О некоторых процессуальных особенностях споров в сфере электроэнергетики

Размещено на http://www.allbest.ru/

О НЕКОТОРЫХ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЯХ СПОРОВ В СФЕРЕ ЭЛЕКТРОЭНЕРГЕТИКИ

электроэнергетика спор договор

Согласно ст. 3 Федерального закона России «Об электроэнергетике» электроэнергетика - отрасль экономики Российской Федерации, включающая в себя комплекс экономических отношений, возникающих в процессе производства (в том числе производства в режиме комбинированной выработки электрической и тепловой энергии), передачи электрической энергии, оперативно-диспетчерского управления в электроэнергетике, сбыта и потребления электрической энергии с использованием производственных и иных имущественных объектов (в том числе входящих в Единую энергетическую систему России), принадлежащих на праве собственности или на ином предусмотренном федеральными законами основании субъектам электроэнергетики или иным лицам.

Представляется правильным перед рассмотрением электрической энергии как предмета договора, полагаем правильным уделить внимание вопросу самостоятельности договора энергоснабжения, отграничения его от смежных договоров. В цивилистической литературе неоднократно высказывалась точка зрения, согласно которой содержание договора составляют все отношения, возникающие при снабжении электрической, тепловой энергией и газом.

Кажется, первым, анализируя сходство договоров снабжения электрической, тепловой энергией и газом, самостоятельный договор энергоснабжения выделил С.М.Корнеев1.

Аналогичной позиции придерживался и A.M.Шафир. Он писал «договоры на снабжение через присоединенную сеть опосредуют отношения по снабжению электроэнергией, теплом и газом только по присоединенной сети (т.е. электросети или трубопроводу). Лишь в этом случае имеется обусловленная непрерывным характером снабжения непосредственная зависимость деятельности снабжающей организации и потребителя, в результате которой договорные отношения распространяются на сферу использования энергии и газа»2.

Говоря о договорах снабжения энергией и газом, О.С.Иоффе отмечал, что их «следует рассматривать как самостоятельные»1. В то же время он полагал, что такие договоры прямо не входят в состав обязательств по возмездной реализации имущества, а в пределах этих обязательств непосредственно примыкают к договору поставки. Их юридическое отличие от поставки воплощается в правах и обязанностях сторон, образующих содержание названных договоров. В.В.Витрянский полагает, что «снабжение (передача, доставка) энергией (нефтью, газом, ресурсами, товарами) через присоединенную сеть является технической особенностью (одним из способов) исполнения обязательств, вытекающих из подобных договоров, и само по себе никак не может служить видообразующим признаком для выделения самостоятельного типа или даже отдельного вида гражданско-правового договора (например, вида договора купли-продажи)»2.

Именно особенности электроэнергии как физического явления диктуют правила, по которым снабжение электроэнергией происходит именно через присоединенную сеть. Говоря о газе или нефти как объектах передачи потребителю, необходимо понимать, что передача через присоединенную сеть (газо- или нефтепровод) является не единственным способом передачи продукта, поскольку физические свойства и газа, и нефти позволяют передавать их, например, в цистернах, что будет уже, в свою очередь, регулироваться не договором снабжения, а договором купли-продажи. Как указывает С.А.Свирков, «правовое значение термина «снабжение» заключается в том, что он подразумевает передачу продукции определенным способом, а также передачу прав на эту продукцию при соблюдении

В соответствии с п. 1 ст. 539 Гражданского кодекса Российской Федерации договором энергоснабжения отношения, связанные со снабжением через присоединенную сеть, регулируются лишь в тех случаях, когда через нее подается энергия, а не любые ресурсы или товары.

Также следует отметить, что сформулированный в законодательстве подход к договорам, связанным со снабжением тепловой энергией через присоединенную сеть, применяется и в иных договорах, опосредующих снабжение через присоединенную сеть нефтью, нефтепродуктами, газом, водой и другими товарами. В связи с тем, что объектом первого из указанных договоров является тепловая энергия, законодательно закреплена возможность его регулирования специальными федеральными законами и правовыми актами, предполагая, что они могут содержать нормы, отражающие особенности тепловой энергии. В случае, когда объектом договора выступают товары, не являющиеся энергией, и сходство названных договоров заключается только в том, что для передачи данных объектов используется присоединенная сеть, нормы, регулирующие договор энергоснабжения, применяются, если иное не установлено законом, иными правовыми актами или не вытекает из существа обязательства. Таким образом, договор энергоснабжения распространяется лишь на те правоотношения, которые возникают при снабжении электрической или тепловой энергией через присоединенную сеть. В настоящей работе рассматриваются только вопросы, связанные с электрической энергией.

«Электроэнергия» в правовом смысле - менее определенная категория по сравнению с минеральными энергоресурсами или электростанциями, которые могут быть отнесены к категории вещей»1.

Возникновение энергии как объекта гражданских правоотношений является результатом конкретных технических достижений, позволивших производить, передавать и потреблять ее в общественных масштабах. Однако, как отмечает Б.М.Сейнароев, в связи с тем, что «энергия обладает особыми физическими свойствами, которые не могут не оказывать влияния на специфический характер исполнения обязательств по договору энергоснабжения»2, договор энергоснабжения и регулирование отношений по энергоснабжению в юридической литературе исследовались уже неоднократно. Наиболее полный анализ вопросов, связанных с договором энергоснабжения и регулирования этой области, содержится в работах С.М.Корнеева, А.М.Шафира, Б.М.Сейнароева. Безусловно, что в своих трудах авторы не могли обойти предмет данного договора, т.е. электрическую энергию. Представляется правильным остановиться на нем подробней.

С.И.Ожегов определяет «энергию» как одно из основных свойств материи - меру ее движения, а также способность производить работу3.

По вопросу определения категории «электроэнергия» в цивилистической науке нет единства взглядов. Существующие подходы можно поделить на несколько групп.

Сторонники первого признают энергию в качестве вещи и объектом права собственности. Так, М.К.Сулейменов пишет, что «энергия - это материальное телесное имущество»4, которое выступает объектом вещного права. Автор полагает, что право собственности на энергию возникает при индивидуализации ее как вещи, поскольку «электрические сети, энергетические мощности, электроэнергия, передаваемая по сетям, являются материальными объектами, вещами. Право владельца электросетей на электроэнергию является вещным правом - правом собственности. Обязанность владельца в течение определенного срока зарегистрировать часть энергетических мощностей для энергоснабжающей организации - вещное обременение, которое владелец возложит на себя посредством договора о предоставлении этих мощностей в пользование и которое переходит при передаче сетей другому владельцу»5.

И.В.Елисеев полагает, что «вещи - суть материальные предметы внешнего по отношению к человеку окружающего мира. С точки зрения действующего законодательства вещами признаются не только традиционные предметы быта, средства производства и т.п., но и ... различные виды подвластной человеку энергии (например, тепловой, электрической, атомной и т.п.)»1.

В свою очередь А.С.Васильев пишет: «Если классическая система объектов имущественных гражданских прав не способна поглотить собой новый объект, то он вводится дополнительно. Так, электрическую энергию весьма сложно вместить в классическую систему объектов имущественных гражданских прав. В силу своих физических свойств электроэнергия не является ни вещью (в классическом понимании), ни имущественными правами. Поэтому законодателем для нее был определен правовой режим вещи»2.

Н.Савельев указывает на то, что «как при купле-продаже, так и при энергоснабжении продавец передает в собственность покупателя определенное имущество»3.

А.Д.Жанэ предполагает, что энергию следует относить к категории вещей, которые обладают набором специфических свойств, не позволяющих «использовать ее в гражданском обороте в полной мере»4.

Таким образом, названные авторы рассматривают электроэнергию как вещь, что соответствует ст. 3 Федерального закона от 26 марта 2003 г. № 35-ФЗ «Об электроэнергетике». Однако на электроэнергию не распространяются правомочия, предполагаемые в отношении вещей. В частности, невозможно владеть электроэнергией, энергию невозможно складировать, ее невозможно вернуть и т.п. В этом случае цель купли-продажи - «предоставить покупщику ту возможность юридического распоряжения товаром, которая дается правом собственности»5 - остается недостигнутой.

Сторонники второго подхода относят электроэнергию к имущественным правам. Например, Д.В.Мурзин полагает, что электрическую энергию нужно относить к категории имущественных прав, «бестелесного имущества»6, вместе с тем автор признает ее объектом права собственности. Под бестелесной вещью, по его мнению, необходимо понимать субъективное обязательственное право, регулируемое нормами вещного права.

Поддерживая приведенную позицию, Е.Б.Огиренко также рассматривает электроэнергию как имущественное право, аргументируя это тем, что «во-первых, она, безусловно, является благом, не имеющим телесного бытия, поскольку электроэнергию невозможно увидеть и ощутить. Во-вторых, она не обладает свойствами обычной вещи»1.

Ученые, придерживающиеся третьего подхода, выделяют электроэнергию в отдельный объект гражданских прав, определяют ее как имущество особого вида. В частности, В.В.Витрянский полагает, что электрическая энергия является особым объектом гражданских прав2.

Похожее мнение высказывают С.А.Свирков3 и Е.Л.Осипчук,4 указывающие, что электрическую энергию необходимо характеризовать как особый объект гражданских прав, а также как имущество особого рода.

Особо хотелось бы выделить позицию В.А.Лапача, который полагает, что возникновение невещественных материальных благ, в частности, электроэнергии, привело к возникновению проблемы их юридического закрепления. Энергия не является вещью в традиционном, цивилистическом понимании, но обладает способностью удовлетворять потребности. Энергия не является вещью, но вместе с тем может выступать объектом права собственности, а следовательно, нуждается в особом правовом регулировании. Он пишет также, что дальнейшее развитие системы объектов гражданских прав приведет к включению энергии в имущественную группу в качестве промежуточной (между вещами и имущественными правами) объектной категории5.

Очевидным является тот факт, что электрическая энергия - это объективное свойство материального мира, которое проявляется в процессе ее потребления. Именно это и позволяет считать ее самостоятельным объектом материального мира.

Четвертый подход сформирован С.М.Корнеевым и Б.М.Сейнароевым.

С.М.Корнеев подчеркивает, что «электрическая энергия, являющаяся объектом договора на снабжение электроэнергией, должна признаваться самостоятельной ценностью, экономическим благом»6.

Б.М.Сейнароев также указывает, что электроэнергия является экономическим благом с особенностями, обусловленными ее физическими свойствами. «Электроэнергия не может быть предметом договора имущественного найма, договора хранения, так как по истечении установленного срока имущество, переданное в соответствии с указанными договорами, должно быть возвращено. Электроэнергия же потребляется и, следовательно, ее невозможно возвратить»1.

Сторонники пятого подхода рассматривают электрическую энергию в качестве обязательства.

Так, М.М.Агарков полагал, что «электрическая энергия не является ни правом, ни вещью, следовательно, по договору на электроснабжение электростанция обязуется совершить работу, необходимую для доставления потребителю энергии, а не передавать последнему какое-либо имущество»2.

В 70-х гг. XX в. Р.Саватье, трактуя электроэнергию как объект обязательства, указывал, что «юридически энергия может быть выражена только в форме обязательства. Это вещь, определенная всегда родовыми признаками, которые выражаются только в результатах ее использования, и продается в соответствии с единицей измерения. Представляя собой важный объект обязательства, она никогда не может быть объектом права собственности»3.

Защищая позицию, что электрическая энергия не является вещью, авторы вполне обоснованно ссылаются на ее свойства: неотделимость от источника и средств передачи, т.е. неотделимость генератора и электросетей; несохраняемость; неосязаемость; неразрывность процесса производства, передачи и потребления. Однако здесь следует учитывать и тот факт, что в результате энергоснабжения потребитель (абонент) не получает в свое распоряжение какого бы то ни было имущества, а ведь имущество есть результат выполнения какой-либо работы. Но в одном М.М.Агарков был определенно прав: представление о природе договора энергоснабжения непосредственно обусловливается пониманием его предмета.

Указанные подходы можно назвать доминирующими в науке, однако, в литературе существуют мнения, отличные от вышеуказанных.

Например, И.М.Тютрюмов полагал, что объектом права собственности могут являться лишь материальные предметы, а невещественные блага, такие как электрическая энергия, не относятся к объектам права собственности, так как владение, являющееся одним из существенных правомочий права собственности, едва ли возможно по отношению к электроэнергии4.

В.Г.Нестолий указывает, что «энергия не вещь, а свойства различных объектов... Каждая вещь обладает энергией, и эта энергия есть информация, которую вещь способна передавать и заряжать ею другие вещи. Поэтому невозможно обладать правом собственности или каким-либо иным вещным правом на электроэнергию, которая есть свойство вещей (сетей), своих или чужих, равно как невозможно обладать правом собственности на звук или запах»1.

Однако определение электрической энергии в качестве «свойства вещей» не позволяет выявить ее место в системе объектов гражданских прав.

Интересную позицию высказывает А.Н.Латыев. Он считает, что «энергоснабжение не укладывается в рамки купли-продажи, даже определенной как обязательство по передаче не только вещей, но и объектов прав вообще, потому что энергия вовсе не является имуществом»2. Он пишет, что «электрический ток, например, определяется физиками как направленное движение заряженных частиц; при этом оно может осуществляться только в электрической цепи - от одного полюса источника тока к другому. Источник тока всегда принадлежит энергоснабжающей организации, а потребитель не получает в свое распоряжение даже заряженных элементарных частиц - они возвращаются к источнику тока. Таким образом, обязанность энергоснабжающей организации заключается не в передаче какого-либо имущества, а в поддержании нормального тока в цепи, т.е. в деятельности, результат которой не имеет материальной формы и неотделим от нее самой, - услуге по общепринятому определению»3.

В.Ю.Синюгин высказывает точку зрения, что энергоснабжение - «это не частная услуга, о которой говорит ГК РФ. Это услуга, которая предоставляется всему обществу, является общесоциальной и общеэкономической»4.

Подход к определению электрической энергии в качестве вещи (товара) обусловлен, как писал О.Шпенглер, тем, что «над нами все еще довлеет античное понятие телесной вещи»5, а также влиянием проводимых реформ, целью которых является разделение субъектов электроэнергетики по видам деятельности (генерация, передача, распределение и сбыт энергии). Однако это разделение отлично от самого процесса производства электроэнергии. Поэтому думается, что электрическую энергию нельзя рассматривать вне процесса ее передачи, т.е. создания и поддержания определенного тока в сети, поскольку реализация какого-либо объема электроэнергии всегда представляет собой протяженный во времени процесс, производство и потребление продукции происходят одновременно. «Основная особенность энергетической системы, заключающаяся в единстве технологического процесса и неразрывной связи отдельных ее элементов, требует единого управления процессом работы всей системы»6.

Поскольку электрическая энергия как процесс создания и поддержания определенного тока в сети не имеет четкого материального выражения (овеществления), то и передачи имущества не происходит, ведь потребитель по данному договору не получает в свое владение какого-либо имущества. В логике данных рассуждений можно сделать вывод, что договор энергоснабжения - это договор оказания услуг, в соответствии с которым потребителю предоставляется услуга по созданию определенного состояния в сети. С юридической точки зрения услуги можно выразить как «объекты продажи в виде действий, выгод или удовлетворения потребностей»1. А как уже было отмечено выше, некоторые авторы указывали на то, что электрическая энергия обладает свойством удовлетворения потребностей.

А.М.Шафир, характеризуя обязательства, возникающие при энергоснабжении, указывает на «непрерывность, а часто и неразрывность процессов производства, транспорта и потребления»2, это служит аргументом в пользу того, что создание и поддержание определенного тока в сети по сути своей есть услуга, так как именно для услуг характерно потребление в момент их предоставления (в отличие от работ, у которых всегда есть результат).

Ряд авторов также считают, что большинство услуг носит неосязаемый характер. Например, Д.Степанов пишет, что «услуга проявляется в ее эффекте, зачастую на уровне чувств. Тут же проявляется другое ее свойство - трудность обособления и неотделимость от источника. Товар же, вещь может существовать отдельно от своего источника, т.е. производителя»3. Бесспорным представляется тот факт, что электрическая энергия не может существовать отдельно от своего источника. Ее довольно трудно обособить, учитывая ее физические свойства. Как и результат предоставления такой услуги - эффект - наличие напряжения в сети.

Классификация энергоснабжения как услуги имеет не только сугубо цивилистическое, но и процессуальное значение, которое проявляется, в частности, в обеспечительных мерах, которые могут налагаться в процессе рассмотрения споров.

Таким образом, допустимо предположить, что рассмотрение электрической энергии и мощности через конструкцию услуги позволит более точно понимать их положение в гражданском обороте и полнее определить процессуальные средства обеспечения иска при рассмотрении энергетических споров.

Как правило, свойства электроэнергии, обусловливающие определенные особенности ее правового регулирования, отражены в законодательстве, непосредственно регулирующем данную сферу. Процессуальное законодательство к таковым не относится, в связи с чем при рассмотрении в судах соответствующих споров возникают определенные трудности. Одна из таких трудностей - применение некоторых мер по обеспечению иска.

В литературе по гражданскому и арбитражному процессу даны различные определения обеспечения иска. Так, А.Х.Гольмстен полагал, что под обеспечением иска следует понимать «установление таких ограниченных размером искового требования мер, которые гарантируют истцу возможность получить удовлетворение от ответчика в случае признания данного права судом»1.

М.А.Гурвич характеризовал обеспечение иска как «указанные законом меры, принимаемые судом по требованию истца, прокурора или по собственной инициативе, имеющие целью обеспечить исполнение решения суда о присуждении, если такое решение будет вынесено»2, т.е. определенной сферой применения - при производстве по искам о присуждении.

Эта позиция сходна с мнением В.М.Семенова, который полагает, что под обеспечением иска следует понимать «применение судом мер в целях реального выполнения решения по иску о присуждении на случай, если решением иск будет удовлетворен»3.

К.Н.Анненков предлагал считать обеспечением иска «не что иное, как принятие различного рода охранительных мер, допускаемых законом по просьбе заинтересованной стороны, в большинстве случаев истца, но иногда и ответчика, когда он является встречным истцом, - мер относительно имущества ответчика с целью заранее гарантировать истцу возможность получить от ответчика удовлетворение его требований»4.

А.А.Добровольский определял обеспечение иска в гражданском судопроизводстве как «применение судом предусмотренных законом мер, состоящих из определенных процессуальных действий, в целях гарантии исполнения будущего судебного решения по предъявленному иску»5. Э.М.Мурадьян пишет: «Обеспечение иска - межотраслевой процессуальный институт, предназначенный для применения судом по инициативе истца в соответствии с процессуальными правилами адекватных мер, направленных на осуществимость, исполнимость судебного акта, если им будет удовлетворен иск»6.

Анализ всех выше приведенных определений позволяет выделить ключевой признак обеспечения иска: принятие судом мер, гарантирующих возможность реального исполнения будущего решения по делу.

Дореволюционные ученые-процессуалисты выделяли условия, при которых применяется обеспечение иска:

1) иск должен быть достоверным; вопрос о достоверности разрешает суд с тем лишь ограничением, что когда при самом предъявлении к взысканию долгового обязательства, совершенного или засвидетельствованного в установленном порядке, или опротестованного векселя взыскатель потребует обеспечения, то суд не вправе ему в том отказать;

2) существует опасность для истца не получить удовлетворение (periculum in mora); угрожает ли эта опасность истцу, зависит всецело от усмотрения суда;

3) обеспечение допускается только по искам, определенным известной суммой, в противном случае суд был бы лишен возможности указать ту сумму, до которой должно простираться обеспечение, поэтому споры о правах семейственных, правах состояния, праве участия частного и т.д. как споры, не поддающиеся денежной оценке, не подлежат обеспечению1.

В соответствии с действующим законодательством единственное условие применения обеспечительных мер по ГПК РФ - это обоснованное опасение (предположение), что исполнение решения суда, реальная судебная защита нарушенных или оспариваемых субъективных прав заявителя будет затруднительна или невозможна из-за недобросовестных действий ответчика, в том числе если исполнение судебного акта предполагается за пределами Российской Федерации, что может причинить значительный ущерб заявителю. Это предположение является процессуальным основанием для введения обеспечительных мер (ст. 139 ГПК РФ).

В арбитражном процессе обеспечительные меры, кроме того, могут использоваться в целях предотвращения причинения значительного ущерба заявителю (ст. 90 АПК РФ).

Применение обеспечительных мер допускается на любой стадии процесса, а значит, судами всех инстанций, а не только судом первой инстанции2.

Рассмотрим некоторые меры по обеспечению иска, предусмотренные в ГПК РФ и в АПК РФ, которые, по нашему мнению, невозможно применить в электроэнергетике по искам, требования в которых связаны с электрической энергией.

Наложение ареста, возложение на ответчика обязанности совершить определенные действия в целях предотвращения порчи, ухудшения состояния спорного имущества, передача спорного имущества на хранение истцу или другому лицу.

Процессуальное законодательство предусматривает такие меры обеспечения иска, как «наложение ареста (выделено мной. - И.Т.) на имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или других лиц» (ст. 140 ГПК РФ); «наложение ареста на денежные средства (в том числе денежные средства, которые будут поступать на банковский счет) или иное имущество, принадлежащие ответчику и находящиеся у него или других лиц» (ст. 91 АПК РФ).

Суд по заявлению лица, участвующего в деле, а в случаях, предусмотренных законодательством, и иного лица, может принять обеспечительные меры, т.е. срочные временные меры, направленные на обеспечение иска (меры обеспечения иска), обеспечение имущественных интересов заявителя (предварительные обеспечительные меры (по АПК РФ).

Когда речь идет об обычном объекте правоотношений, данные нормы не вызывают вопросов, связанных с их применением. По-другому складывается ситуация, если спор возник по поводу электрической энергии.

К примеру, в п. 17 Постановления Высшего арбитражного суда РФ от 12 октября 2006 г. № 55 указывается, что «применять обеспечительные меры в виде ареста денежных средств или имущества следует с учетом того, что п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ допускает применение ареста только на имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или у других лиц». В п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ используется словосочетание «денежные средства или иное имущество, принадлежащие ответчику», ГПК РФ в п. 1 ч. 1 ст. 140 говорит об имуществе, принадлежащем «ответчику и находящемся у него или других лиц».

«При применении обеспечительных мер в виде ареста имущества арбитражным судам следует также учитывать, что в качестве предмета ареста может рассматриваться имущество, фактически не поступившее во владение ответчика и находящееся у третьих лиц, но являющееся собственностью ответчика» (Постановление Высшего арбитражного суда РФ от 12 октября 2006 г. № 55).

Когда разговор заходит об электрической энергии, возникает вопрос, кому она принадлежит. Генерирующей компании? Но едва ли можно полагать, что электроэнергия принадлежит ей, поскольку она только генерирует данную энергию, которая в момент ее генерации сразу передается по сетям потребителю. Потребителю? Но он также, увы, не получает в свое владение электрическую энергию, у него есть лишь право требования на передачу электрической энергии, а не право собственности на нее. Поэтому непонятно, как в отношении генерирующей компании или потребителя (в зависимости от того, в отношении кого из них подается заявление об обеспечительных меpax) применять эту норму.

Поскольку, как известно, арест состоит из описания объекта ареста и запрещения распоряжения им, то в отношении электроэнергии произвести его достаточно проблематично, поскольку индивидуализировать ее нельзя, а без этого произвести описание довольно сложно. Запрещение распоряжения электроэнергией также непросто, ведь запретить распоряжаться можно лишь созданными объектами, электрическая энергия в силу своих физических свойств генерируется, передается и потребляется в небольшой промежуток времени. В данном случае, наверное, можно было бы говорить о наложении ареста на генерирующие мощности организации, но такая мера представляется необоснованной практически в любой ситуации, поскольку очевидно, что эти мощности обеспечивают не только одного потребителя - истца.

Таким образом, применение ареста как меры обеспечения иска в отношении электрической энергии явно проблематично в связи с тем, что физические свойства электрической энергии и технологические условия ее генерации не позволяют ее индивидуализировать.

Судья, получив заявление об аресте, в такой ситуации должен отказать в его применении по причине несоответствия истребуемой обеспечительной меры предмету заявления, поскольку данная мера не обеспечит фактическую реализацию целей обеспечительных мер.

Спорно применение в анализируемых случаях такой меры обеспечения как возложение на ответчика обязанности совершить определенные действия в целях предотвращения порчи, ухудшения состояния спорного имущества. Если здесь говорить об электроэнергии как объекте применения обеспечительных мер, то довольно сложно представить себе, какие именно действия могут быть направлены на предотвращение ухудшения состояния электроэнергии, поскольку, как уже неоднократно отмечалось, физические свойства электрической энергии и технологические условия ее генерации не позволяют ее отделить от процесса генерации и потребления. В данной ситуации для достижения возможных целей заявителя следует говорить о применении рассматриваемой меры в отношении генерирующего оборудования. Но, как правило, генерация электроэнергии ориентирована не на одного потребителя, а на определенное множество потребителей, в связи с этим применение данной меры теряет свою актуальность.

И последняя мера, которую хотелось бы рассмотреть, - это передача спорного имущества на хранение истцу или другому лицу. То есть в данном случае предполагается, что при передаче возникают отношения в рамках договора хранения с лицом, которому должна быть передана вещь. В таком случае передача вещи на хранение в качестве меры обеспечения предполагает действие положений главы 47 ГК РФ, которая говорит о договоре хранения, например, таких как: одна сторона (хранитель) обязуется хранить вещь, переданную ей другой стороной (поклажедателем), и возвратить эту вещь в сохранности; хранитель обязан принять все предусмотренные договором хранения меры для того, чтобы обеспечить сохранность переданной на хранение вещи; хранитель, во всяком случае, должен принять для сохранения переданной ему вещи меры, обязательность которых предусмотрена законом, иными правовыми актами или в установленном ими порядке (противопожарные, санитарные, охранные и т.п.); вещь должна быть возвращена хранителем в том состоянии, в каком она была принята на хранение, с учетом ее естественного ухудшения, естественной убыли или иного изменения вследствие ее естественных свойств.

Однако в нашем случае более уместно говорить о хранении вещей, являющихся предметом спора (секвестре), как о специальном договоре хранения. По договору о секвестре двое или несколько лиц, между которыми возник спор о праве на вещь, передают эту вещь третьему лицу, принимающему на себя обязанность по разрешению спора возвратить вещь тому лицу, которому она будет присуждена по решению суда либо по соглашению всех спорящих лиц.

Однако применение данной меры обеспечения судом также вряд ли возможно, поскольку, как справедливо отметил А.М.Шафир, специфическая особенность отношений по энергоснабжению состоит в том, что «связи производителей данной продукции и потребителей не предусматривают, как правило, стадию накопления (складирования) продукции в силу ограниченной возможности этого на данном этапе развития техники»1. Таким образом, применение и данной меры обеспечения при разрешении споров в суде невозможно ввиду неисполнимости передачи самого предмета хранения и, как следствие, соблюдение всех иных составляющих договора хранения.

Поэтому очевидно, что особенности электроэнергии как объекта правоотношений вносят свои коррективы в возможности применения обеспечительных мер по спорам, связанным с электроэнергией. Ни теоретические, ни практические основы указанных обеспечительных мер не позволяют распространить их действие на электрическую энергию. И в данной ситуации возможно либо просто констатировать факт неприменимости данных мер к указанному объекту, либо пересмотреть теоретические и практические (что напрямую зависит от уровня развития техники) основы применения указанных мер и внести соответствующие коррективы, либо разработать принципиально новые меры по обеспечению исков, применяемых исключительно в отношении электрической энергии. Представляется правильным, по крайней мере на настоящем этапе развития техники, констатировать неприменимость отдельных обеспечительных мер по энергетическим спорам в силу физических свойств самой электрической энергии.

Все вышеуказанные проблемы рассмотрены с позиции отнесения электрической энергии к вещам. Если рассматривать электрическую энергию как услугу, то арест, возложение обязанности на ответчика совершить определенные действия в целях предотвращения порчи, ухудшения состояния спорного имущества и передача на хранение невозможны в принципе, так как данные меры к услуге не применимы.

В данной ситуации представляется правильным предложить обеспечительную меру, которая бы позволяла защищать права истца. Полагаем, что закрепление такой обеспечительной меры, которая будет обязывать ответчика поддерживать генерирующие мощности, электросетевое хозяйство, в состоянии готовности исполнить обязательство в необходимом объеме. К примеру, генерирующие мощности или сети способны генерировать/передать в определенный период времени 1000 МВт, а заявителю требуется 100 МВт. Предлагаемая обеспечительная мера обяжет ответчика поддерживать постоянную готовность генерировать/передать 100 МВт. Все затраты по поддержанию такого состояния в оборудовании должны подлежать (в случае отказа) возмещению истцом.

Таким образом, если мы говорим об обязывании ответчика поддерживать генерирующие мощности в определенном состоянии, то мы фактически говорим о создании того, что законодатель в п. 36 Правил оптового рынка называет мощностью, т.е. «особым товаром, покупка которого предоставляет участнику оптового рынка право требования обеспечения готовности генерирующего оборудования к выработке электрической энергии установленного качества в количестве, необходимом для удовлетворения потребности в электрической потребности данного участника». Необходимо помнить, что законодатель разделяет электрическую энергию и мощность. Каждую в отдельности он называет особым товаром. Получается, что, обеспечивая один предмет отношений (электрическую энергию), мы фактически обязываем ответчика создать другой (мощность).

Таким образом, представляется правильным дополнение ФЗ «Об электроэнергетике» указанными обеспечительными мерами, т.е. мерами, которые могут быть применены в энергетических спорах. Тенденция закрепления обеспечительных мер по отдельным категориям правоотношений в материальных нормативных актах уже имеет место, в частности, имеется в виду ст. 46 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»1, ст. 1302 ГК РФ, где законодатель закрепил норму, регламентирующую обеспечительные меры по делам о нарушении авторских прав. Такое закрепление обеспечительных мер позволит облегчить суду выбор обеспечительной меры, поскольку данную норму можно будет рассматривать как специальную, в которой указываются возможные по энергетическим спорам меры обеспечения.

Размещено на Allbest.ru