Смысл международного экономического права

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Смысл международного экономического права

План

1. Предпосылки возникновения международного экономического права

2. Либерализм против протекционизма

3. Становление современных правовых форм международного торгово-экономического регулирования

4. Глобализм

5. Неоглобализм и панамериканизм

6. Пороки неоглобализации

7. Неоглобализация и международное экономическое право

регулирование право международная торговля экономика

1. Предпосылки возникновения и смысл международного экономического права

1. Международное экономическое право возникло не на пустом месте. Ростки его зрели, хотя и неспешно, многие века. Зачатки международно-правового регулирования, прежде всего торговых взаимоотношений государств, относятся к глубокой древности. Изначально в международные договоры, а это были в первую очередь мирные или союзные договоры, включались обыкновенно и условия обеспечения торговли. К примеру, что касается Руси, уже в первом исторически известном ее международном договоре 907 г. между киевским князем Олегом и византийскими императорами Леоном и Александром, в частности, предусматривались условия беспошлинной торговли русских купцов в Константинополе (теперь Стамбул).

Другим примером может служить Договор 1493 г. о дружественном и вечном союзе между царем Иваном III и датским королем. Договор содержал среди других условия о беспрепятственном проезде и торговле, о защите купцов со стороны местных властей и справедливом суде; о взимании пошлин, установленных в этих договаривающихся государствах, т.е. условия, пожалуй, не менее благоприятные, нежели существующие на сегодняшний день между теми же странами.

2. Развитие международных торгово-экономических отношений, их международно-правовое урегулирование всегда выражали интересы национального торгового и аграрно-промышленного капитала, ориентированного на внешние рынки. Вся история международной торговли эпохи капитализма, иначе - рыночной экономики - есть история борьбы за рынки сбыта и приложения капитала. Начиная примерно с XVI в. и до начала XX в. борьба эта выражалась в форме колониализма, захвата и эксплуатации, вначале в особенности торговой, все новых территорий и земель силами и средствами метрополии, без свободного допуска конкурентов из других государств. Это было, в частности, главным стимулом и движущей силой времени Великих географических открытий.

Сначала европейские колонизаторы везли в Африку, Азию, Латинскую Америку стеклянные бусы, спиртное, дешевые мануфактурные ткани, стальные ножи и т.п. в обмен на драгоценные металлы, слоновую кость и так называемые колониальные товары (чай, кофе, специи и т.п.). Затем метрополии, монополизируя рынки своих колоний, налаживают их всестороннюю торгово-экономическую эксплуатацию, превращая колонии в свои сырьевые придатки, вкладывая капиталы не только в торговые, но и в аграрные, горнодобывающие и т.п. секторы экономики колоний. Эта структура торговли "Север-Юг" сохраняется во многом и до сих пор.

3. Международное экономическое право - это право, в принципе регулирующее межгосударственные экономические отношения, и такие отношения существуют многие века. Почему же международное экономическое право как целая правовая отрасль возникло лишь во второй половине XX в.? Ответ, очевидно, надо искать в изменениях, произошедших в самих государствах, точнее, в изменениях их функций.

На тему сущности государства и, в частности, его экономических функций, государственной экономики как таковой написаны горы литературы. К сожалению, все существовавшие и существующие на сегодня экономические теории меркантилизма, марксизма, монетаризма, кейнсианства и т.д., пытаясь объяснить, "как государство богатеет и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет" (А.С. Пушкин), не выработали простого и однозначного рецепта идеальной экономики. Еще Карамзин говорил, что политическая экономия - это "наука - смесь истин, известных каждому, и предположений весьма гипотетических"*(1).

4. Для наших же целей достаточно констатировать несколько вполне очевидных истин. Государство изначально возникло в качестве некого двуликого Януса: одной и, очевидно, главной функцией государства является функция обеспечения известного, большего или меньшего, порядка внутри страны; вторая важнейшая функция - внешняя, защита страны от всяких угроз извне, а также возможная собственная внешняя экспансия. Мы здесь оставляем в стороне проблему использования властью (единоличной, клановой, сословной, классовой и т.д.) обеих названных функций в узких, эгоистических, групповых и личных интересах. Отметим лишь, что "истинный", объективный общегосударственный интерес, т.е. интерес всего социума страны, с одной стороны, и интересы клановые, иногда прямо антинациональные, но тем не менее проводимые в жизнь властью, с другой стороны, вряд ли когда-нибудь и где-нибудь полностью совпадали. Более того, очевидно, не может вообще быть идеально единого общегосударственного интереса всех сограждан. Достаточно сказать хотя бы, что везде и всегда были в странах и есть элементы антисоциальные, преступные, заинтересованные в общественном неустройстве, беспорядке, что прямо противоположно интересам добропорядочных граждан.

5. Что же все-таки произошло в XX в.? Случилось, в частности, три важных изменения.

Во-первых, в мире произошла вторая (после XVIII в.) промышленная, а точнее, научно-техническая революция на базе беспрецедентного научного прорыва. Появились целые новые отрасли промышленности. Возникла индустрия массового производства множества товаров и на этой основе - общество массового потребления. Резко выросли внутринациональные рынки, выплескивающиеся за собственные пределы и диктующие выход на внешние рынки. Параллельно активно развивается сфера услуг и рынки услуг, а также рынок капиталов, сопутствующий и стимулирующий развитие рынков товаров и услуг. Капиталы становятся интернациональными. В политике и в науке стали говорить о так называемом постиндустриальном обществе, в котором все большее значение приобретают информационные технологии.

Во-вторых, после Второй мировой войны произошел быстрый распад колониальной системы, а исторически вскоре и так называемой социалистической системы. Возобладала почти повсюду единая рыночная, капиталистическая бурно развивающаяся экономика, причем не разделяемая, как ранее, колониальными рамками.

В-третьих, в основных развитых странах - главных действующих игроках на мировых рынках - укрепились внутригосударственные методы воздействия как на внутреннюю, так и на внешнюю экономическую жизнь. Государство стало гораздо активнее служить экономике, хотя и рыночной. В то же время в условиях так называемого демократического политического устройства существуют большие возможности для групп влияния лоббировать внутреннюю и внешнюю экономическую политику в своих интересах, а с учетом возросшей регулирующей роли государства в экономике - успешно проводить эти интересы в качестве государственных, иногда и объективно совпадающих с общенациональными интересами.

В результате государства в рамках своей второй, внешней функции стали со второй половины XX в. несравненно активнее выступать на международной арене именно в экономическом аспекте, как выразители и двигатели этих экономических интересов, а интересы эти оказались объективно в целом совпадающими для индустриально развитых стран рыночной экономики, концентрируясь в главном - на возможно более свободном доступе на мировые, в том числе бывшие колониальные рынки.

6. Общая торгово-политическая доминанта, базирующаяся на экономическом процессе, потребовала и общего правового ее оформления в виде современного международного экономического права.

В целом наиболее развитые промышленные, капиталистические страны ("страны рыночной экономики", по терминологии ООН), опираясь на высокую конкурентоспособность своей экономики, были совместно in corpore заинтересованы в открытии, либерализации всего мирового рынка в целом.

Однако не все политические режимы, утвердившиеся в развивающихся странах, оказались удобными и приемлемыми для торговли на свободных рыночных условиях. Немалое число этих стран, не говоря о существовавшем еще СССР и социалистических странах Восточной Европы, избрали ориентацию на социальные преобразования, в том числе страны коммунистического толка (Китай, Куба, Вьетнам, КНДР, Никарагуа, Чили, Ангола, Эфиопия и т.д.). Торговать с ними странам Севера было, мало сказать, затруднительно. Естественно, возникал соблазн вернуть их в лоно рыночной экономики. Методы могли быть разные: прямо силовой (агрессия США во Вьетнаме, в Гренаде), но для этого, кроме всего прочего, в наш век требовалась политическая и юридическая аргументация, а также массированная военная и финансовая поддержка внутреннего сопротивления социальным преобразованиям (Никарагуа, Конго и т.д.).

Вообще, как показал опыт, политика "пряника" оказывается много эффективнее политики "кнута". Силовые действия часто безуспешны (Вьетнам, Куба, КНДР), а метод оказания лояльно-дружественным "демократическим" режимам в развивающихся странах целенаправленной финансовой помощи - более политически продуктивен. Хотя известно, что помощь эта идет очень часто не на развитие страны, а в карманы правящей верхушки. Так, в 2003 г. Международный валютный фонд прекратил предоставление кредитов Кении, так как они до последнего цента расхищались главой государства. Существует шутка, что бедные налогоплательщики западных стран помогают очень богатым людям в Африке. Разграбление национальных богатств на этом континенте при помощи диктаторских режимов внешне "демократических" государств стало притчей во языцех (особенно в Замбии, Зимбабве, в Нигерии). На поверхности многочисленные внутригосударственные распри вызваны как будто бы племенными, религиозными противоречиями. В глубине же зачастую таится стремление контролировать месторождения алмазов, золота, редких металлов, нефти. Эксперты ООН документально доказали, что все государства, участвовавшие в затяжном конголезском конфликте, бесстыдно грабили природные богатства Демократической Республики Конго.

7. С середины XX в. вместо колониального монополизма концептуальными инструментами освоения рынков, особенно так называемого "третьего мира", становятся неолиберализм и неоглобализм, открытость мирового рынка для равной конкуренции всех "игроков" на нем.

Все это вместе и составляет экономическую основу условно коллективного интереса в проведении политики и неолиберализма, и неоглобализма. Локомотивом же этой политики совершенно естественно стали США - страна с наивысшими возможностями освоения открываемого ею для свободной конкуренции мирового рынка. Победила экономическая модель, обкатанная на национальном уровне США: ставка на индивидуализм, на жесткую конкуренцию, соперничество, на выгодность наличия резерва по возможности дешевой рабочей силы (безработица), на невмешательство государства непосредственно в сам экономический процесс. Модель, зарекомендовавшая свою коммерческую эффективность в практике США.

2. Либерализм против протекционизма

8. Издревле и до наших дней внешнеторговая, затем и внешнеэкономическая политика государств слагается из двух концептуальных подходов, противостоящих друг другу и в то же время диалектически почти всегда сосуществующих в политике любого государства, а именно протекционизм и либерализм.

Протекционизм находит первоначально идейное обоснование в элементарной ксенофобии, воплощающей "защиту" своей страны от проникновения потенциально "опасных" чужеземцев, обычно купцов, причем часто такая защита окрашивалась и религиозными мотивами. Обычным фактором протекционизма являются до сего дня и фискальные интересы получения доходов от обложения пошлинами ввозимых, вывозимых и транзитных товаров.

Но к нашему времени главным резоном протекционизма становится защита собственной экономики от иностранной конкуренции. Протекционизм свойственен отнюдь не только экономически слабым, стремящимся к самостоятельному промышленному развитию государствам, но широко используется самыми развитыми государствами, особенно для ограждения от иностранной конкуренции собственного сельского хозяйства (США, Европейский союз и др.).

Высшим выражением протекционизма является автаркия - политика самоизоляции и максимального самообеспечения государства продуктами собственного производства. Самым выразительным примером может служить крайний изоляционизм феодальной Японии до тех пор, как он был прорван извне, когда в 1854 г. под жерлами пушек американской эскадры коммодора Перри японцев насильственно заставили открыть для иностранцев порты Нагасаки, Хакодате и Иокогамы. Это был применявшийся тогда в качестве международно-правового так называемый принцип "открытых дверей" в действии.

9. Давно, однако, стали привлекательны преимущества свободной торговли - либерализма. Одним из первых, кто четко выразил это понимание, был богослов и философ св. Иоанн Златоуст (IV в., Византия), который, образно формулируя основы, выражаясь современным языком, фритредерской и даже глобалистской торгово-политической концепции, как нельзя более актуальной в наше время, писал о том, что самим Богом предоставлена нам легкость взаимных торговых сношений, чтобы мы могли взирать на мир как на единое жилище, а также чтобы каждый, сообщая другому свои произведения, мог беспрепятственно получать в изобилии имеющееся у другого. А в XVIII в. в Англии известный экономист Дэвид Риккардо претворил, по сути, эту идею в развернутую научную теорию "сравнительного преимущества" (comparative advantage), доказывающую, что для страны выгодно производить и экспортировать те продукты, для изготовления которых имеются климатические, сырьевые, трудовые и иные преимущества перед другими государствами, а прочие продукты следует ввозить оттуда, где есть сравнительные преимущества для их производства.

"Отец" науки международного права Гуго Гроций (XVII в.), облекая либерализационные идеи в правовую форму, указывал, что "никто не вправе препятствовать взаимным торговым отношениям любого народа с любым другим народом". Именно этот принцип jus commercii - право свободы торговли, понимаемой в широком смысле, становится основополагающим в науке международного торгового и экономического права.

10. Однако и до настоящего времени баланс протекционистских и либерализационных, иначе - фритредерских слагаемых внешнеторговой политики представляет собой результат борьбы и сотрудничества в сфере международных торгово-экономических отношений, а международно-правовое воплощение этих результатов и есть международное экономическое право. Но баланс этот подвижен. В XVIII-XIX вв. вектор равновесия политики протекционизма и либерализма склонялся в пользу последнего. С конца же XIX в. и до середины XX в. с утверждением государственно-национальной идеи и со становлением торгово-экономической многополярности мира на авансцену выходит протекционизм. А с окончанием Второй мировой войны и до наших дней в условиях преобладающей мощи США на мировом рынке концепция модифицированного фритрейда (неолиберализма) фактически безраздельно доминирует.

11. Но либерализм либерализму - рознь. В теоретическом аспекте есть все основания для того, чтобы различать прежде всего интровертный либерализм и экстравертный либерализм.

Первый - интровертный либерализм - есть политика, направленная на либерализацию, открытость экономики собственной страны в интересах стимулирования развития национальной экономики посредством обеспечения привлекательности для импорта иностранных капиталовложений, легкого, свободного от таможенного тарифных ограничений импорта иностранных товаров и услуг и т.п. в расчете, в частности, на повышение конкурентоспособности собственного производства за счет его соревнования с импортом. Резоном интровертного либерализма может быть и стремление к более полному удовлетворению потребительского спроса. Для интровертной либерализации достаточно в принципе принятия необходимых национальных регулирующих правил и условий в одностороннем порядке, т.е. нет необходимости в договоренностях с другими странами и для применения инструментов международного торгово-экономического права и международного права вообще.

Второй - экстравертный либерализм - есть политика, направленная на открытость внутренних рынков других стран для экспорта туда собственных товаров, услуг и капиталов. По своей сути экстравертный либерализм и экстравертный протекционизм - суть то же самое, т.е. протекционизм, обеспечивающий сбыт отечественной продукции не только на внутреннем, а уже и на внешних рынках. В одностороннем порядке обеспечить это можно только грубой силой, что не исключается и чему, как и в старые времена, препятствуют в жизни не столько, пожалуй, принципы и нормы современного прогрессивного международного публичного права, сколько реальный расклад сил на международной арене.

Кроме силы, остается для применения метод цивилизованного согласования условий экстравертного либерализма на основе международных двусторонних и многосторонних договоренностей. Это возможно в принципе лишь с учетом взаимных интересов договаривающихся государств, хотя силовые приемы, как мы видим в жизни, сохраняются и интересы сильного, естественно, обеспечиваются эффективнее.

12. Во внешнеэкономической политике государства отражается по существу баланс интровертного и экстравертного видов протекционизма. Интровертный протекционизм (так сказать, протекционизм в чистом виде) есть политика защиты отечественных производителей товаров и услуг для внутреннего рынка. Экстравертный протекционизм, выступающий в обличии экстравертного либерализма, есть политика защиты отечественных производителей, работающих на экспорт, политика обеспечения в странах-потребителях либеральных условий импорта для своих отечественных экспортеров.

Если в политике преобладают силы, заинтересованные в защите внутреннего рынка отечественной продукции от иностранной конкуренции, - торжествует интровертный протекционизм: повышаются ставки ввозных тарифов, предоставляются субсидии внутренним производителям, устанавливаются количественные ограничения для ввоза иностранных товаров и т.д. Если же берут верх силы, заинтересованные в расширении экспорта продукции отечественных производителей, в продвижении соответствующих товаров на зарубежные рынки, - государство под воздействием соответствующих сил начинает активную политику экстравертного либерализма, именуемого обычно просто либерализмом.

13. На практике, как правило, политика экстравертного либерализма (протекционизма) сталкивается с политикой интровертного протекционизма стран контрагентов. В жизни обычно та же самая страна, в которой преобладает политика экстравертного либерализма (протекционизма) (что касается, например, своих индустриальных товаров), в отношении других товаров (например аграрных) вынуждена под воздействием заинтересованных сил в собственной стране придерживаться интровертного протекционизма. Иначе говоря, в реальности устанавливается сложный баланс, отражающий протекционистско-либерализационные интересы как в каждой отдельно взятой стране, так и в целой системе международно-экономических отношений. Такой подвижный баланс в конце концов складывается в результате борьбы интересов отдельных стран и находит свое иллюстративное выражение в правовом закреплении нормами МЭП, особо наглядно в международно-правовых актах системы Всемирной торговой организации - ВТО (см. _ 278-300).

14. Именно поле скрещивания экстравертных либерализационных интересов договаривающихся государств и усилий международно-правового закрепления баланса этих интересов и есть поле применения современного международного экономического права. Политическая же и экономическая подоплека всей этой деятельности есть, несомненно, сочетание и соревнование экстравертных либерализационных (по сути экстравертных протекционистских) торгово-экономических интересов государств. Сочетание на основе договоренностей индивидуальных экстравертных либерализационных политических установок (при сохранении, однако, некоторых столь же индивидуальных интровертных протекционистских исключений) выливается в торжествующую в наши дни коллективную концепцию неолиберализма. Как и все в жизни - черное и белое, хорошее и плохое, выгодное и невыгодное и т.д. не разделено резкими гранями. Это относится и к понятиям, применению и взаимосочетанию либерализма и протекционизма.

Высшее выражение прежде всего экономического либерализма - концепция торгово-финансового глобализма, принципиальная политическая и идеологическая установка на общепланетарную экспансию в рамках единого торгового, экономического, информационного и технологического мирового пространства (см. _ 28).

3. Становление современных правовых форм международного торгово-экономического регулирования

15. До середины XX в. преобладающей международно-правовой формой торгово-экономического регулирования были двусторонние договоры, а с окончанием Второй мировой войны и с образованием ООН, в Уставе которой в качестве одной из целей создания Организации указывается осуществление международного сотрудничества в решении международных проблем экономического характера (ст. I), происходит массированный переход к многосторонним формам регулирования сотрудничества. Создаются многочисленные международные экономические организации, появляются многие новые виды договоров. В это же время возникают экономические интеграционно ориентированные международные объединения - Европейские Сообщества (1951, 1957 гг.) и Совет Экономической Взаимопомощи (1949 г.). В 1947 г. заключен первый в истории многосторонний торговый договор - Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ), на базе которого институализировалась в 1995 г. Всемирная торговая организация (ВТО).

Львиная доля всех заключаемых международных договоров и существующих международных организаций приходится на экономические, торговые взаимоотношения государств. Поэтому не будет преувеличением сказать, что количественно нормативный корпус современного международного права на добрую половину - международное экономическое право. Недаром еще в конце XIX в. французский ученый Пийе утверждал: "Международная торговля - это очевидный факт, и притом факт, который породил все международное право"*(2).

16. С 50-х гг. XX в. внешнеэкономическая, торговая политика и ее правовое воплощение в международно-правовых актах приобретают стратегическое значение и становятся на практике во многом доминирующей работой для дипломатов. "Сегодня уже большая часть переговоров Президента России касается конкретных экономических вопросов", - свидетельствует (май 2002 г.) министр иностранных дел И.С. Иванов.

На этом фоне и на этой материально-правовой базе к 70-м гг. международное экономическое право (так же, как и его наука) прочно утверждается как самостоятельная отрасль международного публичного права.

17. Действующий ныне международный торгово-экономический правопорядок начал складываться еще в годы Второй мировой войны. Принципиальные основы будущего, послевоенного политического и экономического миропорядка были заложены в таких документах, заключенных между США и Великобританией, как Атлантическая хартия 1941 г. и Договор о взаимопомощи 1942 г., причем главным "мотором" были США.

Жестокие уроки экономического кризиса 1929 г. и последовавшей Великой депрессии показали, что политика интровертного протекционизма в сочетании внутри страны с экономикой свободной игры рыночных сил на путях теорий монетаризма чревата весьма опасными социально-экономическими потрясениями. Уже "новый курс" президента США Ф.Д. Рузвельта в 30-е гг. XX в. означал поворот к использованию государственных рычагов регулирования экономики, что получило солидную научную теоретическую поддержку в трудах известного экономиста Д. Кейнса. Свободный рынок, подкрепляемый мощным государственным регулированием, становится основой внутреннего экономического порядка, проецируемого и на международную сферу. Политика же регулирования внутреннего рынка закономерно диктует и политику регулирования международного рынка.

18. Вторая мировая война, кроме того, оказалась решающим фактором не только выхода США из экономической депрессии, но и настоящего производственного бума в США, вся экономика которых с мощной государственной финансовой подпиткой стала работать на военные нужды не только самих США, но союзников по антигитлеровской коалиции, в том числе и в рамках программы ленд-лиза - поставок союзникам американских вооружений, техники, продовольствия, амуниции и т.п. "взаймы и в аренду". Поставки осуществлялись американскими предприятиями за счет бюджетных ассигнований.

В предвидении окончания войны и целей сохранения послевоенной высокой конъюнктуры в экономике США была поставлена задача обеспечения в международном плане возможно более свободного доступа американской продукции на зарубежные рынки плюс международная валютно-финансовая стабильность с использованием доллара США в качестве мировой валюты. В этих, по существу, целях в 1944 г. в США в Бреттон-Вудсе была созвана многосторонняя международная конференция с участием стран антигитлеровской коалиции. В результате были созданы две международные организации: Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР, или Всемирный банк), и, таким образом, валютно-финансовое обеспечение либерализации международного торгового оборота было организационно обеспечено. Что же касается планов широкой либерализации доступа товаров и услуг на иностранные рынки, произошла осечка. Планировавшееся в этих целях создание Международной торговой организации (МТО) не было осуществлено, поскольку конгресс США посчитал условия МТО недостаточными для обеспечения свободы торговли в американском измерении интересов.

19. Выход был найден в заключении в 1947 г. в качестве временного Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ). Но нет, говорят, ничего более постоянного, чем временное. ГАТТ, хотя со многими изменениями и дополнениями, действует доныне. Это соглашение призвано было обеспечить для стран-участниц последовательное взаимное снижение таможенных пошлин на товары, ликвидацию количественных и иных нетарифных ограничений и препятствий для ввоза импортируемых товаров, а также устранение - в интересах "добросовестной" конкуренции - искусственного поощрения экспорта с использованием субсидий и подобных мер. Исключения из общего для всех стран режима стали допускаться для таможенных союзов, ассоциаций свободной торговли, а также впоследствии для преференций в пользу развивающихся стран. Вся эта условно обозначаемая Бреттон-Вудская система изначально была рассчитана для применения странами с капиталистической, рыночной экономикой и не распространялась на государства с социалистической, плановой экономикой, соответственно, эти страны не пользовались преимуществами, предоставляемыми в рамках МВФ, МБРР и ГАТТ.

20. В логически стройную концепцию неолиберализма, основанную на свободе рыночной добросовестной конкуренции и достижении на этой основе эффективного развития экономики, в том числе и на международном уровне, не вписывались, однако, не только социалистические страны, но и многие так называемые развивающиеся (иначе "слаборазвитые", как их первоначально и называли) страны, как правило, бывшие колониальные. Хотя в большинстве из них действовала и действует капиталистическая, рыночная система экономики, однако в силу исторического, в том числе колониального, отставания их экономического развития они однозначно не могли выдерживать конкуренцию "на равных" с промышленно развитыми государствами. Такая "конкуренция" несомненно означала вечное прозябание этих стран в том же фактически колониальном статусе и грозила серьезными социальными потрясениями. По соображениям политическим, социальным, даже гуманитарным, такого рода политика была неприемлема в новых условиях второй половины XX в. Реальной угрозой было и втягивание этих стран в орбиту коммунистической политической системы, что и наблюдалось и в Китае, и во Вьетнаме, в Северной Корее, на Кубе, в Никарагуа, Анголе, Йемене и т.д. Рудименты этого процесса существуют в ряде стран и до настоящего времени.

21. Не в последнюю очередь в целях противодействия такому политическому развитию в рамках Бреттон-Вудской системы были в ходе ее эволюции выработаны льготные, преференциальные методы обеспечения вхождения и удержания развивающихся стран в мировом неолиберализационном, экономическом порядке.

Соответственно для развивающихся стран были в 60-е гг. установлены в рамках ООН общие преференции: в МВФ и МБРР - льготные условия получения финансовой помощи, а в рамках ГАТТ - тарифные преференции со стороны развитых стран для ввоза товаров из развивающихся стран.

22. При этом в среде самих развивающихся стран в последние десятилетия XX в. обозначилось существенное, и не только социально-политическое, расслоение, которое определяет различия и в степенях их льготного режима. Внутри группы развивающихся стран выделились, кроме социалистических, с одной стороны, так называемые наименее развитые страны, а с другой стороны - "новые индустриальные страны" (Аргентина, Бразилия, Мексика, Сингапур, Малайзия, Тайвань, Южная Корея). Принятыми в ООН критериями различий статуса являются: национальный доход, а также доля ВВП на душу населения, доля обрабатывающей промышленности в ВВП и уровень грамотности населения. При этом только "самовыдвижения" недостаточно для получения того или иного статуса, с которым связан и объем применяемых льгот - финансовых, таможенных и т.п.

23. Так сложился и особый международно-правовой, преференциальный режим для развивающихся стран в отступление формально от международно-правового когентного принципа равноправия государств. Для "бедного Юга" создан был формально "неравный", но льготный статус по сравнению со странами "богатого Севера" во имя обеспечения перехода к фактическому экономическому выравниванию состояния стран "бедного Юга" и стран "богатого Севера" (см. _ 103).

Однако разрыв между Югом и Севером, измеряемый в темпах экономического роста и динамики соотношения цен (terms of trade) на сырьевые товары Юга и промышленные товары Севера, в целом отнюдь не сокращается. Именно это положение неравенства баланса преимуществ либерализации представляется важной подспудной основой ширящихся антиглобалистских выступлений в наше время, не случайно обращаемых прежде всего против таких международных организаций, как МВФ, МБРР, ВТО. Даже и так называемые "новые индустриальные страны" продолжают отставать от "старых" индустриальных стран, ибо и последние не стоят на месте в своем дальнейшем развитии.

24. Процесс последовательной либерализации международной торговли в рамках ГАТТ и в целом Бреттон-Вудской системы был определяющим для роста за 50 лет мировой торговли в 100 раз! Однако к 80-м гг. прошлого века ГАТТ становится "тесным" для дальнейшего прогресса в этой сфере, ибо ГАТТ обеспечивало либерализацию торговли преимущественно промышленными товарами. Не охваченной оставалась торговля услугами, а также торговые аспекты защиты интеллектуальной собственности, зарубежных инвестиций и т.д. Все это привело к возникновению в 1995 г. почти с полувековой задержкой (после неудачного старта Международной торговой организации в 1947 г.) Всемирной торговой организации (ВТО) с универсального характера ориентацией.

25. К этому времени относится и крушение международной социалистической экономической системы. Однако нельзя не отметить, что в рамках этой системы в период ее существования СССР в сотрудничестве с другими странами внес солидный вклад в разработку и утверждение, особенно в рамках ООН, многих прогрессивных нормативных актов, которые легли в основу современной концепции МЭП. Советский Союз был и одним из инициаторов созыва в 1964 г. Конференции ООН по торговле и развитию. СССР активно участвовал в разработке в 1974 г. Хартии экономических прав и обязанностей государств, а в 1975 г. - Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, включая основной по объему массив этого акта - его "экономическую корзину".

Надо отметить роль СССР в создании и работе бывшего Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). В исторической обстановке существовавших политических и экономических взаимоотношений прежних социалистических стран СЭВ был международной организацией, адекватно отвечавшей выполнению задач сотрудничества, в том числе в области правового регулирования.

С обвалом Советского Союза и с сопутствовавшим этому распадом всей международной социалистической системы государств, в том числе в рамках СЭВ, начался стремительный процесс перехода бывших социалистических стран, ранее участвовавших в международном рыночном разделении труда лишь в качестве своего рода маргиналов, на рельсы рыночной экономики и включение их в общемировой рынок.

26. Практически - за единичными исключениями - ныне в мире торжествует одна, капиталистическая рыночная экономическая система. Ее краеугольным камнем в области международных экономических взаимоотношений, включая и правовое их отражение, является концепция неолиберализма, т.е. регулируемого либерализма, в отличие от так называемой системы фритрейда, свободной торговли капитализма XVIII-XIX вв.

Эта неолиберальная концепция означает - движение в направлении глобализации рыночной экономики. Вместе с тем предполагается принципиальное неприятие, отказ от протекционизма (тем более от автаркии), но отказ, по идее, добровольный, как бы "осознанный" в отличие от прежнего навязывания в рамках принципа "открытых дверей".

Логически неолиберализация означает отказ от своей противоположности, от политики протекционизма во всех его проявлениях: высокие, до запретительных таможенные пошлины; недобросовестная торговая практика, включая демпинг; экспортные субсидии; монополизация торговли; количественные ограничения (квоты, товарные контингенты); девальвация национальной валюты в целях поощрения экспорта; использование плавающих, множественных, нестабильных курсов валют; замораживание иностранных капиталов; валютные ограничения как средство контроля импорта и т.п.

Наряду с преодолением по всему фронту протекционистской практики и снятием всех национальных преград для внешней торговли (за исключением, однако, регионального протекционизма) арсенал неолиберализма включает и применение особых международно-правовых принципов (см. _ 186-204). Важным средством и условием обеспечения бесперебойности и надежности международного торгового оборота является также стабильность и конвертируемость валют (см. _ 446-458).

27. Однако протекционизм остается еще далеко не изжитым, в том числе особенно: в торговле услугами, в защите внутреннего сельского хозяйства от иностранной конкуренции. Под разными предлогами протекционируется, причем промышленно развитыми странами, производство и отдельных промышленных товаров: текстиля и готового платья, изделий из черных и цветных металлов, аграрной продукции и т.д. Особой международно-правовой формой коллективного протекционизма по существу являются и получившие широкое распространение в современном мире региональные, интеграционной направленности экономические объединения государств - зоны свободной торговли, таможенные, экономические союзы. Создаваемые льготные, преференциальные условия для торговли между странами-участницами этих объединений тем самым осложняют условия конкуренции для стран-аутсайдеров.

4. Глобализм

28. Глобализм в понимании его в качестве объективного социально-экономического явления можно определить как планетарно (глобально) ориентированную экспансию отдельных индивидов, коллективов, государств и межгосударственных объединений в сферах торговли, коммуникаций, информатики, промышленности, науки, техники, культуры, религии и т.д. с конвергенционным эффектом.

Глобализм (или глобализация - как процесс) не нов. "Глобализация ни в коем случае не совершенно новое или внезапное развитие" (П.Маланчук, глава Департамента международного права Университета Эразма, Роттердам, Нидерланды).

Уже в древнем мире Римская империя претендовала именно на "глобальное" владычество во всей тогда реально освоенной ойкумене греко-римской цивилизации, включая и ее периферию, понимавшихся как Pax Romana - Римский Мир. И нужно сказать, успехи этого глобализма (конечно, так не называвшегося в то время, ибо мир не мыслился еще как шар - globus) были гораздо значительнее, чем в наше время: создано было единое торгово-экономическое, правовое и отчасти культурное пространство.

29. Особой моделью глобализма был глобализм периода колониального освоения мира прежде всего европейскими государствами, начиная с эпохи Великих географических открытий, т.е. с XV в., и до середины XX в. Это была система "мозаичной" глобализации, составлявшейся из отдельных фрагментарных подсистем по модели "метрополия - колонии". Отличительной чертой глобальной колониальной экспансии служил метод монопольной торгово-экономической эксплуатации отдельных колоний, причем и в планетарных масштабах. Колонии добывались в борьбе, во-первых, с покоряемыми народами и, во-вторых, между самими колонизаторами. Движущей силой этого процесса было не просто завоевание, но эксплуатация завоеванных территорий и населения, прежде всего посредством неэквивалентной торговли. В огромных масштабах продавались и рабы из Африки в Америку. Встречаются суждения, что именно рабский труд и заложил во многом основы богатств США.

Вся геополитическая история эпохи капитализма - есть история борьбы за рынки товаров и приложения капиталов в форме захвата и эксплуатации все новых территорий и земель силами и средствами метрополии без свободного допуска конкурентов из других государств. Это и было главным стимулом так называемых Великих географических открытий. Географически масштабы общемировых, прежде всего торговых связей стали уже к концу XIX в. фактически глобальными. Метрополии, монополизируя рынки своих колоний (монополистический колониализм), налаживают их всестороннюю торгово-экономическую эксплуатацию, превращая колонии в свои сырьевые придатки, вкладывая капиталы не только в торговые, но и в аграрные, горнодобывающие и т.п. секторы экономики колоний. Эта структура сохраняется в основе и до сих пор.

30. Крушение колониализма в середине XX в. происходило во многих случаях не только в результате борьбы колоний за независимость (борьбы далеко не везде активной и действенной), но и под воздействием ряда мощных индустриальных стран (в первую очередь США), которые либо опоздали к колониальному разделу, либо после мировых войн лишились своих колоний и зависимых территорий (Германия, Италия, Япония), либо, наконец, были уже не в состоянии на прежних основах сохранять свои колонии (Великобритания, Франция, Нидерланды, Бельгия, Испания, Португалия). Но все эти страны оставались заинтересованы в продлении если не индивидуальной, то коллективной эксплуатации всего массива бывших колониальных территорий и их населения. Обращает на себя внимание то, что именно эти страны и составляют, в основном, костяк индустриально развитых стран сегодня.

31. Всемирные связи в эпоху колониализма, однако, практически ограничивались скромными техническими транспортными и коммуникационными возможностями. И только во второй половине XX в. успехи авиации и телекоммуникаций делают планету действительно общей. Две великие планетарного масштаба революции - научно-техническая и антиколониальная - придали современной модели глобализма (точнее - неоглобализма) реальную геополитическую и техническую базу и императив. Именно это и предопределяет в принципе необратимость процесса глобализации.

Принципиальными особенностями неоглобализма являются, во-первых, замена метода монополистического освоения рынка методом обеспечения свободы конкуренции. Известно, что наиболее прибыльна торговля - в широком ее понимании - на основах монополии или на основах наибольшей свободы конкуренции для самого мощного производителя и торговца.

Если монополистический колониальный глобализм был доступен фактически сильнейшим в военном отношении государствам, то неоглобализм отвечает интересам и проводится в жизнь наиболее конкурентоспособными, экономически могущественными игроками на мировом рынке, сильнейшим из которых, не имевшим себе равных после окончания Второй мировой войны оказались США. Именно они поставили во главу всей своей внешнеэкономической политики первоначально экстравертную либерализацию, а затем - и неоглобализм.

Во-вторых, неоглобализм протекает в условиях научно-технической, коммуникационной революции, происходящей со второй половины XX в., которая придала невиданные ранее размах и темпы развитию мировых торгово-экономических связей.

32. Концептуально и в западной экономической и правовой доктрине оценки и понимание объективного феномена глобализации весьма различны. Умеренно-взвешенный подход (С.М. Шмиттхофф, Дж. Томпсон, П. Маланчук, О. Шахтер и др.), на наш взгляд, правильно оценивает глобализацию как сегодняшнее выражение традиционного исторического процесса интернационализации, как фазу этого процесса, характеризующуюся усилением международного взаимодействия. А ее экономической основой считают беспрецедентное развитие науки и техники, потребностей современного производства в крупных рамках, в расширении торговли и движения капиталов. При этом не упускается из виду и роль противостояния - сотрудничества Севера и Юга.

Другая концепция во многом ориентируется не столько на объективное сегодняшнее общепланетарное состояние, сколько на однозначно предполагаемую непреложную перспективу развития. Это концепция, которую можно назвать концепцией самодовлеющей торгово-финансовой глобализации (П.Кеннеди, Л.А.Кан, А.Слотер, С.Хантингтон и др.). Для нее характерны следующие мировоззренческие идеи.

На смену национальному капиталу приходит капитал стран Триады (США, ЕС, Япония), не имеющий национальной основы, свободно проницающий мешающие ему национальные границы в поисках дешевого сырья, дешевой рабочей силы, мест эффективного приложения капиталов. Основной фактор развития - свободный и неконтролируемый рынок, главные действующие силы на котором - транснациональные корпорации. Роль государства при этом снижается и сводится к организации сотрудничества, в частности, в рамках ВТО.

Именно эта политико-стратегическая концепция фактически лежит в основе современного управляемого процесса неоглобализации.

33. К 80-м гг. XX в. в результате осуществления экстравертной либерализационной политики свободы торговой конкуренции в рамках Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) Соединенным Штатам и другим промышленно развитым странам удалось практически обеспечить максимум свободы торговой экспансии для промышленных товаров, причем по существу уже почти в глобальных масштабах, ибо к 80-м гг. XX . вне системы ГАТТ оставалось сугубое меньшинство торговых государств мира. На повестку дня встал вопрос о дальнейшем пространственном и предметном расширении свободы торговли на мировом рынке, распространении этой свободы не только на рынок товаров, но и услуг, инвестиций, интеллектуальной собственности и т.д. Эти проблемы и явились предметом согласования в рамках Уругвайского раунда ГАТТ в 1986-1994 гг. (см. _ 285, 286).

34. Именно в это время администрацией президента Рейгана неоглобализм был провозглашен в качестве внешнеэкономического курса США*(3). А уже в 90-е гг. глобализация стала "прожужжавшим уши" словечком*(4).

Однако концептуально инициированный США курс на неоглобализм отнюдь не совпадает с объективно-исторически эволюционирующим и наблюдаемым феноменом глобализма в вышеприведенном широком его понимании.

От всего многообразия этого феномена, во-первых, в инициированной США концепции глобализма выделенной оказалась лишь его торговая составляющая. Во-вторых, обозначилось централизованное регулирование этой составляющей, в частности, в рамках ВТО, МВФ и МБРР. Кратко соответствующая неоглобалистская концепция может быть выражена как формирование общего делового и информационного глобального пространства.

В этом и только в этом направлении и наблюдаются реальные успехи неоглобализации. Мировой торговый оборот растет темпами, опережающими темпы роста производства. При этом не следует упускать из виду, что и информационный, и культурный (наиболее часто - субкультурный) международный обмен, хотя имеют специфическое, включая идеологическое, значение, в экономическом смысле - суть разновидности торговли товарами, услугами, интеллектуальной собственностью и т.п.

Неоглобализм в современном исполнении - есть торжествующая политика экстравертного либерализма (иначе - экстравертного протекционизма) ведущих государств мира.

5. Неоглобализм и панамериканизм

35. Самое главное в том, что неоглобализация - это лишь внешне-экономическая грань всего явления глобализма, установка, со времен президентства Р.Рейгана, призванная обеспечивать проведение в жизнь общей геостратегической концепции США, которая выражается в формировании миропорядка на основах однополярного мира, панамериканизма или, как говорят сами американцы, - Pax Americana*(5).

Вот о чем свидетельствует посол Франции по особым поручениям Эрик Руло: "За три месяца до избрания правдами и неправдами Буша-младшего его будущие ближайшие соратники Р.Чейни, Д.Рамсфелд, Р.Перл, П.Вулфовиц составили и подписали программу международной политики будущего президента. В этом документе есть пункт: США любой ценой должны добиться того, чтобы никакая другая индустриальная держава не играла сколько-нибудь значительной роли на международной арене". Об этом же, по сути, говорит с другого конца планеты директор Института международных проблем Пекинского университета Цинхуа профессор Янь Сюэтун: "Америка оказалась единственной сверхдержавой, стратегической целью которой является предотвращение попыток любой страны или группы стран бросить вызов ее доминирующей позиции. После завершения "холодной войны" различные администрации США в отчетах о проблемах национальной безопасности ясно указывали на главенство этой задачи, неоднократно подчеркивали необходимость сдерживания Китая и России"*(6).

36. Свидетельств такого сдерживания в отношении России предостаточно. Это прежде всего: последовательное давление на систему национальной безопасности России, в том числе продвижение НАТО и его контингентов все ближе к России, строительство радиолокационных баз в Прибалтике, инциденты с американскими самолетами и подводными лодками у российских границ.

Это - последовательное внедрение США, в том числе в военной области, в традиционные сферы интересов России в постсоветских государствах, особенно в Азербайджане, Грузии, Украине. Это и фактическое противодействие вступлению России в ВТО и т.д. "Сейчас западный мир очень заинтересован, чтобы мы оказались на периферии цивилизации. А наши правители этому помогают"*(7), - свидетельствует выдающийся ученый-физик, математик, философ, один из "отцов" космонавтики - академик Б.В.Раушенбах.

Чего стоит, к примеру, экспансия США в район Каспийского моря, который объявлен "зоной высших стратегических интересов США". Стоит взглянуть, но даже не на географическую карту, а на глобус (глобализм!): где США и где Каспий?!

Как заметил в одном из своих выступлений президент Киргизии А.Акаев: "Корифеи американской политики - Генри Киссинджер и другие - признают только за Америкой право отстаивать свои национальные интересы и ценности, попытки остальных стран делать то же самое вызывают у них нескрываемое раздражение".

37. Весьма показательно и заявление бывшего президента США Б.Клинтона, сделанное еще в 1995 г. при формулировании им стратегии национальной безопасности США. "Соединенные Штаты, - сказал он,- единственное государство, способное проводить широкомасштабные и успешные военные операции вдали от своих границ". Экономическая политика должна обеспечивать свободную торговлю и "свободный и равноправный доступ США к зарубежным рынкам".

Американский народ и конгресс должны быть готовы "платить за сохранение такого лидерства - в долларах, политических усилиях, а иногда и жизнями американцев"*(8).

Такой "либерализм" и такая "свобода торговли" есть по сути оборотная сторона воинствующего протекционизма (экстравертного либерализма) в интересах экспансии собственной национальной торговли, но уже не только на внутреннем рынке, а и на внешнем. В этом реальный подспудный экономический интерес концепции торгово-финансового глобализма сегодня.

Яркой иллюстрацией национальной стратегии США в свете приведенного заявления Клинтона может служить не санкционированная ООН военная интервенция США,

Великобритании и др. стран в Ираке, с явной очевидностью объясняемая ничем иным, как, в частности, экономическими интересами доминантной силы этой агрессии - США, утверждающих свое геостратегическое верховенство и рвущихся к иракским нефтяным богатствам, т.е. той самой откровенно формулируемой стратегией американской национальной "безопасности", в интересах которой приносятся щедрые жертвы и долларами, и людскими жизнями, стратегией построения однополярного Pax Americana. Глобализм сегодня в своем реальном исполнении и по направленности имманентно сочетается с панамериканизмом.

6. Пороки неоглобализации

38. Глобализация сама по себе - это не добро и не зло. Это - объективный процесс, но это и политика управления этим процессом.

Подход к любому процессу, в том числе к глобализации, может быть или объективным, когда явление исследуется во всей его полноте с положительными и отрицательными его свойствами, или же - субъективным. Субъективный подход определяется обычно элементарной ангажированностью, заданностью, а часто - поверхностным следованием моде (которая, как известно, не возникает сама собой, а создается специалистами-кутюрье). Исследование изъянов и пороков моды занятие непопулярное и неблагодарное. На таких исследователей субъективная апологетика любит навешивать ярлыки антиглобализма, антирыночности, косной консервативности и т.п. Отрезвление, однако, часто бывает болезненным.

Исторический процесс глобализации необратим. Вопрос в том, чего можно ожидать от развития этого процесса в политическом, экономическом, а главное - в социальном плане. Именно социальные аспекты этого процесса вызывают наибольшую тревогу и опасения.

39. Исключительные успехи торгово-финансовой трансграничной экспансии мега-капитала кружат голову апологетам так называемой глобализации. По многим показателям (научно-технические и коммуникационные возможности; концентрация гигантских капиталов, ищущих себе применения; повышение спроса на товары и услуги самой разнообразной номенклатуры) мир сегодня действительно созрел для торгово-финансовой глобализации. Но, с другой стороны, мир по-прежнему, а в некоторых отношениях даже в большей мере, чем раньше, остается расколотым цивилизационно на множество регионов и государств, которые в силу этнического и иного разнообразия склонны дробиться на более мелкие фрагментарные государственные образования. Мир расколот конфессионно, цивилизационно, исторически, социально.