Проблемы типологии государства и права

Неуемное желание создателей и хозяев универсального государства удержаться любой ценой имеет, по крайней мере, одно достойное объяснение. На каком бы низком уровне ни находились их творческие достижения, это все равно самый высокий уровень своего времени. Когда местные государства пожирают одно другое, проливая моря крови, когда жестокость и нетерпимость становятся общественными добродетелями, универсальные государства возникают, чтобы остановить войны и заменить кровопролитие кооперацией. И если универсальные государства не вечные самоцели, а просто эфемерные творения, самый счастливый удел которых -- эвтанасия в пользу других, это предполагает, что в иерархии человеческих учреждений государство занимает довольно низкое место. Если универсальное государство функционирует как иерархия целого ряда служб, то кто же те должностные лица, которые обеспечивают деятельность этих служб? Они рекрутируются из разных источников, причем не только из рядов внутреннего или внешнего пролетариата умирающего общества, но и из представителей чужой цивилизации. Кроме того, в службах внутреннего пролетариата универсальное государство постоянно соприкасается с высшей религией -- творением внутреннего пролетариата.

Если однажды искра творческой энергией вспыхнула в лоне универсального государства, у нее есть все возможности разгореться в постоянное пламя, что было бы попросту невозможно в смутное время. Установление универсального государства знаменует начало второго такта оживления в последовательности кругов спада и оживления, характерных для жизни цивилизации от надлома до распада. Причем второе оживление обычно наиболее сильное. Однако эта служба, несмотря на свою ценность, отрицательна. Какая же черта общественной ситуации, возникающей в условиях универсального государства, способствует возникновению новой способности созидать? Возможно, в некоторой степени этому благоприятствует тенденция архаизма с его самопоражением через вовлеченность в строительство.

Универсальное государство изначально вовлечено в строительство, ибо таким путем оно обеспечивает самосохранение. Но хотя импульс к созиданию может быть исходным, он и в этом случае не является преобладающим. Установление универсального государства прекращает братоубийственную войну и приносит мир. Однако после установления универсального государства необходимо принять меры к упрочению достигнутого. Правда, на заре существования универсального государства безопасность его в большинстве случаев обеспечена, Тем не менее, империя Наполеона, которая была недоразвитым универсальным государством средневекового муниципального космоса, прилагала немало усилий, чтобы стереть следы государств, на смену которым она пришла. Создатели и хозяева инкского андского универсального государства модифицировали и систематизировали учреждения завоеванных народов, не разрушая их, а имперское римское правительство постаралось освободиться от всех частных ассоциаций и с подозрением относилось даже к таким обществам, как общество друзей и похоронный клуб. Однако столь крайние проявления озабоченности универсальных государств своей целостностью крайне редки, и это служит указанием на то, что мотив самосохранения в политике универсальных государств не является основным[63, с.414].

Другим мотивом, побуждающим к действию, мотивом, который в сравнении с заботой о самосохранении выглядит достаточно мощным, является потребность в консервации не универсального государства, а общества, объединенного под его сенью. Иными словами, универсальное государство озабочено сохранением того, что уцелело, пережив период братоубийственных войн смутного времени. Большинство учреждений, унаследованных от периода роста, было либо полностью разрушено, либо исковеркано ужасным социальным опытом смутного времени. Само включение сохранившихся элементов общества в систему универсального государства не помогает ни восстановить исчезнувшее, ни уберечь от разрушения оставшееся. Реальная опасность постоянно расширяющегося социального вакуума заставляет правительство универсального государства действовать вопреки первоначальным намерениям. Конструирование охранительных учреждений -- фундаментальная задача универсального государства, ибо это -- единственное средство консервации самого общества. Классической иллюстрацией может служить административная история Римской империи в период, наступивший после битвы у мыса Акций в 31 г. до н.э. Главным методом римского имперского управления был принцип непрямого правления [10, с.115]. Эллинистическое универсальное государство понималось римскими основателями как ассоциация самоуправляемых городов-государств с полосой автономных областей в тех районах, где эллинистическая культура еще не вступала в контакт с политикой. Усилия римской администрации сводились в основном к координации местных органов самоуправления; имперское правительство призвано было следить, чтобы местные правительства не вступали в конфликты друг другом, кроме того, оно защищало их от нападения внешних варваров. Этим ограничивалась деятельность римского правительства, обходившегося скудными гарнизонными войсками. Основы этой политики намеренно никогда не изменялись, однако постепенно ее административная структура трансформировалась в результате нововведений, зачастую вынужденных и постепенных, но имевших, тем не менее, далеко идущие последствия.

К концу правления Марка Аврелия последние владения подчиненных князьков были превращены в провинции. Кроме того, сами эти провинции стали объектами прямого администрирования, утратив свой прежний статус самоуправляемых городов-государств. Однако процессы централизации не были напрямую связаны со стремлением империи взять всю ответственность администрации местных органов управления, что вынуждало центральное правительство вмешиваться в процессы управления. Во времена Августа местные цари типа Ирода Великого имели аппарат столь беспощадный, сколь и эффективный. Местные правительства прекрасно справлялись и с внутренними задачами, и с защитой от пиратов, Города-государства, каков бы ни был их политический статус, находили в себе и внутренние силы, и достаточные материальные ресурсы, чтобы защититься и сохранить престиж местного самоуправления. В ходе последующих двух столетий человеческие ресурсы постепенно стали иссякать, что привело к тому, что имперское правительство вынуждено было заменить местных правителей своими наместниками, которые не избирались, а назначались центральной властью и должны были через губернаторов провинций отчитываться перед императором.

К концу своей истории администрация Римской империи представляла собой иерархически организованный бюрократический аппарат, а местные магистраты и городские советы превратились в инструменты обеспечения своевременного сбора налогов. [10, с.115].

Надо сказать, что центральные власти вводили эти изменения не с большей охотой, чем местные власти, которые допускали их скрепя сердце. И те и другие были жертвами силы более мощной, чем их воля. Подчиняясь необходимости, правительство универсального государства на деле не достигает своих изначальных целей, Новые учреждения, которые оно с неохотой строит, имеют непредсказуемый эффект. Последствия такого строительства всегда революционны. В предыдущем исследовании мы показали, что эпохе разложения свойственны два типа чувствований: ощущение всесмешения и единства; и хотя эти две психологические тенденции с субъективной точки зрения противоречат одна другой, объективно они приводят к схожему результату. Восприимчивость -- отличительная черта строителей империи, несмотря на консерватизм их империй. Именно эта мало ценимая черта и оказывается одной из причин их победы в смертельной битве смутного времени. Эта черта становится господствующим веянием эпохи.

Одни универсальные государства создаются иностранными завоевателями, другие рождаются как продукт обществ, внутри которых уже существовало определенное разнообразие -- даже при несущественной дифференциации между пограничными жителями и обитателями внутренних районов одного и того же социального мира. Наличие в структуре универсальных государств культурных различий, что является скорее правилом, чем исключением, повышает уровень социальной кондуктивности -- неотъемлемой черты любого универсального государства. [63, с.214].

Так, в нововавилонской империи, которая явилась вавилонским универсальным государством, была ликвидирована ее культурная чистота, чем подготавливался неотвратимый конец самой вавилонской цивилизации. Отличительные черты вавилонской культуры становились все менее различимы, по мере того как царство Навуходоносора было присоединено скачала к варваро-сирийской империи Ахеменидов, а затем к эллинской империи Селевкидов.

Этот пример показывает, что для культурной композиции универсального государства характерна высокая степень разнообразия, а одним из следствий кондуктивности универсальных государств является продолжение -- но уже менее насильственными и грубыми средствами -- процесса культурного смешения, начавшегося в смутное время. Беженцы, изгнанники, переселенцы, рабы и другие жертвы жестокого зека сменяются при более человечном режиме универсального государства купцами, профессиональными военными, странствующими философами, миссионерами, то есть всеми теми, кто распространяет культуру, не прибегая, как правило, к насилию.

Универсальное государство устанавливается основоположниками и воспринимается подданными как панацея от бед смутного времени. Изначальное предназначение этого учреждения -- установить и затем подержать всеобщее согласие. Раскол в обществе, пораженном болезнью надлома, имеет двойной характер. Существует раскол горизонтальный -- между состязающимися классами, и вертикальный -- между воюющими государствами. Универсальное государство призвано остановить этот процесс. Непосредственная и высшая цель строителей империи -- создать универсальное государство на базе той единственной державы, которой удалось уцелеть в ходе взаимоуничтожения. Однако антинасилие -- это то состояние ума и тот принцип поведения, которые не могут восторжествовать, затронув только определенную часть социальной жизни. В значительной степени этим чувством должны быть пронизаны все общественные отношения. Поэтому принцип согласия, который доминирующее меньшинство пытается провести в жизнь, должен распространяться не только на отношения между доминирующим меньшинством и пролетариатом, как внутренним, так и внешним, но и на отношения с представителями любой другой цивилизации. Если в столь широком плане и невозможен совершенный и постоянный мир, то вполне возможен мир временный.

Всеобщее согласие, определяющее психологический климат универсального государства, приносит неодинаковую пользу его гражданам. Если доминирующему меньшинству оно дает возможность в некоторой степени восстановить силы, то силы пролетариата оно значительно увеличивает. Согласие само по себе еще не преимущество. Практическое следствие воздержанности зависит от свойств материала. Жизнь, уже покинувшая доминирующее меньшинство, не может быть возвращена одним только освобождением от трений, однако новое состояние весьма благоприятно для пролетариата, оно вооружает и усиливает его. Следовательно, под сенью универсального государства пролетариат растет, а доминирующее меньшинство утрачивает свои позиции. Кроме того, терпимость, введенная в общественную жизнь основателями универсальных государств с целью избавить народ от братоубийственной борьбы, дает внутреннему пролетариату шанс образовать универсальную церковь. Атрофия воинственного духа граждан универсального государства, вытекающая из монополии на воинскую профессию имперской власти, дает внешнему пролетариату или соседней цивилизации шанс напасть и захватить часть территорий вместе с внутренним пролетариатом, который при расслабляющем климате универсального государства становится политически пассивным, компенсируя это религиозной активностью.

Апологеты высших религий, зародившихся в благоприятном социальном и психологическом климате универсального государства, в отдельных случаях сознавали, откуда исходит это благо, однако они полагали, что первопричина его -- милость Бога, именем которого они обращали людей в свою веру. В глазах авторов книг Исайи, Ездры и Неемии ахеменидская империя была инструментом, избранным для распространения иудаизма; подобным образом и Римская империя рассматривалась как инструмент для распространения христианства. [63, с.416].

В противоположность тем случаям, когда высшая религия, взращенная миром универсального государства, встречала вполне терпимое отношение к себе властей, были и другие случаи, когда естественный прогресс прерывался официально организованными преследованиями.

Внутреннему пролетариату как создателю высшей религии принадлежит честь считаться хозяином новых духовных достижений в отличие от преходящей славы доминирующего меньшинства, обеспечивавшего установление универсального государства. Однако плоды, как обычно, пожинают другие. И это вполне соответствует логике развития событий. Насильственно установленный мир универсального государства дает внутреннему пролетариату возможность свершить свой духовный подвиг. В какой-то мере это обусловлено и тем, что пролетариат лишен возможности приобщиться к политической власти, а также освобожден от необходимости носить оружие. Даже строители империи, совершив свой последний рывок и прекратив братоубийственную войну, теряют в конце концов ту внутреннюю потенцию, что двигала их предков от победы к победе в эпоху смутного времени. Военная служба, всегда бывшая делом чести и предметом амбиций, становится ненужной и обременительной обязанностью. Доминирующее меньшинство начинает привлекать к военной службе представителей внешнего пролетариата. В конце концов, события складываются таким образом, что наибольшую выгоду из универсального государства извлекает для себя внутренний пролетариат, успехи внешнего пролетариата иллюзорны, а возможные успехи представителей чужой цивилизации недолговечны.

Исторический процесс привел к складыванию свыше двух десятков цивилизаций, отличающихся друг от друга не только утвердившимися в них системами ценностей, господствующей культурой, но и характерным для них типом государства.

В развитии цивилизации проходят несколько этапов.

Первый этап - это локальные цивилизации, каждая из которых имеет совокупность взаимосвязанных социальных институтов, включая государство (древнеегипетская, китайская, западноевропейская, инкская, эгейская и др.).

Второй этап - это особенные цивилизации (индийская, китайская, западноевропейская, восточно-европейская, исламская и др.) с соответствующими типами государств.

Третий этап - это современная цивилизация с ее государственностью, которая в настоящее время только складывается и для которой характерно совместное существование традиционных и современных социально-политических структур.

Существуют различные основания для типологизации цивилизаций и их государственности. Такие как, хронологические, генетические, пространственные, религиозные, по уровню организации и др. Можно выделить три группы отношений, которые определяют цивилизационные характеристики государства и лежат в основе его цивилизационной типологии. В понятии цивилизационного типа государства выражаются обусловленные уровнем развития товарного производства и обмена культурные особенности государств, которые проявляются[8]:

в отношениях между обществом (государством) и природой;

в межгосударственных отношениях;

в их взаимоотношениях с обществом;

Для типологии государств, с точки зрения цивилизационного подхода, наибольший интерес представляет классификация цивилизаций по уровню их организации. Цивилизации делятся на первичные и вторичные. Государства в первичных и вторичных цивилизациях резко отличаются друг от друга по своему месту в обществе, выполняемой роли и социальной природе.

Первичные цивилизации принимают государственно-страновой, хотя нередко и имперский характер. Обычно к ним причисляют древнеегипетскую, шумерскую, ассиро-вавилонскую, иранскую, бирманскую, сиамскую, кхмерскую, вьетнамскую, японскую и др. Их анализ показывает огромную роль государства как объединяющей и организующей силы, не определяемой, а определяющей социальные и экономические структуры. Отличительной особенностью этих обществ было соединение государства с религией в политико-религиозном комплексе, где государство - более чем государство. Религия же прямо включает в себя обожествленного правителя, т.е. государство в культе вождя, фараона, раджи, микадо и т.д. В первичных восточных цивилизациях государство являлось составной частью не только политической надстройки, но и базиса, что было связано с обеспечением им как политического, так и хозяйственного социального функционирования общества.

Вторичные цивилизации - это западноевропейская, восточноевропейская, североамериканская, латиноамериканская, буддийская и др. В них проявилось отчетливое различие между государственной властью и культурно-религиозным комплексом. Власть оказывалась уже не такой всемогущей и всепроникающей силой, какой она была в первичных цивилизациях. Но и в них, с цивилизационной точки зрения, государство было компонентом, во многом подчиненном культурно-религиозной системе.

Во вторичных цивилизациях положение правителя было двойственным. С одной стороны, он средство утверждения сакральных принципов и заветов и в качестве такового достоин всяческого повиновения. А с другой - он сам не вправе нарушать эти заветы, иначе его власть незаконна. Его власть - это служение, которое должно следовать идеалу, и поэтому вторична.

2.3 Соотношение формационного и цивилизационного подходов в типологии государства

Неоднозначность термина и понятия "цивилизация", его внутренняя противоречивость и разноплановость вкупе с аморфностью его содержания и неопределенностью делают на современном уровне исследования "цивилизации" весьма проблематичным его использование в качестве критерия типологии государств и правовых систем.

Трудно не согласиться с мнением известного русского ученого, историка О. И. Чистякова, который, касаясь данного вопроса, писал: «Для истории вообще и истории государства и права в частности характерна такая форма систематизации научного материала, как периодизация. В наше время колеблются устои привычной систематизации -- по общественно-экономическим формациям и, соответственно, по типам государства и права.» [74, с.5]. Прежняя четкая схема -- рабовладельческое, феодальное, буржуазное, социалистическое государство и право -- заменяется другими категориями, строго говоря, исключающими всякую периодизацию. Наиболее модным стал так называемый цивилизационный принцип. При нем общества и государства характеризуются по внешним признакам культуры, порой трудноуловимым. Вместе с тем большинство авторов используют маленькую хитрость: они подменяют прежние формации новыми "цивилизациями". Рабовладельческое общество становится античным, феодальное -- средневековым, буржуазное -- "современным" и т. д. Очевидно, что такое новшество мало что дает науке"[11, с.28].

Не многое дают науке и попытка механического соединения цивилизационного подхода с формационным. Они появились в отечественной литературе в конце 80-х -- начале 90-х годов ХХ века, в период демократического бума в нашей стране, когда в теории и практике общественно-политической и государственно-правовой жизни исподволь ставилась революционная задача избавления от всего прошлого и уже в силу только одного этого -- "старого" и создания или перенятия у западных соседей взамен этого чего-либо доселе слабо распространенного у нас, а значит -- 'нового".

Сказанное вовсе не означает отрицания какой бы то ни было методологической роли и значения в процессе типологии государств и правовых систем цивилизационного подхода. Больше того, это не означает также противопоставления формационного и цивилизационного подходов.

Несомненно, прав В. С. Барулин, когда утверждает, что цивилизационный подход не следует противопоставлять формационному. Мы полагаем, писал он, что трактовка формации К. Марксом по существу не является альтернативой цивилизационному подходу. Можно, конечно, спорить, какой подход является базовым, а какой его развитием, частным случаем. Формационный подход является основополагающем. Но суть дела не в этом, а в их взаимной дополняемости [5, с.31].

Аналогичной позиции придерживаются и некоторые другие авторы, полагающие, что "сосуществование различных формаций и цивилизаций в одном синхронном среде, их параллельное и пересекающееся развитие -- неотъемлемая черта всемирно-исторического процесса" [16, с. 189].

С подобной постановкой вопроса можно согласиться, однако, при непременном условии, что цивилизационный, весьма далекий от обстоятельной, глубокой разработки подход отнюдь не подменяет ставшим за многие годы довольно продуктивного его использования формационный подход, а наоборот, творчески его дополняет и развивает. А кроме того, при условии, что использование того и другого подхода в качестве критерия типологии государств и правовых систем не закрывает путь к поиску и раскрытию других, аналогичных им или иных критериев.

Последнее особенно важно в настоящий, переходный период для многих государств, совершающих "эволюционно-революционный" путь развития от одной формации и соответствующего ей типа государства и права к другой. Это происходит весьма наглядно и объективно, независимо от того, осознается ли данный процесс общественным мнением и временно стоящими у государственного руля политическими деятелями или не осознается, воспринимается ли он ими или, наоборот, отвергается.

В настоящее время для глубокого и всестороннего понимания процессов, происходящих в мире, весьма важным представляется не замыкаться в ограниченном кругу пусть даже самых проверенных и оправдавших себя подходов и идей, а идти дальше, открывая и закрепляя новые критерии типологии государств и правовых систем и подходы.

В этом плане довольно заманчивой по своей перспективности, хотя и не бесспорной, является попытка новой трактовки и совершенствования учения об общественно-экономической формации, используемой в качестве критерия типологии государств и правовых систем. Такая попытка предпринималась отечественным исследователем В. Л. Иноземцевым в работе "К теории постэкономической общественной формации". Автор предлагает расширить традиционное представление об общественно-экономической формации и, исходя из этого, изменить, соответственно, устоявшуюся типологию государств и правовых систем.

По мнению, подтвержденному ссылкой на работы К. Маркса как основателя формационной концепции, следует различать не пять общественно-экономических формаций, как это широко практикуется, а всего лишь три. А именно -- первичную, или архаическую формацию, охватывающую собой весь первобытнообщинный строй и названную автором общественной формацией; вторичную, или экономическую формацию, охватывающую собой все общества, основанные на эксплуатации; и, наконец, третичную, или постэкономическую формацию, становление которой наблюдается ныне.

Согласно убеждению автора логика марксова исследования, "блестяще подтвержденная" на примере перехода человечества от первичной общественной формации ко вторичной, показывает, что единственно возможным вариантом описания современной нам исторической эпохи является рассмотрение ее в качестве периода становления основ третичной общественной формации, причем процесс такого становления выступает оборотной стороной процесса постепенного, эволюционного преодоления черт предшествующей, экономической, общественной формации[16, с. 189].

Данная постановка вопроса, как и сама попытка совершенствования формационного подхода к рассмотрению процесса развития общества, а вместе с ним государства и права, несомненно, заслуживает определенного внимания и поддержки. За исключением, разумеется, ряда весьма категоричных, не в меру прямолинейных утверждений и формулировок, не допускающих иных взглядов и суждений. Имеются в виду утверждения типа "единственно возможный вариант" описания современной нам эпохи (их всегда -- несколько, в зависимости от рассматриваемых сторон). Или -- рассуждения относительно того, что постэкономическая общественная формация -- это "последняя ступень общественного бытия человеческих существ". За ее пределами начинается историческая эпоха, на протяжении которой "человечество выходит за рамки социальности" и относительно которой любые футурологические прогнозы не представляют я возможными [16, с. 197].

Эти и иные подобные утверждения и формулировки невольно ассоциируются с бытовавшими в отечественной и зарубежной марксистской литературе положениями и коммунистической общественно-экономической формации и о самом коммунизме как о высшей, а следовательно, не только единственной в своем роде, но и последней фазе развития чeлoвeческого сообщества и социализма. Эти положения подверглись, как известно, ввиду их иллюзорности и утопичности, вполне справедливой и обоснованной критике.

Сказанное отнюдь не отрицает, а напротив, всячески предполагает широкое использование не только старых, традиционных, но и новых трактовок формационного критерия в процессе типологии государств и правовых систем, как, впрочем, и других научно обоснованных критериев. Важным условием при этом является их обоснованность и определенность.

Определившись с критериями типологии государств и правовых систем, необходимо определиться также с понятием самого типа государства и права.

В научной и учебной литературе он трактуется далеко неоднозначно. Однако общим для большинства трактовок "типа" государства и права, особенно в тех случаях, когда используется формационный критерий, является, во-первых, признание важности и нужности определения типа государства и права. Во-вторых, признание того, что тип -- это не какое-либо отдельно существующее государство и право, а это -- научная категория, некий собирательный образ реально существующих на данном историческом отрезке времени государств и правовых систем. В-третьих, эта категория создается не умозрительно, а складывается из совокупности наиболее важных, общих для всех этих государств и правовых систем признаков и черт. И в-четвертых, в процессе определения типа государства и права за основу берутся не формально-юридические, а прежде всего сущностные и содержательные признаки и черты.

Исходя из сказанного, в качестве рабочего определения типа государства, а вместе с ним и права, можно взять дефиницию, в соответствии с которой исторический тип рассматривается как совокупность основных черт, свойственных государствам и правовым системам определенной общественно-экономической формации, выражающих их классовую сущность, содержание и их социально-классовое назначение[38, 70].

Понятие типа государства и права, как и процесс типологии государств и правовых систем, не остаются неизменными. Вместе с конкретными, реально существующими государствами и правовыми системами, на основе которых (а точнее -- на основе их общих, наиболее существенных черт) они создаются, тип государства и права, также как и процесс их типологии, постоянно развиваются и совершенствуются.

В силу этого, оперируя понятием типа государства и права, мы исходим из того, что это не окончательно сформировавшаяся своего рода "классическая" категория, а некая рабочая, постоянно изменяющаяся и развивающаяся категория.

Определившись с понятием типа государства и права, попытаемся ответить на вопрос -- что же главное в каждом (рабовладельческом, феодальном, капиталистическом и социалистическом) типе государства и правовой системы? Что их отличает друг от друга и что их выделяет среди других государств и правовых систем?

Обратимся к рассмотрению первых из названных -- рабовладельческого, феодального и капиталистического типов государства и правовых систем. Это исторически вполне определившиеся, четко отличающиеся: друг от друга, проявившиеся в реальной жизни типы государства и права

Что же касается социалистического типа государства и права, то уникальность его заключается в том, что, будучи глубоко и обстоятельно разработанным теоретически, он никогда и нигде не был осуществлен практически Предпринимавшиеся в нашей стране, а также в ряде других стран попытки построения социалистического общества, государства и права оказались неудачными. Соответственно, провозглашавшиеся принципы, не только формального, но и реального равноправия всех граждан, свободы их от эксплуатации и угнетения, всесторонней гарантии их прав и обеспеченности, принципы подлинного демократизма, конституционности и законности остались нереализованными.

Тот социализм, который провозглашался в СССР и других странах, называвших себя социалистическими, оказался на деле псевдосоциализмом.

Таким образом, формационный подход к изучению типологии государства и права отличается от цивилизационного, прежде всего тем, что во всех предпосылках тех или иных государственно-правовых явлений и особенностей доминантой является именно так называемый экономический базис, а другие факторы игнорируются. Вместе с тем и цивилизационный подход не является идеальной моделью, отдавая предпочтение менталитету и духовной составляющей жизни государства и общества.

3. Современная теория государства

Современное понимание прогресса государственности выдвигает на первый план качество жизни, положение личности, которое обеспечивает государство. Свобода личности, благоприятные материальные условия, возможность творческого самоутверждения, наличие прав - эти и другие составляющие «человеческого измерения» превращают его в основной критерий оценок прогресса государства. Как известно, положение о том, что «человек - мера всех вещей» выдвинул философ Протагор. Его смысл: оценку деятельности государства можно давать только в сопоставлении с качеством жизни отдельного человека.

«Человеческое измерение» - это вполне конкретное направление в определении прогресса государственности, измеряемое набором и качеством прав и свобод, другими условиями жизни человека. Кроме того, человек - это не абстракция, а вполне реальная личность, более конкретная, чем те «классы» с их отношением к средствам производства, к собственности, которые населяют формационную теорию.

В современной теории государства проявляется конкретный критерий прогресса государственности. Борьба за качество жизни наполняет реальным смыслом существование многих коллективных образований, конкретных личностей.

Наряду с экономикой, факторами, определяющими развитие государственности, существуют характер идеологии, социокультурные параметры общества, уровень духовности народа, его традиции, национальный характер, географическая среда, международное окружение и т.д. Именно из этого исходит цивилизационный подход к возникновению и развитию государства вообще.

Формационный подход трактует социальную историю как процесс развертывания логического в историческом, таким образом, определяя для него единое основание - способ производства материальных и духовных ценностей. С этой точки зрения, цивилизационный подход представляется процессуальным.

Представляя собой собирательное понятие, он означает ряд связанных между собой и вместе с тем относительно самостоятельных организационных парадигм.[42, с. 13] Так, с позиций общетеоретической парадигмы, цивилизация представляется как особый вид конкретного общества, основными признаками которого выступает наличие государственности и гражданского состояния. Философско-антропологическая концепция, являющаяся ядром цивилизационного подхода, позволяет наиболее наглядно представить принципиальное различие формационных и цивилизационных исследований действительности. Если формационный подход исходит из познавательной модели сведения индивидуального к социальному и его особенностью выступает исследование общественных структур, то цивилизационное видение предполагает иную модель - сведение социального к индивидуальному и его императивом является ориентация на исследование человека, его внутреннего мира и системы ценностей.

Характеристики двух основных исследовательских позиций описания исторического процесса дают представление о некоторых его сущностных чертах. Принципиальное различие исследуемых процессов делает выводы двух концепций уязвимыми.

Даже если представить весь процесс развития человечества в виде цивилизионных волн, то все-таки встанет вопрос о том, в какую волну войдет вся имеющая место в современной науке цивилизационная триада? Она войдет в поле действия двух соприкасающихся волн: биологического уровня развития и поля разума. Если их воздействие можно принять за нулевой, то весь промежуток между импульсами их воздействия предстанет перед исследователем как переход от первого ко второму.

В отмеченных границах, возможно, выделить три градации. Первая система отсчета строится на этнологических подходах, где доминантой является кривая этногенеза; на втором уровне преобладает социальная диагностика, так как его границами может быть описана вся социальная история. Цивилизация как основа новой формы существования уже единого человечества, взятого в единстве материального и духовного, представляет собой одетое в социальные формы русло этнической реки, истоки которой покоятся в биологии, а устье - вход в «царство разума» - Ноосферу. Это и является третьим уровнем.

В настоящее время говорят об информационном подходе к изучению типов государств, сформированного на основе теории Юнга о типах личностей. Возникла гипотеза, согласно которой типология стран может описываться понятиями типологии Юнга. [3, с.46-51]. Однако нечеткость типологического описания ввиду его психоаналитической ориентации не позволяла адекватно описывать типы наций или этносов и их особенности. Ситуация резко изменилась с развитием соционики и ее моделирующего аппарата. Так возникла этносоционика. [6, с.19-22]

Все процессы, происходящие в обществе, можно представить в виде производства, циркуляции, обработки и распределения информации. При этом формула К. Маркса, гласящая, что эпоха характеризуется способом производства, заменяется следующей: эпоха или социально-экономическая формация или стадия развития общества, цивилизации характеризуется способами и формой получения и циркуляции информации в обществе. При этом информационная структура общества находится во взаимнооднозначном соответствии с методами получения этой информации, ее специфической (вещественной) формой и характером циркуляции в обществе как структурированной психоинформационной системе. С этой, кибернетической, точки зрения, все общества или живые системы подобны. Различие заключается лишь:

- в характеристиках вещественных носителей информации и соответствующих информационных систем общества. Это - структура экономической формации.

- в инвариантах или структурах систем переработки информации. Это - информационная структура собственно этноса.

Таким образом, информационный подход объединяет экономические и этнокультурные, социально-политические структуры в единое целое -- структуру этноса или государства, которые описываются моделями интегральной соционики. Такая точка зрения дает возможность объяснить, почему развитие общества с ростом информации в нем движется к более информационным технологиям и промышленное общество уступает место информационному. Количество информации растет с усилением точности и степени дифференцированности регулирования и управления технологическими и энергетическими процессами. [6, с.19-22]

Заключение

В данной дипломной работе была дана оценка двум основным подходам к изучению типологии государства и права формационного и цивилизационного. В результате нам представляется следующая картина.

Согласно формационному подходу, любое общество находится в рамках определенной общественно-экономической формации и включает два основных и неравнозначных по характеру компонента. Первый - экономический базис, состоящий из системы производственных отношений и, прежде всего, отношений собственности. Второй - надстройка, куда относятся общественное сознание, мораль, право, государство, религия и наука. В общественно-экономической формации действуют законы определяющие роль базиса по отношению к надстройке и необходимость соответствия надстройки базису.

Последовательное развитие производительных сил общества (орудий труда, трудовых навыков человека) приводит к изменению формы производственных отношений. Собственниками основных средств производства становятся новые более прогрессивные классы (вначале рабовладельцы, затем феодалы и буржуазия, наконец, трудящиеся классы). С изменением производственных отношений, меняются и надстроечные элементы, По мере того, как они становятся соответствующими новому экономическому базису, происходит переход к более высокому типу общественно-экономической формации.

Первый исторический тип государства - рабовладельческое государство, возникшее в результате разложения первобытнообщинного строя и представляющее собой политическую организацию экономически господствующего класса рабовладельцев. Второй тип государства - феодальное. Третий - буржуазное, предполагающее частную собственность на средства производства. Четвертый тип - социалистическое государство, где господствует общественная собственность и власть трудящихся. Еще один тип государства по теории Маркса - переходное государство, то есть разновидность государства в рамках одного и того же исторического типа, где господствуют сразу несколько классов.

В отечественной науке Казахстана долгое время доминировала формационная теория. Более того, наше государство считалось социалистическим, и одно его существование гарантировало гражданам «светлое будущее» - коммунизм. Но этого не произошло, и этот факт говорит о наличии недостатков и недоработок в данной теории.

Что касается цивилизационного подхода, то согласно ему, определяющими в развитии государства являются факторы социокультурные, включающие духовную жизнь общества, идеологию, нравственность, религию. Именно они главным образом определяют особенности развития данной общественной системы и характерные черты ее государственной власти.

В развитии цивилизации проходят несколько этапов. Первый - локальные цивилизации, каждая из которых имеет совокупность взаимосвязанных социальных институтов, включая государство. Второй - особенные цивилизации: индийская, китайская, западноевропейская, восточно-европейская, с соответствующими типами государств. И, наконец, третий этап - современная цивилизация с ее государственностью, которая в настоящее время только складывается и для которой характерно совместное существование традиционных и современных социально-политических структур.

Современное понимание прогресса государственности выдвигает на первый план качество жизни, положение личности, которое обеспечивает государство. Кроме того, есть еще один подход к изучению государства - информационный, который объединяет экономические и этнокультурные, социально-политические структуры в единое целое.

Таким образом, подвергнув анализу формационный, цивилизационный и информационный подходы к изучению типологии государства и права, мы пришли к выводу, что на протяжении всего исторического процесса различные государства более или менее идеально вписывались в рамки той или иной теории типологии К. Маркса, А. Тойнби, К. Ясперса, К. Юнга, Н. Гумилева и других исследователей-теоретиков. Отсюда логично вытекает следующий вывод - только синтез всех известных, научно доказанных и обоснованных подходов дает самую объективную оценку тому ли иному государству или правовой системе.

Следовательно, если говорить о типологии современного Казахстанского государства, авторы склоны полагать, что более полную характеристику может дать синтез всех трех подходов, по которому Республика Казахстан является капиталистической республикой, на стыке трех глобальных цивилизаций: азиатской, исламской и молодой евразийской, постепенно переходящая к этапу информационного общества.

Список использованных источников

Нормативные правовые акты

1. Конституция Республики Казахстан от 30 октября 1995 года с изменениями и дополнениями на 7 октября 1998 года. Алматы. Юридическая литература, 2003

2. Конституция Союза Советских Социалистических Республик 1978 года. Москва: «Политиздат», 1984

Исследования

1. Абузкин А. Опыт разработки конституционно-правовой типологии государств // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - М., 2001. - № 4 (33): 2000; № 1 (34): 2001.

2. Алексеев В.В. Русский народ и государство. - М.: «Аграф», 1998.

3. Аннерс Э. История европейского права (пер. со швед.) Институт Европы. - М.: Наука, 1996.

4. Байтин М.И. Сущность и типы государства. / Сб. Государство и право. М.: 1997.

5. Барулин В. С. Социальная философия. Ч I. -- M, 1993.

6. Букалов А.В. - Интеграционная соционика. Типы коллективов, наций, государств // Соционика, ментология и психология личности, №5, 1998.

7. Венгеров А.Б. Теория государства и права. Учебник для юридических вузов. - М.: Новый Юрист, 1998.

8. Вехорев Ю.А. - Типология государств. Цивилизационные типы государств// Вестник Нижегородского Университета, 1999, № 4.

9. Всеобщая история государства и права. / Под. ред. З.С. Черниловского. М., 1999

10. Графский В.Г. - Всеобщая история права и государства, Учебник, -- М.: НОРМА - ИНФРА-М; 2000.

11. Гуревич А. Я. Философия и историческая наука // Вопросы философии, 1997 №6

12. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. -- М., 1991.

13. Дилигенский Г. Г. "Конец истории" или смена цивилизаций? // Вопросы философии. 1991. № 3.

14. Захаров А. Ещё раз о теории формаций//Общественные науки и современность. М., 1992

15. Ильенков Э.В. Философия и культура. -- М., 1991.

16. Иноземцев В. Л. К теории постэкономической общественной формации. -- М., 1995.

17. История государства и права России. / Под ред. И.А. Исаева. М., 1999

18. История политических и правовых учений - Учебник, под. ред. Нерсесянца Р.В., М.: НОРМА - ИНФРА-М, 1999.

19. Карасев В.И. Общество, государство, цивилизация: к теории становления социумов, МПСИ. М., 2000.

20. Кертман Л.Е. История культуры стран Европы и Америки. -- М., 1987.

21. Ключевский В. О. Курс русской истории Сочинения в девяти томах. Т. 1. Ч. 1. - М., 1987.

22. Козлов В.А., Ракитская И.Ф. Рожкова Л.П. Принципы и методы типологии государства и права. - Саратов: Изд-во сарат. ун-та, 1984.

23. Комаров С.А. Общая теория государства и права. Изд. пер. и доп. СПб., 2001

24. Кравченко А.И. Культурология: Словарь. - М.: Академический проект, 2000

25. Ленин В. И. Собрание сочинений. - M., 1978.

26. Маликов А.В. Нетрадиционные теории общественного развития и типологии государства // Юрист. - М.: Юрист, 1998. - № 6.

27. Маликов А.В. Обзор нетрадиционных типологий государства // Вестник Московского университета. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998. - № 6.

28. Малько А.В. Теория государства и права. М.: 2001.

29. Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. - М., 1988

30. Марксистско-Ленинская общая теория государства и права. Исторические типы государства и права. Юрист, М., 1971.

31. Марченко М.Н. Проблемы теории государства и права. М., 2001.

32. Мордовцев А.Ю., Тимощенко Н.В., Люба В.Я. Теория государства и права. Издательский центр «Март» Ростов. 2002.

33. Мухаев Ф.Т. Теории государства и права. Учебник для вузов. М.: «Издательство ПРИОР» 2001.

34. Мухаев Ф.Т. Хрестоматия по теории государства и права, политологии, историко-политических и правовых учений. М., 2000.

35. Новицкий И.Б Римское право. М , 1993.

36. Общая теория государства и права - Учебник, под. ред. Лазарева С.Н., М., Юрист, 2001

37. Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв. ред. проф. М.Н. Марченко. - Том 1. Теория государства. - М.: Издательство «Зерцало», 1998.

38. Общая теория государства и права. В.С. Нерсесянц. Учебник. Издательство Норма. М., 2001.

39. Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права: Учебник в 2-х томах. Том 1. - М.: Остожье, 1998

40. Основы религиоведения / Под ред. И.Н. Яблокова. М., 1994.

41. Петрушевский Д. М. Великая хартия вольностей и конституционная борьба в английском обществе во второй половине XIII в. М., 1918

42. Плетников Ю. Цивилизационная и формационная триады // Свободная мысль, 1999, № 3.

43. Плутарх. Об удаче и доблести Александра // Руф Квинт Курций История Александра Македонского М, 1993

44. Поппер К. Открытое общество и его враги М., 1992

45. Принципы и методы типологии государства и права / Рожкова Л.П., Байтин М.И. Изд-во Сарат. ун-та, Саратов; 1984

46. Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов. М.: НОРМА, 2002

47. Проблемы теории государства и права. М.Н. Марченко. М.: Юристъ, 2001.

48. Проблемы теории государства и права. Учебное пособие /Под ред. д. ю. н., проф. М.Н. Марченко - М.: «ПРОСПЕКТ», 1999.

49. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Бережнов А.Г., Глебов А.П., Кененов А.А. и др.. - М.; Юристъ, 2001.

50. Проблемы типологии государства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Маликов А.В.. - М., 1998.

51. Рожкова Л.П. О принципах типологии государства и права // Правоведение. - Л.; Изд-во Ленингр. ун-та, 1975. - № 2.

52. Сильченко Н.В. Роль и место понятия "типология" в понятийном аппарате общей теории государства и права // Право и правотворчество: вопросы теории. - М.; Изд-во ИГиП АН СССР, 1982.

53. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. -- М., 1992.

54. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия /Сост. Б,Е. Ерасов. - М., 1998

55. Сырых В.М. Теория государства и права. М.: Былина, 1998.

56. Теория государства и права в вопросах и ответах. А.В. Малько. М.: Норма, 2002.

57. Теория государства и права. В схемах и опр. В. Бабаев, В.М. Баранов, В.А. Толстых. М.: Юристъ, 2002. .

58. Теория государства и права. Курс лекций /Под ред. Н.И. Морозова и А.В. Малько. - М.: Юристъ, 1997.

59. Теория государства и права. Под ред. В.М. Корельского. М., 1998

60. Теория государства и права. Хропанюк В.Н. Учебник 2-е изд. М., 2001.

61. Теория государства и права: Хрестоматия: В 2-х томах. Т. 1 / Лазарев В.В., Липень В.В.. - М.: Юрист, 2001.

62. Теория права и государства. Проблемы теории государства и права: Вопросы и ответы / под ред. Протасова В.Н.. - М.: Новый Юрист, 1999.

63. Тойнби А. Постижение истории. М. 1997

64. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. Сборник. М., 1995.

65. Философия культуры: Становление и развитие. - С.-Пб: Лань, 1998.

66. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. 1994. № 1.

67. Хвостов В. М. Система римского права. М., 1996

68. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М., 1981

69. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 1984.

70. Черданцев А.Ф Теория государства и права. -- Екатеринбург, 1996.

71. Честнов И.Л. Природа и этапы развития государственности //Правоведение, 1998, № 3.

72. Чиркин В.Е. Элементы сравнительного государствоведения. М., 1994

73. Чистяков О.И. Введение в историко-правовые науки // Вестник Московского университета. Серия Право. 1996. № 4.

74. Шаповалов В.Ф. Россиеведение: Учеб. пособие для вузов. - М.: ФАИР - ПРЕСС, 2001

75. Шатобриан Ф.Р. Собр. соч. М, 1995

76. Шпенглер О. Закат Европы. -- М., 1993.

77. Явич Л.С. Сущность права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985.

78. Ясперс К. Смысл и назначение истории. -- М., 1991.