Коллизионные вопросы внешнеэкономических сделок

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Обязательственный статут

2. Автономия воли (lex voluntatis)

3. Закон наиболее тесной связи - roper Law и другие коллизионные правила

Заключение

Список литературы

обязательный статут коллизионный договор

Введение

Несмотря на значительные успехи, достигнутые мировым сообществом в унификации права международной торговли, коллизионный способ регулирования отношений по внешнеэкономическим сделкам, в том числе и посредством национальных коллизионных норм, сохраняет свои позиции.

Вопросы коллизионных принципов применения права к договорам с иностранным элементом возникает только при наличии спора о праве между сторонами договора. Этот вопрос возникает, только если он поступил на разрешение суда или иного юрисдикционного органа, который должен решить спор и только если есть спор о выборе права.

Коллизионное право большинства государств позволяет сторонам внешнеэкономической сделки подчинить её избранному ими компетентному правопорядку - принцип «автономии воли» сторон в договоре (законы о международном частном праве Австрии, Венгрии, Польши, Турции, Швейцарии, Закон о международных хозяйственных договорах Китая 1985г., Гражданский кодекс Вьетнама 1995г. и др.)Лунц Л. А. Международное частное право. Особенная часть. М.: Юридическая литература, 1975г. С.132.; Богуславский М.М. Международное частное право. М.: Международные отношения, 1994г. С.200.. «Автономия воли» как способ выбора права, компетентного регулировать внешнеэкономические обязательства, закреплен и во всех международных договорах, касающихся данного вопроса. Это - Кодекс Бустаманте, Гаагская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980г., Римская конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям и др.

В данной контрольной работе я постараюсь рассмотреть коллизионные вопросы внешнеэкономических сделок. Для достижения данной цели необходимо будет сделать:

- дать понятие обязательному статуту;

- рассмотреть автономию воли;

- изучить другие коллизионные правила.

1. Обязательственный статут

Обязательственный статут - это право, подлежащее применению к обязательствам, вытекающим из односторонних сделок и договоров. Раздел VI ГК РФ содержит целую систему коллизионных норм, с помощью которых следует определять применимое к обязательствам право.

В самом общем виде договор - это соглашение сторон об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. Понятно, что права и обязанности являются Центральным элементом договорных обязательств и они, разумеется, входят в сферу действия обязательственного статута.

Право, применимое к договорам, решает следующие вопросы, связанные с договором:

1) толкование договора;

2) права и обязанности сторон договора;

3) исполнение договора;

4) последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора;

5) прекращение договора;

6) последствия недействительности договора.

При всем разнообразии вопросов, включенных в сферу действия применимого права, обращает на себя внимание то обстоятельство, что все они связаны с правами и обязанностями сторон договора. За основу определения границ сферы действия обязательственного статута может быть взят главный элемент договорного обязательства - права и обязанности сторон договора. Все остальные вопросы, прямо не связанные с правами и обязанностями, не входят в сферу действия обязательственного статута. Форма договора, способность лица обязываться по договору и пр. подчиняются праву, избранному на основании других коллизионных норм, с помощью других коллизионных привязок.

Правда, это не означает категорического неприменения обязательственного статута для решения вопросов, не входящих в его сферу. Такое применение возможно в силу прямого указания закона. Так, например, в отношении договорных обязательств исковая давность будет определяться обязательственным статутом, который и регулирует данное обязательственное отношение. Аналогично решается вопрос об уплате процентов: основания взимания, порядок исчисления и размер процентов по денежным обязательствам определяются по праву страны, подлежащему применению к соответствующему обязательству. Обязательственный статут применим и к уступке требования, в частности к таким вопросам, как допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором и вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником. Все эти вопросы согласно п. 2 ст. 1216 «определяются по праву, подлежащему применению к требованию, являющемуся предметом уступки». Любые требования по договорному обязательству регулируются обязательственным статутом.

Вот на что еще необходимо обратить внимание. Статья 1215 устанавливает круг вопросов, которые непременно должны решаться правом, применимом к конкретному договору, избираемом на основании соответствующей коллизионной нормы. Но коллизионные нормы пользуются термином «договор», не раскрывая его содержания. Поэтому при применении коллизионной нормы, устанавливающей применимое право для того или иного договора, ее объем следует толковать через призму ст. 1215. Например, из ст. 1213 вытекает, что к договору в отношении недвижимого имущества применяется право страны, где находится недвижимое имущество. Объем этой нормы - «договор в отношении недвижимого имущества». С учетом ст. 1215 объем этой же нормы выглядит по-другому: «договор в отношении недвижимого имущества, в частности: толкование договора, права и обязанности сторон по договору, исполнение договора, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора, прекращение договора, последствия недействительности договора». Для решения всех этих вопросов должно применяться право страны, где находится недвижимое имущество. Статья 1215 как бы конкретизирует содержание понятия «договор» с позиции выбора применимого права и поэтому является обязательной составляющей объема любой коллизионной нормы, предусматривающей выбор права для договорных обязательств. Международное частное право: Учебник / Л. П. Ануфриева, М43К.А. Бекяшев, Г. К. Дмитриева и др.; Отв. ред. Г. К. Дмитриева. -- 2-е изд., перераб. и доп. -- М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004.стр. 374-377.

2. Автономия воли (lex voluntatis)

Право сторон на выбор является выражением общепризнанного положения об «автономии воли» сторон, которая понимается как возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия, разумеется, в пределах, установленных правом. Эта возможность распространяется и на выбор применимого права, если договор осложнен иностранным элементом. В последнем варианте «автономия воли» выступает в качестве формулы прикрепления (коллизионного принципа), которая занимает главенствующие позиции в договорных обязательствах.

«Автономия воли» как коллизионная формула прикрепления - lex voluntatis получила свое развитие в законодательстве многих государств (законы о международном частном праве Австрии, Венгрии, Венесуэлы, Германии, Польши, Турции, Швейцарии, Закон о договорах Китая 1999 г., Гражданский кодекс Вьетнама 1995 г. и др.)Дмитриева Г. К., Филимонова М. В. Международное частное право. Действующие нормативные акты. Изд. 2-е. М., 1999. Разд. VI.. Например, согласно ст. 29 венесуэльского Закона о международном частном праве 1998 г. «договорные обязательства ри»Международное частное право. Иностранное законодательство / Сост. А. Н. Жильцов и А. И. Муратов. М., 2001. С. 254., швейцарского Закона о международном частном праве 1987 г. «договор подчиняется избранному сторонами праву»Дмитриева Г. К., Филимонова М. В. Международное частное право. Действующие нормативные акты. Изд. 2-е. М., 1999. С. 229.. Из этого следует, что стороны могут выбрать право любой страны, которое и будет регулировать конкретное договорное обязательство. Но даже если коллизионный принцип автономной воли не закреплен во внутреннем праве какого-либо государства, он применяется на практике как норма права, сложившаяся в форме международно-правового обычая.

«Автономия воли» как способ выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, закреплена во всех международных договорах, касающихся данного вопроса. Среди них: Кодекс Бустаманте 1928 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г., и др.

Данный способ определения применимого права закреплен и в международных договорах, заключенных с участием России в рамках СНГ. Так, в Соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г. установлено, что права и обязанности сторон по сделке определяется по законодательству места совершения, если иное не установлено соглашением сторон (п. «е» ст. И)Дмитриева Г. К., Филимонова М. В. Международное частное право. Действующие нормативные акты. Изд. 2-е. М., 1999. С. 561.. На первый взгляд может показаться, что государства принципу «автономии воли» придают второстепенное значение, указывая, что права и обязанности должны определяться по праву страны, где заключена сделка. Однако главный смысловой акцент лежит на второй части коллизионной привязки: «если иное не установлено соглашением сторон». Именно это правило является генеральной привязкой, имеющей приоритетное, преимущественное применение. Прежде всего стороны могут своим соглашением выбрать право, которое будет регулировать их обязательство. Причем, как следует из двух международных договоров, стороны могут выбрать право любого государства, без каких-либо ограничений, в том числе и за пределами государств - участников СНГ. И только тогда, когда стороны в своем соглашении не указали на применимое право, будет применяться право места заключения сделки.

Ст. 1210 ГК РФ посвящена «автономии воли». В данной статье не только предусмотрен принцип автономии воли в качестве основного способа выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, но и установлены правила его применения. Причем при регламентации этого принципа были учтены новые тенденции его применения, нашедшие закрепление в законодательстве зарубежных государств и в международных договорах.

Прежде всего новый закон подтвердил сложившееся ранее понимание коллизионного принципа автономии воли как соглашения сторон договора о применимом праве: «Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору» (п. 1 ст. 1210). Из этого следует, что соглашение сторон о применимом праве возможно в двух вариантах: оговорка о применимом праве, включенная в текст самого договора, или отдельное соглашение о применимом праве. Такое соглашение может быть в виде отдельного документа, подписанного сторонами и предназначенного для одного договора или для группы договоров, или оно может быть включено в какой-либо документ, носящий общий характер (например, «Общие условия экспорта»), но при условии, что в договоре есть ссылка на такой документ.

Одним из часто возникающих в практике является вопрос о форме выражения воли сторон. Стороны могут либо в самом договоре, либо в отдельном документе предусмотреть подчинение своих обязательств право определенного государства. В таком случае говорят о прямо выраженной воле сторон - expresiss verbis.

Однако выбор права не является обязанностью сторон (в ст. 1210 подчеркнуто, что стороны договора могут выбрать право), и на практике они этим правом часто не пользуются. В таком случае законы многих государств и международные договоры предусматривают возможность использовать «молчаливо выраженную» волю сторон, т. е. когда из содержания сделки, из обстоятельств, сопутствующих ее совершению, следует, что стороны имели в виду подчинить свое обязательство праву какого-либо государства. Важно подчеркнуть, что применение молчаливо выраженной воли сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в ее содержании. На это указывают различные правовые акты: «указание должно быть прямо выражено или недвусмысленно вытекать из положений договора» (ст. 2 Гаагской конвенции 1955 г.); соглашение о выборе права «должно быть явно выражено или прямо вытекать из условий договора и поведения сторон, рассматриваемых в совокупности» (ст. 7 Гаагской конвенции 1986 г.); «стороны могут выбрать право и молча, если в силу обстоятельств нет сомнений о волеизъявлении» (§ 9 чехословацкого Закона о международном частном праве и процессе); «выбор права должен быть определенным или вытекать из договора или обстоятельств» (ст. 116 швейцарского Закона о международном частном праве 1987 г. и др.)Дмитриева Г. К., Филимонова М. В. Международное частное право. Действующие нормативные акты. Изд. 2-е. М., 1999. Разд. VI..

Ранее в нашем законодательстве не было правила о форме выражения воли сторон. Вместе с тем еще в советское время сложилась арбитражная практика применения воли как прямо выраженной, так и молчаливо Лунц Л. А. Внешнеторговая купля-продажа (коллизионные вопросы). М, 1972. С. 45-47.. Это правило подтверждается и современной практикой МКАС. Например, при рассмотрении спора между российской организацией (продавцом) и фирмой с местом нахождения на Кипре (покупателем) возник вопрос о применимом праве. В контракте указаний об этом не было. Однако обе стороны в своих исках и объяснениях по ним (кроме основного был встречный иск) в обоснование своих требований ссылались на положения российского гражданского права. Констатировав эти обстоятельства, арбитраж признал, что стороны исходили из российского права как применимого права к их обязательствамДело № 22/1995, решение от 1 декабря 1995 г. // Практика Международного коммерческого арбитражного суда. Научно-практический комментарий / Сост. и автор М. Г. Розенберг. М., 1997. С. 167--69..

Сложившаяся практика как нашей страны, так и мировая закреплена в ст. 1210 ГК РФ, п. 2 которой установил: «Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела». Слово, «определенно» подчеркивает, что обращение к молчаливо выраженной воле сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в волеизъявлении.

Значительный и практически важный круг вопросов связан с пределами выражения воли сторон. Здесь есть несколько аспектов: пространственные пределы, временные пределы и пределы, связанные с содержанием обязательств. Вопрос о пространственных пределах сводится к следующему: могут ли стороны выбрать в качестве применимого права право любого государства, т. е. без ограничений, либо их выбор ограничен кругом определенных государств, с которыми договор имеет какую-либо связь. Законы большинства государств, а также международные договоры, унифицирующие коллизионное регулирование договорных обязательств, пространственно не ограничивают волю сторон. По этому пути шло наше предыдущее законодательство, этот же подход сохранен и в новом гражданском законодательстве. Из текста приведенного выше п. 1 ст. 1210 следует, что стороны могут выбрать в качестве применимого право любого государства. Немногие государства ограничивают право выбора кругом государств, с которыми сделка имеет фактическую связь. Например, согласно ст. 25 польского Закона о международном частном праве 1965 г. стороны могут выбрать право, с которым обязательство «взаимосвязано»; согласно ст. 1--05 Единообразного торгового кодекса США стороны могут выбрать право того государства, с которым «сделка имеет разумную связь».

Временные пределы связаны с периодом, когда стороны могут выбрать право. Как уже указывалось, стороны могут выбрать право при заключении договора или «в последующем» (п. 1 ст. 1210). «В последующем» можно понимать как в любое время после заключения договора, в том числе и при обращении в суд в случае возникновения спора. Однако здесь возникает весьма важный вопрос об обратной силе волеизъявления сторон. Выбор права после заключения договора почти не ограничен во времени, и этот период может быть достаточно длительным. За истекшее время какие-то обязательства могут быть уже выполнены, с этой целью могут быть привлечены третьи лица, что делает актуальным вопрос об обратной силе такого выбора. В новом законе он решается в соответствии с распространенной в мире практикой (п. 3 ст. 1210): во-первых, такой выбор имеет обратную силу и считается действительным с момента заключения договора: во-вторых, при этом не должны ущемляться права третьих лиц. Для сравнения обратимся к швейцарскому Закону о международном частном праве 1987 г. и Гаагской конвенции 1986 г.: «Если он принят или изменен после заключения договора, то он действует с момента заключения договора. Права третьих лиц не затрагиваются» (п. 3 ст. 116 швейцарского Закона): «Любое изменение применимого права после заключения договора не наносит ущерба формальной действительности договора или правам третьих лиц» (п. 2 ст. 7 Гаагской конвенции).

Таким образом, реальная связь договора с правом одной страны не лишает стороны возможности выбрать право любого другого государства, даже если договор с ним вообще не связан. Но наряду с избранным правом должны быть применены императивные нормы государства, с которым договор реально связан. Международное частное право: Учебник / Л. П. Ануфриева, М43К.А. Бекяшев, Г. К. Дмитриева и др.; Отв. ред. Г. К. Дмитриева. -- 2-е изд., перераб. и доп. -- М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. Стр. 377-385.

3. Закон наиболее тесной связи - roper Law и другие коллизионные правила

Международное частное право, предоставляя сторонам договора возможность по взаимному соглашению выбрать право какого-либо государства для регулирования их договорных обязательств, придает этому правилу первостепенное значение. Все другие способы выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, носят вторичный характер, так как применяются они только тогда, когда стороны право не выберут.

Из этого признанного положения исходит и российское законодательство: в случае если отсутствует соглашение сторон о праве, подлежащем применению, либо если из договора или сопутствующих обстоятельств неясно, какому праву стороны намеревались подчинить свои правоотношения, в законодательстве предусматриваются дополнительные, субсидиарные правила о выборе права, регламентирующего договорные обязательства. В предыдущем законодательстве - Основах 1991 г. в качестве субсидиарной привязки предусматривалось применение права страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Это является выражением известного коллизионного принципа lex venditoris в широком и узком значениях.

Обращение Основ гражданского законодательства 1991 г. к закону страны продавца в широком значении для установления компетентного правопорядка по внешнеэкономическим обязательствам отразило новые тенденции в развитии международного частного права. Закон страны продавца, который должен был применяться, если стороны не выбрали право, впервые был закреплен в Гаагской конвенции 1955 г. о праве, применимом к международной купле-продаже товаров. Здесь он был закреплен в узком, первичном его значении как право продавца той стороны в договоре купли-продажи, чье обязательство составляет специфику договора. Внутреннее право государств восприняло закон страны продавца в широком его значении, распространив на все договоры, толкуя его как право той стороны договора, чье обязательство является характерным для конкретного договора. Именно в таком значении закон страны продавца был закреплен в чехословацком Законе о международном частном праве и процессе 1963 г., в венгерском Законе о международном частном праве 1979 г. и др. Закон страны продавца и в узком и в широком понимании используется в большинстве новых кодификаций международного частного права и в международных договорах.

Вместе с тем в более поздних кодификациях международного частного права была законодательно оформлена еще одна тенденция в выборе компетентного правопорядка для договорных обязательств, сложившаяся в практике, - обращение к праву того государства, с которым конкретный договор наиболее тесно связан - roper Law of the Contract (право, присущее данному контракту, или закон наиболее тесной связи).

Истоки данного способа выбора права лежат в английском праве, согласно которому если стороны не выбрали право ни явно, ни молчаливо, то судья поставит вопрос о так называемой предполагаемой, гипотетической воле сторон: какое бы право выбрали «разумные люди», «добрый отец семейства» в данных обстоятельствах? Исходя из критериев справедливости, разумности, английский судья, изучив все обстоятельства дела, определит право, присущее данному договору, т. е. право, с которым данный договор наиболее тесно связан. При этом суд не связан никакими твердыми коллизионными привязкамиЧешир Дж., Норт П. Международное частное право / Пер. с англ. М., 1982. С. 259-260..

Несмотря на неопределенность, субъективность закона наиболее тесной связи, в последнее время он был воспринят в континентальной судебно-арбитражной практике и некоторыми правовыми системами континентального права. Считается, что в условиях «усложнения» международного экономического оборота, появления новых контрактов с нетрадиционным содержанием использование «твердых» коллизионных привязок, основанных на каком-нибудь одном формальном критерии, не всегда приведет к выбору права, которое способно адекватно регулировать соответствующие отношения. Напротив, применение «гибких» критериев, с помощью которых можно было бы установить компетентный правопорядок с учетом всех обстоятельств данного контракта, в большей степени отвечает порождаемым самой жизнью потребностям. Таким «гибким» инструментом является закон наиболее тесной связи, или закон, присущий данному контракту. Он был закреплен в австрийском Законе о международном частном праве 1978 г., в венесуэльском Законе о международном частном праве 1999 г., в Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г. и др.

Однако, восприняв идею наиболее тесной связи, законы европейских стран и международные договоры придали ей несколько иное содержание. Предусмотрев применение закона наиболее тесной связи в качестве субсидиарной привязки (при отсутствии соглашения сторон о применимом праве), законодатель формулирует конкретные привязки, которые, с его точки зрения, презюмируют наиболее тесную связь. Например, закон Швейцарии устанавливает, что при отсутствии выбора права сторонами договор подчиняется праву страны, с которым он связан наиболее тесным образом (п. 1 ст. 117). Во второй части этой статьи законодатель поясняет: «Предполагается, что тесная взаимосвязь имеет место со страной, в которой одна из сторон, осуществляющая характерные услуги, имеет свое обычное местопребывание...» и далее конкретизирует эти стороны по отдельным договорам: по договору продажи - услуги продавца, по договору хранения - услуги хранения и т. д. Иначе говоря, в качестве презумпций наиболее тесной связи выступает все тот же закон страны продавца в широком его значении как закон стороны, чье обязательство является характерным для данного договора. Реально отсылка к закону наиболее тесной связи будет применена тогда, когда будет обсуждаться договор, не указанный в швейцарском законе. Следовательно, швейцарское право при отсутствии выбора права сторонами формально придает закону наиболее тесной связи решающее значение, а фактически он может играть лишь вспомогательную роль при наличии пробела в швейцарском праве.

Означенные тенденции коллизионного регулирования договорных обязательств нашли закрепление в новом российском законодательстве по международному частному праву. В соответствии с п. 1 ст. 1211 ГК РФ при отсутствии соглашения сторон о применимом праве «к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан», т. е. формулируется единая субсидиарная привязка - закон наиболее тесной связи. При этом «правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительство или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора» (п. 2). И далее конкретизируется та сторона в договоре, чье исполнение имеет решающее значение: продавец - в договоре купли-продажи, даритель - в договоре дарения, арендодатель - в договоре аренды, ссудодатель - в договоре безвозмездного пользования, подрядчик - в договоре подряда, перевозчик - в договоре перевозки, экспедитор - в договоре транспортной экспедиции и т. д. (всего 19 договоров).

Таким образом, ст. 1211 ГК использует известный коллизионный принцип закона страны продавца как в узком (для договора купли-продажи), так и в широком значении для всех 19 поименованных договоров, который впервые был закреплен в нашем праве в Основах 1991 г. Правда, в Основах этот принцип был закреплен в качестве самостоятельной коллизионной привязки для каждого вида договора, а в Гражданском кодексе он используется в качестве презумпций для установления права того государства, с которым конкретный договор наиболее тесно связан. В п. 4 дан еще ряд договоров, для которых установлены иные презумпции наиболее тесной связи с конкретным государством, право которого должно применяться: 1) в отношении договора строительного подряда и договора подряда на выполнение проектных и изыскательских работ - право страны, где в основном создаются предусмотренные соответствующим договором результаты (в качестве презумпции используется закон места исполнения обязательств - ex loci solutionis); 2) в отношении договора простого товарищества - право страны, где в основном осуществляется деятельность такого товарищества (закон места основной хозяйственной деятельности); 3) в отношении договора, заключенного на аукционе, по конкурсу или на бирже, - право страны, где проводится аукцион, конкурс или находится биржа (закон места совершения акта - ex loci actus).

При такой тщательной и дифференцированной разработке презумпций наиболее тесной связи неизбежно возникает вопрос, какую роль играет сформулированная главная субсидиарная привязка о применении права страны, с которой договор наиболее тесно связан?

Прежде всего она выполняет роль основной принципиальной идеи, основного направления правового регулирования договорных обязательств международного характера. Поиск компетентного правопорядка должен быть направлен на установление права, с которым договор реально связан. Только такое право способно обеспечить наиболее адекватное и справедливое регулирование. Выбор права с помощью конкретной коллизионной привязки, основанной на формальном критерии, может привести к выбору случайного, «чужого» права для данного договора.

Второе назначение принципа наиболее тесной связи заключается в том, чтобы корректировать применение сформулированных презумпций. С одной стороны, развернутая система презумпций, которые по существу выполняют функцию коллизионных привязок для каждого вида договора, как бы не оставляет места для принципа наиболее тесной связи, ибо каждая такая презумпция предполагает применение права, в ней указанного. Однако, с другой стороны, формулируя в качестве общей презумпции наиболее тесной связи для всех договоров право государства, которому принадлежит сторона, чье исполнение является решающим для содержания данного договора (закон страны продавца в широком значении), п. 2 ст. 1211 ГК одновременно устанавливает пределы применения этой презумпции: она применяется только тогда, когда «иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела». Следовательно, если при поиске применимого права выясняется, что либо из закона, либо из условий или существа договора, либо из всей совокупности обстоятельств договор реально связан с правом одного государства, а применение указанной презумпции ведет к выбору права другого государства, то такая презумпция не подлежит применению. При данных обстоятельствах следует применить право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

Примером, когда из закона вытекает «иное», в целом по аналогии со ст. 1211 ГК может быть ст. 1213, предусматривающая выбор права к договору в отношении недвижимости. Если стороны не выбрали право, то применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Таким является право страны, где находится недвижимое имущество, т. е. в качестве презумпции используется закон места нахождения имущества - lex rei sitae. Так же, как и в ст. 1211, указывается, что это правило применяется, «если иное не вытекает из закона, условий или существ договора либо совокупности обстоятельств дела». Иное, вытекающее из закона, предусмотрено в п. 2 этой же статьи: к договорам в отношении находящихся на территории РФ земельных участков, участков недр, обособленных водных объектов и иного недвижимого имущества применяется российское право. Следовательно, ни принцип автономии воли сторон, ни принцип наиболее тесной связи здесь не применяется: закон требует однозначного применения российского права.

Третья роль принципа наиболее тесной связи вытекает из общего его назначения при регулировании всех видов гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, закрепленного п. 2 ст. 1186 ГК: если в соответствии с коллизионными нормами невозможно определить право, подлежащее применению, применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано. Отсюда следует, что если в соответствии с презумпциями невозможно определить право, подлежащее применению к договорным обязательствам, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Один из подобных вариантов предусмотрен непосредственно в ст. 1211, п. 5 которой устанавливает, что к договору, содержащему элементы различных договоров, применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан.

Закон наиболее тесной связи применяется не ко всем договорам. В ГК таких договоров два: договор с участием потребителя и договор о создании юридического лица с иностранным участием. Международное частное право: Учебник / Л. П. Ануфриева, М43К.А. Бекяшев, Г. К. Дмитриева и др.; Отв. ред. Г. К. Дмитриева. -- 2-е изд., перераб. и доп. -- М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. Стр. 385-393.

Заключение

Заключая договор, стороны могут установить, каким законодательством он должен регулироваться. Стороны имеют право сделать выбор в силу автономии воли сторон. Эта автономия состоит в том, что стороны имеют право устанавливать по своему усмотрению содержание договора.

Автономия воли сторон обычно признается в законодательстве различных государств. Однако допустимые пределы автономии воли сторон понимаются в законодательствах государств по-разному. В одних странах она ничем не ограничивается. Это означает, что стороны, заключив сделку, могут подчинить ее любой правовой системе. В других странах действует принцип локализации договора: стороны могут свободно избрать право, но только такое, какое связано с данной сделкой. Однако в сделках купли-продажи товаров выбор закона самими сторонами встречается нечасто. При отсутствии прямо выраженной воли сторон при определении права, подлежащего применению к сделке, у суда или арбитража создаются большие возможности свободы усмотрения при толковании предполагаемой воли сторон. Английская судебная практика идет в этих случаях по пути отыскания права, свойственного данному договору, применяя метод локализации договора.

Общее ограничение свободы выбора права сторонами состоит в том, что при помощи такого выбора нельзя исключить применение императивных норм, подлежащих применению к соответствующим правоотношениям, а также нельзя исключить применение норм права, в большей степени отвечающих интересам потребителя или работника (в трудовом договоре).

В законодательстве ряда государств в тех случаях, когда воля сторон в сделке вообще не была выражена, применяется принцип закона места совершения контракта. Однако в условиях развития современных технических средств связи применение этого принципа вызывает большие затруднения, поскольку в области международной торговли значительная часть сделок заключается путем переписки (по телеграфу, телетайпу и т.д.), т.е. в форме сделок между "отсутствующими". Местом заключения договора при этом считается тот пункт, где произошло последнее действие, необходимое для того, чтобы признать сделку совершенной.

Вопрос о том, где именно произошло такое последнее действие, решается в различных странах неодинаково. Например, по праву Великобритании, США, Японии сделка считается совершенной в момент и в месте, откуда отправлен акцепт (теория "почтового ящика"), т.е. согласие на полученную оферту (предложение), а по праву большинства других стран, в том числе и России, сделка считается совершенной в момент и в месте получения акцепта оферентом (лицом, сделавшим предложение).

В последние годы в ряде стран были выдвинуты и другие принципы для определения права, подлежащего применению к сделке, и прежде всего принцип, по которому к договорам применяется закон места производственной деятельности продавца, закон продавца.

Список литературы:

1. Дело № 22/1995, решение от 1 декабря 1995 г. // Практика Международного коммерческого арбитражного суда. Научно-практический комментарий / Сост. и автор М.Г. Розенберг. М., 1997.

2. Богуславский М.М. Международное частное право. М.: Международные отношения, 1994г.

3. Дмитриева Г.К., Филимонова М. В. Международное частное право. Действующие нормативные акты. Изд. 2-е. М., 1999.

4. Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа (коллизионные вопросы). М, 1972.

5. Лунц Л.А. Международное частное право. Особенная часть. М.: Юридическая литература, 1975г.

6. Международное частное право. Иностранное законодательство / Сост. А. Н. Жильцов и А.И. Муратов. М., 2001.

7. Международное частное право: Учебник / Л.П. Ануфриева, М43К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева и др.; Отв. ред. Г.К. Дмитриева. -- 2-е изд., перераб. и доп. -- М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. -- 688 с.

8. Чешир Дж., Норт П. Международное частное право / Пер. с англ. М., 1982.

Размещено на allbest.ru