Типология государства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Вопрос типологии государства долгое время является актуальной в рамках теории государства и права. Типология государства неразрывно связана с учением о форме государства, но не совпадает с ним.

Если предметом изучения формы государства являются вопросы организации и устройства верховной государственной власти, территориального устройства государственной власти и методы ее осуществления, то предметом типологии государства составляет учение о народовластии (демократии) как родовой сущности государства. Поэтому, несмотря на очевидную взаимосвязь, форму государства нельзя отождествлять с типом государства, а типизацию государства - с классификацией его формы.

В теории государства и права классификация формы государства - это систематика государства, относящаяся к организации и устройству государственной власти; типизация государства - суть деление (группировка) государств с учетом факторов развития народовластия как родовой сущности государства. Форма государства соотносится с его типом как форма соотносится с сущностью вообще: она есть внешняя организация государства определенного типа.

За последние годы, проблема исторических типов государства и права, а также вопрос о государстве и праве социалистического исторического типа как одного из ее аспектов, так и не получили должной научной разработки. При этом в специальной и учебной литературе сформировались две основные тенденции в освещении темы. Первая тенденция заключается в отказе от господствовавшей на протяжении десятилетий концепции общественно-экономических формаций как базовой для выделения и характеристики отдельных исторических типов государства и права под предлогом ее необоснованности, неактуальности, ошибочности. Привычными стали обращение к иным теоретическим конструкциям (например, цивилизационный подход).

Вопросами исследования типологии государства занимались известные ученые, которые отмечали правомерность и необходимость данного вопроса. Так, проблемой типологии государства занимались видные ученые правоведы Илленек Г., Шатобриан Ф., Чистяков О.И., Нерсесенц В.С. В Казахстане этим вопросам занимались Абдуллаев С.В., Ибраева С.А., которые в своих трудах уделили большое внимание необходимости и значимости типологии государства, а также проблеме выработки критериев типологии.

Целью курсовой работы является рассмотрение данных подходов в типологии государства, провести сопоставление найти общее и особенное.

Поставленная цель достигается через решение следующих задач:

· Рассмотреть основные признаки существующего подхода в типологии

государства;

· Изучить государства согласно формационной типологии;

· Изучить цивилизационный подход в типологии государства;

· Представить соотношение формационного и цивилизационного подходов в типологии государства.

Объектом исследования в курсовой работе является государство, его особенности и признаки. Без этого невозможно понимание типологии государства, т.к., типология как объект исследования в данной работе определяет признаки государства на различных этапах его развития и неразрывно связана с самим понятием «государство».

Структурно работа состоит из введения, основной части, заключения и списка использованных источников.

1. Понятие и плюрализм в типологии государств

1.1 Понятие и основные признаки в понимании типа государств

типология государство формационный цивилизационный

Термин “государство” обозначает особый тип социальных явлений, которые характеризуются следующими чертами:

· отношением власти и подчинения;

· монопольным использованием насилия теми, кто владеет властью;

· наличием юридического порядка;

· относительным постоянством;

· институциональным измерением.

Как видно из сказанного, государство - это не образование, находящееся над обществом и независимое от него, а определённый тип юридически регулируемого социального поведения, существующий в конкретных пространственно-временных условиях. Государство - это не физическое явление, которое может быть выявлено при помощи органов чувств, а социальный факт, предполагающий юридически нормированное иерархическое взаимодействие его членов. Когда мы говорим о государстве, то имеем в виду определённые отношения между людьми, юридически регулируемые теми, кто уполномочен для этого[1].

Государство - это коллективный феномен, существующий в конкретном пространственно-временном контексте. Пространственно-временной характер государства обуславливается тем фактом, что юридический порядок действует на конкретной территории в конкретное время. Юридический порядок определённого государства действует не вечно и не во всех государствах, так как его применимость сужена до данной территории в течение данного периода. Итак, государство - это сложное социальное явление, отличительной чертой которого является принудительная регуляция поведения людей посредством нормативных норм. Государство - это политическая общность, составляющими элементами которой являются население, территория, и власть. Территория - это пространственная основа государства. Физическая основа представляет собой одно из условий, делающих возможным существование государства. Без территории государство не существует, хотя она может изменяться во времени. Территория есть пространство государства, занятое его населением, где в полной мере действует власть политической элиты, реализуемая через юридические нормы. Одна из главных целей элит, не состоящих на службе иностранных держав, заключается в гарантировании территориальной целостности государства.

Таким образом, относительно стабильная и обладающая гарантированной целостностью территория является существенным условием сохранения государства. Именно вокруг вопроса о контроле за физической основой государства разворачиваются многие внутренние и внешние политические конфликты. Следующим составляющим элементом государства является население, проживающее на его территории и подчиняющееся его власти. Народ как родовое понятие может быть охарактеризован как относительно широкая социальная группа, члены которой обладают чувством принадлежности к ней, благодаря общим чертам культуры и историческому сознанию. Люди, принадлежащие к какому-либо народу, обладают более или менее выраженным сознанием вхождения в отличную от других общность. Национальное сознание предполагает отождествление себя с общими культурными ценностями, а также наличие эмоциональных солидарных связей между лицами, принадлежащими к одной нации.

Таким образом, любое государство опирается по крайней мере на один народ. И хотя не существует государства без национальной основы, могут существовать народы без государства. Итак, нация - это необходимое, но не достаточное условие формирование государства, необходимы территория и государственная власть.

Следующим составляющим элементом государства является власть, то есть отношения господства и подчинения, существующие между политической элитой и остальной частью общества. Политическая элита, используя юридические нормы, принудительно навязывает власть. Принудительный характер юридических норм сказывается в той мере, в какой их нарушение позволяет государственным органам применять санкции. Власть же осуществляется посредством этих норм. Юридические нормы устанавливают, что именно нужно делать, хотя это никогда не выполняется в полной мере. Таким образом, политическая власть является регулятором поведения населения данного государства, поскольку нормы определяют его поведение.

Итак, государство - это политическая целостность, образуемая национальной или многонациональной общностью, закреплённой на определённой территории, где поддерживается юридический порядок, установленный элитой, которая монополизирует институционализованную власть, обладая законным правом применения принуждения.Ответ на вопросы каким было государство и право на различных этапах общества, как они соотносились между собой и многие другие, им подобные вопросы логически подводит нас, так же, как и любого другого исследователя, к необходимости выделения из совокупности всех, когда-либо существовавших, ныне существующих и тех, которые появятся в будущем государств и правовых систем, определенных типов государства и права, к необходимости их типологии ("типизации") или классификации.

Что представляет собою данный процесс? Каково его содержание, место в системе методологии, роль и назначение?

Согласно сложившемуся в юридической, философской и социологической литературе мнению типология ("типизация") или классификация государств и правовых систем по типам представляет собой объективно необходимый, закономерный процесс познания естественно-исторического развития государства и права, как отражение процесса исторически неизбежной смены одних типов государства и права другими. Типология является одним из важнейших приемов или средств познания исторического процесса развития государства и права.

"Что такое исторический процесс, история"? -- спрашивал в связи с этим известный русский историк В. О. Ключевский, живший на рубеже XIX--XX вв. И тут же отвечал: "На научном языке слово история употребляется в двояком смысле: 1) Как движение во времени, процесс, и 2) Как познание процесса". Человеческое общежитие, продолжал ученый, "такой же факт мирового бытия, как и жизнь окружающей нас природы, и научное познание этого факта, -- такая же неустранимая потребность человеческого ума, как и изучение жизни этой природы Человеческое общежитие выражается в разнообразных людских союзах, которые могут быть названы историческими телами и которые возникают, растут и размножаются, переходят один в другой и, наконец, размножаются, переходят один в другой и, наконец, разрушаются, -- словом, рождаются, живут и умирают подобно органическим телам природы. Возникновение, рост и смена этих союзов со всеми условиями и последствиями их жизни и есть то, что мы называем историческим процессом"[2].

Важнейшими отличительными чертами и особенностями исторического процесса развития государства, права, равно как и любого иного социального явления, включая само общество, является его естественность (объективность), всеобщность, непрерывность, дискретность, сопровождающаяся выделением его отдельных стадий или фаз развития, строго определенная их взаимосвязь и преемственность.

Учет данных, равно как и иных черт и особенностей является исходной предпосылкой, непременные условием, как познания всего исторического процесса, так и типологии государств и правовых систем.

Применительно к последней, вполне логично и неизбежно предполагающей наличие различных этапов, исторических вех в развитии государства и права, необходимо особенно подчеркнуть, что этапность, дискретность не только не означают признания некоего разрыва в истории человечества, a, наоборот, всячески предполагают, что развитие человеческого общества, а вместе с ним государства и права -- это непрерывно протекающий, длящийся, объективно обусловленный естественно-исторический процесс.

Живописуя данный процесс и "успехи человеческого общежития", В.О. Ключевский отмечал, что сменялись народы и поколения, перемещались сцены исторической жизни, изменялись порядки общежития, но нить исторического развития не прерывалась, народы и поколения звеньями смыкались в непрерывную цепь, цивилизации чередовались последовательно, как народы и поколения, рождаясь одна из другой и порождая третью". Постепенно, заключал ученый, накоплялся известный культурный запас. И то, что отложилось и уцелело от многовекового запаса, -- это дошло до нас и вошло в состав нашего существования, а через нас перейдет к тем, кто придет нам на смену[3].

Однако процесс развития человеческого общества, также, как и процесс развития государства и права -- это не только объективный, но вместе с тем и субъективный процесс. Данное замечание относится как к обществу, государству и праву в целом, взятых во всем своем историческом движении, так и к их отдельным составным частям, к отдельным этапам их развития и к отдельным странам. Ибо то, что называется нередко человеческим, а по иному -- субъективным фактором, имеет самое непосредственное, прямое отношение, прежде всего, не к абстрактно взятому процессу развития государства и права, а к каждому конкретному, вполне определенному государственному механизму и правовой системе, к каждому конкретному социальному слою, классу, сообществу людей, к каждому конкретному, оставившему свой след в истории развития государства и права, лицу. Описывая, например, героические походы и подвиги Александра Македонского, отмечая глубокий след, оставленный им в истории развития древнего общества и государства, известный греческий писатель и историк Плутарх (ок. 45--127 гг. н. э.) подчеркивал, что величие его и влияние на развитие древней цивилизации (субъективный фактор) проявились не только в том, что в течение одного лишь десятилетия им была создана могучая держава, равной которой до того времени не знало человечество, но и в том, что были созданы социальные, интеллектуальные и иные предпосылки для дальнейшего развития государственно-правовой жизни и культуры. Именно в этот период было положено начало эпохи эллинизма -- эпохи синтеза исторических, культурных и иных традиций Запада и Востока Именно этому периоду, писал Плутарх, периоду царствования Александра посчастливилось стать веком расцвета многих искусств и великих дарований В лице Александра они получили знатока и судью, который лучше кого бы то ни было мог оценить выдающееся произведение и щедрее всех вознаградить за него[4].

Говорят, что в более поздние времена, повествовал Плутарх, жил Архестрат, замечательный поэт, но никому не известный и прозябавший в бедности Однажды ему кто-то сказал "Вот если бы ты жил при Александре, за одну строчку он бы подарил тебе Кипр или Финикию" И я считаю, продолжал историк, что лучшие из тогдашних мастеров появились не столько при Александре, сколько благодаря Александру[5].

Субъективный фактор оказывал огромное влияние на развитие государственно-правовой и иных сфер жизни общества не только в ранний период развития истории человечества, но и на всех последующих ее этапах

Говоря, в частности, о воздействии правления Наполеона на развитие государства и права Франции и других стран, известный французский писатель, выразитель идеологии дворянства Ф. Шатобриан писал, что «Бонапарт велик не своими словами, речами и писаниями, не любовью к свободе, о которой он всегда очень мало заботился и которую даже и не думал отстаивать. Он велик тем, что создал стройное государство, свод законов, принятых во многих странах, судебные палаты, школы, мощную, действенную и умную систему управления, от которой мы не отказались и поныне. Он велик тем, что возродил, просветил и благоустроил Италию. Он велик тем, что вывел Францию из состояния хаоса и вернул ее к порядку; тем, что восстановил алтари, усмирил бешеных демагогов, надменных ученых, анархических литераторов, нечестивых, вольтерьянцев, уличных говорунов, убийц, подвизавшихся в тюрьмах и на площадях, оборванцев, горланивших на трибуне, в клубах и у подножия эшафота, и заставил всех служить себе. Он велик тем, что укротил своевольную чернь, тем, что обязал солдат, бывших ему командирами или соперниками, подчиниться его воле и забыть прежнюю бесцеремонность, более же всего велик тем, что сам создал себя, что сумел исключительно властью своего гения принудить к послушанию тридцать шесть миллионов подданных в эпоху, когда все иллюзии, окружавшие некогда трон, рассеялись. Он велик тем, что победил всех воевавших против него королей, что превзошел всех завоевателей, каких человечество знало раньше, тем, что десять лет творил чудеса ныне с трудом поддающиеся объяснению»[6].

Даже после своей смерти Наполеон, по словам его политического и идеологического противника Шатобриана, продолжал оказывать сложившимся о нем образом сохранившейся о нем памятью огромное влияние на умы и сердца многих людей, политических деятелей и государственно-правовые институты. Ныне Бонапарт уже не реальное лицо, констатировал автор, но персонаж, плод поэтических выдумок, солдатских преданий и народных сказок. Это -- Карл Великий и Александр, какими изображали их средневековые эпопеи. Этот фантастический герой затмит всех прочих и пребудет единственно реальным. Бонапарт -- плоть от плоти абсолютной власти. Он правил нами деспотически -- ныне столь же деспотически повелевает нами память о нем. "Деспотическая власть памяти даже сильнее: когда Наполеон был на троне, ему иной раз случалось терпеть поражение, ныне же все покорно склоняют голову под ярмо мертвеца. Он встал на пути грядущих поколений". "Какой военачальник теперь сможет прославиться? -- вопрошал Шатобриан. -- Разве мыслимо превзойти его на поле брани? Может ли у нас родиться свободное правительство, если он развратил сердца, отбив у них всякую тягу к свободе?" И тут же продолжал: "Никакой законной власти не удастся более изгнать из людских умов призрак узурпатора: солдат и горожанин, республиканец и монархист, богач и бедняк -- все, живут ли они во дворце или хижине, украшают свои жилища бюстами и портретами Наполеона; бывшие побежденные сходятся в этом с бывшими победителями"[6]

Данные поистине бесчисленные примеры, взятые из жизни и деятельности политических и общественных деятелей многих стран, а также из истории функционирования различных социальных слоев, классов и групп со всей очевидностью свидетельствуют о том, что субъективные факторы, наряду с объективными, всегда оказывали и продолжают оказывать на развитие государства и права, а вместе с тем и на развитие других сфер общественной жизни огромное виляние[6].

Это -- не временный и не локальный, а единый, непрерывно протекающий, всеохватывающий, глобальный процесс. Его нельзя не учитывать не только при рассмотрении всемирной истории развития человечества как единого естественно-исторического процесса, но и при решении проблем типизации государства и правовых систем. Это -- во-первых. Справедливости ради, однако, следует отметить, что не все авторы разделяют данную точку зрения. Западный философ К. Поппер пытается доказать, например, что "единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой власти". Последнюю, по мнению исследователя, обычно возводят в ранг мировой истории. Реальной всеобщей историей человечества, считает Поппер, если бы таковая была, должна была бы быть история всех людей, а значит -- "история всех человеческих надежд, борений и страданий, ибо ни один человек не более значим, чем любой другой". Ясно, делает вывод автор, что такая реальная история не может быть написана. Мы должны от чего-то абстрагироваться, должны чем-то пренебрегать, осуществлять отбор. Тем самым мы приходим не к одной, а к множеству историй[3].

Следуя данному выводу, необходимо было бы отказаться от идеи классификации и типизации государства и правовых систем, рассматривать их с заранее известным -- нулевым результатом "в общем и целом, как государство и право вообще".

Точка зрения Поппера в подавляющем большинстве случаев не разделяется ни отечественными, ни зарубежными авторами. Преобладает мнение о всеобщности, непрерывности и глобальности исторического процесса, в рамках которого протекает процесс развития государства к права, и осуществляется их типизация. При решении проблем типологии нельзя упускать из виду, что процесс развития государственно-правовой материи неразрывно связан с постоянным развитием социальной сущности, содержания и назначения государства и права, а также с коренным изменением основных принципов их организации и функционирования. Например, если в качестве одного из важнейших принципов рабовладельческого типа государства и права выступал принцип частной собственности на основные средства производства и на людей-рабов, то в качестве одного из основных принципов капиталистического типа государства и права выступает уже принцип формально-юридического равенства всех граждан перед законом. Одним из важнейших принципов феодального типа государства и права был принцип вассального подчинения, принцип соответствия объема и характера политической власти размерам на землю. И важно учитывать положение о том, что процесс перехода государства и права от одной ступени к другой, от одного типа государства и права к другому органически сочетает в себе элементы и непрерывности, эволюционности развития государственно-правовых явлений с элементами их дискретности, качественной скачкообразности, революционности.

Эволюционность развития государства и права, выступающая в виде постепенного накопления в них количественных и качественных изменений, и революционность развития, представляющая быстрое, скачкообразное качественное изменение государственно-правовых явлений, проявляются вовне как две взаимосвязанные, органически сочетающиеся друг с другом, взаимодополняющие друг друга стороны процесса их естественно-исторического развития. Эволюционное развитие государства и права совершается, согласно сложившемуся в научной литературе мнению, в основном в рамках одного и того же типа данных явлений, в пределах одной и той же общественно-экономической формации. Революционное же развитие государства и права приводит к быстрому и вместе с тем качественно иному, коренному изменению их социально-классовой сущности, содержания типа государства и права, к другому, последующему типу, от одной общественно-экономической формации к другой.

Следует заметить, что ни в науке, ни в общественно-политической практике нет одинакового понимания "эволюции" и "революции". Например, в западной юридической и социологической литературе революция традиционно ассоциируется лишь с "быстрыми, неожиданными изменениями в социальной структуре или же в наиболее важных ее частях". Подчеркивается при этом, что ее формы зависят от "масштабов и скорости происходящих изменений" и что революции "могут сопровождаться или не сопровождаться беспорядками и временной дезорганизацией" общественной жизни. В то же время в отечественной литературе революция ассоциируется не только с быстрыми, но и прежде всего с качественными изменениями в развитии явлений природы, общества или процесса познания. Особое внимание акцентируется на том, что революция выступает "как перерыв постепенности, качественный скачок", и этим она отличается от эволюции и реформы. Эволюция в противоположность революции неизменно рассматривается как процесс медленных, длительных по времени, качественных изменений, происходящих в обществе, государстве, праве, окружающей среде. Это процесс изменений, "при котором каждая последующая стадия развития органически связана с каждой предшествующей", при котором "рост или развитие сочетается с непрерывностью и глубокой преемственностью".

В государственно-правовой теории и политической практике далеко не всегда проводится четкое различие между революционной и эволюционной формами различия государства и права. Более того, нередко одна форма (чаще всего реформистская, эволюционная) в политических и идеологических целях представляется в качестве другой -- революционной. Это случается, как правило, тогда, когда стремятся подчеркнуть особую важность, придать большую, чем это есть на самом деле, значимость тем или иным политическим, правовым, социально-экономическим и иным реформистским преобразованиям, которые проводятся в той или иной стране. Кроме того, нередко "революция", олицетворяющая собой смену типов государства и права, переход власти от одного правящего класса к другому, подменялся другим явлением и понятием под названием "переворот". Последний означает антиконституционный, чаще всего насильственный переход (захват) власти от одной части правящего класса к другой, от одной группы или фракции господствующей политической элиты к другой. Переворот, независимо от его названия (военный, государственный, дворцовый и т. д.) не влечет за собой непосредственно смену типа или типов государства. Он не затрагивает глубинные, сущностные пласты всего государственного организма. Переворот влечет за собой лишь частичные, нередко поверхностные изменения в государственном механизме и его деятельности. Имеются в виду, например, изменения, касающиеся формы правления государства, политического или государственного режима, ряда направлений внутренней и внешней политики. В юридической и, отчасти, политологической литературе издавна сложилось мнение, что независимо от особенностей своего существования и функционирования государство, а вместе с ним и право, проходят исторически обусловленный путь развития от рабовладельческого типа к социалистическому. Между данными типами государства и права, соответственно, находятся феодальный и капиталистический типы. Такова схема. Утверждается также, что процесс развития государства совершается по восходящей линии и что по характеру своему это необратимый процесс. Государственно-правовая практика не в полной мере подтверждает данный тезис. Она полностью подтверждает его лишь в первой части, где речь идет об общей тенденции развития государства по восходящей линии. Однако только частично это делается во второй. Прогрессивное развитие государства или что одно и тоже -- развитие по восходящей линии проявляется в том, что по мере перехода государства от одного типа к другому, от одной его сущностной характеристики к другой укрепляются демократические принципы его организации и деятельности, расширяются его социальные основы, увеличивается круг прав и свобод, которыми наделяются подданные и граждане государства. О развитии государства по восходящей линии свидетельствуют также и другие обстоятельства. А именно -- совершенствование самого государственного механизма, расширение конституционно-правовых основ его деятельности, совершенствование механизма взаимосвязи и взаимодействия государства с обществом и различными социально-политическими институтами.

1.2 Место и значение политического режима в типологии государств

Понятия тип государства и политический режим соотносятся через понятие «форма государства». Форма государства - это организация государственной власти, выраженная в форме правления, государственного устройства и политического и государственного режима. С формой государства тесно связан политический режим, значение которого в жизнедеятельности той или иной страны исключительно велико. Например, изменение политического режима (даже если форма правления и форма государственного устройства остаются прежними) обычно приводит к резкому изменению внутренней и внешней политики государства. Вызвано это тем, что политический режим связан не только с формой организации власти, но и с ее содержанием.

Политический режим -- это методы осуществления политической власти, итоговое политическое состояние в обществе, которое складывается в результате взаимодействия и противоборства различных политических сил, функционирования всех политических институтов и характеризуется демократизмом или антидемократизмом.

Приведенное определение позволяет выделить следующие признаки данного феномена. Политический режим, прежде всего, зависит от того, какими методами в государстве осуществляется политическая власть. Если это методы убеждения, согласования, законности, парламентаризма, если применяется только правовое принуждение, то налицо прогрессивный, демократический режим. Когда же на первый план выходят методы насилия, в государстве складывается режим реакционный, антидемократический.

Существуют режимы, где в той или иной степени сочетаются оба начала. В каждой стране политический режим определяется соотношением, раскладом политических сил. В странах, где существует устойчивый баланс политических сил или достигнуто долговременное национальное согласие, результатом такого согласия является стабильный политический режим. Но если в стране верх берут то одни, то другие силы, политический режим постоянно изменяется. Политический режим - содержание власти, выраженное в средствах и способах властвования, в характере власти - демократическом или недемократическом. Поэтому категория политического режима не говорит о государстве - монархии или республике, о типе государства, а о самом существе власти, о средствах и способах властвования словом, о власти демократической и недемократической, авторитарной.

Понятие "политический режим" включает не только государства, но и политическую систему в целом, а значит, и все общество. В соответствии с этим, различают демократическое общество, то есть общество, в котором существует демократический политический режим, и недемократическое общество, которому соответствует авторитарный политический режим.

Следовательно, существует два основных типа политических режимов: демократический и авторитарный. Разновидностью авторитарного политического режима в гипертрофированном виде является тоталитарный политический режим, которому соответствует тоталитарное государство и тоталитарная власть, которая ставит под свой императивный, тотальный контроль, не ограниченный законом, все сферы жизни отдельных граждан и общества в целом. Такое же деление, соответствующее особенностям политического режима, можно провести и в отношении государства. Поэтому можно говорить о существовании демократического и недемократического государства.

Демократическое государство - государство, в котором органы власти имеют народный мандат. Центральное место среди них занимают органы, непосредственно избираемые народом (Президент, парламент и т. д.); компетенция, объем, пределы власти каждого органа строго регламентируются законом. Также может широко использоваться такой институт непосредственной демократии, как всенародное голосование (референдум). В обществе утверждается верховенство права и независимое правосудие, все граждане имеют гарантированные государством и защищенные судом неотъемлемые права и свободы. В демократическом государстве и, соответственно, в обществе допускается свободомыслие, свободное вероисповедание, отсутствует цензура, расовая или национальная дискриминация, то есть все то, что составляет жизнь нормального гражданское общества [7].

Авторитарное государство - государство, в котором государственная власть, не имеющая непосредственного мандата народа, хотя и определяется законом, но произвольно осуществляется ограниченным кругом властвующих органов и лиц с помощью прямого использования управленческого административного аппарата, вооруженных сил и карательных учреждений. Право и права человека не имеют независимого статуса и верховенства в обществе, их функции ограничены требованием соблюдения действующих норм и законов. В недемократическом, авторитарном государстве и обществе, как правило, имеется официальная идеология, которая проникает практически во все сферы жизни данного общества. Тоталитарное государство - государство, в котором административное управление строится на началах всевластия; оно не определяется законом. Из жизни общества исключаются права человека и независимое правосудие; все общество попадает под тотальный контроль государства и его подразделений: управленческого административного аппарата, вооруженных сил, карательных учреждений. В обществе осуществляется беспрепятственное подавление личности. Исключается всякое инакомыслие, все общество вынуждено занимать ту позицию, которую предлагает официальная идеология и пропаганда. Политический режим, конечно, зависит от конкретного типа государства. При этом некоторым типам государства присущи какие-либо определённые виды политического режима. Так в восточном типе государстве преобладал тоталитарный режим, а социалистическому типу присущ только демократический режим, тоталитарный должен исключаться (имеются ввиду не бывшие реалии, а постулаты теоретиков формационного подхода).

В то же время рабовладельческой формации и капиталистическому типу присущ весь спектр политических режимов. Соответственно можно сделать вывод, что в определённых типах государства политический режим напрямую зависит от типа государства, а другие типы практически не влияют на политический режим. Яркий пример тому существовавшие одновременно Афинская республика с демократическим режимом и Спарта с авторитарным режимом. Данные государства относятся с точки зрения формационного подхода к рабовладельческим государствам, а с точки зрения цивилизационного подхода к эллинистической цивилизации.

2. Цивилизационный подход в типологии государства

"Довольно широкое распространение в научной литературе за последние годы, наряду с формационным, получил также и цивилизационный подход. Суть его заключается в том, что вместо "общественно-экономической формации как критерия типологии государства и права и других критерии в предпринимаются попытки использования в качестве такового "цивилизации". Последняя выглядит весьма аморфно и неопределенно. Она, по справедливому замечанию исследователей, принадлежит к числу тех явлений и понятий, которые не поддаются сколько-нибудь строгому и однозначному определению. Если попытаться как-то объединить различные значения ее определения, то, очевидно, получим скорее "некий интуитивный образ, чем логически выверенную категорию"[7].

Согласно цивилизационному подходу социальная природа государства определяется духовными и культурными факторами. Тойнби пишет: «культурный элемент представляет собой душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации; в сравнении с ним экономический и тем более политический планы кажутся искусственными, заурядными созданиями природы и движущих сил цивилизации.»[8]

Цивилизационный подход - это исследование состояния и развития общества, закономерностей смены исторических типов государств с точки зрения качественных изменений в социокультурной среде общества, в духовной культуре народа, его религии и нравах. Цивилизационный подход выделяет три принципа соотношения государства и духовно-культурной жизни общества: Природа государства определяется не только реальным соотношением сил, но и накопленными в ходе исторического процесса представлениями о мире, ценностями, образцами поведения. Рассматривая государство, надо учитывать не только социальные интересы и действующие силы, но и устойчивые, нормативные образцы поведения, весь исторический опыт прошлого. Государственная власть как центральное явление мира политики может рассматриваться в то же время как часть мира культуры. Это позволяет избежать схематизации государства и особенно проводимой им политики как результата отвлеченной игры сил и, наоборот, раскрыть связь государственной власти и престижа, морали и др.

Разнородность культур - во времени и пространстве - позволяет понять, почему некоторые типы государств, соответствующие одним условиям, останавливались в развитии в других условиях. В сфере государственной жизни особое значение придается различиям, вытекающим из своеобразия национальных культур и черт национального характера.

И все же за этим образом просматривается определенная реальность в виде целостности материальной и духовной жизни людей в определенных пространственных и временных границах. Цивилизация, по мнению американского политолога С. Хантингтона, представляет собой "некую культурную сущность". Деревни, регионы, этнические группы, народы, религиозные общины, замечает автор, все они обладают особой культурой, отражающей различные уровни культурной неоднородности. Исходя из этого, цивилизацию можно определить как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Цивилизацию необходимо также определить, исходя из наличия общих черт индивидуального порядка, таких, как язык, история, религия, обычаи, институты и др. Цивилизация, делает вывод Хантингтон, это самый широкий уровень общности, с которой каждый человек сам себя соотносит. "Культурная самоидентификация людей может меняться, и в результате меняются состав и границы той или иной цивилизации"[8].

Аналогичную позицию в отношении определения цивилизации занимал известный английский ученый, историк А. Тойнби. По его мнению цивилизация есть не что иное, как определенный тип человеческих сообществ, вызывающий "определенные ассоциации в области религии, архитектуры, живописи, нравов, обычаев -- словом, в области культуры"[1].

Из приведенных рассуждений и определений "цивилизации" совершенно очевидно, как вполне справедливо отмечается в специальной литературе, что хотя этот термин и понятие цивилизации имеет в современных социальных науках широкое хождение, но тем не менее он не имеет до сих пор строго определенного, фиксированного значения. Термин "цивилизация", например, в некоторых западных толковых словарях и энциклопедиях употребляется в самых разных и далеко не всегда совпадающих друг с другом смыслах. В одних случаях он применяется к государству, которое называют цивилизационным, когда оно "пользуется хорошими манерами и обеспечивает за собой самоконтроль". В других случаях "цивилизация" используется для характеристики определенной стадии развития человеческого общества. В третьих же случаях "цивилизация" применяется для характеристики определенного уровня развития общечеловеческой культуры. Например, говорят о европейской цивилизации, американской, древней ("ранней") цивилизации, современной цивилизации и др.[8]

Эволюцию развития государств с точки зрения цивилизационного подхода, чем то схожую с формационным подходом, но, в большей степени противоположную ему, показал Р. Тйонби через торию универсальных государств. Уже с самого начала, идентифицируя представителей различных видов общества, можно обнаружить, что некоторые цивилизации были связаны между собой нитями более прочными, чем обычные связи, позволяющие относить общество к тому или иному виду. Общество в процессе своего распада вычленяет из своего тела такие социальные продукты, как доминирующее меньшинство, внутренний и внешний пролетариат. Доминирующее меньшинство способно дать философию, которая иногда вдохновляет строителей универсального государства, тогда как внутренний пролетариат порождает высшую религию, которая стремится оформиться во вселенскую церковь, а внешний пролетариат оставляет за собой героические века, сотканные из трагедий варварских военных отрядов.

Универсальные государства, вселенские церкви и героические века, таким образом, встречаются не только в современности, но и в разные периоды человеческой истории. Они навязывают цивилизациям отношения более тесные и более индивидуальные, чем отношения, позволяющие отнести ту или иную цивилизацию к тому или иному виду. Отсюда вытекает вопрос: оправданно ли в таком случае изучать эти исторические феномены просто как побочные продукты разложения одной цивилизации, предлагая при этом, что сама цивилизация -- единственная цель исторического исследования, не требующая специального обоснования? Универсальные государства, церкви и героические века не могут быть поняты внутри исторического периода развития единственной цивилизации, мы не должны исследовать их, ограничиваясь собственными характеристиками, полагая, что они общезначимы или, по крайней мере, достаточны[9].

Проанализируем цели универсальных государств, поставив первый вопрос: является ли цель универсального государства целью для себя или же это средство выиграть состязание с другими? Лучше всего подойти к вопросу, вспомнив некоторые черты универсальных государств. Во-первых, универсальное государство возникает после, а не до надлома цивилизаций. Это не лето общества, а бабье лето его -- последний всплеск тепла перед сыростью осени и холодом зимы. Во-вторых, универсальное государство -- продукт доминирующих меньшинств, то есть тех социальных групп, которые когда-то обладали творческой силой, но затем утратили ее. Кроме того, универсальные государства обладают еще одной выдающейся чертой -- они совпадают с моментом оживления в ритме распада. Именно последняя черта будит фантазию и вызывает благодарность поколений -- свидетелей успешного установления универсального государства. Все это создает общую картину универсального государства, которая на первый взгляд может показаться двусмысленной. Универсальные государства -- симптомы социального распада; однако это одновременно попытка взять его под контроль, предотвратить падение в пропасть. Упорство, с которым универсальные государства, однажды возникнув, борются за свою жизнь, особенно впечатляет картиной финалов. Анализ разнообразных финалов универсальных государств может быть сведен к следующей схеме: Установлению универсального государства предшествует вторжение чужого общества; в таком случае импульс, зародившийся в социальном теле распадающегося общества и побуждающий его пройти через фазу универсального государства, прежде чем исчезнуть, бывает достаточно силен, чтобы устранить чужеземного агрессора и воспользоваться его институтами и учреждениями.

Местное универсальное государство опрокинуто вторжением чужой цивилизации до исчерпания силы породившего его импульса. Импульс в социальном теле завоеванного распадающегося государства оказывается достаточно сильным, чтобы завершить фазу универсального государства. Иногда удается даже остановить агрессора и использовать его институты вместо разрушенных своих, что позволяет захваченному обществу продлить сроки существования еще на несколько веков, пока оно не обнаружит в себе силы, чтобы изгнать захватчика и установить власть собственного универсального государства. Андское и вавилонское общества имели схожую судьбу. Андское общество использовало институты испанских представителей западного общества, а вавилонское -- ахеменидских представителей сирийского общества и селевкидских представителей эллинистического. Сирийское и индское общества продлили сроки своего существования с помощью восстановления своего первоначального универсального государства. Местное универсальное государство терпит неудачу, поскольку период оживления завершен. Иногда импульс бывает достаточно сильным, чтобы реставрировать парализованное местное универсальное государство. Например, эллинистическое, китайское и шумерское государства справились собственными силами, тогда как православно-христианское государство в России -- с помощью насильственного внедрения элементов чужой цивилизации[10].

И наконец, история знает случаи, когда жизнь универсального государства подошла к концу и наступает междуцарствие, а внешний импульс все еще достаточно силен, чтобы реставрировать умершее универсальное государство. Примером здесь может служить древнеегипетская цивилизация, успешно совершившая свой «посмертный» рывок. Действительно, и после того, как подошел естественный срок кончины, универсальное государство имеет шанс продолжить свое существование.

Различные финалы универсальных государств свидетельствуют о неистребимом стремлении сохранить жизнь своих институтов, Универсальное государство обнаруживает явную тенденцию выглядеть так, словно именно оно и есть конечная цель существования, тогда как в действительности оно представляет собой фазу в процессе социального распада. Финалы универсальных государств свидетельствуют, что эти учреждения одержимы почти демоническим желанием жить, и если мы попробуем посмотреть на них не глазами сторонних наблюдателей, а как бы изнутри, глазами их собственных граждан, то обнаружим, что и сами граждане искрение желают, чтобы установленный миропорядок был вечным (это желание характерно для граждан универсальных государств, которые устанавливались местными строителями империи, в отличие от универсальных государств, созданных завоевателями). Кроме того, они верят, что бессмертие институтов государства гарантировано. Парадоксальность этой веры подчеркивается тем, что наблюдатель, который может оценить ситуацию со стороны, ясно видит, что универсальное государство находится в состоянии агонии. Тому, кто удален от объекта наблюдения Временем или Пространством, чужое универсальное государство всегда представляется нетворческим и эфемерным. Но почему-то всегда получается так, что сами жители универсального государства неизбежно воспринимают свою страну не как пещеру в мрачной пустыне, а как землю обетованную, как цель исторического прогресса. Это непонимание столь удивительно, что могло бы быть поставлено под сомнение, если бы не огромное количество свидетельств в пользу того, что, несмотря на всю свою парадоксальность, оно действительно существует, и очень многие становятся жертвами этой странной галлюцинации.

В истории Римской империи бывшей универсальным государством эллинского общества, мы постоянно встречаемся со всеобщей верой в бессмертие Империи и Города. Taк, в течение ста с лишним лет, прошедших между смертью Августа в 14г. н.э., и восхождением Пия в 138 г„ понятие вечности Рима к Римской империи вынашивалось и насаждалось двумя императорами, бездарность которых привела их к роковому концу. Нерон ввел олимпийские игры, которые должны были свидетельствовать о вечности империи. Во времена Севера и его мрачных наследников контраст между официально декларируемой вечностью императоров (в это время, время упадка империи, постепенно входит в употребление обращение к коронованной особе Ваша Вечность) и неустойчивостью их действительного положения производит гнетущее впечатление.

И даже после захвата и разграбления Рима Аларихом еще слышатся речения о вечности этого города [11]. Возможно, самое странное свидетельство -- это слова святого Иеронима о шоке, который он испытал при получении вести о падении Рима, находясь тогда в отдаленном Иерусалиме. Церковь полагается на божественную благодать, и ее не должны интересовать дела земные, тем более она никак не может связывать с ними своих надежд. И все же известие так потрясло Иеронима, что некоторое время он был не в состоянии заниматься богословием. Слова Иеронима пронизаны восхищением Римом, горечью по отношению к его судьбе и возвышенной любовью к городу. По-видимому, все это отражает ту простую истину, что между реальным Иеронимом и будущим христианским святым лежала нравственная пропасть.

Потрясение, которое пережили жители Римской империи в 410 г., в определенной степени может быть сопоставлено с шоком, потрясшим жителей Арабского халифата в 1258 г., когда он был завоеван монголами. Римский мир содрогнулся от Палестины до Галлии, арабский -- от Ферганы до Андалузии. Теперь приведём пример из нашей российской цивилизации, которая по определению А. Тойнби звучит как «Москва - третий Рим».

Тогда как «великая идея» греков в виде Византийской империи представляет собой драматический и странный исторический факт, аналогичное зерно, посеянное на русскую почву, дало серьезные исторические последствия которые и сейчас еще не развернулись в полную силу [10].

Судьбы универсальных государств действительно парадоксальны. Эти создания -- последние плоды трудов доминирующих меньшинств в разлагающихся обществах, а эти доминирующие меньшинства далеки от идеи самоотрицания которое, очевидно, является единственным и непременным условием» позволяющим взрасти плодами их трупов. Сознательная цель любого правящего меньшинства всегда сводится к попыткам сохранить свою роль в обществе, с которым оно связано неразрывными нитями. Универсальное государство является средством самозащиты. Это намерение, однако, никогда не выполняется. Универсальное государство, сколь продолжительна ни была бы его жизнь, представляет собой последнюю фазу общества перед его исчезновением, а мираж бессмертия возникает вследствие ошибочного восприятия универсального государства как цели всякого человеческого существования. Если доминирующему меньшинству и удается через самоотрицание обрести новую возможность принять участие в творческом акте, оно всегда приходит к этому вопреки самому себе. Неуемное желание создателей и хозяев универсального государства удержаться любой ценой имеет, по крайней мере, одно достойное объяснение. На каком бы низком уровне ни находились их творческие достижения, это все равно самый высокий уровень своего времени. Когда местные государства пожирают одно другое, проливая моря крови, когда жестокость и нетерпимость становятся общественными добродетелями, универсальные государства возникают, чтобы остановить войны и заменить кровопролитие кооперацией. И если универсальные государства не вечные самоцели, а просто эфемерные творения, самый счастливый удел которых -- эвтанасия в пользу других, это предполагает, что в иерархии человеческих учреждений государство занимает довольно низкое место. Если универсальное государство функционирует как иерархия целого ряда служб, то кто же те должностные лица, которые обеспечивают деятельность этих служб? Они рекрутируются из разных источников, причем не только из рядов внутреннего или внешнего пролетариата умирающего общества, но и из представителей чужой цивилизации. Кроме того, в службах внутреннего пролетариата универсальное государство постоянно соприкасается с высшей религией -- творением внутреннего пролетариата.

Если однажды искра творческой энергией вспыхнула в лоне универсального государства, у нее есть все возможности разгореться в постоянное пламя, что было бы попросту невозможно в смутное время. Установление универсального государства знаменует начало второго такта оживления в последовательности кругов спада и оживления, характерных для жизни цивилизации от надлома до распада. Причем второе оживление обычно наиболее сильное. Однако эта служба, несмотря на свою ценность, отрицательна. Какая же черта общественной ситуации, возникающей в условиях универсального государства, способствует возникновению новой способности созидать? Возможно, в некоторой степени этому благоприятствует тенденция архаизма с его самопоражением через вовлеченность в строительство. Универсальное государство изначально вовлечено в строительство, ибо таким путем оно обеспечивает самосохранение. Но хотя импульс к созиданию может быть исходным, он и в этом случае не является преобладающим. Установление универсального государства прекращает братоубийственную войну и приносит мир. Однако после установления универсального государства необходимо принять меры к упрочению достигнутого. Правда, на заре существования универсального государства безопасность его в большинстве случаев обеспечена, Тем не менее, империя Наполеона, которая была недоразвитым универсальным государством средневекового муниципального космоса, прилагала немало усилий, чтобы стереть следы государств, на смену которым она пришла. Создатели и хозяева инкского андского универсального государства модифицировали и систематизировали учреждения завоеванных народов, не разрушая их, а имперское римское правительство постаралось освободиться от всех частных ассоциаций и с подозрением относилось даже к таким обществам, как общество друзей и похоронный клуб. Однако столь крайние проявления озабоченности универсальных государств своей целостностью крайне редки, и это служит указанием на то, что мотив самосохранения в политике универсальных государств не является основным[11].