История формирования крепостного права в России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Проблема происхождения и развития крепостного права в России является одной из наиболее сложных в отечественной истории. Подобный процесс проходил и в других европейских государствах, однако в нашей стране он имел свои характерные особенности, а именно: более поздний срок возникновения, большую, чем на Западе длительность существования крепостного права, особую связь этого процесса с эволюцией земельной собственности и т.д.

Крепостное право (крепостничество) - форма зависимости крестьян: прикрепление их к земле и подчинение административной и судебной власти феодала.

В советской историографии, начиная с Б.Д. Грекова, утверждается концепция постепенного зарождения и развития крепостного права со времен «Русской Правды», через судебники XV-XVI вв. и до Соборного Уложения 1649 г. В дальнейшем большинство историков отказались видеть крепостное право в законодательстве до конца XV в. Некоторые из них в качестве компромисса стали проводить разграничение понятий «крепостничество» - проявление внеэкономического принуждения в различных формах при феодализме - и «крепостное право» - прикрепление крестьян к земле феодала в законодательстве, начиная с конца XV в.

Неоднозначно оценивается и роль крепостного права в России. С одной стороны крепостное право помогало государству в восстановлении и подъеме производительных сил, регулировании процесса колонизации огромной территории и решении внешнеполитических задач, с другой - консервировало неэффективные социально-экономические отношения.

Нет единой точки зрения и по поводу того, могла ли Россия избежать крепостного права, так, одни исследователи считают, что перед Россией в XVI веке была альтернатива развития, минуя крепостное право; другие оценивают XVI - XVII вв. как расцвет крепостничества, третьи - как последний резерв клонящегося к упадку феодализма.

Для того чтобы достаточно подробно осветить вопрос о крепостном праве в России, необходимо рассмотреть его развитие поэтапно, основываясь на законодательных актах, наиболее полно и объективно отразивших постепенное закрепощение крестьянского населения и изменение правового статуса сельских жителей.

1. Причины зарождения крепостного права

Крепостью в древнерусском праве назывался акт, символический или письменный, утверждавший власть лица над известной вещью. Власть, укрепленная таким актом, давала владельцу крепостное право на эту вещь. Предметом крепостного обладания в Древней Руси были и люди.

Изначально, одним из главнейших занятий русского рабочего народа было земледелие.

После возвышения Москвы, в XV веке, основным фактором хозяйственной и социальной истории Московской Руси становятся огромные земельные просторы при постоянном недостатке рабочих рук для их обработки. Да и пространства «доброй» земли в Северо-восточной Руси были не столь велики. Гораздо больше было земли «средней» и «худой», которая, ко всему прочему, была первоначально почти сплошь покрыта лесами. Чтобы добраться до пашни, крестьянин должен был расчистить лес, срубить деревья, а затем уже «деревню распахати и поля огородити». Трудовая заимка была основанием крестьянского права на владение землей, а границы владений каждого двора определялись стереотипной фразой - «куды коса да соха да топор ходили». Землю, приобретенную трудовой заимкой каждый крестьянский двор считал своей, но верховное право собственности на всю землю принадлежало великому князю, а потому обычной формулой для крестьянского участка в это время была «земля великого князя, а моего (или нашего) владения».

«И великий князь, и все частные землевладельцы, преимущественно бояре и монастыри, были заинтересованы том, чтобы «называть» на свои земли как можно больше крестьян - «новоприходцев», - писал С.Г. Пушкарев, - они предоставляли им на несколько лет льготы от платежей и повинностей, а также давали им «ссуду» и «подмогу» для первого обзаведения на новом месте». Прикрепления крестьян к земле в это время еще не наблюдается. Обезземельные крестьяне считались свободными, они могли переходить от одного помещика к другому, и хотя, куда бы они ни пришли и на какой бы земле они не осели, они должны были нести за нее всякие повинности и находились в зависимости от землевладельца, тем не менее, крестьяне могли выбирать для себя более выгодные условия поселения, что в свою очередь приводило к столкновению интересов землевладельцев, которые были одинаково заинтересованы в удержании крестьянской рабочей силы. Так, известно о существовании уже в начале XV веке междукняжеских договоров, согласно которым князья обязуются не переманивать друг у друга крестьян.

Отношения между перехожим поселенцем и землевладельцем оформлялись в виде частных договоров, которые имели либо словесную форму, либо форму «рядной» записи. К наиболее важным условиям, оговаривающимся в этих договорах, относились:

а) повинности:

За занятый участок крестьянин ежегодно вносил арендную плату - оброк, который обыкновенно уплачивался натурой, но иногда и переводился на деньги. Закон не устанавливает точной величины оброка, а рядные записи, очевидно, предполагают ее известной, так как большей частью она определялась не для каждого отдельного крестьянина, но для целой вотчины или села. Лишь изредка, крестьянин в рядной прямо обязывается к определенной уплате в деньгах. При определении величины оброка в конце XV века могут служить Новгородские писцовые книги, согласно которым в имениях детей боярских крестьянин уплачивает 5-ю или 4-ю часть урожая, четвертая часть уплачивалась и изорниками по Псковской судной грамоте.

Важнейшая часть отношений крестьян к землевладельцам состояла в издельных (барщинных) повинностях. Явление барщины, несомненно, весьма древнее, так, еще во времена Русской Правды существовали т.н. ролейные закупы, которые выполняли различные службы на господина. Позже, по Псковской судной грамоте барщинными услугами были обязаны «старые» изорники, которые должны были «вози вести на государя». Некоторые исследователи полагали, что барщиной обязывались только серебреники, т.е. крестьяне, получившие ссуду, а, следовательно, барщина являлась последствием договора займа. Впрочем, личная работа могла также рявиться в виде дополнения или замены оброка. Во всяком случае, в древнейших письменных свидетельствах Московского государства находим, что все крестьяне были обязаны и барщиной: по грамоте митрополита Киприана Константиновскому монастырю 1391 г., крестьяне «церковь наряжали, двор тынили, хоромы ставили, пашню пахали на монастырь изгоном...»

б) ссуда и подмога:

Самое же значительное влияние на судьбу крестьянина проявилось в условиях о подмоге или ссуде. Надо сказать, что существует мнение, согласно которому ссуда отличается от подмоги, якобы ссуда давалась на обычный инвентарь крестьянского хозяйства, а подмога - за особые труды по возделыванию необработанного участка. Между тем, источники не дают права делать такие различия. Величина ссуды была различной, но крестьянин был обязан вернуть ее при выходе. Такая ссуда называлась серебром, а крестьяне, получившие ее серебренниками. Для такого крестьянина выход становится практически невозможным, поскольку при известном характере аренды накопление излишков для выплаты долга представлялось нереальным, положение ухудшалось тем, что крестьянин, выходя, должен был оплатить долги не только свои, но и всего крестьянского рода, жившего на этой земле. Старожильство становится одним из оснований прикрепления. На этот счет существуют некоторые сомнения. Неясным остается вопрос, что считать первичным фактором - старожильство или задолженность, а что производным.

Эту проблему уместно рассмотреть несколько подробнее в рамках вопроса о крепостном законодательстве XV - XVI века.

В любом случае и старожильство и задолженность крестьян землевладельцам становится существенным препятствием для свободной смены места жительства. Между тем, юридически за крестьянами признавалось право свободного перехода и потому говорить о крепостном праве, как о государственной политике до XV века не приходится. Формально крестьяне сохраняли право свободного перехода.

Наступление государства и помещиков на права и свободы крестьянского населения в определенной мере начинается с конца XV века, с изданием княжеского судебника.

2. Появление экономически-зависимого населения

Рост феодальной земельной собственности связан с обращением в феодальную зависимость непосредственных производителей материальных благ. В этом и состоит значение феодальной земельной собственности как основы феодализма, т. е. системы производственных отношений, основанных на эксплуатации собственниками земли непосредственных производителей материальных благ.

Непосредственные производители разными путями попадают в зависимость от людей богатых и знатных.

Первое упоминание об эксплуатируемой части населения мы находим под термином «челядь» в договорах Руси с греками. Этот же термин упоминается и в древнейшей «Русской Правде». Термин «челядь» связан со словом «челядо», которое еще в XVI в. означало «сын», «ребенок» и «челядин» - холоп, раб. По-видимому, термин «челядь» (равно как и «чадь», отсюда «чадо», «домочадец») возник в очень отдаленные времена, тогда он покрывал собой и пленных рабов и слуг и младших членов одной патриархальной домашней общины (большой семьи). Позднее термин «челядь» закрепляется за патриархальными рабами, игравшими в хозяйстве своих знатных господ различную роль - от привилегированных слуг до рядовых, выполнявших самые тяжелые работы.

Челядь захватывали во время войн и набегов, челядинами становились также в результате продажи и закабаления. Постепенно господствующая знать переходит от эксплуатации челяди к более интенсивному закабалению и эксплуатации общинников, и тогда старый привычный термин «челядь» начинает применяться и к новым категориям зависимого населения.

Понятие челяди изменяется. Показательно, что в древнеславянских переводах библейских и евангельских текстов XI-XII вв. термину «челядь» уже ни разу не соответствует понятие «раб». Поскольку переводчики Библии стремились к максимальной точности, мы должны серьезно считаться с этими фактами, имеющими подтверждение и в русских источниках. Следовательно челядь в XI в.- это все слуги, эксплуатируемые богатым человеком.

Впрочем, этот старый термин скоро перестает соответствовать новым общественным отношениям и выходит из употребления. Появляются новые слова для обозначения более дифференцированного состава непосредственных производителей, обязанных работать на хозяина.

Перечень основных непосредственных производителей, обслуживавших своим трудом вотчину и доставлявших хозяину все необходимое, мы находим в «Русской Правде». Это холопы рядовичи и смерды - рабочая сила, унаследовавшая некоторые черты старой челяди и в то же время ее заменившая. Форма эксплуатации этих зависимых людей в значительной степени - примитивная отработочная рента. В отношении смердов существовала, по-видимому, смешанная форма эксплуатации: отработочная рента и рента продуктами.

Холопы - это категория подневольных людей, обязанных работать на своих господ, существовавшая в русском феодальном хозяйстве и в XI и XII вв. и позднее. Но, как мы видели, холопы не были главной производительной силой на Руси. Рабский труд постепенно и систематически вытеснялся более прогрессивным трудом людей зависимых и крепостных. Тенденция сократить источники рабства видна, например, в комплексе статей «Русской Правды» под общим заголовком «О холопстве». Обельным (полным) холопом делается человек купленный, женившийся на рабе или поступивший в тиуны или ключники «без ряду» (без договора). Закон предоставлял возможность заключать в таких случаях договоры, гарантировавшие за договаривающимися сохранение свободы. Купля раба тоже должна была обставляться формальностями, неисполнение которых делало куплю недействительной. Закон категорически запрещал обращать в рабство за хлеб или за деньги, взятые в долг. Только «обельное холопство» соответствует понятию раба. Обычное холопство - это состояние зависимости, но не рабского характера.

Под рядовичами разумеются люди, попавшие в экономическую кабалу, юридически оформленную особым договором - «рядом» - и на основании этого договора работающие на хозяина. В «Пространной Правде» (XII в.) подробно говорится об одной из категорий рядовичей, ролейных закупах - людях, не имевших своих средств производства, получавших от хозяина небольшой участок земли (отарица) и небольшую сумму денег (кyпa), которая, по-видимому, подлежала возвращению в случае ухода закупа от хозяина, а также плуг, борону и право пользоваться хозяйским конем. Закуп работал на земле своего господина, уйти от которого без разрешения не мог. Господин имел право подвергать его телесному наказанию; бежавший от хозяина закуп превращался в холопа. Однако закуп не приравнивался полностью к холопу: господин лишался всяких прав на него, если обращался с ним, как с холопом. Другие нарушения господином условий договора: произвольное изменение выданной при заключении договора суммы денег, уменьшение данного участка земли, побои, причиненные в пьяном виде или не «про дело», также считались наказуемыми. Термин «закуп» впервые встречается в «Правде» начала XII в., но под общим названием «ря|довича» институт закупничества, несомненно, существовал и в более раннее время. В случае смерти рядовича его обязательства переходили на его семью. К рядовичам по своему положению приближались люди, поступавшие в феодальную зависимость на срок, за «милость» хлебом или деньгами.

Работали на феодалов и другие категории населения: отпущенные на волю холопы, которых называли то «изгоями», то «пущенниками». Зависимость всех этих людей от своих господ - не рабского, а крепостного характера.

Наиболее сложным и запутанным в науке является вопрос о смердах. Как уже отмечалось, смерды - это, крестьяне-общинники. Они имели необходимые для производства орудия, владели участками земли и вели собственное хозяйство.

С течением времени, когда вся земля была объявлена собственностью великого князя, феодального государства, крестьянин-смерд разными путями стал попадать в зависимость от крупных землевладельцев. В «Правде Ярославичей», датируемой серединой XI в., смерд в числе зависимых от вотчинника людей стоит в одном ряду с холопом и рядовичем. Его жизнь, так же как и жизнь холопа и рядовича, оберегается штрафом в 5 гривен, которые идут в пользу хозяина как возмещение понесенных им вследствие убийства смерда убытков (штраф за убийство свободного мужа был выше в 8 раз, за знатного человека-в шестнадцать раз, чем за смерда). После смерти зависимого смерда, не имевшего мужского потомства, его имущество переходило хозяину (право «мертвой руки»).

Это «право», хорошо известное для всей средневековой Европы, является важным показателем феодальной зависимости непосредственных производителей. В частности, аналогичную статью о наследовании имущества бездетного крестьянина мы имеем в «Польской Правде». Зависимость крестьянина по этим двум «Правдам» одинакова. Одинакова и судьба, по крайней мере в основных чертах, польского и русского крестьянина. Параллельный процесс шел не только в этих двух смежных славянских странах, а во всей Европе. Если челядь как основной контингент эксплуатируемой в барской вотчине рабочей силы имела в той или иной форме тенденцию к постепенному исчезновению, то эксплуатация непосредственного производителя, сидящего в деревне на своем участке земли, интенсивно развивалась. Главный интерес феодалов переключался все больше и больше на освоение новых пространств земли и на увеличение количества подданных. Эти тенденции дали себя в совершенно четкой форме знать уже в XIII-XIV вв. Тогда и отношение земледельца к вопросу о наследовании после бездетных смердов существенно изменилось. Но едва ли есть основания сомневаться в том, что в XI и XII вв. и каждый русский феодал-землевладелец, не только князь, наследовал имущество своего крестьянина, не имеющего сыновей.

Все зависимые от вотчинника люди, включая и администрацию, находились под юрисдикцией своего господина, без разрешения которого никто не имел права их судить.

Наряду с княжеским и боярским землевладением росло и землевладение церковное. В вотчинах церковных феодалов, так же как и в княжеских и боярских феодальных владениях, работали зависимые крестьяне-смерды.

Очень важно отметить, что княжеская вотчина, как и всякая другая (боярская или церковная), продолжала непрерывное наступление на крестьянскую общину. Луга, леса, воды находились в общем пользовании общины и крупного вотчинника, и община постоянно сталкивалась с крупным барским хозяйством то как поставщик рабочей силы, то как угроза растущим притязаниям землевладельцев-феодалов.

Крестьянская община по опыту знала, что крупный феодал несет ей стеснение и разорение, и поэтому не могла не реагировать по-своему на надвигавшуюся опасность. Крестьянин-общинник выражал свой протест против феодального гнета не только путем стихийных массовых движений, но и в форме повседневной борьбы.

3. Возникновение и развитие крепостного права в законодательстве

3.1 «Правда Ярославичей»

Обращаясь к содержанию «Правды Ярославичей», сразу попадаешь в атмосферу классовой борьбы между смердами и феодалами. Действительно, эта классовая борьба выступает и в охране повышенным (восьмидесятигривенным) штрафом жизни представителей феодальной знати, и в ответственности всей крестьянской общины - верви за их убийство, и в предании смерти («во пса место») убийц «огнищан» при охране ими феодальной собственности («у клети, или у коня, или у вовяда, или у коровье татьбы»). Наличие острой социальной вражды заметно в репрессии Изяслава в отношении дорогобужан, убивших его конюха, в разветвленной шкале штрафов за убийство вотчинной администрации (княжеского «тиуна», «ролейного» и «ратайного» старост и т. д.). Классовая вражда проявляется во вредительстве в отношении княжеского скота, в массовых хищениях имущества феодалов, в поджогах и «изуродовании» княжеских бортей, в нарушении прав земельной собственности, в «переорании» меж и уничтожении «перетесов».

В «Правде Ярославичей» речь идет о покражах скота из хлева и на поле, ограблении хлеба из клети, птицы из «перевесов», сена. При этом имеются в виду не только единичные случаи хищений, а и массовые «грабежи», в которых участвует по 10-18 человек и которые караются повышенными штрафами.

В условиях феодальных отношений XI в. все эти виды правонарушений, внимательно перечисленные «Правдой Ярославичей», являлись формой активного протеста зависимой сельской бедноты, а также лично свободных смердов, которым грозило закабаление, против социального неравенства, все более обострявшегося в связи с углублением процесса феодализации.

«Правда Ярославичей» - специальный закон. Ее назначение - оберегать интересы княжеского имения, окруженного крестьянскими мирами-вервями, враждебно настроенными против своего далеко не мирного соседа-феодала. Недаром феодал укреплял свое жилище и защищал себя суровыми законами. Крестьянские миры призваны нести ответственность за своих членов, и вполне понятно, почему в княжной «Правде» подчеркивается главным образом только эта сторона верви.

3.2 Договоры князей

Путем привлечения материалов договорных грамот Новгорода с князьями, начиная от 1265 г. (дата самой ранней из дошедших до нас договорных новгородских грамот) и кончая существованием новгородской независимости, можно несколько конкретизировать наше представление о составе зависимого населения, обслуживавшего своим трудом боярскую или церковную вотчину в Новгородской земле XIII-XIV вв.

Смерды в договорах Новгорода всегда изображаются в устойчивых чертах. Это неизменно сельское тяглое население, организованное в общины - погосты - потуги. «А кто смерд, а тот потягнет в свой погост. Тако пошло в Новегороде» или: «а смерд потянет в свой потуг, как пошло к Новугороду».

Иногда вместо термина «смерд», наиболее распространенного в Новгороде, употребляются другие обозначения того же общественного класса: сирота, крестьянин, селянин, мирянин. Что под этими терминами разумеется тот же смерд, видно из договорной грамоты Новгорода с великим князем Тверским Михаилом Ярославичем в 1317 г., особенно ясно при сличении ее с такой же договорной новгородской грамотой 1470-1471 гг. с польским королем Казимиром. В последней грамоте имеется перечень новгородского населения: «боярин, житий, молодший и селянин». Тот же перечень в грамоте 1317 года имеем несколько в ином виде: «бояре, житьи, черные люди, сироты», т. е. черными людьми названы «молодшие», а селяне - «сиротами». Это же разнообразие терминологии хорошо видно и в жалованной грамоте Великого Новгорода сиротам Терпилова погоста, где альтернативно употребляются термины «сирота», «крестьянин», «мирянин». В этой же грамоте имеется и другая очень характерная для Новгорода формула: тут говорится, что всякий двинянин-слободчанин, поселившийся на земле Терпилова погоста, «потянет потугом в... погост». Это та же формула, которая стереотипно повторяется в договорных новгородских грамотах и всегда подразумевает смердов. Селянами сельское население называется не только в договорной грамоте 1470-1471 гг.3

К сожалению, договорные грамоты не дают нам полной возможности понять, в каком именно правовом положении находились смерды-крестьяне в это время. Намеки на зависимое их положение имеются только в договорах Новгорода и Пскова с литовским королем Казимиром 1440 г. и польским королем Казимиром IV.

Само собой разумеется, что договоры заключались в целях воспрепятствования действиям лиц, нарушавших интересы договаривающихся сторон. Новгородский, псковский, тверской и любой из русских бояр, точно так же как и литовский и польский землевладелец, не раз испытывали ущерб от бегства от них за границу холопов, половников, смердов-кметей, должников и поручителей.

Из данных договоров относительно смердов, строго говоря, можно сделать только один бесспорный вывод: новгородские и псковские смерды довольно часто бежали за границу. О причинах, побуждавших их к бегству, приходится только догадываться. Смерд (как и польский, так и литовский крестьянин) либо тяготился зависимостью от своего хозяина-землевладельца, либо спасался от правосудия, совершив какое-либо «лихо».

3.3 Судебники

XV в. в положении русского крестьянства характеризуется исследователями как переломный, когда феодалы и государство переходят в наступление на права и свободы крестьян.

Одним из первых проявлений такого наступления, стала статья 57 Судебника 1497 г. Ивана III, которая ограничила право «отказа» крестьян от земли. Статья закрепляла один обязательный общегосударственный срок выхода - неделю до Юрьева дня (26 ноября) и неделю, следующую за этим днем. Первоначально право это не было стеснено законом; но самое свойство поземельных отношений налагало обоюдное ограничение как на это право крестьянина, так и на произвол землевладельца в отношении к крестьянину: землевладелец, например, не мог согнать крестьянина с земли перед жатвой, как и крестьянин не мог покинуть свой участок, не рассчитавшись с хозяином по окончании жатвы.

Предполагается, что с 60-х гг. XV в. начали производить переписи крестьян, обязанных нести тягло. Их записывали вместе с их землями в особые «писцовые книги» и тех, кто попал в книгу, считали прикрепленными к той земле, на которой он был записан. Эти «письменные» крестьяне («старожильцы») уже не выпускались со своих мест; могли переходить с места на место только люди «неписьменные», то есть не записанные в книги («пришлые»), которых, как указано выше, землевладельцы прикрепляли к земле в основном с помощью ссуд. Правом перехода в Юрьев день пользовались те крестьяне, которые не «застарели» еще за своими землевладельцами.

Так мало-помалу принимались меры к тому, чтобы прикрепить крестьян к местам, сделать из них оседлое податное сословие, обязанное платить государю подати («тянуть тягло»), а на служилых землях еще и работать на землевладельца. С развитием поместного землевладения устанавливалась зависимость крестьянского населения от помещиков, за которыми крестьяне были записаны в писцовых книгах.

Значительное расширение территории Московского государства, возникновение казачества, последствия опричнины и Ливонской войны стимулировали государство к ограничению права «выхода».

Судебник Ивана IV 1550 г. увеличил «пожилое» и обязал крестьян засевать перед уходом озимь, стал регулировать и ускорять переход различных категорий сельского населения в разряд старожилых.

Во время опричнины Грозного, вследствие разных причин, крестьяне во множестве своевольно оставляли свои земли и шли на «дикое поле», в казаки, или же на новые земли в завоеванное Грозным Поволжье. Землевладельцы, разумеется, не желали выпускать из-за себя крестьян и всеми мерами задерживали их, прибегая даже к насилию. А так как народ все-таки уходил, и рабочих в центральных областях государства становилось все менее и менее, то землевладельцы стали изыскивать способы, как бы взамен ушедших, добыть на свои земли новых работников. Самым действенным способом было переманить крестьян от соседей, «вывезти» их из-за других владельцев. Крестьянский «вывоз» стал обычным явлением. Пользуясь тем, что законом крестьянский переход не был запрещен, богатые землевладельцы рассылали своих приказчиков, чтобы выкупать крестьян у их господ (заплатив господам за крестьян все их долги) и таким способом «отказывать» крестьян от владельцев и «вывозить» их на свои земли, заманив разными льготными обещаниями. Шла, таким образом, борьба за крестьян, в которой победа оставалась на стороне богатых землевладельцев. Они имели средства, чтобы добывать себе рабочих людей; мелкие же помещики не имели средств, чтобы их удержать за собою.

Между тем московское правительство именно из мелких помещиков составляло свое главное войско и потому не могло допустить их обеднения и разорения. Оно должно было вмешаться в борьбу за крестьян еще и по той причине, что «перевоз» крестьян вел к бесчисленным ссорам и жалобам; суды были завалены делами о возвращении увезенных и ушедших крестьян и о взыскании убытков от незаконных «вывозов» и «отказов». Вот почему, стали появляться указы о крестьянах.

В 1581 г. начинается новое описание русских земель и временно запрещается (первоначально, вероятно, в отдельных районах) выход крестьян в Юрьев день («заповедные лета»). В 1592 г. начинается составление новых писцовых книг, которые в дальнейшем рассматривались как официальный документ, прикреплявший крестьян к земле и феодалам, как ее собственникам.

Первым актом, в котором видят указания на прикрепление крестьян к земле, как на общую меру, считают указ 24 ноября 1597 г. Из этого акта следует, что если крестьянин убежал от землевладельца не раньше 5 лет до 1 сентября (тогдашнего нового года) 1597 г. и землевладелец вчинит иск о нем, то по суду и по сыску такого крестьянина должно возвратить назад, к прежнему землевладельцу, «где кто жил», с семьей и имуществом, «с женой и с детьми и со всеми животы». Если же крестьянин убежал раньше пяти лет, а землевладелец тогда же, до 1 сентября 1592 г., не вчинил о нем иска, такого крестьянина не возвращать и исков и челобитий об его сыске не принимать. Больше ничего не говорится в царском указе и боярском приговоре 24 ноября. Указ, очевидно, говорит только о беглых крестьянах, которые покидали своих землевладельцев «не в срок и без отказу», т. е. не в Юрьев день и без законной явки со стороны крестьянина об уходе, соединенной с обоюдным расчетом крестьянина и землевладельца. Этим указом устанавливалась для иска и возврата беглых временная давность, так сказать, обратная, простиравшаяся только назад, но не ставившая постоянного срока на будущее время. Такая мера принята была с целью прекратить затруднения и беспорядки, возникавшие в судопроизводстве вследствие множества и запоздалости исков о беглых крестьянах. Указ не вносил ничего нового в право, а только регулировал судопроизводство о беглых крестьянах.

Установление пятилетнего срока для возвращения беглых крестьян, записанных в последние писцовые книги 1592 года, подало мысль многим историкам, что за пять лет до указа 1597 г., то есть в 1592 году, состоялся общий закон, запретивший крестьянам переход и отменивший так называемый Юрьев день. Но, несмотря на все поиски, текст этого закона 1592 года не найден, и самое существование его весьма сомнительно (Платонов).

Некоторые историки высказывали мысль, что указ 1597 г. и есть тот самый закон, которым крестьяне впервые были прикреплены к земле, но не прямо, а косвенно: без предварительного запрещения правительство признало незаконными все крестьянские переходы, совершившиеся в последние пять лет до издания этого указа, и дозволило покинувших свои участки крестьян возвращать на них, как беглецов.

После указа 1597 года несколько раз были выдаваемы указы о том, чтобы крупные землевладельцы не возили крестьян из-за мелких и чтобы вообще никто не вывозил крестьян к себе в большом количестве. Этими указами надеялись прекратить столкновения из-за крестьянского вывоза и разорения мелких помещиков крупными владельцами. Незаметно, однако, чтобы указы о крестьянах в чем-либо помогли делу: и после них продолжалось крестьянское передвижение, и слышались по-прежнему жалобы помещиков на уход и увоз крестьян. Важно было то, что правительство обратило внимание на положение крестьян и стало законом определять отношения крестьян к землевладельцам. Указами о крестьянах в последние годы XVI века московское правительство старалось остановить все еще сильную бродячесть крестьянского населения.

3.4 Указ Шуйского от 9 марта 1607 года

Законодательные меры против беглых крестьян завершились указом 9 марта 1607 г., который впервые попытался вывести крестьянские побеги из области гражданских правонарушений, преследуемых по частному почину потерпевшего, превратив их в уголовное преступление, в вопрос государственного порядка: розыск и возврат беглых крестьян независимо от исков землевладельцев он возложил на областную администрацию под страхом тяжкой ответственности за неисполнение этой новой для нее обязанности, а за прием беглых, прежде безнаказанный, назначил сверх вознаграждения потерпевшему землевладельцу большой штраф в пользу казны по 10 рублей за каждый двор или за одинокого крестьянина, а подговоривший к побегу сверх денежной пени подвергался еще торговой казни (кнут). Однако и этот указ допустил давность для исков о беглых крестьянах, только удлиненную до 15 лет. Зато он прямо признал личное, а не поземельное прикрепление владельческих крестьян: тем из них, которые за 15 лет до указа записаны в поземельных описях, в писцовых книгах 1592-1593 гг., указано «быть за теми, за кем писаны». Однако указ или не удался, или понят был только в смысле запрещения крестьянских побегов и вывозов, а не как отмена законного выхода крестьян. Крестьянские порядные и после того совершались на прежних условиях; самое допущение 15-летней исковой давности для беглых поддерживало за крестьянскими поземельными договорами характер чисто гражданских отношений. Указ был издан, когда разгоралась Смута, несомненно помешавшая его действию. Он затягивал узел обязательных отношений крестьян к господам, когда колебались все основы государственного порядка, когда тяглые и несвободные классы сбрасывали с плеч свои старые обязательства и еще менее стеснялись новыми.

Смутное время пронеслось по стране ураганом, который вымел массы крестьянства из центральных областей государства. Почувствовалась острая нужда в рабочих земледельческих руках, которая заставила землевладельцев обратиться к старинному испытанному средству искать новых рук для сельской работы в холопстве. Они начали сажать своих дворовых людей на пашню, давать им ссуду, обзаводить их дворами, хозяйством и земельными наделами. При этом с холопом заключали особый договор, который подобно крестьянскому назывался ссудной записью. Так, среди холопства возник сельский класс, получивший название задворных людей, потому что они селились особыми избами «за двором» землевладельца. Задворный укреплялся особым способом: он давал на себя ссудную запись, не только селясь за барским двором с воли, но и при переходе за барский двор из дворового холопства. Таким образом, задворная запись создавала особый вид холопства, служивший переходом от дворовой службы на крестьянскую пашню.

Изделье крестьянина было такой же личной работой на господина, как и служба кабального за рост (процент), только последний служил во дворе, а первый работал на двор, «ходил во двор, дворовое дело делал», как писалось в порядных грамотах. Хозяйственная близость вела и к юридическому сближению. Как скоро в праве установилась мысль, что кабальное обязательство простирается не только на действие, но и на лицо кабального, делая его крепостным, эта мысль настойчиво стала пробивать себе путь в сознание землевладельцев и в их отношение к крестьянам. Такое распространительное понимание крестьянских отношений облегчалось и с холопьей стороны: движение крестьянства в сторону холопства встретилось с противоположным движением холопства в сторону крестьянства. После крестьянина-хлебопашца, исполнявшего работу на барский двор, появляется дворовый, становившийся хлебопашцем.

3.5 Соборное уложение 1649 года

Мелкопоместные дворяне не могли экономическими средствами удержать на своих землях крестьян. По этой причине они упорно добивались отмены урочных лет и окончательного прикрепления крестьян к земле. Осенью 1948 г. в Москве открылся Земский собор, а в январе 1649 г. комиссия Н.И. Одоевского представила собору новый кодекс законов, получивший наименование Соборного Уложения. Как значилось в царском наказе составители Уложения должны были следовать апостольским правилам и законам «греческих царей» (Византийскому кодексу). Но все же их главная задача состояла в том, чтобы упорядочить законы, изданные в России при новой династии, и вместе с тем удовлетворить требования сословий, выдвинутые в дни мятежа в Москве. В отличие от предыдущих рукописных Судебников Уложение было первым печатным сводом законов. Его издали в количестве 2000 экземпляров (огромный тираж по тем временам) и разослали по городам. Уложение 1649 г. служило основным сводом законов России вплоть до 1830 г. и было главным инструментом установления усиления и сохранения доминирующей политической системы.

По ходатайству служилых людей «всех городов» Земский собор принял закон, по которому землевладельцы получали право искать своих крестьян и возвращать их на свои земли без ограничения срока давности. Основной документацией, удостоверяющей принадлежность крестьян землевладельцу были признаны писцовые книги, составленные в 1626 г. «А отдавать беглых крестьян и бобылей из бегов, - значилось в Уложении 1649г., - по писцовым книгам всяких чинов людей без урочных лет».

За время после валовой описи произошла смена поколений. Но это не имело существенного значения. Дворяне получили возможность вернуть не только крестьянина, записанного в книги, но и его сыновей и внуков. Возврату подлежала вся семья крестьянина вместе со всем нажитым имуществом. Уложение впервые вводило суровое наказание (вплоть до торговой казни и тюремного заключения сроком на год) за поселение у себя беглых крестьян. Виновный землевладелец должен был платить по 10 р. за каждый год укрывательства чужого крестьянина. (При расчете исходная оценка составляла 4 руб. «за голову» крестьянина и 5 руб. за «глухой» живот - неописанное имущество крестьянина).

Соборное Уложение окончательно сформировало систему государственного крепостного права в России. Для поддержания государственного фонда земель законодатели запретили землевладельцам переводить крестьян с поместных земель на вотчинные.

По этому же Соборному Уложению устанавливались наследственность крепостного состояния и право землевладельца распоряжаться имуществом крепостного крестьянина. Землевладельцам запрещалось насильно лишать крестьянина имущества, но долги несостоятельного землевладельца погашались за счет его крестьян и холопов.

Соборное Уложение обязывало дворян осуществлять полицейский надзор за крестьянами, собирать с них и вносить в казну подати, отвечать за выполнение ими государственных повинностей. Крестьяне лишались права самостоятельно отстаивать свои интересы в суде.

Законодательное признание податной ответственности землевладельцев за своих крестьян было завершительным делом в юридической постройке крепостной неволи крестьян. Уложение 1649 г., она еще не сравнялась с холопьей, по нормам которой строилась. Закон и практика проводили еще хотя и бледные черты, их разделявшие: 1) крепостной крестьянин оставался казенным тяглецом, сохраняя некоторый облик гражданской личности; 2) как такового, владелец обязан был обзавести его земельным наделом и земледельческим инвентарем; 3) он не мог быть обезземелен взятием во двор, а поместный и отпуском на волю; 4) его животы, хотя и находившиеся только в его подневольном обладании, не могли быть у него отняты «насильством»; 5) он мог жаловаться на господские поборы «через силу и грабежом» и по суду возвратить себе насильственный перебор. Плохо выработанный закон помог стереть эти раздельные черты и погнал крепостное крестьянство в сторону холопства. С установлением крепостного права русское государство вступило на путь, который под покровом наружного порядка и даже преуспеяния вел его к расстройству народных сил, сопровождавшемуся общим понижением народной жизни, а от времени до времени и глубокими потрясениями.

Заключение

крепостной право история судебник

В ходе данной работы можно резюмировать следующее:

Поместная система подготовила коренную перемену в судьбе крестьянства. До конца XVI века крестьяне были вольными хлебопашцами, пользовавшиеся правами свободного перехода с одного участка на другой, от одного землевладельца к другому. Но от этих переходов происходили большие неудобства, как для общественного порядка, так и для государственного хозяйства и, особенно для хозяйства мелких служилых. Землевладельцев, у которых богатые вотчинники и помещики сманивали крестьян, оставляя их без рабочих рук, следовательно, без средств исправно отбывать государственную службу. Вследствие этих затруднений правительство царя Федора издало указ, отменивший право крестьянского выхода, лишивший крестьян возможности покидать раз занятые ими земли. Все печальные последствия крепостного права, обнаружившиеся позже, вышли из этого прикрепления крестьян к земле. Так как первый указ, отменивший крестьянское право выхода, был издан, когда государством правил именем царя Федора шурин его Борис Годунов, то на этого правителя падает вся ответственность за эти последствия. Он - первый виновник крепостного права, крепостник-учредитель. В таком взгляде на происхождение крепостного права можно различить два главные положения:

1) в конце XVI в правительство одной общей законодательной мерой изменило юридическое положение крестьян, отняв у них право выхода, прикрепив их к земле, и

2) вследствие этого прикрепления крестьяне попали в неволю к землевладельцам.

При рассмотрении вопроса о крепостном праве нужно учитывать, что особенности геополитического положения России и православное понимание сословных обязанностей как формы религиозного служения, спасения души привело к тому, что все население несло всеобщую государственную повинность: дворяне - лично, а крестьяне и горожане через налоги на содержание войска, администрации, царя.

Роль крепостного права в России оценивается неоднозначно. Крепостное право помогало государству в восстановлении и подъеме производительных сил, регулировании процесса колонизации огромной территории и решении внешнеполитических задач, но при этом консервировало неэффективные социально-экономические отношения.

Список использованных источников

1. Греков Б.Д. Краткий очерк истории русского крестьянства. - М: Изд-во социально-экономической литературы, 1958. - 228 с.

2. Ключевский В.О. О русской истории: Сборник / Под ред. В.И. Буганова. - М: Просвещение, 1993. - 576 с.

3. Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси. - М: Наука, 1966. - 240 с.

4. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. - С-Петербург, 1997. - 838 с.

5. Хрестоматия по истории СССР. Т. 1. - М: Просвещение, 1949. - 507 с.

Размещено на Allbest.ru