Наличие писаных конституций в Канаде и Австралии не исключает английского влияния. Особенность этих конституций состоит в том, что они, будучи разработанными парламентом страны, окончательно принимались английским парламентом. Это относится и к Конституционному акту Канады 1982 г., состоящему из Акта о Британской Северной Америке 1867 г. Но в отличие от Великобритании и Новой Зеландии - Австралия, Канада и США - государства с четко выраженной федеральной структурой, нашедшей свое отражение также и в праве.

Каждый субъект федерации имеет свою конституцию и свое право, которое, в свою очередь, делится на статутное и прецедентное. В то же время право штатов не может противоречить федеральному праву.

Специфика национальных правовых систем состоит в том, что, если в Великобритании развитие прецедентного права предшествовало возникновению закона, то в Канаде, США, Австралии и Новой Зеландии закон как акт национального парламента изначально играл важную роль в развитии права.

Канадская федеральная судебная система из всех судебных систем стран общего права более похожа на американскую, хотя все же фундаментальные различия существуют.

В США, например, решения Верховного суда штата являются финальными арбитрами по делу, в то время как в Канаде решения провинциальных судов или австралийских штатных судов являются предметом для рассмотрения Верховным федеральным судом.

Применение судебного прецедента в Канаде также довольно специфично, что обусловлено, прежде всего, федеративным устройством страны с сосуществованием различных правовых систем в отдельных регионах. В частности, в Квебеке действует романо-германская правовая семья, а не англо-саксонская. Особенности судебного прецедента проявляются в том, что:

- судебный прецедент выступает не только в форме решений высших судебных органов государства, но и в форме практических указаний, которые признаются и используются как “правила практики” всеми канадскими судами;

- несвязанность Верховного суда Канады своими собственными решениями;

- ограничение на судебное правотворчество.

В Канаде формирование судебного прецедента возможно не во всех областях права. В частности, в соответствии с Уголовным кодексом Канады, канадские суды не могут не только создавать судебный прецедент в сфере уголовного права, но и ссылаться на них, если это прямо не предусмотрено законом. Таким образом, широким применением судебный прецедент обладает только в сфере гражданского и административного производства, уголовно-правовой сфере он может быть применен только, если закон это прямо разрешает, если он молчит по данному вопросу, то канадские суды не вправе применять прецедент. [13, с.48]

Но все системы объединяет только порядок и манера публикации решений судов. Общая тенденция сводится к следующему: официальные решения публикуются полностью (вводная, содержательная, резолютивная части), неофициальные - в качестве обзоров и заголовков.

Английская система публикаций судебных решений представлена следующими изданиями - Year Books, Plea Rools, Plowden's Report, Full Reprint и др. В Канаде это - Canada Supreme Court Report, Commonwealth Law Report. Так, в Канаде официальные решения Верховного суда и федерального Апелляционного суда публикуются в National Reporter, решения федеральных и провинциальных судов в Dominion Law Reports. Решения Верховного суда Австралии публикуются в Australian Law Reports.

В целом в данной правовой системе можно выделить тенденцию утверждения “гибкого прецедента”, при котором высшие судебные инстанции не считают себя связанными предшествующими решениями.

Говоря о прецеденте как об источнике права и как о правотворческой деятельности судов, следует особо отметить, что речь идет о деятельности не всех, а только высших судов. В Канаде, например, это Верховный суд Канады и Федеральный суд Канады.

Вторичные источники права системы общего права характеризуются и классифицируются одинаково для всех стран данной правовой системы. Ими представлены различные научные труды, практические сборники, вольные переводы юристов других стран и иные материалы. Такие данные публикуются в энциклопедиях права. Роль таких энциклопедий в Канаде играют Canadian Encyclopedic Digest in Ontario and western. При публикации источников международного права в данной правовой системе пользуются единым консолидированным изданием - Martindale-Hubbell International Law Digest.

Кроме того, в настоящее время происходит перетекание прецедентов из одной страны в другую. Один из важных каналов такого воздействия связан с понятием “убедительного прецедента” Прецедент, созданный иностранным судом, не может стать обязательным на территории другой страны, как это было в колониальных условиях применительно к прецеденту, сложившемуся в метрополии. Но иностранный прецедент может быть воспринят как “убедительный”, и, подтвержденный высокой судебной инстанцией страны, он станет источником ее права. Такой метод открывает большие возможности для взаимного использования опыта других стран системы общего права. Подобное перетекание прецедентов к сегодняшнему дню утвердилось окончательно.

Так, 50% прецедентного права Новой Зеландии проистекает из Англии, 10% - из Австралии, определенная часть - из Канады. Даже сама Великобритания черпает прецеденты из Австралии, Канады, Новой Зеландии, США. Указанные цифры свидетельствуют о том, что в рамках Содружества усиливается тенденция к взаимному “правовому обмену” входящих в Содружество стран. [10, с.430]

Правовая система еще одной страны англосаксонской правовой системы - Австралии, в большей степени копирует английскую модель права.

Основными юридическими источниками там признаются, как и в Англии, сформулированное в судебных решениях общее право и законодательные акты.

Общее право Австралии существенно отличается от права США и, в отличие от законодательства, является единым для всех шести штатов и двух (Северной и Австралийской столичной) территорий Австралийского Союза.

До 1960-х гг. влияние английского права на систему австралийского общего права было столь велико, что постановлениям палаты Лордов и других британских апелляционных судебных инстанций неизменно отдавалось предпочтение перед решениями австралийских судов даже самого высокого ранга.

Судебная система Австралии включает в себя федеральные суды, суды отдельных штатов, а также несколько специальных судебных учреждений с четко определенными, весьма ограниченными функциями.

Лишь за последние десятилетия австралийское общее право стало рассматриваться не как часть английского общего права, а как самостоятельная система, что было закреплено в решении Судебного комитета Тайного совета и ряда австралийских судов. Однако и сейчас австралийские суды в своих постановлениях нередко ссылаются на авторитет английских судей.

Верховный суд Австралии играет большую роль в обеспечении единства австралийского общего права. Его решения по вопросам общего права, принятые по жалобе на постановление суда любого штата, обязательны для всех судов Австралийского Союза.

Примечательно, что в Австралии законодательные акты составляют лишь 1% нормативной информации, остальные 99% приходятся на судебные прецеденты и другие источники права.

Силу прецедента в австралийской системе общего права имеют только решения Верховного суда Австралии и верховных судов штатов и территорий. Им обязаны следовать все нижестоящие суды, хотя сами верховные суды в Австралии никогда не считали и не считают себя связанными своими ранее принятыми решениями. [15, с.18]

Новая Зеландия входит в семью английского общего права. Ее современная правовая система в основных чертах начала складываться с 1840 г., когда страна стала английской колонией. На ее территорию было распространено действие как статутов - законов, принятых британским парламентом, так и общего права - совокупности норм, выработанных в решениях судов первоначально в Англии, а затем и в ее заморских владениях.

Хотя с 1947 г. Новая Зеландия стала полностью самостоятельным государством, в ней сохраняют действие британские законы, принятые в 1840-1947 гг., если при их издании было оговорено, что они распространяются на Новую Зеландию.

При этом новозеландские юристы и судьи исходят из положения, что существует некая система общего права, единая для всех государств, где оно применяется, и поэтому признают силу убеждающего судебного прецедента за решениями, вынесенными высшими судебными инстанциями Великобритании, Австралии, Канады и др. Что касается решений вышестоящих новозеландских судов, то они признаются имеющими силу обязательного прецедента для них самих и для всех нижестоящих судов.

Таким образом, новозеландское прецедентное право корнями уходит в английское и австралийское право, и зачастую решения, принимаемые административными трибуналами в Новой Зеландии, базируются на аналогичных делах и решениях в вышеуказанных странах. [10, с.430]

Глава 3

Особенности применения прецедента в странах романо-германской правовой системы

3.1 Общая характеристика прецедента в странах романо-германской правовой системы

В последние годы высказываются различные идеи касательно роли судебного прецедента, признания функций правового прецедента за некоторыми правовыми актами, возможности легализации судебного прецедента в качестве источника права в странах романо-германской правовой семьи.

Романо-германская правовая семья охватывает все страны европейского континента (Франция, Германия, Австрия и др.) за исключением Англии и Ирландии, все восточно-европейские (бывшие социалистические) страны, последовательно распространяет свое влияние на испаноязычные государства Америки (Латинскую Америку) и большинство стран Африки (бывших колоний Бельгии, Германии, Италии, Испании, Португалии и Франции), которые также коснулось влияние этой правовой семьи. Влияние романо-германской правовой семьи заметно и в азиатских государствах, например в Турции, бывших советских азиатских республиках, в Ираке, Иордании, Сирии, Индонезии. Хотя в них действует также и мусульманское право.

В государствах континентальной Европы - Германии, Франции, а также постсоциалистических странах (Болгария, Венгрия, Румыния, Латвия и др.), а также в Российской Федерации и Республике Беларусь - прецедент, традиционно, не относится к источникам права, хотя его практическая роль постоянно возрастает.

В качестве основного источника права в этих странах используется писаное право, т.е. юридические правила (нормы), сформулированные в национальном (внутригосударственном) законодательстве. Законодатель в связи с этим должен осмыслить общественные отношения, обобщить социальную практику, типизировать повторяющиеся ситуации и сформулировать в нормативных актах (законах и подзаконных актах) общие модели прав и обязанностей участвующих в правоотношениях индивидов и организаций. На правоприменителей возлагается обязанность точной реализации этих общих норм в конкретных судебных, административных решениях, что, в конечном счете, обеспечивает единообразие судебной или административной практики в масштабе всей страны.

Судьи в государствах романо-германской правовой семьи не обязаны следовать ранее принятому решению другого суда, за исключением судебной практики верховного суда. Но и в этом случае высшие судебные инстанции не вправе создавать своими решениями новые нормы, а могут лишь толковать нормы закрепленные в соответствующих юридических актах.

Таким образом, можно говорить о применении “прецедента толкования”, который возникает на основе закона и функционирует в его рамках.

Так, например, в Германии, где “судебное право формально не признается сколько-нибудь значащим источником права”, на практике получается, что суды играют значимую роль в сфере интерпретации правовых норм и источников их формирования.

Большинство создаваемых, например, судами Швеции норм права не только формируется, но и осуществляется в целом в пределах общих законодательных норм. Кроме того, что все прецеденты создаются не иначе как на основе идей и принципов, нашедших свое отражение в действующем законодательстве. Учитывая стремление юристов всех этих стран опереться на закон, творческая роль судебной практики всегда или почти всегда скрывается за видимостью толкования закона. И лишь в исключительных случаях юристы отказываются от этой привычки, а судьи открыто признают наличие у них власти по созданию правовых норм. Они упорно придерживаются позиции постоянного подчинения закону даже тогда, когда законодатель их от этого прямо освобождает.

Вместе с тем, есть примеры стран, где юридическая сила и нормативный характер судебных решений признаются и закрепляются в законодательном порядке.

Примером такой страны служит Испания, где официально признана правотворческая деятельность судебной практики, которая основана на ряде решений Верховного суда Испании и формирует “общую правовую доктрину” (doctrina legal). В этой стране в термины и понятия “система прецедента” или “доктрина прецедента” вкладывается такой смысл, который ассоциируется непосредственно с пониманием прецедента в целом, а точнее, его неотъемлемой составной части - “stare desisis”, как “официально связующего”, обязывающего “нижестоящие суды и судей этих судов следовать соответствующим решениям вышестоящих судов”. Такое понимание прецедента весьма близко стоит к классическому пониманию о прецеденте англосаксонской правовой системы, однако с весьма важной оговоркой о том, что в испанской правовой системе, наряду с фактическим и доктринальным признанием прецедента, действует “фундаментальный принцип”, многократно подтвержденный Конституционным судом (Constitutional Court rulling 49/1985), согласно которому “судья связан статутным правом, а не прецедентом”. [4, с.327]

К странам, официально признающим и законодательно закрепляющим прецедент как источник права, относится также Швейцария. В Гражданском кодексе этой страны (статья 1) особо указывается на то, что “право должно применяться во всех без исключения случаях, исходя из буквы и духа содержащихся в нём положений. Там, где в законодательных актах отсутствуют нормы, которые могли бы быть применимы к рассматриваемому делу, судья должен решать вопрос в соответствии с существующим обычным правом”. При этом в соответствии с создаваемыми им нормами и относительно их судья действует так, как если бы он был законодателем. В процессе осуществления такого рода деятельности судья не должен выходить за рамки, установленные признанными правовыми доктринами и нормами прецедентного права.

Следует также отметить, что, несмотря на формальное непризнание в ряде стран судебной практики в качестве источника континентального права, число сборников судебной практики ежегодно увеличивается во Франции, Германии, Швейцарии, Италии и многих других странах.

Данный факт служит доказательством если не роста значимости судебного прецедента как источника права, то, по крайней мере, сохранения им практического значения.

Таким образом, согласно действующему законодательству и сложившемуся в странах романо-германского права “юридическому менталитету”, закон неизменно находится на первом плане, а прецеденту отводится хотя и значительная, но вспомогательная роль.

Следует отметить, что по причине того, что к романо-германской правовой семье причисляют себя много государств с различной историей, традициями, политическим устройством, взгляд на роль и место судебного прецедента в правовой системе может кардинальным образом отличаться.

В некоторых странах данной правовой семьи прецедент используется в качестве источника права, в других же его применение запрещено или сильно ограничено. Единой и всеобъемлющей точки зрения на место прецедента за всю историю развития романо-германской правовой семьи выработано не было. Однако, надо признать то, что незыблемым остался взгляд на нормативный правовой акт (закон) как на основной источник права в странах континентальной правовой семьи.

Следовательно, прецедент продолжает в целом носить подчиненный характер и не имеет такого авторитета и значения, как в странах, принадлежащих к англосаксонской правовой семье.

Кроме того, особенностью применения судебного прецедента в странах континентальной правовой семьи является распространение режима прецедента только на практику высших судебных инстанций, которые толкуют законодательные нормы и издают обзоры и обобщения правоприменительной судебной практики.

Частным случаем проявления увеличивающегося значения судебного прецедента в странах романо-германской правовой семьи можно считать имеющуюся в некоторых странах практику придания решениям Конституционного суда общеобязательной силы. Наделение конституционных судов правом выносить решения, которые имели бы силу закона, вытекает из особой важности конституционного надзора за действующим законодательством.

3.2 Место судебного прецедента в белорусской системе права

Рассмотрим вопрос о месте судебного прецедента в белорусской системе права, относительно которого в литературе высказываются различные взгляды.

Так, считается, что в белорусском праве пока преобладает точка зрения, в соответствии с которой судебный прецедент не рассматривается в качестве источника права, а приоритетную роль в качестве источника действующего права играет, прежде всего, закон и все нормативные правовые акты, издаваемые органами власти и управления.

Вместе с тем, в настоящее время вопрос о прецеденте и его возможной интеграции в правовую систему Беларуси привлекает пристальное внимание белорусских правоведов. Одной из причин, обусловивших появление этой идеи, стало конституционное положение о разделении власти в государстве и принципах организации и деятельности одной из ее ветвей - судебной власти. Становление и развитие именно этой ветви власти, упрочение ее независимости, учреждение Конституционного Суда, призванного осуществлять контроль за соответствием Конституции различного рода нормативных правовых актов, обусловили серьезный научный интерес к природе решений высших судебных органов и судебной практики как таковой.

Некоторые ученые и теоретики (К.П. Петрович, Г.А. Василевич) высказывают точку зрения о фактическом существовании прецедента как источника права в белорусском законодательстве.

По мнению К.П. Петровича, уже фактически сформировался механизм судебного прецедента, который выглядит следующим образом: “принятие постановления Верховным Судом -- опубликование постановления -- принятие на его основе постановлений нижестоящими судами. Поэтому остается только подвести правовую базу под фактически сложившиеся положение дел -- официально признать судебную практику Верховного Суда в форме постановлений по конкретным делам источником права”. [16]

При этом следует отметить, что в Законе Республики Беларусь “О нормативных правовых актах Республики Беларусь” (ст. 2) Акты Конституционного Суда Республики Беларусь, Верховного Суда Республики Беларусь (постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь), Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь (постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь признаны в качестве нормативных правовых актов, т.е. источников права. [18]. Но в то же время в них формируются положения, не являющиеся судебными прецедентами и не нормативными правовыми актами.

Таким образом, применительно к правовой системе нашей республики правильнее говорить не о признании судебного прецедента как источника права, а о возрастании роли судебного толкования, так как наличие множества субъектов правотворчества (парламент, президент, правительство и т. д.) приводит к увеличению массива нормативных правовых актов, к возникновению коллизий между ними, а это, в свою очередь, требует постоянной высококвалифицированной правотолковательной деятельности.

Чтобы правильно оценить роль прецедента в правовой системе Республики Беларусь, необходимо учитывать всю историю развития государства.

Укоренение юридических начал пошло здесь через основанное на римском праве нормативное (статутное) регулирование. Роль судов свелась в странах романо-германской правовой семьи не к правотворческой, а к правоприменительной функции.

Таким образом, судебная система может создавать судебные прецеденты (или прецеденты толкования) только с целью заполнения пробела в действующем законодательстве путем аналогии закона и аналогии права.

Именно авторитет высших судебных органов, состоящих, как правило, из представителей юридической элиты общества, придает толкованию, осуществляемому ими, такую силу, которая заставляет суды низшего уровня прислушиваться к высказанным ими правовым суждениям. Но возможно ли считать само по себе усиление роли судебного толкования внедрением в отечественную правовую систему элементов прецедентного права?

Вот что пишет Г.А. Василевич: “На наш взгляд, судебный прецедент представляет собой казуальное толкование, постановление Пленума, разъясняющее применение норм законодательства, представляет собой нормативное (делегированное) толкование. И первое, и второе являются “источниками права”. Действительно, Пленум Верховного Суда Республики Беларусь осуществляет именно правотолковательную деятельность, когда в пределах своих полномочий рассматривает материалы обобщения судебной практики и судебной статистики и дает судам разъяснения по вопросам применения законодательства, возникающим при рассмотрении судебных дел.” [19, с.26]

Следует согласиться с тем, что указанные постановления в современных условиях можно отнести к источникам действующего права. Однако акты такого рода нельзя называть прецедентами в точном смысле данного понятия.

Что касается решений высших судебных органов страны, принятых ими по конкретным делам, то такие решения не имеют обязательного значения для других звеньев судебной системы и, стало быть, прецедентами быть не могут. Никакой нормативности, как для нижестоящих судов, так и для них самих они в себе не несут. Тем более нельзя говорить о каком-либо прецеденте применительно к решениям нижестоящих судов. Суд обязан разрешать дела не на основании прецедента, а на основании действующего белорусского законодательства - Конституции республики Беларусь и принятых в соответствии с ней нормативных правовых актов.

В случае отсутствия нормы права, регулирующей спорные отношения, суд применяет норму права, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы права суд, разрешая спор, исходит из общих начал и смысла законодательства Республики Беларусь (ст. 21 Гражданского процессуального кодекса Республики Беларусь).[6, с.64]

Требования, предъявляемые процессуальным законодательством к судебному решению по конкретному делу, сводятся к его законности и обоснованности. Первое понятие предполагает точное соблюдение и применение норм материального и процессуального права, второе - правильное определение главным образом фактической стороны дела.

Никаких иных требований, например, учитывать при принятии решения правовые позиции других судов по аналогичным делам, действующее процессуальное законодательство не выдвигает. К тому же, как известно, решения судов данного уровня не подлежат официальному опубликованию, то есть доведению до всеобщего сведения. [6, с.66]

Таким образом, судебный прецедент в его классическом виде не используется белорусской правовой системе, тем не менее, в теоретическом плане обращение к прецедентному праву, непредвзятый научный анализ его положительных сторон дают возможность по-новому взглянуть на механизм правового регулирования в нашей стране.

Заключение

Изучив механизм действия судебного прецедента как источника права в основных правовых системах современности, становиться понятно, что любой юридический процесс должен соответствовать политическим, экономическим, историческим, культурным и психологическим традициям, которые складывались в каждом обществе на протяжении многих столетий.

Безболезненно “имплантировать” судебный прецедент как официальный источник права в правовую систему государств романо - германской правовой семьи, и уж точно в страны религиозно-традиционного права, не представляется возможным.

Источники права, механизм правового регулирования, правоприменительная практика являются результатом длительной исторической эволюции соответствующих юридических институтов. Всякое же поспешное и непродуманное заимствование чужого опыта вряд ли будет способствовать решению назревших проблем судебной практики данных государств.

При всем том сегодня наблюдается тенденция взаимовлияния двух основных правовых систем: романо - германской и англосаксонской. Современные авторы отмечают в государствах общего права возрастание значимости именно закона как источника действующего права, в странах с верховенством закона, все возрастающую роль прецедента, в частности “прецедента толкования”.

Несомненно, что судебный прецедент как источник права более чутко учитывает особенности конкретных общественных отношений. В этом заключается его очевидное преимущество перед статутным регулированием, которое зачастую страдает одним существенным недостатком. Норма права в рамках романо-германской правовой семьи имеет общий характер и распространяется на типичные, часто встречающиеся фактические ситуации. По этой причине она нередко превращается в абстрактную правовую декларацию. Соответственно, любой законодательный акт “обрастает” множеством подзаконных актов.

C другой стороны справедливо отметить высказывание В. Подгруша: “В таком случае зададимся вопросом, а содействует ли судебный прецедент справедливому и целесообразному разрешению конкретных споров? Ведь на доводы одной стороны, ссылающейся на найденный ею судебный прецедент, другая сторона вправе противопоставить в обоснование своей позиции другой прецедент с прямо противоположным решением спорного вопроса. Какой прецедент предпочтет суд - это право судейского усмотрения. Но будет ли выбор справедливым? Ответ, скорее всего, далеко не столь однозначен, как хотелось бы”.

Так, прецедент в его английском варианте включает, помимо собственно акта судебной власти, такие аспекты, как правила применения судами данного источника, темпоральный аспект его использования, отношения между законом и прецедентом, а также технику разграничения прецедентов, созданных судами различных звеньев судебной системы, и т. д. Все эти особенности использования прецедента разрабатывались в английском праве в течение столетий, и потому данный источник права эффективно функционирует только в рамках соответствующей правовой семьи, то есть в той культурно-исторической среде, где он возник и развивался.

Как показывает опыт развития прецедентного права в Англии, нормативные судебные решения могут появиться как таковые и эффективно, единообразно реализовываться лишь в такой национальной правовой системе, в которой, во-первых, исторически сильна и пользуется относительной независимостью от иных государственных органов судебная власть, во-вторых, сформировано и стало традиционным естественно-правовое право понимание и центральным субъектом правотворчества считается суд, а не представительные или исполнительные органы государства, в-третьих, сформирована единая моноцефальная (“одноголовная”) иерархия судов, а также существуют унифицированные официальные издания, в которых судебные решения находят свою текстуальную фиксацию.

Важно также подчеркнуть, что судебный прецедент может существовать в национальной правовой системе и эффективно регулировать общественные отношения лишь при наличии высокой правовой культуры юридического сообщества, без которой попросту невозможно “уважение к отдельно взятому судебному решению”, составляющее, по мнению Р. Кросса, одну из основных характеристик английской доктрины судебного прецедента, а также корпоративной солидарности судейского сообщества, которая является цементирующим фундаментом единообразия судебной практики.

Таким образом, все источники права имеют тесную взаимосвязь друг с другом. При этом в каждой в правовой системе отводится главенствующая роль одного из источников права, исходя из устоев и исторического прошлого конкретного государства.

Также хотелось бы отметить, что среди юристов стран романо-германского права все больше доминирует мнение, согласно которому право отнюдь не создается только государством, “априорным путем и не содержится исключительно в законодательных нормах”. Поиск права - это задача, которая должна выполняться сообща всеми юристами, каждым в своей сфере и с использованием всех методов, включая, разумеется, и методы практикующих в суде юристов. При этом юристами должен руководить общий идеал - стремление достичь в каждом вопросе решения, отвечающего общему чувству справедливости и основанного на сочетании различных интересов, как частных, так и всего общества.

Таким образом, можно сделать вывод, что прецедент становится источником права вне зависимости от того, признается или не признается он официально в качестве такового. Независимо от официального признания прецедента источником права, он реально порождает новые юридические нормы, создавая тем самым своеобразный самостоятельный канал правообразования.

Список использованной литературы

1. Венгеров А.Б. Теория государства и права. 2-е издание.-М.:Омега-Л, 2005.-608с.

2. Вишневский А.Ф. Общая теория государства и права. -Минск: Акад. МВД, 2013. - 479с.

3. Обычай как источник права в современном мире (на примере государств и территории Океании) Габрилян Р.Р. //Национальный Интернет-портал Республики Беларусь [Электронный ресурс]: http:// www.gabrilyan.com

4. Марченко М.Н. Судебное правотворчество и судейское право. - М.: ТК Велби, Из-во Проспект, 2007. - 512с.

5. Большой энциклопедический словарь. - М., 2001. - с. 957

6. Скитович В.В., Седельник В.В. К вопросу об имплементации судебного прецедента в правовую систему Республики Беларусь.//Евразийская адвокатура.-2014. № 2(9).- с.64-70.

7. Джура В.В. О судебном прецеденте в РФ // Сибирский Юридический Вестник. 2005. № 2.с.77.

8. Руперт Кросс Прецедент в английском праве. Перевод с английского кандидата юридических наук Апарова Т.В. Издательство “Юридическая литература” 1985 - 240c.

9. Романов, А.К. Правовая система Англии: Учеб. Пособие. - 2-е изд., испр. - Москва: Дело, 2002. - 344 с.

10. Шмелев И. В. Влияние новозеландского прецедентного права на формирование прав и законных интересов коренных жителей // Молодой ученый. -- 2014. -- №19. -- С. 430-432.

11. Луцевич С.С. Судебный прецедент как форма права: теоретическое обоснование. - Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского юридического института МВД России, 2006. - С. 97

12. Вопленко Н.Н. Источники и формы права: Учеб. Пособие - Волгоград: Изд-во ВолГУ. 2004. - 102 с.

13. Филиппова Е.С. Судебный прецедент в Англии:понятия, структура, особенности доктрины прецедента//Вопросы современной юриспруденции. 2011.

14. Е.С. Кананыкина. Правовая система Канады: ее отличия от стран содружества. // Международное публичное и частное право. 2009. № 2.

15. Виноградов В.А. Основы конституционного строя Австралии.// Журнал российского права. № 11, 2004.

16. Cудебный прецедент как источник права в романо-германской правовой системе. /Национальный Интернет-портал Республики Беларусь [Электронный ресурс]: http:// www.nauchforum.ru

17. Шередеко Е. В. Судебный прецедент в Великобритании в начале XXI века // Государство и право: теория и практика: материалы III междунар. науч. конф. (г. Чита, июль 2014 г.). -- Чита: Издательство Молодой ученый, 2014. -- С. 107-111.

18. О нормативных правовых актах Республики Беларусь: Закон Республики Беларусь, 10 января 2000 г., № 361-3// Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 13 января 2000 г., №2/136.

19. Майсюкова, Т.И. Судебный прецедент в правовой системе Республики Беларусь // Человек, психология, экономика, право, управление: проблемы и перспективы : материалы XIV междунар. науч. конф., Минск, 19 мая 2011 г. / Минский ин-т управления; под ред. канд. пед. наук В.В. Гедранович. - Минск, 2011.

20. Петрович К.П. Судебная практика как источник национального права / К.П. Петрович // Веснік Канстытуцыйнага Суда Рэспублікі Беларусь. -- 2004. -- № 4.

Размещено на Allbest.ru