Ответственность за преступления террористической направленности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

преступление террористический уголовный ответственность

Введение

1. История развития законодательства РФ об ответственности за преступления террористической направленности

1.1 Ретроспективный анализ уголовной ответственности за преступления террористической направленности

1.2 Появление преступлений террористической направленности в российском законодательстве

2. Уголовно-правовая характеристика преступлений террористической направленности

2.1 Понятия «террор», «терроризм» и «террористический акт»: сходство и различие

2.2. Квалификация преступлений террористической направленности

3. Сравнительный анализ преступлений террористической направленности

3.1 Уголовно-правовая характеристика преступления в виде захвата заложника (ст. 206 УК РФ)

3.2 Уголовно-правовой анализ нормы об организации незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ)

Заключение

Список использованной литературы

Введение

В настоящее время разрешение проблем, связанных с преступлениями против общественной безопасности, становится задачей исключительной важности для Российского государства. Актуальность данных проблем объясняется тем, что в современных условиях защита прав человека все более очевидно становится одной из доминант общественного прогресса, основой которого является общечеловеческий интерес, приоритет общечеловеческих ценностей. Подлинный прогресс невозможен без должного обеспечения прав и свобод человека, в том числе прав, гарантированных Конституцией Российской Федерации, направленных на создание нормальных условий для трудовой деятельности и отдыха граждан, охрану государственного и общественного порядка. Реализация данных прав нашла отражение в нормах главы 24 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за посягательства, направленные на общественную безопасность.

Особенностью преступлений против общественной безопасности является то, что они объективно вредны для широкого круга общественных отношений (безопасности личности, нормальной деятельности предприятий, учреждений, организаций и других социальных институтов). При совершении преступлений против общественной безопасности вред причиняется интересам не конкретного человека, а общественно значимым интересам - безопасным условиям жизни общества в целом. При этом непосредственному преступному воздействию могут подвергаться такие социальные ценности, как нормальные и безопасные условия жизни всего общества, общественный порядок, безопасность при производстве различного рода работ и обращении с общеопасными предметами.

Таким образом, терроризм, а также его последствия являются одной из основных и наиболее опасных проблем, с которыми сталкивается современный мир. Начиная примерно с последней трети прошлого столетия проблема борьбы с терроризмом заметно обострилась, а в последнее десятилетие эта проблема приобрела особую актуальность как для всего мирового сообщества, включая Европу, так и для России.

Современное международное сообщество пока так и не смогло дать единого определения терроризма. Попытки разработать единую, всеобъемлющую конвенцию относительно международного терроризма, которая содержала бы это определение, не увенчались успехом. Причин тому несколько - различные подходы разных государств к понятию "терроризм", большое влияние политического фактора на оценку событий, связанных с совершением преступлений террористической направленности.

В России в конце XX - начале XXI века опасность терроризма как действий, направленных на массовые убийства, взрывы или поджоги с целью воздействовать на принятие решений органами власти, резко возросла. Наряду с ростом числа террористических актов, жестокими стали и способы их совершения. Дерзкие террористические акты в Москве, Волгодонске, Буденновске, Беслане, Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии, Ингушетии и других регионах России порождают страх, панику среди населения, нарушают общественную безопасность и являются реальной угрозой для безопасности общества и государства. Именно этим и обусловлена актуальность выбранной мною темы дипломного исследования. В условиях современной России она из абстрактной научной и теоретической конструкции превратилась в угрожающую всем и каждому реальность.

Степень научной разработанности проблемы. Изучению различных аспектов терроризма посвящено значительное число работ. Среди них можно назвать труды Ю.И. Авдеева, Г.Ф. Байрак, О.В. Будницкого, В.В. Витюк, К.В. Жаринова, Е.П. Кожушко, Н.Д.Литвинова, В.В. Луценко, Е.Г. Ляхова, Б.К. Мартыненко, Л.А. Моджорян, И.Д. Моторного, Д.В. Ольшанского, В.Е. Петрищева, О.М. Хлобустова и других авторов.

Уголовно-правовые проблемы терроризма освещались в работах Ю.М. Антоняна, И.И. Артамонова, Л.Д. Гаухмана, С.Д. Гринько, Ю.Н. Дерюгиной, А.И. Долговой, С.У. Дикаева, С.В. Дьякова, А.Л. Еделева, В.П. Емельянова, М.П. Киреева, B.C. Комиссарова, М.А. Комаровой, С.В. Максиной, В.В. Мальцева, М.В. Назаркина, С.В. Помазан, И.Л. Трунова, В.В. Устинова и других авторов.

Названные авторы, несмотря на весомый вклад в науку, рассматривая основные аспекты проблемы борьбы с терроризмом, не в полном объеме исследовали уголовно-правовую природу терроризма, а некоторые их выводы вызывали немало дискуссий. Продолжают оставаться открытыми вопросы, связанные с толкованием признаков террористического акта, преступлений, содействующих террористической деятельности, и их квалификацией. Внесение в 2006г. изменений в законодательство о противодействии терроризму требует дополнительных исследований в этой области.

Объект исследования - общественные отношения в сфере борьбы с преступлениями террористической направленности.

Предмет исследования - уголовно-правовые нормы, предусматривающей уголовную ответственность за совершение преступлений террористической направленности.

Цель дипломного исследования заключается в изучении понятия терроризма и ответственности за преступления террористической направленности по уголовному российскому законодательству. В соответствии с этим определенны следующие задачи исследования:

1. Изучить исторически существовавшее, а равно - ныне действующее уголовное российское законодательство по вопросам борьбы с преступлениями террористической направленности;

2. Проанализировать нормативно-правовые акты, действующие в Российской Федерации, в которых имеются положения по борьбе с терроризмом;

3. Рассмотреть понятие и сущность террора, терроризма и террористического акта, проанализировать их сходство и различия;

4. Дать уголовно-правовую квалификацию преступлений террористической направленности (как с объективной, так и с субъективной стороны);

5. Провести сравнительный анализ некоторых преступлений террористической направленности.

Методологической основой дипломного исследования являются следующие методы: анализ научной литературы и действующего нормативно - правового законодательства по проблеме исследования; исторический; сравнительно-правовой; формально-логический и формально-юридический; использовались положения теории квалификации преступлений, методы эмпирических и сравнительных исследований при обобщении и систематизации судебной практики по делам о терроризме.

Нормативную основу работы составили: Конституция РФ, уголовное законодательство РФ, проанализированы материалы судебной практики.

Теоретической основой дипломного исследования явились научные труды отечественных ученых в области уголовного права и уголовной политики, а также иные литературные источники и материалы периодической печати, относящиеся к проблемам дипломной работы, в той мере, в какой они были необходимы для возможно более полного освещения вопросов избранной темы.

Теоретическая значимость дипломного исследования состоит в том, что сформулированные в работе понятие террористического акта, дефиниции элементов и признаков состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК, могут быть учтены при дальнейшей разработке теоретических положений уголовного права; собранные в ходе исследования фактические сведения могут использоваться при анализе ст. 205 УК и преступлений, содействующих террористической деятельности.

Практическая же значимость - состоит в том, что сформулированные в работе предложения могут быть полезны для совершенствования уголовного законодательства о противодействии терроризму; результаты исследования могут быть использованы: при преподавании (изучении) курсов уголовного права и криминологии, спецкурса по проблемам правоприменения и квалификации деяний, содействующих террористической деятельности, а также разработке учебных материалов; при применении ст. 205 УК и соответствующих статей о преступлениях, содействующих террористической деятельности, работниками судебно-следственных органов; для разработки методик выявления и пресечения деяния, предусмотренного ст. 205 УК.

Структура и объем работы соответствует целям и задачам. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, включающих в себя шесть параграфов, заключения, библиографического списка и приложений.

1. История развития законодательства РФ об ответственности за преступления террористической направленности

1.1 Ретроспективный анализ уголовной ответственности за преступления террористической направленности

Изучение современного правового обеспечения противодействия терроризму и преступлениям, содействующим террористической деятельности, разработка эффективных мер по противодействию терроризму, устранение пробелов и изъянов в современном российском антитеррористическом законодательстве, его совершенствование невозможны без обращения к истории российского уголовного законодательства о борьбе с террористическими проявлениями.

Хотя правовые акты периода до XVI в. содержали определенную регламентацию антигосударственных деяний, более совершенное законодательное регулирование антигосударственной преступности происходит в эпоху развитой государственности.

Уже в Русской Правде (XI-XII вв.) можно усмотреть зачатки уголовно-правовой регламентации ответственности за террористический акт. Русская Правда (краткая редакция) предусматривала ответственность за убийство представителя княжеской администрации (ст. 19) и людей, находящихся в зависимости от князя (ст. ст. 22, 23, 24, 25, 26, 27). Аналогичные статьи имелись также в Пространной редакции данного правового акта (ст. ст. 3-8, 11-17). Русская Правда тягчайшим преступлением признавала также поджог (ст. 83) Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 1 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова. М.: Юридическая литература, 1984. - С. 28-132..

В Псковской и Новгородской судных грамотах (XIII-XV вв.) Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 1 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова. М.: Юридическая литература, 1984. - С. 300-389. в основном развивались положения Русской Правды. В Псковской судной грамоте преступлением признавалось посягательство на запрещенное законом деяние, направленное против органов власти, что являлось важным шагом в законодательном регулировании антигосударственных проявлений (государственных преступлений). Государственная измена ("перевет") и поджог были наиболее опасными преступлениями (ст. 7).

В Судебнике 1497 г. также выделялись государственные преступления. Статья 9 предусматривала ответственность за особо опасные преступления против государства, разграничивая виновных лиц по видам преступной деятельности: "государский убойца" (убийца своего господина), "коромолник" (боярин, совершивший крамолу, т.е. отъезд к другому князю), "головной" (похититель людей), "подымщик" (поджигатель дома, двора, помещения), "зажигалник" (поджигатель укреплений или города). Судебник 1497 г. установил ответственность за новое преступление - "лихое дело", т.е. любое деяние, посягавшее на установленный в государстве порядок (ст. 8) Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 2 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова.. - М., 1985 - С. 54-97..

В Судебнике 1550 г. Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 2 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова.. - М., 1985 - С. 54-97. (Судебник Ивана IV) государственные преступления подверглись детальной разработке, появились новые составы преступлений. Тяжким преступлением считался поджог (ст. 61). Именно к XVI в., когда формировалось понятие "хитрости" (аналог "прямого умысла" в современном праве), следует отнести первые попытки определения террористических по своему содержанию проявлений Петрищев В.Е. Заметки о терроризме [Текст] / В.Е. Петрищев. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. - С. 187.. Появление этого признака "предумышления" было весьма важно для развития объективной оценки сущности и содержательной стороны актов терроризма, так как последние предполагают наличие ясной цели и "злого умысла" и не могут совершаться случайно, по неосторожности. Судебник 1550 г. весьма широко использует термин "хитрость".

Таким образом, в Судебниках 1497 и 1550 гг. не было законодательно закреплено посягательство на жизнь монарха, которое, по сути, можно расценивать как деяние террористического характера. Основную нагрузку в защите особы царя в доопричный период несли нормы идеологии и морали.

В Средневековье террористические проявления (деяния) в основном не были криминализированы. В этот период криминализация актов террора была невозможна, так как террор осуществлялся царем в отношении собственного народа. Так, не могли рассматриваться как противоправные явно террористические по своей сути методы правления монарха Ивана IV (Ивана Грозного) в 1565 - 1584 гг. (опричное время).

В начале XVII в. наступил период Смуты - также с явно террористическими методами правления, которые тоже не могли рассматриваться как уголовно наказуемые деяния. Однако посягательство на жизнь и здоровье царя и некоторые другие государственные преступления времен опричнины и Смуты, будучи деяниями террористического характера, были законодательно оформлены и считались тяжкими преступлениями. Это, по сути, было частью политики установления, обеспечения господствующего монархического (государственного) терроризма и ее "успешной" реализации.

Таким образом, можно говорить о монархическом (государственном) терроризме в России во второй половине XVI в. - первой половине XVII в. и законодательном нерегулировании (не криминализации) как этого, так и других террористических проявлений (деяний) в силу указанных выше причин. Поэтому я согласна с мнением В.Е. Петрищева о том, что опричнина времен Ивана IV содержала признаки государственного терроризма (терроризма) и являлась первым опытом такового в России Петрищев В.Е. Заметки о терроризме [Текст] / В.Е. Петрищев. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. - С. 187..

В Судебнике 1589 г. наметились признаки формирования субъекта террористической деятельности. Именно в этом правовом акте виновные лица более детально разграничиваются по видам преступной деятельности: тать, разбойник, зажигальник, грабитель, миропродавец, душегубец, государский убойца, крамольник, проводчик, головной, градский сдавец, церковный тать, коневой тать, подметчик, лихой истец Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV-XVII вв. [Текст] / В.А. Рогов. - М.: Юристъ, 1995. - С. 69..

В Соборном уложении 1649 г. Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 2 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова.. - М., 1993. - С. 76-446. (Уложение царя Алексея Михайловича) ответственность за государственные преступления (главы II и III) регламентировалась достаточно подробно. В Уложении впервые была выделена глава об уголовно-правовой защите личности монарха (глава II), нормы которой предусматривали ответственность за "голый умысел", направленный против жизни и здоровья государя (ст. 1), крамолу (измену) и подмет (ст. ст. 2-4), поджог города с целью сдачи врагу (ст. 4), недоносительство о преступлениях (ст. ст. 18-19), "скоп и заговор" против должностных лиц центрального и местного управления (ст. ст. 20-22). Замечу, что деяния, предусмотренные ст. ст. 20-21, были направлены не против государства, а против государя и должностных лиц Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 2 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова.. - М., 1993. - С. 265-267.. В данном толковании усматривается наличие признаков террористического акта.

Некоторые уголовно-правовые нормы главы III также были направлены на охрану царя и его власти. Так, ст. ст. 4, 5, 6 и 7 устанавливали ответственность за обнажение и ношение оружия на государевом дворе.

Уложение в ст. 228 предусматривало ответственность за поджог двора.

Понятие "хитрость" со временем трансформировалось в "умышление" и в вышеуказанном Уложении было представлено в трех формах: умышление татей на убийства; воровской умысел, т.е. совершение наиболее тяжких общеуголовных преступлений организованными преступными группами; государственные преступления и посягательства против государя (умышление на его здоровье, на завладение государством, на поджог города и др.) Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV-XVII вв. [Текст] / В.А. Рогов. - М.: Юристъ, 1995. - С. 54-59.. Поэтому верно мнение С.С. Галахова о том, что в Средние века в России проявления террористической деятельности в современном его понимании входили в понятие "воровство", которое в Уложении царя Алексея Михайловича употреблялось в широком значении и означало всякое преступное действие, включая государственные преступления Галахов С.С. Криминальные взрывы. Основы оперативно-розыскной деятельности по борьбе с преступлениями террористического характера. [Текст] / С.С. Галахов. - М.: Экзамен, 2002. - С. 19..

Таким образом, трактовка в Соборном уложении 1649 г. государственных преступлений, и особенно посягательств против государя (монарха), позволяет говорить о начале правового регулирования террористических проявлений в средневековье.

Таким образом, трактовка в Соборном уложении 1649 г. государственных преступлений, и особенно посягательств против государя (монарха), позволяет говорить о начале правового регулирования террористических проявлений в средневековье.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Российское законодательство X - XX веков: в 9 т. Т. 6 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова.. - М., 1993. - С. 160-410. предусматривало ответственность за государственные преступления в главах I ("О преступлениях против священной особы государя императора и членов императорского дома") и II ("О бунте против власти верховной и о государственной измене") раздела III "О преступлениях государственных". Среди норм раздела III устанавливалась ответственность за всякое преступное действие против жизни, здоровья или чести государя императора и "всякий умысел" свергнуть его с престола, лишить свободы, власти или совершить над ним какое-либо насилие (ст. 263); покушение и приготовление к преступлению, предусмотренному ст. 263 (ст. 264); участие в преступлении против священной особы государя императора в виде подстрекательства, пособничества, укрывательства, недоносительства (ст. 265); посягательство на жизнь, здоровье, свободу, честь и права наследника престола, супруги государя и других членов императорского дома, а также за участие в таком посягательстве в виде укрывательства и недоносительства (ст. 266); бунт против власти верховной (восстание "скопом и заговором" против государя) и за приготовление к нему (ст. 271); государственную измену (ст. 275).

Таким образом, хотя Уложение не содержало норм о террористических проявлениях, некоторые признаки понятия терроризма были "разбросаны" среди других норм закона, что, естественно, не способствовало формулированию самостоятельной статьи об ответственности за терроризм Мусаелян М.Ф. Историко-правовой анализ уголовного законодательства об ответственности за терроризм в России (XI-начало XX в.) [Текст] / М.Ф. Мусаелян // История государства и права. 2009. N 13. С. 29..

Революционная ситуация 1879 - 1880 гг. обусловила принятие фундаментального правового акта Российской империи - Уголовного уложения 1903 г. Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 9 [Текст] / Под общ. ред. О.И. Чистякова.. - М., 1994. - С. 240-325., в котором государственные преступления были распределены по трем главам: "О бунте против верховной власти и о преступных деяниях против священной особы императора и членов императорского дома" (глава третья), "О государственной измене" (глава четвертая) и "О смуте" (глава пятая). Так, ст. 99 предусматривала уголовную ответственность за посягательство на жизнь, здоровье, свободу или вообще на неприкосновенность священной особы царствующего императора, императрицы или наследника престола. Посягательством признавалось как совершение данного преступления, так и покушение на него (ч. 2 ст. 99) и приготовление к нему (ч. 3 ст. 101). Части 3 и 4 ст. 102 уголовно наказуемыми деяниями признавали участие в сообществе, составившемся для учинения тяжкого преступления, предусмотренного ст. 99, и подговор составить сообщество для учинения тяжкого преступления, предусмотренного ст. 99, или принять участие в таком сообществе, если последнее не составилось.

Статья 105 устанавливала ответственность за посягательство на жизнь члена императорского дома (ч. 1), учинение иного насильственного посягательства на особу члена императорского дома (ч. 2) и приготовление к посягательству на жизнь члена императорского дома или участие в сообществе, составившемся для учинения такого посягательства (ч. 4).

В.Е. Петрищев считает неправильным отождествление исторических заговоров и политически мотивированных убийств царствующих особ или высокопоставленных вельмож периода российского самодержавия с современным пониманием терроризма и террористических актов, так как политические убийства царствующих особ группами заговорщиков более соответствуют ст. 278 и ч. 2 ст. 105 УК РФ. В то же время в покушениях на членов царской семьи и представителей органов власти конца XIX в., начавшихся после покушения на Александра II в 1866 г., автор усматривает признаки современного понятия "террористический акт" Петрищев В.Е. Заметки о терроризме [Текст] / В.Е. Петрищев. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. - С. 190 - 191.. Полагаю, что В.Е. Петрищев прав в том, что политически мотивированные убийства царствующих особ или высокопоставленных вельмож вследствие заговоров не тождественны современным понятиям "терроризм" и "террористический акт". Однако они не лишены признаков террористической деятельности (терроризма). Н.Ф. Кузнецова цареубийства, убийства претендентов на престол, террор против собственного народа справедливо называет "белым террором российской монархии" Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1 [Текст] / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М.: Зерцало-М, 2002. С. 27..

Определенный смысл террористического деяния можно уловить в ст. ст. 103 (угроза особе царствующего императора, императрицы или наследника престола), 104, 106 и 126 (участие в сообществе, заведомо поставившем целью своей деятельности ниспровержение существующего в государстве общественного строя или учинение тяжких преступлений посредством взрывчатых веществ или снарядов), ч. 2 ст. 457 (заготовление взрывчатого вещества или снаряда для убийства), ч. 2 ст. 102, ст. 562 (повреждение чужого имущества поджогом, взрывом или потоплением) Уголовного уложения 1903 г. Некоторые признаки террористического деяния содержат также ст. ст. 101, 455, 505, 510, 550, 555, 557, 558, 563, 564 и других статьях.

В этой связи С.С. Галахов справедливо отмечает, что в Своде законов Российской империи появилась группа терминов, описывающих преступления, относящиеся к категории государственных, - "бунт", "заговор", "мятеж", "смута", в определениях которых содержатся отдельные элементы, "вписывающиеся в современное понятие терроризма" Галахов С.С. Криминальные взрывы. Основы оперативно-розыскной деятельности по борьбе с преступлениями террористического характера. [Текст] / С.С. Галахов. - М.: Экзамен, 2002. - С. 19-21.. Таким образом, Уголовное уложение 1903 г. уголовно наказуемыми признавало деяния, по содержанию смежные с современным понятием терроризма.

Следует отметить, что в Уголовном уложении 1903 г. довольно часто использовались понятия "взрыв", "взрывчатое вещество", "снаряд" и т.п., а за преступления, связанные с применением взрывчатых веществ и угрозой (опасностью) осуществления взрыва, предусматривались строгие наказания. Это было обусловлено не только повышенной общественной опасностью таких преступлений, но и тем, что в тот период террор становился основным средством достижения политических целей для противников власти, располагавших значительным по тем временам вооружением и взрывчатыми веществами (например, боевые организации партии эсеров). Так, только эсерами в 1902 - 1908 гг. в России было совершено 232 террористических акта (в 1905 г. - 55; в 1906 г. - 82; в 1907 г. - 71 Галахов С.С. Криминальные взрывы. Основы оперативно-розыскной деятельности по борьбе с преступлениями террористического характера. [Текст] / С.С. Галахов. - М.: Экзамен, 2002. - С. 12.).

Важно подчеркнуть также, что Уложение 1903 г. устанавливало ответственность за опасные для жизни и здоровья посягательства на главу иностранного государства и иностранного посла (иностранного посланника, поверенного в делах или иного дипломатического агента): в ст. 456 - за убийство главы иностранного государства; в ст. 472 - за причинение телесного повреждения главе иностранного государства; в ст. 476 - за насилие над личностью главы иностранного государства; в ст. 478 - за насилие над личностью иностранного посла, посланника, поверенного в делах или иного дипломатического агента.

Уголовно наказуемым считалось также приготовление к убийству главы иностранного государства или участие в сообществе, составившемся для совершения убийства главы иностранного государства (ч. 1 ст. 457) (это относилось и к убийствам вообще), совершение убийства, в том числе и главы иностранного государства, путем заготовления взрывчатого вещества или снаряда (ч. 2 ст. 457), покушение на деяния, предусмотренные ст. ст. 472 и 476.

Таким образом, из анализа посягательств против государства и общественной безопасности в Уголовном уложении 1903 г. следует, что хотя Уложение не оперирует понятиями "терроризм" и "террористический акт" (они полностью еще не оформились), оно предусматривает ответственность за деяния, аналогичные им. Отсутствие в Уложении указанных понятий, в частности, было обусловлено несистематизированностью посягательств против общественной безопасности, их разбросанностью по разным главам.

УК РСФСР 1922 г. Уголовный кодекс РСФСР [Текст] // Собрание узаконений и распоряжений РКП РСФСР. - 1922. - N 80. -Ст. 153., будучи первым кодифицированным правовым актом Советского государства, в части первой ("О контрреволюционных преступлениях") в главе первой Особенной части ("О государственных преступлениях") среди прочих контрреволюционных преступлений содержал несколько статей о запрете совершения террористических актов.

Статья 64 УК РСФСР предусматривала ответственность за организацию в контрреволюционных целях террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей революционных рабоче-крестьянских организаций, а равно за участие в выполнении таких актов, даже если отдельный участник совершения такого акта и не принадлежал к контрреволюционной организации. Деяние, предусмотренное ст. 64, относилось к категории опасных государственных преступлений. Формулировка данной статьи, с точки зрения законодательной техники, для того времени была полной и четкой, хотя в тексте первоначальной редакции ст. 64 отсутствовало указание на организацию в контрреволюционных целях террористических актов Уголовный кодекс РСФСР (с постатейно-систематизированным материалом законодательного и ведомственного характера) [Текст] / М.: Изд. Московского губернского суда, 1924. - С. 168.. Из содержания ст. 64 следовало, что уголовная ответственность наступала за террористические акты, направленные против представителей советской власти и деятелей рабоче-крестьянских организаций. В одном из изданий УК РСФСР 1922 г. указывалось на необходимость выявления не только того, против кого направлен террористический акт, но и того, кто и зачем совершил его Уголовный кодекс РСФСР (с постатейно-систематизированным материалом законодательного и ведомственного характера) [Текст] / М.: Изд. Московского губернского суда, 1924. - С. 168.. В ст. 64 впервые в российское законодательство было введено понятие "террористический акт". Это означало, что сделан значительный шаг вперед в вопросе криминализации террористических проявлений. Очевидно, к этому, а также к суровым мерам наказания за организацию и участие в совершении террористических актов законодателя подталкивала активная контрреволюционная деятельность в стране.

Из содержания ст. 68 УК РСФСР следует, что ответственность устанавливалась за укрывательство и пособничество совершению террористических актов, которое не связано с непосредственным совершением данного преступления или при неосведомленности о его конечных целях.

Согласно ст. 89 УК РСФСР уголовно наказуемым являлось также и недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58 - 66 УК РСФСР.

С точки зрения предмета нашего исследования, определенный интерес представляют ст. 65 и ст. 197 УК РСФСР. Статья 65 предусматривала ответственность за организацию в контрреволюционных целях разрушения или повреждения взрывом, поджогом или другим способом железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопроводов, общественных складов и иных сооружений или строений, а равно за участие в выполнении указанных преступлений, а ст. 197 УК РСФСР - за умышленное истребление или повреждение какого-либо имущества путем поджога, потопления или другим общеопасным способом.

Таким образом, УК РСФСР 1922 г. предусматривал ответственность не только за организацию и участие в совершении террористических актов, но также за укрывательство и пособничество, а равно и за недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных террористических актах.

УК РСФСР 1926 г. Уголовный кодекс РСФСР [Текст] // СУ РСФСР. - 1926. - N 80. - Ст. 600. установил ответственность за отдельные контрреволюционные преступления в ст. 58 части первой ("Контрреволюционные преступления") в главе первой Особенной части ("Преступления государственные"). Ст. 58 УК устанавливала ответственность за совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежавшими к контрреволюционной организации.

Совершение террористических актов УК РСФСР 1926 г., как и УК РСФСР 1922 г., относил к опасным государственным (контрреволюционным) преступлениям. Как видно, диспозиция ст. ст. 58 - 58.1 УК РСФСР 1926 г. практически не претерпела изменений по сравнению со ст. 64 УК РСФСР 1922 г. Верно, в ст. 64 УК РСФСР 1922 г. имелось прямое указание на контрреволюционные цели организации и участия в совершении террористических актов. В ст. 58 УК РСФСР 1926 г. такого указания не было, однако подобная цель подразумевалась и логически вытекала из содержания нормы. Таким образом, одним из существенных признаков террористического акта, предусмотренного ст. 58.8 УК, позволяющих отграничивать его от смежных преступлений (например, ст. ст. 73, 73.1 УК), являлась контрреволюционная цель. В то же время заметим, что судебная практика рассматриваемого периода исходила из возможности совершения террористических актов не только с прямым, но и с косвенным (эвентуальным) умыслом Карницкий Д.А., Рогинский Г.К. Уголовный кодекс РСФСР [Текст] // М.: Советское законодательство, 1935. - С. 78-79.. В ст. 58.8 говорится о контрреволюционной организации, т.е. группе реакционно настроенных против советской власти людей, избравших совершение террористических актов способом борьбы для достижения поставленных целей. По сути, контрреволюционная организация была прототипом современной террористической организации (или группы). По смыслу ст. 58.8 террористический акт - это убийство или покушение на убийство, а равно изувечение в контрреволюционных целях представителя советской власти или деятеля революционных рабочих и крестьянских организаций по причинам и в связи с их служебной и общественной работой. Судебная практика того времени складывалась в соответствии с принятыми Верховным Судом РСФСР и Наркомюстом (НКЮ) РСФСР постановлениями и циркулярами Сборник действующих постановлений Пленума и директивных писем Верховного Суда СССР. 1924 - 1944 гг. [Текст] / Под ред. И.Т. Голякова. М.: Госюриздат, 1946. С. 5; Карницкий Д.А., Рогинский Г.К. Уголовный кодекс РСФСР. [Текст] / М.: Советское законодательство, 1935. - С. 119-121. и квалифицировала по ст. 58.8 УК:

1) убийства, изувечения, поджоги в отношении не только представителей рабоче-крестьянских организаций, но и в отношении каждого лица, активно проводящего линию правительства и партии в своей общественной работе, если эти преступления по существу являлись актом классовой мести;

2) повреждение или уничтожение путем поджога имущества, принадлежащего представителям власти, деятелям рабоче-крестьянских организаций, общественникам, если оно совершено в целях классовой мести в связи с выполняемой потерпевшим советской или общественной работой;

3) поджог колхозного имущества в целях классовой мести, а также угрозы и насильственные действия в отношении колхозников, совершенные в контрреволюционных целях (например, заставить их выйти из колхоза);

4) посягательство на жизнь корреспондентов рабоче-крестьянской печати (рабкоров, селькоров, военкоров), совершенное в связи с их деятельностью;

5) преследования, убийства, избиения и иные насильственные действия в отношении учителей, совершенные на почве классовой борьбы и с целью противодействия общественно-полезной деятельности учительства;

6) убийства, избиения и другие насильственные действия в отношении женщин на почве их раскрепощения;

7) совершение в контрреволюционных целях насильственных деяний над членами комиссий содействия проведению хлебозаготовок, самообложения;

8) травлю ударников в целях воспрепятствования их ударной работе, выражающуюся в угрозах, преследовании, убийствах и т.п.

Некоторые положения, имеющие отношение к совершению террористических актов, включали также ст. ст. 58.10, 58.11, 58.12 УК РСФСР 1926 г. Таким образом, в УК РСФСР 1926 г. нормы о совершении террористических актов прорабатывались более основательно по сравнению с УК РСФСР 1922 г. Кроме того, УК РСФСР 1926 г. содержал больше статей об ответственности за совершение террористических актов.

УК РСФСР 1960 г. Уголовный кодекс РСФСР [Текст] // Ведомости ВС РСФСР. - 1960. - N 40. - Ст. 591. в части первой ("Особо опасные государственные преступления") в главе первой Особенной части ("Государственные преступления") среди прочих особо опасных государственных преступлений предусмотрел нормы об ответственности за террористический акт. Статья 66 УК ("Террористический акт") предусматривала две формы террористического акта: убийство государственного, общественного деятеля или представителя власти (ч. 1) и причинение указанным лицам тяжкого телесного повреждения (ч. 2). Целью террористического акта были названы подрыв или ослабление советской власти. Хотя содержание ст. 66 предполагало совершение террористического акта с прямым умыслом, некоторые авторы допускали возможность косвенного умысла по отношению к смерти и телесным повреждениям Уголовный кодекс РФ. Изменения, дополнения, комментарии (за период с 1 марта 1994 г. по 1 августа 1995 г.) [Текст] / Екатеринбург: Изд. Уральского университета, 1995. - С. 56.. В ст. 66 появились новые понятия: "государственный или общественный деятель" и "государственная или общественная деятельность". Слова ст. 58.8 УК РСФСР 1926 г. "совершение террористических актов" заменены в ст. 66 УК понятием "убийство", указывающим на конкретное действие (и на его последствие). Наиболее прогрессивное новшество ст. 66 УК РСФСР 1960 г. состоит в том, что в ней четко определена цель террористического акта - подрыв или ослабление советской власти. В то же время в ст. 66, в отличие от ст. 58.8, не предусматривалась ответственность за участие в совершении террористических актов. Однако это не означало, что лица, участвовавшие в совершении террористических актов, не подлежали ответственности по УК РСФСР 1960 г. Введение в ч. 2 ст. 66 УК является новеллой. В ней террористическим актом признавалось также причинение в результате посягательства тяжких телесных повреждений. Таким образом, в ст. 66 УК понятие "террористический акт" получило более четкое определение, что максимально исключало возможность применения при квалификации деяния смежных с ним норм.

Сравнительный анализ соответствующих статей УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг. выявляет тенденцию к ужесточению наказаний за совершение террористических актов, что, по нашему мнению, связано с возрастанием и усилением их реальной угрозы для безопасности общества и государства. Существенные изменения в ст. 66 УК РСФСР 1960 г. были внесены Федеральным законом от 1 июля 1994 г. N 10-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР" Федеральный закон от 1 июля 1994 г. N 10-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР" [Текст] // СЗ РФ. - 1994. - N 10. - Ст. 1109.. В ч. 1 была установлена уголовная ответственность за убийство государственного или общественного деятеля либо представителя власти, совершенное по политическим мотивам; в ч. 2 - за тяжкое телесное повреждение, причиненное по тем же мотивам государственному или общественному деятелю либо представителю власти. Полагаем, что данные изменения были прогрессивны.

Новой в уголовно-правовых нормах террористической направленности явилась ст. 67 ("Террористический акт против представителя иностранного государства"), в ч. 1 которой устанавливалась ответственность за убийство представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений; в ч. 2 - за тяжкое телесное повреждение, причиненное представителю иностранного государства с той же целью. Как видим, в ст. 67 появился термин "представитель иностранного государства".

В ст. 67 УК РСФСР 1960 г., в отличие от ст. 66, содержалось указание на цель - провокация войны или международных осложнений. К предмету нашего исследования определенное отношение имеют также и ст. ст. 68, 70, 72, 73, 77, 86, 189, 190 первоначальной редакции УК РСФСР 1960 г. Террористический акт в том виде, как он был сформулирован в ст. 66 и ст. 67 УК, редко встречался на практике. Вместе с тем начиная с 1990 г. опасность терроризма в России как действий, направленных на массовые убийства, нанесение телесных повреждений, поджоги или взрывы с целью определенным образом воздействовать на принятие решений органами власти, резко возросла. Террористические акты и террористическая деятельность стали угрозой для безопасности общества и государства. В этих условиях возникла необходимость в новой законодательной конструкции состава террористических действий.

Федеральный закон N 10-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР" в главе 10 УК РСФСР 1960 г. ввел ст. 213.3 ("Терроризм") и ст. 213.4 ("Заведомо ложное сообщение об акте терроризма"), которые по содержанию отличались от других статей террористической направленности УК 1960 г. Статьи 213.3 и 213.4 были нововведениями УК 1960 г. и не имели аналогов-предшественников в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. Введение в УК довольно насыщенной по содержанию ст. 213.3 стало позитивным шагом в регулировании ответственности за терроризм. Таким образом, термин "терроризм" в современном его понимании появился в уголовном законодательстве России с введением ст. 213.3 в УК РСФСР 1960 г. Статья 213.3 УК в ч. 1 уголовно наказуемым деянием признавала совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий (терроризм). Часть 2 устанавливала ответственность за те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб, либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой; ч. 3 - за действия, предусмотренные частями первой или второй статьи, повлекшие смерть человека. В примечании к ст. 213.3 УК отмечалось, что лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма.

Одновременно с введением в УК РСФСР 1960 г. ст. 213.3 из него была исключена ст. 68 ("Диверсия"). Однако ст. 213.3 УК не была нацелена на защиту экономических интересов России, а поэтому в УК РФ 1996 г. норма о диверсии была справедливо восстановлена в виде ст. 281 ("Диверсия").

Статья 213.4 УК предусматривала ответственность за заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий.

В 1989 г. в УК РСФСР 1960 г. была введена ст. 70.1 ("Призывы к совершению преступлений против государства"), которая предусматривала ответственность за публичные призывы, в том числе к совершению террористического акта или диверсии.

В УК РСФСР 1960 г. по состоянию на 1994 г. определенные признаки террористического характера содержали также ст. ст. 67.1, 67.2, 70, 77, 77.2, 86.1, 125.1, 125.2, 126, 126.1, 191.1, 213.1, 213.2, 223.2, 223.4, 228.1, 230 и другие.

Таким образом, исследование уголовного законодательства о терроризме в России в своей ретроспективе, сравнительно-правовой анализ норм об ответственности за деяния террористической направленности показывает, что антитеррористическое законодательство России на протяжении всей своей истории эволюционно модернизировалось. Вместе с тем оно не было лишено также отрицательных черт в силу двух причин: 1) объективного воздействия политической власти (господствующего класса) на формирование уголовного законодательства и ее стремления признать террористическими "выгодные" ей преступные деяния (в российской истории терроризм являлся орудием (методом) политической борьбы, а, следовательно, и частью политической стратегии); 2) существующие нормы уголовного права не могли охватить всего многообразия проявлений террористической деятельности.

1.2 Появление преступлений террористической направленности в российском законодательстве

В конце XX в. терроризм претерпел серьезные изменения, что, однако, не повлекло адекватного реагирования со стороны российского законодателя, хотя отдельные сдвиги все же произошли. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. Уголовный кодекс Российской Федерации (часть первая) [Текст]: федер. закон: от 13.06.96 № 64-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1996. - № 25. - Ст. 2954. (далее - УК), также рассматривая терроризм как преступление против общественной безопасности, расширил его состав. Статья 205 УК «Терроризм»), расположенная в гл. 24 «Преступления против общественной безопасности», определяла терроризм как совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также как угрозу совершения указанных действий в тех же целях. Технико-юридическое исполнение диспозиции данной статьи, как, впрочем, и предшествовавших, имело серьезные погрешности, на что указывали многие исследователи Петрищев В.Е. Российское законодательство: профилактика терроризма // Современный терроризм: состояние и перспективы [Текст] / В.Е. Петрищев // Под ред. Е.И. Степанова. - М.: Норма. 2000. - С. 204; Туранов М.Ю. Уголовно-правовая характеристика преступлений террористической направленности [Текст] / М.Ю. Туранов // Совершенствование оперативно-служебной деятельности органов безопасности и органов внутренних дел по противодействию финансированию терроризма и экстремизма и их взаимодействия. Материалы межведомственной научно-практической конференции (16 - 17 июня 2005 г.). - М.: Норма, 2006. - С. 192-196.. В частности, серьезное сомнение вызывала обоснованность отнесения устрашения населения к категории целей терроризма, поскольку устрашение играет роль инструмента для достижения целей терроризма, а не является самой целью.

Волна терроризма, захлестнувшая Россию, вынудила законодателя расширить сферу правового регулирования противодействия терроризму, включив в нее не только уголовно-правовые вопросы, но и целый ряд других (режим контртеррористической операции, преступления террористического характера, террористическая деятельность и др.), ранее не подвергавшихся правовому регулированию. С принятием Федерального закона «О борьбе с терроризмом» 1998 г. О борьбе с терроризмом [Текст]: федер. закон: от 25.07.98 № 130=ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1998. - № 31. - Ст. 3808 [Утратил силу] начался второй этап постсоветского периода. Этот Закон определил терроризм как насилие или угрозу его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угрозу уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений.

Закон не корреспондировался с соответствующими нормами УК в части определения понятия терроризма и связанных с ним преступлений, а также содержания террористической деятельности. С принятием данного Федерального закона в отечественном законодательстве сложилась парадоксальная ситуация: одновременно действовали две законодательно закрепленные нормы, определяющие терроризм и содержащие разные его дефиниции. Кроме того, Закон относил преступления, предусмотренные статьями УК: 205 (терроризм), 206 (захват заложника), 207 (заведомо ложное сообщение об акте терроризма), 277 (террористический акт), к преступлениям террористического характера. Так, юридически «терроризм» превратился в «преступление террористического характера». К этому следует добавить непоследовательность отечественного законодателя в обращении с терминологическим аппаратом. В УК использовалось понятие «террористический акт», а в Федеральном законе - «террористическая акция». Хотя ст. 28 Закона предусматривала приведение уголовного законодательства в соответствие с данным Законом, однако этого сделано не было.

Главным недостатком представляется то, что Закон рассматривал терроризм не как социально-политическое явление в целом, а только отдельные его проявления, ограничиваясь при этом репрессивной направленностью в ущерб превентивным методам. За рамками терроризма по смыслу его определения остались деяния, не связанные непосредственно с совершением террористической акции, например пропаганда его идей, вербовка, вооружение, обучение террористов и ряд других аспектов. На это обстоятельство указывалось в заключении Президента Российской Федерации на проект Федерального закона «О борьбе с терроризмом».

В качестве террористического акта рассматривалось посягательство только на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность (ст. 277 УК). Вместе с тем, исходя из положений ст. 12 Конституции Российской Федерации, определяющей, что органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти и, следовательно, их руководители не являются государственными деятелями, в соответствии с диспозицией ст. 277 УК совершение террористического акта в отношении таких лиц было "невозможно" в принципе. Кроме того, прекращение государственной или иной политической деятельности конкретного лица может быть целью преступного посягательства, совершаемого не только в интересах терроризма, но и исходя из коммерческих интересов либо из мести, не связанной с государственной или политической деятельностью данного лица. Однако в силу диспозиции ст. 277 УК это должно квалифицироваться как террористический акт.

Таким образом, данный подход не охватывал все возможные цели при совершении подобных террористических актов, например, склонить к совершению того или иного поступка или воздержаться от его совершения, допускал смешение средств и целей.

Одновременно анализ диспозиций статей УК, имеющих отношение к пресечению терроризма, показывал, что в случае физического насилия или угрозы его применения не в отношении лица, выполняющего государственную или общественную деятельность, а в отношении его близких с целью заставить это лицо осуществить действие или бездействие, выгодное террористам, такое преступление не может быть квалифицировано как террористический акт. Кроме того, и в самом УК были юридические неточности: разовая акция в виде посягательства на жизнь государственного деятеля в соответствии со ст. 277 являлась террористическим актом, а разовая акция, но в виде взрыва, по смыслу ст. 205 была уже терроризмом.

В процессе подготовки Федерального закона «О внесении изменений в отдельные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» О противодействии терроризму [Текст]: федер. закон: от 96.03.06 № 35-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2006. - № 11. - Ст. 1146. часть отмеченных ошибок удалось устранить. Вместе с тем остался ряд нерешенных проблем, связанных с правовой квалификацией терроризма. Так, события в Чеченской Республике показали, что терроризм может угрожать не только общественной, но и государственной безопасности Дьяков С.В. Направления совершенствования уголовного законодательства о государственных преступлениях [Текст] / С.В. Дьяков // Преступность и правовое регулирование борьбы с ней. - М.: Норма, 2006. - С. 22.. Поэтому трудно согласиться с теми авторами, которые считают, что объектом терроризма выступает только общественная безопасность, т.е. отношения, обеспечивающие безопасность неопределенного числа членов общества Мальцев В.В. Ответственность за терроризм [Текст] / В.В. Мальцев // Российская юстиция. - 1997. - № 11. - С. 35; Туранов М.Ю. Уголовно-правовая характеристика преступлений террористической направленности [Текст] / М.Ю. Туранов // Совершенствование оперативно-служебной деятельности органов безопасности и органов внутренних дел по противодействию финансированию терроризма и экстремизма и их взаимодействия. Материалы межведомственной научно-практической конференции (16 - 17 июня 2005 г.). - М.: Норма, 2006. - С. 194.. Как представляется, объектами террористических посягательств в самом общем смысле выступают отношения, осуществляемые субъектом принуждения, главным образом в области властно-распорядительных полномочий органов государственной власти и местного самоуправления, охраняемые правом. Прежде всего здесь речь идет о незаконном вмешательстве во властно-распорядительные полномочия органов государственной власти и местного самоуправления, т.е. нарушается безопасность государства, происходит посягательство на основы конституционного строя. Однако террористический акт может совершаться и в отношении физического лица (их групп) или юридического лица (как объединения физических лиц), например политической партии. Таким образом, может нарушаться безопасность государства, общества и (или) личности.