Гражданско-правовая ответственность за вред причиненный источником повышенной опасности

В соответствии с частью 2 статьи 548 Гражданского кодекса РФ к отношениям, связанным со снабжением через присоединенную сеть газом, нефтью и нефтепродуктами, водой и другими товарами, правила о договоре энергоснабжения применяются, если иное не установлено законом, иными правовыми актами или не вытекает из существа обязательства.

Применительно к возникшим правоотношениям, из смысла положений Гражданского кодекса РФ, Федерального закона от 31 марта 1999 года N 69-ФЗ "О газоснабжении в Российской Федерации", Федерального закона от 26 марта 2003 года N 35-ФЗ "Об электроэнергетике" и Постановления Правительства РФ от 5 февраля 1998 года N 162 "Об утверждении Правил поставки газа в Российской Федерации" следует, что между газоснабжающей организацией (ОАО "Алтайгазсервис") и З. был заключен договор на оказание услуг - предоставление газа для использования в бытовых целях, в котором З. выступала в качестве потребителя (абонента) газа и соответственно не являлась его владельцем.

Статья 2 Федерального закона "О газоснабжении в Российской Федерации" раскрывает такие понятия, как поставщик и потребитель газа: поставщик (газоснабжающая организация) - собственник газа или уполномоченное им лицо, осуществляющие поставки газа потребителям по договорам; потребитель газа (абонент, субабонент газоснабжающей организации) - юридическое или физическое лицо, приобретающее газ у поставщика и использующее его в качестве топлива или сырья.

Федеральный закон "Об электроэнергетике" квалифицирует передачу электроэнергии на энергопринимающие устройства потребителя как услугу (статьи 3, 26).

Пункт 2 статьи 543 Гражданского кодекса РФ устанавливает, что в случае, когда абонентом по договору энергоснабжения выступает гражданин, использующий энергию для бытового потребления, обязанность обеспечивать надлежащее техническое состояние и безопасность энергетических сетей, а также приборов учета потребления энергии возлагается на энергоснабжающую организацию, если иное не установлено законом или иными правовыми актами.

В силу пункта 3.1.1 Правил безопасности в газовом хозяйстве ПБ 12-368-00, утвержденных постановлением Госгортехнадзора РФ от 26 мая 2000 года N 27, действовавших на момент возникновения спорных правоотношений, организация, эксплуатирующая объекты газового хозяйства, обязана выполнять комплекс мероприятий, включая систему технического обслуживания и ремонта, обеспечивающего содержание газового хозяйства в исправном состоянии, и соблюдать требования указанных Правил.

В соответствии с письмом Министерства строительства РФ от 15 апреля 1997 года N 01-13-100 "О состоянии технической безопасности при эксплуатации бытовых газовых приборов" все работы по обслуживанию, ремонту и надзору за газовыми приборами и газопроводами в жилых домах проводятся предприятиями и организациями, входящими в состав Российского государственного предприятия по организации газификации и газоснабжения.

Как видно из материалов дела в отношении З. прекращено уголовное дело, возбужденное по факту взрыва в жилом доме, в связи с непричастностью подозреваемого к совершению преступления. Следствием не установлено, были ли открыты кран на трубе и конфорки на газовой плите в квартире З. З. поясняла следствию, что в день взрыва, газовое оборудование в квартире не трогала, ничего не открывала, только зажгла спичку.

Суд при вынесении решения, в нарушение требований части 4 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса РФ не дал оценку указанным обстоятельствам, в связи с чем пришел к неправильному выводу о том, что З. являлась владельцем источника повышенной опасности (газа).

Наличие газового оборудования в квартире З. само по себе не свидетельствует о том, что собственник квартиры являлся владельцем источника повышенной опасности. Владельцем источника повышенной опасности в данном случае являлся ответчик - энергоснабжающая организация ОАО "Алтайкрайгазсервис", подававшая газ в квартиру З., на которую действующим законодательством возложена обязанность по обслуживанию и ремонту газового оборудования в жилых домах.

В силу статьи 1079 Гражданского кодекса РФ ответчик должен нести ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, независимо от вины.

Доказательства того, что З. были нарушены Правила пользования газом в быту, в материалах дела отсутствуют. В подтверждение виновности З. в решении суда имеется ссылка на постановление от 19 июня 2001 года принятого в рамках уголовного дела. Между тем, данное постановление отменено 4 ноября 2003 года, и указано, что вопрос о нарушении З. Правил пользования газом в быту не исследовался, собранными по уголовному делу доказательствами подтвердить вину З. не представляется возможным.

С учетом изложенного, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что судом неправильно применены нормы материального права, а также неправильно определены юридически значимые для дела обстоятельства, в связи с чем судебные постановления подлежат отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции Определение Верховного Суда РФ от 08.07.2008 № 51-Впр08-1// Бюллетень Верховного Суда РФ.- № 2.-2009.-С.23.^.

Договор аренды является традиционным титулом законного владения источником повышенной опасности. Между тем существует исключение из правила п. 1 ст. 1079 ГК РФ об ответственности арендатора за вред, причиненный арендуемым источником повышенной опасности. Согласно ст. 640 ГК РФ, при причинении вреда транспортным средством, переданным в аренду с экипажем ответственность за вред несет арендодатель. Законодатель учел в данном случае замечания цивилистов о том, что любая передача источника повышенной опасности одним лицом в пользование другому влечет смену владельца только в том случае, когда источник передается без обслуживающего персоналаСергеев А.П., Толстой Ю.К. Гражданское право. [Текст] М., Проспект. 2007. - С.126. При аренде транспортного средства с экипажем арендодатель вместе с передачей своего имущества во временное владение и пользование оказывает арендатору своими силами услуги по управлению транспортным средством и по его технической эксплуатации (ст. 632 ГК). Поэтому в данном случае арендодатель (через своих работников) продолжает осуществлять фактическое господство над источником повышенной опасности, только его поведение может стать непосредственной причиной вреда. Однако следует заметить, что исключение, установленное ст. 640 ГК действует только в случае причинения вреда третьим лицам, т. е. не участникам договора аренды. Значит при причинении вреда самому арендатору (например, когда он во время аварии сидел в кабине арендованной им автомашины), арендодатель не несет ответственности, так как вред причинен не третьим лицам. Следовательно, в этом случае ст. 640 ГК не применяется, а владельцем источника повышенной опасности (причинителем вреда) признается сам потерпевший. По-видимому, такое решение (вытекающее из буквального толкования нормы ст. 640 ГК) не соответствует смыслу закона (ст. 1079 ГК). Действующая редакция ст. 640 ГК представляется ошибочной (в части определения круга потерпевших) и нуждается в корректировке.

На практике встречаются такие договоры, по которым работник (обычно руководитель среднего звена или специалист) передает в аренду работодателю свою личную (легковую) автомашину, продолжая ее эксплуатировать для служебных нужд. Работодатель-арендатор платит работнику-арендодателю арендную плату и осуществляет своими силами текущий ремонт. По такому договору работодатель переносит на себя риск ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, ибо это соглашение, на наш взгляд, нельзя квалифицировать, как договор аренды транспортного средства с экипажем (управление, техническую эксплуатацию, содержание транспортного средства осуществляет арендатор силами своих работников). При использовании работником личного автотранспорта в служебных целях может заключаться соглашение между работодателем и работником о компенсации последнему затрат на приобретение горюче-смазочных материалов. Данное соглашение является, обычно, частью трудового договора (контракта) и относится к условиям об оплате труда работника. Владение источником повышенной опасности в таком случае к работодателю не переходит. В случае причинения вреда источником повышенной опасности, когда управление источником осуществлял работник, находившийся при исполнении трудовой функции (например, ехал по указанию руководства на деловые переговоры), суду, на наш взгляд, следует учесть возможность заключения вышеуказанных соглашений при выяснении вопроса о субъекте владения источником повышенной опасности. При установлении факта заключения договора аренды транспортного средства ответственность за причинение вреда необходимо возлагать на работодателя-арендатора. Случается, правда, что подобный договор работником на самом деле не исполняется, а личный автотранспорт используется преимущественно в личных целях. Однако в такой ситуации, по нашему мнению, суд все же не должен входить в выяснение вопроса о действительности сделки по ст. 170 ГК Яковлев И.В. Компенсация морального вреда, причиненного деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих [Текст] // Право в Вооруженных Силах. - 2008. - № 11. - С. 53. Если работодатель платит по такому договору арендную плату, то эта сделка не может считаться мнимой; она также не может быть признана притворной, так как предполагаемое условие трудового договора (контракта) не может расцениваться в качестве прикрытой гражданско-правовой сделки.

В связи с изложенным представляется неверным мнение о необходимости возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности на владельца транспортного средства, передавшего управление этим источником другому лицу без письменного оформления. Так, Б.С. Антимонов предлагает рассмотреть случаи передачи управления транспортным средством, когда «собственник автомашины дает знакомому прокатиться на своем автомобиле, не оформляя передачи пользования, или собственник автомашины, оставаясь сам в машине, позволяет другому лицу управлять этой машиной» Антимонов Б.С. Гражданская ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности. [Текст] СПб, Питер. 2008. - С. 258.. По мнению автора, «оба лица - и первое, и второе - в равной степени выступают здесь как владельцы машины. Именно поэтому оба эти лица и должны солидарно отвечать перед лицом, потерпевшим от «источника повышенной опасности». О.А. Красавчиков полагает, что «необходимость анализа второго из приведенных Б.С. Антимоновым примеров отпадает в силу того, что здесь (собственник, оставаясь в машине, передает управление другому лицу) нет перехода владения источником повышенной опасности, и, следовательно, решение вопроса о субъекте ответственности за причиненный вред не вызывает каких-либо затруднений Красавчиков О.А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. [Текст] М., Юристъ. 2009. - С. 85. Вопреки мнению Б.С. Антимонова, мы полагаем, что лицо, находящееся за рулем автомашины, осуществляет лишь техническое управление; оно может в силу этого быть лишь непосредственным причинителем вреда, за действия которого отвечает собственник».

В литературе зачастую утверждается, что законный владелец, не оформивший доверенности, продолжает осуществлять владение транспортным средством. В связи с этим поддерживается предложение, согласно которому солидарная ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности возлагается как на «юридического владельца», так и на лицо, самостоятельно осуществляющее «техническое управление» транспортным средством (по ст. 1079 ГК). В том же случае, когда собственник транспортного средства передает «техническое управление», оставаясь в салоне, солидарная ответственность возлагается по различным основаниям: на «юридического владельца» по статье об ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности (ст. 1079 ГК), а на «фактического» -- на общих основаниях (по ст. 1064 ГК).

Р.Р. Шуйский и С.И. Шуйская выступают против возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности на «фактического владельца», так как, по ее мнению, владельцем источника повышенной опасности является лишь «юридический владелец» Шуйский Р.Р., Шуйская С.И. Источник повышенной опасности: понятие, признаки, виды [Текст] // Российская юстиция.- 2007. - № 3. - С. 21. А.Е. Молотников полагает, что возложение ответственности на обоих лиц - владельца источника повышенной опасности и лицо, осуществляющее его техническое управление, нецелесообразно. Такое решение вопроса «исходит из признания владельцами источника повышенной опасности одновременно двух лиц. Представляется, что такое признание может породить обезличку, стремление свалить ответственность на «совладельца» и затяжные споры. Полагаем, что во всех случаях надо точно определять, кто именно является его владельцем, а, следовательно, полностью и отвечает за него. Что же касается некоторых функций контроля, то их нельзя отождествлять с владением» Молотников А.Е. Ответственность в акционерных обществах. [Текст] М., Волтерс Клувер. 2008. - С. 77. Полагаем, что последнее высказывание ближе к истине.

Представляется, что временная передача управления транспортным средством (даже в случае присутствия собственника рядом с лицом, управляющим этим средством, например, в салоне автомашины) юридически не отличается от передачи источника повышенной опасности в пользование по договорам аренды или ссуды. Во-первых, из определений понятий договора аренды (ст. 606 ГК) и договора ссуды (п. 1 ст. 689 ГК) следует, что по договору аренды имущество передается во временное владение и пользование или во временное пользование, а по договору ссуды передается вещь во временное пользование. Следовательно, владение как полное фактическое господство над вещью не является обязательным признаком этих договоров (за исключением проката (п. 1 ст. 626 ГК) и аренды транспортных средств (ст. 632, 642 ГК)). Договор ссуды также позволяет только пользоваться источником повышенной опасности без полного обладания им. Во-вторых, не имеет, на наш взгляд, юридического значения факт уступки права пользования (управления) транспортным средством на незначительный период времени, так как минимальный срок договоров аренды или ссуды законодательством не устанавливается. В-третьих, устное заключение данных сделок не влияет на их действительность. Что же касается доверенности на право управления транспортным средством, то, как уже отмечалось, кроме известных административных функций (легитимации перед органами ГИБДД) она выполняет функцию письменного доказательства факта заключения договора по передаче транспортного средства во временное пользование. Иного гражданско-правового значения подобная доверенность (если она не выдана с целью и правом продажи транспортного средства) не имеет, поэтому и ее отсутствие не влияет на квалификацию субъекта. В подобных случаях закон запрещает ссылаться на свидетельские показания (п. 1 ст. 161, п. 1 ст. 162 ГК), поэтому доказать факт устного заключения договора для собственника автомобиля весьма затруднительно. Однако следует заметить, что лицу, эксплуатировавшему транспортное средство в момент аварии, не имеет смысла отрицать наличие титула владения, так как это равнозначно признанию в «противоправном изъятии» источника повышенной опасности, влекущего ответственность за причинение вреда по правилам п. 2 ст. 1079 ГК.

Кроме указанных в абз. 2 п. 1 ст. 1079 ГК гражданско-правовых оснований владения источником повышенной опасности можно назвать также договор хранения.

Передача владения источником повышенной опасности может также состояться в результате заключения договоров подряда, в том числе строительного подряда (при передаче заказчиком своего оборудования подрядчику). Организация-подрядчик, производящая ремонт и контрольную поездку транспортного средства, также является владельцем источника повышенной опасности в момент причинения им вреда Белякова A.M. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. [Текст] М., Ось-М. 2008. - С. 122;. Владение транспортным средством при доставке его своим ходом покупателю (ставшем уже его собственником), очевидно, обусловлено исполнением договора купли-продажи (поставки). В случае же заключения отдельного договора по доставке подобных источников повышенной опасности (между продавцом и специализированной организацией), владение ими передается, на наш взгляд, на основании договора возмездного оказания услуг Гущин В.В. О транспортных средствах [Текст] // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2007. - № 11. - С. 40-41.

Следует заметить, что возможность «публичного» владения источником повышенной опасности прямо предусмотрена в абз. 2 п. 1 ст. 1079 ГК. Так, в качестве одного из законных оснований владения источником повышенной опасности закон называет «распоряжение соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности».

В законодательстве устанавливается четкий перечень условий для принудительной передачи владения источником повышенной опасности органам публичной власти и иным уполномоченным законом лицам. Так, в соответствии с п. 28 ст. 11 Закона РФ «О милиции» Закон РФ «О милиции» [Текст]: [Закон № 1026-I, принят 18.04.1991 г., по состоянию на 15.06.2009] // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. - 1991 - № 16. - Ст. 503 граждане и организации, в определенных этим законом случаях, обязаны предоставлять транспортные средства по распоряжению сотрудников милиции с отстранением при необходимости водителей от управления этими средствами. К лицам, имеющим право давать распоряжения о предоставлении транспортного средства, относятся также сотрудники федеральных органов государственной безопасности, налоговой полиции, медицинские работники, следующие в попутном направлении для оказания медицинской помощи (п. 2.3.3 Правил дорожного движения РФ Правила дорожного движения Российской Федерации [Текст]: [Постановление Совета Министров Правительства РФ № 1090, принято 23.10.1993 г., по состоянию на 15.06.2009] // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. - 1993. - № 47. - Ст. 4531⁾. Все эти случаи передачи владения, а также складывающиеся в связи с этим отношения между прежним владельцем источника повышенной опасности и новым «публичным владельцем» имеют публично-правовую природу. Поэтому мы не согласны с Е. Козьминых, утверждающим, что «между постоянным владельцем и временным пользователем транспортного средства в связи с этим устанавливаются гражданско-правовые отношения, возникшие из административного акта» Козьминых Е. Обязательства вследствие причинения вреда. [Текст] // Российская юстиция. - 2009. - № 2. С.34. Представляется, что даже при полном принудительном изъятии источника повышенной опасности и отстранении собственника от его эксплуатации, гражданско-правовые отношения собственности (иные вещные или обязательственные отношения) не меняют своего содержания, к ним лишь добавляются новые, - административные. Передача источников повышенной опасности «публичным владельцам» осуществляется без перехода к ним права собственности на эти источники, поэтому данный факт не может квалифицироваться и как реквизиция или конфискация имущества. Не представляется также возможным усмотреть и какую-либо иную частноправовую составляющую подобного «титула». Несмотря на то, что и в гражданском праве возможны случаи принудительной передачи имущества, заключения сделки (например, ст. 105, 242, 243, 445 ГК), рассматриваемая передача источника повышенной опасности не относится к таким фактам.

В литературе отмечается позиция судебной практики, согласно которой одно лишь изменение маршрута по требованию работника милиции или другого лица (без отстранения водителя от управления транспортным средством) не влечет смены владельца Ярошенко К.Б. Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право: Курс лекций [Текст] М., Теис, 2008. - С. 258 . По-видимому, такое решение не может иметь безусловный характер. При подчинении действий водителя транспортного средства целям органа публичной власти, они (действия) включаются в содержание деятельности этого органа. По сути, подобные отношения тождественны трудовому найму (кстати, расходы, связанные с предоставлении транспортного средства, возмещаются государственными органами). В связи с этим бремя ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности следует возлагать на орган, по указаниям должностных лиц которого водитель транспортного средства изменил маршрут, а тем более нарушил правила дорожного движения.

Решением Ленинского районного суда г. Самара от 10 ноября 2008 г. с МЧС РФ в пользу Х. в возмещение ущерба, причиненного дорожно-транспортным происшествием, взыскано 188867 руб. 75 коп., в пользу К. - 9142 руб.

Как следует из материалов дела, 10 мая 2008 г. произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого имуществу истцов был причинен ущерб.

Виновным признан водитель Б., управлявший автомобилем ЗИЛ-130 (принадлежащим МЧС РФ). Выезжая на тушение пожара, он не справился с управлением, допустил столкновение со стоявшим на тротуаре автомобилем «Вольво-760» (принадлежащим Х. на праве собственности), которому причинены механические повреждения. Кроме того, в результате данного дорожно-транспортного происшествия были повреждены забор, калитка и ворота дома, принадлежащего К.

Согласно ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Обязанность возмещения вреда в силу ст. 1079 ГК РФ возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании.

Поскольку вина водителя Б. в произошедшем дорожно-транспортном происшествии сторонами не оспаривалась, суд в соответствии с вышеназванными нормами Закона взыскал причиненный истцам ущерб с владельца источника повышенной опасности - МЧС РФ.

Довод жалобы о том, что взыскание суммы ущерба должно производиться с казны Российской Федерации в лице Главного управления федерального казначейства Минфина России, поскольку вред причинен должностным лицом государственного органа, выполнявшего государственную, законодательно установленную функцию - тушение пожара, а источник повышенной опасности (пожарный автомобиль) является лишь средством, с использованием которого причинен ущерб, несостоятелен.

Вред имуществу истцов был причинен в результате хозяйственной и технической деятельности МЧС РФ (из-за нарушения водителем Б. правил дорожного движения), а не в результате незаконных действий государственного органа в сфере властно-административных отношений, поэтому ответственность наступает на общих основаниях.

Согласно ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб).

Размер ущерба определен судом в соответствии с заключением эксперта, в силу которого восстановление автомашины Х. возможно путем устранения повреждений, при этом стоимость ремонта составляет 185267 руб. 75 коп.

Вывод суда о взыскании полной стоимости восстановительного ремонта соответствует материалам дела и не противоречит требованиям закона о необходимости полного возмещения ущерба. При определении способа возмещения причиненного Х. вреда нормы материального права судом не нарушены Определение Верховного Суда РФ от 24.02.2009 № 41-В09-32. [Текст] // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2009. - № 3. - С.13.^.

Согласно абз. 2 п. 1 и п. 2 ст. 1068 ГК возможно использование источников повышенной опасности, основанное на гражданско-правовом договоре. Между тем, очевидно, что подобные «гражданские работники» (подрядчики, участники хозяйственных товариществ и т. п.) от этого не становятся владельцами источников повышенной опасности.

Согласно п. 2 ст. 1079 ГК владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный источником повышенной опасности, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, в таких случаях несут лица, противоправно завладевшие источником. При наличии вины владельца источника повышенной опасности в противоправном изъятии этого источника из его обладания ответственность может быть возложена как на владельца, так и на лицо, противоправно завладевшее источником повышенной опасности. Приведенные нормы предусматривают презумпцию ответственности законного владельца источника повышенной опасности, опровергнуть которую возможно лишь представив доказательства противоправного «выбытия (завладения, изъятия)» источника повышенной опасности из обладания законного владельца. Приведенные правила представляются неясными и противоречивыми как с формально-логической стороны (ведь после «противоправного выбытия» источника повышенной опасности его владелец, по-видимому, уже не является таковым), так и по существу.

Вследствие буквального толкования норм п. 2 ст. 1079 ГК просматриваются следующие признаки. Во-первых, источник повышенной опасности в момент причинения им вреда не должен находиться в обладании его законного «владельца» (собственника, арендатора т.д.). Во-вторых, необходимо, чтобы переход владения («выбытие, изъятие») источника повышенной опасности от законного владельца к незаконному носил противоправный (т.е. не соответствующий требованиям норм объективного права) характер, в связи, с чем лицо, обладавшее источником повышенной опасности в момент причинения вреда (делинквент) не имело на это законного основания (права). В-третьих, данный переход источника повышенной опасности в обладание незаконного владельца должен быть обусловлен противоправными (незаконными) действиями последнего.

Перечисленные признаки незаконного владения источником повышенной опасности были предложены судебной практикой еще до принятия нового ГК РФ. При этом значение обусловленности перехода владения источником повышенной опасности противоправными действиями незаконного владельца, на наш взгляд, переоценивается. По-видимому, данный признак вовсе следует исключить из текста закона, так как его неверное толкование приводит к утверждениям о необходимости установления факта перехода владения источником повышенной опасности против воли законного владельца, недобросовестности со стороны незаконного владельца Кабалкин А.Ю., Лисицын-Светланов А.Г. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. [Текст] М., Юрайт-Издат. 2008. - С. 294. Этому также способствует использование законодателем в п. 2 ст. 1079 ГК терминов «изъятие» и «завладение», применяющихся также для определения понятий хищения и угона транспортных средств (см. п. 1 примечания к ст. 158 и ст. 166 УК РФ). Закономерно, что в литературе в качестве примера «противоправного изъятия» источника повышенной опасности приводится лишь угон транспортных средств. Между тем источник повышенной опасности может попасть в обладание к незаконному владельцу по воле законного владельца, в результате противоправных действий последнего. Так, возможно возникновение незаконного владения источником повышенной опасности вследствие незаконного отчуждения источника добросовестному приобретателю законным владельцем (например, арендатором) Скловский К. О праве на отчуждение имущества без передачи владения. [Текст] М., Инфра-М. 2009. - С. 28.

Глава 2. Границы ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности

2.1 Условия ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности

Ответственность за причинение вреда как гражданско-правовая обязанность входит в содержание деликтного обязательства, основанием возникновения которого согласно п.п. 6 п. 1 ст. 8 ГК является причинение вреда. Термин «причинение вреда» обозначает в данном случае юридический факт - правонарушение, который в сфере гражданско-правовой внедоговорной ответственности принято также называть «деликтом». Следовательно, основанием ответственности является факт причинения вреда - деликт. Однако для того, чтобы подобное действие повлекло за собой возложение юридической ответственности, необходимо наличие определенных условий. Традиционно общими условиями гражданско-правовой ответственности считаются вред, противоправное поведение (противоправность), причинная связь между первым и вторым, вина делинквента.

Так, А.П. Сергеев считает достаточным для возложения ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, «всего лишь два условия: противоправность совершенного действия и причинная связь между ним и наступившими последствиями» Сергеев А.П. Гражданское право. [Текст] М., ТК Велби. 2009. - С. 85. Следует заметить, что автор не признает вред и в качестве общего условия гражданско-правовой ответственности (элемента общего состава гражданского правонарушения). «...Поскольку ни один акт человеческого поведения не остается безрезультатным, определенный результат в смысле наносимого охраняемым отношениям урона неотделим от правонарушения. Однако при конструировании в законе составов отдельных правонарушений результат не обязательно должен быть в них отражен» Гомола А.И. Гражданское право. [Текст] М., Академия. 2007. - С.102^. Исключение вреда из разряда условий гражданской ответственности представляется нецелесообразным, так как установление данного условия ответственности сопровождается, как правило, характеристикой причиненного вреда, что имеет, на наш взгляд, большое значение для квалификации нарушенного правоотношения, а также для определения размера ответственности.

Э.Г. Гаврилов разделяет мнение, согласно которому «для наступления ответственности владельцев достаточно двух условий: наличия вреда и причинной связи между действиями и наступившим вредом. Владелец источника повышенной опасности отвечает независимо от того, действовал ли он противоправно либо не нарушал никаких норм и правил» Гаврилов Э.Г. Как определить размер компенсации морального вреда [Текст] // Российская юстиция. - 2000. - №6. - С.21-22. Полагаем, что отнесение противоправности к условиям гражданской ответственности вообще, и условиям ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности в частности, не имеет практического смысла, так как считаем, что всякое причинение вреда является противоправным. Впрочем, нашу позицию мы постараемся обосновать отдельно, для чего ниже исследуем понятие противоправности.

Вопрос о вине делинквента в работах, посвященных ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, как правило, специально не рассматривается. Такой подход к исследованию деликта представляется нам ошибочным. Действительно, вина, по общему правилу, не является условием ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Однако существует и ряд исключений - случаев виновной ответственности за такой вред. Это, например, случаи возмещения вреда, причиненного владельцам источников повышенной опасности при взаимодействии последних (абз. 2 п. 3 ст. 1079 ГК) компенсации морального вреда, возникшего в результате причинения источником повышенной опасности иного вреда, кроме вреда жизни и здоровью гражданина (ст. 1100 ГК); ответственности законного владельца источника повышенной опасности за вину в противоправном изъятии последнего (п. 2 ст. 1079 ГК). Согласно Кодексу торгового мореплавания РФ морской перевозчик в некоторых случаях также отвечает за виновное причинение вреда (ст. 168 КТМ)Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации [Текст]: [Федеральный закон № 81-ФЗ, принят 30.04.1999 г., по состоянию на 05.05.2009] // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1999. - № 18. - Ст. 2207. В КТМ также предусмотрены случаи виновной ответственности собственников морских судов: 1) за ущерб от загрязнения нефтью (ст. 316-325 КТМ) и 2) за ущерб в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ (ст. 326-336 КТМ). Эта ответственность практически тождественна по своей природе ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. При этом собственник морского судна не отвечает лишь тогда, когда будет установлено действие ряда обстоятельств, отдельные из которых можно квалифицировать как случай (ст. 317 и 328 КТМ).

В связи с изложенным представляется необходимым рассмотреть все четыре общие условия гражданско-правовой ответственности за причинение вреда вред, противоправность, причинную связь, вину Кормаков Г.А. Гражданско-правовая ответственность [Текст] // Правосудие в Поволжье. - 2008. - № 2. - С. 17 Важнейшей задачей данного анализа является выявление специфики каждого из признаков исследуемого нами деликта (условий ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности).

Наличие вреда является первым и обязательным условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, так как при его отсутствии нечего и возмещать. Соответственно необходимо определить признаки и структуру того, что понимается под «вредом» в гражданском праве и, в частности, в обязательствах из причинения вреда, ибо не всякий вред может выступать условием гражданско-правовой ответственности.

Известно, что вред выступает мерой ответственности в гражданском праве, ибо размер возмещения должен соответствовать размеру вреда. И в тех случаях, когда на размер ответственности влияют иные обстоятельства (степень вины при долевой и регрессной ответственности, грубая неосторожность потерпевшего и др.), «вред сохраняет свое значение меры ответственности, объективно определяя ее верхнюю границу» Федоскина Н.И. Условия гражданско-правовой ответственности [Текст] // Право и экономика. - 2007. - № 9. - С. 32. Следовательно, рассматривая вопрос о вреде, мы исследуем границы ответственности с точки зрения структуры и пределов возмещения.

В литературе указывалось, что «объем и характер причинения вреда в этих случаях (в отличие от причинения вреда личным действием) непосредственно не зависит от субъективного отношения лица, ответственного за причиненный вред, а сам вред наступает чаще и в большем объеме, чем при обычных видах деятельности...» Звеков В.П. Обязательства вследствие причинения вреда. [Текст] М., Волтерс Клувер. 2007. - С. 58. Следовательно, можно отметить такие особенности вреда, причиненного источником повышенной опасности как а) низкая степень обусловленности вреда поведением (субъективным отношением) владельца источника повышенной опасности, и б) повышенный размер вреда, больший, чем в других деликтах. Первая особенность вытекает из характера причинного механизма - вред причиняется в результате осуществления деятельности с использованием объектов, которые не могут находиться под полным контролем человека. Вторая - связана с повышенной вредоносностью источников повышенной опасности, а также распространенность их использования, что обусловливает возможность причинения вреда значительному количеству потерпевших.

Кроме имущественного вреда, вызванного умалением нематериальных благ, причиняется и исключительно имущественный (имущественно - материальный) вред. Структура этого вреда (убытков) выражается в значительной доле натурального ущерба (порча, уничтожение имущества), а также затрат на восстановление (ремонт) имущества. В литературе можно встретить достаточно подробные описания возможных форм такого вреда, а также способов определения его размера. Что касается «бесполезных» расходов, то данному деликту они, как правило, не свойственны, хотя и не исключены. К примеру, они могут выражаться в расходах, связанных с оплатой проезда в транспортном средстве, попавшем в аварию, а также затратах на продолжение поездки на другом транспорте после аварии.

Целесообразно также остановится на вопросе о причинении источником повышенной опасности морального вреда. Моральный вред может выражаться в двух формах - физическом или нравственном страдании (ст. 151 ГК). Оба вида страданий могут иметь место как одновременно, так и по отдельности, причем иногда возникновение морального вреда в одной форме обусловливает моральный вред в другой форме Пешкова О.А. Компенсация морального вреда. Защита и ответственность при причинении вреда нематериальным благам и неимущественным правам. [Текст] М., Юрайт, 2006. - С. 109-110.^. Моральный вред, причиненный источником повышенной опасности, чаще всего характеризуется физическими страданиями, так как в результате действия источника часто нарушается физическая целостность окружающих его граждан. Однако в последующем у потерпевшего возможно также возникновение психических переживаний (например, из-за неизгладимого обезображения лица).

Одной из причин возникновения подобных страданий закон (ч. 2 ст. 1100 ГК) называет вред, причиненный жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности, при этом компенсация такого морального вреда осуществляется независимо от вины владельца источника повышенной опасности.

Как уже отмечалось, под «вредом, причиненным жизни гражданина», закон понимает убытки нетрудоспособных иждивенцев, возникшие вследствие гибели кормильца (ст. 1089 ГК), а под «вредом, причиненным здоровью» подразумеваются убытки, возникшие у гражданина в результате повреждения его здоровья (ст. 1085 ГК). По-видимому, нет оснований считать, что в ст. 1100 ГК законодатель использует указанные термины в каких-либо иных смыслах. Ведь если под «вредом, причиненным здоровью», понимать «любые негативные изменения в телесной сфере человека» Сергеев А.П., Толстой Ю.К. Гражданское право. [Текст] М., Проспект. 2007. - С.164, то действие указанной нормы (ч. 1, 2 ст. 1100 ГК) распространится на случаи причинения источником повышенной опасности всевозможных незначительных (легких) повреждений здоровья (кровоподтеков, ссадин, царапин и т. п.), обычно не вызывающих убытков. Между тем моральный вред, возникающий от таких случаев причинения незначительных телесных повреждений, по сути, не отличается от страданий, обусловленных самой ситуацией (от физических - боли, испуга вызванных, например, автомобильной аварией). Следует также заметить, что последние виды страданий, безусловно, должны влечь уплату денежной компенсации, так как они вызваны нарушением личных неимущественных прав (на физическое и психическое здоровье (благополучие)).

Так, Я. обратилась в суд с иском к Д. и просила взыскать с ответчика сумму затрат на лечение, на приобретение лекарств и на дополнительное питание, расходов на санаторно-курортное лечение, материальный ущерб, причиненный повреждением одежды, и компенсацию морального вреда, ссылаясь на то, что 19 мая 2008 года на Я. был совершен наезд автомашины марки «Тойота-Камри», государственный номер Е649АН63, принадлежавшей Д., в результате чего Я. получила тяжкие телесные повреждения и вынуждена была пройти длительный курс лечения.

Решением Коминтерновского районного суда г. Воронежа от 16 октября 2008 года исковые требования Я. удовлетворены частично, в ее пользу с ответчика взыскана сумма материального ущерба в размере 28698 руб. 07 коп. и сумма возмещения морального вреда в размере 8000 руб.

В кассационном порядке данное дело не рассматривалось. Постановлением президиума Самарского областного суда от 15 января 2009 года состоявшееся по делу решение изменено, размер компенсации морального вреда снижен до 2000 руб.

В надзорной жалобе Я. просит определение президиума Воронежского областного суда от 15 января 2009 года отменить, оставив в силе решение Коминтерновского районного суда г. Самара от 16 октября 2008 года.

Определением судьи Верховного Суда РФ от 14 декабря 2008 года дело было истребовано в Верховный Суд РФ и определением от 31 мая 2009 года передано для рассмотрения по существу в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ приходит к следующему.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения состоявшихся судебных постановлений в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права.

В соответствии с п. 2 ст. 1083 ГК РФ при грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

Согласно п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Снижая размер суммы возмещения морального вреда, взысканного в пользу Я., президиум указал, что суд первой инстанции не учел то обстоятельство, что причиной дорожно-транспортного происшествия явилась неосторожность самой Я., которая переходила проезжую часть дороги, не убедившись в безопасности дорожного движения, в связи с чем, по мнению президиума, суду первой инстанции необходимо было применить статью 1083 ГК РФ при решении вопроса о размере компенсации морального вреда.

Между тем такой вывод президиума основан на неправильном применении и толковании норм материального права.

В соответствии со статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.

Признавая необходимость снижения компенсации морального вреда в соответствии с п. 2 ст. 1083 Кодекса президиум областного суда указал на наличие в действиях Я. неосторожности, однако указанная норма предусматривает возможность уменьшения размера возмещения только в случае грубой неосторожности, которая в действиях Я. отсутствует и не нашла своего подтверждения в материалах дела. Следовательно, размер компенсации морального вреда был снижен президиумом неправомерно Определение Верховного Суда РФ от 15.05.2009 № 14-В09-18 [Текст] // Бюллетень Верховного Суда РФ.- 2009. - № 6. - С.34.^.

В литературе, правда, встречается мнение, согласно которому психическое благополучие не является самостоятельным нематериальным благом (объектом неимущественного права). Так, по мнению В. Пономарь, «умаление психического благополучия личности, в отличие от умаления других видов благ, всегда вторично, так как оно является последствием причинения вреда другим благам, как неимущественным, так и имущественным» Пономарь В. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда [Текст] // Российская юстиция. - 2008. - № 12. - С. 33. Такой подход чреват, на наш взгляд, сужением круга случаев компенсации морального вреда. Мы должны признать право пострадавшего на компенсацию морального вреда, даже если не можем точно определить конкретное нематериальное благо (из указанных в ст. 150 ГК), которому был нанесен ущерб. Если некто послал ложную телеграмму о смерти близкого родственника адресата, то возникновение психических страданий у последнего более чем вероятны. Нет сомнений, что эти страдания вызваны правонарушением.

Иногда моральный вред проявляется в нравственных страданиях родных и близких гражданина, погибшего от действия источника повышенной опасности. Такие потерпевшие могут совсем не пострадать физически, а также не быть нетрудоспособными иждивенцами погибшего, т.е. страдания в таком случае возникают не у тех граждан, о которых идет речь в ст. 1100 ГК. Однако и такой моральный вред подлежит, на наш взгляд, компенсации, так как вызван посягательством на психическое благополучие личности. Иное решение было бы нелогичным. Действительно, чем подобные страдания лиц, не являющихся иждивенцами погибшего, отличаются от страданий иждивенцев? Тем более, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда (п. 3 ст. 1099 ГК), в том числе убытков, возникших вследствие гибели кормильца.

Итак, мы назвали минимум три случая причинения морального вреда источником повышенной опасности, не подпадающие под действие ст. 1100 ГК, из чего следует, что компенсация морального вреда, причиненного источником повышенной опасности возможна также и на началах вины. Это свидетельствует, на наш взгляд, о несовершенстве редакции ч. 2 ст. 1100 ГК, так как дифференциация оснований ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности следующая из нее, представляется искусственной и противоречащей смыслу ст. 1079 ГК.

В цивилистической литературе придается большое значение противоправности, в частности, как условию ответственности за причинение вреда. При этом, несмотря на кажущуюся очевидность содержания этого понятия, нельзя сказать, чтобы в его трактовке существовало единство взглядов.

В литературе высказывалось мнение о бесполезности выделения противоправности в качестве самостоятельного условия ответственности за причинение вреда. Так, С.К. Шишкин считает, что «действия, причиняющие вред, можно разделить на три группы: а) запрещенные законом (противоправные, неправомерные); б) действия, на причинение вреда которыми закон дает разрешение, «управомочивает»; в) не запрещенные и не разрешенные действия, которые закон не запрещает, но и не разрешает (не «управомочивает») причинять ими вред» Шишкин С.К. Ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих. [Текст] М., Ось-89. 2009. - С. 43. При этом он замечает, что существование действий третьего вида (так называемых «юридически безразличных» действий) признается даже теми авторами, которые разделяют господствующее мнение о противоправности как необходимом общем условии ответственности за причинение вреда. Однако гражданский закон (см. абз. 1 п. 3 ст. 1064 ГК) под «правомерными действиями» подразумевает только второй вид действий, а, следовательно, «правомерность» понимается им в узком смысле, как «управомоченность» на причинение вреда. Так как такая «правомерность» не может быть противопоставлена «противоправности» (ведь существует еще и третий вид действий - «юридически безразличные»), толкование указанной нормы способом «от противного» противоречит логике. Гражданско-правовая ответственность возлагается не только вследствие «противоправного» причинения вреда, но и в результате причинения «правомерного» (в случаях, установленных законом), в связи, с чем А.Н. Павлухиным делается вывод о том, что противоправность не принадлежит к числу общих условий деликтной ответственности. Тем более, что вина, по его мнению, может вполне заменить противоправность, так как «виновное причинение вреда уже само по себе есть противоправное (неправомерное) действие» Павлухин А.Н. Общественно-опасное поведение и его противоправность. [Текст] М., Инфра-М. 2007. - С. 46.

Мы не можем согласиться с приведенным выше делением действий делинквента, так как считаем, что всякие действия, причиняющие вред, являются противоправными. Однако именно потому, что мы расцениваем любое причинение вреда в качестве противоправного акта, нам представляется возможным присоединится к основному выводу С.К. Шишкина. Если всякое поведение, причиняющее вред, является противоправным, то тогда вряд ли стоит говорить о противоправности как об условии ответственности за причинение вреда, наличие которого нужно устанавливать.

Не вызывает сомнений, что причинная связь является наиболее важным условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Правильное выявление причин возникшего вреда позволяет установить круг ответственных лиц, а также способствует определению иных границ ответственности (например, по объему - путем отграничения прямых убытков от косвенных).

По замечанию Н.Д. Эриашвили, А.Н. Павлухина и П.Н. Нестерова при применении норм ст. 1079 ГК «сначала следует установить, что вред непосредственно причинен действием источника повышенной опасности, т. е. установить естественную причинную связь между действием повышенно опасных свойств материального объекта и возникшим вредом. Установление этой связи позволяет выявить ответственное лицо - владельца источника повышенной опасности - и решить вопрос о юридически значимой причинной связи между его деятельностью по эксплуатации источника повышенной опасности и вредом» Эриашвили Н.Д., Павлухин А.Н., Нестеров П.Н. Общественно-опасное поведение и его уголовная противоправность. [Текст] М., Юнити Закон и право. 2007. - С. 160-161. Несколько иначе описывает причинный ряд А.А. Тебряев, предлагая различать «два таких звена причинной связи: 1) связь между поведением владельца источника повышенной опасности и функционированием данного источника; 2) связь между явлениями функционирования источника повышенной опасности и наступившим вредом» Тебряев А.А. О понятии источника повышенной опасности. [Текст] // Юрист. - 2009. - № 3. - С.15.

Как уже отмечалось, в ряде случаев вина делинквента выступает условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Взгляд на вину как условие ответственности обусловливает характер ее исследования. Грань между виной и случаем - субъективная граница ответственности - связана с проблемой признаков (критериев их определения) неосторожности, ибо случай есть отсутствие этих признаков. Поэтому представляется закономерным, что в литературе уделяется большое внимание пределам должного предвидения. Основным видом гражданских правонарушений, влекущих за собой обязанность возмещения вреда, являются правонарушения, совершенные по неосторожности» Коновалов С.А. Значение состава гражданского правонарушения [Текст] // Российская юстиция. - 2008. - №12. - С. 25^.