Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Общественная власть и социальные нормы в первобытном обществе

Зарождение специализации власти своими корнями уходит в первобытное общество. Зарей человечества современного вида стало появление первых homo sapiens, кроманьонцев.

Появление кроманьонцев возвестило переворот во всей предшествующей человеческой истории и ознаменовало переход к стадии раннепервобытной или раннеродовой общины. Она характеризуется простым присваивающим хозяйством, так называемых низших охотников, рыболовов и собирателей.

На протяжении всей стадии раннепервобытной общины уровень производительных сил был таков, что, во-первых, выжить можно было только при условии тесной кооперации трудовых усилий всего сообщества и, во-вторых, даже при этих условиях общественного продукта добывалось не больше или немногим больше, чем было необходимо для физического существования людей. То есть, в целом простое присваивающее хозяйство низших охотников, рыболовов и собирателей позволяло получать, как правило, лишь жизнеобеспечивающий и только как исключение избыточный продукт. Поэтому для раннепервобытной общины становились необходимы коллективная собственность и уравнительное, или равнообеспечивающее, распределение.

Подобная крайняя ограниченность потребления приводит к необходимости экономически обусловленного труда по поддержанию собственного существования. Но так как такой труд не может быть ничем иным для индивидов его выполняющих, кроме как трудом принудительным, ибо основной мотив осуществления такого труда - это принуждение нуждой, то становится необходимой внешняя организация по принуждению к данному труду. Так появляется на свет специализация власти и вместе с ней возможность изъятия определенной части избыточного продукта для ее собственного - власти - поддержания. Первоначально только лишь для непосредственных потребностей ее носителей.

Здесь важен сам факт выделения публичной власти как изначально репрессивной структуры, хотя на данном этапе развития производительных сил ее репрессивный характер был единственно возможным способом самосохранения коллектива. Только появившаяся специализация власти, первоначально, служила интересам всей группы и, по существу, была конкретным повседневным воплощением ее воли, ибо только поэтому она могла быть поддержана реальными действиями группы. Но именно сама специализация власти как таковая создала практику изъятия избыточного продукта основой собственного существования.

Эпоха неолитической «аграрной революции», приведшая к появлению ранних земледельцев или земледельцев-скотоводов в одних частях планеты, высокоспециализированного присваивающего хозяйства так называемых высших охотников, рыболовов и собирателей - в других, породила следующую стадию в развитии человечества - стадию позднепервобытной или позднеродовой общины.

Возросшие в силу аграрной революции и продолжавшие возрастать производительные силы обеспечивали намного более заметное получение избыточного продукта, постепенно становившегося регулярным: произошел повсеместный количественный и качественный рост продуктов потребления, что не могло не вызвать существенное увеличение населения. И оно не замедлило случиться. Аграрная революция была своеобразным детонатором первого демографического взрыва. Ее последствия колоссальны.

Рост населения, увеличивавшийся по мере овладения человеком полезными навыками производящего хозяйства, позволившими ему постоянно увеличивать общее количество продуктов потребления, привел к усложнению старой родовой организации и делению прежде единого рода на более мелкие родовые коллективы. Деление катализировало иерархизацию власти. Теперь власть впервые начинает говорить от имени других.

Но специализация власти основана на ограниченном характере потребления, где существует необходимость внешней организации труда. Поэтому власть как социальная структура стремится любой ценой сохранить данный ограниченный характер потребления и его фундамент - принудительный труд, как следствие ограничения потребностей, для сохранения своих привилегий и упрочения собственного положения. Ведь все возраставшие производительные силы, приводившие к увеличению продуктов потребления, ставили под сомнение необходимость власти как таковой.

Следовательно, во-первых, большая чем прежде часть избыточного продукта изымается в пользу власти, что уже превышает непосредственные потребности ее носителей, и, во-вторых, часть изымается для межобщинного обмена - первоначально дарообмена с принципом эквивалентности дачи и отдачи, - по окончанию которого полученные продукты обмена ритуально уничтожаются всем коллективом (поедаются или хранятся под надзором власти на общественных складах в ожидании своей очереди на обмен, которая, возможно, никогда и не наступит), но монополией на общественный престиж обладает лишь тот человек или группа лиц, которая и устроила данное мероприятие - то есть сама власть в лице своих представителей.

Здесь уже зарождается предпосылка власти распоряжаться полученным коллективом избыточным продуктом самостоятельно и от имени коллектива, и тем самым этот продукт отчуждать от его непосредственных производителей и концентрировать в руках собственность. Все это вместе с началом процесса дробления некогда общей родовой собственности и замещением уравнительного распределения трудовым, позволило власти со временем монополизировать последний бастион видимости былого единства первобытного коллектива - собственность на средства производства (землю, скот) и способствовать повсеместному утверждению собственности частной. Это было неизбежное следствие появления регулярного избыточного продукта, ибо основа уравнительного распределения - низкий уровень развития производительных сил и добывания, вследствие этого, только жизнеобеспечивающего продукта - перестала существовать.

Таким образом, большая часть избыточного продукта изымается прямо или косвенно на поддержание власти. Но власть изначально конституировалась как репрессивная социальная структура, поэтому ее репрессивная функция ужесточается по мере отделения ее от основной массы населения и все большей иерархизации. На поздних этапах развития первобытного общества мы видим, собственно, только начало процесса отделения публичной власти от населения, который окончательно завершится с торжеством классового общества, и во всей своей красе воплотится в государстве, с его завершенным разделением и аппаратом подавления.

Изобретение плавки металлов (в особенности железа) - рубеж классообразования и последнее великое изобретение, после которого орудия труда уже не претерпят значительных изменений вплоть до промышленной революции - окончательно унесло в небытие всякую иллюзию насчет истинной природы власти, как явления изначально направленного на угнетение и ограничение (отчуждение) человека. Ибо с появлением плуга и пашенного земледелия урожайность многократно возросла, что, однако, не привело к подлинному раскрепощению человека из пут «необходимости». Наоборот, чем больше первобытные земледельцы добывали избыточного продукта, тем большими сборами их обкладывала родоплеменная знать, используя сложившиеся властные институты.

Зарождение специализации власти не могло не оставить свой след в сознании первобытного человека. Преобразовывая пространство, подчиняя первобытнообщинный коллектив единой воле, институты власти неизбежно трансформировали представления коллектива о времени, о своем месте в нем. Время стало делиться на относительно равные предметные отрезки, отражавшие разные этапы хозяйственной деятельности сообщества.

Так, например, у древних славян все месяцы исторически делятся на два тематических блока. Это во многом связано с двумя этапами в развитии первобытного человеческого общества.

К первому блоку относятся месяцы охотничье-собирательского цикла. Например, месяц «березозоль», в современном украинском языке трансформировавшийся в «березень», - это месяц, когда появляется березовый сок, что в условиях присваивающего хозяйства для первобытного коллектива было чрезвычайно важно, так как после зимы запас витаминов уже подходил к концу. Месяц «червень» - это месяц, когда появляется земляной червь, необходимый компонент рыбной ловли. И так далее.

Здесь ключевым является тот факт, что экономический базис общества, а именно присваивающее хозяйство охотников и собирателей, на данной ступени развития еще не отделен от сознания его членов, и тем самым и от языка как материализации сознания. Но в силу того, что эпоха присваивающегося хозяйства характеризуется крайне низким уровнем развития производительных сил и, соответственно, получением первобытным коллективом только жизнеобеспечивающего продукта, участие в хозяйственной деятельности коллектива, в труде, было обязательным для всех его членов, ибо только так человеческое первобытное общество и могло сохранить себя как целое.

Поэтому здесь мы наблюдаем тождество общественно-экономического бытия человека и его сознания, единство пространства и времени. Называя месяц, например, «березозолем», древний человек не отделял определенный временной отрезок от основной хозяйственной деятельности, совершаемой в течение него.

С возникновением в ходе неолитической «аграрной революции» производящего хозяйства, а в нашем случае важно появление земледелия, изменяется и все общественно-экономическое бытие древнего человека. Как следствие, появляется и новый хозяйственный цикл: например, месяцы «жнивень», «серпень» или «заревень».

Центральным событием здесь является то, что для подавляющего большинства первобытных общинников их хозяйственная деятельность по-прежнему продолжала оставаться тождественной с их представлением об окружающей действительности. Они жнут в месяц «жнивень» и собирают урожай с серпами в руках в месяц «серпень». Но уже в это время, благодаря появлению и росту избыточного продукта, постепенно становившегося регулярным, и росту населения, произошедшего вследствие качественного улучшения и количественного увеличения продуктов питания, начинается необратимый процесс иерархизации и обособления институтов власти.

Родоплеменная знать, начавшая по ходу развития данного процесса собственного обособления от основной массы общинников концентрировать в своих руках распоряжение избыточным продуктом всего первобытного коллектива, впервые в истории получает возможность относительно автономного от общего хозяйственного цикла существования.

Складывается такое положение, при котором представители родоплеменной знати, вслед за большинством первобытных трудящихся, называют месяцы «жнивнем» и «серпнем», но в отличие от большинства земледельцев, они в данные временные отрезки не участвуют в земледельческих работах. В сознании коллектива происходит отделение «понятия» от «вещи».

Господствующий класс, таким образом, получает в свои руки инструмент идеологического оправдания собственного экономического гнета: теперь он может для сокрытия истинного положения вещей и идейного «разоружения» угнетаемых подменять понятия. Мы видим здесь начало процесса отделения общественно-экономического бытия человека от его сознания.

Формой восприятия истории первобытным человеком был миф. Сущностью космогонии мифа изначально было то, что она была отражением реальной, «земной» борьбы. Первоначально, борьбы человеческого коллектива как целого с природой за собственное существование, что характерно для стадии присваивающего хозяйства, когда деятельность человека ограничивалась собирательством и охотой, а позднее, уже в период активного разложения кровнородственных отношений, после триумфального шествия неолитической «аграрной революции» и появления земледелия и скотоводства, борьба внутри первобытного коллектива между выделяющейся родоплеменной знатью и их беднеющими сородичами.

Но миф сам по себе бесписьменен. Он заучивался собственными носителями. Такие памятники первобытного сознания как карело-финский эпос «Калевала», гомеровская «Илиада», исландские саги, древнерусские былины и т.п. произведения не были предназначены для чтения, - они пелись, ибо поэзия гораздо более облегченная форма запоминания информации, нежели проза. Даже сегодня нет человека, который бы знал наизусть дословно, какую-либо повесть среднего объема, но есть множество людей, могущих страницами, если не целиком, цитировать пушкинский «роман в стихах» «Евгений Онегин».

Носители мифа же, в свою очередь, могли принадлежать к разным активным сторонам этой борьбы нарождающихся классов. Поэтому главной особенностью мифа было то, что он переживался непосредственно. Каждая из противоборствующих сторон запоминала только свою историю, свою версию истории. Миф - это зеркальное отражение общего накала общественной борьбы. Тот факт, что миф заучивался наизусть, имеет решающее значение для понимания его внутреннего развития.

После раскола общества на классы и появления государства, одновременно с последним, учреждается и письменность. Историю начинают записывать, но записывать сообразно потребности господствующего класса в поддержании собственного господства. Отныне официальная история становится идеологическим средством угнетения эксплуатируемых масс. Экспроприация прошлого была необходимым следствием утверждения механизма эксплуатации в настоящем.

2. Понятие и элементы формы государства, их характеристика

Содержание государства - это конкретная характеристика сущности государства. Содержание государства есть указатель того, в чьих руках сосредотачивается политическая власть в обществе. Форму государства можно понимать как устройство, выражающееся в характере политических взаимоотношений между людьми и государством, между государством и людьми в процессе управления ими, в способах организации высших органов государственной власти и в административно-территориальном делении государства.

Категория формы государства показывает особенности внутренней организации государства, порядок образования и структуру органов государственной власти, специфику их территориальной обособленности, характер взаимоотношения друг с другом и населением, а также те методы, которые используются ими для осуществления организующей и управленческой деятельности.

В процессе развития государства существует взаимосвязь всех сторон проявления его содержания и всех граней организации этого содержания. Иными словами, теория подчеркивает взаимосвязь сущности, содержания и формы государства взаимодействие в процессе развития всех сторон, образующих внутреннюю организацию государства и его внешнее проявление. Государство, таким образом, есть организация, в которой в едином целом взаимосвязаны многие составные элементы, образующие систему.

Указанная способность формы к относительной самостоятельности, ее готовность выражать различное содержание, естественно, относится не только к форме государства, но составляет очень важную ее особенность.

Дифференциация формы государства на внутреннюю и внешнюю дает возможность глубже познать природу этого сложного явления, точнее определить ее связи с сущностью и содержанием государства.

Сторонники «государственного» подхода считают, что взаимодействие философии и государствоведческих наук должно иметь и имеет место. Философия использует данные других наук, а государствоведение опирается на методологический подход философии в качестве основного инструмента познания. Такое использование предполагает и метод эксплуатации философских категорий в государствоведение. В ряде случаев это может дать положительные результаты. Но главная цель, на взгляд сторонников данного подхода, состоит не в этом.

Как понятие, форма государства отражает наиболее общие признаки определенного класса предметов - способа организации конкретных государств. Эти признаки, будучи общими для всех государств, вместе с тем специфичны, т.е. они выделяют форму государства из множества других явлений государственности (типа государства, функции государства и т.д.).

С позиций современных знаний понятие, в том числе, понятие формы государства, является очень сложным образованием, имеющим семиотический, логический и гносеологический аспекты. С точки зрения семиотики, форма государства - это общее имя, выступающее как специфицированная переменная, где предикат выражает видовое отличие предметов (различных форм государства), а переменная представляет род, в которой сводятся обобщенные в понятии предметы.

С логической точки зрения, понятие формы государства является определенной абстракцией, логическим способом выделения явлений данного качества из других явлений государственности. Наконец, с гносеологических позиций понятие формы государства представляет собой специфическую форму отражения предметов данного качества, специфический метод познания их.

Как категория, форма государства, хотя и очень близка к понятию, в то же время обладает несколько иной характеристикой. Она фиксирует не просто структуру, отношения элементов формы государства и не только ее существенные признаки, а ее наиболее общие свойства, определенный тип связей и отношений. Поэтому категория формы государства - не просто основное понятие, а такое понятие, которое в рамках государствоведения отражает формы движения социально-организованной материи (в том числе - государства). Таким образом, переход от отдельных понятий к категориям, в том числе и в государствоведении, есть определенный скачок внутри данной отрасли знания.

Формы государства подвергались глубокому изучению уже в древности. Философы античности неизменно занимались объяснением и соответствующей классификацией государственных форм, ибо относили этот вопрос к числу самых важных проблем науки. Отличительной особенностью учений о формах государства этого периода времени является то, что философы, как правило, не видели различия между сущностью и формой государств: к форме сводили самую природу Государственной власти. В своем понимании государственных форм философы античной эпохи исходили не из формального критерия, а стремились анализировать фактический режим власти в государстве. Юридический подход к проблеме не вполне созрел.

Аристотель в основание своей классификации, пользовавшейся большим авторитетом не только в древности, но и в течение средних веков, положил два принципа: число властвующих и характер властвования. С одной стороны, существенным казалось, сколько лиц правят - один, немногие, большинство; с другой - в чьем интересе правят, в личном или общественном. Соответственно тому получались три пары форм государства: монархия и тирания, аристократия и олигархия, демократия и охлократия.

В период средневековья в учениях о формах государства, так или иначе, обосновывался божественный источник политической власти.

Великие мыслители эпохи буржуазных революций в своих политических учениях стремились обосновывать формы государства исходя не только из воли бога, а также из принципов деятельности человеческого разума. Они принимали во внимание объективные условия, в которых протекала жизнь общества, в особенности интересы третьего сословия.

В их теориях разоблачалась несправедливость власти тирании, выдвигалась идея демократии как формы государства, наилучшим образом соответствующей принципам естественного права. Понятие формы государства и соответствующая классификация политических форм основывалось в то время на принципах правления, в которых находили отражение связь между властвующими и подвластными, то или иное положение личности в государстве.

Монтескье подразделял формы государства на республику (основой власти является добродетель, торжество справедливости), монархию (основой власти является честь), деспотию (основу власти составляет страх), аристократию (принципом власти является умеренность).

В отличие от Монтескье, Кант переходит к двухчленному делению и противопоставляет монархии только республику. При этом основной принцип деления - это соединение или разъединение властей. Где исполнительная власть обособлена от законодательной, там налицо республиканская форма. Где власти соединены, там деспотия, в чьих бы руках власть не находилась.

С этой точки зрения Кант мог говорить о республиканской монархии и деспотической демократии.

Современная западная наука о государстве и праве характеризуется тем, что учение о формах государства продолжает занимать в ней доминирующее место, а в учении о формах государства формально-юридический аспект продолжает оставаться важнейшим. Однако и здесь, как и во многих других вопросах, выдвигается на первое место требование конкретного учета фактического положения государственной власти и ее взаимосвязи с населением.

Большим толчком в этом отношении послужило возникновение фашизма и борьба против нее. Фашистская диктатура не укладывалась в рамки морально-юридических конструкций формы государства, мало того, реально показывала слабые стороны выстроенной конструкции. Возникла потребность дополнить традиционное понятие о формах государства.

Некоторые западные авторы (Бюрдо, Дюверже, ди Руффия и др.), учитывая большое практическое значение фактических политических, социальных и других взаимоотношений внутри государства, выдвигают понятие политического режима в государстве. Этим понятием они пытаются охарактеризовать принципы политической демократии - сохранение или ликвидацию буржуазно-демократических свобод, многопартийную или однопартийную систему правления и т.д. Бюрдо утверждает, что этот признак играет решающую роль в организации государственной власти.

В широком смысле в понятие формы государства включается также и форма государственного устройства, т.е. территориальное строение государства и соответствующие принципы объединения составных частей государства в одно целое.

Сторонники другой точки зрения понимают под формой государства организацию политической власти, взятую в единстве ее трех основных элементов - формы правления, формы территориального устройства и формы политического режима.

Юридическая наука различает юридическую и фактическую конституцию государства, которые могут не совпадать. В этом случае юридическая конституция носит фиктивный характер. Иногда юридическая конституция как основной закон государства может отсутствовать (например, Англия). Форма государства - это, конечно, организация власти в государстве, отраженная и закрепленная в законах данного государства.

Наиболее спорным вопросом общего понятия формы государства являлась проблема политического режима. Точка зрения, согласно которой режим представляет собой составную часть формы государства, нашло большое число сторонников в советской юридической науке. Следует отметить, что подавляющее число белорусских ученых-правоведов относят формы политических режимов к форме государства.

В правильности этой точки зрения убеждают факты реальной действительности. Уже в историческом прошлом возникали такие государственные формы, для понимания специфики которых было недостаточно охарактеризовать их форму правления или форму государственного устройства, например, деспотия, тирания. Специфические особенности этих форм заключались не только в том, что они были монархиями, а главным образом в особых способах осуществления монархической власти. Соответствующий термин - деспотия, тирания - употреблялся для характеристики особого режима политической власти в стране.

Без анализа своеобразия политического режима крайне сложно даже невозможно определить ту или иную форму государства. Например, фашизм. Фашистское государство относится к капиталистическому типу государства. Если сравнить фашистское государство с другими формами этого типа, то легко увидеть то главное, что характерно для этой формы. По форме правления фашистское государство могло быть республикой (например, Германия), могло быть монархией (например, Италия). Эти страны имели также и соответствующие формы государственного устройства. Однако не это оказало решающее влияние на специфику фашистской формы государства. Главным фактором было своеобразие политического режима.

Некоторые авторы выдвигают точку зрения, согласно которой политический режим представляет собой внутреннюю форму государства, а форма правления и форма государственного устройства - его внешнюю форму. Это мнение заслуживает самого пристального внимания. Политический режим характеризует форму государства с точки зрения состояния демократии, пронизывает всю структуру государственной организации, выступает как бы внутренней стороной этой организации.

Необходимо отметить, что демократия, т.е. «власть народа», «равенство всех перед законом», в полном смысле употребима только лишь к республике. В отношении монархии демократия употребима в форме торжества справедливости. Таким образом, политический режим действительно содержит в себе признаки внутренней формы государства.

Однако, если брать политический режим в том смысле, что он носит внутренний характер, то следует иметь в виду следующие два обстоятельства. Во-первых, политический режим внешне проявляется в виде системы политических и правовых принципов взаимосвязи суверенной власти и населения в обществе, закрепленной в законах. Поэтому политический режим не есть нечто только относящееся к области внутренней организации. Во-вторых, и формы правления и формы государственного устройства не представляют собой исключительно лишь внешнее выражение содержания государства. В этих сторонах организации государства также находит свое выражение внутренняя его форма.

Иными словами, нельзя думать, будто только политический режим характеризует внутреннюю форму государства. В действительности все три стороны организации государства характеризуют его внутреннюю и внешнюю форму.

Подводя итог анализу вопроса, можно согласиться с тем, что в общем виде под формой государства следует понимать организацию государственной власти, выраженной в форме правления, государственного устройства и политического (государственного) режима.

Форма правления - это организация высшей власти в государстве, способ и порядок образования ее органов, их взаимодействия между собой и населением, степень участия населения в их формировании. Форма правления - это та сторона организации власти, в которой выражаются принципы организации верховной, суверенной власти в государстве.

Форма государственного устройства - это территориальная организация государственной власти, характеризующаяся принципами взаимосвязи отдельных составных частей государства и их органов власти между собой и государством в целом.

Политический режим - это конкретное проявление государственной организации власти, методы осуществления государственной власти, выражающееся в состоянии политической свободы в обществе, юридическом положении личности.

Названные три компонента формы государства в обществе охватывают существенные признаки государства и дают возможность охарактеризовать государство с точки зрения его содержания, сущности и социальной направленности.

3. Практическое задание

Система права - это внутреннее строение структурных элементов права. Включает в себя три основных компонента: нормы права, институты права, отрасли права. Могут быть также выделены субинституты и подотрасли.

Отрасль права является самым крупным элементом в системе права. Ее образует совокупность норм права, регулирующих качественно однородную группу общественных отношений своеобразием предмета и метода правового регулирования. Если правовой институт регулирует вид общественных отношений, то отрасль - род общественных отношений.

Таким образом, для деления права на отрасли используются главным образом два критерия - предмет и метод правового регулирования. По этим критериям и отличают одну отрасль права от другой.

Правовой институт представляет собой обособленную группу юридических норм, регулирующих качественно однородные общественные отношения внутри одной отрасли права или на их стыке.

Несколько близких по характеру регулирования правовых институтов образуют подотрасль права. Например, в составе гражданского права выделяют авторское, жилищное, патентное право, в составе финансового права выделяется подотрасль налогового права.

Правовая система - это информационно-регулятивная система общества, определяемая социально-экономическим строем, которая обладает собственными историко-правовыми и этно-культурными особенностями и состоит из взаимообусловленных элементов (законодательство, правоприменение, правосознание), объединенных статическими и динамическими отношениями в структурно упорядоченное целостное единство, обладающая передаточной функцией (с помощью которой индивид с достаточностью и необходимостью преобразует информацию о внешней ситуации, в которой он находится, в информацию о своем должном поведении в интересах общества); а также регулятивной функций (с помощью которой господствующий класс общества оказывает регулятивно-организующее и стабилизирующее воздействие на общественные отношения, поведение людей).

Литература

1. Вишневский, А.Ф. Общая теория государства и права: курс лекций / А.Ф. Вишневский. - Минск: Тесей, 2010. - 368 с.

2. Общая теория государства и права: учебник / Вишневский А.Ф., Горбаток Н.А., Кучинский В.А. ; под общ. ред. В.А. Кучинского. - Минск: Интегралполиграф, 2009. - 552 с.

3. Дмитрук, В.Н. Общая теория государства и права: краткое изложение курса / В.Н Дмитрук, В.А. Круглов. - Минск : Амалфея, 2010. - 194 с.

4. Дробязко, С.Г. Общая теория государства и права: учеб. Пособие для вузов / С.Г. Дробязко, В.С. Козлов. - Минск: Амалфея, 2010. - 500 с.

5. Лазарев, В.В. Общая теория права и государства / В.В. Лазарев - М.: Юрист, 1994. - 360 с.

6. Мазарчук, Д.В. Общая теория государства и права: ответы на экзаменационные вопросы / Д.В. Мазарчук, Н.А. Глыбовская. - Минск: ТетраСистем, 2010. - 144 с.

7. Матузов, Н.И. Теория государства и права. Курс лекций / Н.И. Матузов, А.В. Малько. - М.: Юристъ, 1997. - 672 с.

Размещено на Allbest.ru