Презумпция невиновности в решениях Европейского Суда по правам человека

Размещено на http://www.allbest.ru/

Аннотация

Презумпция невиновности в решениях Европейского Суда по правам человека

Вениаминов Андрей Германович, кандидат юридических наук, доцент кафедры адвокатуры и организации правоохранительной деятельности, Российский государственный социальный университет, г. Москва, Российская Федерация,

Грудинин Никита Сергеевич, кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин, Российский государственный социальный университет, г. Москва, Российская Федерация,

Сюркевич Ирина Александровна, студентка 4 курса факультета юриспруденции и ювенальной юстиции, Российский государственный социальный университет, г. Москва, Российская Федерация.

Статья исследует теоретические вопросы и актуальные проблемы правоприменения презумпции невиновности в практике Европейского Суда по правам человека. На примере ряда решений показаны правовые позиции Суда в части соблюдения правоохранительными органами европейских стран основополагающих постулатов презумпции невиновности, таких как право каждого считаться невиновным до приговора суда и недопустимость объявления человека виновным до его вынесения, толкования неустранимых сомнений в пользу обвиняемого. Из представленных решений сделаны и авторские выводы относительно различных аспектов процессуальной деятельности российских органов следствия и прокуратуры в контексте исследуемого принципа.

Ключевые слова: Европейский Суд по правам человека, презумпция невиновности, приговор, правоохранительные органы, прокуратура, неустранимые сомнения, органы следствия.

Содержание статьи

Как известно, в силу ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Ратифицировав Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее - Конвенция), Россия адаптировала национальные принципы уголовного судопроизводства к международным правовым стандартам. При этом, как справедливо отмечает А.М. Николаев, международно-правовые обязательства Российской Федерации как государства участника данной Конвенции предусматривают осуществление государством комплекса мер по обеспечению и защите прав и свобод человека и гражданина на национальном уровне [1, с. 261].

Подчеркнем, что сегодня в СМИ и заявлениях отдельных государственных деятелей все чаще звучит идея об ограничении действия ряда норм и положений международного права на территории Российской Федерации [9]. Сказанное затрагивает и действие Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года в России. Представляется, что международные договоры Российской Федерации и их место в правовой системе страны определены непосредственно в Конституции России 1993 года, и в этом плане не подлежат какой-либо ревизии и переоценке. Кроме того, факт применения норм международного права в Российской Федерации обеспечивает приверженность страны к демократическим политическим ценностям и идеалам, предоставляя гражданам России дополнительные формы и возможности для защиты их прав и свобод.

Важнейшее значение Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года заключается в том, что она создала и продолжает создавать возможность обращения с индивидуальной жалобой в международный судебный орган. В результате защита нарушенных прав и свобод человека и гражданина перестала быть исключительной прерогативой того или иного государства, расширяя тем самым сферу правовой защиты человека и выводя идею правового государства на принципиально новый уровень [10, с. 3]. презумпция невиновность процессуальная европейский

Следует отметить, что ч. 2 ст. 6 названной Конвенции закрепляет презумпцию невиновности: "Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком". Следовательно, в России принцип презумпции невиновности гарантируется не только национальным законодательством, но и международными обязательствами, взятыми на себя Россией в связи вступлением в Совет Европы и присоединением к Конвенции 1950 года.

В целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя участниками Конвенции, был учрежден Европейский Суд по правам человека, который является эффективным механизмом международно-правовой защиты от нарушений прав и свобод гражданина, закрепленных Конвенцией, в том случае, когда национальные способы и средства судебной защиты исчерпаны. Решения Европейского Суда развивают положения Конвенции 1950 года и придают ей новый смысл. Подчеркнем, что ряд решений Европейского Суда по правам человека в той или иной степени затронул вопросы применения презумпции невиновности, в связи с чем представляют немалый интерес для их анализа и рассмотрения. Остановимся на некоторых из них подробнее.

Так, в решении по делу Минелли (Minelli) против Швейцарии [6] Европейский Суд указал, что презумпция невиновности могла бы рассматриваться как нарушенная в отношении обвиняемого, когда судебное постановление в его отношении отражает мнение, что он виноват, если его вина до этого не была установлена в соответствии с законом, и, особенно, если обвиняемый не имел возможности осуществить свои права на защиту.

По делу Лутц (Lutz) против Федеративной Республики Германии [5] заявитель обжаловал действия местных властей в связи с нарушением принципа презумпции невиновности по следующим обстоятельствам. За серьезное нарушение правил дорожного движения, г-н Лутц 1959 г. рождения, гражданин ФРГ был привлечен к судебной ответственности. Однако 24 августа 1981 г. участковый суд Хейлброна прекратил производство по его делу в связи с истечением срока давности, но отказался возложить на Казначейство оплату понесенных им издержек и расходов, на том основании, что, как видно из материалов дела, "обвиняемый скорее всего был бы осужден за нарушение Правил дорожного движения".

Заявитель указал, что выдвинутые против него обвинения не рассматривались в Суде согласно предписанной законом процедуре. Он утверждал, что в обосновании решения об издержках и расходах явственно присутствует признание его виновным, что равнозначно "замаскированному осуждению". Европейский Суд пришёл к выводу, что имело место нарушение ст. 6 ч. 2 Конвенции, поскольку мотивировка, на которую жалуется заявитель, легко может быть понята в том смысле, что заявитель не только остается под подозрением в совершении правонарушения, но и виновен в нем.

При этом Европейский Суд отметил, что ни ст. 6 ч. 2, ни какое-либо иное положение Конвенции не дают лицу, "обвиняемому в совершении уголовного преступления", права на возмещение его расходов в случае, если его дело прекращено. Отказ возместить г-ну Лутцу его издержки и расходы сам по себе не нарушает презумпцию невиновности. Тем не менее, решение об отказе "обвиняемому" в возмещении его издержек и расходов вследствие прекращения судебного дела может повлечь постановку вопроса о соответствии ст. 6 ч. 2 в том случае, если мотивировочная часть, которая не может быть отделена от резолютивной, по существу приближается к установлению вины обвиняемого без предварительного доказательства ее в установленном законом порядке.

Как мы видим, названные решения Европейского Суда по правам человека в целом корреспондируют современному российскому правовому подходу к объявлению лица виновным только в том случае, если его вина доказана не иначе, как вступившим в законную силу приговором суда, в то время как никакие промежуточные процессуальные решения по делу, а также прекращение уголовного дела или уголовного преследования в отношении лица по различным основаниям (истечение сроков давности и др.) не могут предрешать его виновность, несмотря на то, что в действиях такового лица могут содержаться признаки уголовно-наказуемого деяния и на наличие тому объективных доказательств.

Достаточно показательным является дело Аллене де Рибемон (Allenet de Ribemont) против Франции [3], где заявитель указывал на нарушение презумпции невиновности в действиях должностных лиц Министерства внутренних дел Франции, которые 29 декабря 1976 г. в ходе пресс-конференции назвали его в качестве одного из соучастников убийства члена парламента.

Согласно материалам дела 14 января 1977 г. Аллене де Рибемону было предъявлено обвинение в пособничестве и подстрекательстве к преднамеренному убийству, и он был взят под стражу. Однако, 1 марта 1977 г. заявитель был выпущен на свободу, а 21 марта 1980 г. дело против него было прекращено. Рассматривая данное дело по существу, Европейский Суд указал, что презумпция невиновности является одним из элементов справедливого судебного разбирательства. Этот принцип нарушается, если суд объявит обвиняемого виновным, в то время как его виновность не была предварительно доказана. Если отсутствуют формальные подтверждения этого, достаточно, чтобы мотивация судьи давала основания полагать, что он предполагал обвиняемого виновным. При этом посягательство на презумпцию невиновности может исходить не только от судьи или от суда, но и от других публичных властей.

Свобода выражения своего мнения, гарантируемая ст. 10 Конвенции 1950 года, распространяется и на свободу получения и распространения информации. Следовательно, ст. 6 ч. 2 Конвенции не может препятствовать властям информировать общественность о ведущихся уголовных расследованиях, но она требует, чтобы власти делали это сдержанно и деликатно, как того требует уважение презумпции невиновности.

Европейский Суд пришёл к выводу о том, что высказывания должностных лиц министерства внутренних дел и уголовной полиции несовместимы с принципом презумпции невиновности. Действительно, в них заявитель был представлен как один из подстрекателей к убийству г-на де Брольи. Суд отмечает, что в данном случае некоторые из наиболее высокопоставленных сотрудников французской полиции назвали г-на Аллене де Рибемона без каких-либо оговорок одним из подстрекателей, т.е. по сути соучастником убийства. В данном случае налицо заявление о виновности, которое, с одной стороны, побуждало общественность поверить в нее, а с другой, предваряло оценку фактов дела компетентными судьями. Следовательно, в отношении Аллене де Рибемона имело место нарушение ст. 6 ч. 2 Конвенции 1950 года.

Необходимо подчеркнуть, что применение презумпции невиновности в контексте заявлений публичных властей, ведущих расследование или поддерживающих обвинение в отношении лица, которое ожидает судебного разбирательства, стало предметом рассмотрения Европейским Судом жалобы гражданина Литвы А. Буткявичуса [4].

Обстоятельства данного дела следующие. 14 августа 1997 г. в крупнейшей национальной ежедневной газете "Lietuvos Rytas", в статье под названием "По словам прокурора, попытка члена парламента оправдаться - пустая затея" было сказано: "Генеральный прокурор подтвердил, что имеются достаточно веские доказательства виновности А. Буткявичюса". 15 августа 1997 г. в той же самой "Lietuvos Rytas", в статье под названием "Председатель Сейма не сомневается в вине А. Буткявичюса" было сообщено: "Отвечая на вопрос, сомневается ли он или нет в том, что А. Буткявичюс получил взятку, председатель Сейма сказал: "Основываясь на имеющихся у меня материалах, я не испытываю сомнений".

При рассмотрении данного дела Европейский Суд обратил внимание на то, что презумпция невиновности является одним из элементов справедливого судебного разбирательства уголовного обвинения. Она нарушается, если заявление официального лица в отношении обвиняемого в совершении уголовного преступления отражает мнение, что он виновен, до того, как это будет установлено законным порядком. Достаточно, даже при отсутствии формальных подтверждений, наличия некоторых оснований полагать, что данное официальное лицо считает обвиняемого виновным. Более того, презумпция невиновности может быть нарушена не только судьей или судом, но и другими органами власти.

Суд подчеркнул, что оспариваемые заявления были сделаны Генеральным прокурором и председателем Сейма в контексте, не связанным с самим производством по уголовному делу, т.е. в форме интервью национальной прессе. Кроме того, Суд признал, что тот факт, что заявитель являлся важным политическим деятелем на момент вменяемого ему в вину преступления, требовал от высших должностных лиц государства, в том числе Генерального прокурора и председателя Сейма, информирования общественности о предполагаемом правонарушении и предстоящем уголовном судопроизводстве. Однако Европейский Суд не согласился, что это обстоятельство может оправдать любые формулировки, используемые официальными лицами в их интервью прессе.

Кроме того, заявления, являвшиеся предметом спора в рамках данного дела, были сделаны всего через несколько дней после ареста заявителя. Однако, на этой начальной стадии, даже до возбуждения уголовного дела в отношении заявителя, было особенно важно не делать каких-либо публичных утверждений, которые могли бы быть истолкованы как подтверждение вины заявителя со стороны определенных, играющих важную роль, официальных лиц. Фактически, эти заявления стали фактом признания вины заявителя, но были получены от не уполномоченных на то лиц вне рамок уголовного преследования, что побудило общественность считать заявителя виновным, а также преждевременному осуждению до рассмотрения обстоятельств компетентным судебным органом. В итоге Суд признал нарушение ст. 6 ч. 2 Конвенции 1950 года в отношении А. Буткявичюса.

Анализируя перечисленные выше решения, стоит сказать, что Европейский Суд справедливо находит нарушением принципа презумпции невиновности официальные заявления стороны обвинения, в которых они в категорической форме высказывают мнение о виновности подозреваемого как об устоявшемся факте уже на ранней стадии уголовного дела.

Не отказывая прокурору, органу следствия в освещении в СМИ (в т. ч. электронных) результатов своей работы и выражении своего профессионального мнения о юридической квалификации содеянного предполагаемым преступником, причастности к совершению преступления отдельных лиц и даже вероятного исхода дела, Европейский Суд, по нашему мнению, верно констатирует, что неосторожные и категорические высказывания о виновности того или иного лица, особенно по имеющим широкий резонанс уголовным делам, могут заведомо сформировать обвинительное общественное мнение, что неизбежно повлечет за собой необъективное предварительное следствие и судебное разбирательство, особенно в случае слушания дела коллегией присяжных заседателей, имеющих предубеждение по тем или иным вопросам.

В подтверждение обозначенной позиции назовем еще ряд решений Европейского Суда по правам человека, в которых заявителями обжалуются действия органов государственной власти Российской Федерации по фактам нарушения принципа презумпции невиновности в их отношении.

Так, по делу Хужин и другие (Khuzhin and Others) против Российской Федерации [8] заявители указывали среди прочего, на нарушение ч. 2 ст. 6 Конвенции 1950 года в связи с выпуском телевизионной передачи, посвященной уголовному делу в отношении заявителей по данному делу. Изучая обстоятельства данного дела, Европейский Суд вновь напомнил, что ч. 2 ст. 6 Конвенции в соответствующем аспекте направлена на предупреждение ущерба справедливому рассмотрению уголовного дела заявлениями, сделанными в связи с этим разбирательством.

По справедливому замечанию Суда, презумпция невиновности запрещает преждевременное выражение самим судом мнения о том, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, виновно, до того, как это будет установлено в соответствии с законом, но также охватывает высказывания, допущенные иными должностными лицами по поводу рассматриваемого уголовного дела, которые внушают общественности представление о том, что подозреваемый виновен, и опережают оценку фактов компетентным судебным органом.

Последовательный подход Европейского Суда заключается в том, что презумпция невиновности нарушается, если судебный акт или заявление публичного должностного лица относительно обвиняемого в совершении преступления отражает мнение о том, что он виновен, до того, как его вина установлена в соответствии с законом. Даже в отсутствие формального вывода может быть достаточно указания в мотивировочной части, позволяющего предположить, что суд или должностное лицо считает обвиняемого виновным. Коренное различие должно отделять предположение о том, что некто лишь подозревается в совершении преступления, и прямое заявление, до признания виновности судом, о том, что лицо совершило то или иное преступление.

Обращаясь к фактам данного дела, Европейский Суд отметил, что за несколько дней до начала рассмотрения судом дела заявителей государственный телевизионный канал организовал трансляцию телевизионной программы, в которой приняли участие следователь, ответственный за производство расследования по делу в отношении заявителей, городской прокурор и начальник отдела расследования особо важных дел региональной прокуратуры. Участники передачи и в меньшей степени ведущая, а также предполагаемая жертва посягательства подробно обсуждали дело заявителей. Впоследствии программа вновь дважды транслировалась во время судебного разбирательства и один раз за несколько дней до рассмотрения кассационных жалоб заявителей.

Что касается содержания передачи, Европейский Суд по правам человека подчеркнул, что все три сотрудника прокуратуры охарактеризовали деяния, вменяемые в вину заявителям, как преступления, которые были совершены ими. Их заявления не были ограничены описанием состояния продолжающегося разбирательства или наличием подозрения против заявителей, но преподносили в качестве установленного и неоспоримого факта, без ограничений и оговорок, совершение ими преступления даже в отсутствие упоминания о том, что заявители отрицали это. Кроме того, городской прокурор Зинтереков ссылался на судимости заявителей, изображая их как закоренелых преступников, и утверждал, что совершение ими преступления было следствием их "личных качеств - жестокости и бессмысленного зверства". В своем заключительном заявлении прокурор помимо прочего также указал, что суду остается только приговорить заявителей к лишению свободы достаточной продолжительности, таким образом, представив осуждение заявителей в качестве единственного возможного исхода судебного разбирательства, сделав упор на их заведомую виновность в инкриминируемом им преступлении.

Европейский Суд отметил, что эти заявления публичных должностных лиц представляли собой объявление заявителей виновными и опережали оценку фактов судом. С учетом того, что эти должностные лица занимали высокие посты в городском и региональном органах прокуратуры, они должны были проявлять особую сдержанность в выборе выражений при описании продолжающегося уголовного разбирательства против заявителей. Однако с учетом содержания их заявлений, перечисленных выше, Европейский Суд нашел, что некоторые из них не могли не внушить общественности представление о том, что заявители виновны, до того, как их виновность была установлена в соответствии с законом. Европейский Суд по правам человека пришел к заключению, что в отношении заявителей было допущено нарушение принципа презумпции невиновности.

Наконец, в решении по делу Мохов (Mokhov) против Российской Федерации [7] Европейским Судом вновь констатировано нарушение ч. 2 ч. 6 Конвенции 1950 года, на этот раз - в действиях российских правоприменительных органов.

Заявитель 9 декабря 2000 г. был признан виновным в злоупотреблении должностными полномочиями, получении взятки при отягчающих обстоятельствах и служебном подлоге и приговорен к пяти годам лишения свободы. 15 и 18 января 2001 г., в период проведения предварительного следствия по делам о совершении убийства и разбоя, местная государственная телевизионная компания КТРК транслировала программу "На грани", включавшую интервью с Т., следователем прокуратуры Костромской области, который сообщил публике, что заявитель совершил ряд преступлений. В частности, он утверждал следующее: "Убийство было совершено, когда расследование по делу о взяточничестве и злоупотреблении полномочиями (в которых обвинялся заявитель) проводилось уже достаточно длительное время, и было возможно передать дело в суд. И нам стало известно, что Мохов совершил второе, более тяжкое преступление - убийство, сопряженное с разбойным нападением".

В ходе рассмотрения данного дела Европейский Суд по правам человека установил, что следователь утвердительно высказался о том, что заявитель "совершил... убийство, сопряженное с разбойным нападением". Данное заявление не было ограничено описанием состояния продолжающегося разбирательства или "наличием подозрения" против заявителя, но представляло в качестве установленного факта, без ограничений и оговорок, совершение им преступления, даже без упоминания о том, что заявитель отрицал это. Более того, следователь утверждал, что убийство было совершено во время проведения разбирательства в отношении заявителя по обвинению его в совершении иных преступлений, таким образом изобразив его в качестве закоренелого преступника.

Европейский Суд посчитал, что данное утверждение должностного лица эквивалентно объявлению заявителя виновным в совершении преступления и заранее предвосхитило оценку фактов компетентными судебными органами. Принимая во внимание тот факт, что следователь во время интервью представлял органы прокуратуры, ему следовало с особой тщательностью выбирать слова, описывая процессуальные действия, которые проводились в отношении заявителя.

Таким образом, утверждение следователя побудило общественность считать заявителя убийцей до того, как была доказана его виновность в соответствии с законом. Соответственно, была нарушена презумпция невиновности в отношении заявителя, гарантированная в ч. 2 ст. 6 Конвенции 1950 года.

Учитывая изложенное, российским правоохранительным органам, следователям, прокурорам надлежит учитывать практику вышеуказанных решений Европейского Суда по правам человека и исключить в своей деятельности некорректное освещение в СМИ находящихся в их производстве уголовных дел, давать взвешенную оценку фактам, указывающих на причастность тех или иных лиц к расследуемым преступлениям, что позволит избежать принятие подобных негативных правовых решений. Кроме того, правоохранительным органам РФ следует помнить, что механизм преступления включает в своё содержание стадию подготовки, совершения и сокрытия умышленного преступления [11, с. 79], а значит, их сотрудники должны учитывать возможные последствия своих высказываний при оценке действий тех или иных лиц на разных этапах совершения преступного посягательства.

В связи с этим следует согласиться с А.М. Николаевым, который отмечает, что Европейская конвенция 1950 года как международный договор выступает не только в роли носителя общеевропейского стандарта основных прав и свобод человека и гражданина (включая презумпцию невиновности), которыми руководствуется Европейский Суд при рассмотрении поступающих жалоб, но и является неотъемлемой частью правовой системы России, а также системы защиты прав человека в стране [2, с. 98].

Таким образом, в случае соблюдения положений Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года лица, реально совершившие инкриминируемые им преступления, не смогут использовать Европейский Суд как инструмент давления на следствие, а действия российских органов государственной власти не будут подвергаться критике на европейской арене в условиях непростой современной политической ситуации в мире.

Список литературы

1. Николаев А.М. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод: конституционно-правовой механизм реализации в Российской Федерации: монография. М.: АПКиППРО, 2011.

2. Николаев А.М. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод: конституционно-правовой механизм реализации в Российской Федерации: монография. М.: АПКиППРО, 2011.

3. Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 февраля 1995 года по делу "Аллене де Рибемон против Франции (Allenet de Ribemont v. France)" [Электронный ресурс]- Режим доступа. - URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 1.03.2015).

4. Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 марта 2002 года по делу "Буткявичюс против Литвы (Butkevicius v. Lithuania)" [Электронный ресурс]- Режим доступа. - URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 1.03.2015).

5. Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 августа 1987 года по делу "Лутц против Федеративной Республики Германии (Lutz v. Germany)" [Электронный ресурс]- Режим доступа. - URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 1.03.2015).

6. Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 марта 1983 года по делу "Минелли против Швейцарии (Minelli v. Switzerland)" [Электронный ресурс]- Режим доступа. - URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 1.03.2015).

7. Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 марта 2010 года по делу "Мохов против Российской Федерации (Mokhov v. Russia)" [Электронный ресурс]- Режим доступа. - URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 1.03.2015).

8. Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 октября 2008 года по делу "Хужин и другие против Российской Федерации (Khuzhin and Others v. Russia)" [Электронный ресурс]- Режим доступа. - URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 1.03.2015).

9. Россия задумалась о выходе из Совета Европы. Это повлечет прекращение юрисдикции ЕСПЧ по рассмотрению жалоб на Российскую Федерацию [Электронный ресурс]- Режим доступа. - URL: http://president-ovet.ru/presscenter/publications/read/2450 (дата обращения: 26.02.2015).

10. Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека. Очерк организации и деятельности. М.: Издательство НОРМА, 2001.

11. Чурилов С.Н. Криминалистическая методика расследования: проблемы, тенденции, перспективы. Монография. М.: Юстицинформ, 2011.

Размещено на Allbest.ru