Уголовно-правовая характеристика разбоя в Российском уголовном законодательстве

А.В. Наумов считает, что объективная сторона разбоя характеризуется действием - нападением с применением насилия, опасного для жизни или здоровья Наумов А.В. Указ. соч. - С. 367. (такое действие можно отнести и к характеристике способа совершения этого преступления, и, следовательно, указанный признак его объективной стороны можно назвать действием-способом). А П. Агапов утверждает, что "далеко не всегда и не всякое насилие имеет форму нападения. Нападение включает в себя главной составной частью применение или возможность применения насилия... Нападение является одной из форм применения физического насилия. Существуют и иные формы, в частности тайное, обманное или с использованием доверия потерпевшего причинение ему физического вреда" Агапов П. Указ. соч. - С. 5..

Обе точки зрения нельзя признать обоснованными, поскольку они носят, к сожалению, предположительный либо эпигонский характер и покоятся исключительно на догматическом анализе состава разбоя. Ключом для познания уголовно-правового содержания этих признаков состава разбоя может служить только научный подход, каковым является учение о стадиях осуществления преступного намерения, основные положения которого должны соответствовать действительности.

Более того, в последние годы в юридической литературе появились публикации, содержащие предложения, направленные на еще большее "упрощение" конструкции состава разбоя. Так, А.И. Марцев, В.В. Векленко пришли к выводу, что "объективная сторона данного состава преступления (разбоя) выходит за рамки нападения, но всегда связана с применением насилия к потерпевшему при завладении имуществом... Поскольку разбой смыкается с применением насилия, момент его окончания следует связывать... с моментом применения физического либо психического насилия". Они предлагают сформулировать состав разбоя так: "Завладение чужим имуществом с насилием или угрозой применения насилия" Марцев А.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за разбой / А.И. Марцев, В.В. Векленко // Рос. юрид. журнал. - 1994. - № 2. - С. 34 - 35..

Р.Д. Шарапов, А.И. Бойцов, О.В. Белокуров предлагают исключить из законодательной дефиниции разбоя признак нападения с заменой его указанием исключительно на применение насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозу применения такого насилия в целях хищения чужого имущества. При этом Р.Д. Шарапов поясняет, что "указания на насилие и угрозу его применения будет достаточно для описания насильственных действий в соответствующих составах преступлений... Характерно, что пример реализации подобного решения уже имеется. В ст. 321 УК РФ законодатель отказался от признаков "нападение" и "терроризирование". Теперь дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, выражается в угрозе применения насилия либо в самом насилии. Но еще ранее такая точка зрения нашла поддержку у законодателей бывшей Эстонской ССР. В ст. 141 УК ЭССР объективная сторона разбоя определялась как "применение насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угроза непосредственного применения такого насилия" Шарапов Р.Д. Указ. соч. - С. 84 - 86..

О.В. Белокуров предлагает сформулировать диспозицию ч. 1 ст. 162 УК РФ следующим образом: "Разбой, то есть применение насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения такого насилия в целях завладения чужим имуществом" Белокуров О.В. Международное и национальное уголовное законодательство : проблемы юридической техники / О.В. Белокуров // Материалы III Междунар. науч.-практ. конф., состоявшейся на юрид. фак. МГУ им. М.В. Ломоносова 29-30 мая 2003 г. / Отв. ред. В.С. Комиссаров. - М., 2004. - С. 83.. Аналогичные предложения вносят А. Успенский и А.П. Козлов Успенский А. О недостатках определений некоторых форм хищения в новом УК / А. Успенский // Законность. - 1997. - № 2. - С. 36; Козлов А.П. Учение о стадиях преступления / А.П. Козлов. - СПб., 2002. - С. 151 - 152..

А Н. Иванцова, П. Коробов пошли еще дальше. Первая предлагает сформулировать диспозицию ч. 1 ст. 162 УК РФ так: "Разбой, то есть хищение чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия" Иванцова Н. Указ. ст. - С. 35.; а второй - так: "Разбой, то есть хищение чужого имущества путем нападения, совершенного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия" Коробов П. Разбой как типичная форма хищения / П. Коробов // Уголовное право. - 2006. - № 1. - С. 36.. При этом Н. Иванцова констатирует, что "исключение из состава разбоя признака нападения не является "изобретением велосипеда". Уголовные кодексы некоторых зарубежных государств определяют состав разбоя только по признаку применения насилия или угрозы его применения", ссылаясь при этом на соответствующие нормы УК Швейцарии, УК Голландии. И далее: "В Уголовном кодексе Республики Беларусь 1999 г. основной состав разбоя формулируется как "насилие либо угроза применения насилия с целью непосредственного завладения имуществом" Иванцова Н. Указ. соч. - С. 36..

Некоторые исследователи в качестве дополнительных доводов в подтверждение необходимости законодательных новаций относительно конструкции состава разбоя приводят "невозможность добровольного отказа на стадии исполнения" Козлов А.П. Указ. соч. - С. 151. и неоправданное сужение применительно к разбою возможности использования института добровольного отказа от преступления Коробов П. Указ. соч. - С. 35.. Эти предложения стали следствием следующих причин:

- неразвитости учения о стадиях осуществления преступного намерения;

- известных трудностей доказывания разбоя в судебно-следственной практике;

- пресечения соответствующими органами в большинстве случаев деятельности разбойников после применения ими насилия в отношении потерпевших в целях хищения чужого имущества.

Однако новый подход законодателя к конструированию состава разбоя (ч. 1 ст. 162 УК РФ) и предложения вышеперечисленных авторов не имеют под собой научного обоснования, их нельзя даже признать рациональными, отвечающими требованиям эффективной борьбы с этим опасным преступлением. Как верно отмечает А.И. Бойцов, "по способу совершения разбой - наиболее опасное преступление из числа хищений, ибо изъятие имущества в данном случае осуществляется через насилие над личностью, чреватое причинением вреда ее здоровью либо даже смерти. Это же обстоятельство объясняет и усеченность состава разбоя, коренящуюся в том давнем историческом прошлом, когда запреты, налагаемые с течением времени на набеги дружин (а позднее - шаек лихих людей) и образовавшие понятие разбоя, были направлены в основном на ограждение личности, т.е. носили не столько преимущественный, сколько антинасильственный характер" Бойцов А.И. Указ. соч. - С. 459..

Традиционно в российском уголовном законе при описании состава разбоя использовались термины "нападение" и "насилие". Возможно, это было связано с их общеупотребительным значением в русском языке. Слово "нападение" является отглагольным существительным, производным от глагола "напасть". Напасть - значит, в частности, выступить против кого-нибудь, чего-нибудь с целью разгрома, уничтожения, нанесения ущерба. Следовательно, термин "нападение" означает выступление против кого-нибудь, чего-нибудь с целью разгрома, уничтожения, нанесения ущерба. Термин "насилие" означает, в частности, принудительное воздействие на кого-нибудь, что-нибудь, а признак "соединение нападения с указанным насилием либо угрозой его применения" - скрепить, связать одно с другим Ожегов С.И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 18-е изд., стереотип. - М., 1986. - С. 329 - 330, 334, 646..

Выражение "нападение с целью завладения имуществом, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья лица, подвергшегося нападению, или с угрозой применения такого насилия" означает выступление с целью завладения имуществом, связанное с принудительным воздействием, опасным для жизни или здоровья лица, подвергшегося нападению, либо с угрозой применения такого принудительного воздействия.

Научное обоснование законодательной конструкции состава разбоя и его применения заключается в следующем. Все хищения, независимо от их способа, являются преступлениями, совершаемыми с прямым умыслом. Законодательное конструирование составов хищений и их применение должны быть подчинены основным положениям учения о стадиях осуществления преступного намерения. При условии рассмотрения анализируемого преступного деяния как материального состава преступления хищение чужого имущества путем применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, как и всякого другого хищения, осуществляется в две стадии:

1) умышленное создание условий для исполнения хищения чужого имущества путем применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Умышленное создание условий для исполнения преступления - такая стадия осуществления преступного намерения, в результате которой лицо нападает на объект преступления;

2) исполнение хищения чужого имущества путем применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Исполнение преступления - такая стадия осуществления преступного намерения, в процессе которой лицо совершает посягательство на объект преступления и непосредственно приводит преднамеренное в исполнение. Эта стадия включает в себя не только общественно опасные действия (бездействие), но и причинную связь, наступление общественно опасного последствия. Следовательно, эта стадия состоит их двух фаз: 1) умышленные действия (бездействие), непосредственно направленные на исполнение преступления; 2) непосредственное приведение преднамеренного в исполнение. Именно с момента нападения на намеченный лицом объект, сопряженного с умышленными действиями (бездействием), непосредственно направленными на исполнение преступления, начинается эта стадия осуществления преступного намерения - исполнение преступления.

Вопрос о понятии "нападение" в науке и юридической практике спорный, что объясняется неразвитостью учения о стадиях осуществления преступного намерения. Несомненно, правильный ответ лежит в плоскости этого учения. В контексте предлагаемой мною концепции стадий осуществления преступного намерения понятие "нападение" может быть сформулировано следующим образом. Нападение лица на объект преступления с целью причинения ему общественно опасного вреда - это такая деятельность лица по реализации преступного намерения, при помощи которой должны быть осуществлены умышленные действия (бездействие), непосредственно направленные на исполнение преступления, т.е. это оконченное умышленное создание условий для исполнения преступления.

Как известно, "всякая деятельность включает в себя цель, средство, результат и сам процесс деятельности" Философский энциклопедический словарь. - М., 1983. - С. 151., поэтому диспозиция состава разбоя в УК РСФСР 1960 года означала следующее. Это такая деятельность по реализации преступного намерения, при помощи которой должны быть осуществлены действия (бездействие), непосредственно направленные на применение насилия, опасного для жизни или здоровья, или угрозу применения такого насилия с целью завладения имуществом. Это оконченное умышленное создание условий для осуществления действий (бездействия), непосредственно направленных на применение насилия, опасного для жизни или здоровья, или угрозу применения такого насилия с целью завладения имуществом.

Непосредственному приведению преднамеренного в исполнение предшествует посягательство на объект преступления. Вопрос об объеме понятия "посягательство" издавна вызывал не менее острые споры. Так, в германской литературе одни ученые отождествляют понятие посягательства с покушением, другие считают понятие покушения более широким, а третьи полагают, что это понятие объемлет и приготовительные действия, непосредственно примыкающие к покушению Уголовное уложение: Объяснение к проекту редакционной комиссии. - СПб., 1895. - С. 32..

В последнее время высказано множество мнений относительно понимания понятия посягательства на объект преступления Редин М.П. О конструкции составов преступлений, предусмотренных статьями 277, 295, 317 УК РФ / М.П. Редин // Следователь. - 1999. - № 2. - С. 30 - 32. (особенно применительно к посягательству на жизнь работника милиции или народного дружинника, - ст. 191.2 УК РСФСР). Правильным является понимание посягательства как всякой деятельности, при помощи которой преднамеренное должно быть непосредственно приведено в исполнение Уголовное уложение: Объяснение к проекту редакционной комиссии. - С. 31 - 32.. Вопрос о понятии "посягательство", использованном законодателем, в частности, в ст. 37 УК РФ "Необходимая оборона", в науке и юридической практике по-прежнему вызывает большие споры, но правильное его понимание лежит в плоскости учения о стадиях осуществления преступного намерения.

Различие между терминами "нападение" и "посягательство" очевидно Редин М.П. Преступления по степени их завершенности: Монография / М.П. Редин. - М., 2006. - С. 24 - 26., поэтому ошибочным представляется утверждение А.Н. Попова о том, что "разбой с точки зрения конструкции состава преступления признается оконченным в момент посягательства" Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах / А.Н. Попов. - СПб., 2001. - С. 268.. Общее, что объединяет их, - это то, что они звенья одной цепи. Название этой цепи - осуществление преступного намерения, но место нахождения нападения и посягательства различно: вначале совершается нападение, а затем посягательство.

Неточными представляются утверждения В.В. Орехова о том, что "понятие посягательства нельзя полностью отождествлять с понятием нападения. Первое может выражаться не только в нападении, но и в других действиях, не связанных с нападением (например, побег из-под стражи, уничтожение или повреждение имущества, незаконное пересечение границы). Вполне обоснованно Н.Н. Паше-Озерский отмечал, что только весьма условно можно назвать нападением нарушение лицом государственной границы, кражу и многие другие преступления, тогда как необходимая оборона против таких деяний вполне возможна и допустима" Орехов В.В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния / В.В. Орехов. - СПб., 2003. - С. 53.. Эти утверждения обусловлены узким пониманием признака "нападение", которое фактически отождествляет нападение с посягательством.

Доводы А.П. Козлова и П. Коробова, касающиеся невозможности добровольного отказа на стадии исполнения и неоправданного сужения применительно к разбою возможности использования института добровольного отказа от преступления, также нельзя признать основательными. Предотвращение причинения вреда здоровью потерпевшего либо даже смерти является основным обстоятельством, обусловливающим необходимость конструирования состава разбоя по принципу усеченного.

Полагаем также, что в данном случае будет нелишним в сравнительно-правовом аспекте ознакомиться с регламентацией уголовной ответственности за разбойные нападения в зарубежном праве.

Например, в германском уголовном праве в соответствии с § 249 УК разбой считается оконченным преступлением, когда лицо устанавливает беспрепятственное господство над изъятым предметом Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право / А.Э. Жалинский. - М., 2006. - С. 439.. Такой же подход сохранен и в § 280 УК Республики Польша, где ответственность за насильственный грабеж или разбой наступает для тех, кто совершает хищение, применяя при этом насилие или угрожает его немедленным применением Хилюта В.В. Охрана имущественных отношений в Республике Польша // Magazyn Polski. - 2006. - № 3, 4. - S. 41 - 44.. В соответствии с ч. 1 ст. 211 УК Румынии разбой - это кража, совершенная посредством применения насилия либо угроз или путем приведения потерпевшего в бессознательное или беспомощное состояние. Во французском уголовном праве похищение (которое в нашем понимании объемлет кражу, грабеж, разбой Клепицкий И.А. Имущественные преступления (сравнительно-правовой аспект) / И.А. Клепицкий // Законодательство. - 2000. - № 2. - С. 72.) с применением насилия также признается оконченным с момента изъятия вещи.

В английском и американском уголовном праве понятие насильственного разбоя (роббери или ограбление) в основном схожи, и если в США ограбление рассматривается как незаконное завладение имуществом путем устрашения, использования силы или угрозы ее применения Хижняк Д. Понятие грабежей и разбойных нападений в США / Д. Хижняк // Законность. - 2002. - № 4. - С. 55; Уголовное законодательство США [Электронный ресурс] / Под ред. В.Н. Кудрявцева - Электрон. дан. - М.: Справочно-информационный интернет-портал «Закон.Ру», 2007. - Режим доступа: http:// www.crime.vl.ru / 6687_1-15.shtml / свободный. - Загл. с экрана., то в Великобритании "лицо виновно в ограблении, если оно совершает кражу и непосредственно перед этим или во время этого с указанной целью применяет силу к какому-либо лицу либо запугивает его или пытается запугать лицо тем, что к нему будет немедленно применена сила". Однако в обеих странах ограбление считается оконченным с момента завладения имуществом. В случае, когда обвиняемый использует силу для совершения кражи, но не достигает своей цели, такого рода дела рассматриваются как нападение с намерением ограбить Гуревский Р.Н. Имущественные преступления в правовой системе Великобритании [Электронный ресурс] / Под ред. В. В. Лопатина - Электрон. дан. - М.: Справочно-информационный интернет-портал «Закон.Ру», 2007. - Режим доступа: http:// www.zakon.ronl.ru / 6687_1-15.shtml / свободный. - Загл. с экрана..

Более того, вышеназванные страны не являются неким исключением из общего правила, скорее наоборот, разбой (ограбление, роббери, грабеж и т.д.) здесь неотделим от похищения (vol, theft) и в целом является оконченным составом преступления с момента завладения имуществом (вещью) потерпевшего. Эту же идею подтверждают Уголовные кодексы Аргентины (ст. 164), Японии (ст. 236), Австрии (§ 142), Испании (ст. 242), Швейцарии (ст. 140), Италии (ст. 628) и других стран Кочои С.М. Уголовное законодательство России и зарубежных государств о посягательствах на собственность / С.М. Кочои. - М., 2006; Решетников Ф.М. Буржуазное уголовное право - орудие защиты частной собственности / Ф.М. Решетников. - М., 1982.. Усеченный же состав разбоя сохранился в большинстве своем в бывших республиках СССР, где и по настоящее время разбой считается оконченным с момента нападения.

Вместе с тем напомним, что и в дореволюционном уголовном праве разбой как форма похищения признавался материальным составом. Именно к середине XIX в. российский законодатель изменил свои представления об общественной опасности разбоя (в разное время это были наход, наезд, грабеж Вьюнов В.М. Становление состава разбоя в российском уголовном праве / В.М. Вьюнов // Сибирский юридический вестник. - 2002. - № 3. - С. 164-165.) и стал его рассматривать как посягательство не на личность, а на имущество. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., а также Уголовное уложение 1903 г. признавали разбой оконченным преступлением с момента утраты владения потерпевшим и переходом имущества во владение виновного Фойницкий И.Я. Указ. соч. § 74; Елисеев С.А. Преступления против собственности по Уголовному уложению 1903 г. / С. А. Елисеев // Сибирский юридический вестник. - 2001. - № 4. - С. 39-43.. В случае же, если лицо намеревалось завладеть имуществом и прибегало или пыталось прибегнуть к насилию (физическому или психическому), то такого рода деяния рассматривались как наказуемое покушение.

Идея признания разбоя усеченным составом преступления - плод советского законодателя, который рассматривая разбой как агрессивное действие, всегда делал упор на цель хищения имущества, т.е. не на преступный результат, и даже не на процесс, а на намерение. Таким образом, сегодня разбой это особая форма хищения, не соединенная с нарушением права собственности, а лишь преследующая цель хищения чужого имущества. Иначе говоря, при разбое, составе преступления против собственности, преступное деяние считается завершенным не с момента завладения имуществом, а с момента применения насилия к личности потерпевшего. Правомерно ли в данном случае в главе УК РФ о преступлениях против собственности на передний план ставить личность (человека), а не его имущество?

Безусловно, да, но тогда и состав этот (разбой) должен размещаться в иной главе УК РФ, а поскольку такого не происходит, то и научные представления о разбое должны быть подвергнуты ревизии. Признавать же разбой оконченным, когда по сути своей корыстное посягательство еще не завершено, значит игнорировать социальную и психологическую сущность этого преступления, где насилие является элементом мотивации, а не просто средством достижения криминальной цели.

Отсюда прямо вытекает и вторая посылка: законодательное описание состава разбоя не должно иметь принципиальных отличий от характеристики других форм хищения. А раз так, то и момент окончания разбоя должен быть связан с реальной возможностью пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом виновным лицом.

Отнюдь нет, вопрос не только в форме, но и в содержании рассматриваемого явления. Безусловно, вред, причиненный жизни и здоровью потерпевшего, должен служить критерием усиления уголовно-правовой защиты Успенский А. О недостатках определений некоторых форм хищения в новом УК / О. Успенский // Законность. - 1997. - № 2. - С. 35.. Однако сегодняшнее использование в этом качестве момента окончания состава разбоя не столько защищает потерпевшего, сколько порождает проблемы как в теории, так и на практике.

Представляется неэффективной, прежде всего с точки зрения необходимости предотвращения причинения вреда, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, конструкция состава разбоя в УК РФ - нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья (ч. 1 ст. 162). К тому же такая конструкция неосновательна. Нападение не может быть совершено с применением насилия, поскольку последнее является непосредственным приведением преднамеренного в исполнение (наряду с изъятием и обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц). Применению насилия предшествует посягательство, а не нападение, т.е. посягательство в целях хищения чужого имущества может быть сопряжено с применением насилия. Применение насилия, а тем более причинение ущерба личности лежит за пределами юридического момента окончания разбоя Редин М.П. Рецензия на книгу В.А. Владимирова, Ю.И. Ляпунова «Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность» / М.П. Редин // Правоведение. - 1987. - № 5. - С. 111.. В УК РСФСР правильно было зафиксировано: "нападение с целью хищения чужого имущества, соединенное с насилием, опасным для жизни и (правильно "или") здоровья".

Конструкция состава разбоя содержит два несовместимых признака - нападение и применение насилия, поскольку они не тождественны и совершаются разновременно. Такая конструкция абсурдна.

Возможны ли при осуществлении усеченных составов преступлений приготовление и покушение? Исследователи и судебная практика единодушны в том, что приготовление применительно к усеченным составам преступлений возможно.

Ярославским областным судом К. осужден по ч. 1 ст. 30, пунктам "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ. Он признан виновным в том, что совершил приготовление к разбою на Ш. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ в кассационном порядке приговор в части квалификации содеянного К. оставлен без изменения.

Относительно возможности совершения покушения при осуществлении усеченных составов преступлений мнения исследователей разделились: одни считают возможным покушение, в частности, на разбой (по УК РСФСР 1926 и 1960 годов) Гугучия М.Б. Ответственность за разбой по советскому уголовному законодательству / М.Б. Гугучия. - Сухуми, 1958. - С. 47; Тишкевич И.С. Приготовление и покушение по советскому уголовному праву (понятие и наказуемость) / И.С. Тишкевич. - М., 1958. - С. 207 - 208; Кригер Г.А. Указ. соч. - С. 22; Гаухман Л.Д. Указ. соч. - С. 106 - 107., другие (к ним относится и автор этих строк) - нет Панько К.А. Добровольный отказ от преступления по советскому уголовному праву / К.А. Панько. - Воронеж, 1975. - С. 93 - 94. (в силу особенностей его законодательной конструкции). Н.Д. Дурманов считал "невозможным оконченное покушение на разбой, поскольку момент нападения на человека с целью завладения имуществом путем применения насилия или угрозы насилия уже образует состав оконченного преступления" Дурманов Н.Д. Указ. соч. - С. 149.. В материалах судебно-следственной практики отсутствуют случаи квалификации покушений на разбой (по УК РСФСР 1926 и 1960 годов).

А.П. Козлов полагает, что "при существующем (ч. 1 ст. 162 УК РФ.) окончании разбоя в целом невозможно покушение" Козлов А.П. Указ. соч. - С. 151.. А.И. Рарог отмечает: "Покушение на разбой, как правило, невозможно: до начала нападения речь может идти только о приготовлении, а с первого акта нападения разбой является оконченным преступлением (усеченный состав преступления)" Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой / Под ред. С.И. Никулина. - М., 2000. - С. 482.. А.В. Корнеева поддерживает А.И. Рарога и верно утверждает, что при совершении такого преступления с усеченным составом, как разбой, когда само действие составляет оконченный состав преступления, покушение невозможно Корнеева А.В. Теоретические вопросы квалификации преступлений: Учеб. пособие / А.В. Корнеева / Под ред. А.И. Рарога. - М., 2006. - С. 103..

А.И. Ситникова высказала мнение, что возможно выделение покушения на разбой, поскольку нападение и насилие (правильно - нападение и насилие, применение насилия) не тождественные понятия, следовательно, при разбое вероятно нападение без насилия (правильно - при разбое нападение соединено с насилием, но совершается без применения насилия), что и следует считать покушением на разбой Ситникова А.И. Оконченное и неоконченное хищение при трансформации умысла и видоизменении способа / А.И. Ситникова // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. - М., 2005. - С. 194 - 197.. Действительно, мнение А.И. Ситниковой подтверждается судебной практикой, так как абсурдная конструкция состава разбоя такую точку зрения провоцирует.

По приговору Брянского областного суда П. осужден, в частности, по ч. 3 ст. 30, пунктам "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ. По этому же делу осуждены М., Д., З. и др. П. признан виновным в покушении на разбой, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия.

М., осужденный по этому же делу за разбойное нападение, совершенное в составе организованной и руководимой им банды, а также за другие преступления, подыскивая очередной объект для нападения, узнал от знакомого П. о С., который, занимаясь продажей валюты, постоянно имел дома крупные суммы денег. М. предложил П., а также Д. и З., присутствовавшим при разговоре, один из которых являлся участником банды, совершить нападение на квартиру С., на что те, в том числе П., согласились.

По разработанному плану преступления П. указал квартиру С. и остался внизу у подъезда для наблюдения за обстановкой. Д. позвонил в квартиру и с целью проникновения в нее попросил С. обменять доллары США. Последний, открывая замки, в дверной глазок увидел, что один из преступников надевает маску, и не открыл дверь, стал кричать, что вызовет милицию. Испугавшись, соучастники убежали.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. По протесту первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ Президиум Верховного Суда РФ приговор и определение в отношении П. изменил: его действия переквалифицированы с ч. 3 ст. 30, пунктов "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, пункты "а", "в", "г" ч. 2 ст. 162. При этом Президиум в Постановлении указал следующее. Суд, установив в приговоре факт соучастия П. в покушении на разбой, вместе с тем не конкретизировал вид соучастия. Между тем из дела видно, что П. не участвовал в совершении действий, составляющих объективную сторону преступления, а лишь указал объект нападения и исполнял роль наблюдателя за окружающей обстановкой во время совершения преступления непосредственными исполнителями.

Однако Е.В. Благов не соглашается с квалификацией этих действий как покушение на разбой. Он отмечает: "Попытка совершить разбойное нападение (попытка ли?), закончившаяся всего лишь звонком в дверь квартиры потерпевшего, который, заметив в глазок, как один из преступников надевает маску, дверь не открыл и стал кричать о вызове милиции, а соучастники, испугавшись, убежали, квалифицирована со ссылкой на ч. 3 ст. 30 УК РФ... При приведенных обстоятельствах содеянное за пределы приготовления к разбою не выходит, так как... прибытие на место совершения преступления означает не более чем создание одного из условий для совершения преступления" Благов Е.В. Применение уголовного права (теория и практика) / Е.В. Благов. - СПб., 2004. - С. 189..

Таким образом, разбой есть нападение в целях хищения чужого имущества, соединенное с насилием, опасным для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Аналогичное содержание термин "нападение" должен иметь не только в ч. 1 ст. 162 УК РФ, но и в других составах преступлений Особенной части. Кроме статей 162, 209, это статьи 227 и 360. Ошибочным представляется отнесение И.В. Золотаревым и В.С. Прохоровым нападения к способу совершения преступления в составе пиратства (ст. 227) Золотарев И.В. Глава 10. Объективная сторона преступления / И.В. Золотарев, В.С. Прохоров // Уголовное право России: Общая часть: Учеб. / Под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. - СПб., 2006. - С. 439.. Конструкция состава пиратства должна быть аналогична конструкции состава разбоя.

В качестве вывода по второму параграфу следует отметить, что представляется неэффективной, прежде всего с точки зрения необходимости предотвращения причинения вреда, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, конструкция состава разбоя в УК РФ - нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья (ч. 1 ст. 162). К тому же такая конструкция неосновательна. Нападение не может быть совершено с применением насилия, поскольку последнее является непосредственным приведением преднамеренного в исполнение (наряду с изъятием и обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц). Применению насилия предшествует посягательство, а не нападение, т.е. посягательство в целях хищения чужого имущества может быть сопряжено с применением насилия. Применение насилия, а тем более причинение ущерба личности лежит за пределами юридического момента окончания разбоя. В УК РСФСР правильно было зафиксировано: "нападение с целью хищения чужого имущества, соединенное с насилием, опасным для жизни и (правильно "или") здоровья".

Конструкция состава разбоя содержит два несовместимых признака - нападение и применение насилия, поскольку они не тождественны и совершаются разновременно. Такая конструкция абсурдна.

1.4 Субъект разбоя

Субъектом разбоя может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее 14 лет.

Основная масса разбойных нападений приходится на молодежную возрастную группу. Причем до половины разбоев в основном совершают молодые лица в возрасте от 18 до 24 лет. Этот показатель варьируется в пределах от 43 до 49%.

Стоит обратить внимание на высокий удельный вес среди лиц, совершивших разбои в возрастной группе от 14 до 17 лет. Отмечается устойчивая тенденция роста удельного веса лиц этой возрастной группы, совершающих разбойные нападения.

Лица в возрасте 30 лет и выше разбойные нападения совершают значительно реже молодежной возрастной группы. Средний удельный вес этих лиц за анализируемый период составил всего 12,4%.

Лицам, совершающим насильственные преступления, и в частности разбойные нападения, свойствен низкий уровень образования. Данное утверждение нашло свое убедительное доказательство в ходе исследования лиц, совершивших разбои в Новосибирской области. Полученные сведения говорят о низком образовательном уровне лиц, совершающих разбойные нападения. Подавляющее число лиц, совершающих разбойные нападения, имели неполное среднее либо только среднее образование. Число лиц, которые обучались в высших образовательных учреждениях и совершили разбои, в среднем колебалось от 0,3 до 1,6%. Количество иных учащихся, совершивших разбойные нападения, в среднем не превышало 11,5%.

Анализируя социальное положение лиц, совершивших разбойные нападения, можно констатировать, что по-прежнему их основную группу составляют неблагополучные в социальном плане лица, не имеющие постоянного источника дохода. Их удельный вес в общей структуре лиц, совершивших разбойные нападения, в среднем варьируется от 71 до 79%, что говорит об абсолютном доминировании. При этом число безработных - участников разбоев колеблется в пределах от 0,5 до 3,4%. Такие незначительные показатели участия этой категории лиц в совершении данных преступлений в большей степени связаны с особенностями законодательства по определению статуса "безработный".

Как показывает практика, отсутствие постоянного источника заработка и дохода нередко толкает граждан на совершение преступных деяний различной направленности. После отбытия наказания указанные лица не становятся на путь исправления, а продолжают свою противоправную деятельность и совершают более тяжкие преступления Прохорова М.И. Предупреждение грабежей и разбоев : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / М.И. Прохорова. - М., 2006. - С. 7 - 8.. Результаты исследований говорят об определенно высоком уровне рецидива среди лиц, совершающих разбойные нападения. Удельный вес лиц, ранее судимых за совершение различных преступлений, варьируется в пределах от 51 до 63%. Вместе с тем средний удельный вес ранее судимых за совершение разбоев относительно небольшой и не превышает 7-8%. Групповой характер значительно повышает общественную опасность грабежей и разбоев, отягчает последствия их совершения, способствует распространению этих преступлений не только среди взрослых преступников, но и среди несовершеннолетних Статистический сборник МВД РФ «Преступность и правонарушения». 2001-2007 гг. - М., 2008. - С. 91, 98..

Принимая во внимание личностные свойства и качества социально-демографического и социально-ролевого характера, можно сформулировать криминологический портрет лица, совершающего разбойные нападения в Новосибирской области:

- подавляющее число лиц, совершивших разбойные нападения, являются лицами мужского пола;

- основную массу разбоев совершают лица в возрасте до 30 лет. Причем более половины разбойных нападений приходится на возрастную группу от 18 до 24 лет;

- значительную долю лиц, совершающих разбойные нападения, составляют граждане с неполным средним и средним образованием;

- граждане без постоянного источника дохода занимают доминирующее положение в общей структуре лиц, совершающих разбойные нападения;

- среди преступных элементов, совершивших разбои, превалируют лица, ранее судимые за различные преступления.

1.5 Субъективная сторона разбоя

Хищения, совершаемые с применением насилия, представляют собой разновидность сложносоставных преступлений учтенной совокупности, именуемые также "двуобъектными насильственными преступлениями". Посягательство на дополнительный объект, которым выступает здоровье, телесная неприкосновенность личности, является в данном случае необходимым этапом, "средством" причинения вреда основному объекту.

Принцип субъективного вменения, закрепленный в ст. 5 УК, устанавливает, что "лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина". Вина - это необходимое условие юридической ответственности. Какой бы вред здоровью ни причинялся в процессе совершения насильственных хищений, он не может быть вменен лицу в вину без установления виновного причинения указанных последствий. Без установления вины не могут вменяться и оценочные признаки "насилие", "насилие, не опасное для жизни или здоровья" и "насилие, опасное для жизни или здоровья".

Указанные особенности составных преступлений вызывают необходимость раскрывать содержание вины в них не в двух, а в трех аспектах: а) в отношении завладения чужим имуществом; б) в отношении физического принуждения (насилия); в) в отношении вреда здоровью. Если вопрос психического отношения лица к первому аспекту достаточно изучен и признается, что завладение чужим имуществом совершается только с прямым умыслом, то вопрос вины лица в отношении физического принуждения и последствий от него однозначно не решен.

Преступления с формальным составом могут быть совершены только с прямым умыслом. Физическое принуждение (насилие) как способ завладения чужим имуществом непосредственно связано с выбором лица, совершающего насильственное хищение. Оно не только желает использовать выбранный им способ действия в целях совершения хищения, а также осознает то, что избранный им способ действия является опасным либо не представляет такой опасности ("насилие, не опасное для жизни или здоровья"), а равно и то, к каким последствиям его действия могут привести.

В вопросе виновного отношения субъекта к физическому принуждению принято считать, что в данном случае существует прямой умысел по отношению к применению вида насилия и конкретизированный или неконкретизированный умысел по отношению к последствиям Владимиров В.А. Квалификация похищений личного имущества / В.А. Владимиров. - М.: Юрид. лит., 1974. - С. 122; Кригер Г.Л. Ответственность за разбой / Г.Л. Кригер. - М., 1968. - С. 30; Гаухман Л.Д. Борьба с насильственными посягательствами / Л.Д. Гаухман. - М., 1969. - С. 91; Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве / Р.Д. Шарапов. - СПб., 2001. - С. 243 - 244.. Последствия второго плана (вред здоровью) в формальном составе разбоя и вымогательства, являющиеся содержанием категорий "насилие, опасное для жизни или здоровья" и "насилие", "презюмируются фактом совершения действия (бездействия)" Яни П.С. Сложные вопросы субъективной стороны преступления / П.С. Яни. - СПб. 2004.. Между тем для того, чтобы они стали содержанием категории "насилие", они должны быть исключительно умышленными. В противном случае они не являются средством достижения целей хищения и выходят за рамки сложных составов насильственных хищений. По поводу деяний против личности, охватываемых составом разбоя, в разъяснениях Верховного Суда РФ говорится только об умышленных преступлениях. Причинение вреда здоровью или лишение жизни по неосторожности не соответствует роли физического насилия (принуждения), которую оно выполняет, являясь средством преступления.

Прямой умысел по отношению лица к насилию, не опасному для жизни или здоровья, подразумевает, что лицо не только осознает, что применяет насилие и желает его применить, но и осознает свойства насилия (в данном случае - его опасность для человека). Только объем "неопасного насилия" (насилия, которое по своему характеру не представляет опасности для жизни или здоровья) может быть сознательным выбором лица, совершающего насильственный грабеж. Следовательно, виновный может отделить его от насилия, опасного для жизни или здоровья, или конкретизированного преступления против личности, служащего способом хищения (ст. 115, 117, 112 УК и другие).

Неосторожный вред от "насилия, не опасного для жизни или здоровья", не может быть содержанием "насилия" либо "насилия, опасного для жизни или здоровья". Исключение возможности неосторожного причинения вреда в результате физического принуждения (насилия) означает отрицание возможности неосторожного причинения тяжкого вреда здоровью (ст. 118 УК) или смерти (ст. 109 или ч. 4 ст. 111 УК) в результате указанных действий, а также сам факт существования "насилия, не опасного для жизни или здоровья".

Л.Д. Гаухман считает, что физическое принуждение (насилие), повлекшее последствия для здоровья, "в момент применения не может быть не опасным для здоровья человека" Гаухман Л.Д. Указ. соч. - С. 31, 24.. Из указанных рассуждений вытекает, что неосторожное причинение вреда здоровью в этом случае становится "закономерным" основанием для вменения "насилия, опасного для жизни или здоровья", т.е. разбоя (преступления, которое умыслом лица не охватывалось). Данное положение существенно нарушает озвученный принцип вины.

Опасность для жизни или здоровья - имманентный признак насилия. Если же предположить возможность его неопасной формы (что имеет место в УК РФ), то ее наличие говорит о том, что оно может служить причиной неосторожного вреда здоровью. В судебной практике встречаются дела о разбоях, когда менее опасные насильственные действия влекут за собой более тяжкие последствия именно в силу особых свойств потерпевшего и обстановки совершения разбоя. Очевидно, что бывают ситуации, когда лицо для совершения хищения прибегает к определенному физическому принуждению, например старается исключить причинение вреда здоровью или желает причинения только легкого вреда здоровью и пр., но причиняет вред здоровью, выходящий за рамки его умысла. Чтобы избежать сопротивления потерпевшего и не причинить ему вреда, он может ограничить свободу последнего (запирая его в сторожевой будке и т.п.), применить безвредные, по его мнению, средства подавления или предупреждения сопротивления (например, газовое оружие, электрошокер, снотворное).

Безусловно, один удар, который виновный нанес потерпевшему, подсыпанное им в стакан потерпевшему снотворное, вступившее в реакцию с напитком, в котором используется (что не охватывалось умыслом виновного и не предвиделось им), а также применение виновным слезоточивого газа, электрошокера, т.е. различные виды насилия, которые виновный считал не опасными для жизни и здоровья, могут повлечь наступление неосторожных опасных последствий (вплоть до смерти потерпевшего). Тем не менее, в результате изучения уголовных дел за 2004-2009 гг. о преступлениях, квалифицированных по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ, соответствующей практики Президиума Верховного Суда РФ Обзор судебной практики по ст. 161 УК РФ: [Электронный ресурс] // Гарант-Сервис: [справочно-поисковая система]. 2008. не обнаружено ни одного случая, в котором бы "насилием, не опасным для жизни или здоровья" были причинены тяжкий вред здоровью или смерть по неосторожности. В разъяснениях Верховного Суда РФ говорится о возможности вменения неосторожного причинения смерти только по отношению к разбою П. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».. Не установлено также случаев совокупности грабежа, квалифицированного по ч. 1 ст. 161 УК, и неосторожного причинения смерти.

Вопреки бытующему мнению, применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, не всегда является однозначным показателем того, что имело место насилие, опасное для жизни или здоровья. Установление потенциальных поражающих свойств, примененных при совершении насильственных хищений орудий, также не гарантирует правильного решения вопроса об интенсивности примененного насилия, поскольку их реальное использование часто непредсказуемо по тяжести последствий Бойцов А.И. Преступления против собственности / А.И. Бойцов. - СПб., 2002. - С. 470 - 471.. Использование разнообразных предметов (орудий) еще не повод говорить о применении их в качестве оружия, о повышенной опасности "насилия", а иногда, наоборот, основание видеть в действиях виновного стремление избежать причинения вреда здоровью.

В отношении форм физического принуждения (насилия) виновное вменение полностью подчинено исследованию объективной стороны деяния. Согласно судебной практике, если в ходе хищения чужого имущества в отношении потерпевшего применяется насильственное ограничение свободы, вопрос о признании в действиях лица грабежа или разбоя рекомендуется решать с учетом характера и степени опасности этих действий для жизни или здоровья, а также последствий, которые наступили или могли наступить П. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».. Применение газового пистолета (баллончика) при нападении в случае присутствия в патроне (баллончике) опасного для здоровья газа рассматривается как применение оружия в разбое. В случае отсутствия опасного газа или если не удалось установить, какое вещество было в указанных выше предметах, используемых в качестве "оружия", содеянное надлежит квалифицировать только как грабеж. Применение сильнодействующих, ядовитых или одурманивающих веществ рекомендовано оценивать по их свойствам и характеру действия. Поскольку их введение обосновано целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, виновному презюмируется умышленное отношение к их качественным свойствам. В случае отсутствия вреда здоровью и при отсутствии сведений об опасности используемых предметов "насилие, опасное для жизни или здоровья" не вменяется. Приведенные примеры оценки свойств предметов, использованных для физического принуждения, свидетельствуют об игнорировании субъективного отношения виновного не только к последствиям, но и к виду физического принуждения (виду насилия).

Следовательно, при решении вопроса о наличии в действиях лица, совершающего насильственное хищение, составов разбоя (признаков "насилие, опасное для жизни или здоровья" или "тяжкий вред здоровью" - п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ) или квалифицированного вымогательства ("тяжкий вред здоровью" - п. "в" ч. 3 ст. 163 УК РФ) следует достоверно устанавливать факт умышленного причинения вреда здоровью. В противном случае деяние следует квалифицировать как насильственный грабеж (п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ) и вред здоровью. Причинение вреда здоровью от насилия само по себе не дает оснований для признания в действиях лица "насилия, опасного для жизни или здоровья". В этом случае необходимо достоверное установление умысла на причинение данного вреда. Неосторожный вред от насилия следует квалифицировать самостоятельно. Сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого, т.е. если достоверно не установлено, что виновный умышленно причинил вред здоровью (применил "насилие, опасное для жизни или здоровья"), то виновному должен вменяться состав насильственного грабежа. В этом случае "определенной злым намерением неосмотрительности" Фейербах П.А. Уголовное право / П.А. Фейербах. - СПб., 1810. - С. 57. причинение легкого вреда здоровью или вреда здоровью средней тяжести не подлежит уголовному преследованию в связи с отсутствием криминализации указанных деяний, а причинение тяжкого вреда здоровью или смерти должно квалифицироваться по ст. 118 и 109 УК, которые не предусматривают двойную форму вины.

В УК РФ неосторожный вред здоровью или жизни человека предусмотрен только в отношении тяжких его форм (причинения тяжкого вреда здоровью либо смерти). В случае нанесения побоев или применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, неосторожное причинение легкого вреда здоровью и вреда здоровью средней тяжести презюмируется виновному в качестве умышленного. Существование подобного парадокса взаимообусловлено. Поскольку указанные последствия практикой признаются умышленными, необходимости в указанных составах нет, и, наоборот, так как их нет деяние квалифицируется как совершенное с неконкретизированным умыслом в рамках ст. 115 и 112 или в качестве содержания оценочной категории "насилие". Практическая "целесообразность привлечения лиц к уголовной ответственности за неосторожные деяния преобладает над уголовно-правовой теорией" Язовских Ю.А. Проблемы вменения в российском уголовном праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Ю.А. Язовских. - Екатеринбург, 1998. - С. 11..

Некоторые исследователи описывают содержание "насилия, опасного для жизни или здоровья" как действия, к которому относятся убийство, покушение на убийство и причинение тяжкого вреда здоровью. Насилие, опасное для здоровья, включает причинение от легкого до тяжкого вреда здоровью, не опасного для жизни. Установив отсутствие виновного отношения к таким последствиям и в связи с неочевидностью целей его действий, правоприменители зачастую попадают в сложное положение. Тяжкий вред здоровью и убийство не входят в содержание "насилия, опасного для жизни или здоровья", составляющего объективную сторону разбоя или насильственного вымогательства. Поэтому мы считаем, что посягательства на них должны квалифицироваться самостоятельно: в первом случае - как покушение на квалифицированные составы разбоя согласно п. "в" ч. 4 ст. 162 УК или вымогательства в соответствии с п. "в" ч. 3 ст. 163 УК, а во втором - как совокупность покушения на убийство и разбой или вымогательство Гаухман Л.Д. Указ. соч. - С. 92; Бойцов А.И. Указ. соч. - С. 724 и др..

Нам не удалось найти в практике случаев квалификации покушения на преступление, предусмотренное п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ. Случаи квалификации в совокупности разбоя и покушения на убийство свидетельствуют, что только в отношении этого особо тяжкого преступления при очевидности покушения на него правоприменительные органы оценивают деяние соответственно содеянному виновным.

Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать некоторые выводы и предложения. Представляется логичным и целесообразным закрепить в качестве признаков преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 109 и ч. 3 ст. 118 УК, сопряженность этих деяний с умышленными преступлениями, что может обеспечить единый подход к "определенной умыслом неосторожности". В отношении причинения по неосторожности средней тяжести и легкого вреда здоровью в результате умышленного преступления предлагаем дополнить УК РФ самостоятельной статьей.