Проблемные вопросы квалификации обоснованного риска в российском уголовном законодательстве

128

ISSN 2223-1560. Известия Юго-Западного государственного университета. 2015. № 4 (61).

Размещено на http://www.allbest.ru/

Северо-Западный филиал Российского государственногоуниверситета правосудия (Санкт-Петербург)

Проблемные вопросы квалификации обоснованного риска в российском уголовном законодательстве

А.Н. Берестовой, канд. юрид. наук, доцент

Вуголовномправеподквалификациейтрадиционнопонимаетсяквалификацияпреступлений. Квалификация преступлений, пишет В.Н. Кудрявцев,-это «установление и юридическое закрепление точного соответствия между фактическими признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой» [1, с. 12]. По мнению Б.А. Куринова «квалификация преступления - это вывод о подобии (тождестве) конкретного жизненного случая - преступления, тому понятию о преступлении данного вида, которое сформулировано в норме уголовного закона»[2, с. 12]. Практически аналогичное определение рассматриваемого понятия дается и в учебниках по уголовному праву. Под квалификацией преступлений, отмечается, например, в учебнике по Особенной части под редакцией М.П. Журавлева и С.Н. Никулина «понимается установление соответствия или тождества признаков совершенного общественно опасного деяния, признакам предусмотренного законом общественно опасного деяния»[3, с. 10]. При этом отдельные авторы, в частности В.Н. Кудрявцев, говоря об уголовно-правовых нормах, применяемых при квалификации, утверждают, что речь может идти лишь о нормах Особенной части, предусматривающих, как известно, составы конкретных преступлений. «…Квалификация преступлений, -пишет он,- означает подведение его под норму такого уголовного закона, который предусматривает признаки совершенного преступления в наиболее конкретной форме. Такой нормой является норма Особенной части Уголовного законодательства»[1, с. 10]. Правда, в случаях неоконченного преступления и соучастия в нем, по мнению В.Н. Кудрявцева, могут применяться и соответствующие нормы Общей части УК, регламентирующие вопросы наказуемости приготовления, покушения или соучастия в совершении определенного преступления[1, с. 11].

При таком подходе, как справедливо замечает Г.С. Курбанов, игнорируется возможность отрицательного вывода, а сам процесс квалификации сужает реальный круг уголовно-правовых оценок[4, с. 80]. В этой связи, в литературе высказана и иная точка зрения по проблеме квалификации. В ее основе лежит тезис о том, что квалификация, представляя собой форму применения права, призвана разрешить два вопроса: о наличии определенного юридического факта и о его юридических последствиях. И первый из этих вопросов решается на основании гипотезы правовых норм или, другими словами, применение гипотезы и представляет собой юридическую квалификацию фактов, установленных при расследовании дела[5, с. 156].

В соответствии с этим как квалификацию следует рассматривать не только вывод о соответствии содержащихся в фактически совершенном деянии признаков тем признакам, которые указаны в диспозиции нормы Особенной части, предусматривающей ответственность за конкретное преступление, но и вывод об отсутствии такого соответствия. Последнюю ситуацию В.М. Галкин именует «негативной квалификацией». Поэтому, по его мнению, юридическую квалификацию не следует сводить к выбору уголовно-правовой нормы, ее необходимо рассматривать как оценку установленных фактов с точки зрения права[5, с. 157]. Юридическая квалификация, указывает он, включает в себя два элемента: а) установление противоправности и б) выбор конкретной статьи закона, под которую подпадает деяние. Поэтому неправильно называть квалификацией только второй элемент, поскольку юридическая оценка деяния в целом есть единый и неделимый акт применения гипотезы Учитывая сложившуюся терминологию, В.М. Галкин предлагает квалификацию в изложенном выше понимании именовать уголовно-правовой квалификацией..

Такой подход к определению понятия квалификации в уголовном праве представляется нам вполне обоснованным. Он соответствует и этимологии самого термина «квалификация». Он является производным от латинского слова qualitet, что означает «качество». Таким образом, понятие квалификации можно определить как установление природы определенного события, явления, в данном случае, общественно опасного деяния, как ответ на вопрос, обладает ли оно «качеством» преступления или нет. Отрицательный ответ на этот вопрос также является ни чем иным, как квалификацией, как формой применения права, о чем уже говорилось выше.

Здесь, однако, следует заметить, что некоторые ученые не усматривают в таких случаях акта применения права. Так, С.С. Алексеев говорил о допустимости неприменения правовых норм, в силу прямого указания закона, указывая при этом на ч. 2 ст. 7 и ст. 50 УК РСФСР. Они, как известно, указывали, соответственно на непреступность действий, не представляющих общественной опасности в силу своей малозначительности и на освобождение от уголовной ответственности при наличии оснований, предусмотренных последней из названных норм [7, с. 213]. Мнение С.С. Алексеева представляется неверным. В.М. Галкин справедливо указывает, что здесь также речь идет о применении, а не о неприменении указанных правовых норм. Содержащиеся в них предписания структурно входят во все нормы уголовного права об ответственности за преступления; признавая деяние непреступным на основании ч. 2 ст. 7, либо освобождая от наказания в силу ст. 50, следователь, суд, точно также применяет закон, как и в случае, когда виновный привлекается к ответственности[5, с. 156]. Следовательно, в данном случае речь идет об уголовно-правовой квалификации.

При таком подходе к рассматриваемому вопросу есть основания говорить и о квалификации действий (бездействия), исключающих преступность деяния, в том числе и совершенных в условиях обоснованного риска. В научной литературе уже предпринимались попытки обосновать возможность и необходимость такой квалификации, а также определить ее правила.

Так, Г.С. Курбанов высказывает идею о том, что «понятие установления признаков обстоятельств, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния, отражает логический процесс идентификации этих признаков с признаками, содержащимися в соответствующих нормах Уголовного закона» [4, с. 81]. Как мы понимаем, в данном случае, имеются в виду нормы Особенной части УК, которые, как известно, определяют конкретные преступления, формулируя их составы. Основываясь на этой посылке, названный автор полагает, что каждое из рассматриваемых обстоятельств характеризуется совокупностью признаков, аналогичных признакам состава преступления, обозначая эту совокупность как состав обстоятельств, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния[4, с. 38]. «Состав обстоятельств, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния, - пишет он, - это также система объективных и субъективных признаков, которые являются необходимыми и достаточными для устранения преступности деяния»[4, с. 82]. Квалификация этих обстоятельств, таким образом, должна осуществляться, по мнению Г.С. Курбанова, по элементам их состава: объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона. Методика этой квалификации, предлагаемая автором, состоит в следующем: сначала выявляются наиболее общие признаки деяния, устанавливается тип правоотношений или, другими словами, решается вопрос о наличии в конкретном случае признаков преступления. После установления таких признаков процесс установления переходит в следующую фазу - исследование признаков, свидетельствующих об отсутствии в деянии общественной опасности. Затем уже осуществляется сопоставление и сравнение установленных фактических обстоятельств деяния с признаками, содержащимися в соответствующих нормах Общей части Уголовного закона[4, с. 83].

Приведенная точка зрения Г.С. Курбанова является, по нашему мнению, неприемлемой, а высказанные в ее обоснование аргументы - малоубедительными. Думается, что аналогия с составом преступления, на которой основывается позиция автора, неуместна, поскольку она отнесена не к деянию, а к обстоятельству, устраняющему его преступность. Кроме того, как верно заметил Е.В. Благов, «… в ходе анализа состав обстоятельств, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния, заменяется составом деяния при наличии одного из обстоятельств, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния, что, конечно же, не одно и то же, хотя подмена тезиса естественна, ибо, в отличие от любых обстоятельств, лишь деяние может быть рассмотрено с позиций объекта и субъекта, объективной и субъективной стороны»[8, с. 79].

Вызывает возражение и предлагаемая Г.С. Курбановым методика квалификации рассматриваемых обстоятельств. Как отмечалось выше, квалификация представляет собой единый и неделимый акт применения гипотезы уголовно-правовой нормы. Поэтому разделение его на отдельные этапы, как это делает Г.С. Курбанов, представляется неправомерным ввиду искусственности такого разделения. В самом деле, установление в конкретном случае признаков состава преступления, означает, что при этом одновременно устанавливаются и признаки, свидетельствовавшие об отсутствии в деянии признаков, указывающих на его преступный характер. Между тем, Г.С. Курбанов разделяет эти два момента.

Е.В. Благов демонстрирует несколько иной подход к рассматриваемому вопросу. В отличие от Г.С. Курбанова, он говорит не о составе обстоятельств, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния, а о составе исключения уголовной ответственности, под которым он понимает «совокупность необходимых и достаточных признаков, позволяющих не считать деяния, предусмотренные Особенной частью Уголовного законодательства, преступлением»[8, с. 80-81].

При этом автор выделяет специальный состав исключения уголовной ответственности, характеризующий конкретное обстоятельство, и общий состав, который составляет совокупность признаков, повторяющихся во всех или во многих специальных составах.

Говоря о признаках, характеризующих, например, состав исключения уголовной ответственности при необходимой обороне, Е.В. Благов называет три группы таких признаков. Первую группу образуют признаки, относящиеся к посягательству: общественная опасность, наличность, направленность на законные интересы. Вторую группу - признаки, относящиеся к защите: цель пресечения посягательства; способ причинение вреда. Третью группу - признаки, относящиеся к причиняемому вреду: причинение посягающему, его соответствие характеру и опасности посягательства.

Состав исключения уголовной ответственности при оправданном риске, при обоснованном риске, по мнению Е.В. Благова, также составляют три группы признаков. Первую группу образуют признаки, относящиеся к необходимости риска: действительность, наличность. Вторую группу - признаки, относящиеся к оправданию риска: цель - достижение общественно полезного результата; действие - соответствующее современным научно-техническим знаниям и опыту; способ причинения вреда; обстановка - невозможность достижения результата иным способом. Третью группу - признаки, относящиеся к причиняемому вреду: причинение, несмотря на принятие всех возможных мер для предотвращения; соответствие поставленной цели и необходимости риска[8, с. 80-81]. Позицию Е.В. Благова также трудно отнести к числу заслуживающих признания. Прежде всего, следует заметить, что применительно к рассматриваемым обстоятельствам следует говорить об исключении преступности деяния, а не об исключении уголовной ответственности, на что уже обращалось внимание ранее[9, с. 345-346; 10, с. 234]. Главное, однако, в другом. Признаки, которые автор именует признаками состава исключения уголовной ответственности, в литературе с давнего времени традиционно именуется условием правомерности того или иного обстоятельства, исключающего преступность деяния. И, как представляется, нет никакой необходимости использовать иную терминологию для обозначения того или иного понятия. Также традиционно условия правомерности, если речь идет о необходимой обороне, подразделяются на две группы: относящиеся к нападению и относящиеся к защите от нападения. Выделение третьей группы условий (признаков), относящихся к причиненному вреду - причинение вреда посягающему и соответствие его характеру и опасности посягательства необоснованно, поскольку они, по существу, характеризуют защиту от нападения.

Что касается непосредственно исследуемого нами обстоятельства - обоснованного риска, - то условия его правомерности, как представляется, достаточно подробно изложены выше. Им, повторим еще раз, являются: наличие общественно полезной цели, невозможность достижения этой цели не связанными с риском действиями, принятие достаточных мер для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам, отсутствие заведомой опасности для жизни многих людей и угрозы экологической катастрофы или общественного бедствия.

Целесообразность риска определяется его полезностью (в результате действия риска предполагается достижение общественно полезной цели) и его оправданностью, когда вероятность достижения положительного результата преобладает над вероятной неудачей, при отсутствии возможности достижения результата без риска. При этом используется как личный опыт рискующего, так и опыт других лиц, и имеющиеся научные знания и рекомендации. Рискующий сознательно допускает наступление негативных последствий от действий с риском. Следовательно, должен позаботиться о предотвращении возможного вреда. Принятию решения действовать с риском должна предшествовать оценка ситуации, выбор оптимального варианта достижения результата, выбор им и средств, принятия мер по нейтрализации возможного отрицательного результата[11, с. 15-20]. Здесь необходимо подчеркнуть, что принятие рискующим достаточных мер для предотвращения негативных последствий предполагает, что он действует не «на удачу», а просчитывает, предвидит возможные потери и пытается их нейтрализовать. Однако понятием «достаточные меры» охватываются не объективно, а субъективно достаточные меры, т.е. осуществляются те меры, которые могло предпринять конкретное лицо. Если бы предпринимались объективно достаточные меры, негативные последствия не наступили бы[12, с. 47].

Установление этих условий и является квалификацией обоснованного риска, в том ее понимании, которое изложено выше. Риск будет считаться обоснованным лишь при наличии всей совокупности названных выше условий его правомерности. Выход за границы данного риска, при отсутствии какого-либо из условий правомерности, означает превышение его пределов, хотя законодатель не употребляет данное понятие, как это имеет место в случаях необходимой обороны, крайней необходимости, задержании лица, совершившего преступление. Так, незначительность цели, явное ее несоответствие содержанию осуществляемых в ее исполнении действии в случае причинения вреда охраняемым уголовным законам интересам, рассматривается как преступление.

В заключении необходимо указать на следующее обстоятельство. Положение закона об обоснованном риске в известной мере входит в противоречие с отдельными положениями Особенной части уголовного законодательства. В отдельных его статьях устанавливается ответственность за создание опасности причинения вреда правоохраняемым интересам в результате нарушения тех или иных правил техники безопасности, при производстве отдельных видов работ. Так, например, ст. 217 УК РФ предусматривает ответственность за нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах, если это могло повлечь смерть человека или иные тяжкие последствия; ч. 1 ст. 247 УК РФ - за нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов и др. Нарушение указанных и иных правил может сопровождать действия, совершаемые в условиях обоснованного риска, и в данном случае будет налицо как состав соответствующего преступления, так и отсутствие обоснованного риска. Однако само по себе нарушение правил при отсутствии вредных последствий, в принципе не должно интересовать уголовное право- это область других отраслей права. Следует согласиться с мнением Е.В. Благова о том, что нарушение соответствующих правил в таких случаях следует рассматривать как малозначительное деяние, не представляющее общественной опасности, и не являющееся поэтому преступлением[8, с. 81].

Список литературы

обоснованный риск уголовный законодательство

1. Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений. - М., 1999.

2. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. - М., 1976.

3. Российское Уголовное право. Особенная часть: учебник. - М., 1998.

4. Курбанов Г.С. Обстоятельства, устраняющие общественную опасность и противоправность деяния. - Баку, 1991.

5. Галкин В.М. Применение гипотезы уголовно-правовой нормы // Труды ВНИИСЗ. - М., 1979.

6. Шевелева С.В., Дробыщева О.С. Уголовная ответственность как уголовно-правовое отношение // Известия Юго-Западного государственного университета. - 2012. - № 5-1(44). - С. 124-127.

7. Алексеев С.С. Проблемы теории права: в 2 т. - Т. 2.- М., 1974.

8. Благов Е.В. Квалификация деяний, исключающих уголовную ответственность // Государство и право. - 1992. - № 10.

9. Курс советского уголовного права. - Т. 2. - М., 1970.

10. Шевелева С.В. Физическое или психическое принуждение как обстоятельство, исключающее преступность деяния по уголовному законодательству // Ценности и нормы правовой культуры в России. IV Международный круглый стол: сб. науч. ст. IV Межд. круг. стола, посвященного дню рождения И.А. Ильина, русского философа и юриста. - Курск, 2013.

11. Севкина М.А. Проблемы определения обоснованного риска в предпринимательской деятельности как обстоятельства, исключающего преступность деяния // Российская юстиция. - 2015. - № 6.

Размещено на Allbest.ru