История государства и права зарубежных стран

Права земельного собственника в части недвижимостей рассматривались не как индивидуальные, а как семейно-родовые. Поэтому распоряжение родовыми землями ставилось под контроль родственников. Их согласие при продаже таких земель требовалось вплоть до XIII в. Позднее это требование смягчалось, но родственники сохраняли право выкупа семейного имущества (право ретракта) в течение одного года и одного дня после его продажи, Если глава семьи умирал, не оставив детей, семейное имущество возвращалось по той линии, по которой оно поступило в семью.

Особая конструкция поземельных прав была выработана в стране обычного права, где кутюмы не знали права собственности на землю как такового, а признавали особые владельческие права (сезину). Последняя представляла собой земельное держание, зависимое от сеньора, но признанное обычным правом и охраняемое как собственность в судебном порядке. Фактически сезина могла приобретать форму феода и передаваться вассалу с помощью инвеституры. Права держателя земли принимали устойчивый характер в результате давности обладания земельным участком. Сначала обычное право предусматривало для этого короткий срок (год и один день), но позднее этот срок увеличился от 10 до 30 лет.

Своеобразие права феодальной собственности на землю заключалось также в том, что оно было неразрывно связано с владельческими правами крестьян. Эти права были ограниченными, но постоянными. Первоначально крестьянин не мог отчуждать свой земельный надел без согласия сеньора, но и последний также не мог произвольно сгонять с земли даже лично зависимого серва. С XIII в. основной формой крестьянского держания земли становится цензива. Цензитарий освобождается от личных повинностей и получает большую свободу распоряжения землей. Однако право крестьян на землю по-прежнему рассматривалось как производное от права поземельной собственности сеньора, а поэтому крестьянское хозяйство было обременено различными феодальными поборами.

Сами сеньоры, стремившиеся получить от своих крестьян все возрастающую ренту, а также королевская власть, взимающая с крестьянских хозяйств налоги, были заинтересованы в расширении владельческих прав цензитариев. Крестьянин (особенно в эпоху абсолютизма) получил право продавать, дарить, закладывать и иным путем переуступать свою цензиву, но при условии, что феодальный собственник, как и прежде, исправно получает причитающийся ему ценз. Королевские юристы, руководствуясь фискальными соображениями, обосновали даже тезис, что цензива является почти полной собственностью, так как формально только собственность подлежала обложению королевской тальей. Но при этом они не забывали подчеркнуть и разницу между сеньориальной собственностью и цензивой, а именно - вечное право сеньора на получение ценза и других сборов, т.е. феодальной ренты.

Вплоть до революции 1789 года право феодальной собственности на землю сочеталось также с элементами общинного крестьянского землепользования. Так, предусматривались общинные угодья (леса, луга и т.д.) для выпаса скота, заготовки дров, а также право членов общины собирать оставшиеся на чужих участках после уборки урожая колосья, солому и др.

С XVI в. процесс первоначального накопления капитала начинает существенным образом влиять на судьбу общинных земель. Французское дворянство неизбежно втягивалось в товарно-денежные отношения, но не могло, как это имело место в Англии, сгонять цензитариев с их земель. Поэтому оно активно проводило политику расхищения общинных угодий. Королевская власть первоначально из фискальных соображений препятствовала захвату общинных земель, но при Людовике XIV был издан эдикт о "триаже", который позволил дворянам с условием внесения в казну соответствующей платы изымать треть земли, принадлежавшей крестьянской общине. Фактически же было отрезано 2/3, а иногда и более, общинных земель.

Лишь в городах земельная собственность, концентрировавшаяся главным образом в руках патрицианско-бюргерской верхушки, под влиянием конструкций римского права по своему правовому режиму в некоторых отношениях приближалась к неограниченной частной собственности.

Обязательственное право. Длительное время замкнутый характер феодального хозяйства и территориальная раздробленность страны тормозили развитие товарно-денежных отношений, а следовательно, и договорного права. Но даже в эпоху позднего средневековья и зарождения капитализма договорные отношения, получившие более широкое распространение, несли на себе печать феодализма.

Феодальный характер права проявлялся даже в таком договоре, как купля-продажа. В ранний период продажа вещей, прежде всего недвижимости, совершалась в торжественной форме, которая должна была обеспечить устойчивость договора. С XII в., особенно на юге страны, где уже сказывалось влияние римского права, важные сделки купли-продажи начинают составляться в письменном виде, а в последующем - утверждаться нотариусами. Текст таких сделок нередко выступал в виде единообразных формул. Так, например, продавец специально указывал, что действует "честно и без дурного намерения" (bona fide et sine dolo), что продаваемая вещь получена им по наследству или в силу 30-летнего добросовестного владения (или иного срока приобретательной давности), что он принимает на себя ответственность в случае отчуждения (эвикции) вещи у покупателя и т.п. Первоначально необходима не только уплата цены, но и передача проданной вещи. С XIII в. с развитием торгового оборота такой договор возникал с момента его заключения сторонами, и его объектом могли выступать вещи, которые еще не были изготовлены.

Особо тщательно регламентировалась купля-продажа земли в обычном праве. За сеньором всегда признавалось право преимущественной покупки продаваемого вассалом феода. Кроме того, он, как и родственники продавца, в течение установленного кутюмами срока имел право выкупа проданной земли. Со временем во избежание последующих феодальных семейных распрей нотариусы стали требовать присутствия при оформлении договора продажи недвижимости членов семьи продавца, включая детей с 14 лет.

Продажа дворянских сеньорий и крестьянских держаний (цензив) становится обычным явлением с зарождением капиталистических отношений и кризисом феодального хозяйства. С XVII в. буржуа особенно охотно скупают дворянские земли, прежде всего вокруг городов, причем часто не с целью внедрения новых методов хозяйствования, а лишь с тем, чтобы иметь возможность взимать с крестьян феодальную ренту. Нередко объектом купли-продажи становилась не сама земля, а именно связанные с ней рентные права.

В X-XI вв., когда купля-продажа имущества была еще сравнительно редким явлением и не совмещалась с представлениями о феодальной чести, получил развитие договор дарения. Нередко этот договор маскировал сделку купли-продажи, становился фактически двусторонним и возмездным. Получатель подаренного имущества принимал на себя обязательство передать дарителю в знак благодарности определенное имущество (лошадь, оружие и т.п.). Договор дарения использовался также для обхода предусмотренных во многих кутюмах ограничений на завещания. В свою очередь в обычном праве постепенно устанавливаются ограничения для дарителя, в частности связанные с дарением родовых имуществ. В 1731 году специальный королевский ордонанс о дарениях упорядочил и кодифицировал обычное право, запретив посмертные дарения (замаскированные завещания), если они не были специально предусмотрены брачным договором.

В период абсолютизма во Франции широкое распространение получает договор найма (аренды) земли, который способствовал проникновению капиталистических отношений в деревню. В XVI- XVIII вв. многие дворяне забрасывают свое хозяйство, отказываются от собственной запашки, раздают земли по частям в аренду за фиксированную плату или часть урожая. Такие договоры сначала заключались на год, но постепенно сроки их действия удлиняются (на одну, две и т.д. жизни арендатора). Такая форма эксплуатации крестьян давала дворянству большую выгоду, так как размер арендной платы (в отличие от ценза) не был определен обычаем и мог время от времени повышаться. Кроме того, в отличие от цензивы земля, сданная в аренду, по окончании срока договора возвращалась в распоряжение сеньора.

В предреволюционный период к сдаче земли в краткосрочную аренду (на 5-10 лет) все чаще прибегали буржуа, приобретающие дворянские поместья. Арендные отношения стали охватывать все более широкий круг имуществ. Нередко зажиточные крестьяне или буржуа получали от сеньоров в аренду за соответствующую плату на год или на несколько лет право на баналитеты (феодальные монополии земельных собственников) или иные виды феодальной ренты.

Важное место в средневековом праве Франции занимал договор займа. В ряде долговых документов XII-XIII вв. использовалась римская формула займа (mutuum), но она не получила распространения. Каноническое право запрещало взимание процентов, но, поскольку крупнейшим заимодавцем во Франции в это время была церковь, она же нашла и обходные пути для этого запрета. В некоторых случаях должник выплачивал кредитору заранее определенную сумму (до 25% от полученной им в долг), которая не считалась процентами. В других случаях он принимал на себя встречное обязательство выплачивать кредитору фиксированную ренту в виде определенной части доходов. Со временем при договоре займа все чаще стал использоваться "мертвый залог", при котором должник закладывал земельный участок, причем доходы от него поступали кредитору и не засчитывались в счет уплаты долга.

С XIV-XV вв. в качестве заимодавцев во Франции выступает уже городская верхушка, ростовщики, которые под залог земли или за право взимать ренту ссужали деньги крупным феодалам и самому королю. В период абсолютизма ростовщические операции приобрели столь широкий размах, а число заложенных сеньорий стало столь значительным, что это вызывало всеобщее недовольство дворянства. Королевским ордонансом в XVIII в. был запрещен залог имущества, если он сопровождался передачей кредитору заложенной земли. Но еще с XII в., особенно в ростовщических операциях церкви, для гарантии по договору займа стала использоваться ипотека, когда заложенная земля оставалась у должника, но с выплатой последним установленной ренты.

Развитие торгового и ростовщического капитала, рост банковских операций потребовали специальной регламентации профессиональной деятельности купцов, банкиров, маклеров и т.п. С учетом сложившейся международной торговой практики в 1673 году был издан королевский ордонанс о торговле, известный по имени его составителя как Кодекс Савари, а в 1681 году - ордонанс о морской торговле. В этих актах определялся правовой статус купцов и порядок образования торговых товариществ, содержались нормы, относящиеся к специальным институтам, выработанным в практике международной и морской торговли, таким, как вексель, банкротство, страхование и т.д. Тем самым было положено начало созданию во Франции наряду с общими нормами, регулирующими имущественный оборот (гражданское право), обособленных норм торгового права, что в последующем привело в этой стране к дуализму частного права.

Государственная регламентация производства и торговли. Феодальный характер права в средневековой Франции проявился также в многочисленных стеснениях торговли и производственной деятельности. Их появление исторически было связано с закреплением в королевских хартиях и нормах городского права сословно-корпоративной организации городской жизни. Предусматривая привилегии для ремесленных цехов и купеческих гильдий, средневековое право воздвигало непреодолимые препятствия на пути частного предпринимательства и ограничивало свободу в договорных отношениях. Тщательная правовая регламентация распространилась во Франции не только на торговую деятельность цехов и купцов, но и на внутреннюю организацию производства и его технологию, что нашло свое отражение в детальном определении видов сырья и способов его переработки, производственного процесса, номенклатуры и качества готовых изделий и т.п.

На первых порах развития ремесла и торговли, особенно в условиях феодального произвола, установление четких правовых рамок для производственной и торговой деятельности способствовало ее упорядочению и даже защите. Однако со временем мелочная регламентация производства и торговые монополии стали тормозом на пути развития более передовых капиталистических отношений. Именно поэтому с XVI в. цеховая система во Франции, несмотря на предоставление королевскими актами некоторых дополнительных привилегий отдельным цехам, приходит в упадок, уступая место мануфактурному производству.

Быстрому росту мануфактур во Франции способствовала проводившаяся при абсолютизме политика меркантилизма и протекционизма, предусматривающая активное вмешательство государства в хозяйственную жизнь. Особенно широко политика протекционизма использовалась во второй половине XVII в. при Ж. Кольбере. Пытаясь добиться роста государственных доходов, Кольбер установил ограничения на ввоз иностранной продукции, запрещал вывоз сырья, поощрял экспорт готовых изделий и тем самым создавал более благоприятные условия для развития во Франции частного предпринимательства. Кольбер выдавал организаторам мануфактур льготные королевские патенты с установлением монопольных привилегий, предоставлял им государственные субсидии. Создаваемые королевские мануфактуры (накануне революции их было 514) нередко оказывались убыточными, но они способствовали становлению во Франции капиталистической промышленности.

Некоторые торговые компании, участвующие в международной коммерции (Ост-Индская, Вест-Индская, Левантийская и др.), также создавались с участием государственного капитала, отчисляли в казну часть прибылей. Абсолютистское правительство использовало и систему государственных займов, выпуская время от времени процентные государственные облигации. Приобретателем этих ценных бумаг была прежде всего ростовщическая буржуазия, которая, кредитуя короля, добивалась для себя важных привилегий.

Чисто феодальные методы правового регулирования торговли и промышленности получили свое выражение и в налоговой политике абсолютизма, выразившейся, в частности, в значительном увеличении косвенных налогов (акцизов), например на продажу соли, вина. Налоговый гнет тяжелым бременем ложился на крестьянские хозяйства. Он создавал преграды для формирования торгово-промышленного капитала во Франции и в то же время - поле деятельности для ростовщических и финансовых кругов буржуазии. Специальные компании откупщиков (из ростовщиков и банкиров), внося в королевскую казну крупную сумму денег, получали право на взимание государственных налогов на определенной территории. Эти компании имели свои собственных сборщиков налогов, которые, используя и государственный аппарат принуждения, взимали с населения поборы сверх установленной суммы на логов, хотя такая практика формально считалась незаконной. Система откупов была разорительной для крестьянства и обременительной для растущей французской буржуазии в целом. Королевская власть в случаях особо скандальных разоблачений проводила судебные процессы над зарвавшимися откупщиками ("кровососами"), временами даже сворачивала практику откупов (в конце XVI - начале XVII в.), но в целом она процветала вплоть до революции 1789 года.

Государственная регламентация производства и торговли превратилась в очевидный тормоз экономического развития, и, обострив социальные конфликты в обществе, стала одним из факторов, приблизивших буржуазную революцию.

Семейное и наследственное право. Брак и семья во Франции регулировались в основном каноническим правом. В XVI-XVII вв. королевская власть, стремясь усилить государственное воздействие на брачно-семейные отношения, серией ордонансов отступила от церковных норм, относящихся к заключению брака. Сам брак, хотя по-прежнему фиксировался лишь в церковных книгах, стал рассматриваться не только как религиозное таинство, но и как акт гражданского состояния. Было пересмотрено старое каноническое правило, согласно которому при вступлении в брак не требовалось согласие родителей. Отныне дети, нарушившие волю родителей, могли быть лишены наследства. Кроме того, в XVII в. родители получили право обращаться в Парижский парламент с жалобой на действия кюре, заключившего браге без их согласия. В связи с нерасторжимостью брака по каноническому праву парламент не мог признать его недействительным, но объявлял заключенным незаконно. В результате брак не порождал юридических последствий.

Личные отношения супругов (главенство мужа, безусловное подчинение ему жены, совместное проживание и т.п.) также определялись каноническим правом, но положение детей в семье и имущественные отношения супругов были различными в северной и южной частях страны. В стране обычного права родительская власть рассматривались как своеобразная опека и сохранялась в основном до совершеннолетия детей. Здесь также длительное время действовал режим общности имущества супругов, которым распоряжался муж. На юге под влиянием римского права утвердилась сильная отцовская власть над детьми, но существовал раздельный режим имущества мужа и жены.

В период позднего средневековья под влиянием норм римского права сократилась имущественная правосубъектность жены. На юге все сделки, заключенные ею без согласия мужа, признавались ничтожными. Напротив, на севере режим общности имущества перестал быть обязательным, и за супругами закрепилась большая свобода решать свои имущественные взаимоотношения по обоюдному согласию. Повсеместно во Франции к этому времени усиливается родительская (прежде всего отцовская) власть над детьми, которые, как и в римском праве, не могли совершать юридические акты без согласия родителей. Отец получил право просить у королевской администрации заключения в тюрьму непокорных детей.

В наследственном праве Франции наиболее характерным институтом был майорат, т.е. передача по наследству земельного имущества умершего старшему сыну. Такой порядок позволял избегать дробления феодальных сеньорий и крестьянских хозяйств. На наследника возлагалась обязанность помогать своим несовершеннолетним братьям, выдавать замуж сестер. На юге Франции под влиянием римского права широкое распространение получили завещания. В них особенно было заинтересовано духовенство, поскольку священники считались исполнителями завещательной воли умершего и часть завещанного имущества отказывалась церкви. Под воздействием церкви завещание все более начинает проникать и в обычное право, хотя завещательная свобода на севере была существенно ограничена в пользу законных наследников. Последние не могли быть лишены наследства завещательным распоряжением без особо серьезных к тому оснований.

Уголовное право. В IX-XI вв. во Франции в основном продолжала существовать система преступлений и наказаний, восходящая к раннему средневековью. Преступление рассматривалось как действие (частная обида), затрагивающее интересы отдельных лиц, а наказания, которые еще не были отмечены печатью жестокости, сводились прежде всего к компенсации за вред, причиненный частным лицам.

Однако к XI-XII вв. феодальные черты уголовного права раскрываются достаточно полно. Преступление перестает быть частным делом, а выступает как "нарушение мира", т.е. утвердившегося феодального правопорядка. Получают развитие такие качества уголовного права, как уголовная ответственность без вины, жестокость наказаний, неопределенность составов преступлений. Если еще в среде самих феодалов вопрос о преступлениях и наказаниях рассматривался в "суде равных", исходя из правовых обычаев и представлений о феодальной чести, то по отношению к подвластному крестьянскому населению сеньор в уголовных делах был по существу одновременно и законодателем и судьей. Он мог применять уголовную репрессию против крестьян за самые различные проявления неповиновения, вплоть до невыполнения сеньориальных повинностей.

С постепенной централизацией государства и усилением королевской власти в XIII-XV вв. ослабляется сеньориальная юрисдикция и возрастает роль законодательства королей в развитии уголовного права, которое все более приобретает репрессивный характер. Расширяется круг дел, которые рассматриваются как тяжкие преступления и входят в категорию так называемых "королевских случаев" (фальшивомонетничество, убийство, изнасилование, поджоги и т.д.). Короли своим законодательством начинают активно вмешиваться и в религиозную сферу, дополняя нормы канонического права. Так, еще в 1268 году Людовик IX издал ордонанс, предусматривающий особое наказание за богохульство. Появляется ряд новых составов преступлений, связанных с понятием "оскорбление величества". Окончательному исчезновению представления о преступлении как "частном деле" способствовал Великий мартовский ордонанс 1357 года, который предусматривал запрет на замену наказания денежной компенсацией. По требованию сословий король лишался права помилования лиц, совершивших тяжкие преступления.

Вплоть до революции 1789 года уголовная ответственность того или иного лица непосредственно связывалась с его сословным положением. К дворянам лишь в исключительных случаях применялись телесные наказания, которые обычно заменялись штрафами и конфискациями имущества, не допускалась смертная казнь через повешение. Особая система уголовной ответственности существовала для духовенства. Вместе с тем полностью отбрасывались всякие представления о законности в случаях подавления городских и крестьянских восстаний, когда окончательно исчезали разграничения между судебной и внесудебной расправой. Так, при подавлении Жакерии только за две недели было казнено 20 тыс. человек.

В средневековом уголовном праве Франции допускалось объективное вменение, т.е. уголовная ответственность без вины. Так, в королевских законах за некоторые политические преступления предусматривалась коллективная ответственность членов городских корпораций, а также членов семьи преступника, в том числе его детей. Законодательство и кутюмы в принципе знали понятие невменяемости, т.е. неспособности человека в силу психического расстройства осознавать значение своих действий. Но по ряду преступлений, в том числе за "оскорбление величества", к уголовной ответственности привлекались умалишенные и малолетние. Уголовному "преследованию" подвергались даже трупы преступников, а также животные и предметы, явившиеся причиной смерти человека.

В период абсолютизма законодательство особо детализирует составы преступлений, направленных против короля, французского государства и католической церкви. В связи с этим значительно расширяется круг действий, которые подпадают под понятие "оскорбление величества". Наиболее тяжкими считались покушения на короля или членов его семьи и заговор против государства. В XVII в. при Ришелье была создана "вторая ступень" преступлений, рассматривавшихся как "оскорбление величества". Это заговор против министров короля, командующих королевскими войсками, губернаторов провинций и других высших королевских чиновников, измена на войне, дезертирство, шпионаж, строительство крепостей без королевского разрешения и т.п.

Разнообразными были и религиозные преступления: богохульство, кощунство и святотатство, колдовство, ересь и т.д. Понятие "ересь", как и понятия других религиозных преступлений, отличалось особой неопределенностью и менялось на разных этапах развития французского государства. Наиболее массовый характер пре следование еретиков получило в период Реформации, особенно после эдикта Генриха II в 1547 году, предписавшего сжигать на кострах всех протестантов. Гонения на кальвинистов (гугенотов) в это время вылились в массовые внесудебные расправы (в 1572 году в Варфоломеевскую ночь было убито 2 тыс. человек), в кровопролитные религиозные войны XVI-XVII вв.

В связи с процессом первоначального накопления капитала и массовым разорением крестьянства королевскими ордонансами были предусмотрены специальные меры уголовной репрессии против бродяг, нищих и безработных, ставившие своей целью создание системы наемного труда. Незадолго до революции это законодательство пополнилось очередным королевским ордонансом (в 1764 году), по которому лица, не имеющие средств к существованию, посылались на тяжелые работы на галерах.

Так же как и преступления, наказания не были четко определены в королевском законодательстве, их применение во многом зависело от усмотрения суда, от сословного положения обвиняемого. Целью наказания стало возмездие и устрашение. Приговоры приводились в исполнение публично, с тем, чтобы страдания осужденного вызывали страх у всех присутствующих. Смертная казнь применялась в разнообразных формах: разрывание на части лошадьми, четвертование, сожжение и т.д. Многочисленными были членовредительские и телесные наказания: отрезание языка, отсечение конечностей, терзание раскаленными щипцами и т.д. Широко стало применяться и тюремное заключение, которое в более ранний период предусматривалось главным образом церковными судами. В качестве основного и дополнительного наказания использовалась и конфискация имущества, что было выгодно королевской казне, когда дело касалось больших состояний буржуа.

В уголовном праве Франции четко проявилась и такая специфически средневековая черта, как явное несоответствие тяжести наказания характеру преступления. Она усугублялась произволом королевских судей, особенно злоупотреблявших конфискацией имущества, что вызывало большое недовольство французской буржуазии, передовые идеологи которой подвергли в XVIII в. сокрушительной критике всю систему дореволюционного уголовного "права.

Судебный процесс. Вплоть до конца XII в. судебный процесс, как это было ранее у франков, сохранял в основном обвинительный характер. Большое распространение получает судебный поединок, который проводился при взаимном согласии на то сторон или же в случае, когда одна из них обвиняла противника во лжи. Правовые обычаи детально регламентировали процедуру судебной дуэли.

При рассмотрении дел крестьян в сеньориальных судах наряду с традиционными доказательствами еще в XI в. стали применяться пытки, и процесс утрачивал свой былой состязательный характер. К этому времени розыскная (инквизиционная) форма процесса, называвшаяся еще римско-католической, утверждается в церковных судах, а с XIII в. постепенно вводится в судах короля и крупных феодалов. Вплоть до XV в. розыскной и обвинительный процессы существовали как бы параллельно, но последний постепенно начал выходить из употребления в связи с отменой важных традиционных видов доказательств ("божьего суда") - ордалий и судебного поединка.

Окончательное закрепление розыскного процесса происходит с утверждением абсолютизма путем издания серии королевских актов: ордонанса 1498 года, эдикта 1539 года и Большого уголовного ордонанса 1670 года. Правда, первоначально этот процесс именовался экстраординарным, но именно он применялся в большинстве важных уголовных дел. Именно в этот период получила распространение практика, когда для тюремного заключения человека требовалось только вписать его имя в пустой бланк королевского приказа на арест (lettres de cachet).

Первой стадией розыскного процесса было дознание, т.е. сбор предварительной и тайной информации о преступлении и преступнике. Судебное дело возбуждалось на основании обвинения королевского прокурора, а также доносов и жалоб, содержание которых оставалось неизвестным для обвиняемого. Затем судебный следователь собирал письменные доказательства, допрашивал свидетелей и обвиняемого, проводил очные ставки. При розыскном процессе подразумевалась виновность обвиняемого, поэтому показаний одного свидетеля было достаточно для применения пытки. Цель ее состояла в том, чтобы вырвать признание обвиняемого, которое рассматривалось как "царица доказательств".

Само судебное рассмотрение дела проходило в закрытом заседании, причем решающее значение придавалось материалам, собранным в ходе следствия. Полноценным доказательством вины обвиняемого были, кроме собственного признания, показания двух "заслуживающих доверия" свидетелей, письма самого обвиняемого, протоколы, составленные на месте преступления, и т.д. Хотя ордонанс 1670 года предусмотрел деление доказательств на оправдательные и обвинительные, суд основное внимание уделял именно последним. В случае отсутствия достаточных обвинительных доказательств судья мог распорядиться о повторном проведении пытки.

До XIII в. судебные приговоры считались окончательными и не подлежали обжалованию. Лицо, недовольное решением судей, могло вызвать их на судебный поединок и последовательно драться с каждым из них. Обжалование в суд вышестоящего сюзерена было возможно только в случае "ошибки в праве".

С XIII в. постепенно признается право обжаловать любое дело из сеньориального суда в королевский суд. В свою очередь в королевских судах допускалось обращение с апелляцией в более высокую инстанцию. Высшим апелляционным судом по гражданским и уголовным делам со временем становится Парижский парламент. Наличие большого числа апелляционных инстанций, особенно в предреволюционный период, делало судебные процессы затяжными и дорогостоящими.

Глава 22. Право средневековой Германии

Источники и система. В период с V по XI в. архаическое "народное" право восточных франков имело племенной характер, и в его основе лежали такие принципы, как святость обычая, коллективная "совесть" и ответственность сородичей, кровная месть (с постепенным вытеснением ее композицией - денежными возмещениями), коллективное правосудие с применением "божьего суда" (ордалии), соприсяжничества и иных символических обрядов.

Становление королевской власти, а затем ее устойчивое ослабление обусловили правовой партикуляризм в течение всего периода германского средневековья. С формальной точки зрения в Германии начиная с XII-XIII вв. не существовало "общегерманского права", если не считать императорского законодательства по отдельным вопросам, а было право различных территориальных образований, включая право городов.

Кроме того, германская средневековая правовая система отличалась отчетливым обособлением комплекса правовых норм, касающихся высшего феодального сословия, так называемого ленного права. Если в Англии и в определенной мере во Франции с XIII в. нормы права, регулирующие вассально-ленные отношения, действовали в тесной взаимосвязи с другими нормами феодальной правовой системы, то в Германии традиционным стало деление права на земское (право земли, территории - Landrecht) и ленное (Lehn-recht). Ленное, земское, городское, каноническое право в Германии регулировало одни и те же отношения (поземельные, имущественные, брачно-семейные, наследственные) по-разному, в зависимости от сословной принадлежности субъекта права и местности, территории, право которой на него распространялось. Чаще всего определить его "собственное" право мог только суд.

Средневековое право вообще, и германское право в частности, демонстрирует особую приверженность к судебным процедурам, в ходе которых человек мог "искать свое право".

Тем не менее, нельзя отрицать тот факт, что в Германии были выработаны некоторые общие правовые принципы и институты, которые, будучи добровольно признанными различными политическими единицами, составили основу "общего права" Германии. Такие принципы формировались как на базе универсальных норм обычного права германцев, так и на законотворческой деятельности германских императоров в XII - первой трети XIII в., которая затем фактически прекратилась и активизировалась только в XVI в. Так называемые "статуты мира", периодически издаваемые императором и рейхстагом в XII-XIII вв., содержали общие нормы, относящиеся к охране собственности и жизни и угрожавшие похитителям, поджигателям, убийцам и другим "нарушителям мира" различными наказаниями. В период с 1103 по 1235 г. таких "статутов мира" было издано около 20. Среди них наиболее известным был Майнцский статут 1235 года, который неоднократно подтверждался впоследствии. Он провозглашал некоторые общие принципы "установленного права" для жителей всей Германии, включая принцип обязательного судебного разбирательства в целях "защиты тела и имущества" вместо мщения и самосуда.

Важную роль в развитии германского права сыграли местные систематизации норм обычного права, включавшие в себя также положения имперского законодательства и судебную практику ("Саксонское зерцало", "Швабское зерцало", "Франконское зерцало" и т.п.). Действие норм и принципов этих сборников выходило далеко за пределы мест, где они были изданы, и способствовало определенной унификации права.

"Саксонское зерцало", написанное в 1220-е годы шеффеном Эйке фон Репгау, объединило наиболее распространенные нормы обычного права и судебной практики северо-восточной Германии. Трактат был разделен на две части: первая была посвящена земскому праву, другая - ленному праву. "Право земли" содержало нормы как обычного права, так и императорского законодательства, которые применялись в земских судах в отношении "неблагородных" свободных. Ленное право регулировало узкий круг вассально-ленных отношений между "благородными" свободными. В работе практически не содержалось ссылок на римское, городское или торговое право и имелись редкие упоминания норм канонического права и права других земель.

"Саксонское зерцало" получило признание во многих германских землях и городах, где на него нередко продолжали ссылаться вплоть до 1900 года.

Высокая степень единообразия сложилась в германском городском праве. Здесь право нескольких ведущих городов широко заимствовалось другими. Например, законы Магдебурга действовали в более чем 80 городах, Франкфурта - в 49, Любека - в 43, Мюнхена - в 13, поскольку нормы права "материнского" города или решения его судов направлялись в суды дочерних городов по их просьбе. Так, в Германии образовались две основных "семьи" городского права - любекского и магдебургского. Право Любека распространилось в городах Северного и Балтийского региона, я том числе в Новгороде и Таллинне, и являлось определяющим в рамках ганцейского союза. Магдебургское городское право действовало на обширной территории восточных земель, включавших Восточную Саксонию, Бранденбург, отдельные области Польши.

Наибольшую известность получили нормы магдебургского права, посланные в Бреслау в 1261 году (64 статьи) и в Герлиц в 1304 году (140 статей). В XIV в. систематизированное магдебургско-бреслауское право было издано в пяти книгах, содержащих около пятисот статей. Первая книга была посвящена городским судьям, порядку их введения в должность, их компетенции, правам и обязанностям. Вторая книга охватывала вопросы судопроизводства, третья относилась к различным искам, четвертая была посвящена семейному и наследственному праву, пятая (незавершенная) - различным решениям, не рассматривавшимся в других книгах.

В рамках городского права постепенно выделяется еще более универсальная система - торговое право, или "право купцов", которое с самого начала приобрело национальный характер. Значительное количество норм торгового права содержалось в статутах городского права XIII в. г. Любека, Брюгге, других германских городов - участников Ганзы. Широкий авторитет во всех странах Балтии приобрели законы Висби (около 1350 года) - порта на острове Готланд в Балтийском море, в которых регулировались вопросы морской перевозки и морской торговли. В этом портовом городе свои ассоциации имели германские, шведские, латышские, новгородские купцы, но наибольшее влияние на развитие права Висби оказали городские статуты Гамбурга и Любека.

Значительное развитие торговое право получило в североитальянских землях Германской империи, где образовались городские коммуны, объединенные в так называемую Ломбардскую лигу (Верона, Венеция, Бергамо, Милан, Парма, Болонья и др.). Здесь впервые была проведена систематизация торговых обычаев ("Книга обычаев" Милана 1216 года), осуществлялась запись решений торговых судов различных видов (морских, ярмарочных и т.п.).

Важным источником германского торгового права стали и международные договоры с другими городами, их союзами и даже иностранными монархами для предоставления режима "наибольшего благоприятствования" в торговле. Известен, например, подобный договор между г. Кельном и английским королем Генрихом II, в котором король обещал купцам Кельна аналогичное отношение (т.е. предоставлял им "национальный режим").

В XIV-XVI вв. установлению определенного правового единства в Германии стали способствовать рецепции римского права. В конце XV в. Дигесты Юстиниана, обработанные с учетом потребностей времени, были признаны руководящим источником права для учрежденного в 1495 году Высшего имперского суда. В XVI в. римское пандектное право получает авторитет имперского закона и продолжает действовать в качестве "общего права" Германии вплоть до принятия Германского гражданского уложения 1900 года.

Важный вклад в создание общегерманских принципов уголовного права был внесен в 1532 году изданием уголовного и уголовно-процессуального уложения Карла V ("Каролины"). Изданная как общеимперский закон, "Каролина" провозглашала верховенство имперского права над правом отдельных земель, отмену "неразумных и дурных" обычаев в уголовном судопроизводстве в "местах и краях". Вместе с тем она допускала сохранение для курфюрстов, князей и сословий их "исконных и справедливых обычаев". Однако поскольку уложение вполне соответствовало как политическим интересам княжеской верхушки, так и современным требованиям уголовного права и процесса, оно было общепризнано в качестве источника права во всех землях. На основе "Каролины" образовалось общее немецкое уголовное право.

Несмотря на указанный процесс унификации германского права, нормы "общего германского права" имели в основном рекомендательный характер и зависели от степени их "признания" в германской земле. Правовые системы складывались преимущественно по отдельным территориям-государствам Германии.

С XIII в. в землях Германии активно развивается княжеское законодательство, ограничивающее использование обычая и содержащее новые нормы уголовного, наследственного и торгового права, распространяющиеся на всех свободных подданных. Завершение процесса оформления собственных правовых систем в княжествах связано с кодификацией местного права в XVII-XVIII вв., в эпоху утверждения "княжеского абсолютизма". Так, в середине XVIII в. издаются уголовное уложение и Гражданский кодекс в Баварии, в 1768 году в Австрии издается уголовное уложение "Терезиана", а в 1787 году там же - новое уголовное уложение.

Особенно широкую известность получило Прусское земское уложение, изданное в 1784 году. Его источниками послужили "Саксонское зерцало", римское право, Магдебургское и Любекское право, практика берлинского верховного суда. Уложение состояло из двух частей. Первая была посвящена гражданскому праву. Во второй части содержались главным образом нормы государственного и уголовного права, а также нормы о положении сословий, о школах и церкви. Как дань "просвященному абсолютизму" кодекс содержал некоторые элементы современной ему трактовки собственности и "естественных прав" человека. Однако в прусском праве на деле доминировали иные принципы, такие, как неограниченная власть прусского короля, мелочная регламентация всех сторон общественной и частной жизни, бесправие крепостных и привилегированное положение дворянства. Кодекс отличался обилием морализирующих положений, неопределенностью юридических формулировок и устаревшими мерами наказания типа палочных ударов.

Общеимперское законодательство. Как отмечалось, постановления центральных органов империи в XII-XIII вв. имели своей основной функцией поддержание "земского мира". Соответственно общеимперское право традиционно содержало в основном уголовно-правовые нормы.

Первоначально механизм поддержания мира заключался в том, чтобы связать бессрочным обязательством (присягой) не совершать насилия в его любой форме всех подданных империи. В позднейших статутах нормы об охране жизни и собственности приобрели императивный, независимый от присяги характер и стали охватывать достаточно широкий спектр отношений. Так, в Майнцском статуте нарушениями мира признавались и подлежали наказанию неподчинение церковной юрисдикции, незаконное взимание дорожных и других пошлин и сборов за охрану и сопровождение, воспрепятствование свободному и безопасному передвижению германцев и иностранцев, незаконное заявление претензий, ущемляющих различные права граждан (о патронате и т.п.). Подлежали наказанию и "классические" преступления, среди которых особо отмечались фальшивомонетничество, захват заложников, убийство (особенно отцеубийство), государственная измена.

Статуты мира требовали, чтобы потерпевшие не вершили самосуда, а обращались в суд для разрешения дел "по справедливости согласно разумным обычаям земель". Нарушение этого принципа как со стороны потерпевших, так и со стороны судей наказывалось как минимум штрафом, ибо "где кончается власть права, господствует жестокий произвол". Незаконное мщение без обращения в суд, нарушение перемирия, заключенного перед судом, захват имущества в обеспечение долга без разрешения судъи могли привести к объявлению виновного "вне закона". Вместе с тем самосуд (с соблюдением определенных правил) считался законным, если стороны не были удовлетворены судебным решением.

Особое внимание уделялось в статутах принципам организации и деятельности судов. Провозглашалась необходимость замещения должности судьи только достойными людьми, утверждался принцип суда равных, с участием высших по положению или равных свидетелей. Юстициарий, возглавляющий судопроизводство в отсутствие императора, должен был соответствовать по личным качествам своей должности, быть из свободного сословия и оставаться в должности "при хорошем поведении" не менее года. Судебное заседание следовало проводить каждый день, кроме воскресений и праздников, в отношении "прав и собственности" подданных, за исключением князей и других "высоких особ". Наиболее важные дела оставлялись на разрешение императора. При юстициарии предусматривалась должность специального нотариуса из мирян, который ведал бы приемом и хранением заявлений и жалоб, ведением протоколов и записями решений в императорском суде. Особенно рекомендовалось записывать спорные дела с указанием местности, согласно обычаям которой было вынесено решение.

Таким образом, была сделана попытка создать подобие постоянной канцелярии для хранения, систематизации и изучения судебных решений и обычаев земель, что позволило бы решать дела на основе "общего" германского права.

Принципы наказания определялись характером преступления и преступника. Учитывались "дерзость" преступления, а также рецидив. За имущественные правонарушения полагалось в основном возмещение ущерба. Соучастники наказывались аналогично преступнику.

Особо оговаривалась опала - объявление императором человека "вне закона", что означало лишение чести и всех прав. Сознательно укрывающие объявленного "вне закона" подлежали равному с ним наказанию, включая города, которым грозило уголовное преследование и разрушение стен.

Статуты мира были частью императорского права, предназначенного для собственно германских территорий империи. Для Италии же издавались гораздо более обширные и разработанные своды законов, которые могли опираться на централизованные учреждения нормандского сицилийского королевства.

Традиция императорского законодательства о предупреждении и наказании различных правонарушений была возобновлена в XVI в. изданием "Каролины", содержащей некоторые общие принципы уголовного права, а также значительный перечень преступлений и наказаний. Являясь практическим руководством по судопроизводству для шеффенов, этот закон не содержал четкой системы и последовательного разграничения норм уголовного и уголовно-процессуального права.

К общим понятиям уголовного права, известным "Каролине", можно отнести умысел и неосторожность, обстоятельства, исключающие, смягчающие и отягчающие ответственность, покушение, соучастие. Эти понятия, однако, не всегда были достаточно четко сформулированы и излагались применительно к отдельным видам преступлений и наказаний.

Ответственность за совершение преступления, по "Каролине", наступала, как правило, при наличии вины - умысла или неосторожности. Однако феодальное уголовное право Германии нередко устанавливало ответственность и без вины, за вину другого лица ("объективное вменение"). Кроме того, применявшиеся методы установления виновности часто влекли за собой осуждение невиновного человека.

Обстоятельства, исключающие наказание, подробно излагаются в "Каролине" на примере убийства. Так, ответственность за убийство не наступала в случае необходимой обороны, при "защите жизни, тела и имущества третьего лица", задержании преступника по долгу службы и в некоторых других случаях. Убийство в состоянии необходимой обороны считалось правомерным, если убит был нападавший со смертельным оружием и если подвергшийся нападению не мог уклониться от него. Ссылка на необходимую оборону исключалась при законном нападении (для задержания преступника) и при убийстве, совершенном после прекращения нападения, в ходе преследования нападавшего. Судебник предписывал проводить тщательное разбирательство каждого конкретного случая необходимой обороны, поскольку правомерность ее должен был доказывать сам убийца, а неправомерность влекла за собой наказание.

"Каролина" предусматривает и некоторые смягчающие обстоятельства. К ним относились отсутствие умысла ("неловкость, легкомыслие и непредусмотрительность"), совершение преступления "в запальчивости и гневе". Смягчающими обстоятельствами при краже считались малолетний возраст преступника (до 14 лет) и "прямая голодная нужда". Гораздо более многочисленными являются отягчающие вину обстоятельства: публичный, дерзкий, "злонамеренный" и кощунственный характер преступления, повторность, крупный размер ущерба, "дурная слава" преступника, совершение преступления группой лиц, против собственного господина и т.п.

В судебнике различаются отдельные стадии совершения преступления, выделяется покушение на преступление, которое рассматривается как умышленное деяние, не удавшееся вопреки воле преступника. Покушение наказывалось обычно так же, как оконченное преступление. При рассмотрении соучастия уложение чаще всего упоминает пособничество. Законоведы того времени различали три вида пособничества: помощь до совершения преступления; на месте преступления (совиновничества); после его совершения. В последнем случае от "корыстного сообщничества" отличалось "укрывательство из сострадания", влекущее более мягкое наказание.

"Каролина" не классифицировала составы преступления, а лишь перечисляла их, располагая в более или менее однородные группы. Прежде всего указывались преступления против религии - богохульство, кощунство, колдовство, нарушение клятвы, а также преступления, несовместимые с христианской моралью, - распространение клеветнических пасквилей, подделка монеты, документов, мер и весов, объектов торговли. К ним примыкали преступления против нравственности: прелюбодеяние, двоебрачие, кровосмесительство, сводничество, изнасилование, похищение женщин и девушек.

К государственным преступлениям относились измена, бунт против властей, различные виды нарушений "земского мира" - вражда и месть, разбой, поджог, злостное бродяжничество. Косвенно упоминалось оскорбление императорского величества.

В группе преступлений против личности выделялись различные виды убийства, а также самоубийство преступника, в результате которого наследники могли лишаться права наследования. Преступления против собственности включали многочисленные виды кражи, недобросовестное распоряжение доверенным имуществом. Специально оговаривались кража в церкви, а также такие виды кражи, которые были характерны для малоимущих слоев населения (плодов и урожая, рыбы, леса). Наконец, упоминались некоторые преступления против правосудия - лжесвидетельство, незаконное освобождение заключенного охранником, неправомерный допрос под пыткой.

Хотя в преамбуле "Каролины" имелось утверждение о равном правосудии для "бедных и богатых", во многих статьях подчеркивалась необходимость при назначении наказания учитывать сословную принадлежность преступника и потерпевшего лица. Так, при определении наказания за кражу судье следовало учитывать стоимость украденного и другие обстоятельства, но "в еще большей степени должно учитывать звание и положение лица, которое совершило кражу" (ст. 160). В ст. 158 было предусмотрено, что знатное лицо могло быть подвергнуто за кражу не уголовному, а "гражданско-правовому наказанию". Нарушение "земского мира", которое строго каралось при прочих равных условиях, считалось вполне законным для лиц, получивших дозволение императора отомстить за нанесенную обиду или враждующих с недругами своего господина. В ином положении находились лица незнатного происхождения, малоимущие. Правда, совершение незначительной кражи плодов днем и "по прямой голодной нужде" также могло повлечь только имущественную ответственность. Однако неимущему было гораздо труднее возместить ущерб. Кроме того, в иных случаях за кражу урожая, рыбы, леса, особенно в ночное время, полагались телесные или иные наказания по усмотрению судей и по местным обычаям. Особенно сурово и незамедлительно предписывалось карать подозрительных нищих и бродяг как "опасных для страны насильников" (ст. 39, 128).

Широта судейского усмотрения в "Каролине" была ограничена лишь формально указанием на верховенство императорского права при определении высшего предела наказания. Судьи могли по своему усмотрению назначать одно или несколько рекомендованных наказаний, применять местные обычаи, а в затруднительных случаях прибегать к разъяснениям законоведов.

Вся система наказаний определялась основной целью карательной политики - устрашением. В "Каролине" содержатся следующие основные виды наказания: смертная казнь, членовредительские наказания (урезание языка, ушей и т.п.); телесные наказания (сечение розгами); позорящие наказания (лишение прав, выставление у позорного столба в железном ошейнике, клеймение); изгнание; тюремное заключение; возмещение вреда и штраф. Смертная казнь была прямо предписана или могла быть применена за подавляющее большинство преступлений, причем в квалифицированной форме (сожжение, четвертование, колесование, повешение, утопление и погребение заживо - для женщин). Телесные и членовредительские наказания могли назначаться за обман и кражу. Тюремное заключение, изгнание и позорящие наказания чаще применялись как дополнительные, к которым относились также конфискация имущества, терзание раскаленными клещами перед казнью и волочение к месту казни. Вместе с тем "злонамеренных" и "способных на дальнейшие преступные действия" лиц предписывалось заключать в тюрьму на неопределенный срок.