Парламентская трибуна в агитационно-пропагандистской и законотворческой деятельности отечественного либерализма в начале ХХ в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Парламентская трибуна в агитационно-пропагандистской и законотворческой деятельности отечественного либерализма в начале ХХ в.

Аронов Дмитрий Владимирович,

ФГБОУ ВПО "Госуниверситет-учебно-научно-производственный комплекс", Орел, Россия

Аннотация. В статье рассматривается теория и практика российского либерализма начала ХХ в. по использованию парламентской трибуны для презентации обществу своих программных документов, взглядов, законотворческих инициатив. Прослеживается эволюция подходов партии конституционных демократов к определению места и роли парламентской трибуны в агитационно-пропагандистской и законотворческой деятельности

Ключевые слова: либеральное законотворчество, российский либерализм, либеральная модель реформирования страны, агитация и пропаганда, конституционные демократы.

Важнейшей задачей любой политической партии выступает борьба за власть, которая вряд ли может быть успешной без наличия у партии самых разнообразных ресурсов, среди которых далеко не последнее место занимает распространенность, а, по возможности, укорененность ее партийной идеологии среди населения. Степень ее восприятия, преобразования в воспринимаемые массовым сознанием образы, не в последнюю очередь связаны с конкретными формами ее донесения до рядового избирателя. Сказанное, конечно же, не отменяет требований к содержанию программных партийных документов, однако в агитационно-пропагандистской деятельности формы и методы презентации выходят, зачастую, на первое место. Особенно остро стоят проблемы данного рода перед странами, преходящими к способу организации государственной власти, политическому режиму, предполагающему наличие в нем в качестве неотъемлемого элемента такой формы реализации общественной самодеятельности, как политические партии. См.: Карнишин В.Ю. Политический аспект российской модернизации в начале ХХ века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 5-4.С. 91-94 и др. Именно такой период и переживала Россия в начале ХХ в. В числе возникающих партий, для которых легальные формы агитации представлялись единственно возможными, были либеральные партии, состоявшие во многом из общественных деятелей, чьими трудами к началу ХХ в. была создана не только оригинальная теория, но и основы либеральной модели реформирования страны, последовательно трансформировавшиеся в проекты нормативно-правовых актов, в т. ч. и Основного закона России. См.: Аронов Д.В. Статус монарха в либеральных проектах Основного закона России начала ХХ века // История государства и права. 2013. № 3.С. 14-17; Он же. Реформа местного самоуправления в либеральных проектах основного закона России начала ХХ века: опыт сравнительного изучения // История государства и права. 2014. № 12.С. 12-16; Калугин П.А., Золотухина Е.К., Аронов Д.В. Реформа местного суда в либеральном законотворчестве начала ХХ века // История государства и права. 2014. № 9.С. 22-26 и др.

Однако при всем своем теоретическом совершенстве, технической проработанности, учете представителями российского либерализма особенностей развития, как российского общества, так и институтов традиционной государственности, либеральная модель, носителем которой на рубеже веков в России стали, по преимуществу, представители интеллигенции, носила верхушечный, интеллектуальный характер. В силу уже этого она требовала для своей реализации социальной среды, воспринимающей ее как некий алгоритм социального поведения, без которой она была обречена оставаться не более чем разновидностью научной теории. Соответственно, большую роль в партийно-политической деятельности отечественного либерализма была призвана сыграть разнообразная деятельность по презентации российскому обществу партийной программатики, предлагаемой либеральной модели реформирования России. Помимо доступных средств массовой информации, представительских мероприятий различного характера, развитие общественной самодеятельности в виде разнообразных союзов и обществ, деятельности в учебных заведениях, важную роль, в т. ч. и по опыту Западной Европы, российские либералы отводили парламентской трибуне.

Принципиально важная проблема, решаемая в начале века - чем должна стать думская трибуна для либеральных фракций претерпела в своем развитии ряд последовательных трансформаций. В преддумский период, когда либералы еще не определились со стратегией думской деятельности, ряд представителей их левого крыла не видели самостоятельной ценности в думской трибуне, как средстве партийно-политической деятельности, направленной на повышение авторитета партии в обществе. Ей отводилась важная, но едва ли не одномоментная роль места, откуда предполагалось запустить механизм превращения Думы в некий аналог учредительного собрания. После Манифеста 17 октября, объявившего о создании в России представительного законодательного учреждения, конкретные черты парламентской работы определились не сразу. Это вызвало в ЦК и на съездах партии достаточно жаркую дискуссию по вопросу о роли и месте парламента в политической жизни страны. Применительно к законотворческой деятельности ее итоги формулировалась примерно следующим образом: нужна ли законодательная ("органическая") парламентская работа или главная задача кадетов в случае избрания в парламент состоит в придании ему функций Учредительного собрания, которое будучи избранным на основе всеобщего голосования и будет обладать необходимыми полномочиями для ведения нормальной законотворческой деятельности. Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3-х тт. / Т. 1.1905-1907 гг. М., 1997.С. 22.

Организационно эта тактика получила оформление на втором съезде, где впервые были определены (хотя и в самых общих чертах) контуры будущей законодательной деятельности, а соответственно средством ее реализации выступала трибуна Думы.

Следующим этапом законотворческой деятельности кадетов становится период непосредственной парламентской деятельности, ставший временем наиболее активного использования трибуны Государственной думы. Органом, непосредственно реализующим партийную политику, в этот период становится партийная парламентская фракция, которая, несмотря на достаточно высокую степень либерализма организационного строения партии, постоянно согласовывала свою тактическую линию с ЦК, взявшего на себя руководство по организации ее работы. ГАРФ.Ф. 523. Оп. 1.Д. 336 (1).Л. 1; Д. 27.Л. 57. Большое значение для определения будущей деятельности партии в Думе имело заседание ЦК 8-9 апреля 1906 г., так как именно на нем были в значительной мере предопределены и вся тактика партии, и основные направления работы парламентской фракции партии народной свободы.

Принципиально важным для тактики использования Думы стали решения третьего съезда, собравшегося за пять дней до открытия Думы, где первым был обсужден доклад о тактике в Думе, сделанный съезду от имени ЦК П.Н. Милюковым. Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3-х тт. / Т. 1.1905-1907 гг. М., 1997.С. 536. Тезисы этого доклада, одобренные съездом после оживленных дебатов, заключались в следующем:

1. Целью деятельности партии в ближайшей сессии Думы съезд определил осуществление следующих основных задач, поставленных в программе партии: обеспечение законодательными нормами неприкосновенности личности, равенства всех граждан …; введение всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, … законодательное разрешение земельной реформы; принятие неотложных мер по рабочему вопросу и удовлетворение справедливых национальных требований.

2. Было решено, что партия будет стремиться к достижению указанных в п.1 целей, не останавливаясь перед возможностью открытого разрыва с правительством; но с принятием мер, обеспечивающих формирование общественного мнения о том, что вся вина и ответственности за столкновение законодательной и исполнительной власти, если это произойдет, лежит на правительстве.

парламентская трибуна либерализм российский

3. Оптимальным планом действий в Думе съезд посчитал немедленный переход к реализации комплекса законодательных мер (п.1), путем внесения соответствующих законопроектов и их обсуждение в Думе.

Анализ тезисов доклада П.Н. Милюкова показывает, что главной целью думской тактики было использование парламента в целях собственно законотворческой деятельности. Возможности иного использования Думы как средства непосредственного обращения к населению предполагались (п.2), но в случае конфликта с правительством, т.е. в условиях выходящих за рамки классической парламентской деятельности.

В связи с изменениями, происходившими в России после роспуска Думы первого созыва, показывавшими, что победа партии на выборах во II Думу отнюдь не предрешена, руководство кадетов исходило из возможного варианта реализации партийной программы думской деятельности в условиях, когда у партии не будет монополии в области законодательной инициативы. Однако принципиальных изменений в части тактики использования думской трибуны не происходит. В соответствии с этой посылкой и были сформулированы новые тактические установки в области законотворчества. Как и в первой Думе некое промежуточное положение между собственно законотворчеством и агитационно-пропагандистской работой занимал подготовка адреса, который выступал в качестве своеобразной равнодействующей между различными политическими силами, неся на себе неизбежную печать политической ангажированности представленных в Думе партий и общественных движений. Наибольшие дивиденды получали партии думского большинства, остальные вынуждены были довольствоваться участием в дебатах по поводу его принятия.

Исходя из соотношения сил в стране и в Думе, фракция следующим образом определила основные направления своей работы:

1. Строго подчинить цели агитационные целям законодательным и совершенно отказаться от содействия тактике, рассчитанной на непосредственную "поддержку" Думы народом или на "организацию" Думой населения на местах для ближайших "активных выступлений".

2. Выработать и выполнить план ближайшей очереди законодательных работ, имеющих целью реорганизацию государственного строя…

4. Воздержаться от прямого выражения недоверия министерству. Там же. С. 590.

Выполняя генеральную установку "беречь Думу", фракция кадетов решила с самого начала отказаться от выражения недоверия министерству, не желая создавать конфликт, выходом из которого была бы не отставка министерства, а очередной роспуск Думы. Там же. С. 595. Исходя из этой краткой характеристики изменений в условиях законодательной деятельности Думы, особенно в сравнении с первой, следует оценивать и те изменения, которые произошли как в тактике законотворчества, так и использовании либералами думской трибуны.

Как отмечалось в одном из пунктов программы действий фракции кадетов, необходимо "…строго подчинить цели агитационные целям законодательным". Однако на практике это оказалось гораздо сложнее. Ряд вопросов, разрешение которых в сложившейся ситуации представлялось кадетам безнадежной задачей, парламент не мог не обсудить как в силу их общественной значимости, так и в силу того, что частью они достались второй Думе от первой. К ним, прежде всего, относились вопросы об амнистии, отмене смертной казни, военно-полевых судов, о голоде и безработице, об исключительных законах.

Значительные усилия фракции были направлены против использования вопросов законотворческой деятельности, особенно по общественно острым вопросам крайними фракциями в агитационно-пропагандистских и провокационных целях, а также против излишней траты времени на обсуждение этих вопросов. Первая цель была достигнута: все антиконституционные предложения и справа и слева были отклонены. Вторая цель, по оценке самой фракции, была достигнута лишь частично. Там же. С. 597.

Позднее в III и IV Думах вопрос о соотношении агитационных мотивов и непосредственно законотворческой тематики в выступлениях кадетских ораторов будет регулярно обсуждаться на конференциях партии и заседаниях ЦК. Причем общей тенденцией будет требование к партийным ораторам об усилении именно агитационной составляющей их речей.

При определении своих задач в III Государственной думе, в том числе и в области законодательной деятельности, кадетам прежде всего пришлось решить для себя принципиальный вопрос о природе парламента избранного по новому третьеиюньскому избирательному закону, принципиально менявшему соотношение сил в новой Думе. Новый расклад сил в Думе означал для кадетов переход фракции в фактическую оппозицию. Это вновь потребовало от партийного руководства выработки новой тактики. Соответствующее решение было принято на партийной конференции в Териоках 10-11 июня 1908 г. и на Гельсингфоргском партийном съезде. В докладе съезду новая Дума была определена "как … высший государственный орган, обладающий точно определенной в законе долей верховной власти". Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3-х тт. / Т. 2.1905-1907 гг. М., 1997. С. 82.

Вместе с тем, анализ думской законотворческой деятельности кадетов показывает общую тенденцию к снижению в ней удельного веса собственно законотворческой работы. В целом ситуация с реализацией программы законотворческой деятельности кадетов была в значительной мере блокирована думским большинством, которое выдвигало на обсуждение проекты, "не имеющие острого политического значения, при более менее значительном деловом интересе". Попытки фракции "поставить на очередь законопроекты, касавшиеся важнейших вопросов политического характера, были отклонены". Третья Государственная дума. Фракция народной свободы в период 10. 10. 09 - 5. 06. 10. Отчет фракции. СПб., 1910. С. 18. Эта ситуация вынудила фракцию использовать менее эффективные способы работы. Деятельность либеральной части Думы выражалась "только в ряде усилий, для улучшения поставленных на очередь законопроектов". Таков общий итог деятельности российского либерализма к середине работы III Думы.

В целом ситуация вызвала негативное отношение партийных организаций на местах, критику на партийных конференциях, когда партия не предлагала свои законопроекты, а лишь пыталась исправить законопроекты правительства или думского большинства. Это привело к попытке руководства партии и фракции сделать деятельность фракции в данном направлении более эффективной или по крайней мере более эффектной.

Сложившаяся обстановка требовала от руководства партии принятия адекватных решений. При обсуждении тактики кадетов в III Думе одной из первых, кто решился четко и прямо сформулировать новое кредо партии в законотворческой деятельности, была А.В. Тыркова, "единственный мужчина в кадетском ЦК", как называли ее острословы того времени. Из ее уст прямо прозвучала мысль, что шансов на прохождение кадетских законопроектов в Думе нет, а вносить их просто так, для агитационного эффекта бесполезно и даже вредно, так как их пропагандистский эффект в стране стремится к нулю, а та критика, которая обрушивается на партию, ослабляет и без того скромные партийные силы как в центре, так и на местах. С разными оговорками на том же заседании к ней присоединились еще несколько членов ЦК. Когда же после перерыва в работе съезда сменился его председатель, то избранный на этот пост С.А. Муромцев признал правоту А.В. Тырковой, фактически повторив сказанное ею, но придав этим словам юридически чеканное звучание.

В III Думе мы имеем дело с принципиально новой тактикой, вызванной иным раскладом сил в Думе, ослаблением влияния кадетов в стране, нарастанием в партии определенного критического отношения к законотворческой работе, как главной составляющей партийной деятельности в Думе. Вновь усиливаются голоса за придание выступлениям на пленарных заседаниях более агитационного, чем парламентского тона, предлагается даже обсудить вопрос о провоцировании правительства на новый роспуск парламента как средства активизации общества. Однако в условиях подобного разброда во взглядах и мнениях ЦК удалось в целом удержать партию на прежних позициях признания законотворческой деятельности, хотя и в новых формах, в качестве основной партийной задачи в парламентской работе.

Явные неудачи в реализации партийной программы законотворческой деятельности в период работы III Думы, падение авторитета партии в стране, а соответственно, коррективы, которые необходимо было внести в это направление партийной работы, стали предметом рассмотрения ряда заседаний коллегиальных органов конституционно-демократической партии. Впервые речь о ней заходит в текущей информации П.Н. Милюкова по деятельности фракции в Думе, где он делает акцент на том, что фракции "удалось завоевать моральный авторитет". Съезды и конференции конституционно-демократической партии. В 3-х тт. / Т. 2.1905-1907 гг. М., 1997.С. 377.

Общую тенденцию к смене основных ориентиров в области законотворчества выразил Н.А. Гредескул, который на основе анализа социального состава избирателей предложил ориентироваться в плане использования законотворческих мотивов в предвыборной агитации не на адрес I Думы, а на содержание Манифеста 17 октября. Там же. С. 378. Некоторым диссонансом звучит реплика Ф.Ф. Ольденбурга о том, что подобное рассмотрение законотворческой программы означает отказ от приобретенного думского опыта и потакает "невысокому уровню политического воспитания некоторой части избирателей", Там же. С. 380. но на ход дискуссии оно не повлияло.

Проблематика, связанная с местом и ролью думской трибуны в деятельности либеральных фракций обсуждалась на партийной конференции 2-3 февраля 1913 г., рассмотревшей среди прочих и задачи фракции в Думе четвертого созыва, изложенные в докладе П.Н. Милюкова о предполагаемой тактике фракции в будущей Думе.

Большинство участников совещания поддержали П.Н. Милюкова. В частности А.М. Колюбакин, возражая его оппонентам, указывал на опасность растворения политической самобытности партии в политике малых дел, характеризуя три лозунга как вещь сугубо тактического характера. В ходе обсуждения тезисов П.Н. Милюкова совещание рекомендовало использовать бюджетное право в борьбе с правительством, в том числе и по мелким кредитам, активизировать борьбу с Госсоветом путем голосования за его реформирование, не отвергая при этом и политику малых дел. Там же. С. 412-421.

Последнее положение стало своеобразным рефреном большинства выступлений, на что обратил внимание П.Н. Милюков, указавший, что ЦК отнюдь не отказывается от предыдущей тактики и "является сторонником сочетания обеих тактики - декларативной и деловой, он только считал бы более отвечающим обстановке данного момента, чтобы в случае конфликта между этими двумя тактиками, преимущество отдаваемо было бы не конкретной работе, а общим вопросам". Там же. С. 431. После тяжелой и продолжительной дискуссии, потребовавшей от П.Н. Милюкова его недюжинного тактического мастерства сглаживания противоречий между членами партии, фракция получила карт-бланш на возможность более активных тактических действий по использованию законотворческой тематики в политических целях. Там же. С. 451.

К моменту созыва партийной конференции 23-25 марта 1914 г. дискуссия в кадетской среде по вопросу об использовании думского меньшинства как выразителя и вместе с тем как организатора общественного мнения в стране еще не была завершена. В очередной раз в партии столкнулись сторонники "органической законодательной работы" и поборники превращения думской трибуны в агитационный рупор партии. Как признавал в своем докладе П.Н. Милюков: "Спор в этом направлении еще нельзя считать закончившимся, так как и тут возможны различия во мнениях". Там же. С. 589. Выход партийному руководству виделся в поиске "золотой середины", когда роль Государственной думы не переоценивается и в то же время она используется как одно из средств борьбы и организации общественного мнения.

Данное признание П.Н. Милюкова представляется нам весьма симптоматичным. Лидер партии уже не отрицает возможности и необходимости использования думской трибуны не только для собственно законодательной деятельности. Впервые с трибуны конференции звучит признание о существовании в партии двух подходов к определению главной задачи думской деятельности. Строго говоря, эти точки зрения существовали в партии еще до созыва I Думы, и дискуссия на эту тему не прекращалась, то затихая, то разгораясь вновь, на протяжение всей думской работы партии. Но теперь некоторые сомнения о лучшей тактике появляются и в кадетском ЦК.

Символичны и прозвучавшие на конференции 23-25 марта 1914 г. слова о крушении иллюзий и переоценке ценностей в части законотворческой, в том числе и в думской деятельности. Годы в оппозиции, которую со всей ее парламентской корректностью и приверженностью, причем вполне искренней к "органической парламентской работе", никак не хотели признать в качестве "оппозиции его величества", общественная апатия к широкой законодательной инициативе кадетов и ряд иных причин привели партию к необходимости ответа на вопрос: нужна ли их законодательная деятельность?

В период III Думы подобный вопрос уже дискутировался в ЦК, но тогда речь шла скорее о целесообразности собственной законодательной инициативы. В период первой сессии IV Думы все обстояло значительно серьезней. Под вопросом оказался сам символ парламентской веры кадетов в непреходящее значение законодательной парламентской деятельности. Альтернативой ему выдвигался отказ от собственно законотворчества и переход к агитационно-пропагандистским кампаниям.

В качестве примера на конференции приводился опыт социал-демократов, которых все предыдущие годы кадеты резко критиковали (впрочем, весьма справедливо) за непонимание или нежелание понять сущность парламентской деятельности и использование Думы в качестве всероссийской митинговой трибуны. В период IV Думы оценка тактики социал-демократов звучит уже иначе. "Следя изо дня в день за рабочей печатью, можно видеть, какое значение имеют для партии думские выступления и запросы, откликающиеся на злобы дня, намечающие очередные лозунги … и таким образом постоянно поддерживающие в определенной среде известный уровень политической напряженности и активности". Там же. С. 590.

Новую тактику партии и фракции, ЦК определял исходя из главной задачи, которую кадеты считали общей для всех общественных слоев, - это "политическая изоляция правительства". Там же. С. 591. Для достижения этой цели, по мнению кадетов, нужна была "не столько прямая организация, сколько постоянная моральная связь между однородно построенными элементами населения России". Там же. Для организации подобной связи и предполагалось использовать возможности думской фракции. Конкретным способам и методам взаимодействия между населением и фракцией на конференции был посвящен специальный раздел доклада.

Первой и одной из самых важных задач признавалась необходимость сохранения фракцией того имиджа (или как говорили в начале ХХ в. - физиономии) партии, благодаря которому партия получила авторитет и известность в обществе. Отмечалось, что целый ряд обстоятельств последнего времени в определенной степени испортили присущую партии репутацию внутреннего единства и дисциплины, которой кадеты пользовалась длительное время и которая была существенным условием ее силы и влияния.

Второй тезис стал для кадетов своеобразным Рубиконом. В нем с первых строк говорилось о необходимости "более частое и систематическое напоминать о себе общественному мнению путем политических выступлений с кафедры Государственной думы". Там же. С. 592. "Фракция должна выступать по всем вопросам, которые приковывают внимание общества или на которых желательно сосредоточить внимание общества", - так говорится в докладе. Определяются и требования к самим выступлениям. К их недостаткам отнесена серьезность, обстоятельность, соответствие нормам парламентской деятельности, но именно этим в свое время фракция (и не без оснований) гордилась. Однако далее на степень упрощения речей было наложено определенное ограничение. Ораторы, по мнению партии, все-таки не должны были доходить "до противоположной крайности фракций социал-демократов и трудовиков, лишающей их выступления необходимой серьезности", это уже не может скрыть произошедшей трансформации законотворческой деятельности кадетов в IV Думе.

Новая тактика была сформулирована максимально просто и понятно. "Нет надобности … в больших речах, приуроченных к (внесению - А. Д.) законопроектов. Выступления по мотивам голосования, по запросам могли бы … оказать известное действие", - так был сформулирован еще один руководящей тезис новой думской тактики. Там же.С. 593.

В период работы IV Думы, пришедшейся именно на период Первой мировой войны, можно выделить несколько этапов в законотворческой деятельности кадетов. Первый из этапов связан с переоценкой места и роли этой деятельности в думской партийной работе. На смену законодательной инициативе (в той или иной мере присутствовавшей в предыдущих Думах) приходит превалирование агитационно-пропагандистских аспектов в парламентской деятельности партии. Соответствующие задачи с точной расстановкой акцентов были сформулированы на партийной конференции 23-25 марта 1914 г.

На втором этапе, приходящимся на время Первой мировой войны и связанном с этим изменения в расстановке политических сил, образованием Прогрессивного блока, мы опять можем говорить об активизации законотворческой деятельности отечественных либералов в области законодательной регламентации основных прав человека. В Думу вносится пакет законопроектов, ставший продолжением тактической линии, намеченной в период первой сессии IV Думы, когда законотворческая работа была в силу неблагоприятных для партии условий подчинена задачам агитационно-пропагандистского характера.

Подводя общие итоги рассмотрения места и роли думской трибуны в думской практике кадетов в Думе, представляется возможным выделить в ней ряд основных моментов. Определившись на втором съезде с местом и ролью парламентской работы в общей партийной стратегии, российские либералы перешли к собственно парламентскому этапу деятельности, который, в соответствии с изменением внешних по отношению к ним условий деятельности, происходящими в связи с этим изменениями в тактике партии в Думе, а соответственно и применительно к рассматриваемой нами проблематике, можно разделить на ряд этапов. Первый из них относится к деятельности Государственной Думы первого и второго созывов, когда кадеты пытаются реализовать программу преобразования страны, посредством масштабного реформирования российского законодательства. Этому периоду присуще отношение к думской трибуне, как типично парламентскому средству достижения программно-политических целей, с характерными для данного рода деятельности приемами использования. После июньского переворота 1907 г. в период деятельности Третьей Думы кадеты оказываются перед необходимостью ответить на ряд принципиально важных вопросов, определяющих отношение партии к парламенту, избранному по новому избирательному закону, о его политико-правовой природе в принципе. Оставшись на позициях принципиального участия в парламенте, кадеты оказались в ситуации, когда утратив сколь-нибудь заметное влияние на думское законотворчество, потеряв значительную часть электората, они оказались перед тактически привлекательной перспективой использовать думскую трибуну не только для собственно парламентской (в классическом понимании этого термина) деятельности, но и для мероприятий преимущественно агитационно-пропагандистского характера. Вокруг этой проблемы в партии развернулись острые дискуссии, в результате которых партия пришла к очередному компромиссу, попытавшись отделить зерна от плевел, т.е. органическое законотворчество, которое кадеты всегда считали своим символом парламентской веры, с определенным акцентированием использования возможностей думской трибуны - по сути единственного подлинно всероссийского средства массовой информации, для агитационно-пропагандистских целей.

В Четвертой Думе практика использования думской трибуны в качестве средства достижения партийных агитационно-пропагандистских целей получила дальнейшее развитие, широко использовалась либералами как до, так и во время Первой мировой войны. К числу наиболее известных моментов несомненно относится знаменитое выступление П.Н. Милюкова, с рефреном "глупость или предательство". Определенные попытки сохранить собственно законотворческую составляющую работы предпринимаются, но они уже давно не рассматриваются в отрыве от необходимого партии пропагандистского эффекта.

Оценивая данный аспект либеральной деятельности в целом, представляется возможным говорить о том, что презентация либеральной модели реформирования страны имела место в период работы Первой и Второй Думы. Внесенный комплекс законопроектов, по сути, содержал в себе ее нормативно-правовой образ. Строго говоря, рассуждать в данный период о парламентской трибуне как о средстве презентации либеральной идеологии было бы не вполне верно. Известный общественный и революционный подъем давал определенные основания надеяться на возможность реализации либеральной модели реформирования страны в процессе законотворческой деятельности, обеспечивая такие либеральные принципы законотворчества, как комплексность реформирования, его эволюционный характер, приоритетность обеспечения прав и свобод человека, выступавших и в качестве одной из стратегических целей, и критерия прогрессивности планируемых преобразований. См.: например: Карнишин В.Ю. Модернизация России в конце XIX - начале XX в.: позднеимперское измерение // Исторический опыт российских модернизаций XIX-XXI веков: специфика регионального развития Сб. статей. Казань, 2012. С. 40-48; Карнишин В.Ю. Модернизация и российское общество в начале ХХ в. // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2012. № 3. С. 3-8 и др.

Вместе с тем не было бы верным говорить о невнимании к агитационно-пропагандистскому эффекту думской трибуны. В отличие от последующих периодов данный фактор не был доминирующим, однако, несомненно, присутствовал в парламентской практике либерального крыла Думы. Своего рода синтезом этих характеристик процесса либерального законотворчества стала дискуссия в Первой думе в связи с отсутствием законодательных инициатив со стороны правительства (пресловутая история про прачечную и оранжерею в Юрьевском университете). Тогда, по инициативе кадетских специалистов был найден оригинальный и корректный выход из положения, в которую Думу поставило отсутствие у нее прав законодательной инициативы. Тогда было принято решение обсуждать законопроекты (массово подготовленные накануне открытия Думы конституционными демократами), не как законопроекты, поступившие в Думу в рамках законодательной процедуры, а как некие проекты нормативно-правовых актов, обсуждаемые Думой на предмет желательности их последующего внесения уже в рамках законотворческого процесса. Однако по объему и составу эта деятельность, как нам представляется, может оцениваться как как презентация обществу целостной либеральной модели реформирования страны.

Что же касается Думы третьего и четвертого созыва, то в силу известного изменения расклада сил в стране, уходом либеральных партий в оппозицию партии власти - "Союзу 17 октября", то в них практика парламентских выступлений, в большей степени начинает обслуживать текущие потребности агитационно-пропагандистской партийной работы. Свидетельство этому мы находим не только в количественных и качественных выступлениях либеральных ораторов, но и в многочисленных дискуссиях и решениях органов коллегиального управления конституционно-демократической партии. Они же позволяют нам проследить последовательную эволюцию либеральных подходов к месту и роли парламентских выступлений в партийной стратегии и тактике.

Отдельным эпизодом здесь выступает период образования Прогрессивного блока. Когда имело место массовое внесение, говоря современным языком, "вброс" целого блока законопроектов, титульно и содержательно повторяющих законотворческую практику Второй думы. Однако и решение об этой инициативе, и дальнейшая судьба пакета законопроектов говорят о целевом, исключительно агитационно-пропагандистском характере его внесении в Думу. В этот период либеральные депутаты выступали с думской трибуны с речами вполне агитационно-пропагандистского свойства. Наиболее репрезентативной является, конечно же знаменитая речь П.Н. Милюкова с рефреном: "Что это? Глупость или измена?" Речь П.Н. Милюкова на заседании Государственной думы 1 ноября 1916 г.

В целом практика презентации обществу либеральной модели реформирования России по ее конечным результатам вряд ли может быть признана успешной, если не считать многочисленных технических и ораторских достижений либеральных фракций Государственной думы. Общие же причины неудачи этого направления деятельности российского либерализма кроются не в теоретических недоработках или организационно-технических недостатках, а в комплексе исторических условий, См.: Шелохаев В.В. Дискуссионные проблемы истории русского либерализма в новейшей отечественной литературе // Вопросы истории. 2007. № 5. С. 3-17. предопределивших невозможность реализации либеральной модели в России начала ХХ в.

Размещено на Allbest.ru