Криминологическая характеристика организованной преступности

Как отмечают исследователи, самая высокая спаянность людей имеется в устойчивых организованных группах, где элита представляет собой волевых, грамотных организаторов, идеологов и достаточно богатых, чтобы быть независимыми, людей. Авторитет им в своей среде создают не только материальные средства, но и преступный опыт. Как мной было выше указано, в каждой преступной группе две внутренние силы. Первая сила способствует объединению группы, вторая работает на разъединение. В целом при успешной преступной деятельности группы тенденций к интеграции преобладают и обеспечивают ее сплочение, развитие и формирование внутренних психологических и функциональных структур. В то же время высокая степень противоречий и конфликтности, сведения о которых также являются важной криминалистической информацией, «работают» на раскручивание центробежных тенденций[20].

Низшие ступени в иерархии организованной преступности занимают отдельные воры, спекулянты, мошенники, вымогатели, постоянно живущие за счет совершения преступлений, и поэтому относимых и к профессиональным преступникам, а также иные правонарушители, имеющие противозаконные источники доходов. Это пестрый конгломерат и составляет ту рабочую силу, руками которой непосредственно совершается значительная масса преступлений. Именно они, а не лидеры чаще несут уголовную ответственность. Многие из них готовы добровольно отдавать элите преступных организаций часть незаконно добытого, освобождая себя тем самым от необходимости решения целого ряда организационных вопросов при совершении преступлений. Между элитой и непосредственными исполнителями находятся две группы. Первую составляют полезные преступной группе коррумпированные сотрудники государственного аппарата, в частности правоохранительных органов. Вторая группа состоит из лиц, как правило, непосредственно не совершающих преступления. В их обязанности входит разрешение конфликтов внутри организации, сбор «налогов» с исполнителей преступлений, практическое обеспечение сходок лидеров криминальной группы, сообщества, контроль за соблюдением норм и традиций преступников, в том числе в местах лишения свободы, оказание материальной поддержки содержащимся там членам сообщества, их близким родственникам и членам семьи, оставшимся на свободе. Преступные организации находятся в постоянном движении, гибко приспосабливаются к новым условиям. Меняется их состав, особенно часть в низовых звеньях, значительно реже в среде лидеров, которые даже попадали в места лишения свободы, по большей части сохраняют свой статус и функции. По мере необходимости вносятся существенные коррективы в те неформальные нормы, которые регулируют поведение членов этих организаций, их отношение друг с другом и окружающим. Но не изменяется главное: стойкая оппозиция к обществу и его ценностям, постоянная направленность на получение значительных материальных средств преступным путем. Исследования показывают, что в масштабах всей республики, нет какой - либо одной преступной организации, которая руководила бы деятельностью других группировок. Однако, в крупных областях существуют организации преступников, которые в лице своих лидеров или руководящего ядра осуществляют управленческие, идеологические и иные функции. Такие лидеры пользуются авторитетом и признанием среды аналогичных группировок в других местах.

1.3 История возникновения организованной преступности

Понятие преступность является основным понятием криминологии. Оно возникло на определенном этапе развития гражданского общества и формирования общественного сознания, отражая негативные, эгоистические качества людей. Преступность существует, пока существует человеческое общество, и появилась. Когда возникли государство и право. Как отмечают исследователи, это произошло около третьего тысячелетия до нашей эры, на этапе становления раннеклассового общества.

Обратимся к истории становления организованной преступности на Западе и в нашей стране. Без исторического подхода к общественным явлениям, в том числе к преступности, указывает профессор А.Х. Миндагулов, суждения будут отличаться умозрительностью, а наука криминологии превратиться в набор случайностей. Принцип историзма направлен против отрыва теории от практики.

Изучая историю мафии США и Италии, несложно заметить. Что мафиозные структуры образовывались вокруг возможностей извлечения незаконных прибылей лицами уголовной направленности, сумевшими сплотить вокруг себя бизнесменов (методами устрашения) и чиновников (методами коррупции)[21].

Весьма точную характеристику этих криминальных структур дал Игошев : «Это имеющие устойчивую внутреннюю структуру объединения преступников, которые в сообществе с коррумпированными представителями власти и предпринимательства, используя методы подкупа и насилия, устанавливают свой контроль в различных сферах незаконной деятельности и осуществляют их на постоянной основе в целях обогащения. Незаконная деятельность организованных преступников тесно связана с их участием в легальном бизнесе, куда они зачастую проникают, используя методы шантажа и насилия» [12].

Классическим примером превращения на Западе обычных уголовников в уважаемых мафиозо является «семья» Бонанно, послужившая прообразом «семьи» Корлеоне в известном романе М. Пьюзо о становлении и развитии организованной преступности в США. Историю этой и других мафиозных «семей», их гангстерскую деятельность. Зарождение и развитие их связей с бизнесом, чиновниками и политиками высшего уровня подробно описывает в своих мемуарах Билл Бонанно, с которого был списан образ Майкла Корлеоне.

Опираясь на многовековой опыт оперативной работы, которым охвачено становление и развитие организованной преступности в нашей стране с конца 80 -х годов по сегодняшний день, позволяет утверждать, что этот же эволюционный путь повторили отечественные организованные преступные формирования.

В Казахстане группы уголовников, бывших спортсменов и сотрудников правоохранительных органов трансформировались в качественно новую форму - организованные преступные формирования, когда, используя методы уголовного террора, сумели взять под свой контроль определенную часть бизнеса, и, используя методы коррупции, обзавелись покровителями среди работников государственных органов. Именно так происходила трансформация обычных рэкетирских групп в известные организованные преступные формирования «Рыжего Алмаза», «Бахи-Фестиваля», «Четыре брата», «Два Толяна», «Гены- Китайца», «Атабы», «Адая», «Кисы», «Тигренка», «Буйвола» и др. Именно так происходило образование мощных преступных организаций в сфере спорта и таможенного дела, вокруг олигархических групп в нефтегазовом, металлургическом и других секторах экономики не только в Казахстане, но и других государствах СНГ. Об этом свидетельствуют материалы хранящихся в архиве и до сих пор находящихся в производстве подразделений по борьбе с организованной преступностью дел оперативного учета, где отслежены и бизнес, и коррупционные связи организованных преступных формирований.

До этого, преступные группы экономической и общеуголовной направленности по отдельности использовали элементы коррупции для осуществления преступной деятельности и собственной защиты, но не сотрудничали друг с другом. Всё сводилось к тому, что «цеховики», впоследствии эволюционировавшие в кооператоров. Предпринимателей и бизнесменов, подвергались рэкету как со стороны криминалитета, так и чиновников, и были вынуждены выплачивать им долю от своих доходов. Это, как свидетельствует практика, пришлось в Казахстане на конец 80-х начало 90 годов[22].

В дальнейшем, в середине 90-х годов, связь между бизнесменами, чиновниками и криминалитетом постепенно перестала носить конфронтационный характер и переросла в качественно новые партнерские отношения, то есть в тот самый «тройственный союз» (альянс), олицетворяющий в глазах общества организованную преступность и обеспечивающий её функционирование. Образование этих партнерских отношений было вызвано такими объективными факторами как процессы демократизации общества, изменение форм собственности, формирование и развитие рыночных отношений. В этих условиях переход от конфронтации к объединению усилий был продиктован большей эффективностью совместной, а не разрозненной деятельности в сфере:

- подавления конкурентов, установления полной или частичной монополии в различных сферах деятельности;

- извлечения максимальных незаконных доходов и защиты источников незаконного обогащения;

- противоречия общественному контролю, правоохранительным органам и судебной системе;

- легализации преступных капиталов, в том числе полученных от незаконной деятельности, не связанной с экономикой (наркобизнес, проституция, рэкет и т.д.);

- прорыва во власть и политику;

- приобретения влияния на различные сферы общественной жизни.

Подводя итоги настоящей главы, мы полагаем необходимым кратко отметить следующие аспекты:

1) Отождествление организованной преступности с мафией представляется неверным. Организованная преступность - понятие более широкое и ёмкое, чем понятие мафии.

2) Материалы исследования свидетельствует, что организованная преступность возникла, существует и развивается в нашей стране «на стыке» обще уголовной, экономической и коррупционной преступности, а не в отдельно взятой сфере противоправной деятельности.

Поэтому мы полагаем ошибочным деление организованной преступности на «экономическую» или «обще уголовную» и разделяем точку зрения учёных, полагающих что организованная преступность является самостоятельным видом преступности и представляет собой результат качественного преобразования других видов преступности (экономической, обще уголовной и коррупционной), включая их в себя [23].

3) Существующие подходы к определению организованной преступности, основанные на выделении таких сегментов как оргaнизованные преступные формирования, их организационные характеристики и технологические характеристики opгaнизованной преступной деятельности помогают довольно полно объяснить характер организованной преступности.

Однако, по нашему мнению, использование только таких подходов не позволяет определить круг субъектов, обеспечивающих функционирование организованной преступности, и тем самым обезличивает её. В этих условиях борьба правоохранительных органов с абстрактным противником, сегодня носит такой же абстрактный характер и правоприменительная практика сведена к борьбе не с организованной, а обычной групповой преступностью, для которой характерны элементарные признаки организованности. По этим причинам в качестве основных функционеров организованной преступности в правоприменительной практике и правовой статистике сегодня ошибочно подразумеваются лица, совершающие в группах по предварительному сговору такие заурядные преступления, как квартирные кражи, кражи скота, мошенничества и т.п.[24].

Опираясь на многолетний опыт работы в правоохранительных органах и результаты исследования, мы полагаем, что отнюдь не эти лица сегодня олицетворяют организованную преступность и обеспечивают её функционирование. Исходя из практической направленности исследования, мы полагаем, что прежде чем говорить о том, как надо бороться с организованной преступностью, необходимо сначала определить с чем и с кем надо бороться, то есть определить круг субъектов, обеспечивающих функционирование и развитие организованной преступности в нашей стране.

4) Полагаем, что при выработке дефиниции организованной преступности учёными незаслуженно были забыты возможности криминологической науки в типологизации социальных типов людей. Использование этих возможностей криминологии, а также результаты экспертных опросов позволили нам выявить и обозначить представителей элиты преступного мира, «теневого» бизнеса и коррумпированного чиновничества в качестве основных субъектов, обеспечивающих функционирование и развитие организованной преступности в Республике Казахстан. Основываясь на результатах исследования, под современной организованной преступностью понимаем действующий на стыке обще уголовной, экономической и коррупционной преступности альянс представителей «теневого» бизнеса, коррумпированных государственных чиновников и криминалитета, объединённых единой целью незаконного обогащения, приобретения власти и влияния в обществе,- '".. котором нечестный бизнес и совершение различных преступлений используются для получения незаконных средств, а коррумпированные чиновники и криминалитет обеспечивают защиту источников незаконного обогащения от государственного, общественного контроля и конкурентов с использованием своего служебного положения, методов насилия и коррупции.

5) Предлагаемый нами подход к определению организованной преступности и выделение альянса недобросовестных бизнесменов, коррумпированных чиновников и элиты преступного

мира в качестве субъектов, обеспечивающих функционирование организованной преступности, и позволит сконцентрировать и направить правоохранительную деятельность, усилия государства и общества на ослабление и разрушение этого альянса, что в целом будет способствовать сокращению масштабов организованной преступности и взятию её под контроль[25].

2 УГОЛОВНО - ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ

2.1 Понятие и признаки соучастия

В понятии «соучастие в преступлении» находит отражение и закрепляется уголовном законе специфическая преступная деятельность, что предопределяет особенности квалификации содеянного и пределы ответственности соучастников в отличие от случаев индивидуально совершаемых преступлений.

По уголовному законодательству соучастием в преступлении признается «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления» (ст. 31 УК РК). В этой законодательной формуле, следуя принятому в теории уголовного права методу разделения объективного и субъективного, выделяются две группы признаков: а) объективные и б) субъективные.

Соучастие прежде всего предполагает участие нескольких (двух и более) лиц в совершении преступления. При этом необходимо иметь в виду, что эти лица должны обладать признаками субъекта преступления: возрастом (ст.15 УК РК.) и вменяемостью (ст. 16 УК РК.). В теории уголовного права, делая акцент на количественной характеристике этого признака, его относят традиционно к числу объективных признаков соучастия в преступлении[26].

Другим объективным признаком соучастия является «совместность участия» двух или более лиц в совершении преступления.

С позиций уголовного закона (ст. 15 и ст.ст. 31, УК РК.) участие лица в преступлении может означать только образ преступного поведения, выражающегося в двух его внешних, то есть объективирующихся вовне, формах (действии или бездействии). В то же время и совместность участия в теории уголовного права обоснованно рассматривается в качестве своеобразного причиняющего фактора. Этими моментами объясняется, почему деяние лица, причинная связь и последствие в рамках учения о составе преступления относятся к объективной его стороне, несмотря на присутствие в деянии (действии или бездействии) лица субъективных признаков осознанности и волеизъявления. Из сказанного также следует, что принципиальная характеристика деяния соучастника независимо от его видовой принадлежности аналогична деянию индивидуально действующего лица (за изъятием особенностей в образе преступного поведения и в способе воздействия на объект охраны, имеющих место при соучастии в преступлении). Однако эти и другие особенности поведения соучастников преступления не препятствуют рассмотрению признака «совместности участия» целиком в плоскости объективной, то есть как объективного признака соучастия. Поэтому представляются излишними существующие в теории уголовного права споры относительно объективной или субъективной природы этого признака, а вводимые при этом в терминологический оборот такие понятия и выражения, как «определенная психическая общность», предполагающая «знание о присоединяющейся деятельности других лиц и стремление достигнуть определенного результата путем объединения усилий», «умышленная координация общественно опасных действий двух или более лиц» и т.п. оправданны лишь в той мере, в какой они отражают особенности сознания и воли в деянии соучастника. Вместе с тем они ведут к смешению объективных и субъективных признаков соучастия в преступлении и поэтому методологически совсем неоправданны.

Подытоживая эту сторону характеристики признака «совместности участия», необходимо еще раз подчеркнуть, что осознанность и волеизъявление являются, так сказать, начинкой, зарядом в деянии соучастника так же, как и в деянии индивидуально действующего лица, приобретая при соучастии в преступлении несколько иное содержание. За счет последнего деяние соучастника в изначальной своей заданности как раз и приобретает внешние, зримые черты и значение одного из слагаемых в сумме преступных усилий двух или более лиц.

Что же касается приведенных выше понятий из работ упомянутых авторов, то этими понятиями и положениями уместнее пользоваться при рассмотрении субъективных признаков соучастия в преступлении, то есть в пределах описания виновного отношения лица к содеянному.

Содержание признака «совместности участия» не исчерпывается приведенными соображениями, оставляющими пока открытым вопрос о том, что же все-таки надо понимать под совместностью участия в преступлении двух или более лиц?

Как уже было упомянуто ранее, совместность участия в теории уголовного права рассматривается как своеобразный причиняющий фактор.

Причина, как это принято считать, предполагает не один изолированно действующий фактор, а определенную их совокупность. Роль и значение каждого причиняющего фактора в данной их совокупности различны. Одни (или один) выступают как причины, а другие как условия действия причины. Последние тоже дифференцируются на необходимые и иные, сопутствующие процессу причинения, условия. В этом состоит одно из проявлений их неравноценности.

В случаях индивидуально совершаемого преступления преступник-одиночка включает свое деяние в данную совокупность объективно сложившихся обстоятельств -- условий (иногда это может быть подготовлено с его участием), создающих для него возможность достичь определенного преступного результата. Например, А., работая заведующим сельмагом, не убрал в подсобное помещение сгруженные около магазина автопокрышки, так как люди, с которыми он договорился о выполнении этой работы, к назначенному времени не явились. Местный житель Б., работавший шофером в том же сельпо, зная о сложившейся ситуации, с целью кражи автопокрышек бросил через форточку в дом А. дымовую шашку. Соседи сообщили А., что в его доме пожар, так как из всех форточек валит дым. А., не дождавшись рабочих и оставив автопокрышки без присмотра, возвратился домой. В его отсутствие В. подъехал к магазину, погрузил в кузов автомашины 10 пар автопокрышек и увез в имеющееся у него укрытие. В плане рассмотрения процесса причинения ущерба объекту охраны здесь налицо определенная совокупность необходимых факторов-условий: поступление товара в магазин, не явившиеся во время рабочие, оказавшаяся в доме А. дымовая шашка, сообщение соседей о пожаре, оставление товара без присмотра, действия Б. по непосредственному осуществлению кражи. Не будь одного из них, не было бы и ущерба объекту охраны. Вместе с тем значение этих факторов в процессе причинения ущерба объекту охраны неодинаково. Все они, как уже отмечалось, выступают в качестве необходимых условий причинения ущерба, но значение фактора -- причины приобретает здесь лишь поведение Б. Остальные факторы, хотя и являются необходимыми условиями, остаются лишь совокупностью объективных и слепо действующих обстоятельств, создающих ситуацию реальной возможности для совершения кражи. Это в полной мере учитывается законодателем, который выделяет здесь лишь преступное поведение субъекта кражи.

Несколько иное положение возникает в случаях соучастия в преступлении, когда на месте, как минимум, двух из указанных факторов оказываются люди, обладающие сознанием и волей, а точнее, их преступное поведение. В уголовном законе оно предусмотрено как исполнение преступления, подстрекательство к его совершению, пособничество совершению преступления, организация и руководство совершением преступления.

Простого сопоставления приведенных видов поведения при соучастии в преступлении достаточно для обнаружения того, что все они и каждый из них в отдельности направлены на совершение преступления. Такую заданность в направленности поведения соучастников преступления в каждом конкретном случае дает заряд сознания и воли. Как правило, это происходит не само собой, а в результате соглашения (сговора) между соучастниками преступления. Такое соглашение на соединение усилий двух и более лиц может быть выражено устно, письменно, жестами, знаками и иными конклюдентными действиями, к числу которых может быть отнесено и так называемое молчаливое согласие на соединение усилий. Наличие соглашения между соучастниками свидетельствует о возникновении объективной взаимосвязи между их поведением и элементами детерминации, взаимообусловленности на стороне каждого из них (по меньшей мере двух). Это и позволяет рассматривать их поведение как составляющие (слагаемые) единого комплекса причиняющих факторов, в чем и проявляется его своеобразие при соучастии в преступлении.

Не столь явно выражены признаки указанной объективной взаимосвязи между поведением соучастников при молчаливом согласии на соединение усилий. Тем не менее, они всегда есть и могут выразиться в характерных особенностях внешнего проявления поведения соучастника как при непосредственном исполнении преступления, так и перед этим, в направленности действий на один и тот же объект и предмет и т.п.

Благодаря возникающей при соучастии в преступлении объективной взаимосвязи между поведением соучастников последнее образует совокупно действующий причиняющий фактор. Вместе с тем и поведение каждого соучастника не растворяется в поведении других, а остается относительно обособленным причиняющим фактором по причине особенностей характера внешнего своего проявления и степени участия в совершении преступления, то есть с качественной и количественной его сторон.

Для иллюстрации сказанного воспользуемся ранее приведенным случаем кражи автопокрышек с некоторыми изменениями. Допустим, что замысел о краже и план ее реализации возникли у Д. -- одного из рабочих, с которыми завмаг А. договаривался о переносе автопокрышек в подсобное помещение магазина. Замысел и план кражи Д. предложил своему напарнику 3., который одобрительно отнесся к задуманному «делу» и согласился принять в нем участие. Далее, сообразно плану, 3. склонил к этому шофера Б., который подбросил дымовую шашку в квартиру А. Затем в отсутствие А. они вместе с Б. подъехали к магазину, погрузили в кузов автомашины автопокрышки и отвезли их к сараю, принадлежавшему Д., где их и спрятали.

В примере с достаточной отчетливостью просматривается объективная взаимосвязь между поведением участвующих в преступлении лиц. Об этом свидетельствуют соглашение между Д., 3. и Б., характер и направленность их действий. Вместе с тем в этом совокупно действующем причиняющем факторе также достаточно четко видны роль и значение действий каждого из них, степень участия (активности) каждого в совершении этого преступления: Д. -- вдохновитель и организатор кражи; 3., наряду с исполнительскими действиями, выполнил еще и подстрекательские и пособнические функции; Б. ограничился лишь исполнительскими действиями.

Обрисованным выше своеобразием причиняющего фактора при соучастии в преступлении объясняется и обосновывается, с одной стороны, общность для всех соучастников и каждого из них в отдельности преступного результата (ущерба объекту охраны), а с другой -- наличие причинной связи между поведением каждого соучастника и указанным преступным результатом, который подлежит вменению в ответственность всем им и каждому в отдельности в целом, без расщепления его на части.

Применительно к преступлениям с формальным составом совместность заключается во взаимной обусловленности поведения соучастников, при которой действия одного соучастника являются необходимым условием действий другого (других) соучастника. Действия каждого соучастника дополняют действия другого, преступление совершается их общими, соединенными усилиями, хотя вклад того или иного участника в содеянное ими различен.

В теории уголовного права выделяется также третий объективный признак соучастия: участие двух и более лиц в совершении «одного и того же преступления». Параметрами (признаками) единства преступления называются: единство объекта преступления, единство формы вины, единство посягательства в его первооснове. Например, Г. совершает убийство представителя государственной власти из ревности, а склоняет его к этому Ю., действующий с целью прекращения политической деятельности представителя власти. В данном случае в части лишения жизни представителя государственной власти как личности оба они действуют как соучастники. В то же время, поскольку объектом террористического акта является не просто и не столько личность гражданина, а личность представителя государственной власти, постольку в отношении этого последнего объекта они уже не действуют в соучастии[27].

Однако тремя названными признаками не исчерпывается содержание понятия «соучастие в преступлении». Не менее важное значение для отграничения этой формы проявления преступного поведения от смежных форм индивидуально совершаемых преступлений (прикосновенности к преступлению, так называемого посредственного исполнения преступления, простого стечения нескольких лиц при совершении преступления) имеют субъективные признаки соучастия в преступлении.

По прямому указанию закона (ст. 27 УК РК.) соучастие в преступлении -- умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления. То, что соучастие -- умышленная совместная преступная деятельность, свидетельствует также о возможности соучастия лишь в умышленных преступлениях. Это положение непосредственно вытекает из закона и последовательно проводится в практике применения норм о соучастии в преступлении.

Далее, «умышленное совместное участие», исходя из содержания умысла в ст. 27 УК, означает, во-первых, осознание каждым соучастником общественно опасного характера своего собственного поведения и общественно опасного характера поведения других соучастников (по меньшей мере одного из них) плюс осознание объективной взаимосвязи своего поведения с поведением других соучастников (по меньшей мере одного); во-вторых, предвидение преступного результата от соединенных усилий; в-третьих, желание или сознательное допущение того, что этот результат будет достигнут именно путем сложения усилий всех соучастников или, по меньшей мере, усилий двух из них.

Из приведенных положений следует, что первые два из них составляют своеобразие интеллектуального элемента умысла при соучастии в преступлении. В теории уголовного права и практике применения норм о соучастии в преступлении он получил наименование взаимной осведомленности соучастников (по меньшей мере двух из них) о преступном характере их поведения и взаимосвязанности последнего. Третье же положение отражает специфику волевого элемента умысла при соучастии. В теории и практике уголовного права он получил наименование согласованности волеизъявлений соучастников (по меньшей мере двух из них) в отношении общего для них преступного результата. При этом согласованностью волеизъявлений охватывается также и само сложение усилий, и их координация в направлении достижения общего и единого для всех (по меньшей мере двух) соучастников преступного результата.

Названные два субъективных признака соучастия в преступлении, то есть взаимная осведомленность и согласованность в указанном понимании, непосредственно и однозначно вытекают из закона (ст.27, ст. 31 УК РК ) и предопределяются своеобразием причиняющего фактора при каждой конкретной форме проявления такой преступной деятельности. Это в полной мере согласуется с взаимоотношением философских категорий объективного и субъективного, а также с взаимоотношением уголовно-правовых понятий деяния и виновного отношений к нему (УК РК, ст. 15,27,31)

В связи с изложенным нельзя признать обоснованными попытки иной трактовки субъективных признаков соучастия в преступлении. Это прежде всего касается концепции так называемой минимальной (односторонней) субъективной связи, согласно которой для наличия соучастия в преступлении достаточно того, что подстрекатель и пособник знают о преступной деятельности исполнителя, и вовсе не обязательно, чтобы исполнитель знал об их деятельности.

К сожалению, эта концепция периодически появляется в учебниках по Общей части уголовного права (учебники 1988 и 1994 годов). Эта концепция имела определенные основания в уголовном законодательстве до 1958 года. Однако в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, принятых в 1958 году. и в изданных вслед за ними Уголовных кодексах союзных республик, а также в ныне действующем уголовном законодательстве она не имеет достаточного основания.

В законодательном определении понятия соучастия как умышленного совместною участия двух и более лиц в совершении преступления термин «умышленное» вовсе не случайно помещен на первом месте. Это означает, что он имеет вполне определенное отношение к каждому из последующих терминов этой формулы закона, в том числе и к указанному в законе минимуму соучастников, состоящих из двух лиц. Отсюда с очевидностью следует, что предписание закона об умышленной совместности участия в преступлении в равной мере относится к каждому из них, в том числе и к исполнителю преступления, ибо он по прямому указанию закона тоже является соучастником преступления. Это. в свою очередь, должно означать только одно: в каком бы сочетании с другими соучастниками ни выступал исполнитель (с организатором, подстрекателем, пособником или с другим исполнителем-соисполнителем), для него остается единое и непреложное требование закона, чтобы он действовал так же умышленно совместно, как и иные соучастники. Поэтому признаки взаимной осведомленности и согласованности в очерченном выше смысле не могут не быть на стороне исполнителя преступления.

Характерно, что при изложении приведенной концепции ее сторонники пользуются либо надранными примерами, либо вообще их не приводят. Это вполне естественно, ибо судебно-следственная практика исходит и основана на действующем уголовном законе, которому эта концепция не соответствует.

Другое дело, что ситуации, на которых основываются сторонники концепции «минимальной» субъективной связи, конечно, не всегда и во всем безразличны для уголовного закона, однако даже значительное их сходство в отдельных случаях с соучастием в преступлении не должно служить основанием для их отождествления. Квалификация таких случаев, как соучастие в преступлении, свидетельствовала бы о возрождении аналогии уголовного закона, о переносе специальных положений закона об ответственности за соучастие в преступлении на деятельность, специально и прямо им не предусмотренную. Становится поэтому очевидно, что усилия сторонников рассматриваемой концепции должны быть нацелены не на отождествление случаев с соучастием в преступлении, на которых они основываются, а на создание в законе специальной нормы, предусматривающей ответственность в таких случаях (вне рамок института соучастия).

Наряду с виновным отношением соучастников преступления к содеянному на стороне каждого из них могут присутствовать определенные мотив и цель. При этом необходимо иметь в виду, что мотивы и цели у соучастников преступления могут и не совпадать[28].

Правильное представление о каждом из видов соучастников -- исполнителе (соисполнителе), подстрекателе, пособнике и организаторе имеет большое значение. Если выяснение обязательных признаков соучастия в преступлении служит его отграничению от иных, смежных с ним форм преступной деятельности, то правильное представление о каждом из названных видов соучастников, о присущих им особенностях позволяет избежать их смешения и ошибок при квалификации содеянного ими.

Согласно части второй ст. 28 УК РК исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление. Это означает, во-первых, что в содеянном лицом должны быть признаки объективной стороны деяния, предусмотренные диспозицией статьи Особенной части УК, во-вторых, в виновном отношении лица к содеянному должно найти прямое отражение то обстоятельство, что оно совместно с другими (другим) соучастниками выступило в данном конкретном случае именно как исполнитель (соисполнитель) преступления.

Правильное уяснение обоих отмеченных обстоятельств зависит от специфики содержания тех признаков, с помощью которых в диспозициях статей Особенной части УК описываются деяния, а в ряде случаев и их последствия. Так, например, деяние лица, выразившееся в организации незаконного вооруженного формирования, согласно части первой ст.208 УК, квалифицируется как исполнительская деятельность без ссылки на часть третью ст. 28 УК, где дается определение преступного образа поведения организатора преступления.

Аналогично тому, согласно ст. 28 УК, подстрекательские действия становятся исполнительскими действиями лица, совершившего вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность.

В отдельных случаях для наличия исполнительского действия достаточно установления в содеянном лицом хотя бы части признаков деяния, описанного в диспозиции статьи Особенной части УК. Так, если на стороне соучастника изнасилования установлено содействие совершению этого преступления путем применения насилия к потерпевшей, то он должен быть признан исполнителем (соисполнителем) независимо от того, совершал он лично половой акт или нет.

Виновное отношение исполнителя к содеянному включает в себя осознание общественно опасного характера своего поведения и присоединяющегося к нему поведения другого соучастника, предвидение общего результата от сложения усилий (интеллектуальный элемент умысла) и согласованность волеизъявления с волеизъявлением другого соучастника (волевой элемент умысла).

В специальной и учебной литературе исполнителем преступления, состав которого рассчитан на специального субъекта, вполне обоснованно признается только лицо, обладающее признаками специального субъекта преступления. Например, исполнителем должностного подлога (ст. 292 УК) может быть только должностное лицо. Ответственность других соучастников, не обладающих этими признаками, согласно ст. 28 УК, может иметь место только как подстрекателей, пособников или организаторов этих преступлений.

Подстрекателем признается лицо, склонившее к совершению преступления (часть четвертая ст. 28 УК).

Подстрекательские действия с точки зрения развития процесса причинения всегда предшествуют во времени действию (бездействию) исполнителя преступления. Внутренний механизм связи подстрекателя и исполнителя заключается в том, что подстрекатель своими действиями всегда вызывает решимость у исполнителя на совершение преступления. При этом важно подчеркнуть, что речь идет не о преступлении вообще, но о вполне определенном и конкретном преступлении.

Арсенал средств воздействия на исполнителя у подстрекателя весьма многообразен: подкуп, просьба, приказ, поручение, угрозы, физическое насилие и т.п. Однако главное заключается не в продолжении этого перечня средств подстрекательства, а в том, что подстрекательство должно быть всегда там, где, с одной стороны, лицо возбудило в другом решимость совершить конкретное преступление, предусмотренное Особенной частью УК, а с другой -- такая решимость проявилась в подготовке либо совершении этого преступления. Только при этих условиях использование любого из названных средств может быть признано подстрекательством. Виновное отношение подстрекателя к содеянному в принципе сходно с виновным отношением исполнителя преступления. Различия состоят в том, что сознанием подстрекателя охватываются подстрекательские действия как составляющая общих с исполнителем усилий и имеет место желание достичь результата посредством деяния исполнителя. Организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его совершением (часть третья ст. 28 УК). Организатор как инициатор и вдохновитель преступления -- фигура, близкая к подстрекателю, но, несомненно, более значительная. Для того чтобы организовать преступную группу в любой из известных ее разновидностей, ему приходится, вербуя участников преступления, вступать с ними в контакт, подговаривать; убеждать, подкупать, шантажировать и т.п., т.е. в арсенале организатора могут оказаться все средства, которыми обычно владеет и подстрекатель. Однако организатор, в отличие от подстрекателя, не ограничивается одним лишь склонением к преступлению других его участников. Организатор планирует преступление, распределяет роли его участников, руководит их действиями и таким образом создает уверенность в благополучном исходе преступного дела в целом.

Даже там, где действуют только исполнитель и организатор, последний идет все же дальше подстрекателя. В таких случаях, кроме обычных для подстрекателя средств воздействия на исполнителя, организатор должен именно организовать деятельность исполнителя -- спланировать его действия сообразно с обстановкой, в условиях которой намечено осуществить преступление, снабдить необходимыми средствами, показать, где и как лучше замести следы преступления.

В отдельных случаях организаторские действия могут выразиться в создании самой обстановки, в условиях которой осуществляется преступление в соответствии с отведенной для каждого соучастника ролью.

Подстрекатель, какие бы действия он ни совершал, имеет своей целью вызвать решимость исполнителя совершить преступление, укрепить эту решимость, не дать ей погаснуть, а все остальное уже не его дело. Организатор же, помимо этого, связывает свою миссию с перспективой развития преступного дела в целом, а его фигура стоит над процессом совершения преступления от начала и до конца.

Практика показывает, что деятельность организатора всегда связана хотя бы с примитивным планированием того, где, когда и как создать минимум благоприятных условий или когда и как использовать ту либо иную ситуацию для совершения преступления.

Например,

Ш. вместе с И., у которой он проживал, решил ограбить магазин. Дело было проведено в соответствии с планом, по которому Ш., оставшись в лесу в условленном месте, стал ждать. И. же пошла в магазин и уговорила продавца пойти с ней вместе в лес, к Ш. Когда И. привела продавца в лес, Ш. набросился на свою жертву и убил ее, после чего, испугавшись проезжавшего неподалеку мотоциклиста, Ш. и И. скрылись с места преступления, забыв забрать у убитой ключи от магазина. Ш. в данном случае выступил не только исполнителем, но и организатором убийства и разбойного нападения. Поведение И. по своему характеру явилось пособничеством содеянному Ш.

Виновное отношение организатора включает в себя сознание общественно опасного характера своей собственной многоплановой деятельности, а также подготовленной и направляемой им деятельности исполнителя (исполнителей) преступления, предвидение общественно опасных последствий (интеллектуальный элемент умысла) и желание их наступления от совокупных усилий (волевой элемент умысла).

Плодом деятельности организатора (организаторов) нередко может быть многочисленное и сложное по структуре преступное формирование. В подобных случаях в соответствии со ст.ст. 29 УК лицо (или лица), создавшее организованную группу или преступное сообщество либо руководившее ими, несет ответственность за организацию и руководство этими формированиями, а также за все совершенные каждым из них преступления, если они охватывались его умыслом.

Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением средств или устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем (часть пятая ст. 28 УК).

Пособник присоединяет свои усилия к деятельности других (другого) после возникновения у них намерения и решимости на совершение определенного преступления, оказывая при этом существенную помощь в его осуществлении.

Указанные в законе формы пособничества различаются по двум признакам: а) по признаку интеллектуального содействия и б) признаку физического содействия совершению преступления. К первым относятся: совет, указания, заранее данное обещание укрыть преступника, орудия и средства совершения преступления и т.п.

Совет, указание могут иметь место, как до начала, так и во время совершения преступления. Заранее данное обещание укрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, его следы и предметы, добытые преступным путем, по прямому смыслу закона всегда должно иметь место до начала совершения преступления. При этом необходимо иметь в виду, что определяющим моментом при установлении факта соучастия является само обещание как таковое, которое дано до начала совершения преступления. Что же касается выполнения обещанных действий, то они обычно следуют после окончания преступления и поэтому для обоснования наличия соучастия могут иметь лишь доказательственное значение.

К физическому пособничеству (в отличие от интеллектуального) относятся: предоставление средств либо устранение препятствий для совершения преступления.

От подстрекателя пособник отличается тем, что он своим поведением не возбуждает решимости у другого соучастника на совершение преступления, а лишь укрепляет такую решимость, так как она возникает до совершения пособничества.

От организатора пособник отличается тем, что не выступает в качестве инициатора и вдохновителя преступления и его деятельности несвойственны многоплановость и иные, описанные выше, особенности преступного образа поведения организатора.

Необходимо отметить, что ни пособнические, ни подстрекательские, ни организаторские действия не могут рассматриваться как исполнительские действия, если они не являлись согласно диспозиции статьи Особенной части УК непосредственным совершением описанного в ней преступления, и нет основания считать их непосредственным участием в его совершении совместно с другими соисполнительскими действиями.

2.2 Формы соучастия

В специальной и учебной литературе о соучастии в преступлении варианты классификации соучастия в преступлении весьма многообразны, что обусловлено в основном различием в критериях деления соучастия в преступлении на формы или виды. Нередко то, что в одном месте обозначается понятием «форма соучастия», в другом месте обозначается как «вид соучастия» в преступлении.

Наиболее оптимальным вариантом классификации соучастия в преступлении с позиций уголовного закона, широты охвата всех известных практике случаев проявления этой специфической формы преступной деятельности, глубины проникновения в ее особенности представляется наиболее часто встречающееся деление всех случаев соучастия в преступлении, с одной стороны, на формы, а с другой -- на виды соучастия. С некоторыми коррективами он может быть взят за основу.

В соответствии с этим вариантом классификации все случаи соучастия в преступлении сначала подразделяются на виды: простое соучастие (соисполнительство) и сложное (при наличии в нем фигур подстрекателя, пособника или организатора), а затем на формы соучастия в преступлении: соучастие без предварительного сговора, соучастие с предварительным сговором, организованная группа и преступная организация. По существу, в этом варианте представлены две классификации с использованием различных критериев, положенных в основу деления.

Деление соучастия на виды произведено с использованием такого критерия, как различие в характере поведения соучастников преступления, а деление на формы -- с использованием признака степени согласованности поведения соучастников вместе с внешними его проявлениями. Однако различие в характере поведения соучастников (критерий деления на виды) прежде всего ориентирует на особенности образа преступного поведения соучастников преступления (подстрекательство, пособничество, организаторские действия, исполнительские действия) и заслоняет особенности совместной преступной деятельности при простом виде соучастия и сложном его виде.

Все совместно действующие лица при соисполнительстве (простой вид) непосредственно своими действиями выполняют объективную сторону деяния, предусмотренного статьей Особенной части УК, то есть непосредственно воздействуют на объект охраны. В случаях же сложного соучастия (когда наряду с исполнителем в преступлении участвуют подстрекатель, пособник или организатор) особенность совместной преступной деятельности проявляется в том, что только исполнитель (соисполнители) непосредственно своими действиями выполняет объективную сторону деяния, предусмотренного статьей Особенной части УК, а остальные соучастники выполняют ее опосредованно, то есть посредством действий исполнителя (соисполнителей).

Из сказанного следует, что акцент должен делаться не на различии в характере действий соучастников, а на обусловленном этим различием том или ином способе совместного воздействия на объект охраны -- том либо ином, так сказать, «способе производства» преступления. Поэтому в качестве критерия деления соучастия в преступлении на указанные два вида должен быть взят обусловленный различием в характере действий соучастников способ непосредственного или опосредованного совместного их воздействия на объект охраны.

Особенности того или другого способа воздействия на объект охраны находят прямое отражение в различных формулах уголовно-правовой квалификации содеянного в случаях простого и сложного соучастия. В конкретных случаях простого соучастия содеянное исполнителями (соисполнителями), коль скоро оно вписывается в рамки объективной стороны деяния, предусмотренного Особенной частью УК, квалифицируется прямо по соответствующей статье (части статьи) Особенной части УК, то есть без ссылки на ст. 28 Общей его части. В случаях же сложного соучастия содеянное исполнителем (соисполнителями) на том же основании также квалифицируется прямо по соответствующей статье (части статьи), предусмотренной Особенной частью УК, а содеянное иными соучастниками (подстрекателем, пособником или организатором), как правило, - по той же статье Особенной части УК, но с обязательной ссылкой наст. 28 Общей его части.

Таким образом, этот вариант классификации соучастия в преступлении целиком основан на законе (ст. ст. 28, 29 УК), напрямую работает на соответствующие закону квалификацию содеянного и индивидуализацию наказания, с достаточной ясностью ориентирует как на особенности способа совместной преступной деятельности, так и на различия в характере и степени участия в преступлении каждого соучастника.

В отношении другого варианта классификации соучастия в преступлении (деления его на упомянутые выше формы) необходимо прежде всего хотя бы кратко сказать об уместности употребления понятия «форма соучастия» для обозначения того либо другого члена деления.

Понятие «форма» имеет место лишь применительно к какому-то единичному предмету, явлению, процессу. Нельзя говорить о форме в отношении целого класса предметов или явлений, объединяемых по какому-либо общему для них признаку. Особенности одного предмета, повторяющиеся в других предметах, позволяют обособить их в определенный класс, для обозначения которого всегда уместно собирательное понятие «вид». Понятие «форма» несет иную смысловую нагрузку и в роли собирательного понятия не употребляется. Поэтому и в отношении членов деления применительно ко второму варианту классификации соучастия в преступлении уместнее пользоваться понятием «вид соучастия».

Далее, согласованность поведения соучастников, внешним проявлением которой служат сговор (соглашение) в письменной или устной формах, жесты, знаки или просто визуально различимая направленность и координация их действий, берется в единстве объективного и субъективного как критерий деления соучастия на виды в этом варианте его классификации. Поэтому, вопреки утверждениям со стороны его критиков, никакой подмены критерия здесь не происходит.

С учетом сказанного обозначим основные параметры каждого из видов этого варианта классификации соучастия в преступлении.

Соучастие без предварительного соглашения включает все случаи участия в преступлении, когда согласие в поведении соучастников возникло в процессе совершения преступления (например, при изнасиловании один соучастник просит другого не давать потерпевшей сопротивляться, что последний и выполняет). Ситуация не меняется, если другой соучастник присоединяется точно таким же образом к изнасилованию по своей инициативе и при отсутствии просьбы в указанном содействии (молчаливое соглашение). Аналогично тому в случаях убийства или причинения тяжкого вреда здоровью человека исполнитель может молча принять и использовать нож или другой предмет от пособника во время совершения преступления либо непосредственно перед его началом.

Согласованность в таких случаях минимальная, что предполагает знание соучастника о присоединяющемся преступном поведении другого и желание либо сознательное допущение соединения преступных усилий и вытекающего из этого преступного результата.

При этом в случаях, специально предусмотренных законом, преступление, в котором участвуют два и более соисполнителя, рассматривается как совершенное «группой лиц». Это повышает опасность содеянного и влечет более строгое наказание на основании и в пределах, установленных в законе, то есть совершение преступления «группой лиц» (группой соисполнителей) расценивается либо как квалифицирующее обстоятельство, либо как обстоятельство, отягчающее наказание.

Сложное соучастие в рамках термина «группа лиц» закон исключает.

Соучастие с предварительным соглашением имеет место в случаях, когда соглашение о совместном участии в совершении преступления состоялось заранее, до начала его совершения. Это обеспечивает взаимную осведомленность о том, в совершении какого именно преступления предполагается участвовать и в какой роли, а также более высокий уровень согласованности по сравнению с соучастием без предварительного соглашения.

Соучастие с предварительным соглашением может быть как простым (соисполнительством), так и сложным и квалифицируется обычно по формулам, свойственным для простого и сложного видов соучастия.

Следует отметить, что в целом ряде статей Особенной части УК соучастие с предварительным сговором в качестве «группы предварительно договорившихся лиц» выступает как квалифицирующий признак. В таких случаях преступление, в котором участвуют два и более исполнителя (соисполнителя), заранее договорившихся о совместном его совершении, считается совершенным «группой лиц по предварительному сговору». Квалифицируется содеянное прямо по соответствующей части статьи Особенной части УК, где предусмотрен такой квалифицирующий признак.