Права на чужие вещи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Права на чужие вещи

Кроме права собственности возможны вещные права ограниченного содержания или вещные права на чужую вещь - jura in re aliena. Вещь принадлежит на праве собственности одному, но другое лицо имеет на нее такое же непосредственное, следовательно, вещное, право, лишь ограниченное по своему содержанию. Эти права на чужие вещи распадаются на две группы:

первую группу составляют сервитуты - права пользования чужой вещью.

вторую группу составляют вещные права на распоряжение чужой вещью. Таково закладное или залоговое право.

Уже древнейшая эпоха цивильного права в области вещных прав не могла обходиться одной собственностью, она знает уже некоторые права на чужие вещи. Самым ранним из прав на чужие вещи были сервитуты, а из них предиальные сервитуты. Дробность землевладения, семейные разделы, скученность усадебных построек и т.п. были причинами того, что уже очень рано обнаружилась потребность в признании и регулировании именно этого вида прав на чужие вещи.

Из сервитутов предиальных древнейшими являются четыре: три сервитута дорожных - право прохода через чужой участок, право прохода и прогона скота, право прохода, прогона и проезда вообще; при этом, каждый последующий сервитут включает в себя предыдущий. Четвертый сервитут водный - право провести воду из чужого участка. Свидетельством их раннего появления служит то обстоятельство, что эти четыре сервитута относятся к манципируемым вещам.

С течением времени к ним присоединяются другие сельские сервитуты. Важнейшими из них являются: право пригонять скот для водопоя, право пасти скот на чужом выгоне, разнообразные сервитуты, предоставляющие право брать песок, глину и т.д. на чужом участке и т.д.

Содержанием предиального сервитута может быть только такое пользование служащим участком, которое полезно для самого господствующего участка, а не только для данного его собственника, как личности. Не требуется, чтобы польза господствующего участка непременно была оценима на деньги; сервитут может служить и для удовольствия обитателей участка. Сервитут должен иметь своим содержание такое пользование земельного участка, которое основано на каком-либо постоянном его свойстве. Точно также интерес господствующего участка должен быть постоянный, а не временный. Предиальный сервитут может быть установлен только между соседними земельными участками. От этого требования отступили достаточно поздно и только в отношении городских сервитутов. Объем сервитутного права не может превышать потребностей господствующего участка. Например, водопроводом можно пользоваться для удовлетворения всех нужд в воде на господствующем участке, но не для продажи воды соседям. Субъект сервитутного права не может продать сервитут отдельно по договору либо уступить его третьему лицу. Предиальные сервитуты представляют собой права неделимые. Часть сервитута юридически не мыслима, она не может быть ни приобретена, ни утрачена. Если делению подвергся служащий участок, то сервитут продолжает обременять каждую его часть. Исключение составляет, когда сервитут обременял одну какую-либо часть служащего участка. В этом случае при делении остальные части сервитута совсем освобождаются от сервитута. Еще позже, чем древнейшие предиальные, возникли сервитуты личные, причем, вероятно, первым источником их были завещательные распоряжения: передавая, например, свое имущество законным наследникам, завещатель желал предоставить своей жене право пожизненного пользования им. Но во всяком случае личные сервитуты существуют уже в полной мере во второй половине республики. Личные сервитуты служат интересам определенного лица; они принадлежат только ему и не переходят даже к его наследникам. Следовательно, личными сервитутами можно обладать только пожизненно. Из этой категории личных сервитутов римскому праву известны четыре:

важнейшим из них является ususfructus - право пожизненного пользования вещью и ее плодами (usus и fructus), причем пожизненный владелец - узуфруктуарий - может пользоваться не только лично, но и сдавая пользование в аренду, продавая плоды и т.д.

второй - более ограниченный вид представляет собой usus - право только личного пользования вещью, без права на плоды, но лишь в пределах личных нужд без права их продавать .

habitatio - право жить в чужом доме.

Operae servorum vel animalium - право личного пользования трудом чужого раба или животного. Нормы относительно личных сервитутов вырабатывались римскими юристами, главным образом, в связи с толкованием завещательных распоряжений (отказов) и носят на себе следы так называемых благосклонностей к завещаниям.

Сервитуты личные и предиальные на первых порах не сливались теоретически в одну категорию сервитутов. Этот термин применялся республиканскими юристами только к сервитутам предиальным.

Установление сервитутов в римском праве совершается или судебным решением в исках о разделе - adjudicatio , или завещательным отказом - legatum, или, наконец, частным договором сторон. При этом договор может иметь смысл или конструкцию сервитута.

В древнейшие времена приобрести сервитут можно было за давностью, в последствии это было запрещено.

Из прав пользования чужой вещью претором прежде всего были взяты под свою охрану единственные цивильные права этого рода - сервитуты. Цивильный иск для их защиты - actio confessoria - был дополнен целым рядом преторских средств, которые значительно облегчили положение лиц сервитутноуправомоченных. Фактическое пользование сервитутом было подведено под понятие владения (juris quasi-possessio) , вследствие чего некоторые сервитуты, например, узуфрукт, стали защищаться при помощи обыкновенных поссессорных интердиктов, лишь несколько модифицированных - interdicta utilia. Кроме того, для массы отдельных сервитутов в преторском праве были установлены специальные интердикты.

Помимо этой лучшей охраны цивильных сервитутов практика преторов и провинциальных наместников привела к признанию сервитутов преторских и провинциальных.

Уже появление собственности бонитарной должно было поставить вопрос о защите соответствующих ей сервитутов: часто бонитарная собственность на участок заключала в себе, как принадлежность, и право на какой-нибудь сервитут (например, право проезда через соседний участок). Раз претор стал защищать бонитарного владельца, как собственника, он, естественно, должен был охранять его и в осуществлении сервитута. Но независимо от этого, формальные акты маниципации и судебной цессии, при помощи которых должны были устанавливаться цивильные сервитуты, стали также часто опускаться и здесь, как они опускались при передаче права собственности. Если претор, невзирая на опущение формальностей, стал защищать приобретателя вещи, то та же справедливость требовала от него, чтобы он защищал и сервитуты, установленные без соблюдения тех же формальностей. На провинциальные земли цивильные права (даже римских граждан) были не возможны. Между тем существовали, конечно, свои собственник, которые носили скромное название владельцев, тем не менее судами провинциальных наместников рассматривались и защищались, как действительные собственники (собственность провинциальная). Точно также там существовали и свои сервитутные отношения, которые защищались провинциальным правом.

Ввиду этого как для преторов, так и для провинциальных наместников возникал существенно важный вопрос: если формальные акты манципации и судебной цессии не применимы, то каким же иным образом могут быть установлены сервитуты. Ответ на этот вопрос дала сама жизнь, которая установила новый способ установления сервитутов - pactionibus et stipulationibus. Лица, желавшие установить сервитут, заключали между собой пакт (соглашение), которое подкреплялось затем формальным обещанием (стипуляцией) того, на чье имение сервитут налагался, предоставить пользование этим сервитутом. Вероятно, на первых порах такой договор создавал только обязательственные правоотношения между сторонами, но, по-видимому, впоследствии претор стал давать и вещный иск против всех - actio confessoria utilis. С окончательным отпадением манципации и судебной цессии в позднейшем праве стипуляции сделались нормальным способом установления сервитутов вообще, то есть перешли в цивильное право последней формации.

Кроме этого способа в классическом праве вырабатывается и другой преторский способ установления сервитутов - именно quasi-traditio (квази-традиция, псевдотрадиция, как бы традиция), то есть фактическое предоставление пользования. Признание возможности как бы владения сервитутами естественно должно было вызвать мысль о возможности по отношению к ним квази-традиции с тем же значением, какое имела традиция в процессе перехода права собственности.

Эмфитевзис и суперфиций

Эти два вида прав пользования чужими вещами были совершенно не известны цивильному праву и были созданы преторским правом: superficies и emphyteusis.

Суперфиций. Уже в период республики государство и отдельные городские общины сдавали нередко участки городской земли для возведения построек с тем, что выстроивший получает право на продолжительное или даже бессрочное пользование участком под постройкой за известный ежегодный оброк (solarium). С течением времени к такому же способу сдачи земель стали прибегать и частные лица. Это и есть суперфиций. Поскольку дело касалось земель государственных, возникающие из такой сдачи отношения регулировались юрисдикцией цензоров; но когда дело шло о землях муниципий или частных лиц, эти отношения подлежали ведению претора. Договор сдачи земли под постройку первоначально рассматривался, как обыкновенный договор аренды, вследствие чего наниматель - суперфициарий - имел только обязательственное право требования к хозяину, но не право на чужую вещь. Но затем претор совершенно справедливо выделил его из ряда обыкновенных, краткосрочных арендаторов, дав суперфициарию особые средства защиты. Сначала он создал для него специальный интердикт - interdictum de superficie, аналогичный interdictum uti possidetis, а затем стал давать и actio in factum, иск, аналогичный виндикационному иску, при помощи которого суперфициарий мог защитить свое право пользования землей (например, право требовать возвращения ему участка) от всех посторонних лиц и от самого собственника. Вследствие этого суперфиций из личного, обязательственного права превратился в вещное и притом особое право на чужую вещь, так как земля и постройка, считаются собственностью хозяина. Это есть право пользования чужой вещью. В этом суперфиций сходен с сервитутами, но отличается от них своим содержанием.

Эмфитевзис. Аналогичный процесс превращения обязательственного права в вещное право можно наблюдать и в другой области. Также точно, как под постройку, государство, город, а потом и частные лица сдавали нередко свои земли за известный ежегодный оброк (vectigal) в наследственную и даже вечную аренду - на 100 лет и более или навечно - с тем, чтобы пока вносится оброк, земля ни у самого нанимателя, ни у его правопреемника отобрана быть не может. И здесь, как и при суперфиции, во внимание к такому продолжительному праву нанимателя претор стал давать ему как поссессорные интердикты, так и вещный иск, аналогичный виндикационному против всех, в том числе и собственника. Вследствие этого и это права приобрело характер особого вещного права на чужую вещь.

Характерной чертой всех указанных преторских прав на чужие вещи является то обстоятельство, что для установления всех их не требуется какого-либо особого вещного акта - не только формального (в роде цивильной манципации или судебной цессии), но и даже неформального ( в роде традиции). Простой договор уже сам по себе создает и вещное право. Это объясняется тем, что преторские иски против всех возникли исторически во всех указанных случаях в качестве простой практической прибавки к личным искам из договора.

Залоговое право

сервитут римский право эмфитевзис

Кроме сервитутов, других вещных прав на чужие вещи цивильное право не знало; в частности, ему не было известно закладное право в истинном юридическом смысле слова. Конечно, потребность в реальном кредите возникает во всяком обществе очень рано, но эта потребность удовлетворяется в других, хотя и несовершенных формах. Древнейшей формой этого рода является везде продажа вещи с правом обратного выкупа: лицо, желающее получить взаймы, продает кредитору какую-либо вещь за сумму займа с тем, чтобы по уплате долга вещь была ему возвращена.

Этот вид реального обеспечения мы находим только в цивильном праве. Целям залога служит в нем инcтитут fiducia . должник передавал вещь закладываемую вещь кредитору посредством манципации или цессии (фидуция путем простой традиции - передачи вещи была не возможна). Вещь передавалась юридически, таким образом, в полную собственность залогодержателя, чтобы по уплате долга быть манципируемой. Если долг не будет уплачен, то кредитор мог не возвращать вещь, мог продать вещь и если получит больше за нее, чем ему был должен должник, то он не обязан был возвращать излишек. Если долг был уплачен, а кредитор не пожелал возвратить вещь, то ему можно было вчинить иск, грозящий бесчестием (infamia). Но этот иск облегчал положение должника лишь отчасти. Другие стороны фидуции оставались в силе, - прежде всего то, что должник лишался своего права собственности. Если кредитор продаст вещь, то она уйдет от должника окончательно, а личный иск из фидуции может оказаться для него бесполезным (например, в случае несостоятельности кредитора). Из этого ясно, что в принципе фидуция не имела основных характеристик закладного права. Здесь нет права на чужую вещь вовсе. Нет его в руках кредитора, ибо кредитор получает на вещь полную квиритскую собственность, нет его в руках должника, ибо должник теряет вещное отношение к заложенной вещи. Ни от кредитора, ни тем более от третьих лиц он ее востребовать не может. Все, что у него есть - это личное требование к кредитору. И если мы говорим о фидуции как о форме залога, то мы должны иметь в виду не залог в собственном юридическом смысле, а в смысле более широком экономическом.

Кроме фидуции, мы имеем также в старом цивильном праве другой залогообразный институт - пигнус, взятие вещи должника в гражданском процессе. Должник просто без манципации и без судебной цессии передавал кредитору какую-нибудь из своих вещей не в собственность, а в простое владение, причем вся обеспечительная сила такого залога заключалась только в том, что кредитор мог удерживать вещь у себя, пока долг не будет уплачен (так сказать, арест вещи). Претор обеспечил владение кредитора самостоятельной интердиктной защитой не только против посторонних лиц, но и против самого залогодателя. Но эта защита была не полной: интердикты часто могли оказаться безрезультатными.

Ясно, что если фидуция на первый план ставила интересы кредитора, то при описанном характере пигнуса, мы имеем противоположную крайность: интересы кредитора обеспечены чрезвычайно слабо. Задачей римского права было найти справедливую середину: с одной стороны, сохранив за должником право собственности, создать в руках кредитора вещное право на заложенную вещь, с другой стороны - определить это право как право на распоряжение вещью в случае неуплаты долга. И, действительно, в дальнейшем работа идет в этих двух направлениях. Кроме того, развитие экономических отношений требовало создания и такой формы реального обеспечения, при которой вещь, считаясь заложенной кредитору, до наступления срока платежа оставалась бы в руках должника. Особенно сильна была нужда в этом для ссуд под залог недвижимости.

В греческих городах и эллинизированных провинциях, а также в греческих городах южной Италии уже существовала ипотека, которая проникла в частный римский оборот, получив свою санкцию в преторском эдикте. Древнейшим случаем, где нашла себе осуществление идея ипотеки, был залог движимости квартиранта или арендатора. С развитием найма квартир и мелких сельских участков установился обычай, что все привезенное собой квартирантом или арендатором, все т.н. мебель, сельскохозяйственные орудия и т.д., закладывались хозяину с целью обеспечения исправного выполнения обязанностей из найма со стороны квартиранта или арендатора. Квартирант, таким образом оставался собственником и владельцем своей движимости, но она находилась под залогом в пользу кредитора, в случае неуплаты квартирных денег кредитор мог не выпустить вещей из квартиры. Отношения этого рода в последнем столетии республики, когда масса бедноты ютилась по наемным квартирам и сидела на мелких участках, вызывали, по-видимому, много жалоб и злоупотреблений, а вследствие этого особое внимание претора. В городах особенно часты были злоупотребления со стороны домохозяев: под предлогом каких-либо неисправностей квартиранта хозяева часто не выпускали вещей последнего и этим лишали его возможности переселиться на другую квартиру. Чтобы облегчить положение квартирантов, претор стал давать им interdictum de migrando.

По поводу аренды сельских участков более затруднительным оказывалось положение хозяев. Находясь вне постоянного надзора, арендатор легко мог вывезти вещи. Для того, чтобы предоставить хозяевам возможность получить эти вещи, преторский эдикт установил особое средство - interdictum Salvianum. Но этот интердикт направлялся только против самого колонна, а не против третьих лиц. Для того, чтобы потребовать инвентарь арендатора от третьих лиц, несколько позже был создан другой иск - actio Serviana. Благодаря последнему иску, право хозяина на инвентарь арендатора приобрело характер настоящего вещного права. Хозяин мог в судебном порядке истребовать эти вещи из рук всякого их владельца.

Actio Serviana , установлен для одного частного случая, явился первой брешью в стене, загораживающей свободное развитие закладного права. Ипотека, признанная для одного случая, требовала себе признания и в других, - и в классическом праве появляется, наконец, под названием actio quasi-Serviana или actio hypothecaria in rem, общий иск для всех тех случаев, когда по договору сторон залог установлен в форме ипотеки, то есть с сохранением в руках должника как собственности, так и владения заложенной вещью. В случае неуплаты долга кредитор может посредством этого иска истребовать заложенную вещь себе как от самого залогодателя, так и от всех посторонних лиц. Последующие распоряжения залогодателя относительно вещи для кредитора не имеют значения.

Но раз вещное право было признано для случаев ипотеки, тем более необходимо было признать его и для случаев пигнуса, и действительно, actio quasi-Serviana стала применяться и здесь под именем actio pigneraticia.

Так была разрешена задача в одном направлении: закладное право стало подлинным вещным правом, причем были выработаны две формы залога: с передачей владения - пигнус и без передачи владения - ипотека. Обе формы существуют рядом на выбор сторон, хотя в то же время сохраняется старая цивильная форма фидуция. Для своего установления ипотека не нуждается в каком-либо особом вещном акте: вещное право возникает уже с момента соглашения.

На первых порах пигнус предоставлял кредитору только право удерживать вещь до уплаты долга. Каких-либо иных прав кредитор не имел. Продажа вещи, даже в случае неуплаты долга, являлась с его стороны кражей. Но, разумеется, это было слабое обеспечение, и обыкновенно при самом его установлении кредитор выговаривал себе добавочные права:

или право продать вещь

или оставить вещь у себя в собственности.

Но в обоих случаях необходимо было особое соглашение об этом, так как ни то, ни другое право само собой не подразумевалось. То же самое имело место в случае ипотеки. Со временем все более и более выясняется, что закладное право без права продажи лишено надлежащего обеспечительного значения, и юристы классического периода начинают всякий закладной договор толковать в том смысле, что кредитору самим этим договором предоставляется право продажи; если же стороны этого права не желают, они должны особым соглашением исключить его. Наконец, в праве постклассическом развитие было завершено. С одной стороны, император Константин запретил право удерживать вещь в собственности в залодержателя, как соглашение, по большей части прикрывающее сделки ростовщические. С другой стороны, Юстиниан постановил, что даже соглашение о недопустимости продажи заложенной вещи не устраняет права продажи в случае неуплаты долга, а лишь несколько затрудняет его, возлагая на кредитора обязанность три раза предварительно напомнить должнику об уплате. В результате этих мер закладное право определилось окончательно как вещное право продажи чужой вещи, каковым оно является по существу. Но залоговое право сохраняет в римском праве все черты добавочного, акцессорного права. Оно существует только как обеспечение долгового требования и разделяет судьбу последнего. Оно должно дать кредитору только то, на что имеет право, по его личному требованию, должно гарантировать его от убытков, а не приносить ему прибыли. Вследствие этого, если дело доходило до продажи вещей и вырученная сумма превышала долг, кредитор обязан был излишек выдать должнику. Если же вырученная сумма оказывалась меньше суммы долга, то на недополученное кредитор сохранял личное право требования против должника. Установить залог в форме пигнуса или ипотеки - воля сторон. В противоположность современному праву, которое знает лишь ручной заклад (пигнус) только движимых вещей и ипотеку для недвижимых, римское право допускало для всех вещей как ту, так и другую форму. Если залог был соединен с передачей вещи, владение кредитора отнюдь не давало ему право пользования заложенной вещью. Такое пользование составляло вид кражи. И лишь особым соглашением сторон такое право могло быть предоставлено залогодержателю. На одну и ту же вещь - например, имение или дом - могло оказаться несколько ипотек. Вещь заложена сначала одному, потом другому и т.д. не препятствуя такому залогу несколько раз, часто необходимому в известных хозяйственных условиях, римское право установило для этого случая принцип приоритета. Сначала удовлетворяется первое по времени закладное право, потом из излишка второе и т.д.

Список литературы

Барон Ю. Система римского права. - СПб.: Питер, 2004.

Бартошек М. Римское право (понятия, термины, определения). М.: Юристъ, 2003.

Косарев А. И. Основы римского права: Учебное пособие для студентов юридических вузов и факультетов - М.: Инфра-М, 2004.

Кудинов О. А. Римское право. - М., 2005.

Новицкий И. Б. Римское право - М.: Ассоциация “Гуманитарное знание”, 2004.

Покровский И. В. История римского права. - СПб.: Питер, 2004.

Римское частное право: Учебник / Под. ред. проф. И. Б. Новицкого и проф. И. С. Перетерского, - М.: Дело, 2006.

Размещено на Allbest.ru