Правонарушение и юридическая ответственность

Рассмотрим теперь вкратце специальные теории о природе преступности и ее причинах, разрабатывавшиеся в области социальных наук.

История развития учений о природе преступности -- это в основном история борьбы двух направлений. Представители одного из них исследовали преступность как социальное явление» представители другого -- как явление биологическое. Известны и попытки соединения двух направлений в одно - естественно, на уровне развития науки своего времени.

Хотя исторически идеи о социальном характере преступности были развиты раньше и подробнее, чем представление о ее биологической сущности, все же начало принадлежало не им. В древности и в средневековье, когда уровень развития и общественных, и естественных наук был еще крайне низок, большую роль играли религиозные представления и суеверия. Преступников нередко считали умалишенными, людьми, в которых вселился дьявол, «злой дух». Отказ признать за преступником право на человеческое существование привел к поискам преступного в самом человеке.

Большую роль в развитии буржуазной криминологической мысли сыграла так называемая антропологическая школа уголовного права, основателем которой был итальянский психиатр Чезаре Ломброзо (1835--1909). Имя его давно уже стало нарицательным, как и термины «ломброзианство» и «неоломброзианство». Философской основой его теории явился позитивизм, соединенный с социал-дарвинистскими идеями. Преступление, по Ломброзо, -- явление столь же естественное и необходимое, как рождение и смерть человека, как зачатие и болезни, в частности психические. Происхождение преступности -- биологическое. (Впоследствии Ломброзо признавал, что в той или иной степени преступность связана и со средой.) В работах «Преступный человек» и «Преступление, его причины и средства лечения» Ломброзо утверждал, что существуют «прирожденные» преступники; они обладают специфическими антропологическими, физиологическими и психологическими признаками и составляют до 35 процентов всех преступников. Ломброзо пытался описать характерный облик такого преступника путем измерений черепа, роста, веса, выявления аномалий строения тела и т. д. На этом основании он пришел, например, к чудовищному выводу о «прирожденной преступности» ряда деятелей французской буржуазной революции, Парижской коммуны и представителей I Интернационала. Так был сделан первый шаг к использованию биологических теорий для борьбы с политическими противниками. Позже Ломброзо, руководствуясь теми же исходными положениями, назвал еще 16 групп факторов, влияющих на преступность, весьма разнообразных и в значительной степени несопоставимых (сюда входили метеорологические, географические, экономические и другие данные, а также расовые признаки). Система мер предупреждения преступлений, по Ломброзо, включала лечение, пожизненную изоляцию и прямое физическое уничтожение «прирожденных» преступников. Несомненно, здесь были заложены основы для внедрения в практику человеконенавистнических мер, получивших государственное признание при фашизме.

Откровенную реакционность взглядов Ломброзо пытались смягчить его ученики и последователи. Э. Ферри -- автор итальянского фашистского уголовного кодекса, затушевывая прямолинейность ломброзианского биологизма, выделял наряду с антропологическими и социальные факторы, влияющие на преступность. Однако, признавая расистские «методы» борьбы с преступниками, он тем самым содействовал пропаганде расовых теорий.

В последующее время популярность биологических теорий преступности заметно упала. Тем не менее, объяснение преступности только или главным образом биологическими причинами продолжает существовать, хотя и в модернизированном виде, с учетом развития естественных наук. Чем же вызвана живучесть биологических теорий в данной области?

Прежде всего это объясняется недостаточной изученностью мотивационной стороны поступков человека, глубинных процессов формирования его личности. В самом деле, иногда очень трудно бывает понять причины антиобщественного поведения того или иного лица, особенно если это связано с проявлениями неоправданной жестокости. К тому же еще и сегодня преступление -- нарушение закона, установленного людьми, -- нередко смешивают с поведением, обусловленным расстройством психики человека, его болезненным состоянием, когда уже неправомерно говорить о преступлении в собственном смысле слова. Наконец, успехи биологических наук, медицины и генетики порождают у широких слоев населения надежды на то, что эти науки помогут людям преодолеть те негативные явления -- преступность, алкоголизм, неврозы и т. д.,-- с которыми пока еще не справились общественные науки и опирающаяся на них социальная практика.

В настоящее время биологические теории преступности большей частью сочетаются с социологическими, культурологическими, психологическими или иными объяснениями. Укажем в этой связи на некоторые основные учения о причинах преступности, получившие в настоящее время достаточно широкое распространение.

Немалое число сторонников имеет теория наследственного предрасположения к преступлениям (О. Кинберг, О. Ланге, Е. Гейер, Ж. Пинатель, А. Штумпль и другие) Некоторые из них -- юристы, другие --медики. Они полагают, что, поскольку по наследству передаются многие психические свойства, это характерно и для склонности к преступлениям. В такой связи анализируются биографии однояйцевых близнецов или у преступников выискивается дополнительная хромосома.

Разновидностью данной теории является концепции конституционального предрасположения к преступлению. Немецкому психиатру Э. Кречмеру принадлежит идея связи между физической конституцией человека, психическим складом и типом поведения. Он делил по этим признакам людей на три типа, утверждая, например, что атлетически сложенные люди могут быть склонны к тяжким насильственным преступлениям.

Теория эндокринного предрасположения человека к преступлению (Ди Туллио, Р. Фунес и другие) сводится к признанию основной причиной преступного поведения наличия аномалий в железах внутренней секреции.

Известной популярностью пользуется психоаналитическая теория З. Фрейда и его последователей. Фрейд рассматривал преступление как проявление врожденных, глубоко заложенных в психике человека бессознательных инстинктов и влечений, главным образом сексуального характера, а также страха смерти. Человек, таким образом, выступал в отрыве от реальных условий своего социального бытия.

Как уже отмечалось, и философы-просветители, и социалисты-утописты, и революционные демократы рассматривали преступность и ее причины в тесной связи с общественной практикой людей. Обвинить человека в том, что он преступен по природе, несложно. Но сколько тяжких последствий для человеческой личности влечет за собой такое обвинение! Это хорошо видели и чувствовали прогрессивные политические мыслители и ученые, подвергавшие критике биологические концепции, и, может быть, именно по этой причине столь резко отрицали подчас влияние на преступность психобиологических факторов вообще. Заметим, однако, что раскрыть истинное значение социальных факторов, присущих определенной общественно-экономической формации, их влияние на преступность отнюдь не простая задача. Поэтому социологическое направление в криминологии развивалось довольно сложным путем.

Исследование преступности с позиций ее социальной природы начали первыми ученые-статистики. Известный бельгийский социолог А. Кетле, изучая особенности распределения преступников по полу, возрасту, месту и времени совершения преступлений, обратил внимание на связь их поведения с различными сторонами социального бытия. Представляют интерес взгляды на преступность английского ученого Д. Говарда. Он, в частности полагал, что успехи в борьбе с преступностью и в исправлении преступников может принести разумная организация исполнения наказания, при которой важными составными частями являлись бы производительный труд, воспитание и обучение осужденных. При этом подчеркивалось, что преступники имеют право на человеческое отношение, хотя бы потому, что само общество сделало их преступниками.

Заслуживают внимания исследования французских ученых П. Дюпати и Ж.-П. Бриссо, видевших причину преступности в пороках социальной жизни, в политическом и экономическом неравенстве людей. Анализируя статистические данные, Дюпати пришел к выводу, что число ежегодно совершаемых преступлений должно быть всегда приблизительно одинаковым, поскольку существуют общие и постоянные причины преступности. Этот вывод явился преддверием социальных теорий о вечности преступности, которые были развиты в конце ХIХ - начале XX века Э. Дюркгеймом, Н.Д. Сергеевским, а в современный период -- П. Солисом, М. Клайнердом и другими. Наиболее четко мысль о вечности преступности как социального явления выразил французский социолог Э. Дюркгейм, считавший, что нельзя представить общество без преступлений; они, по его мнению, являются элементом любого здорового общества.

Подвергая критике антропологические теории, многие представители социологической теории преступности призывали к социальным реформам, однако, характеризуя причины преступности, они не смогли выделить самое главное среди множества экономических, культурных, географических, климатических и других факторов. Социальные причины преступности не связывались ими с основными закономерностями развития общества, с общественными отношениями. Допускалось, что простая сумма конкретных причин отдельных преступлений позволяет раскрыть законы движения преступности.

Представители социологической школы в криминологии обычно придерживались двух- или трехчленной классификации причин («факторов») преступности. Эти факторы делились на индивидуальные (пол, возраст, раса и т. д.); физические (географическая среда, время года, климат и т. д.); социальные в собственном смысле слова (безработица, уровень цен на продукты, заработная плата, потребление алкоголя и т. д.). В теории факторов, ставшей методологической основой социологических теорий, причудливо сочетались несовместимые и несопоставимые понятия. В одном ряду находились явления действительно существенные и явления, оказывающие на преступность ничтожное влияние. Один из видных американских ученых, Э. Сатерленд, автор теории «дифференциальной ассоциации», назвал теорию факторов «каталогом несопоставимых ценностей».

О теории Сатерленда следует сказать подробнее. Он различал факторы, характеризующие социальные процессы, включая социальные конфликты (социальную дезорганизацию), а также физические и физиологические факторы (времена года, наследственные заболевания, физические дефекты, возраст, пол), психопатологические факторы, включая алкоголизм и наркоманию, факторы культуры -- типы семей, социальные институты и т. д. Видя многочисленные противоречия между этими факторами и их действием, Сатерленд приходил к заключению о существовании «дифференциальной ассоциации», под которой он понимал принятие личностью одних ценностей и отрицание других. Особую известность он приобрел в связи с анализом преступности «белых воротничков», т. е. высшего слоя общества. Можно было бы продолжить обзор теорий социологического направления. Но мне кажется, что больший интерес представляет обобщенная характеристика современных социологических теорий, отразивших в концентрированном виде то, что накоплено конкретными исследованиями по проблеме преступности.

Раз правонарушения -- общественные явления, социальные законы и условия, которыми они обусловлены, определяют их особенности, состояние, динамику и структуру. Историки и социологи различают законы, действующие на всем протяжении развития коллективных форм бытия людей, и законы, свойственные лишь определенным его этапам (в марксистской литературе их называют общественно-экономическими формациями). Первые отражают общие условия существования человека, играющие роль предпосылок любых конкретных форм общественной жизни (жизнь, здоровье, неприкосновенность индивида, его собственность, свобода, государство как гарант перечисленных условий и т.д.). Посягательства на них (убийство, телесное повреждение, побои и насилие, кража, разбой, грабеж, бандитизм, посягательства на высшие органы государственной власти, торговый оборот и т.д.) объявляются преступлениями всеми кодексами и во все времена и потому были названы теорией права «абсолютными».

Вторая группа социальных законов отражает такие предпосылки совместного существования людей, которые необходимы им на определенных этапах развития общества. В них всеобщие условия коллективного бытия человека модифицируются (деформируются) и предстают в исторически ограниченной форме, выступая как феодальные, буржуазные и т.д. Посягательства на них не являются «абсолютными» и признаются противоправными не во все времена, а лишь на определенных ступенях истории общества, частично в дальнейшем сохраняясь в перечне деяний, преследуемых в юридическом порядке, частично исчезая их них в зависимости от изменений условий социально-экономического и политического характера.

Сегодня бессмысленно ставить вопрос, насколько общая парадигма объяснения правонарушаемости, хотя бы и в модифицированной форме, применима к объяснению правонарушаемости в современной России: такой парадигмы, которая была бы признана всеми, пока еще нет. Поэтому ограничимся методом, разработанным советскими криминологами применительно к обществам, основанным на товарном производстве и существующим в развитом виде лишь в Новое время.

Этот метод исходит из того, что отрицает наличие одной единственной причины, которая обусловливала бы все формы отклоняющего поведения. Он не пытается вычислить удельный вес вклада каждого социального фактора в совокупный итог действия всех криминогенных факторов, т.е. математически определить роль каждого социального явления в генезисе правонарушаемости. Вместе с тем предлагаемый подход не только не исключает, но и не умаляет роли ни одного из социальных явлений, образующих комплекс причин правонарушаемости. Вопрос состоит не в том, существуют или не существуют собственно социальные факторы, которые сами по себе со стопроцентной вероятностью превращали бы людей в правонарушителей. Таких феноменов в обществе нет (денежные затруднения, например, могут толкнуть человека на кражу, но в наименьшей степени и на труд; безотцовщина может способствовать как деформации личности, что в состоянии иногда привести к правонарушению, так и ее закалке). Вопрос состоит в том, чтобы искать механизм взаимодействия социальных явлений, каждое из которых, может быть, и не порождает противоправные деяния, но которые, взятые вместе, порождают правонарушаемость как свой совокупный эффект.

Исследования показали, что этот механизм прежде всего проявляется в противоречии между потребностями индивида и социальными возможностями их удовлетворения, которые, в конечном счете зависят от его общественного положения. В свою очередь, последнее выражается в том, что он занимает в системе общественных отношений ряд позиций в сферах производства, политики, культуры, быта, потребления и т.д., которые для нормальной жизнедеятельности человека должны соответствовать друг другу. То или иное место в системе разделения общественного труда предполагает определенное положение людей в профессионально-квалификационной структуре общества, наличие у них соответствующих образовательных и культурных статусов, последние обусловливают необходимость соответствующего уровня потребления и т.д.

Несоответствие (рассогласование) социальных статусов индивида друг другу обусловливает его покушения на существующий общественный порядок. Так поступает личность, когда ее экономическому господству не соответствует фактическое положение в сфере политики, где формально равны все (она покупает государственных чиновников, «голоса» на выборах, старается опорочить политического противника или даже устранить его физически и т.д.), в семье (прелюбодеяние), в сфере быта (изнасилование, убийства) и т.п. Так поступает интеллигент, когда его образовательный статус не обеспечивает ему соответствующего места в экономике, политике, культуре («беловоротничковая» преступность как средство улучшения положения в обществе). Так поступает политический деятель, когда злоупотребляет властью, чтобы «уравнять» свое экономическое положение с ролью в партии и государстве. Так поступают лица наемного труда, когда продажа рабочей силы не позволяет удовлетворить сформированные обществом потребности, что побуждает их к использованию нелегальных возможностей. Наконец, так поступают те, кто вообще не занимает официальных социальных позиций или занимает их не во всех сферах и у кого иных, кроме нелегальных, средств к жизни нет (деклассированные элементы, безработные, заключенные и т.д.).

Противоречия между потребностями и социальными средствами их удовлетворения, равно как и рассогласования статусов индивида, неизбежны. Тип реально удовлетворяемых потребностей высшего слоя общества задает уровень потребностей всех остальных социальных групп, который, оставаясь идеалом, ими не достигается.

Развитие начинается, как правило, с эволюции производительных сил, изменяющей количество и качество социальных позиций, в частности, структуру рабочих мест, а, следовательно, и те пропорции, в которых индивиды распределяются по общественным классам и группам. От состояния производительных сил зависит и доля общественного продукта, получаемая каждой социальной группой, а, в конечном счете, и каждым индивидом. Наконец, уровень производительных сил определяет и те культурно-образовательные свойства, которыми должен обладать индивид, чтобы занять ту или иную социальную позицию. Этот спрос обусловливает и качества функционирующей в обществе системы образования, и общий уровень культуры населения, и его социальные возможности. Таким образом, складывается объективная очередность изменений производительных сил, производственных отношений и институтов культуры и быта, а следовательно, и отношений между социальными позициями в этих сферах общественной жизни. Поэтому изменения в этих сферах не совпадают во времени и могут совпадать лишь случайно. Ближайший результат такого несовпадения -- ситуация, в которой социальное положение индивида отнюдь не всегда соответствует его положению в сфере труда, а его культурно-образовательная подготовка отнюдь не во всех случаях обеспечивает выполнение им функций, содержание которых определено разделением общественного труда. В конечном счете, рынок выравнивает их, но лишь для того, чтобы прогресс или регресс производства запустил описанный социальный механизм снова. Регулирующих способностей рынка оказывается достаточно, чтобы удерживать рассогласующие тенденции в определенных рамках, но рыночного механизма совершенно недостаточно, чтобы ликвидировать их вовсе. Равным образом общество, основанное на товарно-рыночных связях, способно удерживать правонарушаемость в ее статистической норме, но оно не способно искоренить ее.

правонарушение юридическая ответственность военнослужащий

ГЛАВА 2. ЮРИДИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ, ФУНКЦИИ

2.1 Понятие и признаки юридической ответственности

Общее понятие ответственности имеет философский, методологический характер, передает особое социальное и морально-правовое отношение личности к обществу, заключающееся в реализации нравственно-правового долга.

Юридическая ответственность, будучи гарантией права, располагает разнообразным и эффективным набором правовых средств воздействия на участников правовых отношений. При этом нельзя не заметить, что такие средства, в конечном счете, направлены на то, чтобы обеспечить исполнимость нормативно-правовых предписаний и сохранность тех социальных ценностей, которые ими утверждаются. Эта цель достигается путем установления правовых запретов (юридических обязанностей) и правовых возможностей, обеспеченных санкциями, выступающими как стимулы положительного или отрицательного свойства¹¹ Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность: Учеб. пособие / М.: 1989. - С. 287. Назначение подобных стимулов - одинаковыми для всех способами и средствами блокировать противоправные и активизировать поощряемые действия и поведение дееспособных субъектов права.

В свою очередь, признание того, что в ряду стимулов юридической ответственности находятся и стимулы положительного свойства, существенно расширяет значение юридической ответственности в правовом регулировании общественных отношений. Однако, как известно, этот вывод должен быть обоснованным и вытекать из соответствующего понимания юридической ответственности. Отсюда и вытекает необходимость анализа различных трактовок понятия «юридическая ответственность» с целью выявления тех из них, которые в большей степени отвечают задаче повышения роли юридической ответственности в правовой жизни общества.

В демократическом обществе происходит наиболее масштабное включение в практику реализации юридической ответственности таких важнейших регулятивно-ценностных образований, как справедливость¹¹ Лазарев В. М. юридическая ответственность как форма и средство реализации социальной справедливости в обществе / Учеб. пособие: М.: 1991. - С. 71

² Мордовец А. С. Гуманизм как принцип юридической ответственности граждан / Учебник: М.: 1985. - С. 47 и гуманизм²³ Федорова В. Г. Принцип правового равенства и юридическая ответственность / Учебник: Волгоград.: 2003. - С. 94

⁴ Самощенко И. С., Фарукшин М. Х. Ответственность по советскому законодательству / М.: 1986. - С. 135 . С нашей точки зрения, среди названных ценностей достойное место занимает и принцип правового равенства³⁵ Нормы советского права. Проблемы теории / Под. ред. М.И. Байтина, В.К. Кабаева. Саратов.: 1989. - С.106.

В современном отечественном правоведении утвердилось довольно значительное число различных вариантов понимания юридической ответственности. Среди основных и наиболее распространенных следует назвать такие ее интерпретации: санкция, предусматривающая меру карательного воздействия на правонарушителя со стороны государства; юридическая обязанность виновного в совершении правонарушения претерпеть меру наказания; правоотношение, в рамках которого лицо, совершившее правонарушение, претерпевает штрафную меру государственно-правового принуждения. Несколько обособленно от вышеназванных стоит концепция правовой ответственности как комплексного явления, включающего в себя ретроспективный и позитивный аспекты. В правоведении существуют и иные определения юридической ответственности. Однако, так или иначе, все они сводятся к одному из четырех приведенных.

Допустимость и обоснованность понимания юридической ответственности как санкции, предусматривающей меру карательного, наказательного воздействия на правонарушителя со стороны государства, как правило, увязываются с тем, что санкции являются обязательным элементом института юридической ответственности. «Неотъемлемый элемент любого института юридической ответственности, - пишут И.С. Самощенко и М.Х. Фарукшин, - составляют правовые санкций»⁴¹ Теория государства и права. Курс лекций / Учеб. пособие: Под. Ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М.: 1998. - С. 555; Вельский К. С. Теория государства и права / Учебник: М.: 2000. - С. 19. При этом само понятие «санкция» рассматривается в качестве нормативного определения мер государственного принуждения, применяемых в случае правонарушения и содержащих его итоговую правовую оценку. Иными словами, санкция (в контексте юридической ответственности) олицетворяет собой наказание - меру государственно-правового принуждения, возлагаемую на виновного в совершении правонарушения. В этой связи вполне закономерен вывод Ю.А. Денисова о том, что сущность юридической ответственности заключается в применении санкции к правонарушителю. В этом и состоит отличительная черта данного подхода и этим же, в конечном счете, определяется специфика и объем включенности юридической ответственности в процесс правового регулирования общественных отношений.

Анализируя «наказательное» направление в исследованиях юридической ответственности, нельзя не обратить внимание на то, что оно сложилось в период формирования первичных общетеоретических основ самого понятия «юридическая ответственность». Одними из первых, кто попытался обосновать наличие общетеоретических свойств у данного института, были О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский. В 1961 г. они отмечали: «Юридическая ответственность есть прежде всего санкция за правонарушение, последствие, предусмотренное нормой права на случай ее несоблюдения. Эта санкция выражается в применении мер принуждения к правонарушителю. Иными словами, ответственность есть мера принуждения к соблюдению норм права, применяемая органами государства к тем, кем эти нормы нарушаются».

Приведенное толкование существа юридической ответственности вызвало в научной литературе и критику. В основном она сводилась и сводится к упреку в том, что теоретически и практически несостоятельно ограничение важнейших свойств юридической ответственности мерой наказания, закрепленной в санкциях правовых норм. «Наказание, - обращает внимание Е.В. Черных, - есть существенный, но далеко не единственный элемент структуры механизма юридической ответственности». Аналогичного мнения придерживается и К.С. Вельский, который отмечает, что «наказательный» подход к определению понятия административной ответственности не раскрывает данную категорию полностью, не показывает все ее структурные элементы, а замыкается на одном, фактически отождествляя понятия «ответственность» и «наказание»... Применение административного наказания (взыскания) к лицу, совершившему административное правонарушение образует завершающий элемент в структуре административной ответственности».

Присоединяясь в целом к мнению Е.В. Черных и К.С. Вельского, мы все же должны пояснить, что понимание юридической ответственности как санкции, в силу чего, собственно, и происходит ее отождествление с наказанием, не является ошибочным. Однако с точки зрения требования всесторонности познания, оно, конечно же, неполно. Ведь действительно, юридическая ответственность конкретного лица может возникнуть и развиваться, но это еще не будет означать, что все завершится применением наказания, к тому же не каждая санкция есть санкция юридической ответственности. Вместе с тем надо иметь в виду, что рассматриваемое направление в понимании юридической ответственности основано на наиболее устойчивом и обязательном ее признаке - выраженности ответственности в санкциях правовых норм. Это позволяет утверждать, что перед нами такой угол видения данного явления, при котором оно в главном и основном высвечивается на уровне норм юридической ответственности, т.е. в плоскости объективного права. И это обстоятельство имеет существенное значение, поскольку придает институту юридической ответственности объективный характер, что и позволяет ему выступить в качестве одинаковой и единой для всех меры и оценки поведения. Этим, надо полагать, и объясняется тот факт, что понимание юридической ответственности через санкцию в большей степени, по сравнению с другими, востребовано юристдикционной практикой. Поэтому следует признать, что перед нами одна из теоретически состоятельных дефиниций юридической ответственности, которая на сегодняшний момент является наиболее работающей в практическом отношении.

В рамках критического анализа понимания юридической ответственности через санкцию сложилось второе направление ее научной интерпретации. Его отличительной особенностью является то, что главный акцент в исследованиях юридической ответственности переносится с наказания на обязанность виновного в совершении правонарушения претерпеть меру государственно-правового принуждения. Так, С.С. Алексеев пишет: «Юридическая ответственность - это обязанность лица претерпевать меры государственно-принудительного воздействия (санкции) за совершенное правонарушение»¹¹ Проблемы теории государства и права. Курс лекций / Учеб. пособие: Под. ред. В. В. Лазарева. Свердловск.:1999. - С. 371

² Витченко А. М. Метод правового регулирования общественных отношений / Саратов.:2000. - С. 132

³ Батусь С. Н. Юридическая ответственность и законность / М.:1999

⁴Алексеев С. С. Обшая теория права / Учеб. пособие: М.: 1999. . Другие авторы, разделяя в целом такое понимание юридической ответственности, подчеркивают необходимость включения в него и способности правонарушителя отвечать за свои поступки. По этому поводу A.M. Витченко пишет: «Правовая ответственность - это необходимая обязанность и способность отвечать за свои поступки и действия, выражающиеся в отрицательных последствиях для нарушителя, которые могут быть как личного, так и имущественного характера».

Данное направление в исследовании юридической ответственности, как и выше охарактеризованное, также получило достаточно широкое распространение в правовой науке. Его безусловным достоинством является утверждение тезиса о том, что юридическая ответственность - неотвратимая и одинаковая для всех виновных в совершении правонарушения обязанность претерпеть государственно-правовое принуждение. В этом, по мнению С.Н. Братуся, и заключается ее сущность.

Одним из обстоятельств, которое объясняет достаточную распространенность данного понимания юридической ответственности, является вывод о том, что юридическая ответственность представляет собой разновидность юридических обязанностей. Причина этого заключается в том, что «юридические обязанности тот участок механизма юридического воздействия, через который юридический инструментарий, в том числе субъективные права, связывается с государственным принуждением, с юридическими санкциями». Следовательно, юридическая ответственность, как особый вид обязанности, осуществляет в системе правового регулирования общественных отношений более объемную функцию по сравнению с наказанием, а именно функцию связующего звена между штрафными санкциями и их претерпеванием виновным в совершении наказуемого деяния. Эта функция, по нашему мнению, есть проявление одной из глубинных черт юридической ответственности, которая, хотя и находится пока еще в неразвитом состоянии, но ее наличие уже свидетельствует о способности осуществлять широкое регулятивное воздействие на поведение людей.

Однако не все специалисты согласны с пониманием юридической ответственности как обязанности виновного в правонарушении претерпевать государственно-правовое принуждение. Например, с точки зрения О.Э. Лейста, исследование и определение юридической ответственности как обязанности отвечать и нести ответственность - несостоятельно. «Такое определение, - приходит к выводу автор, - теоретически несостоятельно и практически бесплодно¹¹ Лейст О. Э. Дискуссия об ответственности: проблемы и перспективы / Вестник МГУ: Право. 1998. №2 ».

С нашей точки зрения, взгляд на юридическую ответственность как на разновидность юридических обязанностей, специфика которых состоит в необходимости виновного в правонарушении претерпеть негативную реакцию государства, выраженную в соответствующей мере принуждения, достаточно обоснован и также, как и первый вариант понимания юридической ответственности, важен с теоретической и практической сторон. Тем более их нельзя противопоставлять, поскольку они есть материализация одного и того же явления - юридической ответственности, но представленного на разных уровнях правового регулирования. Если юридическая ответственность как санкция - это область объективного права, то ответственность, взятая с точки зрения юридической обязанности, - это уже сфера субъективного права. Поэтому в последнем случае она преимущественно исследуется в системе категорий субъективного права и представлена понятием «юридическая обязанность».

Обобщая сказанное относительно первых двух подходов к пониманию юридической ответственности, можно применить следующую логику рассуждения: если верно, что право объективное без права субъективного не может быть реализовано и потому теряет смысл своего существования, то надо признать, что и значение юридической ответственности как наказательной санкции будет сведено к нулю, если будет отсутствовать такая ее форма, как юридическая обязанность претерпеть соответствующую меру государственно-правового осуждения за совершенное правонарушение.

Таким образом, можно констатировать, что охарактеризованные варианты понимания юридической ответственности не исключают друг друга, а наоборот, они взаимосвязаны, представляя собой важнейшие направления и ступени в ее познании, отражающие собой не что иное, как уровни фактического действия юридической ответственности в качестве правового способа регулирования поведения людей в правовой сфере¹¹ Государство и право / № 9. - 2007. - С. 89.

Исследования юридической ответственности в плоскости обязанности претерпевать неблагоприятные последствия логично привели к формированию качественно нового направления в ее изучении. Суть этого направления состоит в том, что такая юридическая обязанность, как претерпевание неблагоприятных последствий, связана с правом государства применить к виновному в правонарушении штрафную санкцию. Интересны в этой связи рассуждения Б.Л. Назарова. По его мнению, в собственном смысле термин «юридическая ответственность» предполагает те конкретные неблагоприятные последствия и лишения, которые наступают для лица, нарушившего правовую норму. Автор пишет: «Такого рода ответственность возникает вследствие правонарушения и представляет собой особое правоотношение ответственности. Оно ставит субъекта (правонарушителя) в определенную, предусмотренную нормами права юридическую связь с государством. На одной стороне этой связи правоотношения выступают государственные органы - суд, прокуратура, органы внутренних дел, исправительно-трудовые учреждения и т.д., занимающиеся расследованием, рассмотрением и приведением в исполнение дел о правонарушениях. На другой стороне выступает правонарушитель, который должен отвечать за последствия своего противоправного поведения, за невыполнение возложенных на него обязанностей»²² Назаров Б. Л. Российское право в системе социальных связей / М.: 1999. - С. 224 . Резюмируя высказывание Б.Л. Назарова, отметим, что наличие связи между обязанностью правонарушителя претерпеть неблагоприятные последствия, за совершенное правонарушение, и правом государства возложить на виновного в правонарушении конкретную меру наказания, дало возможность высветить юридическую ответственность в качестве особого правоотношения.

Интересно, что к такому же выводу приходят и те авторы, которые отрицают допустимость и перспективность понимания юридической ответственности как юридической обязанности. Так, например, О.Э. Лейст, отрицающий перспективность исследования и определение юридической ответственности как обязанности, пишет: «Юридическая ответственность - это взятые в динамике правовые отношения между правонарушителем (лицом, обвиняемым в правонарушении) и государственными органами (в определенных случаях - потерпевшими от правонарушения). Основные вопросы, решаемые в рамках этих отношений, -- наличие или отсутствие правонарушения, необходимость применения санкции и определение в ее пределах конкретных правоограничений, обязанностей правонарушителя (либо освобождения от ответственности), реализация этих обязанностей и правоограничений».

Последующие исследования показали, что данные правоотношения весьма специфичны. В юридической науке такого рода отношения стали называть по-разному: санкционными, охранительными, ремонтно-восстановительными, штрафными, карательными, наказательными и т.д.¹¹ Юридическая ответственность. Теоретические вопросы / Учеб. пособие: Красноярск: 2004. - С. 133 Однако чаще всего отношения, возникшие из правонарушения, обозначаются как охранительные. Их специфика заключается в том, что они представляют собой те юридические связи, в которых одной стороной выступает государство, а другой - лицо, способное быть субъектом правонарушения. Впервые понятие «охранительное правоотношение» было введено в научный оборот Н.Г. Александровым, и в последующем получило дополнительное обоснование.

Взгляд на юридическую ответственность как на правоотношение заметно расширил методологию исследования. Это объясняется, во-первых, тем что любое правоотношение, в том числе и охранительное, предполагает фиксирование круга лиц, на которых в тот или иной момент распространяется действие данной юридической нормы. Во-вторых, предполагается закрепление конкретного варианта поведения, которому должны или имеют право следовать лица, оказавшиеся в той или иной юридически значимой ситуации. В-третьих, реализуется механизм приведения в действие специальных юридических средств обеспечения субъективных прав и правовых обязанностей. Кроме того, появилась теоретическая возможность выявить и проанализировать в рамках одной категории такие компоненты юридической ответственности, как штрафные санкции, наказание, принуждение к исполнению наказания, субъективные права и правообязанности, юрисдикционное правоприменение и фактическое поведение участников отношений юридической ответственности и пр. Другими словами, восприятие юридической ответственности как правоотношения существенно обогатило научные представления о ее месте и роли в системе правового регулирования. И именно с позиций такого понимания выявилось, что юридическая ответственность способна не только охранять, но и регулировать общественные отношения. Одним из первых, кто обратил на это внимание, был В.Г. Смирнов. Исследуя уголовную ответственность как правоотношение, он пришел к выводу, что данное правоотношение осуществляет как охранительную, так и регулятивную функции.

С позиции общей теории юридической ответственности особое внимание к пониманию ответственности в праве через правоотношение объясняется еще и тем, что исследования таких специалистов, как В.Н Кудрявцев, Б.Л. Назаров, Т.Н. Радько и других показали: именно в такой плоскости появляется возможность включить в общее представление о юридической ответственности и ответственность позитивную. Последнее обстоятельство связано с тем, что любое правоотношение содержит в себе фактический компонент, представленный правомерным поведением его сторон. А позитивная правовая ответственность как раз и есть ответственное отношение дееспособных субъектов к своему юридически значимому и подотчетному поведению. Юридическая ответственность, отмечает М.А. Краснов, это такая «связь между двумя субъектами, при которой одна сторона (субъект ответственности), обладающая свободой воли и выбора, обязывается в силу своего статуса строить поведение в соответствии с ожидаемой моделью, а другая сторона (инстанция ответственности) контролирует, оценивает такое поведение и (или) его результаты, а в случае отрицательной оценки и наличия вины вправе определенным образом реагировать¹¹ Краснов М. А. Ответственность в системе народного представительства / М.: 1998. - С. 26 ». Таким образом, содержанием и позитивной и негативной ответственности является правомерное поведение сторон отношения юридической ответственности. Это поведение и рассматривается в качестве единой и общей сущности ответственности позитивной и негативной. Поэтому прав Б.Т. Базылев, когда пишет: «Содержание юридической ответственности составляет реальное правомерное поведение субъекта права»¹¹ Базылев Б. Т. Юридическая ответственность. Теоретические вопросы / Учеб. пособие: Красноярск: 1999. - С. 47

² Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. / Под. ред. С. П. Гришаева. - М.: 1998. - С. 136.

В юридической науке проблема позитивной ответственности обсуждается уже довольно долго. Дискуссия выявила, что одни специалисты категорически отвергают факт существования позитивной правовой ответственности. Они, как правило, утверждают, что такого рода ответственности в праве быть не может, поскольку позитивная ответственность - категория исключительно морального порядка. Показательным в этой связи является мнение О.Э. Лейста, полагающего, что такого юридического явления, как позитивная ответственность, нет, поскольку она существует и функционирует только в сфере морали. Аналогичного мнения придерживается и Н.С. Малеин, считающий, что ответственность «в ее подлинном и единственном юридическом смысле есть реакция на правонарушение... Конструирование двух видов юридической ответственности, - негативной и позитивной, - или объединение их в одну категорию вряд ли приемлемо. Ответственность должна иметь основание. Основанием ретроспективной ответственности является правонарушение. А где основание перспективной (позитивной)? Можно ли (и нужно ли) объединять одним понятием столь различные категории? Практическое и теоретическое значение подобных обобщений пока не показано и не доказано. Моральную ответственность нельзя отождествлять с юридической».

Однако все большее число правоведов склоняется к признанию того, что, во-первых, правовая позитивная ответственность существует, а во-вторых, в единстве с негативной юридической ответственностью образует целостное явление, которое и называется юридической ответственностью. Так, например, Н.И. Матузов приходит к выводу о том, что позитивная правовая ответственность обладает необходимым набором юридических свойств, придающих ей статус юридического явления. По его мнению, эти признаки выражаются в том, что, во-первых, позитивная ответственность прямо вытекает из «правового статуса личности, связана с осуществлением основных прав, свобод и обязанностей граждан, с общими (статусными) правоотношениями»¹¹ Матузов Н. И. Правовая система и личность / Саратов: 1999. - С. 204 , а во-вторых, будучи ответственностью бесконфликтной, «она сопровождает личность постоянно и определяет ее поведение во многих областях, прежде всего с внутренней, а не с внешней стороны. Это оказывает стабилизирующее воздействие на всю систему юридических связей, «замыкающихся» на личности»²² Матузов Н. И. Правовая система и личность / Саратов: 1999. - С. 206 .

Кроме этих черт, демонстрирующих именно юридическую природу позитивной ответственности в праве, некоторые авторы указывают и на то, что юридическая ответственность основывается не только на штрафных, но и на поощрительных санкциях. Взятые в совокупности, они и образуют институт юридической ответственности. «В своей совокупности, - пишет А.В. Мелешников, - такие, позитивные и негативные, санкции образуют институт юридической ответственности»³³ Тихомиров Ю. А. Действие закона / М.: 1999. - С. 137, который понимается им как «система средств стимулирования к правомерному поведению. Ответственность за поощряемые деяния представляет собой комплекс мер гарантированного вознаграждения. Ответственность за правонарушение - это меры принуждения, нацеленные на наказание правонарушителя и восстановление правопорядка».

В юридической науке не сложилось общепризнанного отношения к идее поощрительных санкций. Однако на сегодняшний день можно констатировать, что все большее число специалистов склонно к их признанию. «Концепция положительных, поощрительных санкций в праве, - пишет Е.В. Черных, - хотя и была в свое время отвергнута, тем не менее заслуживает, на наш взгляд, пристального внимания. Наличие таких санкций еще более стимулировало бы активные и положительные для развития общества поступки». Аналогичного мнения по этому поводу придерживается и Ю.А. Тихомиров, полагающий, что «охрана закона с помощью системы поощрений и санкций служит действенной гарантией его действия». Мы присоединяемся к мнению о существовании поощрительных санкций и их значительном регулятивном потенциале.

Другие авторы обращают внимание на то, что единство позитивного и негативного в общем понимании юридической ответственности обнаруживает себя не только на уровне ее назначения, но и в ее «нормативно-правовой основе, рассчитанной как на программирование запрещенных или обязательных вариантов поведения, так и на возложение правового урона на субъектов, отступивших от предусмотренных вариантов». Такой вывод трудно оспорить, поскольку, как пишет М.С. Строгович, «юридическая ответственность есть прежде всего ответственное отношение человека к своим обязанностям, ответственность за правильное выполнение лицом возложенных на него законом обязанностей, т.е. ответственность в ее позитивном значении. Если же обязанность не выполнена, наступает ответственность в ее, так сказать, негативном значении - принуждение, взыскание, наказание»¹¹ Строгович М. С. Сущность юридической ответственности / Под. ред. А. И. Масляева. - 2003. - С. 59 .

Если попытаться суммировать изложенное относительно широкого понимания юридической ответственности, то нельзя не заметить, что такой подход отражает направленность усилий специалистов на обоснование повышения роли юридической ответственности в системе правового регулирования общественных отношений. Поэтому надо поддержать утверждение З.А. Астемирова, который считает, что становится все более очевидной необходимость широкого и в то же время целостного понимания юридической ответственности, «которая в максимальной мере отвечала бы интересам повышения эффективности правовых норм и всего механизма правового регулирования общественных отношений, и не только апеллировала бы к мерам принуждения, но и шире использовала методы убеждения, поощрения, воспитания и перевоспитания, учета и контроля, отчетности и подотчетности, т.е. все средства и методы, которые имеются в арсенале... права».

Однако указанными выводами теоретическая перспективность и практическая значимость широкого понимания юридической ответственности не ограничивается. И причиной этого является то обстоятельство, что именно такое понимание юридической ответственности выводит ее на качественно новый уровень осмысления - на уровень взаимосвязи с правами и свободами человека. Поэтому заслуживает всяческой поддержки попытка О.В. Рагузиной исследовать юридическую ответственность с позиций естественных прав и свобод человека. Она пишет: «На наш взгляд, при изучении юридической ответственности необходимо негативный и позитивный аспекты исследовать с позиций естественных, неотчуждаемых прав человека и гражданина, учитывать новый характер взаимоотношений между государством и личностью»¹¹ Рагузина О. В. Гуманизм и справедливость юридической ответственности В публичном и частном праве / Саратов: 2001. - С. 22

² Конституция РФ ст. 15 / М.: МарТ, 2006. - С. 9 .

О юридической ответственности говорят, как об ответственности лица за осуществление возложенных на него обязанностей в настоящем и будущем. В таком плане юридическая ответственность рассматривается в качестве необходимого элемента общественной дисциплины и правопорядка.

В основном Законе РФ устанавливается, что «граждане обязаны соблюдать конституцию Российской Федерации и законы». В этом аспекте ответственность представляет собой фактор, воспитывающий у граждан положительное отношение к своим обязанностям и тем самым стимулирующим их правомерное поведение.

В российском законодательстве и правовой науке юридическая ответственность рассматривается в двух аспекта: в позитивном и негативном.

Одним из первых сторонников «позитивной» ответственности в юридической науке был П.Е. Недбайло. Он писал, что социальный смысл такой ответственности «состоит в деятельности, соответствующей объективным требованиям данной ситуации и объективно обусловленным идеалам времени», а в содержание «позитивной» ответственности входит самостоятельная и инициативная деятельность «в рамках правовых норм и тех идеалов, для достижения которых нормы изданы».

Позитивная юридическая ответственность возникает из юридической обязанности осуществлять положительные, полезные для общества действия, функции и социальные роли и реализуется в регулятивных правоотношениях, в которых обязанная сторона находится в состоянии подконтрольности и подотчетности. Например, субъектами позитивной юридической ответственности являются в соответствии с Конституцией РФ Председатель Правительства Российской Федерации или Генеральный прокурор РФ в правоотношениях с Государственной Думой и т.д. Всем памятны в последнее время «чехарда» со сменой премьеров правительства и бойкот Государственной Думой отставки Генерального прокурора РФ Юрия Скуратова.

Как же определяют свою позицию «негативисты»? О.Ф. Иваненко: «Юридическая ответственность не может быть понята иначе, как претерпевание правонарушителем этих неблагоприятных последствий, испытание им на себе установленной формы государственного принуждения. Применять санкцию правовой нормы к её нарушителю - значит возложить на него юридическую обязанность, заставить его отвечать за содеянное, причинив ему лишения психического или материального характера»¹¹ Иваненко О.Ф. Некоторые проблемы теории юридической ответственности. Волгоград.: № 9.1979. - С. 4.

Б.Т. Базылев «Юридическая ответственность по своей родовой природе есть охранительное правовое отношение, а по виду - карательная (наказательная) правовая связь».

С.Н. Братусь: «Юридическая ответственность - это та же обязанность, но принудительно исполняемая, если лицо (гражданин или организация), на котором эта обязанность лежит, не исполняет ее добровольно»²² Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. М.: 1976. - С. 4.

В.М. Горшенев: «Юридическая ответственность, целесообразно индивидуализированная в таком нормативном режиме, что это есть вид и мера принудительного претерпевания лишения благ, непосредственно принадлежащих виновному лицу».

Л.А. Сыроватская: «...юридическая ответственность - обязанность правонарушителя ответить за совершенное им правонарушение перед обществом и государством и понести, претерпеть действие тех санкций, которые применяет к нему соответствующий орган государства».

Следовательно негативная (иногда ее называют ретроспективной) юридическая ответственность возникает в связи с совершением правонарушения и представляет собой правоотношение между государством в лице его органов (суда, прокуратуры, милиции и т.д.) и правонарушителем, который подвергается за содеянное соответствующим правовым санкциям, неблагоприятным для него (лишение свободы; штраф; возмещение причиненного вреда; отзыв депутата, неоправдавшего доверие избирателей и т.д.)