Деятельность органов правопорядка

Упорядочивание общественных отношений выразилось в новом законодательном акте, получившем название Соборного Уложения, который вступил в действие в 1649 году. В нем, однако, еще не существовало определений, характерных для так называемой Общей части уголовного права.

Впервые термин «лихое дело», обозначающий преступление, был установлен Судебником 1497 года. Первое упоминание в памятнике права о «ином каком лихом деле» встречается в статье 8 Судебника 1497 года. Ею предусмотрены меры ответственности за «табу, или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело». Использование в тексте памятника при определении противоправных деяний наряду с татьбой, разбоем, душегубством, ябедничеством и формулы «или иное какое лихое дело» позволяет утверждать, что «лихими делами» признавались деяния, наиболее тяжкие в зависимости от степени общественной опасности, то есть преступления. Им же вводилось понятие преступника, который определялся как «ведомый лихой человек». Судебник 1550 сохранил терминологию Судебника 1497 года, хотя она практически им не использовалась.

Соборное Уложение 1649 года в качестве термина, обозначающего преступление, также использует термин «лихое дело», уточняя его. «Лихие дела» в период Соборного Уложения 1649 года представляют опасность для феодального общества. Преступление характеризуется не столько причинением вреда, сколько нарушением царской воли, установленного правопорядка и посягательством на устои существующего государственного и общественного строя, на огражденные законом права частных лиц.

В силу того, что противоправность, как важнейший элемент, характеризующий уголовно наказуемое деяние, еще достаточно четко законом не определена, судебно-административные органы имели возможность произвольно, по своему усмотрению устанавливать рамки уголовной ответственности.

Кроме термина «лихое дело» в нормах Соборного Уложения 1649 года можно отметить появление еще одного термина, который также обозначал противоправное деяние - «какое дурно», что было предусмотрено в нормах Соборного Уложения, регламентировавшего, например, вопросы перемещения через границу государства. Кроме того, в статье 183 главы X Соборного Уложения 1649 года продолжает использоваться и термин «обида»: «А будет от кого учинится какая обида человеком трем, или четырем, или сколким нибудь в вопче, и ис тех обиженных людей похочет кто обиды своей искати…». Не вызывает сомнения, что речь шла именно о совершении правонарушения, поскольку в следующей норме предусматривалась возможность примирения сторон до суда, что свидетельствовало о том, что было совершено противоправное деяние, по-скольку в противном случае истцу не было бы необходимости обращаться в суд для разрешения конфликта или же в отношении виновного выносилось решение суда: «…и тот обиженой в обиде своей приставит к ним ко всем вопче, и из них один узнав свою вину с ысцом помирится до суда, а досталные до суда не помирятся, и исцу на тех досталных дати суд, и по суду учинити им указ, до чего доведется…».

Иногда преступление появляется в нормах Соборного Уложения под термином воровство, и соответственно преступник обозначается как вор, что не всегда связано с совершением преступления против собственности: «…а сыщется про то его воровство допряма, и на таких ворах за такое поклепное дело взяти…».

Соборное Уложение 1649 года четко отличает преступление от гражданского правонарушения, хотя и не содержит определения понятия гражданско-правового деликта в законе. В отличие от предшествующего законодательства Соборное Уложение 1649 года не только предусматривает конкретные составы преступлений, но и упоминает о выражении угроз в совершении преступления: «А будет кто… учнет похвалятца на кого смертным убивством…».

Об угрозах в совершении преступления упоминает также и статья 202 главы X Соборного Уложения 1649 года: «А будет кто похвалится на кого каким лихим делом, что он хочет дом его, или гумно с хлебом зжечь, или иной какой убыток учинити…». Меры, применяемые к потенциальному правонарушителю, различны. Так, в первом случае в отношении виновного составляется опасная грамота, во втором - он подлежит передаче на поруки, а в отсутствие поручителей - заключению в тюрьму. В указанной норме предусмотрено возложение ответственности за убытки, понесенные стороной, в отношении которой высказывались угрозы, на лицо, эти угрозы высказывавшее. Причем даже если его вина не подтверждалась, никакого возмещения вреда не следовало, поскольку ранее имел место факт угроз.

Особенностью преступлений в указанный период была их классовая сущность, что выражалось наиболее ярко в том, что за ряд одинаковых противоправных деяний назначались различные наказания в зависимости от классовой принадлежности их совершивших.

В Соборном Уложении 1649 года более детально разработан юридический состав правонарушения.

Субъектами преступления по Соборному Уложению могли быть как отдельные лица, так и группы лиц. Можно отметить элементы правоспособности в статусе несвободных лиц, о чем свидетельствует статья 80 главы XX Соборного Уложения 1649 года, в которой предусмотрено право рабы подавать жалобу на своего господина: «…и в том на него та раба учнет государю бити челом…».

В литературе, тем не менее, отмечается, что не только холоп, но и крестьянин теперь уже рассматриваются как вещь. Подтверждением этому служит статья 34 главы XI Соборного Уложения 1649 года, в соответствии с которой спор о принадлежности крестьянина тому или иному владельцу решается путем жребия: «…им по суду и по сыску в тех их беглых людех и во крестьянех дати жеребей…». Вряд ли можно предположить, что лицо, которое не рассматривалось в качестве вещи, могло быть предметом такого спора и подобного его решения.

Комментаторами Соборного Уложения отмечается, что экономической основой большего бесправия холопов, чем крестьян, служило как раз отсутствие собственности у холопов, по крайней мере, в юридическом смысле. Однако это не означало, что у холопов не было имущества. У тех, кто составлял холопскую свиту, имущество могло быть значительным, но это было скорее владение, а не собственность.

Субъектом стал признаваться даже раб, совершивший преступление по поручению своего господина. О деликтоспособности крестьян в случае совершения наиболее тяжких преступлений свидетельствует то, что в случае совершения крестьянами «татьбы и разбою, и поличного и смертных убийств» они сами подлежали ответственности, но не их хозяин. Указанная норма позволяет нам говорить об ограниченной дееспособности крестьян в XVII веке и, соответственно, о том, что их можно отнести к субъектам преступлений по определенной категории дел.

В то же время в исследовательской литературе делаются попытки приравнять правосубъектность крестьянина и феодала. Указанная точка зрения заслуживает внимания, поскольку в качестве свидетелей могли выступать крестьяне-старожильцы, что предусмотрено статьей 237 главы X Соборного Уложения 1649 года: «А будет на которых спорных землях будут старожилцы с обе стороны…».

Возрастной ценз правонарушителя, как и в более ранних памятниках права, не упоминался Соборным Уложением 1649 года. Однако впервые памятник права устанавливал возраст, достижение которого было необходимо для несения военной службы, - восемнадцать лет.

Прямое указание на возраст лица, которое могло выставить родственников в качестве представителей в процесс, не упоминалось и в статье 185 главы X Соборного Уложения 1649 года, но указанные лица обозначались как недоросли. Вероятно, указанный термин предполагал, что лицо не достигло возраста, с наступлением которого оно могло самостоятельно выступать в процессе в качестве ответчика, - возраста совершеннолетия. Указанные лица определены в качестве недееспособных. Представляется, что указанное утверждение не совсем верно, поскольку, не отрицая того, что несовершеннолетний не является недееспособным, тем не менее, не представляется возможным согласиться, что все категории лиц, охваченные указанные нормой, также являлись недееспособными. Так, среди лиц, могущих выставлять представителей, упоминались вдовы и девки, что не предполагает того, что каждая из указанных социальных групп была недееспособной. Из формулировки статьи, вероятно, следует, что они не имели представления о своем правовом статусе в процессе производства по делу, о формах и способах защиты своих прав при привлечении их в качестве ответчиков по делу, «и им отвечати за себя не умети».

Достаточно широко нормами Соборного Уложения 1649 года регламентировалось соучастие в преступлении. Закон разделяет соучастников на главных и второстепенных. Соучастие может быть как физическим, что выражалось в содействии, практической помощи, совершении тех же действий, что совершал главный субъект преступления, так и интеллектуальным, например подстрекательство к убийству.

Формами соучастия по Соборному Уложению являлось соисполнительство, подстрекательство, пособничество, укрывательство. Закон устанавливает, как правило, одинаковое наказание для всех участников совершения преступления, не требуя определения степени участия и вины каждого из них.

О соучастии упоминается, например, в статье 21 главы XXI Соборного Уложения 1649 года: «А которые розбойники будут изыманы на розбоех, или на станех и в роспросе и с пыток учнут говорить сами на себя и на товарыщев своих во многих розбоех, и в смертном убийстве и во дво-ровом пожеге, и за то их воровство доведется их казнить смертью…». Все соучастники преступ-ления в соответствии с указанной нормой подлежали одинаковой мере ответственности, то есть Соборное Уложение 1649 года не различало роли соучастников и, соответственно, меры ответственности в зависимости от выполняемой роли.

Основной проблемой субъективной стороны правонарушения являлось не во всех случаях четкое определение случайных, ненаказуемых действий, а также умышленной и неосторожной форм вины. Указанная ситуация усугублялась тем, что в законодательстве отсутствовали четкие определения данных понятий, и «бесхитростное» деяние, например, в одной статье могло пониматься как неосторожное, в другой - как случайное деяние.

Объективная сторона преступления в нормах Соборного Уложения 1649 года характеризовалась тремя стадиями преступного действия: умыслом, который сам по себе уже мог быть наказуемым, покушением и совершением преступления. Покушение на преступление было преду-смотрено нормами Соборного Уложения 1649 года: «А будет чей нибудь человек помыслит смертное убийство на того, кому он служит или против его вымет какое оружье, хотя его убити…». Также различие между покушением и оконченным преступлением предусматривалось в статье 8 главы XXII памятника права.

Приготовление к преступлению можно отметить в статье 8 главы XXV Соборного Уложе-ния 1649 года: «А которым людем пития у себя безъявочно держати не велено, а они у себя питие держати учнут не явя, и то неявочное питие у них вымут…». В указанной норме речь идет о хранении необъявленного вина, то есть о приготовлении к корчемству.

В признаках объективной стороны преступления закон выделяет смягчающие и отягчающие обстоятельства. К первым относятся состояние опьянения, неконтролируемость действий, вызванная оскорблением или угрозой (аффект), ко вторым - повторность преступления, размеры вреда, особый статус объекта и предмета преступления, совокупность нескольких преступлений.

Оценка противоправного деяния и мера ответственности за него определялись, исходя из объекта преступления, что является характерной чертой феодального права. Так, например, в статье 14 главы X Соборного Уложения 1649 года степень тяжести наказания была предусмотрена в зависимости от того, в отношении кого совершено правонарушение. Если поклеп совершен в отношении лиц, вышестоящих по должности, в качестве меры ответственности устанавливается битье кнутом, в отношении нижестоящих по должности - битье батогами. Аналогичное правило, связанное с более легким наказанием вышестоящих должностных лиц, предусмотрено и иными нормами памятника права.

Итак, преступление в период Соборного Уложения 1649 года - это нарушение царской воли, установленного правопорядка и посягательство на устои существующего государственного и общественного строя, на огражденные законом права частных лиц.

Субъектами преступления по Соборному Уложению могли быть как отдельные лица, так и группы лиц. В нормах Соборного Уложения 1649 года предусмотрено соучастие в форме соисполнительства, подстрекательства, пособничества, укрывательства. Закон устанавливает, как правило, одинаковое наказание для всех участников совершения преступления, не требуя определения степени участия и вины каждого из них. Субъективная сторона преступления обусловливалась степенью вины. Соборное Уложение 1649 года делит преступления на умышленные, неосторожные и случайные. В памятнике они появляются под названием хитростных, то есть виновных деяний, и бесхитростных, то есть случайных деяний. Объективная сторона преступления в нормах Соборного Уложения 1649 года характеризовалась умыслом, покушением и совершением преступления. Соборное Уложение знало также понятия крайней необходимости, необходимой обороны и «неведения». В качестве объектов преступления Соборное Уложение определяло церковь, государство, семью, личность, имущество и нравственность.