Коррупция в России - мифы и легенды

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Коррупция в России - мифы и легенды (или сюжет о методологии историко-правового исследования российской коррупции и инновационных направлениях ее блокирования)

Статья посвящена проблемам методологии историко-правового исследования в области истории коррупции в России. Предлагается система мер, направленных на качественное снижения уровня коррупции в современном обществе.

Ключевые слова: коррупция, история, государство, борьба с коррупцией

CORRUPTION IN RUSSIA - MYTHS AND LEGENDS (OR PLOT ON THE METHODOLOGY OF HISTORICAL AND LEGAL STUDIES RUSSIAN CORRUPTION AND INNOVATION DIRECTION OF ITS BLOCKING)

Aronov D.V., Sadkov V.G.

Article is devoted problems of methodology of historic-legal research in area of history of corruption in Russia. The system of the measures directed on qualitative decrease of level of corruption in a modern society is offered.

Key words: corruption, history, government, fighting corruption

коррупция снижение правовой уровень

Проблема методологии историко-правовых исследований существует столько же времени, сколько существует сама наука, изучающая явления, связанные с историей государственных структур, права, законодательства и связанных с ними правовых институтов. Однако зачастую на пути исследователя к истине стоят не только проблемы адекватности предмету изучения того или иного метода исследования, но и присущих общественному сознанию определенных устойчивых стереотипов, которые помимо данной научной (а, соответственно, весьма политкорректной) формулировки, заслуживают, скорее, быть названными сказками, ибо по своему содержанию, при ближайшем рассмотрении, как правило, не выдерживают минимального критического научного анализа. Живучесть этих мифов Автор отдает отчет в разнице, существующей между терминами «сказка» и «миф» применительно к их культурологическому толкованию. Однако в связи с известной укорененностью термина «миф», «мифотворчество», применительно к политической истории, далее в статье, мы будем пользоваться термином миф. объясняется прежде всего их укорененностью в массовом (архетипическом) сознании, на которое, в силу специфики функционирования институтов представительной демократии, зачастую вынуждены ориентироваться современные публичные политики, непосредственно связанные с реализацией законотворческой функции государства, в том числе и области борьбы с коррупцией.

Полагаем, что проблема изучения коррупции как социального и правового явления в истории цивилизации вообще (и в России в частности), в полной мере испытала на себе влияние всех, говоря языком Фрэнсиса Бэкона, «призраков» или «идолов», Фрэнсис Бэкон разделил источники человеческих ошибок, стоящих на пути познания, на четыре группы, которые он назвал «призраками» («идолами», лат. idola). Это «призраки рода», «призраки пещеры», «призраки площади» и «призраки театра».

«Призраки рода» проистекают из самой человеческой природы, они не зависят ни от культуры, ни от индивидуальности человека. «Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде».

«Призраки пещеры» -- это индивидуальные ошибки восприятия как врожденные, так и приобретённые. «Ведь у каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы».

«Призраки площади» -- следствие общественной природы человека, -- общения и использования в общении языка. «Люди объединяются речью. Слова же устанавливаются сообразно разумению толпы. Поэтому плохое и нелепое установление слов удивительным образом осаждает разум».

«Призраки театра» -- это усваиваемые человеком от других людей ложные представления об устройстве действительности. «При этом мы разумеем здесь не только общие философские учения, но и многочисленные начала и аксиомы наук, которые получили силу вследствие предания, веры и беззаботности». мешающих человеческому познанию. Попробуем разобраться в том многослойном мифотворчестве, которое сопровождало процесс исследования истории такого сложного и многообразного явления, как коррупция. Зачастую о коррупции судят по принципу, хорошо отраженному в известной поговорке о том, что люди разбираются в трех вещах - в истории, в медицине и как воспитывать чужих детей. Поскольку практически все сталкивались в своей (соседской) жизненной практике с явлениями, которые по тем или иным основаниям массовое сознание склонно причислять к коррупционным, то основания считать себя если и не специалистом, то уж жертвой коррупции, при наличии желания, может найти каждый. Отсюда и тот поток весьма легковесных суждений, заполняющих нашу современную публицистику применительно к характеристике современной коррупции.

Когда же доходит дело до сколь-нибудь далекой (а иногда и не столь уж далекой) истории, то тут, как говорится, «хоть вон святых неси». Толстой А.К. Собрание сочинений в четырех томах. Т. I. М., 1980. С. 260. В истории коррупции, судя по публикациям в российской прессе, а равно выступлениям в электронных СМИ, разбираются все без исключения. Поэтому позволим себе высказать несколько слов в защиту объективности подходов к ее изучению. Конечно же, не в защиту коррупции, в наши дни это выглядело бы как-то уж совсем не политкорректно, а в защиту необходимости соблюдения принципов чистоты научного исследования (Конечно же, насколько это вообще возможно в условиях, когда, следуя актуальным лозунгам, надо не изучать, а, скорее, непримиримо и неустанно, не покладая рук, бороться, клеймить, стоять на страже и т.д.). От историков права и государственно-правовых институтов в этих условиях привычно ждут обширных экскурсов в давнее/недавнее проклятое (темное) прошлое, которое взрастило российскую коррупцию, давшую настолько глубокие корни в общественном сознании, что их корчеванием власти приходится заниматься до сих пор (а равно написанных на их основе историко-правовых опусов, толкующих отечественную историю как некий конгломерат коррупционных по своей природе механизмов управления страной, которые лишь сегодня оказались в центре внимания власти, и теперь от общества требуется лишь одно - с пониманием отнестись к инициативам, исходящим от власть предержащих, чтобы случилось чудо, и «Россия, вспрянув ото сна», победила коррупционного зверя). Подобный социально-государственный заказ порождает и соответствующее ему предложение.

Прежде всего хотелось бы отметить, что в подобных обширных (и не очень) писаниях, как правило, наблюдается известная путаница употребляемых терминов. Речь не идет о том, как называлось деяние, приравниваемое к современному понятию взятки. Был это термин «посул» или что-либо иное. Эта проблематика также заслуживает внимания, но более важно, как нам представляется, добиться единообразного толкования того, что мы понимаем под коррупцией применительно к истории отечественной государственности. Огульно рисуя историю страны как цепь сплошной коррупции на всех уровнях власти, новоявленные открыватели «страшной и суровой правды» не задают себе труда отграничить такие явления, как казнокрадство, злоупотребление властью, от собственно коррупционных явлений.

Непосредственно связанным, а можно даже сказать проистекающим из первой ошибки, является и некритическая экстраполяция современного понимания сути коррупционных явлений в обществе, нарушающих прежде всего установленный порядок реализации отношений в сфере государственного управления. Для нас понятным и привычным является тезис о равенстве индивидов, а возможность их включения в процесс коррупционных отношений связана с наделением их обществом правами в сфере управления, когда они начинают конвертировать потенциал статусной ренты в непосредственные материальные / нематериальные блага. Могут быть предложены иные схемы данного процесса отношений между населением, субъектами экономической жизни страны и чиновниками, бюрократами и т.д. и т.п., однако суть вопроса не изменится, в коррупционные отношения обязательно вовлечен квалифицированный субъект, наделенный неким объемом властных полномочий.

И данная схема уже не работает в обществах, где объем властных полномочий принадлежит определенным сословиям по праву рождения, т.е. в любом сословно-структурированном обществе, каковые на определенных этапах исторического развития наблюдаются у большинства цивилизаций и традиционно соотносятся с периодом развития, известным как средневековье. Следует отметить, что для восточных социумов, сохраняющих в качестве инструмента социальной стабилизации значительное влияние религиозных институтов (прежде всего исламская цивилизация), консервирование подобных отношений характерно и при их формальном вхождении в стадию индустриального и постиндустриального общества. В социумах подобного типа передача неких ценностей представителем низшего сословия представителю высшего сословия выступает не в качестве проявления преступного, а, наоборот, предписанного поведения, описываемого в рамках теории реципрокного обмена, предполагающего вполне корректный обмен передаваемыми ценностями. См. например: Васильев Л.С. История Востока: В 2 т. Т. I. М., 1998. С. 49-57. Иначе говоря, одна часть членов общества обладает изначально социально перераспределенной статусной рентой, которую обменивает на необходимые ей блага (в свое время Г.Х. Попов, оказавшись в кресле мэра г. Москвы, оглашал подобную мысль, оправдывая свои собственные «управленческие подвиги», но это была уже другая эпоха).

Некоей квинтэссенцией подобной ситуации может служить известная дискуссия философов-схоластов о количестве благодати, оставленной Иисусом Христом католической церкви, а равно о наличии права и возможности обменивать ее на материальные блага, необходимые для укрепления земной инфраструктуры церкви. Не менее плодотворна дискуссия о том, сколько ангелов может поместиться на конце иглы, но в отличие от предыдущей она не нашла столь прагматичного выхода в повседневную практику экономической жизни средневековой Европы. Данные теоретические поиски были легитимизированы в решениях одного из церковных соборов. Иначе говоря, речь идет о небезызвестной торговле индульгенциями.

Для ряда сословно структурированных социумов, прошедших стадию формально-юридического отказа от сословного деления с продекларированным переходом к принципу равенства индивидов, традиционные формы реципрокного обмена между сословиями пережили определенную трансформацию. Они редуцировались в некий аналог понятия «оказать уважение» старшему. Вышестоящий субъект уже не принадлежал к определенному сословию по рождению, но автоматически наделялся соответствующим статусом при формально европейском типе карьерного роста. В качестве вполне репрезентативного примера, как нам представляется, может выступать ситуация в Среднеазиатских республиках в период их нахождения в составе СССР. Весьма симптоматичным представляется довольно большое количество в составе т.н. «подарков» такого специфического для европейского менталитета изделия, как национальный парадный халат с золотым шитьем, по стоимости тяготеющим к стоимости в СССР продукции советского автопрома. Можно предположить, что именно низкий уровень ликвидности подобных «подарков» говорит о сохранении в сознании черт именно сословного общества.

Немало мифов связано уже не столько с методологическими недостатками оценки коррупционных проявлений в истории отечественного государства и права, сколько с отдельными эпизодами отечественной истории. За их многочисленностью остановимся лишь на некоторых из них, наиболее представленных в современном (впрочем, строго говоря, идущих с середины 70-х гг. ХХ века) мифотворчестве. Один из любопытных мифов современного массового общественного сознания, связанный с известной и весьма широко распространенной фразой «При Сталине был порядок», заключается в том, что в период сталинской диктатуры было много плохого, в т.ч. и репрессии, но это помогло побороть преступность, в т.ч. и в области коррупции. Соответствующие конкретно-исторические исследования этого не подтверждают. При этом речь идет не о мелких коррупционных проявлениях, связанных с попытками рядового населения решить свои насущные бытовые проблемы. Здесь можно сослаться как на вечно живого классика М.С. Булгакова с известными эпизодами из «Мастера и Маргариты», так и на одно из недавних исследований, опирающихся на весьма любопытную, но, как представляется, весьма репрезентативную источниковую базу. Фитцжеральд П. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. М., 2008. Однако нас интересует, конечно же, не столько мелкая т.н. «бытовая» коррупция, а насколько совместимы жестко регулируемая экономика при тоталитарном варианте социализма и коррупция. Специальные исследования показывают, что, как это ни покажется парадоксальным, именно жесткие, а порою и сверхжесткие методы управления, инициируемые с самой верхушки власти (вспомним пресловутых «железных» наркомов, безграмотного Л.М. Кагановича, повышавшего эффективность перевозок массовыми бессудными репрессиями, имя им легион), порождали уникальные формы коррупции. Примером может служить возникновение в рамках той экономической системы института «толкачей», выбивавших дополнительные фонды, добывавшие нормируемые (или, как тогда говорили, «фондируемые») материалы и прочее, прочее, прочее. См. например: Грегори П. Политическая экономия сталинизма. М., 2007. Своеобразный коррупционный сектор создала жилищная политика советской власти, фактически поставившей его под контроль государства, исключив возможность решения «жилищного вопроса» вне системы госинститутов. Этот перечень можно продолжать, но полагаем более целесообразным отослать заинтересованного читателя к специальным, но вполне доступным исследованиям, посвященным соответствующим проблемам. См. например: Осокина Е.А. «За фасадом сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927-1941». М., 2008; Золото для индустриализации: «ТОРГСИН». М., 2009 и др.

Соответственно, вряд ли есть необходимость говорить о той коррупции, которая была характерна для более поздних времен, когда типология производственных, властных и иных отношений осталась, а ограничивающая роль уголовной (порою бессудной) репрессии значительно ослабла.

И в заключение о мифологии в части российской, как впрочем и общецивилизационной, оценке того уровня, который коррупция имеет в конкретном обществе. Если отбросить авторитет, априорно подразумеваемый за конкретным экспертом, организацией национального или мирового масштаба, то нетрудно обнаружить, что все величие предлагаемых экспертами цифр сводится по большому счету к применению двух, далеко не бесспорных методов. Во первых, речь идет о так называемом «методе экспертной оценки», качество которого всецело зависит от квалификации, в т.ч. интеллектуального потенциала эксперта, но в любом случае ведет нас в объятия помянутого в начале статьи бэконовского «призрака театра» - усваиваемого нами представления других людей (возможно ложного) о действительности. Аналогично можно сказать и о международных организациях, например, Всемирном банке. Приведем пример из иной сферы, где, как представляется, можно либо точно посчитать, либо, если посчитать не удалось, хотя бы немного подумать о разнице в исторической, культурной и религиозной традиции разных стран, относящихся вообще к различным цивилизациям. В одном из отчетов авторам встретилась цифра, отражающая процент девочек среднего школьного возраста, которые идут в школу в России (по мнению авторов отчета, их было около 80%) и Индонезии (мусульманской ! стране), где идет пусть вялотекущая, но тем не менее имеющая место быть партизанская война. Так вот, в Индонезии, по мнению тех же авторов, в школу шло 100% девочек того же возраста. Полагаем, комментарии излишни.

Вторым методом, применяемым при оценке уровня коррупции, является подсчет статистики следственных и судебных органов по коррупционным делам с их последующей экстраполяцией на всю генеральную совокупность соответствующих отношений. Этот метод более корректен, однако также содержит неизвестную величину, а именно уровень латентной преступности, размер которой определяется посредством того же метода экспертной оценки. Тем более, что в выступлениях даже официальных лиц ссылки на источники, как правило, опускаются. В одном из таких выступлений, содержащих оценочные характеристики размеров взяток в Москве и в провинции были озвучены такие цифры как, соответственно, 600 и 30 тысяч рублей. Для всякого знакомого с жизнью провинции и теми делами, которые правоохранительные органы особенно охотно ведут («бытовая» коррупция преподавателей, врачей, учителей, сотрудников ГАИ и т.п.), подобные суммы ассоциируются лишь с делением страны на две части, одна из которых т.н. «замМКАДье». О жизни там столичные аналитики имеют весьма смутное представление, как, впрочем, и депутаты органов представительной власти, которые, встречаясь с низкооплачиваемыми категориями населения, могут прокомментировать вопросы о низком уровне заработной платы тезисом о том, что они не знают много это или мало 10, 15, 20 тысяч рублей при реальном уровне доходов аудитории 6-8 тысяч.

Таким образом, обобщенный (и мы думаем) объективный взгляд на сущность явления «коррупция» приводит нас к постановке по крайней мере двух вопросов:

явление «коррупция» имманентно присуще любой власти, любой иерархии, любому «деятелю», которые должны принимать те или иные решения для зависящего субъекта (просителя) независимо от моральных качеств «решателя» ?;

явление «коррупция» не является имманентно присущим структуре, где задействован «решатель», а определяется исключительно моральными (а точнее, в данном случае - аморальными (имморальными)) качествами «решателя»?

Если имеет место первая ситуация - то, значит, как только субъект общественных отношений становится где-то хоть каким-то «решателем», то он рано или поздно становится коррупционером, начинает «брать», хотя ранее вне этого места был «белый и пушистый». В этом случае «структура», кресло как бы подталкивает «решателя» становиться аморальным, а это означает, что без внутренних моральных «тормозов», без своего рода «кодексов чести» отдельных социумов, проблема коррупции останется всегда

Если имеет место вторая ситуация, то «решатель» будет «брать» всегда и везде, и чем выше (куда он стремится) - тем больше.

Каковы же тенденции изменения (роста или уменьшения) аморальности ? Здесь необходимо анализировать различные периоды ретроспективы. Во-первых, аморальность «решателей» имела место, в той или иной степени, всегда во все периоды российской истории. Но в периоды, когда все-таки действовали своего рода, кодексы чести» социумов (сословий, общественных объединений), уровень аморальности был ниже.

Наше ближайшее прошлое, соответствующее периоду отечественных трансформации с 90-х гг. прошлого века, демонстрирует явный рост аморальности. Это - как заразная болезнь, которая может перерасти в эпидемию. Можно сравнить это и с метастазами.

Отсюда, основной причиной роста коррупции является рост аморальности в обществе, что указывает на доминирование второго варианта из поставленных вопросов, а «место», деятельность «решателя» (первый вариант) дополнительно «катализирует» процесс взяткодательства.

Процесс этот, как показывает многовековой опыт многих стран, неизлечим стандартными средствами: поймать и посадить, оштрафовать, конфисковать и даже - расстрелять!, как в Китае. Однако решать эту мегапроблему, конечно, необходимо.

Первое направление решения проблемы, с нашей точки зрения, которое не зависит от уровня аморальности «решателей» и «просителей» (взяткобрателей и взяткодателей), связано с обеспечением анонимности, полном исключении личных контактов в процессе решения вопросов «решателей» и «просителей». Как это надежно реализовать - это уже психолого-технологические проблемы. При развитии современных информационно-коммуникационных технологий - это вполне реально. «Проситель» не должен знать «решателя», а должен иметь дело с целой (как правило, большой) структурой (правительством, администрацией региона, муниципалитетом, администрацией (обезличенной) предприятия и т.д.).

«Решатель» при этом, конечно, может «вычислить» «просителя» по его вопросу даже без личного контакта, однако принятие решения «решателем» индивидуально должно быть исключено. Оно должно приниматься только через письменное согласие (несогласие), например, «пятерки» решателей.

Второе направление решения проблемы коррупции связано с «переворотом» менталитета российских граждан, когда выявление, разоблачение (даже через своего рода «доносительство») должно стать со стороны каждого из граждан, причем даже непосредственно не задействованных в этом процессе, императивной обязанностью и даже «доблестью», в отличие от существующей ситуации, когда очень многие граждане считают это неэтичным, стыдным, предпочитая оставаться в стороне от известных им негативов. Выявление, «высветление» теневых процессов должно стать для каждого гражданина не только правом, но и, одновременно, обязанностью. Непримиримость к антиобщественным коррупционным явлениям, которые уже становятся повседневностью, входят в менталитет многих социально-профессиональных групп (часто уже скорее «группировок»). И такой антикоррупционный повседневный менталитет граждан, конечно, должен быть легитимизирован в антикоррупционном законодательстве и параллельно - опять-таки - кодексами чести социумов.

Третье направление. Возврат такого наказания, как полная конфискация имущества коррупционеров и их родственников, включая арест счетов и их национализацию. Введение в соответствии с принятой схемой кратных штрафов с одновременным привлечением коррупционеров к публичным общественным работам

Четвертое направление. Введение такой меры наказания, как «черные метки», фиксирующие сведения о правонарушениях, совершенных гражданином в соответствующих базах данных, включая универсальные электронные карты с одновременной публикацией фамилий коррупционеров в общероссийских и региональных средствах массовой информации.

Пятое направление. Введение такой меры наказания, как «запрет на профессии и должности» на весь период последующей жизнедеятельности правонарушителя с одновременным указанием перечня профессий и должностей для возможного трудоустройства. При этом одновременно должна быть обеспечена публикация фамилий в общероссийских и региональных средствах массовой информации.

Шестое направление. Не претендуя на глобальное изменение ментальности, которое, несомненно, происходит, Можно конечно вспомнить самый тиражированный опыт смены ментальности народа, связанный с практикой сорокалетнего вождения народа по Иудейской пустыне. необходим поиск более оперативных и технологичных решений, эффективность применения которых минимально связан с ментальностью исполнителя.

Как представляется, речь может идти, в частности, о создании максимальных препятствий для взяткодателя, например, при подкупе должностных лиц судейского корпуса. Практика Древнего мира, эпохи античной Греции знала институт гелиэи, когда 6 000 присяжных до последнего момента не знали, кто будет участвовать в слушании дела, а их количество де-факто исключало дачу взятки всем. Можно сослаться и на практику оценки результатов голосования при принятии решения Народным собранием (апеллой) в Древней Спарте, когда оценку силы крика проводила группа «независимых экспертов», находившихся в сооружении без окон и не знавшая порядок вынесения вопросов повестки дня на голосование. Соответственно, введение в отечественное судопроизводство практики изготовления дубликатов дела с его передачей нескольким составам суда, могло бы дать схожий эффект. Естественно, что подобное предложение технически реализуемо на стадии экспертной оценки, но не в рамках действующего процессуального законодательства. Однако сам факт нахождения дела на оценке так называемых «черных экспертов» может оказать влияние на процесс принятия решения. Вопрос об увеличении нагрузки на судейский корпус также должен быть решен в этом случае, что потребует увеличения затрат. Но обществу в лице органов власти, политических и общественных институтов как элементов «гражданского общества» следует ответить на вопрос, что для него важнее - эффективное правосудие или расходы на его содержание. Необходимо отметить при этом, что современные информационные и телекоммуникационные технологии позволяют реализовать такую модель на новой качественной основе.

Таковы вкратце, на наш взгляд, те основные соображения, которые могут быть сегодня развиты в историко-правовых и социально-экономических работах всех жанров (от научных - до публицистических), и посвященных такой теме, как коррупция. Надеемся, что призыв задуматься над внешне логичными, привычными, что называется с младых ногтей, принимаемыми на веру положениями и оценками, будет услышан, и мы будем более аккуратно, более творчески использовать самоуничижительные тезисы о «тысячелетней истории коррупции в России», «о взятке как неотъемлемом элементе русской жизни», о «развращенности русского национального характера», его ориентации на внеправовые способы решения возникающих вопросов. Как писал еще в XIX в. поэт Б.Н. Алмазов, вложив эти строки в уста славянофила К.С. Аксакова:

По причинам органическим

Мы совсем обделены.

Здравым смыслом юридическим

Сим исчадьем Сатаны.

Широки натуры русские

Нашей правды идеал

Не влезает в рамки узкие

Юридических начал.

Валерий Сендеров Непоследняя битва (ИДЕОЛОГИЯ CONTRA РЕФОРМЫ) // ПОСЕВ. 2010. № 3. С. 19 [Электронный ресурс] // URL: http://www.posev.ru/files/magazine-archive/81.pdf Дата обращения: 26.05.2011.

Авторы никоим образом не пытались выступать в роли «адвокатов дьявола» и не тешили себя иллюзиями о быстром превращении российского социума в исключительно нравственное сообщество. Однако тот высокий градус общественной дискуссии на коррупционную тематику, обращает внимание на то, что из этого автоматически не следует истинность любого рассуждения на заданную тему. Базовые критерии научного исследования никто не отменял, и всех участников дискуссии мы призываем именно к этому, сколь бы явными ни казались простые ответы на весьма сложные вопросы.

Стратегически выход из ситуации лежит в изменении системы взаимоотношений власти и общества, причем не только в контексте, например, теории «общественного договора», но и осознания того непреложного факта, что ничто не вечно, и по прошествии определенного времени (различного для разных стран) народы перестают быть стадом, «ведомым» пастырями разной степени «доброты». А пастыри (читай «иерархи») должны понять необходимость продуманной, конструктивной системы мер, действительно решающих, а не имитирующих решение проблемы.

Размещено на Allbest.ru