Некоторые вопросы интерпретационной деятельности органов специализированного конституционного контроля

Размещено на http://www.allbest.ru/

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИНТЕРПРЕТАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ СПЕЦИАЛИЗИРОВАННОГО КОНСТИТУЦИОННОГО КОНТРОЛЯ

специализированный конституционный контроль правовой

В современных правовых системах институт специализированного конституционного контроля приобрел практически универсальный характер и существует во многих странах [1, с. 62]. Особая необходимость и возрастающее значение данного вида конституционного контроля вытекают из все большего расширения, усложнения национальных правовых систем и иерархичности правовых норм в них.

Основной функцией органов специализированного конституционного контроля является, прежде всего, обеспечение верховенства и непосредственного действия конституции и таким образом - ограничение государственно-властных субъектов и защита прав и свобод личности.

В свете данного положения исследование интерпретационной деятельности органов специализированного конституционного контроля представляется крайне важным для анализа влияния вышеназванного института на создание наиболее благоприятных условий для совершенствования правовой системы, а также для совершенствования национального механизма правовой защиты человека и гражданина.

В научной литературе уделяется немало внимания проблемам интерпретационной деятельности органов конституционного контроля [2, с. 12-50; 3, с. 35; 4, с. 57-63; 5, с. 13, 14; 6, с. 17], однако следует заметить, что недостаточно разработан системный подход к правоотношениям по осуществлению специализированного конституционного контроля (в том числе и правоотношениям по осуществлению конституционного толкования).

Актуальность заявленной темы, ее соответствие приоритетным направлениям фундаментальных и прикладных исследований правовой науки определяет, в частности, ориентация данного исследования на права и свободы человека и гражданина как на основную цель деятельности общества и государства, в том числе органов специализированного конституционного контроля.

Необходимость интерпретации обусловлена целым рядом причин, и в первую очередь абстрактным характером правовых норм, распространяющих свое действие на неопределенный круг лиц и ситуаций, однако реализуемых посредством конкретных действий субъектов права.

Более того, законодательная воля, содержащаяся в правовом акте, выражается с помощью специфических средств и приемов, а также терминов, не имеющих аналогов в обиходной речи. Применяя термины в правотворческой деятельности, законодатель таким образом кодирует смысл правовой нормы в ее тексте, а правоприменитель соответственно декодирует смысл, заложенный в такой норме, в процессе ее толкования.

Указанные выше особенности правового текста позволяют сделать вывод о том, что для уяснения точного содержания законодательных актов, а следовательно, и для обеспечения наиболее полной и эффективной их реализации, требуются специальные юридические познания.

Ученые-правоведы традиционно рассматривают толкование правовых норм как деятельность, направленную на уяснение и разъяснение истинного смысла нормативных положений (правовых норм) в процессе правоприменения [7, с. 491-503; 8, с. 264-268; 9, с. 691-699].

Однако можно отметить более широкую значимость юридического толкования в механизме правового регулирования. Поскольку толкование представляет собой не только мыслительную деятельность субъекта правоприменения, направленную на установление содержания правовой нормы, но и разъяснение такого смысла, доведение его до сведения конкретного лица либо индивидуально неопределенного круга лиц, то правомерен следующий вывод: правильное и единообразное толкование правовых норм всеми субъектами способствует также правильному и единообразному применению закона и, следовательно, укреплению принципа конституционной законности в государстве.

В процессе толкования правосознание интерпретатора неизбежно вступает в своеобразное взаимодействие с правосознанием законодателя. Орган специализированного конституционного контроля является как раз тем субъектом, который оказывает значительное влияние на формирование правосознания у иных субъектов права, в том числе и законодателя.

Значение деятельности указанного органа нельзя переоценить, поскольку от правовых позиций, сформулированных в актах конституционной юрисдикции, зависит направление дальнейшего развития всей правовой системы государства [10, с. 29].

Правовая теория и практика правоприменения традиционно связывают специализированный конституционный контроль с толкованием конституции.

На практике всегда существуют расхождения между нормами конституции и политико-правовыми реалиями, что ведет к возникновению у субъектов права неадекватного понимания конституционных норм, юридическим конфликтам, а в итоге - к нарушению единства конституционной законности. Это вызывает необходимость в приспособлении конституционных положений к изменяющимся общественным отношениям посредством конституционного толкования, что обеспечивает стабильность и эволюционный характер развития Основного Закона.

Как верно заметила Т.Я.Хабриева, любой процесс содержательного развития конституционно-правовых начал (особенно в том, что касается прав человека и гражданина) является процессом толкования права [11, с. 13, 14].

Однако над законодателем зачастую довлеют конкретные политические интересы, поэтому развитие и конкретизация конституционных норм должны происходить в первую очередь через интерпретационную практику независимого и беспристрастного органа специализированного конституционного контроля. А правовые акты, в свою очередь, должны приниматься с учетом таких толкований и развивать конституционно-правовые начала в органичном единстве с ними.

I. Законодательство и доктрина разных государств отражают качественное различие в подходах к регламентации интерпретационной деятельности органов специализированного конституционного контроля. Общим является то, что толкование признается не только имманентной функцией конституционного правосудия, но и неотъемлемым инструментом любой правоприменительной деятельности [12, с. 3].

Таким образом, можно выделить следующие сферы интерпретационной деятельности органа специализированного конституционного контроля:

прямо предусмотренное конституцией, официальное нормативное толкование по запросам уполномоченных субъектов (так называемое прямое толкование, составляющее отдельную форму специализированного конституционного контроля), в том числе толкование норм международного права на предмет соответствия их конституции;

имплицитно присущее органу специализированного конституционного контроля при осуществлении им своих полномочий (казуальное толкование, связанное с рассмотрением конкретного правового конфликта и служащее инструментом для его разрешения).

Казуальное толкование можно подразделить на следующие виды:

толкование, осуществляемое в ходе проверки конституционности нормативных актов, внутригосударственных и международных договоров;

интерпретация конституционных норм при разрешении споров о компетенции между органами государственной власти, при разрешении споров между федерацией и ее субъектами;

толкование конституционных норм при рассмотрении жалоб на нарушение законом конституционных прав и свобод граждан и проверке конституционности нормативных актов по запросам судов;

толкование, осуществляемое в процессе разрешения споров, связанных с действием, применением и толкованием конституции (как, например, в Кыргызской Республике);

интерпретация конституционных норм при разрешении вопросов, связанных с приведением в действие специальных механизмов ответственности высших должностных лиц государства и др.

Казуальное толкование конституционных норм имеет более широкий ареал распространения в современном мире, хотя содержательно и по применяемым процессуальным формам этот вид интерпретационной деятельности различается в зависимости от государства.

Прямое толкование не получило столь широкого распространения в западноевропейских государствах, но применяется на постсоветском пространстве, в некоторых странах СНГ - Азербайджане, Казахстане, Молдове, Узбекистане, Украине, России, а также государствах Центральной и Восточной Европы - Албании, Болгарии, Венгрии, Словакии.

Конституционный Суд Республики Беларусь не вправе осуществлять прямое толкование Конституции по инициативе соответствующих субъектов.

Однако использование в качестве критериев конституционности норм конституции предполагает познание их объективного смысла, что невозможно сделать без соответствующей интерпретации данных норм. Следовательно, толкование органом специализированного конституционного контроля норм конституции является сущностной чертой такого контроля, без которой невозможно само его осуществление.

Как уже было отмечено, смысл толкования конституции состоит в обеспечении адекватного понимания и правильного применения ее норм субъектами права и опосредуется через определенные правовые знания.

Ключевым принципом толкования является нормативное единство текста конституции как интерпретируемого акта и правовых позиций, содержащихся в решениях органа специализированного конституционного контроля как интерпретационных актов. Из него вытекают следующие требования:

интерпретационные положения не должны выходить за пределы юридического содержания интерпретируемых норм;

любой правоприменитель обязан руководствоваться тем пониманием положений конституции и законов, которые содержатся в решениях органа специализированного конституционного контроля;

интерпретационные положения не могут применяться отдельно от интерпретируемых норм, причем нарушение интерпретационных положений будет означать нарушение норм конституции;

интерпретационные положения не могут отменять, изменять либо приостанавливать действие интерпретируемых норм конституции;

выделение и самостоятельное изучение положений, интерпретирующих текст конституции в качестве критерия конституционности нормативных актов, выступающих предметом специализированного конституционного контроля;

интерпретационные положения органа специализированного конституционного контроля являются своеобразным связующим звеном между фактической и юридической конституцией и служат их сближению.

II. Важным при исследовании закономерностей интерпретационной деятельности органов специализированного конституционного контроля также является выделение и изучение объекта такого контроля как важнейшего элемента правоотношения по осуществлению указанного вида государственной деятельности.

В философской и правовой науке под объектом обычно понимается то, на что направлена познавательная и иная деятельность субъекта [13, с. 465].

Предметом же специализированного конституционного контроля, то есть частью материальной действительности, непосредственно по поводу которой складываются правоотношения в данной области, являются правовые акты, подлежащие рассмотрению в порядке конституционного судопроизводства.

Законодательные положения различных государств закрепляют не только предметное многообразие деятельности органов специализированного конституционного контроля, но и различные критерии определения тех логических и иных связей между рассматриваемой нормой и «эталонной» нормой, которые в совокупности и образуют объект специализированного конституционного контроля и определяются различными терминами в разных правовых системах (белорусским законодателем, например, через термин «соответствие»).

Проанализировав данное понятие, можно заключить, что оно является излишне узким, поскольку подразумевает лишь формальный аспект, то есть в строгом смысле непротиворечие положениям конституции и иных актов. Несомненно, что целесообразность не должна иметь определяющего значения для позитивной нормы, однако целью правового регулирования является, прежде всего, обеспечение интересов отдельного человека и общества в целом. Таким образом, для того чтобы дать более точную дефиницию объекта специализированного конституционного контроля, необходимо оперировать иными понятиями.

В этом смысле удачен термин «conformity», то есть «согласованность, встроенность в систему», употребляемый европейскими правоведами, поскольку при выявлении связей между рассматриваемой и «эталонной» и нормами орган специализированного конституционного контроля ориентируется в том числе и на соответствующую иерархическую соподчиненность нормативных актов государства и норм самой конституции, признание примата международного права над национальным, включая нормы конституции, или же нераспространение такого признания на нее, сохраняющую верховенство в правовой системе страны [14, с. 23, 24].

Также известен термин «конституционно-правовая органичность» [15, с. 41, 42]. Последнее означает, что любой правовой закон является в той или иной мере «органическим» в том смысле, что он развивает и конкретизирует правовые положения, сформулированные или зафиксированные в конституции.

Возможно также использование следующих терминов. «Легальность» (используемый в российской правовой науке), то есть существование рассматриваемой нормы на законном основании [16, с. 111], подразумевает рассмотрение конкретной нормы в том числе с точки зрения компетенции органа, ее принявшего (издавшего), равно как и соответствия процесса нормотворчества порядку, установленному конституцией и иными нормативными правовыми актами.

Однако наиболее широким и приемлемым понятием для определения объекта специализированного конституционного контроля является «юридическая действительность» (термин «validity», применяемый в зарубежной юриспруденции [17, с. 190]) нормы, подлежащей рассмотрению в конституционном судебном процессе. Данный термин включает в себя:

1. формальный аспект, то есть строгое, неуклонное соответствие конституции (принцип конституционной законности в узком смысле), что предполагает соответствие иным нормативным правовым актам, принятым во исполнение и согласно требованиям Основного Закона (принцип конституционной законности в широком смысле как соответствие букве и духу конституции [18, с. 19].), с учетом необходимой иерархии правовых норм, а также степени ясности и точности (degree of clarity and precision) положений правового акта;

2. целесообразность, то есть достижение конкретной нормой целей правового регулирования, ее эффективность, выполнимость, стабильность, экономичность, полнота и необходимость правового регулирования общественных отношений, соответствие реальному, складывающемуся в обществе процессу правоформирования;

3. легитимация рассматриваемой нормы через правосознание граждан и усвоение ее правовой культурой широких слоев населения.

Безусловно, детерминирующей является формальная составляющая данного понятия, то есть строгое, неуклонное соответствие положениям конституции и иных актов, причем не только по содержанию и форме, но и с точки зрения полномочий государственного органа на принятие такого акта.

Вопросы целесообразности не должны иметь определяющего значения, однако поскольку целью правового регулирования является обеспечение интересов общества и отдельного человека, то правовые акты будут в полной мере отвечать требованиям Основного Закона лишь в том случае, если они учитывают следующие принципы:

создания наиболее благоприятного правового поля для обеспечения и защиты прав, свобод и законных интересов граждан;

справедливости правового регулирования;

стабильности правового регулирования, включая институт защиты законных ожиданий;

полноты и необходимости правового регулирования соответствующих общественных отношений;

обоснованности правового регулирования соответствующих общественных отношений на уровне закона или иного нормативного акта;

ясности и точности положений нормативного акта;

экономичности правового регулирования и др.

В зависимости от закрепляемых законодательством предметов специализированного конституционного контроля возможны различные вариации объекта правоотношений в данной области.

Разрешение споров между федерацией и ее субъектами является одной из основных форм специализированного конституционного контроля [19, с. 12]. Следовательно, федеративные отношения могут оцениваться конституционным судом федеративного государства на предмет установления их соответствия, легальности, конформности, юридической действительности (валидности).

Дополнительной гарантией единства всей судебной ветви власти в государстве, а также обеспечения принципа разделения и субсидиарности ветвей власти становится наделение органа специализированного контроля полномочием по установлению юридической действительности правоотношений в сфере разграничения компетенции органов государства (не только казуальным, но и прямым).

Однако возникает еще один вопрос, связанный с объектом специализированного конституционного контроля: вправе ли орган специализированного конституционного контроля рассматривать на предмет юридической действительности в узком смысле этого слова бездействие законодателя, например непринятие в установленный или разумный срок законов, указанных в конституции.

В деятельности органов специализированного конституционного контроля других стран, в частности Российской Федерации, Португалии, Венгрии [20, с. 23], данный вопрос решается положительно.

Следовательно, в качестве еще одного дополнительного объекта специализированного конституционного контроля необходимо выделять юридическую действительность пробелов в нормативном регулировании общественных отношений.

Своеобразным противовесом действиям высшего должностного лица государства может стать оценка конституционным судом действий и решений президента, когда несоответствие их конституции служит основанием для отрешения от должности или приведения в действие специального механизма ответственности [1, с. 22].

Таким же образом по законодательству Республики Беларусь решается вопрос об объекте судебного конституционного контроля при рассмотрении дел о нарушении Парламентом Конституции. Следовательно, дополнительным объектом специализированного конституционного контроля может являться юридическая действительность определенных действий палат Парламента.

III. Толкование, осуществляемое органами специализированного конституционного контроля, требует определенного правового инструментария, специфической методики определения конституционности (юридической действительности) правовых актов, подлежащих рассмотрению в порядке конституционного судопроизводства.

Таким образом, при исследовании предмета специализированного конституционного контроля одним из ключевых вопросов становится определение критериев юридической действительности правовых актов, которое связано с разрешением ряда проблем [21, с. 100].

В правовой науке существует широкий диапазон мнений, а законодателями и судебной практикой различных стран выработаны самые разнообразные подходы, в большинстве своем сводимые к двум основным: однополярному и многополярному.

При первом подходе критериями юридической действительности выступают исключительно нормы конституции государства, особое внимание уделяется обеспечению качественно более высокого уровня правовой охраны конституции в силу ее особых функций и юридических свойств в отличие от других источников права. При втором подходе критериями юридической действительности признаются не только нормы Основного Закона, но и иные источники конституционного права с акцентом на значимые межнормативные связи между ними, определяющие иерархичность построения системы права.

Следует подчеркнуть, что система критериев конституционности (юридической действительности) в государствах, придерживающихся многополярного подхода, достаточно разнопланова. В частности, Конституционный Суд Италии еще в 1961 году признал допустимым использование норм иных законодательных актов, помимо самой Конституции Италии, как критериев конституционности [22, с. 35]. Конституционный Суд Австрии вправе решать вопрос, нарушено ли международное право каким-либо союзным законом (ст. 145 Конституции Австрийской Республики), а также непосредственно применяет решения Страсбургского суда о толковании Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека [23, с. 523].

Органы специализированного конституционного контроля в своей деятельности в силу закрепленных в конституции положений о правах и свободах человека, имеющих общеправовое значение, а также признания принципов и норм международного права в качестве составной части правовой системы вправе руководствоваться также общеправовыми принципами и положениями, соответствующими естественноправовому характеру прирожденных и неотчуждаемых прав и свобод человека [24, с. 17, 18].

Однако следует заметить, что четкое разграничение названных подходов невозможно, более того - нецелесообразно, поскольку, как уже было замечено выше, соответствие конституции уже предполагает соответствие иным правовым актам, принятым во исполнение и согласно требованиям Основного Закона.

Исходя из вышесказанного, выделение различных подходов к определению критериев юридической действительности носит субсидиарный, процессуальный характер и важно для регламентации процедуры осуществления специализированного конституционного контроля и установления пределов рассмотрения дела в порядке конституционного судопроизводства, а также для упорядочения интерпретационной деятельности органов специализированного конституционного контроля.

IV. На органы специализированного конституционного контроля, как и на иные государственные органы, возложена обязанность в пределах компетенции принимать необходимые меры для осуществления прав и свобод граждан, а именно: защищать права человека, нарушаемые или недостаточно обеспечиваемые нормотворческой деятельностью уполномоченных на то субъектов, посредством осуществления правовой охраны конституции.

В процессе реализации данного полномочия орган специализированного конституционного контроля с закономерной необходимостью должен исследовать, проанализировать и интерпретировать все структурные звенья юридического механизма гарантий прав и свобод человека.

Целесообразно выделять следующие составляющие такого толкования:

уяснение конкретного содержания и объема прав и свобод человека, закрепленных в нормативных актах государства;

выявление корреспондирующих данным правам обязанностей человека и гражданина, возложенных на него в рамках конституционно закрепленной взаимной ответственности индивида и государства;

определение способов и пределов осуществления прав и свобод;

выявление правил правомерного ограничения прав и свобод (правовой статус конкретной личности не может быть неограниченным и противоречить интересам общества, государства, правам и свободам других лиц, однако основным критерием в таких случаях должен быть принцип соразмерности предусмотренных ограничений защищаемым конституцией ценностям, что является важнейшим условием соблюдения конституционной законности и принципом деятельности органов специализированного конституционного контроля);

определение критериев дифференциации режимов реализации прав и свобод (касается установления льгот, специального порядка осуществления отдельных прав либо определенных требований к субъекту таких прав);

фиксация различных легальных процедур охраны и защиты прав и свобод (реализация права выбора как демократической ценности);

уяснение содержания, вида, объема и пределов юридической ответственности и иных мер государственного принуждения в случаях нарушения прав и свобод граждан (включая прогрессивный институт ответственности граждан за злоупотребление своими правами и обязанностями);

определение форм и пределов восстановления нарушенных прав и свобод и возмещения причиненного вреда;

уяснение содержания мер профилактики и предупреждения возможных нарушений прав и свобод и др.

Необходимо также отметить, что толкование нормативных актов, касающихся прав и свобод человека, является полномочием, распределенным между всеми правоприменителями. Однако органы специализированного конституционного контроля единственно компетентны осуществлять окончательное толкование (final interpretation) подобных актов.

Таким образом, постановления верховных судов, которые унифицируют или изменяют судебную практику (тем самым осуществляя официальное толкование правовых актов), могут подлежать рассмотрению в порядке конституционного судопроизводства.

В случае, если верховные суды или иные органы своим толкованием нарушают права и свободы человека, то их соответствующие акты могут быть признаны неконституционными. При этом органом специализированного конституционного контроля должно быть дано толкование, которое является окончательным и обязательным для исполнения. Все иные субъекты права в таком случае будут обязаны руководствоваться тем пониманием прав и свобод человека, которое содержится в правовых позициях органа специализированного конституционного контроля. Такую позицию занял Конституционный Суд Албании в Решении № 10/2001 от 7 февраля 2001 года по индивидуальной жалобе гражданина на решение Объединенных Палат Верховного Суда, которым были нарушены права данного гражданина.

В процессе интерпретации актов о правах и свободах человека и гражданина особенно существенным является вопрос о том, каким должно быть толкование по объему, буквальным, ограничительным или расширительным:

правовые акты должны толковаться в пользу гражданина (презюмируется, что он имеет право, поскольку иное прямо не указано в нормативном акте, принятом надлежащим образом и вступившем в законную силу);

акты, устанавливающие смягчение ответственности, подлежат расширительному толкованию (в пользу же гражданина решается и вопрос об обратной силе толкования; если такое толкование улучшает правовое положение гражданина);

акты, усиливающие ответственность, подлежат ограничительному толкованию;

изъятия из общих правил также подлежат ограничительному толкованию.

Неправильная же интерпретация, повлекшая нарушение прав человека, является основанием для восстановления нарушенного права и возмещения вреда, причиненного государственными органами.

Подводя основные итоги данного исследования, следует согласиться с мнением российского ученого Л.В.Лазарева о том, что решения органа специализированного конституционного контроля являются нормативно-интерпретационными актами, посредством которых указанный орган осуществляет правокорректирующую функцию относительно нормотворчества органов публичной власти, направленную на правовую защиту конституции, обеспечение ее непосредственного действия и эффективности реализации [25, с. 10].

Таким образом, в интерпретационной деятельности органа специализированного конституционного контроля целесообразно выделить следующие стадии ее осуществления:

ознакомление с правовой нормой, подлежащей рассмотрению в конституционном судопроизводстве;

уяснение истинного смысла нормативных положений (правовых норм) (как первый этап собственно толкования);

разъяснение смысла указанных норм определенному кругу лиц путем объективирования их в правовых позициях органа специализированного конституционного контроля (второй этап толкования);

применение подлежавшей рассмотрению нормы на практике (с учетом смысла, которым наполнил ее интерпретационный акт органа специализированного конституционного контроля);

изучение практики такого применения и ее анализ;

реформирование нормы (например, путем внесения органом специализированного конституционного контроля соответствующих предложений законодателю либо иным уполномоченным государственным органам).

В заключение необходимо отметить огромное значение интерпретационной деятельности органов специализированного конституционного контроля для соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина, равно как и правовой охраны конституции и реализации принципа конституционной законности в государстве.

ЛИТЕРАТУРА

1. Яшникова, Т.А. Конституционный Суд в системе высших органов Российской Федерации / Т.А. Яшникова. - М.: Дело, 1994. - 137 с.

2. Гражданское общество, правовое государство и право // Государство и право. - 2002. - № 5. - С. 12-50.

3. Петров, А.А. Основы организации системы органов государственной власти субъектов Российской Федерации в решениях Конституционного Суда Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.А. Петров; ИГП Тюменского государственного университета. - Тюмень, 2002. - 35 с.

4. Половченко, К.А. Толкование Конституции (и законов) Конституционными Судами России и Украины: теоретические и практические проблемы (сравнительно-правовой анализ) / К.А. Половченко // Государство и право. - 2002. - № 10. - С. 57-63.

5. Хабриева, Т.Я. Конституционный Суд Российской Федерации - главный субъект толкования Конституции / Т.Я. Хабриева // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. - 1997. - № 3. - С. 13-14.

6. Эбзеев, Б.С. Толкование Конституции Конституционным Судом Российской Федерации: теоретические и практические проблемы / Б.С. Эбзеев // Государство и право. - 1998. - № 5. - С. 5-12.

7. Нерсесянц, В.С. Общая теория права и государства: учеб. для юрид. вузов и факультетов / В.С. Нерсесянц. - М.: НОРМА-ИНФРА М, 2000. - 552 с.

8. Общая теория права и государства / под ред. В.В. Лазарева. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2000. - 520 с.

9. Марченко, М.Н. Проблемы теории государства и права: учебник / М.Н. Марченко. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. - С. 768.

10. Василевич, Г.А. Проблемы социальной защиты граждан в практике Конституционного Суда Республики Беларусь / Г.А. Василевич // Конституционные основы социального государства. - Минск: БГУ, 2000. - С. 29.

11. Хабриева, Т.Я. Конституционный Суд Российской Федерации - главный субъект толкования Конституции / Т.Я. Хабриева // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. - 1997. - № 3. - С. 13-14.

12. Бойцова, Л.В. Конституционная юстиция, теория интерпретации и демократический процесс / Л.В. Бойцова // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. - 1997. - № 2. - С. 3.

13. Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. - 5-е изд. - М.: Политиздат, 1987. - 590 с.

14. Кряжков, В.А. Конституционная юстиция в Российской Федерации: учеб. пособ. / В.А. Кряжков, Л.В. Лазарев. - М.: БЕК, 1998. - 462 с.

15. Овсепян, Ж.И. Судебный конституционный контроль в Российской Федерации / Ж.И. Овсепян // Государство и право. - 1996. - № 1. - С. 41-42.

16. Конституция Российской Федерации: энциклопед. словарь / В.А. Туманов, В.Е. Чиркин, Ю.А. Юдин и др. - М.: Бол. росс. энциклопедия, 1995. - 416 с.

17. Varga, C. Transition to Rule of Law: on the Democratic Transformation in Hungary / C Varga. - Budapest: Faculty of Law of Lorand Eotvos University, Legal Studies of the Hungarian Academy of Sciences, 1995. - 190 p.

18. Боботов, С.В. Конституционная юстиция (сравнительный анализ) / С.В. Боботов. - М.: Российская правовая академия Минюста РФ, ИЧП «ЕАВ», 1994. - 127 с.

19. Шульженко, Ю.Л. Конституционный контроль в России / Ю.Л. Шульженко. - М.: ИГП РАН, 1995. - 175 с.

20. Кряжков, В.А. Конституционный контроль в России / В.А. Кряжков, Ю.Л. Шульженко // Государство и право. - 1995. - № 10. - С. 157.

21. Бриксов, В.В. Критерии конституционности объектов федерального судебного конституционного контроля: некоторые проблемы / В.В. Бриксов // Государство и право. - 2002. - № 12. - С. 98-104.

22. Сидорова, А.П. Конституционный Суд Италии: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.П. Сидорова. - М.: ИГП АН СССР, 1970. - 35 с.

23. Дженис, М. Европейское право в области прав человека. Практика и комментарии / М. Дженис, Р. Кей, Э. Брэдли. - М., 1997. - 523 с.

24. Калашников, С.В. Система конституционных гарантий прав и свобод граждан в условиях формирования в России гражданского общества / С.В. Калашников // Государство и право. - 2002. - № 10. - С. 17-25.

25. Лазарев, Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России / Л.В. Лазарев. - М.: ОАО Издат. Дом Городец: Формула права, 2003. - С. 528.

Размещено на Allbest.ru