Умысел - это наиболее распространённая в законе и на практике форма вины. Из каждых десяти преступлений около девяти совершается умышленно. В ст.25 УК РФ впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и косвенный.

В зависимости от психологического содержания умысел подразделяется на два вида - прямой и косвенный. В соответствии с законом преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. См.: Селезнев М. Умысел как форма вины // Российская юстиция. 2009. № 3.С. 11.

Предметом сознания при умысле являются, во-первых, фактическое содержание совершаемого деяния и, во-вторых, его социальное значение.

Итак, первым признаком интеллектуального элемента прямого умысла является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния, т.е. хотя бы общей характеристики объекта посягательства, а также фактического содержания и социальных свойств всех составных элементов действия или бездействия.

Вторым интеллектуальным признаком прямого умысла является предвидение общественно опасных последствий совершаемого деяния. Под предвидением подразумевается отражение в сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти в будущем.

Поэтому предвидение общественно опасных последствий следует понимать как мысленное представление виновного о том вреде, который будет причинен его деянием общественным отношениям, находящимся под охраной уголовного закона.

При совершении преступления с прямым умыслом предвидение не неизбежности, а лишь реальной возможности наступления общественно опасных последствий возможно лишь тогда, когда избранный виновным способ осуществления преступления может с примерно равной степенью вероятности вызвать разноплановые последствия.

Например, сбрасывая жертву из тамбура движущегося поезда, преступник понимает, что закономерным результатом падения будет смерть или любой другой вред здоровью потерпевшего.

Желаемый результат (смерть) является закономерным, но заведомо не единственно возможным, поэтому она предвидится не как неизбежное, а лишь как реально возможное. См.: Скляров С. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России // Уголовное право. 2010. № 2.С. 71.

Волевой элемент прямого умысла, характеризующий направленность воли субъекта, определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий.

В уголовном праве обнаруживается избыточность в описании умысла: субъект сознает общественную опасность своего поведения, сознает свою потребность в виде желания, которое им владеет, направляя все его поступки, и желает действовать. Здесь мы налицо имеем излишества в определении.

Помимо содержания важным показателем прямого умысла является его направленность, которая во многих случаях определяет квалификацию преступления.

Под направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий виновного на совершение деяния, посягающего на определенный объект, совершаемого определенным способом, причиняющего конкретные последствия, характеризующегося наличием определенных смягчающих и отягчающих обстоятельств. См.: Рарог А.И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. М., 2011.С. 31.

Вторым видом умысла, выделяемым в законе по психологическому содержанию, является косвенный умысел.

В соответствии с законодательным определением он заключается в том, что лицо, совершающее преступление, осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, но сознательно допускает наступление этих последствий либо относится к ним безразлично.

Волевое содержание косвенного умысла может проявляться не только в сознательном допущении общественно опасных последствий, но и в безразличном отношении к их наступлению.

Оно по существу мало, чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного.

В этом случае субъект причиняет вред, что называется, "не задумываясь" о вредных последствиях совершаемого деяния, возможность причинения которых представляется ему весьма реальной.

Прямой и косвенный умысел - это разновидности одной и той же формы вины, поэтому между ними много общего. Различие между прямым и косвенным умыслом по содержанию интеллектуального элемента состоит в неодинаковом характере предвидения общественно опасных последствий.

Если прямой умысел характеризуется предвидением, как правило, неизбежности, а иногда - реальной возможности их наступления, то косвенному умыслу присуще предвидение только реальной возможности наступления указанных последствий. См.: Панченко П.Н. Содержание вины в уголовном праве // Актуальные проблемы теории борьбы с преступностью и правоприменительной практики. Межвузовский сборник научных трудов. Красноярск, 2011. № 6.С. 35.

Но основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к вредным последствиям проявляется в различных формах. Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле - в сознательном допущении либо в безразличном отношении.

Помимо закрепленного в законе деления умысла на виды в зависимости от особенностей их психологического содержания, теории и практике уголовного права известны иные классификации видов умысла. Так, по моменту возникновения преступного намерения различаются заранее обдуманный и внезапно возникший умысел. См.: Яни П. Сложные вопросы субъективной стороны преступления // Российская юстиция. 2002. № 12.С. 14.

Заранее обдуманный умысел характерен тем, что намерение совершить преступление осуществляется через более или менее значительный отрезок времени после возникновения. Принято считать, что такой умысел опаснее внезапно возникшего. Но опасность деяния не всегда повышается при заранее обдуманном умысле.

Сам по себе момент возникновения намерения совершить преступление - обстоятельство, в значительной мере случайное, и по своей сути не может оказать большого влияния на степень общественной опасности деяния или личности виновного. Гораздо важнее те причины, по которым лицо осуществило свой замысел не сразу.

Если это объясняется его нерешительностью, колебаниями, отрицательным эмоциональным отношением к результатам преступления, то заранее обдуманный умысел нисколько не опаснее внезапно возникшего.

Но если разрыв во времени между возникновением и реализацией преступного замысла обусловлен особым коварством субъекта или изощренностью способов достижения преступной цели, то заранее обдуманный умысел существенно повышает опасность преступления и личности виновного.

К особо изощренным способам совершения преступления можно отнести, например, систематическое подмешивание в пищу жертвы медленно действующего и трудно обнаруживаемого в организме яда; применение взрывных устройств, замаскированных под безобидные предметы и срабатывающих при физическом контакте с ними; использование поддельных документов или формы работников милиции при совершении мошеннических действий. При наличии указанных признаков заранее обдуманный умысел, разумеется, опаснее внезапно возникшего. См.: Андреев С.В. Сущность, содержание и формы вины в уголовном праве. М., 2011.С. 129.

Внезапно возникшим является вид умысла, который был реализован в преступлении сразу же или через незначительный промежуток времени после возникновения преступного намерения. Он может быть простым или аффектированным.

Простым, внезапно возникшим умыслом, называется такой умысел, при котором намерение совершить преступление возникло у виновного в нормальном психическом состоянии, и было реализовано сразу же или через очень короткий отрезок времени после возникновения.

Аффектированный умысел, в отличие от простого, внезапно возникшего, характеризуется не столько моментом, сколько психологическим механизмом возникновения намерения совершить преступление.

Поводом к его возникновению являются неправомерные или аморальные действия потерпевшего в отношении виновного или его близких либо систематическое противоправное или аморальное поведение потерпевшего, создавшее длительную психотравмирующую ситуацию. См.: Старостина С.Ф. Аффектированный умысел в уголовном праве // Черные дыры в Российском законодательстве. 2009. № 5.С. 95.

По своему психологическому содержанию и заранее обдуманный, и внезапно возникший умысел может быть как прямым, так и косвенным.

В зависимости от степени определенности представлений субъекта о важнейших фактических и социальных свойствах деяния умысел может быть определенным (конкретизированным) или неопределенным (неконкретизированным).

Эти важнейшие свойства деяния могут касаться различных признаков состава преступления: и объекта (общественный порядок или здоровье человека), и способа совершения преступления (тайное или открытое хищение имущества), и последствий (характер существенного вреда при злоупотреблении должностными полномочиями). См.: Иванов В.Д., Мазуков С.Х. Субъективная сторона преступления. Ростов-на-Дону, 2010. C. 75.

Определенный (конкретизированный) умысел характеризуется наличием конкретного представления о качественных и количественных показателях важнейших свойств деяния, определяющих его юридическую сущность. Если у субъекта имеется четкое представление о каком-то одном индивидуально определенном результате, умысел является простым определенным.

Альтернативным называется такая разновидность определенного умысла, при которой сознанием виновного охватывается возможность наступления двух или более конкретно-определенных последствий либо возможность причинения вреда одному из двух объектов, охватываемых сознанием субъекта. См.: Плотников А.И. Объективное и субъективное в уголовном праве: Оценка преступления по юридическим признакам. Оренбург, 2011.С. 15.

Неопределенный (неконкретизированный) умысел отличается тем, что у виновного имеется не индивидуально-определенное, а обобщенное представление об объективных свойствах деяния, т.е. он осознает только его видовые признаки. Подобное преступление следует квалифицировать как умышленное причинение того вреда здоровью, который фактически наступил.

В условиях научно-технического прогресса заметно увеличивается число неосторожных преступлений в таких сферах, как охрана окружающей среды, безопасность движения и эксплуатация различных видов транспорта, безопасность условий труда, использование новых мощных источников энергии. Подобные деяния способны причинять колоссальный экономический, экологический, организационный и иной вред. Достаточно сказать, что гибель людей чаще наступает вследствие неосторожных преступлений, чем от убийств.

Специальные исследования показали, что размер имущественного ущерба от неосторожных преступлений (включая транспортные и преступления, влекущие лесные и прочие пожары) вполне сопоставим с ущербом от умышленных преступлений, поэтому проблема ответственности за неосторожные преступления приобретает особое значение. См.: Нерсесян В.А. Неосторожные преступления. Красноярск, 2011.С. 11.

Законодатель различает два вида неосторожности: легкомыслие и небрежность.

Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий (ч.2 ст.26 УК РФ).

Во-первых, в соответствии с законом ответственность за неосторожность обычно наступает при наличии общественно опасных последствий.

Поэтому отношение к действию или бездействию не имеет здесь столь важного значения, как при умысле, который может влечь ответственность и без наступления каких-то последствий, обозначенных в законе (за преступления с формальным составом).

Лишь в отдельных случаях законодатель допускает ответственность за неосторожные действия, которые создают угрозу причинения тяжких последствий (например, нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах).

Во-вторых, последствия - это именно тот объективный признак, который придает неосторожному преступлению качество общественной опасности. Поэтому отношение к последствию - это по сути и есть отношение к общественной опасности деяния.

Вторым интеллектуальным признаком легкомыслия является предвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния. Но, как было показано, и при косвенном умысле имеется предвидение лишь возможности, а не неизбежности наступления последствий.

При легкомыслии предвидение характеризуется тем, что лицо не осознает действительного развития причинной связи, хотя при надлежащем напряжении психических сил и может осознать это.

Виновный несерьезно подходит к оценке тех обстоятельств, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление преступного результата, но на самом деле оказались неспособными противодействовать его наступлению. См.: Гринберг М.С. Преступное легкомыслие // Вестник Омского университета. 2010. № 3.С. 218.

Следовательно, третьим интеллектуальным признаком легкомыслия является представление субъекта о фактическом наличии сил и обстоятельств, способных, по его мнению, предотвратить наступление общественно опасных последствий.

Это очень важный признак, без которого, немыслим расчет избежать вредных последствий. Именно с наличием этого признака связана специфика волевого элемента легкомыслия, который характеризуется самонадеянным расчетом на предотвращение общественно опасных последствий.

Основное, главное отличие легкомыслия от косвенного умысла заключается в содержании волевого элемента.

Если при косвенном умысле виновный сознательно допускает наступление общественно опасных последствий, т.е. относится к ним одобрительно, то при легкомыслии отсутствует не только желание, но и сознательное допущение этих последствий, и, наоборот, субъект стремится не допустить их наступление, относится к ним отрицательно.

Вторым видом неосторожности является небрежность. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (ч.3 ст.26 УК РФ).

Непредвидение общественно опасных последствий при небрежности не означает отсутствия всякого психического отношения к наступлению таких последствий, а представляет особую форму такого отношения, свидетельствуя о пренебрежении лица к требованиям закона, правилам социального поведения, интересам других лиц.

Интеллектуальное содержание небрежности характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным.

Отрицательный признак небрежности - непредвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий - включает в себя, во-первых, отсутствие осознания общественной опасности совершаемого действия или бездействия, а во-вторых, отсутствие предвидения преступных последствий.

Небрежность - это единственная разновидность вины, при которой виновный не предвидит последствий ни в форме неизбежности, ни в форме реальной или даже абстрактной возможности их наступления. Здесь вообще отсутствует позитивная психологическая связь между субъектом преступления и причиненными им преступными последствиями.

Именно ее отсутствие с давних пор порождало у криминалистов сомнение в обоснованности признания небрежности виной в уголовно-правовом смысле. Однако наличие положительного признака как раз и позволяет придать небрежности качество уголовно-правовой вины. См.: Питецкий В.В. Разграничение легкомыслия и преступной небрежности в уголовном праве // Журнал Сибирского Федерального университета. М., 2011. № 2.С. 230.

Положительный признак интеллектуального элемента небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть наступление фактически причиненных вредных последствий.

Именно этот признак превращает небрежность в разновидность вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух критериев: долженствование означает объективный критерий, а возможность предвидения - субъективный критерий небрежности.

Представляется более правильным, что объективный критерий небрежности носит нормативный характер, т.е. обозначает вытекающую из различных социальных норм обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния при соблюдении обязательных для этого лица мер внимательности и предусмотрительности.

Эта обязанность может вытекать из прямого указания закона, из специальных правил, профессиональных, служебных или иных функций виновного, а также из общеобязательных правил общежития.

Субъективный критерий небрежности означает персональную способность лица в конкретной ситуации, с учетом его индивидуальных качеств и при проявлении необходимой внимательности и предусмотрительности, предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния.

На основе проведенного исследования можно сказать, что поскольку в формальных составах к признакам объективной стороны относятся лишь свойства собственного деяния, т.е. действия или бездействия, то именно они и составляют предметное содержание неосторожной вины.

А социальные свойства совершаемого деяния могут быть предметом только сознания, но никак не предвидения.

Значит, психологическое содержание неосторожности в преступлениях с формальным составом можно охарактеризовать как отсутствие осознания общественно опасного характера совершаемого деяния при наличии обязанности и возможности такого осознания.

При преступном легкомыслии, предполагающем предвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), лицо самонадеянно рассчитывает на их предотвращение.

При преступной небрежности лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предотвратить эти последствия.

По существу преступное легкомыслие является близким к умышленной вине в форме косвенного умысла. В том и в другом случае лицо предвидит общественно опасные последствия своего действия или бездействия, но не желает их наступления.

Для разграничения соответствующих форм многие ученые привлекают категории абстрактной и конкретной возможности, полагая, что субъект косвенного умысла предвидит конкретную, а субъект легкомыслия - абстрактную возможность вредного последствия.

Факт легкомысленной уверенности в ненаступлении последствий, пишет В.Е. Квашис, "делает изначальное осознание общественной опасности абстрактным.

Вначале субъект ее осознает, а затем именно применительно к данной ситуации исключает возможный вред. Здесь имеет место осознание опасности "вообще", которое нейтрализуется уверенностью в ненаступлении вредных последствий, и, следовательно, осознание общественной опасности преступления отсутствует". См.: Квашис В.Е. Преступная неосторожность. Социально - правовые и криминологические проблемы. Владивосток, 1986.С. 25.

Но при таком решении проблемы исчезают грани уже между легкомыслием и небрежностью.

По мнению Макашвили В.Г., лицо неизвинительно заблуждается, относительно развития причинной связи, оно опрометчиво переоценивает значение противодействующих обстоятельств, которые оказались неспособными отклонить наступившее последствие, См.: Макашвили В.Г. Уголовная ответственность за неосторожность. М., 1957.С. 21. т.е. оно должно было и могло предвидеть действительное развитие причинной связи, осознавая недостаточность сил, способных предотвратить последовавший вред.

И в самом деле, при определенных обстоятельствах лицо, понимая опасность планируемого действия, сочетает его с мерами, направленными на исключение такой опасности, и в рамках принятия этих мер считает действие неопасным.

Так, капитан CРТ-139 "Узбекистан" посадил судно на мель акватории Льдобазы Кольского залива, где было множество других плавсредств. Соответственно У. мог легко запросить помощь и незамедлительно получить ее. Но, не желая себя компрометировать, он решил сниматься с мели сам, рассчитывая на прилив, который должен был, по его расчету, поднять судно. Однако, ожидаемы прилив сменил отливом, судно "обсохло", по выражению водолазов, и развалилось на камнях. См.: Гринберг М.С. Преступное легкомыслие // Вестник Омского университета. М., 2010. № 3.С. 216.

В рамках изложенного, возможны реалии, занимающие промежуточное место между легкомыслием и небрежностью.

Иначе говоря, возможно вести речь о "закрытом легкомыслии", когда опасность деяния (мысленно)"закрывается" мерами, надежно исключающими возможность наступления вреда.

Возможны и случаи "открытого легкомыслия", при котором лицо, осознавая опасность совершаемого действия, принимает меры, создающие в его оценке шансы на предотвращение вреда, но не гарантирующие таковое - шофер обгоняет другую машину без уверенности в успешности обгона.

Если обратиться к правомерным эквивалентам того же явления, то можно сослаться на повышение частоты пульса у астронавтов, совершающих посадку на Луну или "обычный" рейс в космос, на сходное явление у летчиков.

Выше уже отмечалось сходство легкомыслия и косвенного умысла, когда лицо предвидит общественно опасные последствия своего действия или бездействия и не желает их наступления. Годны ли для разграничения легкомыслия и косвенного умысла понятия абстрактной и конкретной возможности, широко используемы специалистами в области уголовного права?

Где и как граничат абстрактная и конкретная возможность того или иного явления? Имея в виду разные наказания за умышленные и неосторожные преступления, можно сказать, что значение этого вопроса (правильное его решение) весьма велико.

Во всяком случае, нельзя не иметь в виду важное значение данных категорий, коими не пользуются другие отрасли знания, употребляя в соответствующих случаях понятие вероятности - предельной или относительно небольшой, значительной или близкой к небрежности.

Обратимся к примерам абстрактной возможности предвидения вреда от совершаемого действия. Опытный, уверенный в своем искусстве стрелок, держит пари, что попадет на дальнем расстоянии в мишень, поставленную на голову ребенка, но делает промах и убивает ребенка.

Можно ли, однако, говорить здесь об осознании стрелявшим лишь абстрактной возможности вреда, имея в виду, что с точки зрения абстрактной возможности возможно все, что не противоречит самому себе? Ответ здесь может быть только отрицательным.

Стреляющий не мог не понимать реальности условий, способных повлечь гибель того, в кого он целился (дефект оружия, расстояние, с которого производился выстрел, возможный испуг ребенка, в которого стреляли). Все это создавало не абстрактную, а реальную возможность трагического результата.

Однако, если при косвенном умысле лицо создает (и сознает) лишь возможность причинения вреда и не создает (и не осознает) возможности его предотвращения, то при преступном легкомыслии лицо создает (и сознает) и возможность причинения вреда, и возможность его предотвращения.

Опасным примером безразличного отношения субъекта к тяжким последствиям совершенного действия была описанная в печати закладка в сварной шов главного трубопровода атомной электростанции сверху слегка приваренного для маскировки заведомо бракованного электрода. См.: Легасов В.А. Мой долг рассказать об этом // Правда. 1998. № 5.С. 15.

В теории, добавим к изложенному, не получил должного внимания вопрос о субъективной стороне "пьяных аварий", посредующих ввод в систему "человек-машина" негодного "человеческого звена", поскольку нетрезвый водитель либо не воспринимает правильно дорожную обстановку и иные параметры движения, либо воспринимает дорожную обстановку и иные параметры движения искаженно, не может, в частности, достаточно быстро принять верное решение и провести его в жизнь.

Явившись на работу в нетрезвом состоянии, машинист электровоза продолжал распивать спиртное во время рейса. Затем уснул. Помощник же не сумел его разбудить. В результате опрокинулись и вышли из строя 38 цистерн с мазутом. Другой пример, К., шофер экскурсионного автобуса, выпив за рулем управляемой им машины пиво и коньяк, уснул. Неуправляемый автобус въехал на тротуар, убив и ранив несколько человек.

Признав, что у водителя не было и не могло быть расчета на конкретные обстоятельства, способные предотвратить последствия его явного правонарушения, суд осудил его за умышленное (в форме косвенного умысла) убийство нескольких лиц способом, опасным для жизни многих людей.

Ту же позицию по этому делу заняли Судебная коллегия по уголовным делам и Президиум Верховного Суда РСФСР. Однако Пленум Верховного Суда СССР переквалифицировал действия К. на статью 211 УК РСФСР, Уголовный кодекс Российской Советской Федеративной Социалистической Республики: Закон Российской Советской Федеративной Социалистической Республике от 27 октября 1960 г. // Ведомости Верховного совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591. которая в соответствии с его постановлением от 06 октября 1970 года "О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях" О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях: Постановление Пленума Веховного Суда СССР от 06 октября 1970 года № 11 // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1970. № 6. предусматривала ответственность за неосторожное причинение вреда.

Соглашаясь с этой позицией Пленума, Б.А. Куринов констатировал, что К. допустил умышленное нарушение правил дорожного движения (управлял автобусом в нетрезвом состоянии, превысил скорость), отметив, что относительно возможности аварии и вредных последствий у него не было умысла, а имелась лишь неосторожность. См.: Куринов Б.А. Автотранспортные преступления. М., 1976.С. 33

В другом случае Б.А. Куринов указал, ориентируясь по сходному примеру, что "принимая спиртные напитки перед рейсом или во время рейса, виновный сознает, что в дальнейшем, в процессе, может совершить в связи с этим нарушение правил безопасности движения и, как правило, не желает, но сознательно допускает возможность такого нарушения". См.: Куринов Б.А. Квалификация транспортных преступлений. М., 1965.С. 64.

Понимая, что потребление спиртных напитков во время управления транспортными средствами строжайшим образом запрещено и зная причины такого запрета, водитель, тем не менее потребляет таковые.

Соответственно, нельзя не признать, что в подобных случаях виновный допускает возможные последствия нарушения правил безопасности движения на транспорте, и последствия таковых охватываются его косвенным умыслом.

Необходимо отметить, что в период, к которому относятся эти суждения, иную позицию занимал Верховный Суд СССР, который предложил в постановлении от 15 сентября 1950 года "О квалификации преступлений, связанных с нарушением правил движения на автотранспорте" применять к случаям причинения смерти в результате сознательного (злостного) нарушения правил движения (так называемого "лихачества") нормы Уголовного кодекса об убийстве. Иное связывалось бы с представлением о до сих пор не существующих формах, однозначно и надежно устраняющих последствия выхода за рамки должного. См.: Бородин С.В. О квалификации преступлений, связанных с нарушениями правил движения на автотранспорте // Советское государство и право. 1957. № 3.С. 100.

Обращение к этим не сработавшим в конкретном случае средствам, позволило бы вести речь о действенности реальных, но не оправдавших себя в конкретном случае мер по предотвращению вредных последствий - о неосторожности в форме легкомыслия.

Правильно отмечая, что о косвенном умысле на причинение вреда может свидетельствовать сам характер нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта, Б.А. Куринов обоснованно обращал внимание на то, что подобное нарушение является грубым и совершается в такой обстановке, когда оно создает реальную опасность для жизни людей.