Виды и основания освобождения от уголовной ответственности

Не соглашаясь с приведенной точкой зрения, Л.В.Головко считает, что "крайняя формализация института деятельного раскаяния излишне ограничивает сферу его применения". В любом случае, как полагает автор, уголовному праву необходимо заинтересовать обвиняемого в том, чтобы помочь раскрыть преступление, загладить вред, а не отказывать ему в освобождении от уголовной ответственности только потому, что нет одного признака деятельного раскаяния, названного в законе, например, явки с повинной (часто по не зависящим от воли лица обстоятельствам) Там же. С. 76..

В действительности выполнение всех перечисленных в ст. 75 УК требований к поведению обвиняемого не всегда возможно. Выше уже говорилось о том, что не всегда можно возместить ущерб или загладить вред иным способом. Так, вряд ли осуществимо возмещение ущерба или заглаживание вреда иным способом при покушениях на совершение преступлений, когда имеет место лишь угроза причинения вреда, но общественно опасные последствия, названные или подразумеваемые в диспозиции уголовно-правовой нормы, не наступают. Такое преступление, как заведомо ложная реклама (ст. 182 УК), относится к категории преступлений небольшой тяжести, а значит, совершивший это преступление при деятельном раскаянии может претендовать на освобождение от уголовной ответственности. В случае же покушения на такое преступление (например, готовый рекламный ролик не был показан по телевидению по не зависящим от рекламодателя причинам) возмещение ущерба как элемент деятельного раскаяния или заглаживание вреда иным способом реализовать невозможно Бриллиантов А.В. Освобождение от уголовной ответственности с учетом общей судебной практики. Научно-практическое пособие. М. Проспект. 2010г. С.75.

Трудно бывает реализовать и другие виды поведения, указанные в ст. 75 УК. Так, явка с повинной может быть запоздалой или вовсе не состояться в случае, когда следственные органы или другие субъекты предпринимают меры по задержанию лица непосредственно после совершения преступления. При вандализме, например, осуществляемом в общественном месте, лицо может быть задержано гражданами или сотрудниками правоохранительных органов сразу на месте совершения преступления, что само по себе исключает добровольную явку с повинной. Может ли такое лицо быть освобождено от уголовной ответственности, если признало свою вину и полностью возместило причиненный ущерб?

Другое требование - способствование раскрытию преступления - также не всегда выполнимо. Преступление может быть раскрыто путем активных и эффективных действий самих следственных органов, а совершившему преступление не удается "проявить инициативу".

В связи с этим в отечественной литературе предлагаются компромиссные решения данной проблемы.

Так, А. Чувилев полагает, что к решению этого вопроса надо подходить избирательно. Если виновный имел возможность осуществить все указанные в ч. 1 ст. 75 позитивные послепреступные действия, свидетельствующие о деятельном раскаянии, то вопрос об освобождении от уголовной ответственности нужно решать только в случае совокупности всех названных требований. По мнению автора, было бы ошибкой считать доказанным факт деятельного раскаяния, если "обвиняемый добровольно явился с повинной, но не желает по каким-то соображениям (например, из-за боязни мести) назвать своих соучастников, изобличить их на очной ставке или возместить материальный ущерб, причиненный преступлением". С другой стороны, в случаях, когда совершение того или иного действия, указанного в ч. 1 ст. 75, не зависит от воли виновного, а другие он осуществил, то, по мнению А. Чувилева, было бы неверным отказать такому лицу в освобождении от уголовной ответственности. Чувилев А. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием//Уголовное право. 1998. N 2. С. 12-15.

Решение вопроса об освобождении от уголовной ответственности должно быть строго индивидуальным, не осуществляться шаблонно. Но все-таки правилом следует признать требование выполнения всей совокупности условий, указанных в ст. 75 УК. В качестве исключения из этого общего правила представляется допустимым освобождение от уголовной ответственности в случае объективной невозможности виновного выполнить некоторые положительные послепреступные действия в связи с такими обстоятельствами, как смерть потерпевшего, абсолютная невозможность возместить, хотя бы частично, материальный ущерб ввиду отсутствия средств, запоздалая явка с повинной, неоконченное преступление и отсутствие реального ущерба, который мог бы быть возмещен, и т.п. Более того, эти требования должны учитываться и при освобождении от уголовной ответственности в специальных случаях деятельного раскаяния, предусмотренных в Особенной части Лунев В.В. Уголовное право. Актуальные проблемы теории и практики: сборник очерков. М. Юрайт. 2010г. С.501.

Другая проблема касается вопроса о том, следует ли учитывать мнение потерпевшего при освобождении лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием последнего. Рассмотрим следующую ситуацию. Лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный преступлением вред и, более того, публично извинилось перед потерпевшим. Но, последний протестует против освобождения виновного лица от уголовной ответственности. Думается, что такое поведение потерпевшего не может служить основанием для отказа в применении к лицу, совершившему преступление, освобождения от уголовной ответственности в соответствии со ст. 75 УК. Все предписания закона виновным лицом осуществлены, и в принципе его судьба уже не должна зависеть от воли потерпевшего Михайлов В. Признаки деятельного раскаяния // Российская юстиция. - 1998. - №4. - ст. 5-6..

Часть 2 ст. 75 УК предусматривает, что лицо, совершившее преступление иной категории, нежели преступление небольшой или средней тяжести, при наличии условий, предусмотренных ч. 1 ст. 75, может быть освобождено от уголовной ответственности только в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК.

Следует отметить, что число специальных оснований освобождения от уголовной ответственности имеет тенденцию к увеличению. Некоторые примечания к статьям Особенной части УК РФ были приняты после вступления Уголовного кодекса в законную силу, что свидетельствует об их важности и расширении сферы их применения. Этот процесс объясняется стремлением законодателя предотвратить вред, который может быть причинен гражданам или государству, защитить их интересы, возместить причиненный ущерб, способствовать раскрытию и предупреждению преступлений.

Не все виды освобождения от уголовной ответственности, предусмотренные в Особенной части, относятся к случаям деятельного раскаяния. Так, освобождение от уголовной ответственности допускается при терроризме (ст. 205 УК). Однако в ч. 1 ст. 205 терроризм определяется как совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях. Следовательно, это преступление является оконченным с момента осуществления взрыва, поджога и т.д. Но после совершения таких действий значение деятельного раскаяния существенно уменьшается. Поэтому в примечании к данной статье указано, что лицо, участвующее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению осуществления акта терроризма и если в действиях этого лица не содержится иного состава преступления. В данном случае следует говорить о добровольном отказе от совершения преступления, а не о деятельном раскаянии.

При самовольном оставлении части или места службы (ст. 337) и дезертирстве (ст. 338) предусмотрены свои основания освобождения от уголовной ответственности: преступление должно быть совершено впервые и в результате стечения тяжелых обстоятельств. Причисление этих видов освобождения к освобождению в связи с деятельным раскаянием также неверно.

Что касается преступлений небольшой тяжести, по-видимому, следует признать, что законодатель связывает освобождение от уголовной ответственности в данном случае с какими-либо конкретными видами деятельного раскаяния: в случае коммерческого подкупа - с сообщением о даче предмета подкупа, в случае незаконного изготовления холодного оружия - с добровольной сдачей такого оружия Незамова З.А., Козаченко И.Я. Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов. М. Юрайт. 2006г. С.387.

В других случаях, хотя преступление и считается оконченным, деятельное раскаяние препятствует наступлению более тяжких последствий. Так, в случае совершения действий, образующих государственную измену (ст. 275), лицо освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации.

В большинстве случаев деятельного раскаяния, предусмотренных в Особенной части, освобождение от уголовной ответственности предоставляется только тогда, когда в действиях лица "не содержится иного состава преступления".

Простая, на первый взгляд, формула в действительности вызывает определенные споры. Понятно, что в случае, когда, например, уже похищенному человеку наносятся телесные повреждения, относящиеся к тяжкому вреду здоровью, виновное в этом лицо, добровольно освободившее похищенного, будет нести ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью по ст. 111. Однако, если такой вред причиняется в процессе похищения, можно ли освободить виновное лицо в случае последующего добровольного освобождения похищенного человека? В ч. 2 ст. 126 "Похищение человека" предусмотрено в качестве квалифицирующего признака насилие, опасное для жизни или здоровья. Если такое насилие применяется, мы не можем, строго говоря, считать подобные действия "иным составом". Проблема должна быть решена законодателем путем уточнения тех обстоятельств, наличие которых, несмотря на деятельное раскаяние, влечет уголовную ответственность. Во Франции, например, значимость для судьбы лица, похитившего людей, имеет только такое деятельное раскаяние, которое выразилось в добровольном освобождении всех удерживаемых лиц до истечения седьмых суток после похищения. При этом похищенные не должны быть подвергнуты какому-либо посягательству на свою физическую неприкосновенность, повлекшему увечье, хроническое заболевание или смерть, либо быть подвергнуты пыткам (ст. 224-1 УК Франции).

В уголовном праве зарубежных государств деятельное раскаяние, как правило, служит основанием для смягчения наказания. Однако в некоторых странах предусмотрена возможность полного освобождения от наказания в случае какого-либо позитивного постпреступного поведения виновного лица. При этом во всех случаях речь идет об освобождении не от уголовной ответственности, а только лишь от наказания. Так, согласно УК Франции лицо, принявшее участие в сговоре, направленном на подготовку какого-либо преступления или проступка, который подлежит наказанию в виде десяти лет тюремного заключения, освобождается от наказания, если оно до привлечения к ответственности раскрыло группу или сговор компетентным властям и помогло установить других участников (ст. 450-2) Крылова Н. Е., Серебренникова А. В. Уголовное право зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии). Изд. 2-е, перераб. и доп. Учебное пособие. -- М.: Издательство "Зерцало", 1998. с.152.

Общая норма о возможности освобождения от наказания в случае деятельного раскаяния лица предусмотрена в УК ФРГ. В ст. 46а говорится о том, что виновный может претендовать на освобождение от наказания, если он полностью или частично возместил ущерб, причиненный деянием, и если последнее влечет наказание в виде лишения свободы на срок не более одного года или денежный штраф. Деятельное раскаяние как основание для освобождения от наказания предусмотрено и в нормах Особенной части УК ФРГ. При этом специальные нормы предусматривают возможность освобождения от наказания и в других случаях, нежели те, что указаны выше. Так, согласно ст. 83а лицо по усмотрению суда может быть освобождено от наказания, если после совершения действий, образующих государственную измену Федерации или Земле (субъекту Федерации), виновный затем добровольно отказывается от дальнейшего выполнения деяния и предотвращает известную ему опасность продолжения другим лицом данного деяния или существенно ее уменьшает, либо если он добровольно препятствует доведению деяния до конца другим лицом. В случае, когда опасность совершения государственного преступления была предотвращена или существенно уменьшена без участия виновного лица, для освобождения от наказания достаточно установить "добровольные и настойчивые усилия" такого лица по достижению этих целей Институт деятельного раскаяния используется в Особенной части УК ФРГ достаточно часто. Возможность освобождения от наказания в случае деятельного раскаяния предусмотрена для таких преступлений, как продолжение деятельности партии, признанной неконституционной (ст. 84), агентурная деятельность в целях саботажа (ст. 87), шпионаж (ст. 98), создание преступных сообществ (ст. 129), создание террористических обществ (ст. 129а) и т.д. Во всех этих случаях решение вопросов освобождения от наказания отдано на усмотрение суда. Вместе с тем УК ФРГ иногда предусматривает в императивной форме обязанность суда освободить лицо от наказания. Это относится, например, к такому преступлению, как подготовка подделки денег или знаков оплаты. Согласно ст. 149 лицо не наказывается в случае, если оно добровольно отказывается от совершения подготовленного деяния, предотвращает вызванную им опасность продолжения подготовки деяния или совершения его, уничтожает, приводит в негодность средства подделки либо сообщает об их существовании правоохранительным органам или передает их последним. Поскольку в германском праве приготовление к фальшивомонетничеству образует самостоятельное преступление, в данном случае речь идет о деятельном раскаянии, а не о добровольном отказе от совершения преступления См. там же. С. 168.

Обязанность суда освободить от наказания предусмотрена в УК ФРГ и в других случаях. Согласно ст. 261 за "отмывание" денег не наказывается тот, кто добровольно сообщает об этом деянии компетентным органам, если к этому времени преступление не раскрыто полностью или частично правоохранительными органами и исполнитель об этом знает. В соответствии со ст.310 не наказывается за поджог тот, кто потушил пожар до того, как он был обнаружен, и до того, как был причинен дальнейший ущерб помимо уже причиненного поджогом См. там же. С . 169.

В заключение отметим, что прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием происходит в соответствии со ст.28 УПК РФ. Суд, прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора вправе прекратить уголовное преследование в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 75 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Важно подчеркнуть, что прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаяньем, не допускается, если лицо, в отношении которого прекращается уголовное преследование, против этого возражает. В данном случае производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке.

2.2 Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим

Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим - новый вид освобождения от уголовной ответственности, предусмотренный УК 1996 г. (ст. 76). Правда, УПК 1960 г. регламентировал положение, согласно которому уголовное дело не могло возбуждаться, а возбужденное подлежало прекращению за примирением потерпевшего с обвиняемым по так называемым делам частного обвинения. Примирение потерпевшего с обвиняемым исключало производство по делам об умышленном легком телесном повреждении или побоях, клевете без квалифицирующих признаков и оскорблении (ст. 112, ч. 1 ст. 130, ст. 131 УК РСФСР 1960 г.) Аликперв Х. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим // Законность.1999г. № 6 с.11.

По действующему уголовному закону примирение с потерпевшим рассматривается как один из самостоятельных видов освобождения от уголовной ответственности. Передача законодателем на усмотрение потерпевшего не оценки степени общественной опасности совершенного преступления, а решения вопроса о путях выхода из возникшего конфликта свидетельствует об уважительном отношении законодателя к интересам потерпевшего и соответствует цели восстановления социальной справедливости - высшей задаче вмешательства уголовного закона. Казаченко И.Я. Уголовное право. Часть Общая. Учебное пособие в 4-х т. Т.4. Основания, виды и последствия освобождения от уголовной ответственности и наказания. Екатеринбург, Изд-во Свердл. юрид. ин-та. 1994г. С.97

Как отмечают исследователи, за прошедшее время, в ходе применения судами, а также органами предварительного расследования ст.76 УК РФ предусматривающей освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением лица, совершившего преступление, с потерпевшим, возникают проблемы, связанные с различным пониманием юридической природы указанных норм права судьями, а также работниками правоохранительных органов, что порождает противоречивую судебную практику Ваксян А.З. Освобождение от уголовной ответственности согласно общей части УК РФ\\Гражданин иправо. 2000г.№2 С.37-39.

Но обратимся, прежде всего, к уголовному закону. В соответствии со ст.76 УК РФ, лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред.

Процессуальный порядок применения указанной нормы установлен ст.25 УПК РФ, в соответствии с которой, суд, прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.

Примирение не предполагает установления каких-то приятельских отношений между обвиняемым и потерпевшим. Для этого достаточно, чтобы последний заявил органу расследования или в судебном заседании о нежелании привлечь виновного к уголовной ответственности. Мотивы, которыми руководствуется потерпевший, могут быть различными (прощение в связи с возмещением или заглаживанием вреда, жалость в связи с тяжелым материальным положением обвиняемого и его семьи, удовлетворение в связи с раскаянием обвиняемого и др.). В то же время нельзя освобождать от уголовной ответственности по данному основанию, если будет установлено, что потерпевший не настаивает на привлечении к ответственности обвиняемого в связи с угрозами, иными формами психического и тем более физического принуждения.

Итак, уголовный и уголовно-процессуальный кодексы РФ говорят «о заглаживании вреда». При этом условиями освобождения от уголовной ответственности названы: примирение потерпевшего с лицом, освобождаемым от уголовной ответственности, и заглаживание последним причиненного потерпевшему вреда.

Рассмотрим способы "заглаживания вреда".

Как верно отмечает А.З. Ваксян, "вред" и "долг" - понятия гражданско-правовые Ваксян А.З. Освобождение от уголовной ответственности согласно общей части УК РФ\\Гражданин иправо. 2000г №2 .с. 37-39. И вред и долг порождают обязательство привлекаемого к ответственности перед потерпевшим. Согласно ст.415 ГК РФ, обязательство может быть прекращено прощением долга, т.е. освобождением должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора (потерпевшего).

Можно сделать заключение, что потерпевший вправе не требовать возмещения вреда, документально засвидетельствовав свою волю - прощение долга причинителю вреда.

Учитывая, что потерпевшему может быть причинен различный вред (моральный, физический и имущественный вред), различными могут быть и способы «заглаживания» каждого из этих видов вреда. Рассмотрим их более подробно.

В соответствии с действующим законодательством моральный вред может быть устранен двумя способами. Во-первых, путем направленных на примирение с потерпевшим действий лица, «совершившего преступление». Если такие действия достигают цели, понятие "заглаживание вреда" поглощается понятием "примирение" Во-вторых, моральный вред можно устранить путем его компенсации в материальной (чаще всего денежной) форме, что порождает между сторонами гражданско-правовые отношения, связанные с соответствующим обязательством, принятым на себя причинителем вреда.

Физический вред, как правило, невозможно загладить в неимущественной форме. Заглаживание физического вреда происходит обычно в форме компенсации потерпевшему расходов на лечение, восстановление здоровья и т.д., что опять-таки позволяет судить о наличии между сторонами гражданско-правовых отношений, связанных с обязательством по возмещению вреда, причиненного здоровью (ст.ст.1084 и 1085 ГК РФ).

На практике зачастую возникает вопрос: обязано ли лицо, освобождаемое от уголовной ответственности, возместить вред лично (как это имело место ранее при назначении наказания в виде заглаживания вреда, предусмотренного ст. 32 УК РСФСР 1960 года) или вред в гражданско-правовом смысле может быть возмещен третьими лицами, что не является помехой для освобождения от уголовной ответственности?

Большинство исследователей придерживаются точки зрения, что «в условиях, когда "заглаживание вреда" из уголовного наказания превратилось в основание освобождения от уголовной ответственности, нет юридических препятствий к тому, чтобы допускать при применении ст. 76 УК РФ возможность возмещения вреда (когда речь идет о материальной форме его возмещения) с помощью третьих лиц, то есть по общим правилам деликтных обязательств» Головко Л.В. Мировое соглашение в уголовном процессе и его гражданско-правовая природа\\ Законодательство. 1999г. №10 с. 65.

На практике типичной является ситуация, когда, лицо, совершившее преступление, добровольно возмещает причиненный вред, уплатив соответствующую денежную сумму либо предоставив какую-либо иную вещь и т. д., после чего удовлетворенный потерпевший обращается к следователю либо в орган дознания с заявлением, указанным в УПК РФ. Убедившись, что вред "заглажен" (то есть возмещен), следователь выносит постановление о прекращении уголовного дела "в связи с примирением с потерпевшим".

На практике же возможно множество вариантов.

Во-первых, лицо раскаялось и готово возместить вред, но не сразу, а по истечении какого-то времени (например, по мере получения зарплаты);

Во-вторых, лицо раскаялось и предлагает возместить вред в натуральном виде (например, сделать ремонт).

Рассмотрим возможные ситуации.

Итак, первый вариант - лицо, совершившее преступление, раскаялось и готово возместить нанесенный потерпевшему вред, но в силу своего материального положения не может это сделать сразу, например, единовременно уплатив денежную сумму. Оно предлагает исполнить свое обязательство постепенно, скажем определенными долями в течение года, подписав соответствующее письменное соглашение.

И второй вариант - совершено умышленное уничтожение имущества, запрещенное ст. 167 УК РФ. Виновный предлагает потерпевшему восстановить его собственными силами за свой счет, что, однако, потребует немало времени, учитывая физические и финансовые возможности. В обоих случаях потерпевший не возражает, и стороны составляют письменный документ, где детально регламентируют порядок возмещения вреда. После этого потерпевший направляет лицу, ведущему производство по делу, заявление с просьбой об освобождении виновного от уголовной ответственности, ибо, по мнению потерпевшего, вред заглажен.

Возникает логичный вопрос: существуют ли в такой ситуации формальные препятствия для прекращения уголовного дела по ст. 25 УПК РФ, то есть, следует ли понимать употребленное законодателем в ст. 76 УК РФ и в ст25 УПК РФ прошедшее время ("загладило причиненный потерпевшему вред") буквально? Если да, то уголовное дело не может быть прекращено, несмотря на примирение сторон и волеизъявление потерпевшего, так как вред еще не возмещен в натуре (он только будет возмещен на основании заключенного соглашения), а ждать следователь (орган дознания) не вправе, так как ограничен сроками предварительного следствия (дознания), предусмотренными в УПК РФ.

На наш взгляд, неверно столь узкое толкование фразы "загладило причиненный вред". Этой же точки зрения придерживаются исследователи. «Приобретение потерпевшим в качестве кредитора юридически закрепленных (в том числе с доказательственной точки зрения) и формально определенных прав требования к лицу, совершившему преступление, или, иными словами, имущественных прав, вполне может рассматриваться как способ возмещения вреда, при условии, конечно, что сам потерпевший принимает такой способ возмещения, считая его достаточным». Головко Л.В. Прощение долга при прекращении уголовных дел по нереабилитирующим основаниям \\ Законодательство 2000г. №5 с.25

В данном случае включаются принципы гражданского права, когда все должно зависеть от усмотрения потерпевшего, свободного в осуществлении принадлежащих ему гражданских прав (ст. 9 ГК РФ). Кроме того, иное решение вопроса может привести к тому, что далеко не все будут поставлены в одинаковые условия: один способен с легкостью возместить вред единовременно и не понести, следовательно, уголовную ответственность; другой, имея, вполне скромные доходы, несмотря на свою готовность к более гибкой форме возмещения вреда, окажется на скамье подсудимых только потому, что правоприменитель слишком буквально воспринимает слово "загладило", предпочитая (причем в отличие от потерпевшего) права вещные правам обязательственным.

Таким образом, можно прийти к выводу, что ст. 76 УК РФ подлежит применению и в случае, когда стороны (потерпевший и лицо, совершившее преступление) заключили специально соглашение.

В таком соглашении необходимо предусмотреть порядок возмещения вреда, причиненного преступлением.

Данные правоотношения схожи с обязательствах, которые регулируются гражданским правом и связаны с возмещением вреда, и о тех, которые не имеют к нему отношения. Действительно, возможно заглаживание вреда, прежде всего морального, не являющееся его возмещением (компенсацией). Допустим, лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 157 УК РФ ("Злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей"), принимает на себя обязанность активно участвовать в воспитании ребенка и проявлять о нем заботу. Это, разумеется, никоим образом не предмет регулирования гражданского права. Однако все-таки неверно сводить вопрос только к возмещению материального вреда в материальной форме. Возможна ситуация, когда виновный, например, в клевете (ст. 129 УК РФ) компенсирует вред путем опровержения порочащих потерпевшего сведений, то есть возмещает нематериальный (моральный) вред в нематериальной же форме. Думается, что в таком случае вполне уместно говорить об исполнении обязательства, возникшего вследствие причинения вред, ибо нематериальные блага, как известно, тоже в определенных случаях защищаются гражданским правом (ст. 150-152 ГК РФ). Более того, как прямо указано в ст. 128 ГК, они даже относятся к видам объектов гражданских прав.

Однако признание того, что соглашение между потерпевшим и лицом, совершившим преступное деяние, может рассматриваться как способ возмещения вреда и служить основанием освобождения от уголовной ответственности, порождает другую проблему: какие правовые последствия будет иметь неисполнение указанным лицом своих обязанностей, вытекающих из соглашения, и как в таком случае защищаются права потерпевшего?

Итак, если уголовное дело уже прекращено на основании ст.25 УПК РФ, а сторона (причинитель вреда) «отказывается от его заглаживания». На наш взгляд, в рассматриваемой ситуации между сторонами складываются уже гражданско-правовые отношения.

Как отмечает, Головко Л.В. в таком случае возможно два варианта. Во-первых, соглашение между потерпевшим и лицом, совершившим преступление, должно рассматриваться исключительно как способ определения порядка исполнения деликтного обязательства. Иными словами, обязательство кредитора по отношению к должнику не перестает быть внедоговорным обязательством из причинения вреда, а соглашение между ними не является договором по смыслу ст. 420 ГК РФ. Недостаток такого решения проблемы очевиден: если стороны не связывают заглаживание вреда с одной лишь материальной компенсацией, предусматривая в своем соглашении сложный комплекс взаимных прав и обязанностей, мы лишаемся возможности применять к их отношениям весь богатый инструментарий договорного права.

Во-вторых, соглашение между сторонами является "не предусмотренным законом или иными правовыми актами" договором (п. 2 ст. 421 ГК РФ), заключение которого вполне допустимо действующим законодательством. При этом с момента его заключения деликтное обязательство прекращается новацией в соответствии со ст. 414 ГК, то есть деликтное обязательство между сторонами трансформируется в договорное обязательство. Здесь возникают свои проблемы. Сторонами такого договора могут быть лишь потерпевший и лицо, совершившее преступление, но никак, разумеется, не следователь и не орган дознания.

Итак, как быть, если договор между сторонами заключен, а дело не прекращено в силу публичноправовых мотивов? Потерпевший в таком случае должен предъявлять иск в уголовном процессе (если, конечно, обвиняемый к тому времени не исполнит свои договорные обязанности добровольно) на основании обязательства из причинения вреда или из договорного обязательства?

Единственный выход видится в следующем: поскольку уголовный закон считает возмещение вреда неотъемлемым элементом примирения сторон, волеизъявление, как виновного, так и потерпевшего должно быть направлено не только на удовлетворение своих гражданско-правовых интересов, но и на прекращение уголовного дела и освобождение от уголовной ответственности (в противном случае ст. 76 УК РФ вообще не подлежит применению). Собственно это и есть одна из основных целей заключения договора. Отсюда прекращение уголовного дела следует воспринимать как отлагательное условие по смыслу ст. 157 (п. 1) ГК РФ, а сам договор - условной сделкой. Иначе говоря, когда дело не прекращено, между сторонами сохраняется исключительно деликтное обязательство, которое и будет служить основанием для предъявления гражданского иска в уголовном процессе Ретюнских И. С. Уголовная ответственность и её реализация. Воронеж., Изд-во Воронеж. гос. ун-та. 1983.-15с. .

Замена деликтного обязательства договорным может быть связана еще с одной проблемой. Смысл такого договора заключается в том, что виновный освобождается от уголовной ответственности на основании заявления потерпевшего в обмен на обязанность "загладить" причиненный вред. Договор требует от потерпевшего совершения определенных действий (пусть всего лишь подразумеваемых), причем не частноправовых, а уголовно-процессуальных. Но нельзя же считать направление потерпевшим заявления, предусмотренного ст. 25 УПК РФ, в адрес следователя или органа дознания его договорной обязанностью.

Допустим, потерпевший искренне стремился к примирению, согласился на заключение договора, но спустя некоторое время передумал по каким-то причинам и сообщил, что он отказывается подавать указанное заявление. Напомним, заявление потерпевшего является формальным и необходимым условием для прекращения уголовного дела на основании ст. 76 УК РФ и ст.25 УПК РФ. Нет никаких юридических способов принудить его к такому действию, что, впрочем, вполне объяснимо и не нуждается в комментариях.

Итак, какой из двух предложенных вариантов решения проблемы цивилистической природы соглашения между потерпевшим и лицом, совершившим преступление, представляется более предпочтительным?

Как в юридической литературе, так и на практике пока нет однозначного решения. Оба варианта имеют право на существование абстрактно, но в конкретной ситуации договор, безусловно, должен оцениваться по-разному. Если он направлен на непосредственное возмещение причиненного преступлением конкретного имущественного вреда, размер которого определен сторонами, и речь идет лишь о рассрочке возмещения данного вреда, здесь не происходит замены внедоговорных обязательственных правоотношений договорными. Это лишь определение порядка исполнения деликтного обязательства. Причем вовсе необязательно, чтобы конкретно определенный вред реально возмещался в полном объеме, ибо ничто не препятствует кредитору часть долга простить (ст. 415 ГК РФ).

В итоге при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником своих обязанностей (когда уголовное дело прекращено) потерпевший имеет возможность предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства на основании деликта либо на основании договора.

Несколько сложнее обстоит дело тогда, когда мы вынуждены признать наличие договорных правоотношений между сторонами. Как отмечалось, подача потерпевшим заявления об освобождении виновного от уголовной ответственности не может считаться его договорной обязанностью, так как это его право, имеющее публичную природу. Допустим, однако, что так и произошло: потерпевший, действовавший в момент заключения сделки добросовестно, впоследствии "передумал" несмотря на заключенный договор. Полагаю, что в таком случае нет никаких оснований для расторжения договора или признания его недействительным. Вернуться к деликтному обязательству уже юридически невозможно. Лицо, совершившее преступление, будет нести тогда те обязанности, которые предусмотрены договором, а факт его заключения или тем более исполнения со стороны обвиняемого должен рассматриваться как обстоятельство, смягчающее наказание, в соответствии с п. "к" ст. 61 УК РФ. Однако освобождение от уголовной ответственности в данной ситуации исключено с процессуальной точки зрения.

Впрочем, следует признать, что наличие между сторонами договора о возмещении вреда может создать больше проблем для потерпевшего, которому и так уже причинен вред, чем для лица, освобожденного от уголовной ответственности. С точки зрения действующего российского права единственным способом защиты прав потерпевшего в случае неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником предусмотренных в соглашении сторон обязанностей является иск, предъявляемый в порядке гражданского судопроизводства. И именно здесь мы видим существенный недостаток правового регулирования нового основания освобождения от уголовной ответственности.

Идя навстречу не только своим интересам, но и интересам виновного и заключая с ним специальный гражданско-правовой договор либо определяя порядок исполнения деликтного обязательства, потерпевший лишается возможности использовать те льготы, которые дает ему так называемый "соединенный процесс", то есть рассмотрение гражданского иска в уголовном процессе. Ведь если освобожденное от уголовной ответственности лицо нарушит права потерпевшего, к этому моменту уголовное дело будет уже прекращено, а его возобновление по такому основанию законом не допускается.

Как бы то ни было, в настоящий момент потерпевший, согласившийся на заключение с виновным договора о возмещении причиненного преступлением вреда, в случае прекращения уголовного дела на основании ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ имеет возможность искать защиту своих прав только в порядке гражданского судопроизводства.

Что касается же органов принимающих решение об освобождении от уголовной ответственности, то такие органы, вероятно, как это предлагает Головко В.Л., отразить в постановлении юридические основания того факта, что вред не был реально заглажен. При этом особую важность приобретает ссылка на конкретную норму ГК РФ (ст.9 либо ст.415). В первом случае потерпевший будет вправе в дальнейшем предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства, во втором - он такого права лишается, поскольку прощение долга является основанием прекращения обязательства. Обстоятельства, связанные с действительной волей потерпевшего, должны выясняться наряду с фактами, свидетельствующими о том, действует ли потерпевший добровольно и сознательно.

Освобождение от уголовной ответственности возможно лишь до объявления приговора суда, вынесенного с учетом обстоятельств дела и требований закона, поэтому примирение обвиняемого с потерпевшим после вынесения приговора не может быть основанием такого освобождения. Стабильность приговора нельзя ставить в зависимость от непоследовательности позиции потерпевшего. Подобная практика, исключающая возможность прекращения производства по уголовным делам частного обвинения кассационной и надзорной инстанциями, была выработана ранее, т.е. при применении п. 6 ч. 1 ст. 5 УПК 1960 г Якубов А.Е. Обратная сила уголовного закона: некоторые проблемы совершенствования Уголовного Кодекса РФ. СПб.: Юридический центр Пресс. 2003. С. 378.

В заключение данного параграфа еще раз подчеркнем, что освобождение от уголовной ответственности в связи с рассматриваемым обстоятельством - является правом компетентных органов, а не обязанностью.

В силу названного правила органы дознания, следователь, прокурор, суд (судья) могут и не принимать указанного решения, если придут к выводу о его нецелесообразности.

Например, преступление, предусмотренное ст. 133 УК РФ (понуждение к действиям сексуального характера), законом отнесено к категории преступлений небольшой тяжести (максимальное наказание - до одного года лишения свободы). Между виновным и потерпевшим (потерпевшей) может состояться примирение, и приняты меры к заглаживанию причиненного вреда (например, возмещен моральный вред). Однако в силу общественной значимости, социальной опасности содеянного, оценки личности виновного (например, если это насильник-рецедивист) полномочные органы, в ведении которых находится решение данного вопроса, вправе не принимать такого решения и рассмотреть дело по существу.

2.3 Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности

В правоприменительной практике порой возникают ситуации, когда с момента совершения преступления и до привлечения лица к уголовной ответственности проходит весьма значительный промежуток времени. В таких ситуациях привлечение лица к уголовной ответственности может стать нецелесообразным.

Со временем затрудняется расследование преступлений, в ряде случаев утрачиваются или теряют свою силу доказательства, забываются и искажаются в памяти сведения, известные свидетелям. Поэтому правильное решение судом во многих случаях становится или затруднительным, или даже невозможным.

В подтверждение этому следует пример, известный в юридическом мире. Начало истории - Поволжье, 1922г., одинокий хутор. Сюда однажды ночью ворвались четверо бандитов, вооруженных обрезами и ножами. Они убили хозяев, мужа и жену. В живых остался их сын, мальчик, который с вечера заснул в доме за печкой, и бандиты его не заметили. Он же проснувшись, видел все, что происходило. Бандиты были молодые парни, он их знал, так как они жили в соседней деревне. Троих задержали и приговорили к расстрелу, а четвертый скрылся. Конец же этой истории такой, самый невероятный. К изумлению следователя, через много лет докопавшегося до этой истории, этот четвертый стал хирургом, доктором наук, прошедшим всю войну в полевых госпиталях. На его счету были тысячи спасенных жизней.

Древнерусское законодательство не содержало положений о давности, хотя в правоприменительной практике она, вероятно, имела место. Свидетельство тому - царская грамота 1667 г., содержащая следующее положение: «А которые люди наперед сего воровали, а ныне не воруют, и они бы тех людей не имали и к сыщику их не приводили, опричь убивственных дел» Ковалев М.И., Козаченко И.Я. Уголовное право. Общая часть. М. Норма. Инфра-М.1998. С.428.

Впервые давность преступлений была введена в российское законодательство Манифестом 17 марта 1775 г. В соответствии со ст. 44 Манифеста давность определялась следующим образом: «всякого рода преступления, коим десять лет прошло и через таковое долгое время они не сделались гласными, или по них производства не было, все таковые дела повелеваем отныне предать, где об них взыскатели, истцы и доносители явятся, веяному забвению и по сей статье и впредь поступать во Всероссийской империи пределах непременно».

Введенная Манифестом давность вошла затем с определенными изменениями в последующие законодательные акты. Согласно Уложению 1845 г. было установлено несколько различных сроков давности, продолжительность которых зависела от степени тяжести наказаний; принята давность личности подсудимого; установлено несколько видов преступлений, не подлежащих исковой давности. По Уголовному Уложению 1903 г. давность рассматривалась как протечение известного промежутка времени, устраняющее «или применение наказания к виновнику преступного деяния, или самое уголовное преследование его». Основаниями давности признавались следующие положения: 1) поскольку преступник долгое время не повторял преступления, есть полное основание считать его исправившимся и применение к нему наказания ненужным; 2) по прошествии длительного времени раскрытие истины на суде становится слишком затруднительным.

В послереволюционном уголовном законодательстве институт давности впервые был закреплен в УК РСФСР 1922 г. Максимальный давностный срок (если преступление наказывалось лишением свободы на срок свыше одного года) был пять лет, минимальный (если преступное деяние носило более мягкий характер) - три года. Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. ввели затем дифференцированные сроки давности для различных по тяжести преступлений, а также условия перерыва течения давности в тех случаях, когда виновный скроется от следствия или совершит другое однородное или менее тяжкое преступление. Эти же положения закрепил и УК РСФСР 1926 г.

Несмотря на достаточно длительный исторический путь, институт давности и сегодня порождает многочисленные споры. Наиболее дискуссионен в теории уголовного права вопрос об основаниях применения института давности. Большинство ученых считают таковым отпадение общественной опасности, совершившего преступление. Бесспорным свидетельством того, что лицо перестало быть общественно опасным, служит, по их мнению, факт несовершения им в течение давности срока нового преступления. Вряд ли это можно считать правильным. Если лицо по истечении определенного периода времени действительно исправилось, то зачем нужен институт давности с различными сроками для разных преступлений. Иными словами, если основанием института давности признать отпадение общественной опасности лица, совершившего преступление, то невозможно объяснить существующее в уголовном законе разнообразие давностных сроков. Вместе с тем придется сделать вывод, что не давность освобождает преступника от уголовной ответственности, а его безупречное поведение и честное отношение к труду. При таких обстоятельствах необходимость в институте давности вообще отпадает Прошляков Д. Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности // Российская юстиция. - N 9. - сентябрь 2000 г. С.5.

Кроме того, несовершение виновным в течение давностного срока нового преступления также вряд ли можно признать бесспорным доказательством того, что он перестал быть общественно опасным. Действующее уголовное законодательство ставит условием применения давности лишь несовершение преступления в течение определенного периода времени в зависимости от тяжести преступления. Таким образом, основанием института давности является не отпадение общественной опасности лица, совершившего преступление, а нечто другое.

В уголовно-правовой науке есть мнение считать подобным основанием нецелесообразность. Социально-политический смысл института давности заключается, согласно данной позиции, в том, что по истечении указанных в законе сроков лицо освобождается от ответственности перед государством. Наказание только тогда достигает своих целей, когда оно назначается вскоре после совершения преступления. Думается, что эти верные по сути положения требуют некоторого уточнения. Если запоздалое исполнение приговора бесцельно, значит, лицо освобождается от ответственности перед государством не потому, что к нему нецелесообразно применять наказание, а в силу того, что это негуманно. Именно при таком решении вопроса становится понятным, почему законодатель установил разнообразные давностные сроки. Чем тяжелее преступление, тем больший срок должен пройти, чтобы наказуемость деяния потеряла цели общей и частной превенции. И наоборот, чем менее опасно совершенное преступление, тем быстрее можно простить преступника.

Статья 78 УК РФ предусматривает следующие давностные сроки, исчисляемые со дня совершения преступления:

а) два года - после совершения преступления небольшой тяжести;

б) шесть лет - после совершения преступления средней тяжести;

в) десять лет после совершения тяжкого преступления;

г) пятнадцать лет - после совершения особо тяжкого преступления.

Течение сроков давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, уклоняется от следствия и суда. Лицо считается уклоняющимся от следствия и суда, если оно предпринимает действия, специально направленные на уход от уголовной ответственности (изменение адрес, фамилии, создание различного рода обстоятельств, вынуждающих следственные органы вести розыск конкретного преступника). Течение сроков давности возобновляется в этом случае с момента задержания указанного лица или явки его с повинной.

Вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, решается судом. Если суд не сочтет возможным освободить указанное лицо от уголовной ответственности по этому основанию, то смертная казнь и пожизненное лишение свободы не применяются.

Начальный момент исчисления сроков давности - день совершения преступления. Ранее, до принятия нового Уголовного кодекса, по вопросу о начальном и конечном моментах сроков давности в юридической литературе шли острые дискуссии, особенно в отношении преступлений с материальным составом, длящихся и продолжаемых преступлений, а также совершенных в соучастии. У преступлений с формальным составом сам факт его совершения образует оконченное деяние, а потому днем его совершения бесспорно считался момент непосредственного выполнения преступником объективной стороны состава. По поводу преступлений с материальными составами ученые высказывали две точки зрения. Согласно первой течение давностного срока должно начинаться с момента наступления преступных последствий, так как они составляют обязательный признак данных составов, а по второй - с момента исполнения преступного деяния независимо от времени наступления общественно опасных последствий. Второе мнение нашло теперь законодательное разрешение. Срок давности исчисляется со дня совершения преступления, т. е. с момента выполнения конкретного деяния, и не зависит от наступления последствий. Это более целесообразно и справедливо, поскольку решение вопроса о привлечении к уголовной ответственности не зависит от того, окончено преступление или нет (приготовление, покушение), и закон не устанавливает в данном случае для неоконченной преступной деятельности каких-либо особых правил.

Конечный срок привлечения лица к уголовной ответственности - момент вступления приговора в законную силу.

При истечении сроков давности до этого момента уголовное дело согласно уголовно-процессуальному законодательству не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению на любой стадии уголовного процесса. В случае совершения лицом новом преступления сроки давности по каждому из них исчисляются самостоятельно.

Своеобразно решается вопрос о сроках давности при длящихся и продолжаемых преступлениях. При длящихся давность исчисляется с момента прекращения по воле или вопреки воле виновного действия или бездействия, например, сопряженного с длительным невыполнением обязанностей, возложенных на него законом (задержание, явка с повинной, добровольное исполнение обязанностей, наступление иных событий, свидетельствующих о прекращении уголовно-правовых отношений, утрата хранимого оружия, преждевременная смерть ребенка, от выплаты алиментов на которого уклоняется виновный, и др.). при продолжаемых преступлениях срок давности начинает течь с момента совершения виновным последнего из преступных актов, охватываемых единым умыслом и направленных на достижение единой цели.

Когда преступная деятельность не была доведена до конца, течение давности начинается с момента окончания предварительной преступной деятельности.

Сроки давности не распространяются на случаи совершения преступлений против мира и безопасности человечества, предусмотренных ст. 353, 356, 357 и 358 УК. Круг лиц, к которым по действующему уголовному законодательству не может применяться освобождение от уголовной ответственности вследствие истечения сроков давности, таким образом, расширился. Сейчас это не только нацистские преступники и граждане, которые участвовали в активной карательной деятельности против своих же сограждан во время Великой Отечественной войны, но и те, кто совершит любое из указанных преступлений против мира и безопасности человечества.

Важно отметить, что РФ является участницей конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968г. В ст.1 названной конвенции указывается, что никакие сроки давности не применяются к следующим преступлениям, независимо от времени их совершения. Конвенция о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968г.\\ Ведомости Верховного Совета СССР 1971г. №2 ст.18