Феномен вины в свете основных законов диалектики

Согласно основным положениям рассматриваемого диалектического закона, «в заключительной фазе познавательного процесса изучаемый объект восстанавливается в его исходной целостности и конкретности путем воссоединения его частей, на которые он был разложен в ходе предшествующего анализа. Тем самым осуществляется второе отрицание, или отрицание отрицания, возвращающее процесс познания к своему исходному пункту». Гегель называл это второе отрицание конкретным, абсолютным, так как благодаря ему восстанавливается абсолютная реальность, соотношение с собой, достигается истина, ибо только на этой ступени развития понятие осознается как единство противоположностей, находящихся не в состоянии покоя, а в движении и деятельности.

Воссоединив внутреннее сознательно-волевое отношение лица, нарушившего уголовно-правовой запрет, к совершаемому им деянию и негативную оценку обществом его реального или потенциального психического отношения, можно получить понятие вины как «абсолютной реальности»: вина - это упречное сознательно-волевое или должное (презюмируемое государством) отношение лица к совершаемому им нарушению уголовно-правового запрета. Данное понятие, помимо психического отношения лица к совершаемому им преступлению, в качестве неотъемлемой содержательной составляющей включает отношение общества к поведению правонарушителя, а это, в свою очередь, означает, что при помощи эвристической функции закона отрицания отрицания наше знание о вине, как о социально-правовом явлении, стало более полным и более адекватным требованиям современной правоприменительной практики.

Методологическая роль закона отрицания отрицания проявляется и в его экспликативной (объяснительной) функции. Объяснение как мыслительная операция отличается от познания тем, что имеет дело с готовыми знаниями, а не с процессом их получения. По самой своей сути оно направлено не столько на увеличение объема и информационного содержания знания, сколько на более глубокое его понимание. Согласен с мнением тех ученых, которые считают, что подведение полученного ранее какого-либо конкретного знания под законы диалектики повышает статус этого знания, увеличивает меру его всеобщности и необходимости.

Вряд ли глубина наших знаний о вине увеличится, если последовательно изобразить невиновное причинение вреда, затем презюмируемое и, наконец, различные варианты сознательно-волевого отношения лица к совершаемому им деянию как развитие через отрицание отрицания. Бесполезность такой операции совершенно очевидна. Дело будет обстоять совсем иначе, если рассматривать виновное отношение лица к совершаемому им деянию как отрицание сложившихся в обществе и закрепленных в уголовном законе правил поведения, а отношение общества к реальному или потенциальному психическому отношению преступника, выражающееся в виде упрека, как отрицание отрицания. Ни у кого не вызовут сомнения утверждения, что наемный убийца, подготавливая и совершая убийство, отрицает права на жизнь своих жертв, что грабитель в ходе совершения своего деяния отрицает не только права собственников на имущество, но и их права на личную неприкосновенность и здоровье, что хулиган отрицает права граждан на надлежащий порядок в общественных местах и т.д. Общество, в свою очередь, не может мириться с таким негативным отношением к охраняемым уголовным законом ценностям, тем самым осуществляя второе отрицание.

В философии превращение деятельности человека и ее результатов во враждебную силу, влекущую утрату системой социальных отношений ее первоначального единства и целостности, именуют отчуждением, а ликвидацию этого состояния - как снятие отчуждения. Подведение виновного поведение под категорию отчуждение позволяет применить к его анализу общефилософские принципы, в которых суммирована вся система человеческих знаний и представлений о форме осуществления объективного процесса развития и движения. В частности, с позиции философии, «...в процессах снятия удерживается и синтезируется положительное из отрицаемого, в результате чего в качественных изменениях возникает направленность: поступательное движение от старого к новому, происходит обогащение развития, переход к более высшим формам...», что, на мой взгляд, полностью применимо к виновному вменению.

Если рассматривать данную проблему с точки зрения теории развития, то необходимо отметить следующее. Во-первых, лицо, виновно совершающее преступное деяние, отрицает требования уголовного законодательства, призванные служить в том числе и гармоничному развитию общества. Его поведение таким образом препятствует прогрессу социума, то есть является регрессивным. Однако развитие, по мнению философов, есть интегральный процесс, то есть движение от низшего к высшему, включающее в себя подчиненный ему регресс. Развитие - это прогресс, опосредованный регрессом. Поэтому разделяю позицию А.И. Марцева, который считает, что индивидуальные отрицания действующих в обществе правил поведения не противоречат самой идее развития, а, наоборот, предполагают их возможность и закономерность, так как «для определенного количества людей процесс развития состоит (и, видимо, должен состоять) в прохождении этапа отрицания общественных установлений, выраженных в форме закона».

Во-вторых, поскольку в вине как социально-правовом явлении первым отрицанием выступает негативное отношение лица к охраняемым уголовным законом ценностям, а вторым отрицанием, соответственно, отношение общества к совершенному лицом деянию, следовательно, сознательно-волевое или презюмируемое отношение лица к нарушению им уголовно-правового запрета нужно рассматривать в качестве первого, начального этапа развития личности правонарушителя. Не смотря на всю парадоксальность этой формулировки, оказать на личность преступника воспитательное воздействие, заложенное в предъявлении обществом упрека (с последующим привлечением к уголовной ответственности и назначением наказания) возможно лишь после установления и соответствующей фиксации его личного отношения к совершаемому деянию (в соответствии со ст.5 УК РФ). Данное положение лишний раз подчеркивает то, что оба отношения (и правонарушителя, и общества), из которых состоит вина лица, совершившего преступление, находятся в диалектическом единстве и являются двумя полюсами единого социально-правового явления.

Методологическая функция закона отрицания отрицания проявляется также в его способности служить основой для прогнозирования. Речь идет не только о предвидении будущего, но и о предсказании того, что уже существует, но еще не открыто, а также об описании будущего поведения исследуемого объекта при изменении условий его существования. По мнению В.А. Глядкова, «закон образует теоретическую форму знания, и в этом своем качестве он становится основой движения познания по объекту: вглубь - от наблюдаемых элементов структуры к ненаблюдаемым, в будущее - от ныне существующих форм бытия к тем, которые он примет в процессе развития». М.И. Конкин вполне обоснованно считает, что «основным содержанием отрицания, с точки зрения материалистической диалектики, являются два взаимосвязанных и взаимообусловленных момента -уничтожение, отмирание старого, отжившего и не отвечающего изменившимся условиям, и в то же время сохранение нового, положительного, соответствующего изменившимся условиям».

Применительно к рассматриваемому в настоящем исследовании учению о вине в уголовном праве фундаментальной основой появления новых знаний о субъективных основаниях уголовной ответственности лица, совершившего преступление, послужил критический анализ имеющихся в уголовно-правовой доктрине теорий виновного вменения (психологической, оценочной и теории опасного состояния), отдельных точек зрения и различных научных и практических подходов к решению данной проблемы. Лишь изучив накопленный отечественными и зарубежными учеными и практиками опыт борьбы с нарушениями правил поведения в социуме и преломив его через накопленные другими отраслями науки (философии, психологии и теории права) знания о субъективном и презюмируемом, а также через насущные потребности правоприменительной практики, стало возможным сформулировать собственное видение понятия, сущности, содержания и форм вины в уголовном праве.

Рассматривая отрицание как движение мысли, еще Гегель смог уловить положительный момент в процессе диалектического отрицания: «Отрицательное равным образом и положительно или, иначе говоря, противоречащее себе не переходит в нуль, в абстрактное ничто, а по существу лишь в отрицание своего особенного содержания... Так как то, что получается в качестве результата, отрицание, есть определенное отрицание, то оно имеет некоторое содержание. Оно новое понятие, но более высокое, более богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но содержит больше, чем только его, и есть единство его и его противоположности».

С позиций прогностической функции диалектического отрицания, которая подразумевает преемственность в развитии, относящуюся как к элементам развивающегося объекта, так и к его определяющим тенденциям, получение новой концепции виновного вменения во многом связано с использованием выявленного в ходе критического анализа существовавших ранее научных теорий положительного и применимого к современным российским реалиям информационного материала. В частности, из психологической теории вины заимствованы знания о реальном или потенциальном сознательно-волевом отношении лица, совершающего преступление, к тому, что он совершает. Однако отвергнут вывод о сведении всей вины лица, совершившего преступление, к психическому (сознательно-волевому) отношению его к совершаемому деянию и наступившим последствиям.

Из оценочной теории вычленена следующая обязательная составляющая виновного поведения - отношение общества к нарушению лицом уголовно-правового запрета. Однако не получила своего развития идея о наличии только объективного вменения (вменение, как было определено выше, при умысле может быть субъективно-объективным, при неосторожности - объективно-субъективным).

Из теории опасного состояния «взята на вооружение» приоритетность в признании деяния виновным именно отношения общества к совершаемому лицом нарушению правовых предписаний. В свою очередь, отвергнута содержащаяся в данной концепции отрицательная оценка личности виновного.

Таким образом, собственная концепция виновного вменения в уголовном праве, рассматриваемая с позиций закона отрицания отрицания, в определенной степени представляет собой преодоление трагического по своей сути отрыва различных существовавших ранее теорий от правоприменительной практики с сохранением всего положительного и не утратившего своей актуальности теоретического материала, с добавлением к нему достижений других отраслей знаний и с предложением реальных путей повышения эффективности уголовно-правового воздействия на преступность.