Оценка политико-правовых взглядов М. Щербатова и А.Н. Радищева

Размещено на http://www.allbest.ru/

5

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Политико-правовые взгляды М.М. Щербатова

2. Становление идеологии республиканизма в России (А.Н. Радищев)

Библиографический список использованной литературы

Введение

Князь Михаил Михайлович Щербатов (1733--1790) родился в Москве, в детстве получил прекрасное домашнее образование, овладев несколькими европейскими языками. Службу начал в Санкт-Петербурге в Семеновском полку, в который был записан с раннего детства. По объявлении Петром III 18 февраля 1762 г. Манифеста «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» вышел в отставку в чине капитана, увлекся литературой и историей, написал ряд трудов по государствоведению, законодательству, экономике и нравственной философии. В 1762 г. приступил к написанию «Истории Российской от древнейших времен» и занимался ей в течение всей жизни (работа доведена до 1610 г., опубликована в семи томах в 1901--1904 гг.). В 1767 г. Щербатов был избран депутатом от ярославского дворянства в Уложенную комиссию, перед которой Екатерина II поставила задачу пересмотра действующего законодательства и создания нового свода законов. Для этой Комиссии Щербатов составил проект Наказа ярославского дворянства и написал замечания на Большой Наказ Екатерины II.

Наиболее крупными его произведениями на политико-правовые темы были: «О надобности и пользе градских законов» (1759); «Разные рассуждения о правлении» (1760); «Размышления о законодательстве вообще» (1785--789) и «Путешествие в землю Офирскую шведского дворянина С», а также «О повреждении нравов» (80-е гг. XVIII в.).

В последние годы жизни Щербатов пишет политико-публицистические произведения, в которых подвергает резкой критике абсолютную монархию как форму правления, а также деятельность всего екатерининского правительства, отмечая масштабность злоупотреблений, повсеместное нарушение законов, взяточничество должностных лиц, продажность судей, разбазаривание государственных финансовых и земельных фондов и т. д.

Вторая половина XVIII в. характеризуется усилением крепостнического гнета. Пугачевское восстание обратило передовые умы русского общества к поискам вариантов выхода из кризисного состояния. Другой проблемой, активно занимавшей русское общество, была форма правления Российского государства. Поиски ее совершенствования наметили несколько вариантов: превращение абсолютной монархии в просвещенную, различные формы конституционного ограничения монарха и, наконец, предпочтение республиканского образа правления монархическому.

Политическая теория А.Н. Радищева предложила радикальные ответы на все волновавшие современное ему общество проблемы.

1. Политико-правовые взгляды М.М. Щербатова

политический правовой щербатов республиканизм радищев

Щербатов не усматривал никаких положительных изменений в характеристике абсолютной монархии от присоединения к ней определения «просвещенная». «Я охуляю, -- писал он, -- самый состав нашего правительства, называя его совершенно самовластным», а «самовластие не есть род правления, но злоупотребление власти». Такое правление, по мнению Щербатова, направлено к истощению и разорению России и к падению нравственности во всем народе. Выход из этого положения он усматривал в необходимости ограничения власти монарха и соблюдения законности во всех сферах государственной деятельности. В разрешении вопроса о происхождении государства Щербатов придерживался основных принципов естественно-правовой теории и концепции договорного происхождения государства.

В схеме своих рассуждений он исходил из предполагаемого в догосударственном, естественном состоянии равенства всех людей от природы: все произошли «от единого нашего праотца Адама и потом от Ноя... и потому все суть братья и все равно благородны». Но это равенство постепенно разрушалось по причине различия в силах и способностях людей, ибо, наделяя людей различными дарованиями и умом, природа сама предусмотрела возможность неравенства. Анализ исторического опыта человечества приводит Щербатова к мысли о том, что «равенство состояний было возможно только в диком образе». Постепенно оно стало разрушаться, и не только благодаря различиям в способностях, но даже и в связи с возрастным состоянием, ибо природой самой задумана существенная разница и в жизни разновозрастных групп. Возникшее неравенство вполне закономерно стало закрепляться в потомствах. Происхождение собственности, а затем и «потомственного Благородства» Щербатов, подобно Дж. Локку и многим другим западноевропейским мыслителям XVII--XVIII вв., ставит в зависимость от личных качеств человека. Впоследствии именно благодаря таким качествам, как ум, доблесть, добродетель, сила, трудолюбие, некоторые люди заслужили любовь и уважение окружающих, в результате они были «почтены» и избраны в начальники, а их дети стали получать хорошее воспитание и образование и с детства приучались «владычествовать и управлять равными себе».

Договор об образовании государства люди заключили в целях обеспечения безопасности, и при его заключении они «уступили часть своей свободы и своих выгод», притом меньшую часть, иначе они могли бы быть ввергнуты в еще худшее состояние. Таким образом, в условиях государства у людей сохранились неотчуждаемые свободы. Было бы неестественно думать, утверждал Щербатов, что «человеческие естества, одаренные естественной свободой, хотели бы без нужды и непредвиденной себе пользы свободу свою уступить».

При анализе проблем организации государственной власти Щербатов выделял четыре формы правления: монархию, аристократию, демократию и деспотию. Однако он полагал, что в «чистом виде» ни одна из них никогда не существовала, «ибо монарх не может править без вельмож, вельможи не могут без народа... а народ не может без начальников сам себя управлять».

Форму правления и законы государства Щербатов ставил в зависимость от климата страны, размера территории, ее рельефа, плодородия почв и численности народонаселения.

При анализе форм правления западноевропейских государств наиболее привлекательной из них ему представлялась английская конституционная монархия, в качестве достоинств которой он отмечал разделение властей и определение их компетенции законами. Щербатов критикует деспотическое правление, которое всегда возникает при сосредоточении абсолютных полномочий у главы государства. В числе основных отрицательных характеристик этой формы он называет беззаконие и своеволие правителей и, как следствие этого, формирование продажного и своекорыстного аппарата управления. Самовластие (тирания) «есть мучительство, в котором нет иных законов и иных правил, окромя безумных своенравий деспота». В самовластии нет законов, а если и есть, то они никого не способны защитить; обычно такая форма власти порождает нравственные пороки: льстивость вельмож, продажность чиновников, развращенность народа и расстройство всех видов управления страной. На примере анализа царствования Ивана IV Щербатов приходит к выводу, что результатом тирании является общее падение нравов, выразившееся «в уподлении людей, в коренении робости, раболепства и страха... Бодрость духа, любовь к отечеству и верность государю мечом и казнями были стремлены, а занимал их место страх и трепет... подданные, в робости пребывая, ни верности, ни усердия... не имели. Войска ослабели, лишаясь лучших своих начальников». Самовластие, по мнению Щербатова, «разрушает силу государства в самом ее начале».

Республиканское правление также не вызывает симпатий мыслителя, поскольку, по его представлениям, оно всегда чревато возможностью бунтов и мятежей, ибо наглость и пронырство отдельных лидеров вообще не имеет пределов и преград.

Щербатов полагал, что Сулла, Цезарь и Август сумели узурпировать власть именно благодаря республиканскому правлению, предоставившему им возможность постоянно разжигать народные страсти, вызывать волнения и в таких условиях утверждать свою власть. К тому же в республиках все стремятся достичь «равенства состояний», а сама «химера равенства» способна разрушить любое государство. Щербатов рассмотрел античные (Греция, Рим) и современные (Нидерланды) республики и пришел к выводу, что результатом такой формы правления обычно являются «несогласия в народе, наступления на законную власть... возмущения во градах, потеря полезных поселений и стыдное покорство чужим державам». Таковы результаты «порочного их установления и необуздания народной власти».

В более поздних своих публицистических произведениях Щербатов стал находить все-таки определенные достоинства в республиканской форме правления: развитие торговли (для которой предпочтительна вольность); подъем патриотических чувств («никакое другое правление не подает столь великого числа знатных примеров любви к отечеству»; обеспечение законности, ибо в республиках все люди повинуются не множеству различных правителей, «но единому закону». Эти достоинства Щербатов ставил в прямую зависимость от учреждения определенной «равности между гражданами», в результате которой все они «почитают себя единым народом».

Обращаясь к монархии, Щербатов полагал, что здесь следует различать два варианта: монархия ограниченная, функционирующая на основании законов, и монархия абсолютная, равнозначная деспотии, наличие которой он усматривал в России.

Симпатии Щербатова на стороне ограниченной монархии, причем он не делает различия между наследственной и выборной ее организацией. Ограниченная монархия должна иметь основные законы и «хранить жизнь, честь, имение и спокойствие своих граждан» исключительно по законам. Для России такая форма, по мнению Щербатова, традиционна, так как русские великие князья никогда не были «самовластниками», они всегда правили, опираясь на Совет, в состав которого входили «лучшие мужи» дружины, бояре, старцы градские и духовенство. Благодаря такому устройству верховной власти она всегда обладала большим политическим весом.

Щербатов полагал, что монарх неправомочен объявлять войну, заключать мир, устанавливать налоги, издавать законы «без согласия народа». В своей идеальной модели, описанной в «Путешествии в землю Офирскую шведского дворянина С», он перечисляет состав «Высшего правительства», в рядах представителей которого он желал бы видеть дворянских, купеческих и мещанских депутатов. Таким образом, здесь депутатский корпус у него значительно расширен по сравнению с предшествующими проектами ограничения верховной власти.

Представительный орган, моделируемый Щербатовым, -- Высшее правительство состоит из пяти департаментов (уголовных дел, государственных доходов, торговли, морских и сухопутных войск и чужестранных дел), все вопросы в которых решаются коллегиально. В Высшем правительстве сосредоточена законодательная и высшая судебная власть. Судьи выборны, и суд состоит из шести судей и председателя, избираемого составом суда сроком на один год.

Местное управление представлено выборными органами дворянского и купеческого самоуправления с довольно широкими полномочиями.

Монарх возглавляет исполнительную власть и руководит управлением страной в законных пределах. За нарушение законов монархом предусматриваются тяжкие последствия, вплоть до заключения его в темницу. Посмертно, приблизительно через тридцать лет, всенародно обсуждается деятельность каждого монарха и в соответствии с вынесенной оценкой решается вопрос об отношении к его памяти (посмертная честь, памятники или, напротив, осуждение).

Таким образом, монарх в проектах Щербатова представлен высшим чиновником государства: он лишен почестей, особых торжественных одеяний и церемоний, его украшают только добродетели.

Особое внимание в своих проектах Щербатов уделил законодательной деятельности, при этом его взгляды на роль и значение законов находились под заметным влиянием идей Монтескье. «Никакое общество, --писал он, --малочисленное или многочисленное, не может пребывать без некоторых правил или законов, которые каждый поступок устанавливают». Необходимо иметь и специальные учреждения, в обязанности которым вменяется принуждение к исполнению законов. Законы, по своему содержанию, всегда соответствуют образу правления, установленному в той или иной стране. В условиях самовластья (абсолютной монархии) обычно законов нет, «понеже самовластье на страхе основано и содержится мечем и кровью». Но даже если в самовластном правлении и будут приняты законы, полезные для народа, то ничто не помешает самовластному монарху отменить эти законы. В работе «О повреждении нравов в России» Щербатов приводит слова Екатерины II, обращенные к своим вельможам, где она утверждает, что имеет право «невзирая на законы» поступить по своему усмотрению, потому что считает себя превыше всех законов. Сенат часто утверждал беззаконные действия. Щербатов предъявляет большие требования к законодателям («законодавцам»). Лучше всего, считает он, поручить это дело специально сформированной комиссии. Законодатель должен знать древнейшие законы, «главные установления своей страны», свойства своего народа, особенно его недостатки, для того чтобы иметь возможность их искоренять. К тому же Щербатову хотелось видеть в лице законодателей людей мудрых, образованных, милосердных, дальновидных и способных слушать чужие мнения.

При составлении законов «законодавец» не должен «стараться о собственном прибытке», а только «о благе государства», ибо как «благие законы сочиняют благополучие всего народа, так худые делают его злополучие». Законы должны быть написаны «слогом кратким, внятным и не двоякознаменующим».

Щербатов считал, что России нужна новая Книга законов. Будучи подготовленной «законодавцами», она должна была дважды всенародно обсуждаться: в первоначальном и усовершенствованном вариантах для того, чтобы «каждый гражданин не лишен был драгоценного дара вспомоществовать своими советами к тому законодательству, под коим он и чады его жить должны». Причем за активное участие в этом важнейшем мероприятии граждан следует вознаграждать, особенно тех, которые принесли пользу своими советами. Законы должны быть известны народу, и их необходимо изучать во всех учебных заведениях.

Классификация законов дана у Щербатова в духе традиций естественно-правовой школы. Все законы он делит на божественные, естественные и положительные, твердо полагая, что последние должны соответствовать первым двум. Так, он осуждал гражданский закон (положительный), предписывающий нарушать тайну исповеди священнослужителям (доносы священников властям), усматривая в его содержании нарушение Божественного закона. В качестве примера несоблюдения естественного закона он приводил случаи торговли крепостными людьми (прикрытой видимостью законности) и требовал строжайшего запрета таких сделок.

Касаясь вопросов организации судопроизводства, Щербатов высказал ряд прогрессивных идей, активно обсуждавшихся его западноевропейскими современниками: открытость и гласность процесса, участие защитников. Щербатов возражал против вольного толкования смысла закона судьями и требовал их точного соблюдения в процессе судебного исследования дел. Но вместе с тем в своих «Размышлениях о законах» он не отрицал роль прецедента в судебной практике. Высшему суду «ежегодно велено бы печатать подлинником все дела, которые были в нем решены... Нижние же судные места, имея перед своими глазами решения вышнего суда, не осмелились бы от оных отдаляться».

Обжалование судебных приговоров и решений он советовал ввести в законные рамки, точно определив возможные сроки принесения жалоб. Обращаясь к процессуальным нормам, Щербатов выступал за то, чтобы и в России никто, «даже самый подлейший злодей», без суда не наказывался и чтобы каждый гражданин мог быть арестован только с разрешения соответствующих органов и в предусмотренном законом порядке. Выступал он и за соблюдение требования справедливой ответственности за вину, отмечая при этом, что суровость наказания должна соответствовать тяжести преступления. Щербатов осуждал жестокие санкции, настаивая на их смягчении, а применение смертной казни считал возможным в редких случаях -- по тяжким преступлениям, связанным с убийством и совершением повторных грабежей.

Особое внимание уделил Щербатов состоянию правосудия в России. Должность судьи ответственна и почетна, но при самовластии, когда все стало продажным (автор имел в виду царствование Екатерины II), должности заняли недостойные, но способные за них заплатить, «воры и злонравные вознаграждены, развратность одобрена» самим государем; «можно ли после сего правосудия и бескорыстности от нижних судей требовать? В продажном обществе проданы все чиновники... Судья продает правосудие для удовольствия сребролюбия временщика... духовный человек вместо наставления панегирики сочиняет, торговля ослабевает, люди науки... не имея возможности мыслить свободно, бегут сих мест». Но мздоимство судей -- особенно страшный порок, поскольку он разрушает правосудие в государстве. «Мздоимцев судить, -- пишет Щербатов, -- я почитаю яко разбойников, тем более опаснейших, что труднее избежать от их рук и что они разбои и грабежи среди своих градов и в священных местах чинят».

Социальные взгляды Щербатова достаточно противоречивы. Он активно критиковал петровскую Табель о рангах как закон, ущемлявший привилегии дворян, был недоволен екатерининской «Грамотой на права вольности и преимущества благородного российского дворянства» (1785) за недостаточную, по его мнению, степень правовой и социальной защиты дворянства. В сословном устройстве общества Щербатов усматривал прочность общественных устоев, полагая, что «смешение состояний» приводит к «умствованию равенства, до крайности доведенного», и в конечном итоге к гибели государства. Каждому сословию следует определить его правовой и социальный статус, а также подобающий ему круг занятий. Дворянам -- правосудие, земледелие и военную службу; купечеству -- торговлю и промыслы. Каждое сословие должно иметь свой голос в решении важных государственных дел, поэтому в Высшем правительстве Офирского государства заседают и дворяне, и купцы, и мещане (о крестьянах упоминания отсутствуют).

М.М. Щербатов вполне осознавал экономическую несостоятельность и бесперспективность крепостного права, нарушающего все нравственные нормы. Крепостное право, полагал он, в «самовластиях» обычно распространено. «Возможет ли что ли ужасни быть? -- вопрошал он, -- как видеть миллионы людей, сравненных со скотами... лишенные величайшего дара природы --вольности... Под самовластным правлением народ стонет в неволе».

Земледелие он характеризовал как важнейший род деятельности, и, исходя из этих представлений, он делил всех людей на производителей и потребителей. В России, по его мнению, наступило оскудение земледелия, которое «совершенно пало». Характеризуя положение крестьян (производителей), Щербатов писал, что они «питаются мякинным хлебом, живя скорее как животные, а не как люди». Между тем именно земля должна бы стать источником благоденствия всех, а потому земледелие должно всячески поощряться и «обороняться» правительством. Он многократно обращает внимание на непроизводительность подневольного труда, противопоставляя ему результаты свободного хозяйствования на собственной земле. «Если бы дать свободу крестьянам в России, сие оживило бы их промысел, и, не прикрепленный к земле, не находящийся более в рабстве, каждый из них потщился достигнуть возможного благоденствия, а из сочетания частных благополучии проистечет и всеобщее блаженное состояние».

По поводу крепостного права Щербатов полагал, что освобождение крестьян -- дело будущего. Пока же эту акцию он считал преждевременной, ибо крестьяне непросвещенны и нравственно не подготовлены к свободной жизни, вследствие чего при внезапном их освобождении они могут «впасть в обленчивость», перестать заниматься земледелием, оставить неплодородные земли и направиться к плодородным с благоприятным климатом, в результате центр империи может оскудеть и запустеть и стране будет грозить разорение.

Средства для ближайших преобразований в сельском хозяйстве Щербатов находил в возможности сокращения расходов на содержание армии. Он вносил предложения об устройстве военных поселений, подробно разработав эту идею и представив на высочайшее имя «Мнение о военных поселениях». В организации подобных поселений он усматривал экономию средств, создание хорошо обученной армии, повышение ее благосостояния (в связи с уменьшением численности) и ослабление бремени рекрутчины и налоговых тягот для населения. Все перемены, о которых писал Щербатов, предполагалось осуществлять исключительно постепенно, эволюционным путем, в основном пользуясь такими рычагами, как введение «хороших законов» и просвещение народа.

2. Становление идеологии республиканизма в России (А.Н. Радищев)

политический правовой щербатов республиканизм радищев

Александр Николаевич Радищев (1749--1802) родился в Москве в семье богатого помещика. Получил хорошее домашнее образование. Затем он окончил Пажеский корпус в Петербурге и юридический факультет Лейпцигского университета, при этом постоянно занимаясь самообразованием. Он изучал историю античных государств, труды английских и французских политических мыслителей Нового времени, овладел несколькими древними и новыми европейскими языками. По окончании учебы он довольно быстро дослужился до должности начальника Петербургской таможни, но вскоре оставил службу и всецело посвятил себя литературным трудам. Свой личный долг перед отечеством он усматривал в борьбе с крепостничеством и самодержавием. Этой теме посвящено его знаменитое произведение «Путешествие из Петербурга в Москву» (написано в середине 1780, напечатано в 1790). Термин «самодержавие» Радищев уже употребляет только в смысле сосредоточения неограниченной власти в руках монарха.

Радищев рассматривает самодержавие как состояние, «наипротивнейшее человеческому естеству». В отличие от Ш. Монтескье, различавшего просвещенную монархию и деспотию, Радищев ставил знак равенства между всеми вариантами монархической организации власти. Царь, утверждал он, «первейший... в обществе убийца, первейший разбойник, первейший предатель». Он не верил в возможность появления на троне просвещенного монарха. «Просвещенных монархов нет и не будет. Истина страшна для него, и он всеми силами стремится скрыть от народа правду». Радищев критикует и бюрократический аппарат, на который опирается монарх, отмечая необразованность, развращенность и продажность чиновников, окружающих трон. Он обращает внимание на особенность российского управления -- наличие самостоятельной бюрократии, у которой отсутствует связь и с монархом, и с народом. Свою позитивную схему Радищев конструирует, основываясь на исходных положениях теории естественных прав человека и договорного происхождения государства. Причиной образования государства, по мнению Радищева, является природная социальность людей. В естественном состоянии все люди были равны, но с появлением частной собственности это равенство нарушилось. Он считал, что возникновение государства связано с образованием частной собственности. Государство возникло как результат молчаливого договора в целях обеспечения всем людям благой жизни, а также защиты слабых и угнетенных. Важным условием договорного учреждения государства, по Радищеву, является уверенность каждого человека в том, что «в гражданстве ему обеспечивается собственность и благосостояние». Заключая договор, он добровольно «поставил общую власть над частной и сделался гражданином», но при этом суверенитет остался за народом, который не мог бы согласиться на рабство, так как это было бы противоестественно. Положительное законодательство, устанавливаемое государством, должно быть основано на естественном праве. В том случае, «если закон не имеет основания в естественном праве», он как закон не существует (т. е. не действителен, не имеет юридической силы), так как основанием права является справедливость, а не сила. Закон положительный (государственный) не истребляет закона естественного, и «предписание закона положительного не что иное должно быть, как безбедное употребление прав естественных». Все положительные законы Радищев делит на законы государственные (права и обязанности управляющих и управляемых); законы гражданские (права лиц); законы уголовные (преступления, проступки, погрешности).

Законы, превращающие людей в крепостных и лишающие их естественной и гражданской свободы, Радищев квалифицировал как «не право». С этих позиций Радищев критикует современное ему крепостное право и показывает его теоретическую и практическую несостоятельность.

Крепостное право, по его оценке, представляет собой нарушение естественных законов. Кроме того, оно и экономически несостоятельно, так как подневольный труд непроизводителен; с ним связано и нравственное падение народа, причем как крепостников (бесчеловечие, жестокость, бессердечие и т. п.), так и крепостных (унижение, порабощение, разорение). «Но есть ли закон или обычай варварский, ибо в законе не писано -- дозволяет только таковое человеческое посмеяние, торговать людьми». Радищев называл продажу крепостных крестьян «срамным позорищем», «постыдным обыкновением», при котором «жестокосерденные дворяне холопей считают хуже скотов». Он обращает также внимание на нищету крестьян, едящих хлеб, состоящий «из трех четвертей мякины и одной части несеянной муки». У крестьян отнято все: «дар земли, хлеб, вода, ему оставлен лишь воздух». Россия богата, но ее труженики лишены всего необходимого, и такое состояние является безнравственным. Радищев обращает внимание на отсутствие в законах юридического статуса крепостного крестьянина. «Помещик в отношении крестьянина есть законодатель, судья и исполнитель своего решения». «Крестьянин в законе мертв», но по естественному праву он остается свободным человеком, имеющим право на счастье и самозащиту, и «он будет свободным, если восхощет». Радищев неоднократно подчеркивал, что злом является именно крепостное право, а не лица, его осуществляющие, и замена «злого» помещика на «доброго» ничего изменить не может. Противопоставление естественного права существующим государственным законам привело Радищева к революционным выводам. «Из мучительства неминуемо рождается вольность, --предрекал он, --а мучительство достигло в России крайнего предела». Свободы следует ожидать не от «добрых помещиков», а от непомерной тяжести порабощения, которая вынуждает народ искать пути своего освобождения. Радищев признает за народом право на восстание в том случае, если его естественные права грубо нарушаются, ибо «неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более право над ним, какое ему закон над преступниками». В оде «Вольность» (1783) он оправдывает казнь Карла I: «Ликуйте, склепанны народы! Се право мщенное природы на плаху привело царя».

В «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев делает грозное предупреждение правительству и дворянам-крепостникам: «Русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности, но когда положит конец своему терпению, то ничто не может удержать его, чтобы не преклониться на жестокость».

Социальный идеал Радищева --общество свободных и равноправных собственников. «Собственность --один из предметов, который человек имел в виду, вступая в общество». Межа, отделяющая владение одного гражданина от другого, должна быть «глубока, всеми зрима и свято почитаема», но крупную феодальную собственность он рассматривал как результат грабежа и насилия. Земля должна быть передана безвозмездно тем, кто ее обрабатывает. Радищев не сторонник общественных форм обработки земли: «себе всяк сеет, себе всяк жнет». «Кто ниву обработать может, тот и имеет право на владение ею, и обрабатывающий ее пользуется ею исключительно... земледелец не должен быть пленником на своей ниве».

В таком обществе социальные привилегии отменяются, дворянство уравнивается в правах со всеми остальными сословиями. Табель о рангах ликвидируется, бюрократический аппарат сокращается и становится подконтрольным представительному органу.

Наилучшей политической организацией власти является народное правление, сформированное по образу северорусских феодальных республик Новгорода и Пскова: «На вече весь народ течет». «Народ в собрании своем, --пишет он в оде «Вольность», --на вече был истинный Государь», По мнению Радищева, народ России исстари привержен республиканской форме правления.

Концепцию разделения властей он не признает, ибо только народ может быть истинным Государем. Народ избирает магистратов, сосредоточивая всю полноту власти в своих руках.

Будущее государственное устройство Радищев представлял в форме федерации. Отечество наше, предсказывал он, обязательно разделится на части и «тем скорее, чем оно будет пространнее». Идеальным, с его точки зрения, для России был бы добровольный союз городов с вечевыми собраниями и со столицей в Нижнем Новгороде. Такое устройство государства сможет обеспечивать народу его священные естественные права, которые заключаются «в свободе: 1) мысли, 2) слова, 3) деяния, 4) в защите самого себя, когда того закон сделать не в силах, 5) в праве собственности и 6) быть судимым себе равными».

Защищая эти естественные права, Радищев придавал особое значение свободе мысли и свободе слова. В реализации этого «неотъемлемого естественного права» он усматривал большую пользу не только для общества, но и для государства. «Чем основательнее государство в своих правилах... тем менее может оно поколебаться и трястись от дуновения каждого мнения».

Государь, «творящий правду и твердый в своих правилах допустит всякий глагол о себе» и даже, более того, может «себе на пользу обратить клевету своих злодеев». «Судей мыслям» быть не должно, ибо размышление не есть преступление. Цензура способна «на многие лета остановить шествие разума». В свободном государстве «пускай печатают все, кому что на ум не войдет. Кто найдет себя в печати обиженным, тому да дастся суд по форме». «Общество может заболеть от неправедных судов, от разврата, но книга не давала еще болезни». Напротив, именно свобода слова сделает все тайное явным: «грабеж назовется грабежем, прикрытое убийство убийством». Опасаясь свободы слова, «правители народов не дерзнут удалиться со стези права».

В русской истории Радищев первым выступил в защиту свободы слова, показав пагубность ее запрета для государственных порядков, общественного спокойствия и развития науки.

Разрабатывая основы законодательства в работе «Опыт о законодавстве», Радищев настаивал на «равной зависимости всех граждан от закона» и выдвигал требования осуществления наказания только по суду, причем каждый «судится равными себе гражданами».

Он считал необходимым предоставить подсудимому право на защиту, полагая, что для этой цели он может избирать кого хочет, а «если нет никого, то такого человека даст ему суд».

Подсудимый также должен иметь право обжаловать действия судей, заподозренных «в недоброжелательстве или проволочке», и даже «отвергнуть весь суд» и «настаивать на том, чтобы быть судимым иным судом», без объяснения причин. При вынесении приговора по уголовным делам решение необходимо принимать не большинством голосов, а единогласно.

Судоустройство Радищев представлял в виде системы земских судов, избираемых гражданами республики. В принципе суд присяжных вызывал его одобрение, и он похвально отзывался о судах присяжных в Англии, но выражал сомнение в том, как этот суд будет действовать во Франции, где «живет народ отличный от англичан». Также смущало его и применение подобной формы судопроизводства в России в связи с неподготовленностью и недостаточной грамотностью населения.

Радищев полагал, что в России должны быть учреждены суды духовные, гражданские, военные и совестные. Особенно он приветствовал совестные суды, усматривая в них большую пользу для населения. Современное ему законодательство вызывало серьезную критику Радищева. Действующие в России законы «обветшали» и, кроме того, они чрезвычайно жестоки.

Он считал, что назрела необходимость принятия нового Уложения, которое будет основано на принципах равноправия всех людей, населяющих Россию, и соответствия суровости наказания тяжести преступления. Преступления следует четко разделить по видам: против жизни и здоровья личности (этим видам он отводит первое место в системе преступлений); против чести и доброго имени; против свободы; против имений (собственности); против спокойствия и против мыслей и мнений. Преступления против государства должны составить отдельный раздел, в котором следует особо выделить преступления судей и градоначальников, поскольку именно от них больше всего терпит народ всякие страдания и притеснения. К преступным деяниям судей необходимо отнести: превратное и злонамеренное истолкование законов, оттяжку и проволочку в рассмотрении дел, «лицеприятие и понаровку», когда судья «понаровку сделал сильному и обвинил немощного», мздоимство и злоупотребление властью.

Радищев предлагал регулярно издавать специальные «Ведомости», которые будут оповещать народ о преступлениях и последующих за них наказаниях, и здесь также преступные деяния судей и чиновников выделять в особый раздел, из которого бы люди узнавали о подарках и подкупах судей и чиновников и о наказаниях за эти преступления. К «Ведомостям», по мысли Радищева, следует присовокупить Приложение («Пополнение»), где бы сообщалось о том, сколько людей в год находилось под стражей, сколько назначено в ссылку, каковы условия содержания в тюрьмах и т. д.

В своем проекте Уложения он предлагает следующие виды наказаний: телесное наказание, применяемое с осторожностью и только в целях воспитания (правда, этот вид наказания он подвергает сомнению, заявляя, что «польза телесного наказания проблема недоказанная, оно достигает своей цели ужасом, но ужас не есть спасение»); принудительная работа; ссылка на время или навсегда; лишение отечества также на время или навсегда; лишение выгод и преимуществ своего сословия; лишение доброго имени; денежная пеня и выговор. Смертную казнь как вид наказания Радищев отвергал. В области международных отношений Радищев придерживался мирной ориентации, активно выступал против агрессивных войн и отстаивал идею равноправия всех народов. Социальные и политико-правовые идеалы А.Н. Радищева были восприняты русской политической мыслью и получили дальнейшее развитие в трудах декабристов и представителей революционно-демократического движения. На современников его труды произвели огромное впечатление. Его книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» называли набатом революции, и она была запрещена в России до 1917 г. За оду «Вольность» и «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев был судим и приговорен к смертной казни, которая была заменена десятилетней ссылкой в Усть-Илимск. Павел I разрешил ему жительство под надзором в имении отца, а Александр I вернул его в Петербург и пригласил в комиссию по составлению законов.

Библиографический список использованной литературы

1. История политических и правовых учений: Учебник для вузов/Под ред. академика РАН, доктора юридических наук, профессора В. С. Нерсесянца - 4-е издание, перераб. и доп. - М.: Издательство НОРМА, 2004.

2. История политических и правовых учений: Учебное пособие для вузов/Под ред. Власова В.И. - Ростов: Феникс, 2004.

3. Лазарев В.В. - История политических и правовых учений: Учебник. - М.: Высшее образование, 2008.

Размещено на Allbest