Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

По общепринятому в литературе мнению, римская адвокатура развилась из патроната. Это не совсем верно в том отношении, что в Риме, как и в Греции, первичной формой адвокатуры была родственная адвокатура, а патронат являлся только переходной ступенью от родственной к договорной. В самом деле, сохранившиеся в некоторых памятниках известия о древнейших судебных процессах свидетельствуют, что родственная адвокатура с давних пор существовала у итальянских народов. Если верить Дионисию Галикарнасскому, еще до основания города Рима в процессе Реи Сильвии, матери Ромула и Рема, горячее участие принимал ее отец Нумитор. Точно так же при третьем римском царе (Тулле) в защиту Горация, обвиненного в убийстве своей сестры, выступил пред судом царя отец подсудимого. В известном процессе Виргинии во время правления децемвиров (V в.) защиту вели отец, дядя и жених ее. Когда через несколько лет Аппий Клавдий, разбиравший дело Виргинии, в свою очередь подвергся суду народного собрания, дядя Клавдия, в сопровождении родных и клиентов, явился на форум и умолял граждан помиловать его племянника. В пользу Цезона говорили на суде его родственники, Сервилия (V в.) оправдывали его товарищи и друзья, а Фабия (IV) защищал отец. Все эти факты относятся к древнейшей римской истории, к тому ее периоду, когда о свободной адвокатуре еще не было и речи, и все они, несомненно, свидетельствуют, что родственная защита была исстари обычным явлением в Риме. Если теперь рассмотреть сущность института, известного под именем патроната, то станет вполне ясно, каким образом совершился в Риме переход родственной адвокатуры в свободную. Именно этим обусловдена актуальность темы данной работы.

Целью и задачами работы является изучение процессуального представительства в римском праве.

1. Виды процессуального представительства в Риме

Итак, первыми юристами в Риме были патроны. В лице их совмещались две профессии: юрисконсультов и адвокатов. Они не только защищали своих клиентов в суде, но и разъясняли им законы, давали юридические советы, руководили ими при заключении сделок. Но когда патронат окончательно распался, и изучение права сделалось достоянием всех желающих, развитие юридической профессии пошло двумя различными путями. Одни юристы, не обладавшие красноречием, занялись исключительно юридической консультацией. Другие, наоборот, предались адвокатуре, причем иногда совмещали с ней и консультацию, иногда же оставляли эту деятельность, как почетную и менее утомительную, на старость. Первые носили название юрисконсультов или правоведов. Их деятельность заключалась в подаче юридических советов (respondere), участии при заключении сделок для соблюдения требуемых формальностей (cavere) и поддержек на суде адвокатов, которые навсегда были основательно знакомы с право (agere). Консультации давались или на дому или на форуме. Сидя по патриархальному обычаю у порогов своих домов или гуляя по форуму, где впоследствии правительство выстроило особое здание для консультации, они помогали своими советами всем обращавшимся к ним. В случае надобности они отправлялись со своими клиентами в суд и сообщали адвокату, говорившему речь, юридические сведения, необходимые для данного дела и часто неизвестные оратору. Но не только тяжущиеся советовались с ними, нередко сами судьи обращались к ним, чтобы, постановив решение в известном случае, сослаться на авторитет ученого юриста. Юрисконсультами были обыкновенно патриции, и это обстоятельство вместе с безвозмездностью их деятельности, вознаграждавшеюся только добровольными приношениями клиентов, и высокой пользой профессии придавало ей особый почет. «У греков», с гордостью замечает Цицерон: «помощниками ораторов являются в судах люди -- низкого происхождения, привлекаемые ничтожной платой, у нас же, наоборот, лучшие и знатнейшие мужи». В таких же выражениях говорят о правоведах Ульпиан и Помпоний. Даже беспощадный Ювенал и насмешливый Марциал называют их деятельность -- священной. С течением времени юрисконсульты постепенно все больше и больше отделялись от адвокатов и вместе с тем теряли свой первоначальный характер. Из простых советников они обратились после издания XII таблиц в толкователей права. Главнейшей их деятельностью стала интерпретация этих законов, но интерпретация не буквальная, а распространительная. Вновь возникавшие жизненные явления они подводили под формы старого «строгого» права. Вследствие этого они еще в республиканский период приобрели значение творцов права. Август официально признал за ними это значение и, вполне понимая важность их деятельности, с целью больше упорядочить ее постановил, что мнения тех юристов, которые получают от него право высказывать их (jus respondendi), будут иметь для судов силу закона. В случае, если бы несколько юристов разошлись во мнениях, суд мог по своему усмотрению выбирать любое из них. Золотым веком римской науки право считается время от рождения Цицерона (106 до Р. Х.) до Александра Севера (III в.), после которого творческий дух правоведов совсем угас, и деятельность их стала чисто компилятивной.

В противоположность юрисконсультам, адвокаты занимались судебной защитой. Они по-прежнему продолжали называться патронами (patroni causarum) до самого конца республики. Термин же «адвокат» (advocatus) прилагался, как будет сказано сейчас, совсем к другому разряду лиц и только во времена империи отождествился с термином «патрон». Подобно тому, как в Греции, адвокатура была тесно связана с ораторским искусством. Патроны не столько заботились о приобретении юридических позиций, сколько об изучении красноречия. Многие из них, поэтому, были круглыми невеждами в юриспруденции и должны были за юридическими сведениями обращаться к юрисконсультам и законникам (прагматикам). В то же время они не были представителями сторон на суде. По древнейшему римскому праву представительство допускалось только по исключению, и другие патроны являлись на суд вместе с тяжущимися клиентами. Что касается адвокатов (advocati), то под этим названием разумелись родственники и друзья тяжущегося, которые являлись вместе с ним в суд и подавали ему советы или просто своим присутствием выражали сочувствие к нему. С течением времени название «адвокатов» было распространено на лиц, которые помогали тяжущемуся вести процесс, собирали документы, покрывали издержки, приготовляли средства защиты и сообщали их патрону. Иногда даже адвокатами именовались обыкновенные свидетели. Но преимущественно этот термин употреблялся, как уже было сказано, для обозначения родных и друзей, сопровождавших тяжущегося на суд. Такой обычай, существовавший издавна и аналогичный с древнерусским институтом пособников, удержался до позднейших времен. Известно напр., что римские императоры не раз являлись в суд в качестве таких адвокатов. Разница между всеми этими соприкасающимися с настоящей адвокатурой родами судебной деятельности ясно выражена в классическом месте Аскония: «кто защищает кого-либо в суде, тот называется патроном, если он оратор; адвокатом, если он помогает юридическими советами (jus suggerit) или своим присутствием выражает дружеское участие (praesentiam commodat amico); поверенным, если ведет дело, и коннитором, если принимает на себя дело присутствующего и защищает как будто свое». Кроме того, в Риме существовали хвалители (laudatores), которые в качестве свидетелей выставляли на вид заслуги и достоинства подсудимого, соответствуя греческим параклетам; напоминатели (monitores), подсказывавшие оратору юридические положения, а иногда даже участвовавшие в прениях; замедлители (moratores), задача которых заключалась в том, чтобы говорить речь в то время, когда главный оратор отдыхал, и законники (leguleii sive formulares) юрисконсульты низшего разбора. Все эти разновидности юридической профессии не могут быть признаны адвокатурой. Только патроны (patroni causarum) были адвокатами в полном смысле слова.

2. Процессуальное представительство в республиканский период

Как же была организована адвокатура во времена республики? Определил ли закон какие-либо условия для поступления в число адвокатов? Обозначил ли он права и обязанности их?

На все эти вопросы приходится дать отрицательный ответ. Республиканская адвокатура была в полном смысле слова свободной профессией. Законодательная регламентация почти не коснулась ее. Только практика и обычай выработали некоторые правила, касающиеся различных сторон профессиональной деятельности.

Хотя порядок приема в адвокатуру вовсе не был определен, но, по свидетельству Плиния младшего, с давних пор существовало обыкновение, по которому молодые люди, вступающие в адвокатуру, являлись в первый раз в форум в сопровождении и как бы под покровительством какоголибо важного лица, например бывшего консула. Точно так же из некоторых данных видно, что еще во времена республики выработались на практике отрицательные условия для занятия адвокатурой, т. е. такие условия, наличность которых устраняло право отправлять профессию. Эти условия, принятые впоследствии в свод Юстиниана, были установлены преторским эдиктом. Говоря о праве ходатайствовать (de postulando), претор различает три категории лиц. К первой он относит тех, которые не могли вести ни чужих, ни своих дел, а должны были брать себе адвоката. Таковы: 1 несовершеннолетние, т. е. не достигшие 17 лет и 2) глухие, в виду того, что они не в состоянии слышать распоряжений суда. Если они не имели адвоката, то претор сам назначал им его. Вторая категория состояла из лиц, которые могли вести только свои дела именно: 1) слепые на оба глаза, в виду того, что они не могли видеть знаков преторской власти и 2 женщины, на том основании, что «они не должны в противность приличной их полу скромности вмешиваться в чужие дела и браться за мужские занятия». Впрочем, вначале, несмотря на запрещение Нумы Помпилия*(188), женщины, по-видимому, выступали в судах за других лиц, так как приведенное распоряжение претора было вызвано назойливостью некоей Каии Афрании, бесстыднейшей, по словам Ульпиана, женщины, постоянно надоедавшей своими кляузами магистрату. История сохранила сведения еще о двух женщинах, хотя не занимавшихся адвокатурой, но обладавших ораторским талантом, именно об Амезии, Сентии и Гортензии. Первая сказала блестящую речь в свою защиту, так что была почти единодушно оправдана во взведенном на нее обвинении, а вторая, дочь знаменитого оратора Гортензия, говорила перед триумвирами против налога, которым были по одному случаю обложены римские женщины, и, благодаря ее замечательной речи, налог был значительно уменьшен.

Наконец, третья категория лиц обнимала собой тех, которые могли выступать не за всех тяжущихся, а только за некоторых, как-то: за своих родителей, детей, патронов, супругов, вольноотпущенных, родственников, свойственников и тех, над которыми они состояли опекунами или попечителями. Другими словами, они могли выступать только в случаях родственной защиты. К этим лицам принадлежали: лишенные гражданской чести, подвергшиеся уголовному наказанию, занимающиеся позорными ремеслами, напр. гладиаторы, и вообще все те, которые по закону, решению народного собрания, сенатскому постановлению и эдикту претора дозволено было ходатайствовать только за определенных лиц.

Как видно, приведенные постановления преторского эдикта, собственно говоря, не относились специально к адвокатуре, но, определяя общие условия судебного ходатайства, тем самым затронули и вопрос об адвокатуре, а потому могут быть отнесены к правилам профессии. В самом деле, если несовершеннолетние и глухие не могли выступать в судах, если женщинам и слепым не дозволялось ходатайствовать за других, если, наконец, лица третьей категории могли выступать только в защиту своих родных, то, само собой разумеется, что все перечисленные разряды лиц не имели доступа к адвокатской профессии.

Положительные условия для занятия адвокатурой, как-то образовательный ценз, практическая подготовка, нравственные качества и т. п., вовсе не были определены. Молодые люди, желавшие посвятить себя адвокатуре, слушали курсы риторики у преподавателей-ораторов, присутствовали при консультациях знаменитых правоведов, посещали заседания судов и т. д. Но ни порядок, ни срок, ни даже обязательность этих занятий не были установлены законом.

Зато одна сторона адвокатской деятельности и, притом, одна из самых существенных и важных, подверглась законодательной регламентации,- именно гонорар. В 204 г. до Р.Х. был издан закон Цинция. От него дошло до нас одно только заглавие: «Закон о дарах и приношениях». Из некоторых источников видно, что он был вызван корыстолюбием государственных и общественных деятелей, которые требовали щедрого вознаграждения за каждую оказываемую ими по долгу службы услугу. По крайней мере, Катон весьма ясно говорит: «чему был обязан свои происхождением Цинциев закон, как не тому, что простой народ начал становиться как бы данником сената?». Точно также Цицерон проводит едкий ответ Цинция, который на вопрос сенатора Цента: «что это ты предлагаешь, Цинций?» ответил: «чтобы ты покупал то, что хочет иметь». С другой стороны, Тацит свидетельствует, что закон Цинция направлен был преимущественно против жадности ораторов. процессуальный представительство римский республиканский

3. Республиканский период и времена империи

Трудно решить с достоверностью, в чем именно заключались постановления Цинциева закона. Некоторые думают, что он запрещал лицам, занимавшим публичные должности или действовавшим в публичном интересе, принимать за это подарки в качестве гонорара. Другие, наоборот, держатся того мнения, что этим законом предписывалось «рассматривать все полученное или обещанное за такого рода действия, как подарки, т. е. необязательные и добровольные приношения. Как бы там ни было, для нас важно только одно: что закон Цинция содержал в себе постановление относительно адвокатов, которое, по свидетельству Тацита, имело следующий вид: „ne quis ob causam orandam pecuniam donumve accipiat“т. е. чтобы никто не брал денег или подарков за предстоящее к защите дело». Большинство писателей полагает, что этими словами было, безусловно, запрещено адвокатам брать какое бы то ни было вознаграждение. Но нам кажется правильнее другой взгляд, который высказал, между прочим, Варга. «Этот, часто ошибочно понимаемый закон» говорит Варга: «запрещал адвокату принимать или выговаривать себе вознаграждение ob causam orandam, т. е. за процесс, который еще только предстояло вести. До разбора дела он не мог обусловливать себе определенного вознаграждения, но после окончания процесса ему было дозволено принимать предложенный гонорар». Действительно можно привести много факторов в подтверждение этого мнения. Единственный писатель, точнее других определяющий содержание закона Цинция,- Тацит, как мы видели, выражается буквально следующим образом: «законом Цинция запрещалось принимать деньги или подарки за предстоящее к защите дело». В этом же смысле, вероятно, понимал закон Цинция и Цицерон, когда он писал Аттику: «Папирий подарил мне те книги, которые оставлены Клавдием. Так как твой друг Цинций говорит, что по закону Цинция я могу принять их, то я ответил, что охотно приму, если он принесет». Можно сослаться также на позднейшее подтверждение Цинциева закона, о котором говорит Алиний младший. В одном из своих писем он упоминает, что по поводу процесса адвоката Номината, трибун Нигрон сказал речь, в которой, жалуясь на продажность и вероломство адвокатов и вспоминая строгие законы старого времени на этот счет, выразил желание, чтобы император обратил внимание на развращенность адвокатуры. Голос трибуна был услышан, и через несколько дней император предписал сенату принять нужные меры. Результатом этого было сенатское постановление, в котором, между прочим, предписывалось всем, имеющим дела, приносить присягу в том, что они за ведение дела «никому ничего не дали, не обещали, не гарантировали». «В таких выражениях», говорит Плиний «запрещалось продавать и покупать судебную защиту. Но по окончании дела позволялось давать деньги в размере не свыше десяти тысяч сестерциев». Судя по этому отрывку, с большой вероятностью можно заключить, что сенат просто возобновил закон Цинция, прибавив к нему таксу. Все приведенные факты вполне согласны с нашим мнением о том, что закон Цинция, запрещая брать и выговаривать себе гонорар до начала процесса, дозволял получать его по окончании в виде подарка. И если в некоторых источниках говорится о безвозмездности адвокатуры то это объясняется просто тем, что добровольные, не обусловленные заранее и не подлежащие требованию посредством суда подарки не считались за возмездие в тесном смысле слова. Помимо того, самый мотив абсолютного запрещения гонорара, если оно и существовало, представлялся бы решительно непонятным. Почему адвокаты были лишены возможности пожинать какие-либо материальные плоды от своих трудов в то время, как все другие свободные профессии оплачивались и оплачивались щедро? Совсем наоборот, адвокатура, как показал еще Грелле-Дюмазо, в сущности, никогда не была безвозмездной в Риме. Во времена патроната клиента оплачивали патронам за судебную защиту -- различными услугами. Позже адвокаты стали получать после процессов подарки, которые хотя и не могли быть требуемы судом, но в силу установившегося обычая подносились аккуратно. Тем не менее, желая обеспечить себе гонорар, адвокаты начали требовать подарков до разбирательства дела. Против этогото и был направлен Цинциев закон. Хотя сам ГреллеДюмазо держится того мнения, что этот закон, безусловно, запрещал все приношения, как до процесса, так и после, тем не менее, он говорит, что на практике, адвокаты никогда не соблюдали запрещения. Таким образом, выходя из другого объяснения Цинциева закона, он высказывает мнение, тождественное с нашим, именно, что римские адвокаты республиканского периода не имели права заключать условия о гонораре и требовать его по суду, но могли получать и действительно получали подарки от клиентов.

Помимо отрицательных условий для допущения к адвокатуре и вопроса о гонораре, законодательство республиканского периода коснулось еще одной стороны адвокатской деятельности, именно продолжительности судебных прений. Вначале она зависела от усмотрения суда. Но в самом конце республики Помпей, по словам Тацита, «наложил узду на красноречие». Время измерялось подобно тому, как и в Греции, водяными часами, называвшимися также клепсидрой. Впрочем, ограничение прений определенным временем существовало недолго. С падением республики закон Помпея был отменен, и определение продолжительности речи снова предоставлено суду. По крайней мере, Плиний младший, который не раз исполнял обязанности судьи, пишет, что он дает каждому «столько воды, сколько тот просит». «Хотя», продолжает он: «часто говорят излишнее, но лучше, чтобы и это было сказано, чем чтобы не было высказано необходимое. Притом же, пока не выслушаешь, нельзя сказать, что излишне и что нет». В Дигестах приведен закон, прямо предписывающий терпеливо выслушивать адвокатов.

4. Организация процессуального представительства во времена Империи

С падением республиканского образа правления адвокатура, как и вообще судебные учреждения, подвергалась большим изменениям. Судебная власть малопомалу перешла от представителей народа к императору, верховному совету и правительственным чиновникам. Принципы гласности и состязательности стали ограничиваться. Появились зачатки следственного процесса и письменной апелляции, а вместе с тем развилось в широких размерах заочное производство. Законодательная деятельность стала понемногу захватывать и адвокатуру. Впрочем, в первое время, до перенесения столицы из Рима в Константинополь, внимание императоров было обращено преимущественно на вопрос об адвокатском гонораре. Это вполне понятно: алчность и бесцеремонность адвокатов, развившиеся к концу республики, достигли теперь колоссальных размеров. И вот уже Август должен был возобновить пришедший в забвение закон Цинция. Но не те были времена, чтобы адвокаты довольствовались добровольными приношениями клиентов, которые, в силу общечеловеческой слабости, были склонны слишком скоро забывать оказанные им благодеяния и чересчур долго помнить невольные промахи и неудачи. «Редка благодарность клиента», жалуется один писатель IV века.

«Если услужишь кому, легче пера благодарность Если же в чем согрешишь, гнев тяжелее свинца», говорит Плавт.

Весьма понятно, что закон снова перестал соблюдаться на практике, и жадность адвокатов сделалась еще сильнее, еще необузданнее. В царствование Клавдия адвокат Суилий, получив от своего клиента, знатного гражданина Самия, 400 тысяч сестерциев (20 тысяч рублей), внезапно изменил ему. Узнав об этом, Самий в порыве отчаяния лишил себя жизни в доме Суилия. Тогда консул Силий вошел в сенат с предложением восстановить и применить к Суилию Цинциев закон. По словам Тацита, он приводил в пример древних ораторов, которые стремились только к славе, как лучшей награде за красноречие, и доказывал, что, если бы процессы не приносили адвокатам прибыли, то было бы меньше вражды, исков и обвинений. Сенат уже готов был возобновить закон Цинция, но Суилий со своими приверженцами обратился к самому императору и произнес речь, в которой доказывал, что Цинциев закон отжил свое время и не должен иметь применения. «Красноречие не может быть безвозмездным», говорил он: «так как в противном случае, заботясь о чужих интересах, мы упускали бы из виду свои собственные. Многие живут военной службой, другие земледелием; никто не ставит целью того, от чего он не может предвидеть никакого плода. Хорошо было какому-нибудь Азиния или Мессале, обогащенным войнами между Антонием и Августом, разыгрывать роль великодушных. Но можно привести много примеров, за какую громадную цену обыкновенно говорили перед народом Публий Клавдий и Кай Курион. Пусть обратит внимание император на лиц низшего класса, которые могут блистать только в тоге, и пусть он помнит, что если занятия будут лишены вознаграждения, то они погибнут». Результатом этой, хотя и не отличающейся, по словам Тацита, особенным достоинством, но все-таки не безосновательной речи, было то, что император дозволил адвокатам брать гонорар в размере не свыше 10 тысяч сестерциев.

Как понимать это постановление? Отменяло ли оно закон Цинция, разрешая условия о гонораре и предварительное его получение в пределах таксы? Или же оно удерживало прежний порядок вещей и определяло только максимум вознаграждения по окончании процесса? По-видимому, более вероятным кажется первое предположение. Но, сопоставив с этим местом Тацита другие факты, мы должны принять второе. Прежде всего, следует вспомнить то сенатское постановление, о котором упоминает Плиний, и которое было приведено нами раньше. Оно буквально повторяло закон Клавдия, понимаемый во втором смысле, так как, по словам Плиния, запрещая продавать и покупать судебную защиту, оно дозволяло по окончании дела брать деньги в размере не более 10 тысяч сестерциев. Затем при преемнике Клавдия -- Нероне тоже было издано сенатское постановление относительно гонорара, но о нем существуют два, по-видимому, противоречивые показания. Именно, Тацит говорит, что им был снова подвержен закон Циния, а по словам Светония, Нерон только позаботился о том, чтобы тяжущиеся давали за защиту адвокатам определенную и справедливую плату. Это противоречие двух авторитетнейших писателей весьма легко устраняется, если понимать закон Клавдия в том смысле, какой мы ему придаем, и если считать сенатское постановление Нерона простым подтверждением Клавдиева закона. В самом деле, Тацит утверждает, что Нерон возобновил закон Цинция, а Светоний говорит, что он дозволил адвокатам брать «определенную (то есть, по всей вероятности, определенную таксой Клавдия) и «справедливую», то есть, соответствующую делу плату. Если соединить оба эти положения вместе, то получится ни что иное, как закон Клавдия, который, не отменяя Цинциева закона, установил таксу для приношения клиентов. Несовпадение известий, сообщаемых Тацитом и Светонием, объясняется просто тем, что каждый из них сообщал только ту часть закона, которая ему была нужна при его повествовании, или которая казалась важнее.

Внутренний смысл этих распоряжений заключался в стремлении обуздать непомерную жадность адвокатов. Но, как показывают факты, запрещение составлять условия о гонораре и требовать его судом, а с другой стороны, определение максимума платы, не могли предотвратить ловких обходов Цинциева закона и тайного вымогательства громадных гонораров. В таком положении вопрос о гонораре, по-видимому, находился до времен Александра Севера. По крайней мере, источники не сохранили никаких известий о промежутке между царствованиями Траяна (I в. по Р. Х.) и Александра Севера (III в.), из чего можно заключить, что никаких важных перемен в этом отношении не было сделано. При Александре Севере, как видно из дошедших до нас отрывков Ульниана прежний порядок вещей был принципиально изменен. Хотя всякие условия о гонораре, заключенные до судебного заседания, были, как и раньше, ничтожны, но во-первых, они имели полную силу, если были заключены после защиты дела, хотя бы до постановления решения, и вовторых, адвокаты получили право иска о гонораре. Последнее постановление наиболее важно, так как оно шло в разрез с прежними законами и обычаями и установляло новое начало. Право иска осуществлялось путем экстраординарного процесса следующим образом. Если адвокат выговорил себе после защиты дела определенный гонорар, то он мог его требовать судом с тем лишь условием, чтобы уплаченная ему впредь сумма вместе с обещанной не превышала 100 золотых (= 10,000 сестерциев), т. е. таксы Клавдия. Если же не было сделано никакого условия, то суд по требованию адвоката должен присудить ему вознаграждение, «смотря по роду дела, таланту адвоката, обычаям адвокатуры и важности судебной инстанции, в количестве, тоже не превышающем таксы». Таким образом, законодательство признало возмездность адвокатуры.

Дополняя эти положения, Константин (в 326 г.) предписал исключать из списка каждого адвоката, который будет вымогать или выговаривать себе под видом гонорара чрезмерные суммы или определенную часть спорного имущества. Императоры Валентиниан и Валенций (в 368 г.) снова подтвердили, что «адвокат не должен заключать с тяжущимися (до защиты дела) никаких условий, а принимать беспрекословно ту сумму, какую по доброй воле даст ему тяжущийся». Обещание гонорара, скрытое под видом уплаты займа, могло быть уничтожено в течение двух лет возражением о фиктивности его (exceptio non numeratae pecuniae). Все эти постановления были приняты Юстинианом в его законодательные сборники.

Заключение

Бросая общий взгляд на вопрос о гонораре в римской адвокатуре, мы замечаем, что через всю его историю проходит красной нитью одна тенденция, именно тенденция «относительной безвозмездности адвокатуры», т. е. приравнивание гонорара к добровольному, почетному дару со стороны клиента. Основываясь на традициях древнего патроната, она была впервые возведена в правовую норму законом Цинция. Последующие законодатели не раз возвращались к ней и подтверждали ее, так что можно без преувеличения сказать, что безвозмездность была основным принципом римской адвокатуры, начиная с древнейших времен вплоть до Александра Севера, когда ей был нанесен решительный удар признанием за адвокатами права иска о гонораре. Раз такое признание свершилось, раз гонорар из дара обратился в вознаграждение за услугу, принцип безвозмездности был нарушен, и адвокатура утратила свой первоначальный характер.

Казус

Охотясь в своей роще, Луций Тиций ранил оленя. Раненое животное скрылось из виду, и, преследуя оленя, Луций Тиций оказался в лесу, принадлежащем Гаю Семпронию. Там он и нашел раненого оленя, а вместе с ним и арендатора Авла Сейя, который нанял у Семпрония именно этот участок, чтобы разводить в саду на опушке леса пчел. Авл Сей обнаружил ослабевшего от ран оленя, о чем и сообщил запыхавшемуся Луцию Тицию.

Когда, споря о том, кому принадлежит добыча, они обратились к подъехавшему Гаю Семпронию, тот высказал свое мнение на этот счет: будучи собственником земли, на которой был добыт олень, он тем самым является собственником той добычи, которая на его земле водится.

Как бы вы рассудили трех этих граждан?

Решение

Данный казус относится к вопросам возникновения права собственности.

В зависимости от оснований, по которым в жизни возникает индивидуализированное господство над вещью выражающееся в возможности владеть, пользоваться и распоряжаться ею, признанное другими потенциальными обладателями и нравом, способы установления этого господства, или приобретения права собственности, подразделяются на первоначальные и производные. Первоначальные способы охватывают те случаи, когда право возникает вне зависимости от чьих-либо предыдущих прав на эту вещь в качестве исходного установления права. Производные способы охватывают те ситуации, когда они вытекают из признанных правом предшествующих прав на эту вещь другого собственника, и характер предыдущего обладания определяет содержание вновь возникающего права.

К первоначальным способам относятся узаконенный захват вещи, господство по праву присоединения, смешения и спецификации, а также по давности владения.

Захват вещи (occupatio) признавался основанием для образования права собственности на вещь в качестве, первоначального и неоспариваемого, когда шла речь о вещах, никому по своей природе не принадлежащих или не имеющих конкретного обладателя на данный момент: “никому не принадлежащая вещь естественно становится собственностью того, кто ею завладеет”. Вещами, никому не принадлежащими, считались: а) вещи бесхозяйные, или ничьи, по своей природе: дикие звери, птицы, рыбы, предметы неживой природы; в отношении их первенствовало фактическое обладание, и потеря этого обладания хотя бы на мгновение тотчас делала законным захват этой вещи другим лицом; б) вещи брошенные в силу утраты ими своего качества для прежнего обладателя: сломанные, испорченные и т.п.; в) вещи неприятельские, т.е. любые по своей природе вещи, ранее принадлежавшие врагу римского народа и захваченные в ходе войны или других действий полноправных римских граждан, для которых только и признавалось это право. Выпущенные из фактического владения вещи, никому не принадлежащие, неоспоримо могли становиться собственностью нового обладателя.

Поскольку Луций Тиций потерял фактическое владение над раненым оленем в тот момент, когда его обнаружил Авл Сей, то можно считать законным захват оленя арендатором. А поскольку на момент появления Гая Семпрония оленем фактически владел Авл Сей, то этот олень должен ему и достаться.

Список использованной литературы

1. Борисевич М.М. Римское гражданское право. М., 1995.

2. Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1996.

3. Косарев А.И. Римское право. М., Юрид. лит., 1986.

4. Иванов А.А. Римское право. М., 2008.

5. Новицкий И.Б. Римское право. М., 1993, 1997.

6. Омельченко О.А. Основы римского права. М., 1994.

7. Римское частное право. Под. ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. М., 1994.

8. Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996.

9. Черниловский З.М. Лекции по римскому частному праву. М., 1991.

Размещено на Allbest.ru