Вопросы квалификации непоименованных договоров

Размещено на http://www.allbest.ru/

Вопросы квалификации непоименованных договоров

Е.А. Останина

Преломлением принципа диспозитивности гражданско-правового регулирования является норма ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее -- ГК РФ), согласно которой гражданские правоотношения возникают как из предусмотренных, так и не предусмотренных законом сделок, но не противоречащих ему.

В продолжение нормы ст. 8 ГК РФ в общих положениях о договоре законодатель закрепляет правило, согласно которому «стороны могут заключить договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами» (п. 2 ст. 421 ГК РФ).

Непоименованные договоры встречаются нечасто с учетом того, что гражданское законодательство содержит разветвленную и проработанную систему гражданско-правовых договоров. Тем не менее, непоименованные договоры имеют практическое значение. Они используются в самых разных сферах деятельности человека. Еще большее значение имеет установленное ст. 421 ГК РФ право сторон заключать договор. не предусмотренный гражданским законодательством, но не противоречащий ему.

В качестве примера непоименованного договора можно привести сделку, вопрос о действительности которой был предметом обсуждения научно-консультативных советов при Федеральном арбитражном суде Западно-Сибирского округа и Федеральном арбитражном суде Уральского округа. В рекомендациях по итогам заседания указанных советов отмечалось: «Участники гражданских правоотношений могут заключать договоры, направленные на перенесение права собственности или на предоставление иных имущественных прав на вексель-документ. В частности, такими договорами могут быть соглашения, в соответствии с условиями которых одна сторона (отчуждатель) предоставляет другой стороне (приобретателю) определенный вексель, выданный третьим лицом, перенося на приобретателя право собственности, а приобретатель обязуется по истечении определенного времени вернуть отчуждателю тот же или другой вексель (как правило, того же векселедателя и с той же вексельной суммой). Независимо от наименования такие договоры могут быть отнесены к числу не предусмотренных законом или иными правовыми актами (п. 2 ст. 421 ГК РФ). При рассмотрении споров, вытекающих из подобных непоименованных договоров, к отношениям сторон применяются общие положения Гражданского кодекса РФ об обязательствах и договорах, а также положения раздела 4 части второй Гражданского кодекса об отдельных видах обязательств по аналогии (ст. 6 ГК РФ) (п. 7)»1.

Основное затруднение, связанное с понятием непоименованного договора, состоит в неясности в ответе на вопрос о том, можно ли признать договор непоименованным тогда, когда возможность заключения определенного договора предусмотрена законом, но гражданско-правовое регулирование отношения из такого договора отсутствует или отличается крайней фрагментарностью. Этот вопрос уже был рассмотрен в отечественной научной литературе в связи с определением правовой природы соглашения о предоставлении банковской гарантии.

Согласно ст. 368 ГК РФ гарантия выдается по просьбе принципала. Закон не объясняет, что такое «просьба» в контексте ст. 368 ГК РФ. Итак, с одной стороны, договор между принципалом и гарантом упомянут в законе, с другой -- в нем не содержится норм, касающихся содержания или формы такого соглашения, равно как и норм, устанавливающих права, обязанности сторон правоотношения, возникающего из такого соглашения (за исключением обязанности гаранта предоставить банковскую гарантию), особенности динамики такого обязательства2. Л. А. Бирюкова характеризует отношение между принципалом и гарантом как «относительно и частично урегулированное», но далее относит соглашение о предоставлении банковской гарантии все же к непоименованным договорам3.

Сходная ситуация возникает со сделками РЕПО, которые упомянуты в Налоговом кодексе РФ4. Хотя в Кодексе и установлены особенности налогообложения, тем не менее, гражданско-правовое регулирование отношения отсутствует 5.

Законодательством также упомянуто соглашение об установлении рекламной конструкции, в частности, Федеральным законом «О рекламе»6 (далее -- Закон о рекламе) установлены административные предпосылки заключения этого договора, но гражданско-правовое регулирование данного отношения в нем не закреплено. Э.Л. Страунинг характеризует данное соглашение в качестве непоименованного договора 7.

В Законе о рекламе названы договоры, опосредующие отношения в сфере рекламной деятельности: договор на распространение социальной рекламы (ст. 10), договоры на производство, распространение и размещение рекламы (ст. 12), договор, заключаемый с собственником транспортного средства (ст. 20), договор о размещении рекламной конструкции. Общим признаком приведенных договоров является сфера рекламной деятельности. Э.Л. Страунинг предлагает объединить перечисленные договоры в так называемый функциональный тип -- рекламные договоры. Б.И. Пугинский характеризует договор на производство, распространение рекламы в качестве смешанного, сочетающего в себе элементы договора подряда, договора возмездного оказания услуг и авторского договора8. Однако соглашение об установке и эксплуатации рекламной конструкции вслед за Э.Л. Страунингом все же следует, на наш взгляд, признать непоименованным9.

Вопрос об отнесении договора к числу поименованных или непоименованных следует решать исходя из наличия или отсутствия специального гражданско-правового регулирования отношения. Если гражданско-правовое регулирование имеется, то договор является поименованным. А как определить вид договора, если гражданско-правовое регулирование отсутствует, но имеется простое упоминание о договоре в законе? Такое упоминание может быть сделано в целях установления особенностей налогообложения (в случае сделок РЕПО), административных предпосылок заключения договора (в случае разрешения на размещение рекламной конструкции) или при характеристике иного правоотношения (соглашение о предоставлении банковской гарантии). Такое упоминание вряд ли само по себе превращает договор в поименованный. Цель установления поименованных договоров состоит в том, чтобы избавить стороны от необходимости разрабатывать проекты заключаемых договоров по принципу «чистой доски» (tabula rasa)10.

Отечественные цивилисты советского периода Б.С. Антимонов и К.А. Граве пришли к выводу о том, что в случаях, когда имеются в виду договоры, называемые «нетипичными», речь должна идти о «нормах», относящихся к типам договоров, наиболее близко подходящим к рассматриваемым «нетипичным договорам»11.

М.И. Брагинский считал необходимым применять к непоименованным договорам, прежде всего, нормы о сходном типе договоров. Лишь затем подлежат применению нормы общей части обязательственного права -- общие положения об обязательствах и общие положения о договоре 11.

В 2002 г., рассматривая вопросы применения норм гражданского права об аренде, Высший Арбитражный Суд РФ отметил, что договор между собственником здания и другим лицом, на основании которого последнее использует отдельный конструктивный элемент этого здания для рекламных целей, не является договором аренды.

Так, акционерным обществом был заключен с собственником здания договор, на основании которого общество получило право использовать крышу данного здания для размещения рекламы. По истечении установленного срока действия этого договора собственник отказал акционерному обществу в заключении договора на новый срок, заключив аналогичный договор с другим лицом. Акционерное общество, полагая, что заключенный между ним и собственником договор является договором аренды крыши здания, на основании ст. 621 ГК РФ обратилось в арбитражный суд с иском о переводе на себя прав и обязанностей по второму договору. Высший Арбитражный Суд РФ указал на то, что возникшее между сторонами правоотношение не является отношением из договора аренды.

В соответствии с п. 1 ст. 607 ГК РФ объектами аренды, помимо прямо перечисленных в данной норме, могут быть только непотребляемые вещи. При этом передача вещи в аренду всегда влечет за собой временное отчуждение собственником права пользования этой вещью. Между тем крыша представляет собой конструктивный элемент здания и не является самостоятельным объектом недвижимости, который мог бы быть передан в пользование отдельно от здания. Поэтому крыша не может являться объектом аренды. Анализ спорного договора свидетельствует о том, что его предметом являлось предоставление истцу возможности на возмездной основе размещать рекламу на крыше принадлежащего ответчику здания. Такой договор не противоречит ГК РФ, отношения сторон регулируются общими положениями об обязательствах и договорах, а также условиями самого договора (п. 1 Обзора практики разрешения споров, связанных с арендой, направленного Информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 января 2002 г. № 66)12.

Таким образом, из п. 1 данного Обзора следует вывод Высшего Арбитражного Суда РФ о том, что договор по размещению рекламной конструкции на конструктивной части здания является непоименованным договором. В то же время стороны, называя такой договор «договором аренды», стремились распространить на него нормы о преимущественном праве на заключение договора на новый срок, о его продлении и подобные нормы.

В связи с этим возникает закономерный вопрос: можно ли применять нормы о договоре аренды по аналогии закона к непоименованным договорам? В Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 июля 2009 г. № 64 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров о правах собственников помещений на общее имущество здания»13 (далее -- Постановление Пленума об общем имуществе здания) дается утвердительный ответ на этот вопрос, по крайней мере, в отношении договора об установке и эксплуатации рекламной конструкции. Согласно п. 7 Постановления Пленума об общем имуществе здания по соглашению сособственников общего имущества (собственников помещений в здании) допускается передача отдельных частей здания в пользование. Например, может быть заключен договор пользования несущей стеной или крышей здания для размещения наружной рекламы. Стороной такого договора, предоставляющей имущество в пользование, признаются все сособственники общего имущества здания, которые образуют множественность лиц в соответствии с действующим законодательством. Следовательно, лицо, которое использует по договору не являющуюся помещением часть здания, не владеет каким-либо объектом недвижимости, не вправе предъявлять требования, основанные на положениях ст. 301, 304, 305 ГК РФ. К таким договорам применяются по аналогии положения законодательства о договоре аренды, и они подлежат государственной регистрации применительно к п. 2 ст. 651 ГК РФ. При этом обременение устанавливается на все здание в целом.

Рассмотрим отдельные виды непоименованных договоров, обращая внимание на допустимость аналогии закона в регулировании возникающих из них отношений.

Первым видом непоименованного договора является соглашение об установке и эксплуатации рекламной конструкции, определению порядка заключения которого посвящены нормы ст. 19 Закона о рекламе, направленные к тому же на определение публично-правовой стороны отношений -- они устанавливают меры, предотвращающие злоупотребление доминирующим положениям на рынке и способствующие защите потребителей. Кроме того, в п. 1 ст. 19 указанного Закона перечислены технические средства, признаваемые рекламными конструкциями, к их числу отнесены щиты, стенды, строительные сетки, перетяжки, электронные табло, воздушные шары, аэростаты. Список таких средств является открытым, они признаются рекламной конструкцией, если монтируются или располагаются на конструктивных элементах зданий, строений, сооружений (на внешних стенах, на крышах). К наружной рекламе отнесены также конструкции, располагаемые на остановочных пунктах движения общественного транспорта.

Установка и эксплуатация рекламной конструкции осуществляются на основании договора. Сторонами договора согласно п. 5 ст. 19 Закона о рекламе являются, с одной стороны, владелец рекламной конструкции, признаваемый рекламораспространителем, и титульный владелец земельного участка, здания или иной недвижимой вещи, к которому присоединяется рекламная конструкция, с другой -- лицо, управомоченное собственником такого имущества, в том числе арендатор.

Если недвижимая вещь, к которой присоединяется рекламная конструкция, передана в доверительное управление, то стороной договора об установке и эксплуатации рекламной конструкции является доверительный управляющий (п. 7 ст. 19 Закона о рекламе); если эта недвижимая вещь находится в хозяйственном ведении или оперативном управлении, то стороной соответственно признается субъект права хозяйственного ведения или оперативного управления (п. 6 ст. 19 Закона о рекламе).

В случае, если для установки и эксплуатации рекламной конструкции предполагается использовать общее имущество собственников помещений в многоквартирном доме, заключение договора на установку и эксплуатацию рекламной конструкции возможно только при наличии согласия собственников помещений в многоквартирном доме, полученного в порядке, установленном Жилищным кодексом РФ. Заключение такого договора осуществляется лицом, уполномоченным на его заключение общим собранием собственников помещений в многоквартирном доме (ст. 5 Закона о рекламе).

Если для установки и эксплуатации рекламной конструкции требуется использовать общее имущество собственников помещений в здании, не являющемся многоквартирным домом, заключение договора на установку и эксплуатацию рекламной конструкции возможно только при наличии их согласия. Стороной такого договора, предоставляющей имущество в пользование, признаются все сособственники общего имущества здания, которые образуют множественность лиц (п. 7 Постановления об общем имуществе здания).

Максимальный срок договора на установку и эксплуатацию рекламной конструкции согласно п. 5 ст. 19 Закона о рекламе составляет пять лет, временной рекламной конструкции -- месяцев.

В целях недопущения недобросовестной конкуренции п. 51 и 52 Закона о рекламе утверждают особый порядок заключения договора на установку и эксплуатацию рекламной конструкции. При этом п. 51 Закона о рекламе содержит положение о том, что заключение договора на установку и эксплуатацию рекламной конструкции на земельном участке, здании или ином недвижимом имуществе, находящемся в государственной или муниципальной собственности, осуществляется на основе торгов (в форме аукциона или конкурса).

Договор о размещении и эксплуатации рекламной конструкции отличается от договора аренды, прежде всего, определенной целью использования недвижимой вещи. Закон о рекламе содержит ряд норм, определяющих административные предпосылки заключения договора. Однако ни этот закон, ни ГК РФ не определяют содержания возникающего из данного договора правоотношения. Поэтому договор об установке и эксплуатации рекламной конструкции может быть охарактеризован в качестве непоименованного договора, к которому в силу прямого указания судебной практики и по аналогии закона применяются нормы законодательства, регулирующего договор аренды (п. 1 ст. 6 ГК РФ).

Вторым видом непоименованного договора является соглашение о предоставлении банковской гарантии, правовая природа которого по-разному определяется в литературе.

Так, Л.А. Бирюкова рассматривает вопрос о признании такого соглашения непоименованным договором. Доводом против его признания непоименованным договором она называет то обстоятельство, что «соглашение о предоставлении гарантии названо, то есть поименовано в законе, в частности, в ст. 379 ГК»2, доводом в пользу такого признания -- тот факт, что «термин “поименованные” традиционно подразумевает, во-первых, законодательную урегулированность отношений определенного договорного вида, а во-вторых, законодательную урегулированность отношений определенного договорного типа»2. В отношении же соглашения о предоставлении банковской гарантии «видовая» урегулированность представляется частичной; вопрос об его отнесении к какому-либо типу договоров в настоящее время исследователями не решен однозначно.

Л.А. Бирюкова считает возможным применение к соглашению о предоставлении банковской гарантии норм гражданского законодательства о договоре возмездного оказания услуг 2, что, однако, не составит аналогии закона.

И, наконец, третьим видом непоименованного договора выступает договор о передаче полномочий по управлению исключительным правом, вопрос о котором принадлежит к числу дискуссионных. Одни авторы относят такой договор к числу непоименованных договоров14, другие, напротив, отмечают, что, несмотря на то, что данный вид договора не назван в части второй ГК РФ, в силу его закрепления в части четвертой ГК РФ, он не может приравниваться к непоименованным договорам 15. Рассмотрим основные характеристики договора о передаче полномочий по управлению исключительным правом.

Итак, сторонами такого договора являются организация по управлению исключительными правами на коллективной основе и правообладатель. Закон различает два вида организаций по управлению исключительными правами на коллективной основе: организация, прошедшая государственную аккредитацию, и иные организации.

В соответствии со ст. 1244 ГК РФ аккредитованная организация может представлять интересы и правообладателей, с которыми договоры о передаче полномочий по управлению правами не заключались. Полномочия по управлению в последнем случае возникают в силу прямого указания в законе. Аккредитованная организация (ст. 1244 ГК РФ) действует без доверенности, подтверждая свое право на обращение в суд за защитой прав конкретного правообладателя (или неопределенного круга лиц в случае, предусмотренном абз. вторым п. 5 ст. 1242 ГК РФ) свидетельством о государственной аккредитации (п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 29 от 26 марта 2009 г. «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации») 16.

Другой стороной рассматриваемого нами вида договора является правообладатель. Согласно п. 3 ст. 1242 ГК РФ договор о передаче полномочий по управлению правами может быть заключен с любыми правообладателями, в том числе не являющимися членами организации по управлению правами на коллективной основе.

Норма абз. второго п. 3 ст. 1242 ГК РФ устанавливает обязанность организации, осуществляющей управление правами на коллективной основе, заключать договор о передаче полномочий по управлению исключительными правами с каждым обратившимся правообладателем при условии, что управление данной категорией исключительных прав предусмотрено уставом некоммерческой организации. При этом необходимо заметить, что договор о передаче полномочий по управлению исключительными правами на коллективной основе не является публичным, поскольку организация по управлению правами на коллективной основе не является коммерческой организацией и не осуществляет в данной сфере предпринимательскую деятельность, соответственно к договору не применимы положения ст. 426 ГК РФ15.

Обязанность по заключению договора отсутствует, если управление такой категорией прав не относится к ее уставной деятельности. В связи с тем что заключение договора об управлении исключительными правами для организации, осуществляющей управление исключительными правами на коллективной основе, обязательно, к договору применяются нормы ст. 445, 446 ГК РФ. Договор при этом заключается в письменной форме (п. 3 ст. 1242 ГК РФ). Закон не устанавливает специальных последствий несоблюдения простой письменной формы сделки. Следовательно, применяется общая норма ст. 162 ГК РФ, и в случае несоблюдения простой письменной форме сделки договор является действительной сделкой, но стороны не вправе ссылаться на свидетельские показания в подтверждение факта заключения договора и его условий.

Анализируя правовую природу договора о передаче полномочий по управлению исключительными правами на коллективной основе, следует, прежде всего, обратить внимание на норму, закрепленную в абзаце третьем п. 3 ст. 1242 ГК РФ, согласно которой к договору применяются общие положения об обязательствах (ст. 307419) и о договоре (ст. 420-453 ГК РФ), поскольку иное не вытекает из содержания или характера права, переданного в управление. Эта норма стала причиной признания договора о передаче полномочий по управлению правами самостоятельным видом договора15. В научной литературе отмечается, что по своей юридической природе такой договор схож с договором доверительного управления, договором поручения и агентским договором.

Отличие договора о передаче полномочий по управлению исключительными правами от договора доверительного управления состоит в том, что лица, принимающие управление, выполняют разные функции. Задача доверительного управляющего состоит в том, чтобы использовать переданное в доверительное управление имущество для выгоды бенефициара. Организация, осуществляющая коллективное управление, не вправе использовать авторские и смежные права, которыми она управляет. Такие отношения являются отношениями представительства, которое может быть основано либо на договоре, либо, для аккредитованных организаций, на законе 17.

Вместе с тем Э.П. Гаврилов, признавая отличие договора о передаче полномочий по управлению исключительными правами от договора доверительного управления, подчеркивает, что между названными видами договоров имеется несомненное сходство, и считает возможным применение некоторых норм о договоре доверительного управления по аналогии закона к отношениям по коллективному управлению исключительными правами (к отношениям, регулируемым ст. 1242-1244 ГК РФ)18.

Общепризнанным является сходство рассматриваемого нами договора с договором агентирования19. Исследователями высказано мнение о том, что «договор о передаче полномочий по управлению правами является по своему содержанию договором на оказание юридических услуг, в котором организация по управлению правами на коллективной основе выступает в роли посредника, действующего в отношениях с третьими лицами в интересах правообладателя (либо от его, либо от своего собственного имени). Этот договор может быть составлен как договор агентирования, комиссии или поручения» 20.

Организации, осуществляющие коллективное управление имущественными правами, не вправе распоряжаться личными неимущественными правами авторов и обладателей смежных прав 21.

Рассматривая содержание договора, необходимо подчеркнуть обязанность организации по управлению исключительными правами на коллективной основе действовать только в интересах правообладателей. Такая организация не вправе использовать в свою пользу объекты авторских и смежных прав, исключительные права на которые переданы им в управление. Согласно п. 5 ст. 1242 ГК РФ такая организация вправе предъявлять требования в суде, а также совершать иные юридические действия, необходимые для защиты прав, переданных им в управление на коллективной основе, не только от своего имени, но и от имени правообладателей.

Судебная практика определила некоторые процессуальные особенности защиты, осуществляемой организацией по управлению исключительными правами на коллективной основе.

Во-первых, при предъявлении иска организацией, осуществляющей управление исключительными правами на коллективной основе, независимо от того, подается ли иск организацией от собственного имени или от имени правообладателя, истцом считается сам правообладатель (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2006 г. № 15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах») 22. Доверенность для предъявления иска в суд и совершение иных процессуальных действий в данном случае не требуется, поскольку полномочия организации основаны на прямом указании закона.

Организация, не являющаяся аккредитованной, также действует без доверенности, но для подтверждения права на обращение в суд за защитой прав конкретного правообладателя представляет свой устав, а также договор с соответствующим правообладателем о передаче полномочий по управлению правами или договор с другой организацией, в том числе иностранной, управляющей правами такого правообладателя на коллективной основе (п. 3 ст. 1242 ГК РФ).

Во-вторых, спор с участием организации, осуществляющей коллективное управление авторскими и смежными правами, может быть рассмотрен судом и без участия конкретного правообладателя (п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 29 от 26 марта 2009 г. «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации») 16.

В связи с разграничением между аккредитованной организацией, управляющей исключительными правами без лицензии, и иными организациями по управлению исключительными правами на коллективной основе имеет несомненное практическое значение Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 ноября 2009 г. № 913223, в котором рассматривается вопрос о правомерности действий Российского авторского общества (далее -- РАО) в период с 1 января 2008 г., когда часть четвертая ГК РФ вступила в силу и право защищать исключительные права без договора с автором имела только аккредитованная организация, по август 2008 г., когда РАО получило государственную аккредитацию.

Спор возник в связи с исполнением лицензионного договора, который РАО, осуществляя управление исключительными правами на коллективной основе, заключило с обществом в 2007 г. С 1 января по 31 мая 2008 г. общество, нарушая данный договор, не выплачивало авторское вознаграждение и не предоставляло отчет об использованных произведениях. Суд апелляционной инстанции отметил, что на момент заключения соглашения (2007 г.) РАО обладало полномочиями на предоставление пользователям лицензии от имени неопределенного круга лиц, то есть всех обладателей авторских и смежных прав, включая и тех, которые не передали обществу полномочий по управлению правами, однако с 1 января 2008 г. в силу ст. 5 Федерального закона от 18 декабря 2006 г. № 231-ФЗ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее -- Закон о введении в действие части четвертой ГК РФ) оно могло осуществлять управление исключительными правами авторов и сбор вознаграждения для неопределенного круга правообладателей лишь при наличии государственной аккредитации. Поскольку такой аккредитации в период взыскания по предъявленному иску у авторского общества не имелось, суд апелляционной инстанции сделал вывод об отсутствии у авторского общества полномочий на управление исключительными правами на обнародованные музыкальные произведения и сбор вознаграждений для тех правообладателей, с которыми у него не заключены договоры на управление такими правами. Суд кассационной инстанции данный вывод поддержал. Высший Арбитражный Суд РФ отменил акты нижестоящих судов и прекратил дело в связи с неподведомственностью спора арбитражным судам на основании п. 1 ч. 1 ст. 150 Арбитражного процессуального кодекса РФ.

Раскрывая вопрос о подведомственности, Высший Арбитражный Суд РФ указал на то, что организация, осуществляющая коллективное управление авторскими и смежными правами, действует в защиту не своих прав, а прав лиц, передавших ей в силу п. 1 ст. 1242 ГК право на управление. В случае если указанная организация обращается в защиту прав физических лиц или одновременно физических и юридических лиц либо неопределенного круга лиц, такие споры подведомственны судам общей юрисдикции.

Если же она обращается в защиту прав только юридических лиц в связи с их предпринимательской или иной экономической деятельностью, то споры подведомственны арбитражным судам.

Что касается вопроса материального права, то с сожалением приходится признать, что он решен в комментируемом Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ не полностью. В частности, в Постановлении отмечается, что «исходя из предмета договора, даты его заключения и срока действия к данным правоотношениям подлежали применению как нормы Закона об авторском праве и смежных правах, так и положения части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации». И далее со ссылкой на указанный Закон (ст. 44, 45) и устав РАО Суд приходит к выводу о том, что «у арбитражных судов не было оснований для вывода об отсутствии у авторского общества полномочий на заключение договоров и предъявление иска при отсутствии государственной аккредитации, требование о которой введено нормами части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации».

Означает ли данный вывод то, что к отношению в целом применяется Закон об авторском праве и смежных правах, поскольку договор был заключен до введения в действие части четвертой Гражданского кодекса РФ? По нашему мнению, такой вывод был бы не совсем верным. Согласно ст. 5 Закона о введении в действие части четвертой ГК РФ часть четвертая Гражданского кодекса РФ применяется к правоотношениям, возникшим после введения ее в действие. К правоотношениям, возникшим до введения в действие части четвертой Гражданского кодекса РФ, она применяется лишь по поводу тех прав и обязанностей, которые возникнут после ее введения в действие. Общество не предоставляло отчет и не выплачивало вознаграждение уже в период действия части четвертой Гражданского кодекса РФ. Действия по получению вознаграждения и передаче его автору или иному правообладателю входят в понятие «управление». Не логично ли было предполагать, что на данные отношения распространяется часть четвертая Гражданского кодекса РФ? Для того чтобы окончательно разрешить этот вопрос, необходимо следить за развитием правоприменительной практики.

Итак, договор о передаче полномочий по управлению исключительным правом относится к числу договоров по возмездному оказанию услуг. Закон содержит отдельные положения, определяющие содержание такого договора. Несмотря на то, что эти положения пока являются весьма фрагментарными и не обеспечивают всестороннего правового регулирования возникающего из такого договора отношения, отнести договор о передаче полномочий по управлению исключительным правом к числу непоименованных договоров уже весьма затруднительно.

Препятствует ли вывод о том, что данный договор является поименованным договором, применению к нему норм об агентировании в порядке аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ)? Как представляется, сделанный нами вывод не препятствует такому применению, если будут установлены, во-первых, пробел в правовом регулировании, во-вторых, сходство общественных отношений, регулируемых, с одной стороны, нормами о договоре агентирования, а с другой -- не урегулированными нормами гражданского права о договоре о передаче полномочий по управлению исключительным правом.

Литература

правовой поименованный договор

1. Рекомендации, разработанные по итогам заседания Научно-консультационного совета, состоявшегося 01-02.10.2008 // [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://fasuo.arbitr.ru

2. Бирюкова, Л.А. Банковские гарантии: теория и практика. М., 2004. С. 46.

3. Бирюкова, Л.А. Банковские гарантии: теория и практика. М., 2004. С. 47.

4. Налоговый кодекс Российской Федерации. Часть вторая // Собр. законодательства РФ. 2000. № 32. Ст. 3340.

5. Сарбаш, С.В. Обеспечительная передача правового титула // Вестн. гражд. права. 2008. № 1.

6. Федеральный закон «О рекламе» от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ (с изм. от 27 декабря 2009 г. № 354-ФЗ) // Рос. газ. 2006. 15 марта.

7. Страунинг, Э.Л. О проблемах рекламного законодательства // Рос. юстиция. 2006. № 9. С. 80.

8. Пугинский, Б.И. Коммерческое право. М., 2000. С. 97.

9. Страунинг, Э.Л. Указ соч. С. 81.

10. Брагинский, М.И. Договорное право. Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский. М., С. 330.

11. Брагинский, М.И. Договорное право. Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский. М., С. 328.

12. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой» от 11 января 2002 г. № 66 // Вестн. Высшего Арбитраж. Суда РФ. 2002. № 3.

13. Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 9.

14. Усольцева, С. В. Система договоров в сфере интеллектуальной собственности // Законы России: опыт, анализ, практика. 2009. № 5.

15. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) / под ред. Ю.А. Дмитриева, А.А. Молчанова. М., 2008.

16. Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 6.

17. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / под ред. А.Л. Маковского. М., 2008.

18. Гаврилов, Э.П. Комментарий к главам 69, 70, 71, 76 части четвертой Гражданского кодекса РФ. М., 2008.

19. Гражданское право: в 4 т. / под ред. Е.А. Суханова. М., 2008.

20. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. Л.А. Трахтенгерц, М., 2009.

21. Определение Верховного Суда РФ от 15 декабря 2000 г. // Бюл. Верхов. Суда РФ. 2001. № 7.

22. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 8.

23. Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2010. № 2.

Размещено на Allbest.ru