Субъективные характеристики лица, в отношении которого применяются принудительные меры медицинского характера

Размещено на http://www.allbest.ru/

Субъективные характеристики лица, в отношении которого применяются принудительные меры медицинского характера

А.С. Родинов

Принудительные меры медицинского характера, предусмотренные Уголовным кодексом Российской Федерации (далее -- УК РФ), применяются в отношении лиц, нарушивших закон, с учетом их субъективных характеристик. По утверждению В. Ш. Гасановой, «единственным основанием применения принудительных мер медицинского характера является общественная опасность психически больного лица, совершившего уголовно-противоправное деяние»¹. Следует отметить, что это утверждение не соответствует положениям уголовного законодательства: в ч. 2 ст. 97 УК РФ определено, что принудительные меры медицинского характера назначаются «только в случаях, когда психическое расстройство лица связано с возможностью причинения этим лицом иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц».

Таким образом, уголовное законодательство связывает назначение принудительных мер медицинского характера с общественной опасностью лица именно по его психическому состоянию. В УК РФ определены медицинские критерии, которые создают условия для назначения мер уголовно-правового характера, ими являются, в частности, наличие у лица психического расстройства во время совершения им общественно опасного деяния или появление психического заболевания, делающего невозможным исполнение наказания, после совершения преступления.

С другой стороны, нельзя связывать применение принудительных мер медицинского характера исключительно с наличием у лица определенного психического заболевания. В ходе проведенных психиатром Д. Р. Лунц исследований не установлено наличия связи между определенными видами заболеваний и характерными общественно опасными деяниями². Исследованиями в области психиатрии установлено, что «значительно более существенной является корреляция между психопатологическим состоянием больного к моменту совершения общественно опасного действия и этим действием»². Согласно выводам специалистов в области психиатрии Т. Б. Дмитриевой и Ф. С. Сафуанова юридический критерий ограничения способности в полной мере осознавать фактическое значение и общественную опасность своих действий и руководить ими с психологической точки зрения выражается в «существенном ограничении свободы выбора действия под влиянием эмоциональных, личностных, психопатологических факторов и факторов психического развития, взаимодействующих с определенной ситуацией»³.

Таким образом, основанием применения принудительных мер медицинского характера является такое психическое состояние лица в связи с психическим заболеванием, при котором существенным образом ограничена либо отсутствует свобода выбора его поведения.

Несмотря на важность детальной правовой регламентации принудительных мер медицинского характера, законодательство в этой части не вполне соответствует предъявляемым правоприменительной практикой требованиям.

Подробная характеристика лица, подлежащего уголовной ответственности, содержится в ст. 19 УК РФ, а в ст. 20 УК РФ определен возраст, с которого наступает уголовная ответственность. К сожалению, в УК РФ отсутствует аналогичное этому понятие лица, направляемого на принудительное лечение, что фактически приводит к применению уголовного закона по аналогии.Так, установленный Особенной частью УК РФ запрет определенных действий и бездействия распространяется на всех лиц, независимо от достижения ими указанного в ст. 20 УК РФ возраста. Вместе с тем, если для назначения наказания необходимым условием является достижение лицом определенного возраста, то таких требований к лицу, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, уголовное законодательство прямо не предъявляет. Так, в ст. 20 УК РФ определен возраст лица для наступления только уголовной ответственности и отсутствует указание на возраст лица, в отношении которого возможно применение принудительного лечения. В других нормах УК РФ также не предусмотрены требования к возрасту лица, в отношении которого применяются принудительные меры медицинского характера.

В ч. 2 ст. 3 УК РФ установлен запрет на применение норм уголовного права по аналогии. Однако нормы ст. 20 УК РФ фактически применяются именно таким образом в отношении лиц, совершивших в состоянии невменяемости общественно опасное деяние, что не в полной мере соответствует «букве закона». Представляется, что такое положение является «пробелом в праве», требующим устранения. В связи с этим целесообразно законодательно закрепить возраст лица, с которого возможно применение принудительных мер медицинского характера, установив его с учетом научных исследований в области психиатрии. Однако следует иметь в виду, что он не может быть ниже возраста наступления уголовной ответственности, определенного в ст. 20 УК РФ.

Другой проблемой применения принудительных мер медицинского характера является необходимость правильного определения деяния лица, в отношении которого такие меры применяются. В деянии невменяемого лица, в отличие от преступного деяния, отсутствует субъективная сторона состава преступления, однако изучение мотивов и побуждений психически больного лица необходимо при решении вопроса о применении к нему принудительного лечения. Отношение лица к собственным действиям находится в основе квалификации содеянного по статье Особенной части УК РФ. Субъективные характеристики деяния играют важнейшую роль в определении его тяжести (согласно ч. 2 ст. 443 УПК РФ «деяние небольшой тяжести» не может служить основанием для принудительного лечения).

Несмотря на то что в действующем уголовном законодательстве отсутствуют нормы, непосредственно устанавливающие обязанность правоприменителя указывать статью Особенной части УК РФ, требования которой нарушило невменяемое лицо, такая необходимость существует. Так, в ст. 442 и 443 УПК РФ предусмотрена обязанность суда при вынесении постановления о применении принудительных мер медицинского характера установить, имело ли место деяние, запрещенное уголовным законом. В п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ указано, что применение принудительных мер медицинского характера в отношении невменяемого лица возможно только при совершении им запрещенного статьями Особенной части УК РФ деяния.

По утверждению П. А. Колмакова, некорректной является квалификация деяний невменяемых по нормам Особенной части УК РФ; их необходимо квалифицировать по «обобщенной норме» уголовного закона, в которой будут перечислены все виды общественно опасных деяний, влекущих назначение принудительного лечения⁴. Однако представляется затруднительным установление такой обобщенной нормы, в которой будут перечислены все запрещенные уголовным законом деяния невменяемых лиц. Во-первых, крайне сложным является определение исчерпывающего перечня деяний и их формулировка. Во-вторых, установление такой обобщенной нормы приведет к трудностям выяснения объекта уголовно-правовой охраны. В действующем УК РФ родовой, видовой и непосредственный объекты преступления и деяния невменяемого определяются по названиям разделов, глав и статей УК РФ соответственно. При создании предлагаемой П. А. Колмаковым единой нормы необходимо будет иным способом определять общественные отношения, которые нарушает деяние невменяемого лица. Кроме того, в случае принятия этой обобщенной нормы возникнет необходимость отдельной регламентации оснований и порядка принудительного лечения совершившего преступление вменяемого лица, страдающего психическим расстройством.

Т.А. Михайлова также говорит о недопустимости указания в приговорах и постановлениях суда мотивов, целей и побуждений психически больного лица и предлагает делать вывод об умышленном или неосторожном характере действий на основе анализа объективной стороны⁵. Квалификация деяния невменяемого лица, исходя лишь из объективных характеристик содеянного, противоречит нормам как Общей, так и Особенной частей УК РФ, в которых установлены требования по учету субъективной стороны преступления. Если лицо во время совершения запрещенного уголовным законом деяния не могло осознавать фактический характер своих действий, то не представляется возможным установить и отношение этого лица к содеянному, а это подлежащее доказыванию обстоятельство непосредственно связано с квалификацией содеянного. В связи с тем, что в действиях невменяемого лица, совершившего общественно опасное деяние, отсутствует субъективная сторона состава преступления, т. е. вина, то невозможно установить форму вины и, соответственно, правильно разграничить, какое именно из предусмотренных Особенной частью УК РФ деяний имело место. Таким образом, в уголовном законодательстве основанием назначения принудительных мер медицинского характера невменяемому лицу служит посягательство на охраняемые нормами Особенной части УК РФ общественные отношения, а не деяние, запрещенное конкретной нормой УК РФ.

В связи с изложенным представляется необходимым внести изменения в п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ и изложить его в новой редакции, т. е. принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам: «а) совершившим общественно опасные деяния, посягающие на охраняемые нормами Особенной части настоящего Кодекса общественные отношения, в состоянии невменяемости». При такой формулировке будут учтены и положения о недопустимости применения принудительных мер медицинского характера при малозначительности содеянного, а также будет снят вопрос о необходимости квалификации деяний невменяемых лиц по статьям Особенной части УК РФ; достаточным для назначения принудительного лечения будет лишь установление общественных отношений, на которые невменяемое лицо посягает своим деянием.

Литература

принудительный медицинский психический уголовный

1 Гасанова, В.Ш. Производство о применении принудительных мер медицинского характера: дис. канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С. 53.

2 См.: Руководство по судебной психиатрии / под ред. Г.В. Морозова. М., 1977. С. 58.

3 Дмитриева, Т.Б. Критерии ограниченной способности к осознанию и регуляции криминально-агрессивных действий обвиняемых (по материалам комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы) / Т.Б. Дмитриева, Ф.С. Сафуанов // Рос. психиатр. журн. 2001. № 3. С. 56.

4 См.: Колмаков, П.А. Возвращаясь к проблемам назначения конкретного вида принудительного лечения // Следователь. 2006. № 11. С. 3-5.

5 См.: Михайлова, Т.А. Производство по применению принудительных мер медицинского характера: методич. пособие. М., 1987. С. 15.

Размещено на Allbest.ru