Проблемы типологии государства и права

Таким образом, в период феодального государства и права прослеживается тенденция перехода от прямой эксплуатации низших классов, тесное слияние светской и духовной власти и появление внутренних противоречий, которые привели к неизбежному финалу - социальным и политическим взрывам - революциям.

2.1.3 Капиталистическое государство и право

На исторической арене капиталистическое государство и право появились в результате буржуазных революций, покончивших с феодальным экономическим и социально-политическим строем.

Объективные и субъективные предпосылки буржуазных революций создавались в недрах феодального общества. На стадии зрелости и заката феодальной общественно-экономической формации весьма быстро складывались капиталистические производственные отношения и вместе с тем усиливались социально-экономические и политические противоречия между исторически восходящим классом буржуазии и продолжавшим удерживать политическую власть классом феодалов.

После победы буржуазной революции, завершившейся коренной ломкой феодальных производственных отношений, захватом политической власти буржуазией и широким использованием ею модернизированного, применительно к новым условиям, феодального государственного механизма, установилось соответствие политической структуры нарождающегося буржуазного общества его экономической структуре. Это убедительно было доказано буржуазно-демократическими революциями в Англии, Франции и других гранах, в результате которых буржуазия стала не только экономически, но и политически господствующим классом.

Экономической основой буржуазного государства с момента его появления стала капиталистическая система хозяйствования и частная собственность на наиболее важные орудия труда и средств производства. Частная собственность объявлялась священной и неприкосновенной. На ее охрану и защиту было направлено, в конечном счете, все конституционное и текущее законодательство.

Такое же положение сохраняется и при современном капитализме. "Собственность и право наследования, -- говорится в связи с этим, например, в Основном законе (Конституции) ФРГ от 23 мая 1949 г, -- гарантируется. Содержание и пределы их устанавливаются законами... Отчуждение может производиться только согласно закону и на основании закона, регулирующего порядок и размеры возмещения". [68, с.23].

Кроме права собственности важнейшими "материальными" признаками капитализма, составляющими экономическую основу этого строя, в западной политической и социологической литературе называются следующие. Наличие конкуренции, "осуществляемой, прежде всего ради получения прибыли собственниками". Содействие техническому и технологическому прогрессам. Развитие узкой специализации, особенно в сфере финансовых операций. Рост мощных национальных и транснациональных корпораций. Периодическое возникновение экономических спадов (депрессий). Осуществление правительством лишь частичного контроля над частным сектором. Возникновение и развитие сильных рабочих организаций, "обеспечивающих повышение статуса и влияния рабочего класса" и др.

Частная собственность, обладание ею является основой, мерилом экономической свободы при капитализме. В свою очередь, экономическая свобода служит фундаментом политической, социальной и личной свободы человека. Чем больше собственности в руках того или иного лица или группы лиц, тем больше гарантируется осуществление провозглашаемых в конституциях и обычных законах их прав и свобод, включая право на труд, на отдых, на образование и др. И наоборот.

Примечательны в этом отношении выводы известного германского ученого, знатока буржуазного конституционного права Конрада Хессе. В книге "Основы конституционного права ФРГ", выдержавшей более десяти изданий, он писал: "Для безработного постановка вопроса о профессиональной свободе является бесполезной. Свобода получения образования и свободный выбор учебного заведения значимы для тех, кто обладает достаточными средствами для того, чтобы получить желаемое образование, и кто имеет возможность поступления в эти учебные заведения. Гарантии права собственности имеют реальное значение лишь для собственников, неприкосновенность жилища -- лишь для тех, кто им обладает". [68, с.112].

Основным источником появления и последующего накопления собственности является трудовая деятельность, а также эксплуатация человека человеком, угнетение широких слоев трудящихся масс со стороны господствующих слоев, хищническое присвоение ими результатов чужого труда.

Важным источником частной и государственной капиталистической собственности является национализация, а затем денационализация нерентабельных предприятий и даже отдельных отраслей промышленности, требующих для своего развития значительных и долгосрочных капиталовложений. По мере того, как национализированные предприятия или отрасли набирают силу за счет государственных средств и начинают приносить доход, власть имущие нередко ставят вопрос о возвращении их в частные руки, о денационализации.

Наметившаяся после Второй мировой войны тенденция роста масштабов огосударствления производства в развитых капиталистических странах ведет, как правило, к усилению процесса концентрации собственности и власти в руках финансово-промышленного капитала, к поляризации отношений собственности, к обострению противоречий между широкими слоями трудящихся масс и обладателями огромных капиталов.

Социальная структура буржуазного общества, на основе которой строится и функционирует капиталистическое государство независимо от этапов его развития, в укрупненном плане представляется обычно как совокупность двух основных, по природе несовместимых друг с другом классов -- буржуазии и пролетариата.

Однако в более детализированном виде она выступает одновременно и как система входящих в него промежуточных слоев населения, обладающих своими особенностями. К таковым относятся социальная прослойка -- интеллигенция, а также множественность различных внутриклассовых групп. Довольно значительную часть населения составляют так называемые полупролетарии, то есть лица, являющиеся, с одной стороны, объектом эксплуатации и наемного труда, а с другой -- сами использующие чужой труд на принадлежащих им на праве частной собственности мелких предприятиях. В западной социологической и политологической литературе социальная структура общества традиционно рассматривается как некое целое, состоящее из следующих трех основных частей-классов: высший, средний и низший (рабочий). Каждый класс включает в себя всех тех лиц, которые обладают относительно равным уровнем дохода, имеют одинаковый социальный статус, пользуются в обществе сходным социальным престижем.

Высший класс или "класс досуга" (leisure class), как его нередко называют, состоит из тех представителей общества, которые сосредоточивают в своих руках огромные богатства страны, имеют самый высокий доход, не занимаясь при этом непосредственно каким бы то ни было производительным трудом. Материальной основой такого привилегированного положения могут быть полученное наследство, дивиденды от земельной или иной собственности, специальные привилегии.

Средний класс включает в себя лиц со средним доходом. В их числе: мелкие и средние собственники (буржуа), мелкие бизнесмены, ученые "с достойным доходом", высокооплачиваемые чиновники, преуспевающие фермеры и др.

Наконец, низший или "рабочий класс" состоит из таких групп населения, которые обладают весьма низким социальным статусом, низкими доходами и соответствующими им жизненными условиями.

В социальной структуре общества, как и в государственном механизме доминирующее положение неизменно занимает высший класс. Именно он определяет характер и природу своего государства, его внутреннюю и внешнюю политику, основные направления его деятельности.

Для осуществления своей власти высший класс создает целую систему различных социально-политических институтов в виде политических партий, государства, общественных организаций. Главное место среди них занимает государство.

Среди всех других институтов капиталистическое государство выделяется, во-первых, наличием у него таких важных средств властвования, как огромная вооруженная армия, разведка, контрразведка, полиция, тюрьмы, жандармерия. Они придают реальную силу господствующей элите. Без них практически было бы невозможно осуществление экономической и политической власти этого класса, составляющего меньшинство общества, над подавляющим большинством.

Во-вторых, к числу специфических черт и особенностей, свойственных капиталистическому государству, следует отнести обладание им такими мощными экономическими, политическими, идеологическими и правовыми рычагами воздействия на систему общественных отношений и институтов, которые позволяют ему занимать в структуре политической системы буржуазного общества одно из главнейших, ведущих мест.

По мере того, как возрастают экономические, политические, идеологические и иные потенции этого государства во всех сферах жизни общества, в частности, в сфере производства, распределения и потребления материальных и духовных благ, оно все больше превращается в важнейший экономический фактор, выступает в роли крупной экономической и социально-политической силы. Сосредоточивая в своих руках помимо государственного бюджета огромное количество промышленных, транспортных и других производственных предприятий, а также широкую сеть торговых, кредитных, научно-исследовательских и иных учреждений, капиталистическое государство в настоящее время выступает в политической и экономической системе общества одновременно в качестве крупного производителя, покупателя и потребителя, в качестве собственника материальных и духовных благ и средств, крупного банкира и кредитора, в качестве монополиста производимых им товаров и оказываемых его соответствующими органами различных социальных услуг.

В-третьих, специфической чертой и особенностью капиталистического государства является его способность выступать по отношению к различным фракциям господствующего класса и их организациям в качестве так называемого "совокупного капиталиста", исходящего в своей повседневной деятельности не из интересов и непосредственных целей отдельных капиталистов или монополий, а руководствующегося их "суммарными" целями и интересами.

На государство как на "идеального совокупного капиталиста" возлагаются такие разнообразные по своему характеру, но одинаковые по своей социально-классовой сути и содержанию задачи, как: а) "нивелировка", сглаживание внутриклассовых противоречий и различий, существующих между различными частями господствующего класса -- буржуазии; б) сведение разрозненных, а зачастую противоречащих друг другу интересов различных фракций буржуазии к некоему общему знаменателю; в) в определении общих, стратегических целей и перспектив дальнейшего развития господствующего класса и его ближайших союзников; г) обеспечение с помощью всех находящихся в распоряжении государства средств непрерывного развития капиталистической экономики, укрепления и дальнейшего совершенствования политической системы общества, повышение эффективности официальной идеологии и др.

2.1.4 Социалистическое государство и право

Теоретические основы социалистического государства и права были заложены в трудах основоположников научного коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса и развиты в произведениях В. И. Ленина, а также в документах коммунистических партий и научных исследованиях ученых, стоящих на марксистско-ленинских позициях. [25, 29, 30]

С момента своего зарождения марксистское учение о государстве и праве вообще и о социалистическом государстве и праве в особенности подвергалось резким нападкам и критике со стороны представителей различных политических течений и идеологий. Подвергается оно им и в настоящее время. Это вполне естественно и понятно, если исходить из многократно подтвержденного жизненного тезиса о том, что любое учение о государстве и праве всегда отражает определенные, нередко весьма противоречивые политические взгляды и интересы, а также несовместимые друг с другом политические ценности и амбиции.

На критике марксизма и "советизма" выросли целые поколения западных "советологов" и "кремленологов". Функционируют многочисленные специализированные институты и их филиалы. Издаются книги и журналы. Одним из таких изданий был журнал "Проблемы коммунизма", выходящий в настоящее время под названием "Проблемы посткоммунизма".

Марксистское учение о социалистическом государстве и праве в отличие от других учений и доктрин практически не было полностью реализовано ни в одном из ранее существовавших или ныне существующих государств. В СССР и во многих других странах, называвших себя социалистическими, предпринимались попытки реализации идеи социалистического государства и права. Однако в силу многих объективных и субъективных причин они оказались безуспешными. Вместо социалистического государства и права, какими они представлялись в марксистской доктрине, были созданы их суррогаты, псевдомарксистские институты государства и права.

Марксисты всех оттенков и направлений говорят о научности и прогрессивности развиваемых ими идей о социалистическом государстве и праве. Их политические и идеологические оппоненты, естественно, утверждают обратное.

Однако, независимо от оценок и подходов к изучению марксистского учения о социалистическом государстве и праве, основные его постулаты и исходные положения остаются следующими.

Первое. Социалистическое государство и право, согласно марксистской теории, возникают не эволюционным путем, путем постепенного перерастания буржуазного государства в социалистическое, а путем совершения социалистической революции. Ближайшей целью коммунистов, говорилось в "Манифесте Коммунистической партии", является "ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти". А "первым шагом в рабочей революции" является "превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии'. '[29, т. 4, с. 444].

В работах классиков марксизма-ленинизма обстоятельно разработана теория социалистической революции -- ее цели, формы осуществления, основные направления, методы. Еще в ранних произведениях К. Маркса и Ф. Энгельса развивались, например, идеи о необходимости соблюдения последовательности и непрерывности социалистической революции. Наши интересы и наши задачи, писали они, заключаются в том, "чтобы сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти" [29, т. 4, с. 261].

В более их поздних работах проводилась мысль о необходимости использования в процессе осуществления социалистической революции различных -- мирной и немирной -- форм. Восстание было бы безумием там, доказывал, в частности, Ф. Энгельс, "где мирная агитация привела бы к цели более быстрым и верным путем". И далее: Мы, "ниспровергателе", гораздо больше "преуспеваем с помощью легальных средств, чем с помощью нелегальных или с помощью переворота" [29, т. 17 с. 635, т. 22, с. 546]

Используя марксистский тезис о непрерывности революции, В. И. Ленин разработал доктрину о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую. "От революции демократической, -- писал он, -- мы сейчас же начнем переходить и как раз в меру нашей силы, силы сознательного и организованного пролетариата, начнем переходить к социалистической революции. Мы стоим за непрерывную революцию"[25, т. 11. с 222].

Второе. Важной закономерностью и одновременно предпосылкой становления и развития социалистического государства и права, согласно марксистской доктрине, является слом старой государственной машины, уничтожение буржуазного государственного аппарата

Все перевороты, писал в связи с этим К. Маркс, лишь усовершенствовали старую государственную машину "вместо того, чтобы сломать ее. Партии, которые, сменяя друг друга, боролись за господство, рассматривали захват этого огромного государственного здания, как главную добычу при своей победе"[29, т. 8 с. 206.].

Развивая эту мысль, В. И. Ленин убеждал, что "революция должна состоять не в том, чтобы новый класс командовал, управлял при помощи старой государственной машины, а в том, чтобы он разбил эту машину и командовал, управлял при помощи новой машины"[29, т. 33. с 114-115].

На вопрос, как это сделать и все ли в старом государственном аппарате нужно разбивать, Ленин отвечал, что к слому старого, буржуазного аппарата нужно подходить строго дифференцированно, разнопланово. Дело в том, что в каждом буржуазном государстве, наряду с преимущественно-угнетательскими органами и институтами в виде армии, полиции, жандармерии и пр., которые подлежат немедленному слому, есть также такие органы, которые связаны с банками и синдикатами, выполняют учетно-регистрационные функции. "Этого аппарата разбивать нельзя и не надо"[25, т. 34. с 307.].

Третье. Сущностью нового государства, функционирующего в переходный от капитализма к социализму период, является диктатура пролетариата. Данному положению в марксистской теории придается настолько важное, принципиальное значение, что с ним напрямую связывают принадлежность к марксизму или оппортунизму.

Марксист лишь тот, писал В. И. Ленин, "кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого (да и крупного) буржуа. На этом надо испытывать действительное понимание и признание марксизма". [25, т. 33. с 34.].

Что представляет собой диктатура пролетариата и что она означает? Если перевести это "историко-философское понятие" на более простой язык, разъяснял В. И. Ленин, то она означает то, что "только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемы в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов"2. Диктатура пролетариата ''есть особая форма классового союза между пролетариатом, авангардом трудящихся, и многочисленными непролетарский п слоями трудящихся. [25, т. 39. с 14.].

Четвертое. В своем становлении и развитии социалистическое государство, а вместе с ним и право, согласно марксистской теории, проходит несколько этапов или ступеней эволюционного изменения

В советской и зарубежной марксистской литературе длительное время велись споры о количестве проходимых этапов, их последовательности, сущности и содержании каждого из них -- их качестве, наконец, о соотношении каждого этапа в развитии государства с соответствующими этапами развитии общества.

Возобладала и получила достаточно широкое распространение, а затем и официально закрепилась в СССР точка зрения, согласно которой вновь создаваемое после совершения социалистической революции государство проходит следующие этапы в своем развитии: этап существования государства диктатуры пролетариата, этап функционирования собственно социалистического государства и, наконец, этап развития общенародного государства.

Каждым из этих этапов в развитии государства и права соотносился с соответствующим этапом в развитии общества. А именно -- этап существования государства диктатуры пролетариата соотносился с переходным от капитализма к социализму этапом в развитии общества Этап функционирования собственно социалистического государства и права отражал особенности этапа развития собственно социалистического общества. И, наконец, этап развития общенародного государства соотносился с этапом существования и функционирования развитого социалистического общества.

Данная концепция развития социалистического государства и права, находящаяся в неразрывной связи с теорией становления и развития социалистического общества, получила свое прямое отражение в конституционных актах социалистических стран и в их текущем законодательстве. Так, в Конституции СССР 1977 года утверждалось, что "выполнив задачи диктатуры пролетариата, Советское государство стало общенародным". Одновременно указывалось на то, что в обществе произошли огромные изменения, и оно превратилось в "развитое социалистическое общество", в "общество зрелых социалистических общественных отношений".

Характерными особенностями общенародного государства являются: выражение интересов не только рабочих, крестьян и интеллигенции, но и "трудящихся всех наций и народностей страны"; сохранение им классовой сущности; развитие "подлинной" демократии в условиях нового общества и государства; усиление роли Коммунистической партии и др.

Пятое. Формой правления социалистического государства, согласно марксистскому мировоззрению, является республика. Касаясь данного вопроса, Ф. Энгельс писал: "Маркс и я в течение сорока лет без конца твердили, что для нас демократическая республика является единственной политической формой... ", однако сна, "как всякая другая форма правления определяется своим содержанием"[29, соч. т. 22 с. 287].

В переводе на язык политической практики это означает, что для социалистического государства приемлемой формой правления является лишь та республика, которая служит интересам трудящихся масс и которая, следовательно, наполняется социалистическим содержанием. Что же касается всех иных, несоциалистических форм, в частности, республиканской формы буржуазного государства, то она, по словам Энгельса, "также враждебна нам, как любая монархия (если отвлечься от форм проявления этой враждебности)". В силу этого, делался вывод, "принимать ее за форму по существу социалистическую или доверять ей, пока она во власти буржуазии, социалистические задачи -- это ничем не обоснованная иллюзия". [29, т. 39, с. 184].

Развивая идеи о республиканской форме правления социалистического государства применительно к России, В. И. Ленин признавал в качестве таковой лишь Советы. На первых этапах развития государства это были «Советы рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху, а на последующих -- Советы народных депутатов и Советы депутатов трудящихся». [29, т. 31. с 117].

Что же касается формы государственного устройства, то, согласно марксистской политической концепции, предпочтение отдавалось унитарному государству, построенному на основе принципа демократического централизма. При этом, как утверждал, в частности, В. И. Ленин, демократический централизм "не только не исключает местного самоуправления с автономией областей, отличающихся особыми хозяйственными и бытовыми условиями, особым национальным составом населения и т. п., а напротив, необходимо требует и того и другого". [25 т. 24. с 144.].

Выдвигая на первый план унитарное государство, теоретики марксизма-ленинизма в то же время не отрицали возможности существования при определенных условиях и федеративной формы социалистического государства. В практическом плане попытки реализации федеративной формы организации государства предпринимались в СССР, Югославии и России.

Предполагалось, что в процессе эволюции социалистического государства оно должно было постепенно отмирать. Мы вправе говорить "лишь о неизбежном отмирании государства, подчеркивая длительность этого процесса, его зависимость от быстроты развития высшей фазы коммунизма и оставляя совершенно открытым вопрос о сроках или о конкретных формах отмирания"[25, т. 33. с 96.].

Что требуется для отмирания государства и права? Какие условия для этого необходимы? Отвечая на эти вопросы, сторонники марксизма указывают, прежде всего, на необходимость создания соответствующих материальных, социальных и иных условий, ведущих к стиранию классовых различий, а также -- к формированию высокого уровня общественного сознания. Весьма важным является, в частности, научить людей работать на общество "без всяких норм права", без всяких принуждений; создать все необходимые условия для того, чтобы "основные правила человеческого общежития" со временем стали для всех людей привычкой. [25, т. 39. с 95.].

Эта благородная по своей природе, но утопическая цель освободить будущее человечество от государства и права, от любых форм государственно-правового давления и принуждения, сделать всех в высшей мере сознательными и свободными объявлялась не только в теории, но и ставилась на практике. В Конституции СССР 1977 г. (в преамбуле) объявлялось, например, что "высшая цель Советского государства -- построение бесклассового коммунистического общества, в котором получит развитие общественное коммунистическое самоуправление".

Развитое социалистическое общество объявлялось "закономерным этапом" на пути построения бесклассового общества, а общенародное государство и право, согласно марксистским теоретическим разработкам, считались важными вехами на пути отмирания государства и права.

Это была теория, развивавшаяся в нашей стране и других, называвших себя социалистическими, странах в течение ряда десятилетий. Однако зачастую практика была иной. Закрепляя, например, в Конституции СССР 1936 г. за советскими гражданами широкий круг прав и свобод, предоставляя их гражданам теоретически, государственная власть действовала совершенно по-иному, практически. Политические репрессии конца 30-х гг., ссылки, незаконные осуждения тысяч невинных людей свидетельствуют о глубоком противоречии в этот период социалистической государственно-правовой теории и практики.

Столь же далекой от марксистской теории была проводившаяся в нашей стране и других странах в последующие годы практика государственно-правового строительства по ряду весьма важных направлений. Она касалась, например, природы и характера общенародного государства и права, которые теоретически объявлялись институтами всех слоев и классов общества, а практически находились в руках правящих кругов; государственного устройства Советского государства, которое теоретически считалось федеративным государством, а на деле всегда оставалось унитарным, и др.

Таким образом, мы рассмотрели особенности формационного подхода к различным типам государства.

2.2 Содержание цивилизационного подхода

Классово - формационный подход к типологии государств до последнего времени был единственным в нашей научной и технической литературе. Типом государства называлось “совокупность государств, развивающихся в рамках и той же общественно-экономической формации классового общества и характеризующихся единством классовой сущности и экономической основы”. “Исторический тип государства (или права) - это совокупность наиболее существенных признаков, свойственных государствам (или правовым системам) единой общественно экономической формации”. “Тип государства определяется экономическим строем классового общества, соответствующей ему классовой структурой, эксплуататорской или неэксплуататорской природой классовых отношений и его классовой сущностью”.

На современном этапе мировая политико-правовая мысль выработала другие критерии типологии государств. Одним из наиболее распространенных и широко признанных зарубежной наукой оснований типовой классификации государств является понятие “цивилизации”.

Так, Г. Еллинек писал, что, “несмотря на постоянное развитие и преобразование, можно, однако, установить некоторые признаки, придающие определенному государству или группе государств на всем протяжении их истории черты определенного типа” . Он подразделяет все государства на два типа: идеальный и эмпирический. Идеальный тип - это мыслимое государство, которое в реальной жизни не существует. Идеальному типу противопоставляется эмпирический, который получается в результате сравнения отдельных реально существующих государств друг с другом. В пределах эмпирического типа Еллинек различает, с точки зрения характера государственного союза и положения, которые занимает индивид в этом союзе, следующие главные исторические типы государства: древневосточное, греческое, римское, средневековое и современное.

"Довольно широкое распространение в научной литературе за последние годы, наряду с формационным, получил также и цивилизационный подход. Суть его заключается в том, что вместо "общественно-экономической формации как критерия типологии государства и права и других критерии предпринимаются попытки использования в качестве такового "цивилизации".

Последняя выглядит весьма аморфно и неопределенно. Она, по справедливому замечанию исследователей, принадлежит к числу тех явлений и понятий, которые не поддаются сколько-нибудь строгому и однозначному определению. Если попытаться как-то объединить различные значения ее определения, то, очевидно, получим скорее "некий интуитивный образ, чем логически выверенную категорию"[13, с.23].

Согласно цивилизационному подходу социальная природа государства определяется духовными и культурными факторами. Тойнби пишет: «культурный элемент представляет собой душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации; в сравнении с ним экономический и тем более политический планы кажутся искусственными, заурядными созданиями природы и движущих сил цивилизации.»[10, с.153]

Цивилизационный подход - это исследование состояния и развития общества, закономерностей смены исторических типов государств, с точки зрения качественных изменений в социокультурной среде общества, в духовной культуре народа, его религии и нравах.

Цивилизационный подход выделяет три принципа соотношения государства и духовно-культурной жизни общества:

Природа государства определяется не только реальным соотношением сил, но и накопленными в ходе исторического процесса представлениями о мире, ценностями, образцами поведения. Рассматривая государство, надо учитывать не только социальные интересы и действующие силы, но и устойчивые, нормативные образцы поведения, весь исторический опыт прошлого.

Государственная власть как центральное явление мира политики может рассматриваться в то же время как часть мира культуры. Это позволяет избежать схематизации государства и особенно проводимой им политики как результата отвлеченной игры сил и, наоборот, раскрыть связь государственной власти и престижа, морали и др.

Разнородность культур - во времени и пространстве - позволяет понять, почему некоторые типы государств, соответствующие одним условиям, останавливались в развитии в других условиях. В сфере государственной жизни особое значение придается различиям, вытекающим из своеобразия национальных культур и черт национального характера.

И все же за этим образом просматривается определенная реальность в виде целостности материальной и духовной жизни людей в определенных пространственных и временных границах.

Цивилизация, по мнению американского политолога С. Хантингтона, представляет собой "некую культурную сущность". Деревни, регионы, этнические группы, народы, религиозные общины, замечает автор, все они обладают особой культурой, отражающей различные уровни культурной неоднородности. Исходя из этого, цивилизацию можно определить как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей.

Цивилизацию необходимо также определить, исходя из наличия общих черт индивидуального порядка, таких, как язык, история, религия, обычаи, институты и др. Цивилизация, делает вывод Хантингтон, это самый широкий уровень общности, с которой каждый человек сам себя соотносит. "Культурная самоидентификация людей может меняться, и в результате меняются состав и границы той или иной цивилизации"[66, с.64].

Аналогичную позицию в отношении определения цивилизации занимал известный английский ученый, историк А. Тойнби. По его мнению цивилизация есть не что иное, как определенный тип человеческих сообществ, вызывающий "определенные ассоциации в области религии, архитектуры, живописи, нравов, обычаев -- словом, в области культуры"[63, с. 157].

Из приведенных рассуждений и определений "цивилизации" совершенно очевидно, как вполне справедливо отмечается в специальной литературе, что хотя этот термин и понятие цивилизации имеет в современных социальных науках широкое хождение, но тем не менее он не имеет до сих пор строго определенного, фиксированного значения.

Термин "цивилизация", например, в некоторых западных толковых словарях и энциклопедиях употребляется в самых разных и далеко не всегда совпадающих друг с другом смыслах. В одних случаях он применяется к государству, которое называют цивилизационным, когда оно "пользуется хорошими манерами и обеспечивает за собой самоконтроль".

В других случаях "цивилизация" используется для характеристики определенной стадии развития человеческого общества. В третьих же случаях "цивилизация" применяется для характеристики определенного уровня развития общечеловеческой культуры. Например, говорят о европейской цивилизации, американской, древней ("ранней") цивилизации, современной цивилизации и др.[63, с. 36]

Эволюцию развития государств с точки зрения цивилизационного подхода, чем то схожую с формационным подходом, но, в большей степени противоположную ему, показал Р. Тойнби через теорию универсальных государств.

Уже с самого начала, идентифицируя представителей различных видов общества, можно обнаружить, что некоторые цивилизации были связаны между собой нитями более прочными, чем обычные связи, позволяющие относить общество к тому или иному виду. Общество в процессе своего распада вычленяет из своего тела такие социальные продукты, как доминирующее меньшинство, внутренний и внешний пролетариат. Доминирующее меньшинство способно дать философию, которая иногда вдохновляет строителей универсального государства, тогда как внутренний пролетариат порождает высшую религию, которая стремится оформиться во вселенскую церковь, а внешний пролетариат оставляет за собой героические века, сотканные из трагедий варварских военных отрядов.

Универсальные государства, вселенские церкви и героические века, таким образом, встречаются не только в современности, но и в разные периоды человеческой истории. Они навязывают цивилизациям отношения более тесные и более индивидуальные, чем отношения, позволяющие отнести ту или иную цивилизацию к тому или иному виду. Отсюда вытекает вопрос: оправданно ли в таком случае изучать эти исторические феномены просто как побочные продукты разложения одной цивилизации, предлагая при этом, что сама цивилизация -- единственная цель исторического исследования, не требующая специального обоснования? Универсальные государства, церкви и героические века не могут быть поняты внутри исторического периода развития единственной цивилизации, мы не должны исследовать их, ограничиваясь собственными характеристиками, полагая, что они общезначимы или, по крайней мере, достаточны[63, с. 409].

Проанализируем цели универсальных государств, поставив первый вопрос: является ли цель универсального государства целью для себя или же это средство выиграть состязание с другими?

Лучше всего подойти к вопросу, вспомнив некоторые черты универсальных государств. Во-первых, универсальное государство возникает после, а не до надлома цивилизаций. Это не лето общества, а бабье лето его -- последний всплеск тепла перед сыростью осени и холодом зимы. Во-вторых, универсальное государство -- продукт доминирующих меньшинств, то есть тех социальных групп, которые когда-то обладали творческой силой, но затем утратили ее.

Кроме того, универсальные государства обладают еще одной выдающейся чертой -- они совпадают с моментом оживления в ритме распада. Именно последняя черта будит фантазию и вызывает благодарность поколений -- свидетелей успешного установления универсального государства. Все это создает общую картину универсального государства, которая на первый взгляд может показаться двусмысленной. Универсальные государства -- симптомы социального распада. Однако это одновременно попытка взять его под контроль, предотвратить падение в пропасть.

Упорство, с которым универсальные государства, однажды возникнув, борются за свою жизнь, особенно впечатляет картиной финалов. Анализ разнообразных финалов универсальных государств может быть сведен к следующей схеме:

Установлению универсального государства предшествует вторжение чужого общества; в таком случае импульс, зародившийся в социальном теле распадающегося общества и побуждающий его пройти через фазу универсального государства, прежде чем исчезнуть, бывает достаточно силен, чтобы устранить чужеземного агрессора и воспользоваться его институтами и учреждениями.

Местное универсальное государство опрокинуто вторжением чужой цивилизации до исчерпания силы породившего его импульса. Импульс в социальном теле завоеванного распадающегося государства оказывается достаточно сильным, чтобы завершить фазу универсального государства. Иногда удается даже остановить агрессора и использовать его институты вместо разрушенных своих, что позволяет захваченному обществу продлить сроки существования еще на несколько веков, пока оно не обнаружит в себе силы, чтобы изгнать захватчика и установить власть собственного универсального государства. Андское и вавилонское общества имели схожую судьбу. Андское общество использовало институты испанских представителей западного общества, а вавилонское -- ахеменидских представителей сирийского общества и селевкидских представителей эллинистического. Сирийское и индское общества продлили сроки своего существования с помощью восстановления своего первоначального универсального государства.

Местное универсальное государство терпит неудачу, поскольку период оживления завершен. Иногда импульс бывает достаточно сильным, чтобы реставрировать парализованное местное универсальное государство. Например, эллинистическое, китайское и шумерское государства справились собственными силами, тогда как православно-христианское государство в России -- с помощью насильственного внедрения элементов чужой цивилизации[63, с. 410].

И наконец, история знает случаи, когда жизнь универсального государства подошла к концу и наступает междуцарствие, а внешний импульс все еще достаточно силен, чтобы реставрировать умершее универсальное государство. Примером здесь может служить древнеегипетская цивилизация, успешно совершившая свой «посмертный» рывок.

Действительно, и после того, как подошел естественный срок кончины, универсальное государство имеет шанс продолжить свое существование.

Различные финалы универсальных государств свидетельствуют о неистребимом стремлении сохранить жизнь своих институтов, Универсальное государство обнаруживает явную тенденцию выглядеть так, словно именно оно и есть конечная цель существования, тогда как в действительности оно представляет собой фазу в процессе социального распада.

Финалы универсальных государств свидетельствуют, что эти учреждения одержимы почти демоническим желанием жить, и если мы попробуем посмотреть на них не глазами сторонних наблюдателей, а как бы изнутри, глазами их собственных граждан, то обнаружим, что и сами граждане искрение желают, чтобы установленный миропорядок был вечным (это желание характерно для граждан универсальных государств, которые устанавливались местными строителями империи, в отличие от универсальных государств, созданных завоевателями). Кроме того, они верят, что бессмертие институтов государства гарантировано. Парадоксальность этой веры подчеркивается тем, что наблюдатель, который может оценить ситуацию со стороны, ясно видит, что универсальное государство находится в состоянии агонии. Тому, кто удален от объекта наблюдения Временем или Пространством, чужое универсальное государство всегда представляется нетворческим и эфемерным. Но почему-то всегда получается так, что сами жители универсального государства неизбежно воспринимают свою страну не как пещеру в мрачной пустыне, а как землю обетованную, как цель исторического прогресса!

Это непонимание столь удивительно, что могло бы быть поставлено под сомнение, если бы не огромное количество свидетельств в пользу того, что, несмотря на всю свою парадоксальность, оно действительно существует, и очень многие становятся жертвами этой странной галлюцинации.

В истории Римской империи бывшей универсальным государством эллинского общества, мы постоянно встречаемся со всеобщей верой в бессмертие Империи и Города.

Так, в течение ста с лишним лет, прошедших между смертью Августа в 14г. н.э., и восхождением Пия в 138 г„ понятие вечности Рима к Римской империи вынашивалось и насаждалось двумя императорами, бездарность которых привела их к роковому концу. Нерон ввел олимпийские игры, которые должны были свидетельствовать о вечности империи.

Во времена Севера и его мрачных наследников контраст между официально декларируемой вечностью императоров (в это время, время упадка империи, постепенно входит в употребление обращение к коронованной особе Ваша Вечность) и неустойчивостью их действительного положения производит гнетущее впечатление.

И даже после захвата и разграбления Рима Аларихом еще слышатся речения о вечности этого города[63, с. 410]..

Возможно, самое странное свидетельство -- это слова святого Иеронима о шоке, который он испытал при получении вести о падении Рима, находясь тогда в отдаленном Иерусалиме. Церковь полагается на божественную благодать, и ее не должны интересовать дела земные, тем более она никак не может связывать с ними своих надежд. И все же известие так потрясло Иеронима, что некоторое время он был не в состоянии заниматься богословием. Слова Иеронима пронизаны восхищением Римом, горечью по отношению к его судьбе и возвышенной любовью к городу. По-видимому, все это отражает ту простую истину, что между реальным Иеронимом и будущим христианским святым лежала нравственная пропасть.

Потрясение, которое пережили жители Римской империи в 410 г., в определенной степени может быть сопоставлено с шоком, потрясшим жителей Арабского халифата в 1258 г., когда он был завоеван монголами. Римский мир содрогнулся от Палестины до Галлии, арабский -- от Ферганы до Андалузии.

Теперь приведём пример из нашей российской цивилизации, которая по определению А. Тойнби звучит как «Москва - третий Рим».

Тогда как «великая идея» греков в виде Византийской империи представляет собой драматический и странный исторический факт, аналогичное зерно, посеянное на русскую почву, дало серьезные исторические последствия, которые и сейчас еще не развернулись в полную силу[63, с. 412].

Когда прозрачная тень возрожденной Римской империи -- призрак призрака эллинского универсального государства -- была, наконец, ликвидирована оттоманским завоеванием Константинополя в 1453 г., русская боковая ветвь православия в это время прилагала усилия, чтобы создать свое собственное универсальное государство. Установление русского универсального государства приходится на период с 1471 по 1479 г., когда Московский Великий князь Иван III (1462-1505) присоединил к Московскому княжеству Новгородскую республику. [21, т.1, ч.1, с. 25]

Быстрая смена событий в основной области православия и его русской боковой ветви, драматический контраст между падением Константинополя и триумфом Москвы произвели глубокое впечатление на воображение русских. Современный исследователь Н. Зернов пишет: «Расширение нации, рост империи -- это обычный внешний признак внутреннего убеждения народа, что ему дана особая миссия, которую он должен выполнить. Неожиданное превращение маленького Московского княжества в самое большое государство в мире невольно привело его народ к мысли, что он наделен миссией спасти восточное христианство». Следует сказать, что и другие православные князья до Ивана III жаждали получить знаки отличия Восточной Римской империи. Они не раз обращали свои жадные взоры в сторону Константинополя, но их постоянно постигали неудачи в их нетерпеливых и дерзких попытках.

Исторически сложилось так, что московиты получили некоторое преимущество. В 1472г. Великий князь Иван III женился на Софье Палеолог, племяннице последнего константинопольского императора Константина, и принял герб -- двуглавого восточноримского орла. В 1480 г. он сверг власть татарского хана и стал единолично править объединенными русскими землями. Его последователь Иван VI Грозный (1533--1584) короновал себя в 1547 году стал первым русским царём, В 1551 г Собор русской православной церкви утвердил преимущества русской версии православия над другими. Во время правления царя Федора (1584--1589) митрополит Московский получил в 1539 г. титул Патриарха Всея Руси[21, т.1, ч.1, с. 215]. Так серия последовательных политических акций обеспечила русским более благоприятную ситуацию, чем та, в которой оказались их болгарские и сербские предшественники, конец которых был ничтожен. Русские не были узурпаторами, бросающими вызов живым владельцам титула. Они остались единственными наследниками. Таким образом, они не были отягощены внутренним чувством греха. Чувство того, что греки предали свое православие и за это были наказаны Богом, сильно отразилось на далекой русской церкви, где антилатинские настроения были очень сильны. Русским казалось, что если греки были отвергнуты Богом за Флорентийскую унию, мыслившуюся как замена православию, то сами они получили политическую независимость за преданность церкви. Русский народ оказался последним оплотом православной веры. Таким образом, он унаследовал права и обязанности Римской империи.

Русская вера в высокое предназначение России усиливалась библейскими и патриотическими авторитетами.

Использование русскими авторитета Восточной Римской империи для доказательства веры в бессмертие своего универсального государства -- прежде всего в политических целях -- требовало значительных усилий, чтобы уберечь. Третий Рим от судьбы, которая постигла Первый Рим и Рим Второй. Прежде всего предстояло освободить от западного политического и церковного влияния русские православно-христианские земли, попавшие под власть Польши и Литвы в XIV в. Политическая миссия Третьего Рима никогда не сводилась к тому, чтобы спасать или реформировать Второй Рим. Она виделась в том, чтобы заменить его, тогда как миссия христианской церкви заключалась в том, чтобы заменить церковь Ветхого завета. Следствием идеи «Москва -- Третий Рим» стало устойчивое убеждение русских в осознании ими своей судьбы, что Россия призвана быть последним оплотом, цитаделью православия. [63, с.412].

В результате раскола, который начался в русской церкви из-за изменения обрядовой практики Московским патриархом Никоном, четыре греческих патриарха, хотя они принадлежали оттоманскому миру, на некоторое время стали судьями русского церковного достоинства. На Московском Соборе в 1666--1567 гг. присутствовали патриархи Антиохийский и Александрийский. Противники реформ Никона были отлучены от церкви. Кроме того, русских заставили подписать отказ от претензии, выдвинутой Собором 1551 г., которая сводилась к тому, что московское православие стоит выше всех остальных православных церквей. Никон был смещен и лишен сана.

В следующем поколении Петр Великий использовал свой могучий гений, чтобы коренным образом преобразовать Московию, превратив ее из русского православно-христианского универсального государства, верящего в свою исключительную миссию, в динамическое локальное государство, составной элемент европейской системы. Петр перенес столицу из православной Москвы в новый город, основанный на западном морском форпосте России и названный именем своего создателя. Новая столица оказалась и культурно, и физически на новой почве. Вестернизирующаяся Россия формировала правительство западного толка, лишенного каких бы то ни было следов старой православной традиции. Петр попутался вестернизировать и церковь, отдав ключевые посты русской православной церкви, ранее традиционно предназначавшиеся великороссам, священникам из левобережной Украины, отвоеванной у Польши -- Литвы в 1567 г, Находясь под влиянием римского католичества, украинские православные клирики вне зависимости от того, положительно или отрицательно относились они к романизации, должны были изучать римскую теологию, в результате чего они некоторым образом были ориентированы на западное мировоззрение. Наконец, после того как престол патриарха оставался незанятым в течение двадцати лет, в 1721 г. Петр I упразднил патриархат и учредил вместо него Священный Синод. [63, с.410].

Серия ударов, казалось, была сокрушительной, однако идеал, заключенный в понятии «Москва -- Третий Рим», не уходил из жизни в ее традиционно религиозном выражении и постепенно нашел себе новое выражение в терминах идеологии вестернизирующего мира. Отлученные от церкви противники Никона сумели сохранить и при петровском режиме старообрядческую церковь, а в век западного романтизма русская вера в уникальную судьбу России и ее вселенскую миссию проявилась в славянофильском движении.

Аналогичным соображением руководствовался Константин Великий, когда он переносил столицу Римской империи из Рима в Константинополь. Он считал, что политический центр обращенной Римской империи должен быть христианским с самого начала, освобожденным от архаического язычества, которое так упорно цеплялось за жизнь в сенатской цитадели на берегу Тибра.

Попытка защитить бессмертие тщетна, ибо нельзя перечить Природе. [63, с.411]..

Западная и православная христианские цивилизации, например, восстали из пепла Римской империи; иранская и арабская цивилизации -- из пепла халифата Аббасидов; эллинская и сирийская цивилизации -- из пепла Кносса; вавилонская и хеттская цивилизации (а также, возможно, индсхая) -- из пепла "империи четырёх сторон"; индуистская цивилизация - из пепла империи Гуптов. Поначалу кажется маловероятным, что учреждение, которое представляет собой всего лишь побочный продукт социального распада, не только способно, но я призвано играть творческую роль.

Судьбы универсальных государств действительно парадоксальны. Эти создания -- последние плоды трудов доминирующих меньшинств в разлагающихся обществах, а эти доминирующие меньшинства далеки от идеи самоотрицания которое, очевидно, является единственным и непременным условием» позволяющим взрасти плодами их трупов. Сознательная цель любого правящего меньшинства всегда сводится к попыткам сохранить свою роль в обществе, с которым оно связано неразрывными нитями. Универсальное государство является средством самозащиты. Это намерение, однако, никогда не выполняется. Универсальное государство, сколь продолжительна ни была бы его жизнь, представляет собой последнюю фазу общества перед его исчезновением, а мираж бессмертия возникает вследствие ошибочного восприятия универсального государства как цели всякого человеческого существования. Если доминирующему меньшинству и удается через самоотрицание обрести новую возможность принять участие в творческом акте, оно всегда приходит к этому вопреки самому себе.