной ситуации. Данные акты конкретизации принимаются во многих странах мира и именуются по-разному - постановлениями, разъяснениями, указаниями, руководящими принципами. Такие акты обычно формируются абстрактно и представляют выжимку правового содержания судебного решения. Вместе с тем, обстоятельства дела, на основе которых принималось решение, упоминаются лишь вскользь или вообще не упоминаются, а сам процесс, показывающий, как рождалось обоснование, обычно не приводится.

Как отмечает С.С. Алексеев, руководящие разъяснения Верховных судов являются конкретизирующими нормами права, а содержащие их постановления - ведомственными нормативными правовыми актами[10]. По этому поводу Ю.Х. Калмыков отмечает, что роль руководящих постановлений высших судебных инстанций - это, «во-первых, определение целей определенного института гражданского права или определенной правовой нормы… Во-вторых, они посвящены разъяснению содержания оценочных понятий… В-третьих, они разъясняют смысл кардинальных понятий гражданского права, не имеющих характера оценочных категорий… В-четвертых, названные разъяснения посвящены истолкованию самого правила поведения, содержащегося в той или иной норме права… Наконец, в разъяснениях излагаются рекомендации относительно оптимальных путей реализации права, наиболее эффективного использования возможностей, заложенных в нем»[11].

Законодательно такие разъяснения в Республике Казахстан отнесены к действующему праву (п.1 ст.4 Конституции Республики Казахстан[12]) и принимаются в форме нормативных постановлений, т.е. в качестве актов, содержащих в себе нормы права, хотя научная доктрина не выработала единого мнения относительно юридической природы таких правовых актов Верховного Суда Республики Казахстан. При всей сложности рассмотрения данной проблемы, многозначности таких актов, невозможно, отрицать интерпретационный, праворазъяснительный, правоконкретизирующий характер нормативных постановлений Верховного Суда Республики Казахстан, аналогичных правовых документов других стран. При этом следует отметить, что нормативные постановления обладают регулирующим эффектом, т.е. под действие нормативных установлений, принятых Верховным Судом Республики Казахстан, подпадает большое количество жизненных обстоятельств. Вместе с тем, юридическая сила нормативных постановлений непосредственно приближается к уровню силы того нормативного правового акта, на конкретизацию и детализацию которого направлено нормативное постановление Верховного Суда: конституционного закона, кодекса, обычного закона[13]. При этом возникает вполне закономерный вопрос: в каких пределах можно конкретизировать закон?

Проблема определения пределов конкретизации законов в нормативных постановлениях является весьма интересной для исследования. Безусловно, акт конкретизации не может подменять собой исходные нормы. Он имеет практическое значение не сам по себе, а только в связи с реализацией разъясняемой нормы. В данном случае содержание конкретизирующей нормы предопределяется содержанием конкретизируемой нормы, логически выводимо из него. В результате конкретизации создается правило поведения, новизна которого в сравнении с исходной нормой заключается лишь в меньшем его логическом объеме и более широком содержании (совокупности признаков), однако полностью включающем содержание конкретизируемой нормы. С точки зрения их логического объема и содержания данное соотношение можно определить как общее и особенное. При этом акты конкретизации ограничены пределом объемным (экстенсиональным), определяемый совокупностью объемов понятий, в которых выражено содержание конкретизируемой нормы, и пределом содержательным (интенсиональным), каковым является изложение нормы (всех ее элементов) в виде наглядного, допускающего эмпирическую проверку образа правомерного поведения и обстоятельств осуществления (применения) нормы[14].

Примером могут служить разъяснения в нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан, связанные с необходимостью использования судами такой формы реализации права, как соблюдение требований правовых норм. При этом высший орган судебной власти не просто конкретизирует, какие нормы следует соблюдать, но и дает им интерпретацию. Так, в нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан № 5 от 11 июля 2003 года «О судебном решении»[15] установлено, что «согласно статье 218 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан[16] (далее - ГПК РК) решение суда должно быть законным и обоснованным». В нормативном постановлении разъясняются эти принципы, т.е. раскрывается и конкретизируется их содержание. Иначе говоря, с одной стороны, Верховный Суд Республики Казахстан определяет форму реализации права, а с другой стороны, разъясняет, раскрывает, конкретизирует содержание правовых принципов.

Несмотря на то, что данная статья посвящена вопросам конкретизации именно гражданского законодательства в нормативных постановлениях, следует обратить внимание на следующий пример, который может быть характерен и для гражданско-правовых правоотношений. Так, при принятии нормативного постановления № 26 от 6 декабря 2002 года «О практике применения уголовно-процессуального законодательства, регулирующего право на защиту» Верховный Суд, основываясь на конституционной норме о праве на защиту, конкретизировал, что осуществление судопроизводства на принципах приоритета охраны прав, свобод человека и гражданина, неприкосновенности, уважении чести и достоинства личности, презумпции невиновности, состязательности, равенства всех перед законом и судом неразрывно связано с обеспечением конституционного права каждого на получение квалифицированной юридической помощи адвоката (защитника). В соответствии с этим Верховный Суд Республики Казахстан впервые в нормативном документе закрепил правило, по которому право на защиту должно реализовываться с участием профессиональных адвокатов, а также иных лиц, допущенных в качестве защитника, - супруги (супруга), близких родственников или законных представителей подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, представителей профсоюзов и других общественных объединений, только при условии наличия у них специальных юридических знаний и способности оказать подзащитным реальную квалифицированную юридическую помощь. Следует отметить, что законодатель впоследствии поддержал позицию Верховного Суда и внес соответствующие изменения в процессуальное законодательство. Так, согласно обновленной редакции статьи 70 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан[17] в качестве защитника по уголовным делам участвуют профессиональные адвокаты. Иные лица могут осуществлять защиту только наряду с адвокатами[18]. По аналогии можно сделать вывод, что нормы гражданского законодательства Республики Казахстан, ставшие предметом интерпретации в нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан, должны конкретизироваться в единстве с конституционными нормами и учитываться правоприменителем.

Если говорить о необходимости принятия нормативных постановлений Верховного Суда Республики Казахстан, то следует отметить, что действующее законодательство Республики Казахстан изобилует огромным количеством оценочных понятий, неопределенных выражений, содержащих количественные и качественные характеристики. Это обусловлено новизной, многообразием и сложностью общественных отношений. Примером может послужить часто применяемые законодателем понятия: «мелкая бытовая сделка» (п. 2 ст. 23, п.1 ст. 27 ГК РК[19]), «разумный срок» (п. 1 ст. 436, ст. 698 ГК РК), «без промедления, незамедлительно» (п.1 ст. 439, п.3 ст. 789, п.1 ст. 834 ГК РК), «существенное нарушение» (п.2 ст. 401 ГК РК), «при наличии достаточных оснований» (п.3 ст. 22 ГК РК), «узнал или должен был узнать» (п.1 ст. 263 ГК РК), «ненадлежащее качество» (п.1 ст. 455 ГК РК) и т.д.

В законодательстве зарубежных государств также присутствует большое количество норм права, которые требуют толкования, конкретизации, уточнения их судом. Так, во Французском гражданском кодексе (ФГК) 1804 года такие термины, как «добросовестность», «добрые нравы», «публичный порядок», «абсолютный характер собственности» требуют от суда соответствующего уточнения и конкретизации (ст.ст. 1133 - 1135). В Российской Федерации, например, понятия «добросовестность», «разумность», «справедливость» (ст. 6 ГК РФ) также требуют конкретизации и толкования их судом. Помимо указанных стран, иные употребляют такие понятия, как «разумность и справедливость» (ГК Нидерландов 1992 года), «заботливость порядочного коммерсанта» (параграф 384 Германского торгового уложения).

Поэтому немаловажное значение для судебной практики имеет единообразие в понимании различных дефиниций и правовых терминов, используемых в процессе применения правовых норм судом.Точное и правильное определение сути правовых явлений, формулирование определений и разъяснение смысла различных правовых категорий осуществляется, как указывалось ранее, через принятие нормативных постановлений Верховного Суда Республики Казахстан. В данном случае законодатель заранее рассчитывает на конкретизацию норм права в процессе применения и знает, что такая конкретизация будет осуществлена в пределах исходных норм. По этому поводу Л.Чантурия отмечает, «тот факт, что законы на многие вопросы не дают или дают совершенно неясные ответы, либо довольствуются лишь общими положениями, в современном праве считается естественным явлением. Более того, несовершенность законов даже считают необходимостью»[20]. Автор, на наш взгляд, имеет ввиду особенность, которая присуща нормативно-правовым актам, - регулирование типичных, массовых отношений. В результате этого законы принимают форму абстрактности и стереотипности. Это положение находит подтверждение и в мысли Г.В.Ф. Гегеля о том, что требование от закона, чтобы он был абсолютно законченным и не допускал дальнейших определений в форме суждений о содержании норм права, абсолютно неверно и является результатом непонимания природы таких конечных предметов как позитивное право, в которых так называемое совершенство есть непрерывное приближение^[21]. Наличие упомянутых Г.В.Ф. Гегелем двух противоположных теорий, суждений, доктрин - субъективной (статической) и объективной (динамической), как раз является теоретической основой границ (пределов) конкретизации. При этом каждая из них по-разному определяет пределы действия норм права. Статическая направлена на то, чтобы обосновать интерпретирование, конкретизацию нормы в точном соответствии с «буквой закона», и, соответственно, всецело поддерживает максимальную стабильность правовой нормы, а тем самым правовую безопасность, от неоправданно широкой трактовки. Это значит, что при конкретизации нормы раскрываются лишь основные постоянные ее элементы. Важнейшей является задача определить содержание и цели, которые ставились в момент принятия нормы, какова была воля законодателя. Правоприменитель не должен корректировать, изменять смысл закона под каким-либо предлогом. Другими словами, субъективная доктрина направлена на то, чтобы раскрыть неизменную волю законодателя, хотя одновременно возникает множество вопросов: как определить первичную волю законодателя, как она была определена и т.д. Суть объективной (динамической) теории сводится к обоснованию адекватности нормы права существующей реальности в период действия закона. Очевидно, что общественная жизнь меняется гораздо быстрее воли законодателя, в связи с этим возникает несоответствие между нормой права и жизнью. Процедура подготовки и принятия четко обоснованных изменений в законодательстве очень сложна. Именно поэтому конфликт между законом и реальностями жизни будет настолько широк, насколько далеко ушло вперед развитие общества. Он может быть устранен двумя способами: либо принятием новой нормы, либо раскрытием содержания правовых норм таким образом, чтобы ликвидировать возникшую коллизию. В последнем случае, конкретизация, детализация, интерпретация обусловлены необходимостью соответствия правовой нормы требованиям жизни. При этом определенным образом раскрывается «дух» закона, объективный смысл которого, на наш взгляд, не должен рассматриваться как нечто неизменное и неподвижное. Речь в данном случае не идет о новации текста закона, но о его изменении сообразно потребностям политического и экономического развития, особо подчеркнем, без изменений в тексте закона.

Так, в ходе принятия нормативных постановлений, Верховный Суд Республики Казахстан на основе системного анализа и сопоставления норм Конституции и законодательства, восполняет некоторые пробелы права, разъясняет практическое применение законов в соответствии с их содержанием и основными принципами. Согласно статье 6 ГПК РК, в случае отсутствия норм права, регулирующих спорное правоотношение, суд применяет нормы права, регулирующие сходные отношения, а при отсутствии таких норм разрешает спор исходя из общих начал и смысла законодательства. Следовательно, судебная практика, на законодательной основе, восполняет пробелы закона и права. При этом Верховный Суд, обобщив судебную практику, дает разъяснения (конкретизацию, уточнения), регулирующие новые правоотношения и восполняющие пробелы законодательства[22].

Например, нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан № 3 от 21 июня 2001 года «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда»[23] конкретизирует и разъясняет понятие «морального вреда», предусмотренного в пункте 1 статьи 951 ГК РК. В частности, для единообразия в понимании раскрываются вопросы нравственного и физического страдания, которые входят в понятие морального вреда. Кроме того, согласно пункту 1 статьи 917 ГК РК моральный вред (имущественный и (или) неимущественный), причиненный неправомерными действиями (бездействием) имущественным или неимущественным благам и правам граждан и юридических лиц, подлежит возмещению лицом, причинившим вред, в полном объеме. В этом случае данное нормативное постановление также уточняет и конкретизирует понятие «полного возмещения морального вреда».

В соответствии со статьей 952 Гражданского кодекса моральный вред компенсируется только в денежном выражении. При этом размер компенсации определяется судом. В пункте 6 нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан № 3 от 21 июня 2001 года «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда»[24] разъясняется, что при определении размера компенсации судам надлежит исходить из принципов справедливости и достаточности. При этом в нормативном постановлении конкретизируется, что размер компенсации морального вреда в денежном выражении следует считать справедливым и достаточным, если при установлении его размера судом учтены все конкретные обстоятельства, связанные с нарушением личных неимущественных прав гражданина, и установленный судом размер компенсации позволяет сделать обоснованный вывод о разумном удовлетворении заявленных истцом требований.

Исходя из вышеизложенного, нетрудно прийти к выводу, что именно высшему органу судебной власти принадлежит роль установления пределов понимания, конкретизации текста нормативного постановления при выработке дефиниций, правовых терминов. При этом детализация норм закона, даваемая в нормативных постановлениях, носит правообразующий характер, поскольку в них логически развиваются ранее сформулированные нормы с привлечением новых понятий, определений, методов сравнения, противопоставления и т.д. т.е. такие мыслительные операции, которые вносят новизну в понимание рассматриваемого вопроса. В данном случае Верховный Суд в отличие от Парламента не занимается нормотворчеством «в чистом виде» для урегулирования общественных отношений, а лишь разъясняет правильное применение норм Конституции и законов на основе (и только) обобщения судебной практики конкретных дел определенной категории[25]. Более того, Верховный Суд не вторгается в компетенцию законодательного органа и не подменяет его. Однако через свои правовые позиции, выраженные в нормативных постановлениях в качестве правовых выводов и представлений Суда о духе и букве законов, Верховный Суд активно участвует в законодательном процессе, формирует позитивное право и способствует совершенствованию и развитию текущего законодательства.

В целом, конкретизация, даваемая Верховным Судом, несет в себе элемент нового понимания действующего закона или же понимания его в связи и применительно к конкретному факту либо группе фактов, из которых складывается юридическая практика. При отсутствии такого элемента новизны, всякое уяснение, комментирование являются бессмысленными, а позиция, при которой Верховный Суд вправе лишь переписывать нормы законодательства без их конкретизации и восполнения пробелов, лишена смысла, так как сводит на нет нормативность и регулирующий характер нормативных постановлений, роль и значение Верховного Суда в системе судебной власти. Здесь необходимо учитывать тот факт, что бесспорным свойством нормативных актов является их пробельность. Нормативные постановления Верховного Суда имеют своей целью восполнение этих пробелов через формулирование определений и разъяснение смысла различных категорий права. Это весьма сложное, требующее громадных интеллектуальных усилий и широкого интеллектуального подхода занятие.

На сегодняшний день в данном процессе принимают участие судьи всех звеньев, работники Аппарата Верховного Суда, члены Научно-Консультативного Совета при Верховном Суде РК (далее - НКС), государственные органы и др. В целях оптимизации данной работы создан Отдел стратегических разработок и анализа, который является структурным подразделением Аппарата Верховного Суда Республики Казахстан. Основными задачами Отдела являются: разработка концептуальных основ и практических рекомендаций по дальнейшему совершенствованию судебной системы; обеспечение деятельности пленарного заседания Верховного Суда, научно-консультативного совета при Верховном Суде. Отдел в соответствии с возложенными на него задачами осуществляет мониторинг и анализ эффективности судебной системы и осуществляемых (планируемых) мероприятий в судебной системе, в том числе по вопросам администрирования судов, представление руководству Верховного Суда и его Аппарата аналитических докладов, предложений и рекомендаций по вопросам дальнейшего совершенствования судебной системы, необходимости принятия нормативных постановлений, внедрению инноваций в судебной системе, в том числе посредством осуществления пилотных и других проектов, анализа хода и результатов их реализации и др[26].

Кроме того, следует обратить внимание, что нормативные постановления по Конституции Республики Казахстан включаются в состав действующего права и являются общеобязательными. Поэтому, на наш взгляд, возникает необходимость привлечения общественности, адвокатуры, правозащитных неправительственных организаций для создания и разработки проектов нормативных постановлений Верховного Суда.

Понимая значение правообразующего характера нормативных постановлений, и принимая во внимание, что нормативные постановления также требуют дополнительной конкретизации, необходимо направить усилия на улучшение качественных характеристик этих официальных документов. В связи с этим необходимо, на наш взгляд, унифицировать правила формирования содержания нормативных постановлений с выработкой новых требований к их форме и содержанию; выработать более четкую процедуру инициативы, обсуждения и принятия нормативных постановлений и принять соответствующую инструкцию по оформлению проектов нормативных постановлений Верховного Суда Республики Казахстан. Все это позволит создать своеобразную юридическую технику правообразующего акта Верховного Суда Республики Казахстан, которые включают в себя и выработку конкретных правил построения и применения нормативных постановлений. Таким образом, проведенное исследование позволяет утверждать, что в целом результаты конкретизации законов в нормативных постановлениях непосредственно влияют на дальнейшее развитие и совершенствование законодательства Республики Казахстан. В процессе реализации норм закона возможно изменение его содержания, связанное с трансформацией экономических, политических, социальных и прочих условий жизнедеятельности социума, существенным обновлением законодательства, конкретизирующего нормы Основного закона. При этом если судебные акты Верховного Суда по конкретным делам, через выработку правовых позиций и правоположений, ориентируют нижестоящие суды на принятие аналогичных решений по сходным делам, то нормативные постановления как результат анализа всей судебной практики эффективно обеспечивает ее единство в масштабе всей страны через их обязательность, предусмотренную Конституцией республики. Суть заключается в конкретизации смысла закона без изменения текста закона и определении роли Верховного Суда в констатации такого изменения. Эти так называемые «превращения» осуществляются в процессе конкретизации норм и принципов, особенно в том случае, когда субъекты гражданских правоотношений должны быть обеспечены соответствующими правами и обязанностями, но которые не всегда текстуально воспроизводятся и отражены в законодательстве, но вытекают из него, подразумеваются и входят в сферу правового регулирования. В Республике Казахстан, на наш взгляд, именно Верховный Суд через принятие нормативных постановлений определяет меру и пределы такого «превращения», его характер и последствия, и «гибко реагирует на изменения общественных отношений»[27]. В этом случае говорится о постепенном преображении законов с учетом общественного развития. Нормы закона изменяются, не изменяя своего истока, а органы судебной власти, конкретизируя законы, решая конкретные споры или давая официальное разъяснение законам, констатируют такие изменения. Они формируют доктрину, дают свое понимание тех или иных положений законов и тем самым осуществляют конкретизацию законов в своих нормативных постановлениях, предлагая переходному обществу систему устойчивых ориентиров.

Размещено на Allbest.ru