Проблемные вопросы уголовной ответственности при превышении пределов крайней необходимости

Таким образом, можно назвать следующие основания совершения и признаки крайней необходимости: правовое основание - опасность, угрожающая правоохраняемым интересам данного лица, общественным интересам или интересам государства; фактическое основание - обстановка, исключающая иные средства устранения опасности, кроме действий, внешне подпадающих под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом; субъект - гражданин; цель - причинение вреда для устранения опасности; объект - блага, охраняемые уголовным законом; объективная сторона - действие, причинно связанное с вредом, соответствующим характеру опасности и обстановке по ее устранению; субъективная сторона - осознание оснований и объективных признаков поступка, в том числе причиняемого вреда. С учетом этого крайняя необходимость - это вынужденное совершение гражданином действий, заведомо связанных с причинением вреда объектам уголовно-правовой охраны, с целью устранения опасности, угрожающей правоохраняемым индивидуальным или коллективным интересам, если эта опасность в данной обстановке не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред соответствовал характеру опасности и обстановке ее устранения.

Глава 3. Превышение пределов крайней необходимости

3.1 Понятие и виды превышения пределов крайней необходимости

Понятие и виды превышения пределов крайней необходимости (эксцесса крайней необходимости) в действующем законодательстве не обозначены. В советской науке также предлагалось закрепить в законе ответственность за превышение пределов крайней необходимости. Вопрос же о его понятии решается различным образом. Можно согласиться с Н.Н. Паше-Озерский в том, что превышение пределов крайней необходимости возможно лишь при повреждении «интереса равного или большего, чем спасенный интерес» Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. -М.: Госюриздат, 1962. - С. 147.. Иными словами, эксцесс крайней необходимости следует констатировать при нанесении вреда равноценного или более значительного по сравнению с вредом, который предотвращен. В.Н. Козак не соглашался с таким подходом и считал, что эксцесс крайней необходимости имеет место не только при нарушении соотношения вреда причиненного и вреда предотвращенного, но и при возможности устранить грозящую опасность иными средствами Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. Саратов: Изд-во Сарат. унта, 1981. - С. 111-113.. Именно исходя из такого суждения он подверг сомнению решение о прекращении следующего дела.

Груженная кирпичей автомашина «Колхида» под управлением водителя И. въехала на узкий мост, несмотря на то, что правом преимущественного его проезда пользовался двигавшийся ей навстречу автобус «Икарус»_; который вел шофер Л. Во избежание лобового удара Л. направил автобус с моста в реку, в результате чего 13 пассажиров из 32 получили телесные повреждения, а имущественный ущерб составил более 2100 руб. В.Н. Козак считал, что водитель «Икаруса» превысил пределы крайней необходимости, так как имел реальную возможность избежать опасности причинения вреда право-охраняемым интересам путем либо разъезда транспортных средств, либо резкой остановки автобуса Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. Саратов: Изд-во Сарат. унта, 1981. - С. 117.. Но при таких условиях следует признать, что водитель вообще не был в состоянии крайней необходимости, поскольку опасность, угрожающую жизни и здоровью пассажиров, можно было устранить вообще без причинения вреда. Поэтому Л. должен подлежать ответственности за умышленное нанесение телесных повреждений на общих основаниях.

Таким образом, устранимость опасности иными средствами нельзя признать видом эксцесса крайней необходимости. Следовательно, по действующему законодательству эксцесс крайней необходимости можно определить как заведомое причинение равноценного или более значительного вреда правоохраняемым интересам по сравнению с вредом, предотвращенным при устранении угрожающей опасности. В рамках этого целесообразно различать два вида эксцесса крайней необходимости:

1) причинение вреда, равноценного вреду предотвращенному;

2) причинение вреда более значительного, чем предотвращенный вред.

Вместе с тем указанный подход действующего законодательства к превышению пределов крайней необходимости не в полной мере отвечает жизненным реалиям. Он не учитывает состояние лица, оказавшегося в экстремальной ситуации, когда порой весьма трудно ориентироваться, правильно оценить характер угрожающей опасности, сложившуюся обстановку, наличие возможных средств устранения опасности и т. п. Тем более, что лицо, оказавшись в состоянии крайней необходимости, нередко возбуждено, испугано, неподготовлено к ситуации, требующей быстрого принятия решения. Наличие в законе жесткого требования, в соответствии с которым необходимо правильно соизмерить важность причиняемого вреда с вредом предотвращаемым и при этом не допустить нанесение не только более значительного, но и равнозначного вреда, ограничивает возможности граждан по устранению грозящей опасности.

Если пределы крайней необходимости определяются не только соответствием вреда грозящей опасности, но и обстановке, в которой устранялась эта опасность, то эксцесс крайней необходимости следует признать имеющим место при явном несоответствии причиненного вреда характеру грозящей опасности или обстановке, в которой устранялась эта опасность. Отсюда превышением пределов допустимого вреда должно считаться заведомое нанесение вреда, явно не соответствующего характеру угрожавшей опасности, причем учиненное в неблагоприятной обстановке по ее устранению. Например, если опасность угрожала причинением значительного имущественного ущерба, а для ее устранения причинен вред здоровью человека, то имеет место превышение указанных пределов. Точно так же превышение пределов допустимого вреда имеется тогда, когда, например, при устранении опасности, угрожающей жизни человека, причиняется смерть нескольким лицам и т. д.

Превышение же пределов достаточного вреда - это заведомое нанесение субъектом в относительно благоприятной обстановке вреда, хотя и соответствующего характеру угрожавшей опасности, но более чем достаточного для того, чтобы ее устранить. Например, если в данной обстановке для устранения опасности, угрожавшей имуществу гражданина, достаточно было причинить существенный вред, а лицо без особой необходимости причиняет более тяжкий вред, то такие действия не могут быть признаны правомерными.

3.2 Квалификация эксцесса крайней необходимости

Уголовное законодательство, как известно, не знает специальной ответственности за действия граждан, связанные с превышением пределов причинения вреда в состоянии крайней необходимости. Отсюда по мнению В.Ю. Баулина следует, что такие действия должны быть квалифицированы на общих основаниях. Несмотря на то что данные преступления могут выражаться в различных формах, способны причинять неоднозначный вред и проявляться в тех или иных сферах общественных отношений, их элементы тем не менее характеризуются некоторыми общими признаками. Так, объектом этих преступлений выступают определенные ценности, охраняемые уголовным законом: жизнь, здоровье, свобода человека, собственность, безопасность движения, порядок управления и т.п. По действующему праву с объективной стороны эти преступления могут быть совершены лишь путем действия, причинно связанного с нанесением вреда, менее значительного, чем вред предотвращенный. В соответствии же с предложенным подходом к эксцессу крайней необходимости его объективная сторона представляет собой действие, причинно связанное с вредом, явно не соответствующим характеру угрожавшей опасности или относительно благоприятной обстановки, в которой устранялась эта опасность.

Вопрос о субъективной стороне эксцесса крайней необходимости в литературе решается различным образом Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. Саратов: Изд-во Сарат. унта, 1981. - С. 115.. Содержание вины при эксцессе крайней необходимости проявляется в сознании лицом того, что им вынужденно причиняется вред, равнозначный или более значительный по сравнению с вредом предотвращенным. Такой вред выступает для данного субъекта как необходимое средство устранения грозящей опасности. С точки зрения же действующего права это средство признается чрезмерным, недопустимым, запрещенным, т.е. общественно опасным. Таким образом, предвидение и желание наступления чрезмерного вреда как раз и свидетельствуют об осознании лицом общественно опасного характера совершаемого действия. Следовательно, речь может идти только о вине в виде прямого умысла. Косвенный же умысел при эксцессе крайней необходимости исключается, ибо субъект не может не желать причиняемого им вреда, поскольку он является ближайшей целью его действий.

Наконец, субъектом преступлений при эксцессе крайней необходимости следует считать лицо, для которого устранение грозящей опасности не является выполнением юридической обязанности или исполнением служебного долга. Возраст этого субъекта зависит от вида совершенного преступления, т. е. 16 или 14 лет.

Считают, что в УК следует включить статьи в которых определялись бы уголовно-правовые запреты, связанные с эксцессом крайней необходимости. По мнению В.Ю. Баулина такие предложения не учитывают, однако, что эксцесс крайней необходимости может проявляться практически во всех сферах общественных отношений, выступающих объектами уголовно-правовой охраны. Поэтому попытка реализовать указанное предложение потребовала бы установления специальной ответственности применительно к многим преступлениям, предусмотренных УК, что вряд ли целесообразно. Предпочтительнее иное решение: полнее определить в Общей части УК понятие и виды эксцесса крайней необходимости, предусмотрев особенности ответственности за него Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. -Харьков: Основа 1991. - С. 326..

3.3 Ответственность за эксцесс крайней необходимости

Ответственность за эксцесс крайней необходимости требует учета того, что совершенное преступление является, по верному замечанию В.Н. Козака, своеобразным «полупреступлением» Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. Саратов: Изд-во Сарат. унта, 1981. - С. 116., граничащим, с одной стороны, с правомерным причинением вреда, а с другой - с соответствующим умышленным преступлением. Однако и умышленный эксцесс крайней необходимости не может быть поставлен в один ряд с одноименными посягательствами (например, убийство при спасении человеческой жизни имеет существенные отличия от убийства из ревности; умышленное уничтожение имущества граждан в целях устранения грозящей опасности несравнимо по своей существенной опасности с подобным преступлением, совершенным из мести, и т. п.). На определение ответственности за эксцесс крайней необходимости влияют и степень вины лица, и внешние причины его противоправного поведения. Так, степень осознания лицом общественной опасности причиняемого им объективно чрезмерного вреда может существенно варьироваться. Мотивы данных преступлений носят, как указывалось, вынужденный характер. Конечная их цель общественно полезна - устранение опасности, угрожающей правоохраняемым интересам. Нельзя также оставить без учета эмоциональное состояние лица, превысившего пределы крайней необходимости: часто оно характеризуется повышенной стрессом, сильным растерянностью, отчаянием и т.п.

Таким образом, по действующему законодательству эксцесс крайней необходимости можно определить как заведомое причинение равноценного или более значительного вреда правоохраняемым интересам по сравнению с вредом, предотвращенным при устранении угрожающей опасности

Определяя ответственность за эксцесс крайней необходимости, следует иметь в виду, что главной внешней причиной совершения действия, связанного с причинением чрезмерного вреда, является совокупность неординарных факторов: опасности, непосредственно угрожающей правоохраняемым интересам, и обстановки, исключающей возможность устранить ее иначе, как причинением вреда. Более того, выбор средств для устранения опасности у данного лица весьма ограничен. И чем более вынужденным является его поступок, тем меньше степень его вины, поэтому справедливо смягчение ответственности по сравнению с аналогичными умышленными преступлениями. Таким образом, эксцесс крайней необходимости во всех случаях должен рассматриваться как привилегированное преступление.

Глава 4. Проблемные вопросы уголовной ответственности при превышении пределов крайней необходимости. Материалы судебной практики

4.1 Некоторые аспекты уголовной ответственности при превышении пределов крайней необходимости

Как отмечалось ранее, в науке уголовного права вопрос о понятии превышения пределов крайней необходимости длительное время является дискуссионным. Уголовный кодекс 1996 года впервые сформулировал определение данного понятия, однако его законодательная трактовка до сих пор позволяет сомневаться в правильности уголовно-правовой регламентации названного института.

Как следует из содержания ч. 2 ст. 39 УК, превышением пределов крайней необходимости признается умышленное причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась; когда указанным интересам был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный.

Современной трактовке крайней необходимости предшествовало сложное и неоднозначное формирование данной нормы.

Как было выяснено, содержание рассматриваемого института в УК РСФСР 1960 г., по мнению ученых, не в полной мере отвечало реальному положению вещей. В частности, он не учитывал состояние лица, оказавшегося в экстремальной ситуации, когда порой крайне трудно ориентироваться, правильно оценить характер угрожающей опасности, сложившуюся обстановку, наличие возможных средств устранения опасности и т. п. При этом наличие в законе жесткого требования, в соответствии с которым необходимо было правильно соизмерить важность причиняемого вреда с вредом предотвращаемым и не допустить нанесение не только более значительного, но и равнозначного вреда, ограничивало возможности граждан по устранению грозящей опасности Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. -Харьков, 1991. - С. 324..

Вероятно, на такой позиции основывался вариант, содержавшийся в одном из проектов УК РФ, согласно которому допустимым было причинение правоохраняемым интересам вреда, равного предотвращенному. Очевидно, законодатель хотел поднять социальную активность людей по предотвращению вреда правоохраняемым интересам, сузив рамки наказуемого превышения пределов крайней необходимости.

Как справедливо отмечает Т. Орешкина, действительно, лицо, находящееся в экстремальных условиях, не всегда способно точно соразмерить причиняемый им вред и вред предотвращенный. Если бы речь шла о любых интересах, помимо жизни и здоровья человека, то с такой позицией можно было бы согласиться. Но возможны ситуации, когда лицо причиняет смерть другому человеку для спасения своей жизни, что вряд ли можно было бы признать допустимым Орешкина Т. Крайняя необходимость как обстоятельство, как исключающее преступность деяния // Уголовное право. - 1999. - № 3. - С. 15-16..

Принятие такой трактовки нормы в уголовном законе привело бы к признанию правомерными и ненаказуемыми случаи спасения своей жизни за счет лишения жизни другого лица, устранения угрозы вреда своему имуществу за счет причинения равнозначного либо большего вреда имуществу третьих лиц и т.п. Однако вряд ли это было бы оправданным.

Т.Г. Шавгулидзе отстаивал точку зрения, что превышение пределов крайней необходимости возможно лишь при «повреждении интереса, равного или большего, чем спасенный интерес» Шавгулидзе Т.Г. Необходимая оборона. - Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1966. - С. 147..

В.Н. Козак не соглашался с таким подходом и считал, что превышение пределов крайней необходимости имеет место не только при нарушении соотношения вреда причиненного и вреда предотвращенного, но и при возможности устранить грозящую опасность иными средствами Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. -Саратов, 1981. - С. 111-113.. Некоторые авторы отмечали при этом, что «такое требование ограничило бы пределы крайней необходимости до столь узких рамок, что практически свело бы на нет возможность прибегать к ней» Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. - М.: 1970. - С. 57..

Ю.В. Баулин считал, что если пределы крайней необходимости определяются не только соответствием вреда грозящей опасности, но и обстановке, в которой устранялась эта опасность, то эксцесс крайней необходимости следует признать имеющим место при явном несоответствии причиненного вреда характеру грозящей опасности или обстановке, в которой устранялась эта опасность Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. -Харьков, 1991. - С. 323..

Законодатель в целом правильно разрешил вышеуказанные споры за некоторым исключением. Как следует из ч. 2 ст. 39 УК, превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный.

Вместе с тем Г.В. Бушуев отмечал, что в этом определении содержится неразрешимое логическое противоречие. Если превышением пределов крайней необходимости является вред, явно не соответствующий угрожавшей опасности, то он не может быть равным, он должен быть больше, притом значительно больше вреда предотвращаемого. Если вред равный, то он тождествен предотвращаемому и не может быть не соответствующим, и тем более явно не соответствующим угрожавшей опасности Бушуев Г.В. Правовые последствия фактической ошибки при необходимой обороне и крайней необходимости // Вестник Тюменского государственного института. - 2000. - № 4. - С. 214..

Как справедливо отмечалось данным ученым, «все встанет на свои места, если из ч. 2 ст. 39 УК исключить все, что относится к «явному несоответствию». Тогда ч. 2 ст. 39 УК можно было бы изложить в следующей редакции: «Превышением пределов крайней необходимости является умышленное причинение вреда, равного или более значительного, чем вред предотвращаемый» Бушуев Г.В. Правовые последствия фактической ошибки при необходимой обороне и крайней необходимости // Вестник Тюменского государственного института. - 2000. - № 4. - С. 214..

В УК не предусмотрены привилегированные составы преступлений в случае причинения смерти или вреда здоровью граждан при превышении пределов крайней необходимости, как это сделано в случаях превышения пределов необходимой обороны (ст. 108,114 УК). Поэтому квалификация действий виновного в этом случае проводится по обычным статьям УК, не содержащим привилегированных составов Попов А.Н. Обстоятельства, исключающие преступность деяния: Серия «Современные стандарты в уголовном праве и уголовном процессе» / Науч. ред. проф. Б.В. Волженкин. -СПб.: 1998. - С. 28..

Нарушение условий правомерности крайней необходимости не устраняет уголовной ответственности за умышленное причинение вреда, но рассматривается как обстоятельство, смягчающее наказание, то есть со ссылкой на п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ «совершение преступления при нарушении условий правомерности крайней необходимости».

По образному выражению А.И. Бойко, «участь незадачливых защитников будет облегчена только на стадии назначения наказания» Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И. Бойко. - Ростов н/Д: Феникс, 1996. - С. 151.. Однако, по мнению A.B. Грибкова, все это ведет к применению закона по аналогии вследствие того, что мотивом действий виновного в такой обстановке будет стремление избежать более тяжких последствий путем причинения менее значимого вреда, что не имеет ничего общего с мотивами совершения умышленных преступлений Грибков A.B. Проблемы ответственности за превышение пределов крайней необходимости в системе уголовного законодательства // Современное Российское законодательство и его систематизация Материалы «круглого стола» 23-24 сентября 1998 г. - М.: Тула, 1999. - С. 242-243..

В связи с этим некоторые авторы справедливо высказывают мнение о необходимости включения в Особенную часть УК РФ норм, аналогичных ст. 108 и 114 УК, в которых бы предусматривалась ответственность за превышение пределов крайней необходимости. Так, В.Н. Козаком и A.B. Грибковым указывалось, что необходимо ввести в уголовное законодательство норму, устанавливающую специальную ответственность за умышленное совершение преступления при устранении грозящей опасности, хотя и с превышением пределов крайней необходимости Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. - Саратов, 1981. - С. 117; Грибков A.B. Проблемы ответственности за превышение пределов крайней необходимости в системе уголовного законодательства // Современное Российское законодательство и его систематизация Материалы «круглого стола» 23-24 сентября 1998 г. - М.: Тула, 1999. - С. 243-244..

Высказывались и более конкретные предложения. Например, авторами работы «О понятии превышения пределов крайней необходимости» предлагается в Особенной части УК РФ «сконструировать нормы, предусматривающие ответственность за превышение пределов крайней необходимости только в случаях лишения жизни человека, нанесения тяжких или менее тяжких телесных повреждений, причинения особо крупного имущественного ущерба либо существенного экологического вреда. Причем санкции этих норм должны быть менее суровы» Морозов В., Шарапов Р. О понятии превышения пределов крайней необходимости / Человек: преступление и наказание // Вестник Рязанского института права и экономики МВД России. - 1995. - № 4. - С. 27-30..

Не возражая изложенным выше мнениям авторитетных ученых, можно согласиться, что современная норма данного института в Общей части УК требует дополнений.

В. Морозов и Г. Хаметдинова предлагают, сохранив существующую уголовно-правовую регламентацию неосторожной формы вины, пересмотреть вопрос об ответственности при превышении пределов крайней необходимости в случаях умышленного причинения вреда. Это означает, что лицо, не предвидевшее наступления большего вреда или легкомысленно рассчитывавшее на его предотвращение в условиях крайней необходимости, справедливо освобождается от уголовной ответственности Морозов В., Хаметдинова Г. Некоторые аспекты уголовной ответственности при превышении пределов крайней необходимости // Уголовное право. - 2005. - № 1. - С.55-57..

В ч. 2 ст. 39 уголовного закона сказано, что превышение влечет за собой ответственность только в случаях умышленного причинения вреда. При этом законодатель не предусматривает дифференцированного подхода к ответственности в случае прямого и косвенного умысла при его причинении. По их мнению, целесообразным причинение большего или равного вреда при устранении грозящей опасности с косвенным умыслом признавать превышением пределов крайней необходимости и квалифицировать по привилегированным нормам УК РФ Соответственно потребуется внесение в Особенную часть уголовного законодательства норм, предусматривающих ответственность за причинение смерти, тяжкого вреда здоровью и особо крупного материального ущерба при превышении пределов крайней необходимости. Причинение же большего или равного вреда в подобной ситуации, когда лицо желает наступления именно такого вреда, следует расценивать как умышленное преступление, поскольку здесь нет цели причинения меньшего вреда для предотвращения большего, что составляет юридическую сущность крайней необходимости. По утверждению В. Морозова и Г. Хаметдиновой квалифицировать подобные случаи необходимо как общеуголовное деяние, учитывая особенности ситуации при назначении наказания в качестве смягчающего обстоятельства (п. «ж» ст. 61 УК РФ).

В юридической литературе поднимался вопрос об ответственности лица, которое стремилось предотвратить больший вред путем причинения меньшего, но в итоге и больший и меньший вред был причинен Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. -Харьков, 1991. - С. 310.. В теории уголовного права действия, направленные на устранение опасности и оставшиеся незавершенными иногда называют «неудавшаяся крайняя необходимость» Сидоров Б. В. Уголовно-правовые гарантии правомерного, социально-полезного поведения. - Казань: Изд-во Казанского университета, 1992. - С. 79; Лысак Н.В. Крайняя необходимость // Следователь. - № 6. - 1998. - С. 22.. Например, группа лиц с целью локализации пожара разрушает строения, близко расположенные к очагу. Однако их действия к желаемому результату не приводят, и огонь распространяется дальше Лысак Н.В. Крайняя необходимость // Следователь. - № 6. - 1998. - С. 22..

Н.В. Лысак при этом считает, что «хотя указанными действиями и причиняется вред собственникам, тем не менее их следует отнести к социально-положительным и не преступным, несмотря на то, что цель не была достигнута. Нельзя, как нам представляется, в таких случаях привлекать причинителя к уголовной ответственности, поскольку он не должен нести ответственность за результаты, противоречащие его объективным и субъективным усилиям, если сами эти усилия общественно полезны» Там же - С. 22..

По этому поводу В.Н. Козак справедливо заметил, что иное решение вопроса не будет стимулировать граждан защищать правоохраняемые интересы в состоянии крайней необходимости из-за боязни, что в случае неудачи им придется нести за это ответственность Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. - Саратов, 1981. - С. 118..

Думается, что справедливо и мнение С.А. Домахина, который считал, что ответственность за причиненный вред в этом случае должна исключаться, если предотвратить вред не удалось, несмотря на все старания субъекта, и когда у него были достаточные основания полагать, что избранный им путь предотвращения является единственным и необходимым Домахин С. А. Крайняя необходимость по советскому уголовному праву. - М.: 1955. - С. 59..

Предполагается, что при разрешении такой ситуации еще большее внимание должно уделяться мотивации действий субъекта и направленности его умысла на предотвращение грозящей опасности.

Так, с целью спасения утопающего человек берет чужую лодку, выбрасывает из нее груз, чтобы облегчить ее и быстрее достичь утопающего, однако потерпевший тонет до того, как спасатель успел к нему на помощь. Вред, который пытался предотвратить субъект, наступил независимо от его действий, вместе с тем он сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить наступление этого вреда.

Вполне реальны случаи, когда лицо ошибочно полагало, что предотвращает больший вред, чем вред, причиненный актом крайней необходимости. Однако если лицо, допустившее подобную ошибку, не предвидело и не могло его предвидеть, оно ввиду отсутствия вины не может быть привлечено к уголовной ответственности.

Если имеется альтернатива или даже несколько способов осуществления акта крайней необходимости, действия лица, его осуществляющего, будут правомерными и тогда, когда оно применяет способ, причинивший не минимально возможный в данных условиях ущерб. В таких случаях необходимо, чтобы причиняемый ущерб (вред) был меньшим, чем вред предотвращенный.

Как уже неоднократно отмечалось, для точного расчета наиболее выгодных решений в условиях экстремальной ситуации, с которой связана крайняя необходимость, обычно нет времени, либо в большинстве случаев у лица не достаточно для этого профессиональных знаний и соответствующих навыков. Основополагающее в данном случае заключается в том, что в сложившейся ситуации оно считало свои действия верными.

По мнению, В. Морозова и Г. Хаметдиновой законодательное закрепление требования об обязательном использовании при действиях в состоянии крайней необходимости только самого оптимального способа с причинением минимального вреда привело бы к практической ликвидации этого социально полезного института уголовного права.

По действующему российскому уголовному закону превышение пределов крайней необходимости будет в тех случаях, когда причиненный вред более значителен, чем тот, который был предотвращен, или даже равнозначен с предотвращенным. Так, например, нельзя спасать свое имущество, уничтожая равноценное имущество другого, нельзя признать актом крайней необходимости спасение своей жизни за счет жизни другого человека. Действительно, вряд ли такие действия возможно оправдать с точки зрения права, и к тому же они явились бы грубейшим нарушением даже современных (либеральных) норм морали, в соответствии с которыми индивид не может жертвовать жизнью другого человека с целью спасения собственной жизни.

Тем не менее, вполне возможна ситуация, когда для спасения многих или нескольких людей приходится жертвовать одним человеком. Предполагается справедливым мнение, что лишение жизни человека может быть признано в соответствии со ст. 39 УК РФ актом крайней необходимости лишь в исключительных случаях, когда только таким путем можно предотвратить смерть нескольких людей.

В качестве примера можно привести следующую ситуацию: машинист Б. во время движения электропоезда со скоростью 70 км/час заметил в 40-50 метрах от электровоза неожиданно выезжавшую на неохраняемый переезд автомашину. Машинист принял решение не применять экстренное торможение, так как это вызвало бы крушение поезда с пассажирами. Для того чтобы смягчить удар при столкновении поезда и машины, Б. применил простое торможение. В результате столкновения электропоезда с автомашиной водитель ее был убит, один пассажир поезда получил ранение средней тяжести, несколько человек получили ушибы. Техническая экспертиза подтвердила правомерность принятого Б. решения. Суд признал, что Б. осуществлял акт крайней необходимости, а следовательно, его действия общественно полезны. В данном случае существовала реальная угроза гибели значительно большего числа людей, если бы опасность не была бы предотвращена, и т.п. Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении. Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. - М.: Зерцало, 2002. - С. 485. В этом и подобных случаях, возникающих в экстремальных условиях, превышения пределов крайней необходимости не будет Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Изд. 2-е, перераб. и доп. / Под общ. ред. В.М. Лебедева. - М.: Норма, 2004. - С. 103..

Интересное суждение относительно формы вины при превышении пределов крайней необходимости встречаем в известной работе Ю.В. Баулина. Он указывал: «содержание вины при эксцессе крайней необходимости проявляется в осознании лицом того, что им вынужденно причиняется вред, равнозначный или более значительный по сравнению с вредом предотвращенным. Такой вред выступает для данного субъекта как необходимое средство устранения грозящей опасности. С точки зрения же действующего права это средство признается чрезмерным, недопустимым, запрещенным, то есть общественно опасным. Таким образом, предвидение и желание наступления чрезмерного вреда как раз и свидетельствуют об осознании лицом общественно опасного характера совершаемого действия.

Следовательно, речь может идти только о вине в виде прямого умысла. Косвенный же умысел при эксцессе крайней необходимости исключается, ибо субъект не может не желать причиняемого им вреда, поскольку он является ближайшей целью его действий Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. -Харьков, 1991. - С. 325-326..

Возражая данному мнению, можно заметить, что в этом случае следует вести речь не о нежелании причинить вред, а о нежелании причинить именно больший вред. Лицо сначала решает предотвратить опасность любой ценой, пусть даже с причинением более значительного вреда, лишь бы спасти защищаемые им блага. «Причиняемый» вред, то есть больший вред лицо как раз не желает причинять, что объясняется самой природой крайней необходимости.

Таким образом, превышение крайней необходимости возможно с косвенным умыслом, поскольку лицо, не желая причинения большего или равного вреда, все-таки сознательно допускает предвиденное им последствие или относится безразлично к его наступлению. В таком случае, как уже предлагалось, ответственность должна наступать по привилегированным нормам УК, предусматривающим ответственность за превышение пределов крайней необходимости.

4.2 Крайняя необходимость в судебной практике

В целях закрепления полученных знаний мною были исследованы материалы судебной практики Липецкой и Тамбовской области.

Президиум Липецкого областного суда в составе: председательствующего, членов президиума, рассмотрел дело по надзорной жалобе адвоката К.А.Н. в интересах осужденного Ж.С.В., на приговор Усманского районного суда Липецкой области от 27.11.2002 года, которым Ж.С.В. осужден по ст. 264 ч 2 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы с лишением права управления транспортными средствами сроком на 2 года 6 месяцев;

По ст. 265 УК РФ к 1 году лишения свободы с лишением права управления транспортными средствами сроком на 1 год;

в силу ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно к отбытию назначено наказание в виде 4 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении, с лишением права управления транспортными средствами на 3 года.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Липецкого областного суда от 28.01.2003 года приговор оставлен без изменения.

В надзорной жалобе адвокат К.А.Н. просит пересмотреть судебные решения, вынесенные в отношении осужденного Ж.С.В., так как считает необоснованным осуждение по ст. 265 УК РФ, свои доводы мотивирует тем, что Ж.С.В. сам получил в ДТП травмы и в силу этого находился в шоковом состоянии, не совсем понимал значение и правильность происходящего, подчинялся намерению К. доставить всех пострадавших в больницу, что является состоянием крайней необходимости. Кроме того, по его мнению, суд не в полной мере учел данные о личности осужденного и назначил чрезмерно суровое наказание.

Заслушав доклад судьи Липецкого областного суда, Президиум Липецкого областного суда установил:

Ж.С.В. признан виновным в том, что, управляя автомобилем, нарушил Правила дорожного движения, что повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека и смерть человека, а также признан виновным в том, что, управляя автомобилем и нарушив Правила дорожного движения, при наступлении последствий, предусмотренных ст. 264 УК РФ, оставил место дорожно-транспортного происшествия.

Преступления совершены им при следующих обстоятельствах:

25.05.2002 года Ж.С.В., управляя автомобилем ВАЗ-2109 гос. номер В 969 НУ, в 6 часу утра по дороге в с. Дмитриевка Усманского района, в нарушение ПДД, управлял автомобилем в нетрезвом виде, не обеспечил безопасную для движения дистанцию до движущегося впереди транспортного средства, потеряв контроль над управлением автомобиля, выехал на обочину, допустил занос своего автомобиля, тем самым не обеспечил безопасность движения и при возникновении опасности не принял мер к снижению скорости вплоть до остановки, в результате чего допустил столкновение остановившейся и стоящей у правой обочины по ходу своего движения автомобилем "Волга" под управлением К.С.А., в результате чего пассажиры а/м ВАЗ-2109 Б.А.С. и В.М.Н. получили телесные повреждения, которые квалифицируются как тяжкий вред здоровью, Б.Л.С. от данных повреждений скончался. Ж. нарушил п.п. 1.1, 1.3, 1.5, 2.5, 2.7, 9.10, 10.1 ПДД РФ.

После этого Ж. оставил место дорожно-транспортного происшествия, уехал и увез пострадавших в г. Грязи, чем создал опасность для их жизни и здоровья.

Вывод о виновности Ж.С.В. в совершении преступлений, предусмотренных ст. 264 ч 2 УК РФ, основан на исследованных в судебном заседании доказательствах, анализ и оценка которым дана в приговоре, и защитником не оспаривается.

Однако приговор в части осуждения по ст. 265 УК РФ подлежит отмене, а также прекращению по следующим основаниям:

При принятии решения о виновности Ж. в совершении преступления, предусмотренного ст. 265 УК РФ, суд исходил из того, что он уехал, оставив место дорожно-транспортного происшествия.

Однако суд не учел, в силу каких причин Ж. покинул место ДТП.

Исходя из показаний Ж., данных как в судебном заседании, так и при предварительном следствии, следует, что непосредственно после столкновения его ВАЗ с а/м К. "Волга", К. предложил быстрее оттащить машину с пострадавшими в г. Грязи в больницу, где и вызвать милицию, если есть претензии. К. достал трос, прицепил его машину за свою, и стал буксировать. Сам он также получил травму и плохо соображал, что нужно делать, подчинился инициативе К. Доехав до г. Грязи, остановились у дома его знакомого Р., которого он и попросил вызвать скорую помощь. Оставался там же до приезда скорой помощи, а потом и милиции.

Свидетель К.С.А. пояснил, что после столкновения он вышел из своей машины, подошел к а/м ВАЗ. Ж. также вышел из машины, начал доставать из машины Х.В.С., который сидел на переднем пассажирском сиденье. Одна из девушек (Х.А.В.), вышла сама из машины сзади слева, он стал вытаскивать другую девушку (В.М.Н.) через заднюю левую дверь, но та закричала, что ей больно, и попросила не трогать. Затем он хотел вытащить из машины А. (Б.А.С.), сидевшего справа сзади, но правую заднюю дверь заклинило, и вытащить его не было возможности, так как с одной стороны не открывалась дверь, а с другой не позволяла девушка (В.). Они просили проезжавшую мимо машину вызвать скорую, подождали, но потом решили оттащить в Грязи, чтобы там оказать помощь потерпевшим, которые были в крови. Не отрицает, что именно он был инициатором отбуксировать машину. После этого он отбуксировал машину в Грязи, где вызвали скорую помощь.

Потерпевшая В.М.Н., которая сидела на заднем сиденье а/м посередине, пояснила, что в машине она заснула, очнулась уже после столкновения, увидела сидевших рядом в крови Х.А.В. и Х.В.С., после чего вновь ничего не помнила.

Свидетель Х.А.В., сидевшая в а/м ВАЗ на заднем сиденье слева, пояснила, что после столкновения из обоих машин вышли ребята, привязали а/м ВАЗ на трос к а/м "Волга" и потащили в г. Грязи. По дороге Б. еще был жив.

Свидетель P.O.В. - пассажир а/м "Волга", на предварительном следствии пояснила, что после столкновения они вышли из "Волги", К. перерезал ремни безопасности и вытащил из машины Ж., потом вытащил Х.В.С. После К. попытался вытащить из машины девушку, но та закричала, что ей больно и отказалась выходить. Она и К. остановили проезжавшую машину и попросили вызвать скорую помощь, после чего она ушла оттуда.

Свидетели К.А.Г. и Ж.Д.А. - пассажиры а/м "Волга", в судебном заседании не допрашивались, а на предварительном следствии существенных показаний об обстоятельствах оставления места ДТП не давали.

Свидетель X., сидевший на переднем пассажирском сиденье а/м ВАЗ-2109 пояснил, что после столкновения К. вытащил из машины Ж., перерезал ремень безопасности, вытащил из машины его, пытался открыть заднюю дверь машины монтировкой, но ничего не получилось. Тогда К. предложил тащить машину на буксире, прицепил машину на трос, доехали до Грязей, откуда вызвали скорую помощь. Инициатива уехать была К., а Ж. был в шоке, не соображал.

Свидетель Р.А.А. пояснил, что к его дому в р. Грязи подъехали две машины, в одной из которых был Ж. Он вышел из дома ему навстречу, и Ж. попросил вызвать скорую помощь, что он и сделал.

При указанных обстоятельствах оставление места ДТП было вызвано крайней необходимостью, с целью оказания медицинской помощи пострадавшим В. и Б. Инициатива, как в словесной форме, так ив форме активных действий, уехать с места ДТП с этой целью, исходила от К., с которым Ж. согласился.

К. пытался оказать помощь иным способом, пытался вытащить из машины В. и Б., но ему это не удалось в силу того, что В. испытывала острую боль от попытки вытащить ее, а дверь со стороны Б. заклинило от удара. Таким образом, иного способа транспортировать пострадавших, кроме как на этой же машине, не имелось.

По поводу того, что просили ли участники ДТП вызвать скорую помощь посторонних лиц, свидетели дают противоречивые показания. Данное противоречие судом не было устранено и ему не дано оценки.

Конкретные обстоятельства свидетельствуют о том, что целью оставления места ДТП являлось не сокрытие следов, места ДТП, не сокрытие участников ДТП, а именно оказание помощи пострадавшим, поскольку непосредственно сразу приехав в г. Грязи, Ж. остановился у дома своего знакомого и попросил того по телефону вызвать скорую помощь. Там же Ж. оставался до приезда сначала скорой помощи, а потом и сотрудников милиции.

Правила дорожного движения РФ подробно перечисляют действия и последовательность их выполнения, которые должен предпринять водитель, причастный к дорожно-транспортному происшествию.

В частности п. 2.5 ПДД РФ предусматривает возможность оставления места дорожно-транспортного происшествия для оказания медицинской помощи пострадавшим, в экстренных случаях водителю предписывается правилами отправить пострадавшего на попутном, а если это невозможно, доставить на своем транспорте в ближайшее лечебное учреждение, после чего возвратиться к месту происшествия.

В данной ситуации, поскольку транспортное средство находилось в аварийном состоянии, Ж. не имел возможности вернуться на место происшествия, однако находился на том же месте, откуда была вызвана скорая помощь, до ее приезда и до приезда работников милиции.

Таким образом, выводы суда о виновности Ж. в совершении преступления, предусмотренного ст. 265 УК РФ, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Оснований для смягчения наказания, назначенного по ст. 264 ч. 2 УК РФ, не имеется, поскольку оно назначено с учетом характера и степени общественной опасности преступления, личности виновного, смягчающих и отягчающих обстоятельств, влияния наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 407, 408 УПК РФ, Президиум, постановил:

Надзорную жалобу адвоката К.А.Н. удовлетворить.

Приговор Усманского районного суда Липецкой области от 27.11.2002 года, определение судебной коллегии по уголовным делам Липецкого областного суда от 28.01.2003 года в отношении Ж.С.В. в части осуждения по ст. 265 УК РФ отменить и дело производством прекратить за отсутствием состава преступления. Этот же приговор в части осуждения по ст. 264 ч. 2 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы с лишением права управлять транспортным средством сроком на 2 года 6 месяцев оставить без изменения.

Следующий пример: Тревожная весть заставила Василия Бугаевского забыть о правилах и законе: ему сообщили, что его мать, живущая в Харькове, тяжело заболела и нуждается в срочной операции, которая может стоить около 3 тыс. долл.

В феврале 1999 г., взяв с собой все собранные деньги (1,6 тыс. руб. и 2,2 тыс. долл.), Бугаевский поспешил на вокзал. Уже на границе он обнаружил, что забыл дома банковскую справку на приобретенную валюту, и решил спрятать деньги, не внося их в таможенную декларацию. Но опытные таможенники быстро нашли нелегальные деньги.

В апреле районный суд г. Белгорода признал В. Бугаевского виновным по статье 188 часть 1 УК РФ (контрабанда) и приговорил его к шести месяцам лишения свободы условно; конфискованные рубли и валюта обращались в доход государства.

Коллегия по уголовным делам областного суда отменила приговор и прекратила дело производством из-за отсутствия состава преступления, посчитав, что Бугаевский действовал в условиях крайней необходимости - ведь речь шла о жизни и здоровье его матери.

Но тут возмутилась областная прокуратура. В протесте прокурора области было указано, что действия Бугаевского нельзя рассматривать как совершенные в состоянии крайней необходимости.

Президиум областного суда с протестом согласился. В соответствии со статьей 39 УК РФ действия могут быть признаны совершенными в состоянии крайней необходимости лишь в том случае, если угрожающая опасность не могла быть устранена иными средствами. Однако Бугаевский не попытался воспользоваться другими возможностями: переслать валюту, обменять ее на рубли, поместить валюту на хранение в таможню. Таким образом, он все-таки совершил преступление. Тем не менее судьи (во главе с председателем Белгородского областного суда И.Г. Заздравных) проявили сочувствие и не стали наказывать любящего сына - дело в отношении Бугаевского было решено прекратить по статье 77 УК РФ - вследствие изменения обстановки, поскольку В. Бугаевский впервые совершил преступление средней тяжести, чистосердечно раскаялся и имеет положительные характеристики с места работы, поэтому общественной опасности более не представляет.

Рассмотрим следующий пример: По приговору Мичуринского районного суда Тамбовской области от 30 ноября 1999 г Невзоров осужден по ч. 2 ст. 264 УК РФ.

Он признан виновным в нарушении Правил дорожного движения, повлекшем смерть Денискина.

Согласно приговору 11 августа 1999 г. Невзоров около 3 час. ночи, управляя автомобилем "ВАЗ-21043", двигался по автодороге в с. Старо - Тарбеево Мичуринского района Тамбовской области в темное время суток с ближним светом фар, при этом не выбрал скорость, обеспечивающую ему постоянный контроль за движением автомобиля: увидев на дороге рядом с обочиной по ходу своего движения препятствие, не снизил скорость до безопасной, на скорости 40 - 45 км/час стал объезжать препятствие; не справившись с управлением, выехал на встречную полосу движения, где допустил столкновение с мотоциклом "ИЖ - Планета", управляемым Денискиным. В результате Денискину была причинена тупая травма груди, послужившая причиной его смерти на месте происшествия.

Судебная коллегия по уголовным делам Тамбовского областного суда приговор оставила без изменения.

Президиум Тамбовского областного суда 5 октября 2000 г. по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ приговор и определение кассационной инстанции отменил, а дело направил на новое судебное рассмотрение, указав следующее:

Органы следствия пришли к выводу о том, что причиной дорожно-транспортного происшествия стало нарушение Невзоровым скоростного режима движения автомобиля.

Вместе с тем органы следствия не установили скорость движения автомобиля, управляемого Невзоровым в момент аварии, а также скорость, которая обеспечивала бы безопасность движения в условиях сложившейся дорожной ситуации.

Суд первой инстанции не обратил внимание на несоблюдение органами следствия требований закона и в нарушение ст. 254 УПК РСФСР самостоятельно установил факт управления Невзоровым автомобилем со скоростью 40 - 45 км/час.

В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства Невзоров, объясняя выезд автомобиля на встречную полосу, показывал, что причиной тому послужил человек, неожиданно появившийся на дороге (личность его не установлена).

Суд, исследовав доказательства, как подтверждающие версию, выдвинутую подсудимым, так и не соответствующие ей, пришел к выводу о том, что сомневаться в показаниях подсудимого Невзорова в той части, что возникла помеха для движения автомобиля и он стал объезжать ее, оснований не имеется.

Суд признал эти показания Невзорова достоверными, однако в описательной части приговора изложил иные, неконкретные обстоятельства совершения виновным дорожно-транспортного происшествия. Вместо того чтобы указать, какое именно препятствие возникло на дороге на полосе движения Невзорова (по его словам это был человек), суд ограничился неопределенной фразой, не вносящей ясности в описание этого препятствия.

Между тем установление данного факта при определенных обстоятельствах может иметь существенное значение для вывода суда о виновности или невиновности обвиняемого.

В частности, Невзоров показал, что ехал на автомашине в условиях тумана со скоростью 40 км/час. Неожиданно с обочины, находящейся ниже уровня дороги, выбежал человек. Во избежание наезда и не видя препятствия на встречной полосе движения, он был вынужден выехать на нее. При осуществлении им маневра из темноты прямо на его автомобиль выехал мотоциклист с выключенными фарами, из-за чего ранее он не мог его увидеть.

Суд первой инстанции в нарушение закона о всестороннем и полном судебном разбирательстве не принял мер к проверке показаний Невзорова в данной части и, более того, признав факт возникновения на его полосе дороги препятствия (человека) для движения автомобиля, не исследовал возможность избежать наезд путем остановки автомобиля экстренным торможением с соблюдением Правил дорожного движения.

Тем самым суд, не выяснив, не действовал ли Невзоров в условиях крайней необходимости, преждевременно дал оценку действиям Невзорова при сложившейся дорожной ситуации.

Не опровергнутыми судом остались и доводы Невзорова о том, что Денискин управлял мотоциклом с выключенными габаритными огнями, а это не соответствовало требованиям безопасности как для самого Денискина, так и для других участников движения.

Вместе с тем у суда имелась возможность выяснить данное обстоятельство путем допроса свидетелей.

Кассационная инстанция, опровергнув показания Невзорова в этой части, вышла за пределы прав, предоставленных ей ст. 352 УПК РСФСР, поскольку такую оценку доказательствам при рассмотрении дела по существу суд не давал.

Президиум областного суда пришел к выводу о том, что судебное разбирательство по делу проведено односторонне и неполно, в связи с чем судебные решения отменил, дело направил на новое судебное рассмотрение.

Таким образом, отдельные примеры из судебной практики показывают, что крайняя необходимость довольно части имеет место при условиях причинение вреда правоохраняемым объектам. Правоприменители не всегда грамотно применяют соответствующие нормы обстоятельств, исключающих преступность деяния. Крайняя необходимость, является частью большой и важной проблемы обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, которая, в свою очередь, нуждается в глубоком и всестороннем исследовании.

Заключение