Юридические лица в римском праве

Содержание

Вопрос: Юридические лица в римском праве

Казус: Юлий купил массивный серебряный стол греческой работы, о котором продавец заявил, что эта работа известного мастера Филона. Спустя некоторое время обнаружилось, что стол всего лишь выложен серебряными пластинками работы Филона. Юлий потребовал от продавца расторжения сделки и возвращения денег обратно. Продавец согласился только на возмещение разницы в цене по вещам. Каково должно быть судебное решение

Заключение

Список использованной литературы

Вопрос: Юридические лица в римском праве

Создание идеи юридического лица как самостоятельного субъекта гражданского права, самостоятельного центра хозяйственной жизни, составляет одну из крупнейших заслуг римского права. Не следует преувеличивать ни разработанности этого понятия в римском праве, на значения юридических лиц в экономической жизни Рима. Даже во времена наибольшего расцвета римского народного хозяйства, во времена наиболее оживленной международной торговли юридические лица значительной роли не играли, и в самом Риме эта форма союзной организации вырабатывалась медленно и на всем протяжении римской истории, но все же, эта юридическая форма вошла в оборот нового европейского права через римское право.

Несомненно, уже древнеримскому, как и всякому древнему быту, вообще, свойственны известные союзные образования, имеющие внешнее сходство с юридическими лицами -- общее имущество, внутреннюю организацию и т. д.; но эти внешние признаки отнюдь не свидетельствуют о том, что эти союзные образования рассматриваются уже под углом зрения гражданских юридических лиц. Идея юридического лица вообще для примитивного юридического мышления недоступна.

Старое римское jus Quiritium предполагало в качестве субъектов, носителей квиритских прав только отдельных лиц, отдельных quirites. Все отношения, не приуроченные к отдельным лицам, регулировались иными нормами и охранялись иными средствами, чем те, которые применялись в отношениях между одиночными cives.

Так, прежде всего, огромное значение в хозяйственной жизни уже в старом Риме имело имущество государственное: мы знаем, напр., какую большую роль играли государственные земли -- ager publicus. Но все эти государственные земли, государственные рабы (servi publici) и т. д., словом, все эти res publicae, еще по воззрениям классических юристов, суть res extra commercium, т. е. находятся вне обычных гражданских отношений. Они суть вещи populi Romani, но не в том смысле, чтобы populus Romanus представлялся их обыкновенным собственником, как наша казна; отношение populus к ним не есть обычное dominium ex jure Quiritium; это отношение особого рода: res publicae принадлежат всем вообще, но никому в частности. Нет субъективных прав на них, а есть только объективное управление ими в интересах народа. Это управление находится в руках представителей власти -- сначала царя, затем республиканских магистратов (консулов, цензоров, квесторов и т. д.) -- и совершается оно не по началам квиритского права, а по началам права публичного. Вследствие этого, если задачи управления приводят к сдаче тех или других вещей в пользование частным лицам (напр., к отдаче участков из ager publicus в аренду за известный оброк -- vectigal), то сделки магистрата с этими последними в принципе отнюдь не являются договорами обычного гражданского права и потому свободны от форм, необходимых для этих договоров. Так же точно, если по поводу этих договоров (leges contractus, leges locationis и т. д.) впоследствии возникают какие-нибудь недоразумения и споры между магистратом и контрагентом, то все эти споры подлежат не обычному гражданскому суду (legis actio), a административному разбирательству магистрата. Не идея регулирования и охраны чьих-либо субъективных прав, а идея управления имуществом, никому в частности не принадлежащим, определяет собою всю данную обширную область отношений. И государственная казна -- аеrаrium -- является на этой стадии не субъектом прав, не юридическим лицом, а только складочным местом для государственных ценностей.

В аналогичном положении находятся имущества рода (gens) и древних государственных подразделений -- курий, триб и т. д. Земли рода, поскольку они не состоят в частном обладании отдельных домовладык, находятся в общем пользовании gentiles, регулируемом родовым управлением. Имущество курий и триб есть лишь специальное имущество государства в описанном выше смысле.

Изъяты из обычного квиритского оборота и вещи, предназначенные для служения религиозным потребностям--res sacrae (храмы, жертвенные сосуды и т. д.), res religiosae (места погребения) и res sanctae (вещи, поставленные под особую защиту богов--городские стены и т. п.). Они также res extra commercium, ибо они--res divini juris. Ha них также не может быть чьих-либо субъективных прав; их неприкосновенность охраняется в публичном порядке магистратами и в сакральном порядке приставленными к ним коллегиями жрецов. Но эти коллегии жрецов отнюдь не являются субъектом прав на сакральное имущество: они только органы наблюдения и управления.

Таким образом, те потребности, которые в развитом праве удовлетворяются при помощи фигуры юридических лиц, в древнейшее время, в неразвитом гражданском обороте, удовлетворяются иными средствами. Но мало-помалу эти средства оказываются недостаточными: с развитием экономической жизни чувствуется необходимость создать во всех описанных случаях некоторый единый экономический центр, обособленный от тех или других отдельных физических лиц и наделенный способностью к самостоятельной юридической деятельности.

Еще в древнейшие времена существовали в Риме частные корпорации: союзы с религиозными целями, профессиональные союзы ремесленников. По свидетельству Гая законы XII таблиц даже предоставили союзам с религиозными целями право вырабатывать для себя уставы, лишь бы они не противоречили закону. Много новых корпораций является в период республики: корпорации служителей при магистратах, различные объединения взаимопомощи, в частности, похоронные корпорации; объединения предпринимателей, бравших на откуп государственные доходы, управлявших по договорам с государством государственными имениями, производивших для государства крупные строительные работы, и др.

Однако вопреки характеристике, которую дают этим объединениям некоторые историки римского права, невозможно утверждать, что это были юридические лица в современном значении этого термина.

Нет единогласия между историками римского права и в вопросе о правовом положении римского государства в древнейшие времена. Одни историки считают римское государство искони юридическим лицом. Другие полагают, что, будучи обладателем многочисленных и разнообразных имуществ и участвуя в различных отношениях по их эксплуатации, римское государство, по крайней мере, до второй половины республики, не применяло к своим имущественным отношениям положений частного права.

Данная область римского права относится к праву лиц. Субъекты права выступают в правовом общении как абстрактные лица(persona). Совокупность правовых качеств, выражающих включенность субъекта в ту или иную сферу социальной жизни, регулируемую нормами права, определяет статус лица(status). Чем выше статус, тем полнее правоспособность - возможность быть субъектом прав и обязанностей. Право лиц включает в себя критерии классификации лиц, устанавливает соответствие между статусом и правоспособностью, а также определяет действительную способность лица совершать юридические акты - дееспособность.

Субъектом правового общения может быть не только физическое лицо, отдельный человек, но и объединения людей, выступающих в обороте как единое целое, качественно отличное от составляющих их субъектов. Такими социальными единицами, обладающими правами частных лиц, в римском праве считаются профессиональные и религиозные союзы, самоуправляющиеся местные гражданские общины, государственная казна.

Закон устанавливает свободу частных ассоциаций, наделяя силой внутренние уставы коллегий, лишь бы они не противоречили закону. Считалось, что эта норма восходит к закону Солона, текст которого перечисляет как древние, так и известные в классическую эпоху типы коллегий: сельские общины, объединения воинов и сотрапезников, религиозные и похоронные союзы, распространенные в основном среди бедноты с целью обеспечить средства на похороны, а также производственные и торговые корпорации.

Впоследствии свобода частных объединений претерпела множество законодательных ограничений, пока lex Iulia de collegiis при Августе не установил закрытый список допущенных типов коллегий. Следовали и дальнейшие ограничения в форме постановлений сената или императорских конституций.

Констатируя общую законодательную политику, неблагоприятную для частных коллегий, Гай перечисляет редкие гипотезы, когда допущено создание корпораций: союзы откупщиков, например бравших на откуп ренту с общественной земли, золотые или серебряные рудники или соляные копи, и профессиональные производственные объединения, например рыбаков или мореходов. По надписям классической эпохи известны коллегии и других профессиональных и конфессиональных союзов. Надписи донесли несколько уставов таких коллегий (устав похоронной коллегии, устав коллегии трубачей III легиона), нормирующих порядок функционирования союза. Эти правила имели силу только внутри корпорации и не могли служить основанием для гражданского иска.

Коллегия могла заключать договоры в стипуляционной форме, принимать наследства и отказы по завещанию (со времен Марка Аврелия), отпускать рабов на волю. Корпорации могут выступать в суде назначив представителя от лица объединения. Компетенция представителя определяется решением коллегии. Представитель может быть назначен и для заключения различных стипуляций. Объем ответственности коллегии определяется ее общим имуществом и казной, которые и становятся в случае банкротства объектом распродажи с аукциона.

Сходная конструкция прилагается и к местным общинам, которые также выступают как субъекты общего имущества корпорации, отличного от имущества отдельных лиц.

Общий раб, принадлежащий общине, не считается рабом ее граждан на праве общей собственности, но рассматривается как раб целого: например его можно принудить давать показания против отдельных граждан этой общины.

Вольноотпущенник общины мог вызвать в суд отдельных граждан, не спрашивая особого дозволения магистрата.

Римские юристы признали, что: Корпорация может рассматриваться в сфере частного права так же, как рассматривается физическое лицо. Гай говорит: общины рассматриваются как частные лица (D. 50. 16. 16).

Юридическое существование корпорации не прекращается и не нарушается выходом отдельных членов из состава объединения: для местных сенатов и других объединений безразлично, остаются ли прежними все члены, либо часть членов, либо всех заменили другие (D. 3. 4. 7. 2).

Имущество корпорации обособлено от имущества ее членов, притом это не совместно всем членам корпорации принадлежащее имущество, а имущество корпорации, как целого, как особого субъекта прав: если мы что-нибудь должны корпорации, то мы не должны ее отдельным членам; того, что должна корпорация, не должны ее отдельные члены (D. 3. 4. 7. 1).

Корпорация как юридическое лицо вступает в правовые отношения с другими лицами при посредстве физических лиц, уполномоченных на то в установленном порядке.

Однако целого ряда выводов из признания гражданской правоспособности юридического лица, римские юристы не сделали. Эти выводы затруднялись и отсутствием в римском праве института прямого представительства, который облегчил бы понимание участия юридических лиц в гражданском обороте при посредстве физических лиц, и взглядами юристов на роль воли в обосновании частноправовых отношений.

Римские юристы признают юридическое лицо носителем не только имущественных, но и некоторых личных прав, например, как о том свидетельствуют многочисленные памятники, муниципиями присваивался патронат над вольноотпущенниками, представлявший по существу значительный имущественный интерес для патроната.

Позднее корпораций появилась в римском праве та категория юридических лиц, которую теперь называют учреждениями. Их не знал не только период республики, но весь отрезок периода империи до христианских императоров. Признание христианства государственной религией создало почву для признания юридическими лицами церковных учреждений, а затем и обычно связанных с церковью частных благотворительных учреждений. Церковные учреждения были наделены имущественной правоспособностью. Затем были признаны юридическими лицами, так называемые больницы, приюты и т.п. Но сколько-нибудь развернутого учения о правоспособности учреждений.

Если юридическая личность корпораций развивалась в Риме медленно и с трудом, то еще медленнее и труднее вырабатывалась мысль о самостоятельной юридической правоспособности другого вида юридических лиц -- учреждений.

Не только римское право республики, но и право классических юристов учреждений в таком смысле не знает. Правда, императоры сравнительно рано развивают благотворительную деятельность, жертвуя известные капиталы на содержание сирот и т. д. (т. н. алиментарные учреждения императоров); но эти капиталы не образуют самостоятельного центра: они или рассматриваются, как часть фиска или же передаются уже существующим юридическим лицам-муниципиям с возложением на них обязанности употреблять доходы на указанные цели. Лишь с распространением христианства и признанием его государственной религией создана была почва для возникновения самостоятельных учреждений. Прежде всего, были наделены гражданской правоспособностью церковные учреждения -- ecclesiae: отдельные церкви имеют право приобретать имущества и получать по завещаниям, быть кредиторами, выступать стороной на суде и т. д.; так же, как и фиск, они наделяются, сверх того, разнообразными привилегиями. От церквей затем правоспособность переносится и на разные частные благотворительные учреждения--госпитали, приюты и т. д., так как все они находятся под ближайшим наблюдением церковных властей (епископов). Все эти благотворительные учреждения обозначаются выражениями ріае causae, pia corpora, venerabiles domus и т. д. (напр., с. 45. 9. С. 1. 3); все они являются самостоятельными юридическими субъектами, но теории их римское право уже не оставило.

Император Нерва, а затем сенатское постановление, принятое по инициативе Адриана, позволили местным гражданским общинам принимать отказы по завещанию. Это же постановление сената управомочило их на фидеикоммисы. Определенная индивидуализация общин достигалась в процессе, где они были представлены когниторами или синдикатами, назначаемыми по решению местного совета. Эта особенность позволяла муниципиям и колониям, как и частным коллегиям, успешно требовать у претора наследство вопреки завещанию. В то же время в отношении приобретения собственно владения, когда индивидуализация субъекта была необходима, universitates оставались неполномочны. Они могли приобретать владение только через собственных рабов.

Особый тип юридического лица представляет собой императорская казна и со временем - все государственное имущество. От государственного имущества, находящегося в собственности принцепса, следует отличать имущество римского народа. Populus Romanus не является юридическим лицом и не участвует в гражданском обороте. Принцепс же может вступать в частноправовые отношения, заключать сделки, вчинять иски и отвечать по ним, не только как частное лицо в отношении своего личного имущества, но и как публичное - в свойственной ему роли субъективного выражения римской государственности. Ульпиан объясняя неприменимость к интердикта, защищающего публичное недвижимое имущество, говорит, что они не являются как бы собственными и частными вещами принцепса. По сути дела казна является государственной собственностью - особой правовой формой и специальным режимом частной собственности, оппозицией к которой выступает собственность всего римского народа. Различие снимается с установлением Домината, когда народная казна сливается с императорским фиском. Res fiscales переходят со смертью принцепса к его преемнику во главе римского государства, тогда как личное имущество принцепса отходит к его наследникам. Имуществом фиска управляют специальные должностные лица (procuratores). Со временем fiscus стал восприниматься как самостоятельный субъект права, юридическое лицо, специфика которого определялась рядом привилегий административного характера. Правовой режим фиска консолидируется в особую отрасль права - ius fisci, а судебные разбирательства, в которых он выступает одной из сторон, - ведет в особом порядке специальный судебный магистрат.

Особым юридическим лицом после Миланского эдикта 313г. становится христианская церковь, которая все более воспринимается как субъект, отличный от составляющих ее верующих, определяемый имущественным комплексом с центром в храме под управлением епископа. Со временем церковное имущество приобретает черты самостоятельного юридического лица.

Первоначально общее имущество universitas (в частности, общая касса -- area communis) считалось принадлежащим (в соответствующей доле) каждому из членов либо казначею, выделяемому для ведения общих дел. С течением времени право самостоятельного выступления в суде, присвоенное муниципиям, было по аналогии с ними распространено и на частные корпорации, а в римском праве классического периода имущество universitas считалось уже обособленным от имущества входивших в ее состав индивидов. Так, раб, находившийся в собственности корпорации, принадлежал именно ей, а не ее членам (поп servus plurium, sed corporis). Долг, причитавшийся корпорации, не причитался отдельным ее членам, как и, наоборот, обязанность корпорации не могла рассматриваться в качестве обязанности ее членов.

Но по объему гражданской правоспособности частные корпорации несколько уступали муниципиям. Так, начиная с классического периода, муниципии могли быть наследниками по завещанию, а корпорации даже по Уложению Юстиниана приобретали такую возможность не иначе как в виде особой льготы; корпорации не имели предоставленного муниципиям права, отпуская рабов на волю, становиться патронами вольноотпущенников и др. Порядок образования корпораций не был одинаков на всем протяжении истории Древнего Рима. По закону XII таблиц союзы, создаваемые частными лицами по своему усмотрению, не нуждались в предварительном разрешении или хотя бы последующей санкции со стороны органов государственной власти. Важно лишь, чтобы цели коллегии не противоречили нормам публичного права, а для ее создания достаточно было трех человек (tres faciunt collegium -- три человека образуют коллегию). Такой порядок действовал в доклассический период. В последующем по мере постепенной концентрации власти в руках принцепса и затем императора государство начинает все более настойчиво ставить возникновение частных союзов под свой контроль, и в конечном счете по закону о коллегиях (lex Julia de collegiis), изданному императором Августом (1 в.до н.э.), для образования корпорации требовалось уже специальное разрешение сената.

Прекращение корпорации могло быть добровольным (по решению ее членов) или принудительным (при сокращении числа членов ниже минимально допустимого их количества либо при запрещении государством корпораций соответствующего вида или данной конкретной корпорации).

Вместе с тем, как правовое регулирование, так и доктринальная разработка института юридического лица в Древнем Риме находились в зачаточном состоянии. Римское право и римская юриспруденция не знали ни термина "юридическое лицо", ни соответствующего ему обобщающего понятия.

Не проводилось различие между представителями юридического лица, специально уполномоченными на ведение его дел, и органами, т.е. должностными лицами, которые ведут его дела в силу своего служебного положения и потому в специальном полномочии не нуждаются. Правонарушение представителя, действовавшего от имени объединения, влекло ответственность лишь самого представителя, но не объединения.

Способами прекращения юридических лиц по римскому праву были: уничтожение юридической личности по воле государства; уничтожение религиозных институтов вследствие случайных событий или вследствие изменения цели института; отпадение или выбытие физических лиц, с организованным союзом которых связывалось юридическое олицетворение; постановление решения наличными членами корпорации об ее прекращении; истечение срока и смерть главного руководителя товарищества.

Говоря о прекращении юридических лиц, нужно различать вопрос о способах, посредством которых существовавшее в действительности юридическое лицо может прекратить существование, и вопрос об юридической судьбе имущества, принадлежавшего юридическому лицу за время его существования. Способы прекращения юридических лиц по римскому праву приходится устанавливать более путем логических выводов из разных положений, выраженных в римском праве, чем ссылкой на такие места в источниках, в которых бы с точностью и определенностью были обозначены эти способы.

А что касается вопроса о судьбе имущества юридических лиц, то места в источниках дали даже повод к возникновению в западноевропейской юриспруденции двух противоположных взглядов, взаимно исключающих друг друга: по одному взгляду имущество юридических лиц как bonum vacans принадлежит государству, а по другому взгляду имущество это подлежит разделу между бывшими членами распавшегося юридического лица.

Скажем сначала о способах прекращения юридических лиц.

Всего менее, конечно, склонны были римские юристы ставить вопрос о прекращении фиска, т.е. самого государства как юридического субъекта в области гражданских отношений: фиск должен существовать до тех пор, пока существует римское государство как политическое общение и как политическая сила, т. е. должен быть так же вечен, как вечен Рим..

В отношении к городам, напротив, допускается возможность уничтожения их личности по воле государства: политическим актом верховной государственной власти город может быть упразднен, так что уничтожение его в отношении к его юридической личности может быть сравниваемо с естественною смертью физического лица. Поэтому, если городу отказывается узуфрукт, а между тем город срыт до основания, то он перестает быть городом, как подвергся этой участи Карфаген, и перестает вместе с тем, как бы вследствие естественной смерти, иметь узуфрукт. Итак, государственная власть, которая может вновь создать город, может и уничтожить город существовавший. Государственная власть может положить конец раздельному существованию двух ремесленных коллегий и образовать из них одну. Тем менее стеснено государство в уничтожении юридической личности всяких других корпораций, кроме городов, как скоро эти корпорации заявили бы себя с опасной для государства стороны. Выше была речь о запретительном законодательстве против коллегий, получивших характер недозволенных обществ. При христианских императорах подпали таковому же запрещению языческие сакральные коллегии, как служившие гнездилищем для языческих суеверий, вместе с храмами, при которых состояли эти коллегии, с жертвоприношениями и другими религиозными учреждениями. Напротив, христианские религиозные учреждения представляются бессмертными, существованию их не полагается какого-либо предела времени, подобного тому термину, каковым является момент смерти для отдельного человека; христианские религиозные учреждения имеют существовать до конца веков, пока будет чтиться между людьми имя христиан. Этим, однако, конечно, не исключается возможность прекращения местных христианских религиозных институтов вследствие случайных событий, уничтожающих все то имущество, которым обеспечивалась и условливалась деятельность институтной администрации в известном направлении. Существенное значение имущества для института законодатель представлял себе с совершенной ясностью, поэтому даже и устроение новой церкви не иначе разрешал строителю как после предварительных переговоров с епископом о необходимом имущественном обеспечении имеющего возникнуть института. И если обеспечиваемый при своем возникновении институт вследствие позднейших случайных обстоятельств терял это имущественное обеспечение своего существования, то отсюда должно было вытекать и прекращение его юридического бытия, если только правительство не находило нужным и возможным поддержать деятельность института, несмотря на фактические обстоятельства, поставившие администрацию института в невозможность действовать. Помимо влияния этих случайных фактических обстоятельств, существование и деятельность церковных институтов могут прекратиться вследствие изменения цели института: цель церковного института может измениться, и вместо одного института может начать действовать другой. О возможности превращения одного института в другой источники с ясностью не говорят, но некоторые выводы в этом смысле можно сделать из того, что говорится в дигестах, об обращении отказанных в пользу городов сумм на другие цели, чем какие намечены жертвователями. Положим, легат оставлен городу с тем, чтобы на доходы с отказанного имущества ежегодно для поддержания памяти об умершем устраивались зрелища. Допустим далее, что устроение зрелищ встречает препятствия с полицейской точки зрения. Все-таки отсюда несправедливо было бы делать тот вывод, говорит Модестин, чтобы сумма, назначенная умершим на зрелища, обратилась к выгоде наследников: на общем coвещaнии наследников и первых лиц города должно быть обсуждено, на какое употребление должен пойти фидеикомисс, так чтобы память о тестаторе поддерживалась, и притом дозволенным способом. В другом месте источников говорится, что вообще venatio и spectacula (бои со зверями и зрелища) суть цели, на которые сенат запрещает делать отказы городам, и что сделанные ввиду этих целей отказы велено употреблять на то, что представляется в особенности необходимым для города. Вообще же отказанную муниципии денежную сумму обращать на какое-нибудь другое употребление, кроме того, которого желал умерший, дозволяется не иначе как с разрешения императора. Если деньги отказаны на одно какое-нибудь дело, а между тем дело это, благодаря той льготе, которая была установлена фальцидиевым законом в пользу наследника, не могло бы состояться, в таком случае дозволяется употребить свободную сумму на то, что представляется в особенности необходимым для республики. Если отказываются многие суммы на многие дела и, благодаря опять-таки фальцидиеву закону, свободных сумм оказывается недостаточно для свершения всех этих дел, то дозволяется употребить все оставшиеся за удовлетворением наследника деньги на одно какое-либо полезное дело по желанию города. Итак, приведенные фрагменты говорят не о разных институтах, основываемых в городе, а говорят о самом городе как единственном институте, которому делаются отказы в пользу различных целей. Но отсюда и для рассматриваемого вопроса о прекращении институтов как юридических лиц можно сделать некоторые выводы: 1) хотя цель, ввиду которой учреждается тот или другой христианский pелигиoзный институт, пока он остается церковным институтом, никогда не может сделаться недозволенною, но может случиться, что во внимание к фактическим обстоятельствам и по требованиям целесообразности цели, преследовавшиеся двумя разными институтами, будут соединены в одном институте или же что цель, ввиду которой раньше существовал институт, оказывается не столь настоятельно необходимою, как другая, важность которой с большей и большей ясностью выступает в сознании общества и правительства; 2) упразднение существовавшего института с включением его деятельности в программу другого существовавшего раньше и имеющего существовать на будущее время учреждения или же превращение существовавшего института в новый может состояться не иначе как по воле верховной власти. Итак, упразднение юридических лиц, возможно, прежде всего, по воле верховной власти..

Любопытно употребление, которое сделано было в Италии из того простого, по-видимому, начала, что в случае необходимости государственная власть может упразднять и изменять институты. Перед изданием закона 17 июня 1890 г. в парламенте происходили ожесточенные дебаты, причем большинство, в духе которого состоялся и самый закон, отстаивало прямолинейно общий принцип, что государство имеет право распоряжаться всегда по своему усмотрению всеми фундациями, не обращая внимания на волю фундаторов, преобразовывать их, изменять их цели, упразднять. Аргументация основывалась главным образом на том, что благотворители не сохраняют за собою никакого права над учрежденными ими институтами, которые ввиду социального характера их цели перестали быть частными институтами.

Казус: Юлий купил массивный серебряный стол греческой работы, о котором продавец заявил, что эта работа известного мастера Филона. Спустя некоторое время обнаружилось, что стол лишь выложен серебряными пластинами работы Филона. Юлий потребовал от продавца расторжения сделки и возвращения денег обратно. Продавец согласился только на возмещение разницы в цене по вещам. Каково должно быть судебное решение

Данный казус в римском праве относится к обязательственному праву в частности к консенсуальным контрактам (consensu), а также к такой области римского права, как защита прав.

Договор купли-продажи оформляет соглашение о возмездном приобретении вещи. В римском праве обязанность продавца состоит в том, чтобы передать покупателю определенную вещь - товар(merx) - в спокойное владение(vacua possessio), а обязанность покупателя - в том, чтобы перенести собственность на определенную сумму денег - уплатить цену (pretium). Этот контракт синаллагматический: обязательство может возникнуть только как двустороннее и каждая из сторон может вчинить иск, только когда она уже приступила к исполнению своего обязательства. Договор купли обычно сопровождали дополнительные соглашения, модифицировавшие сделку (pacta adiecta in continenti), чтобы лучше учесть подлежащие интересы. Одним из соглашений, которое могло бы иметь значение для данного казуса, является - pactum displicentiae. Данное соглашение ставило эффект сделки в зависимость от одобрения качества товара покупателем.

Продавец был обязан гарантировать качество товара. Эдикт курульных эдилов налагал на продавца обязанность проинформировать покупателя о недостатках товара и лежащих на вещи обременениях в рамках stipulatio duplae. В случае если были обнаружены недекларированные пороки, edictum aedilicium предусматривал две линии поведения покупателя: либо отойти от сделки посредством actio redhibetoria (в течении шести месяцев со дня заключения контракта), либо потребовать уменьшения цены посредством actio quanti minoris ( в течении года).

Умысел при заключении сделки - сознательное введение другой стороны в заблуждение.

Аквилий Галл, автор иска против умысла (dolus, dolus malus) при заключении сделки, так определял dolus malus: “cum esset aliud simulatum,alium actum”(когда одно лживо представлено, а другое воплощено в сделке). Защита от негативных последствий от сделок, заключенных под влиянием введения в заблуждение, становилась все более определенной по мере развития преторских процессуальных средств. После lex Aebutia претор мог отказать в иске (denegatio actionis) или прибегнуть к praescriptio pro reo - предписать судье считать иск непринятым к рассмотрению, в случае если выявится, что сделка заключена под влиянием dolus.

Аквилий Галл также составил формулы de dolo malo, имевшие значение в преторских судах. Так появились actio и exceptio de dolo - иск и исковое возражение об умысле при заключении сделки.

Систематика преторского эдикта дает основания предполагать практику восстановления обманутого в первоначальное положение - in intergrum restitutio ob dolum.

Actio doli - штрафной иск, по которому в течении года со дня заключения порочной сделки пострадавший мог получить утраченное обратно.

Иск имел формулу, основанную на факте (formula in factum concepta)

Ответчик мог избежать infamia (бесчестия), добровольно отказавшись от выгод, полученных от порочной сделки, по предложению судьи.

При обязательственных сделках вчинение actio doli было возможно при частичном исполнении обязательства со стороны введенного в заблуждение лица. В противном случае следовало дождаться иска со стороны кредитора и парализовать его возражением о злом умысле (execeptio doli).При сделках вещного характера - вчинение иска становилось возможным с момента их совершения. Конечно, если такая сделка составляла воровство со стороны обманщика, наличие исков из воровства исключало вчинение actio doli.

Введение в заблуждение не всегда означает такое нарушение интересов стороны в сделке, чтобы быть квалифицированными как dolus malus. Возможен и “dolus bonus”, например, реклама товаров. Граница здесь достаточно тонка, но критерий dolus malus вполне конкретный: введение в заблуждение должно составлять condicio sine qua non, то есть вызвать такой порок формирования воли, без которого бы лицо сделку не совершило.

Error in contrahendo - ошибка при заключении сделки. Под ошибкой понимается расхождение между волей и ее выражением или между манифестированной волей и подлежащим интересом, вызванное неосведомленностью субъекта об обстоятельствах дела. Защитой от ошибки может оказаться признание сделки ничтожной, а также - на более продвинутом этапе - изучение действительной воли лица, чего в отношении error in nomine (ошибки в названии ) требует сама природа сделки.

Текст Ульпиана является свидетельством глубокой проработки проблемы ошибки при заключении сделки. В первой части указанного текста упоминается error causae: “in ipsa emptione”, - но в дальнейшем речь идет об ошибке в предмете (error in corpore, pr. &2) и ошибке в названии (error in nomine, - &1). Ошибка в названии - когда и продавец, и покупатель, имея в виду раба Стиха, назвали его в своем соглашении Памфилом - не отражается на действительности сделки. Ошибка в предмете - когда, например, одна из сторон, говоря о рабе Стихе, имела в виду другого раба - влечет ничтожность сделки.

Сложнее обстоит дело, когда ошибка относится к качеству объекта сделки - error in substantia. Расхождение римских юристов в этом случае значительно. Так Ульпиан предлагает критерий единства субстанции, опираясь на учение Аристотеля. В тщательном анализе Ульпиана различаются сама материя, ошибка в отношении которой трактуется как показатель несовпадения воль, и ее несущественные качества, когда расхождение терпимо.

При решении казуса, где Юлий требует раторжения сделки и возвращения денег обратно, а продавец соглашается на возмещение разницы в цене по вещам, судебное решение будет вынесено в пользу Юлия. В данном случае сделка по субстанции(in materia) предмета сделки будет признана действительной, хотя и имелась ошибка в качестве объекта сделки(error in substantia). Юлий считал, что покупает серебряный стол, а продавец что продает серебряный стол (если учесть что продавец добросовестно заблуждался). В отношении предмета(error in corpore), сделка будет признана ничтожной, так как Юлий покупал серебряный стол работы греческого мастера Филона, а не серебряные пластинки работы этого же мастера. Из вещного права следует, что вещи делятся на species - вещи, ценные своей индивидуальностью (res mancipi,авторские изделия) и genera - вещи, ценность которых определяется по их роду и количеству (деньги сырье). Species, в отличие от genera индивидуально определенные вещи (в данном случае серебряный стол работы Филона), несут на себе печать личности их производителя. Этот концентрированный статус species определяет необходимость сохранения целостности их качеств (стол, а не пластины) в обороте. Если предметом обязательств является вещь, носящая индивидуальное имя (которое субъект волеизъявления счел важным упомянуть в договоре) и эта вещь представляет собой качественно определенную целостность, то разрешение спора Юлия и продавца будет основываться на ошибке в предмете (error in corpore). Сделка будет признана ничтожной, судебное решение будет вынесено в пользу Юлия. В противном случае Юлий сможет взыскать свои деньги с помощью штрафного иска actio doli, ссылаясь на dolus malus (злой умысел) продавца.

Заключение

Законодательные акты республиканского Рима сводятся к памятнику древнейшей эпохи - двенадцати таблиц законам и сравнительно ограниченному числу законов (лат. legos) по отдельным специальным вопросам. Только в императорскую эпоху законодательная деятельность активизировалась. Основное богатство Р.п. заключается в казуистике римских юристов, занимавшихся конкретизацией базовых положений права на почве обсуждения и разрешения конкретных дел - казусов, что обеспечивало его жизненность. Наряду с этим Р.п. являлось в основе правом судебным.

Римское право складывалось в обстановке острой социальной борьбы, в которой приходилось от многого отказываться, сохраняя самое лучшее. Это и сформировало такие его черты, как строгость, жесткость правовой регламентации, рационализм и житейская мудрость. Подобные качества предопределили становление строгой юридической системы, связанной широкими принципами, объединяющими правовые нормы. Высказывается мнение, что римлянам с самого начала удалось выделить субстанцию права из сферы чувств, и, подчинив ее расчету, создать из права независимый от изменчивых субъективно-нравственных взглядов внешний организм.

Неполнота и непоследовательность конструирования института юридического лица в Древнем Риме объясняются вполне определенными социально-экономическими причинами: в ту историческую эпоху они играли неизмеримо меньшую роль, нежели индивидуальные субъекты. Поэтому не им, а индивидуальным субъектам как центральной фигуре древнего общества и было уделено главное внимание в нормах и доктрине римского частного права.

Список использованной литературы

1. Римское частное право. Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М.; Юристъ, 1997.

2. И.Б. Новицкий. Римское право. М.; 1993.

3. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. Под ред. З.М. Черниловского, М., 1996.

4. Римское частное право. Д.В. Дождев, под ред. В.С. Нерсесянца М. Инфра М-Норма, 1997.

5.Винничук Л. «Люди, нравы, и обычаи Древней Греции и Рима», Высшая Школа, М. 1988.

6. "Законы XII таблиц", Москва, 1996 г.

7. А.И. Косарев. “Основы Римского права”, Москва, 1995 г.

8. Ю.М. Бирюков, "Государство и право древнего Рима", Москва, 1969г.

9. Омельченко О.А. Основы римского права. М.: "Манускрипт", 1994.

10. Черниловский З.М. Лекции по римскому частному праву. М.: Юрид. лит., 1991.

11. Всеобщая история государства и права/ под ред. К. Батыра. М.: Былина, 1995.

12 Покровский И.А. История Римского Права. Издание 3-е, исправленное и дополненное. 1917. // Allpravo.Ru - 2004.