Наследство по римскому праву

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Предмет регулирования наследственного права: универсальное и сингулярное преемство

2. Порядок наследования по ius civile

3. Защита наследственных прав и наследование по преторскому праву (bonorum possessio)

4. Необходимое наследование и принятие наследства в Римском праве

5. Легат и федеикомиссы (обращение к чести другого) по Римскому праву

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Римское наследственное право (т.е. регулирование порядка перехода прав и обязанностей частноправового характера после умершего к другим лицам) самым тесным образом было взаимосвязано с понятием римской семьи и институтами семейного права.

Наследство есть преемство всех прав наследодателя в частноправовой сфере. Не подразумевается понятием наследства преемство в сфере публичных прав и публично-правового статуса. Не в полной мере наследование означало восприятие прав и обязанностей наследодателя в лично семейной сфере: так, наследник не обязывался к восприятию прав наследодателя как мужа, брата, сына и т.д. Однако вместе с наследством переходили обязанности по опеке и попечительству, которые могли иметь и лично-семейные основания: «Благо наследства висит обременение опекой». Вместе с тем, наследство включало в себя не только выгоды и возможные обогащения имущественного характера; с наследством неразрывно связывались лежащие на наследодателе обязательства, в том числе и те, о которых он не имел точного представления или даже вовсе не знал. Наследство могло быть полностью обременительным, когда в его содержание входили только имущественные долги и иные неисполненные обязательства. Иначе говоря, наследство непременно подразумевало совокупность всех выгод, льгот и обременении, нрав и обязанностей в целости и неразрывности.

Наследник по римскому нраву как бы занимал то же правовое положение, что было у наследодателя к моменту его кончины и воспринимал всю сложившуюся ситуацию в целом - в этом заключался принцип универсальности наследства, который был главным элементом, определявшим содержание наследства с точки зрения нрава.

Римское наследственное право (т.е. регулирование порядка перехода прав и обязанностей частноправового характера после умершего к другим лицам) самым тесным образом было взаимосвязано с понятием римской семьи и институтами семейного права.

Римское наследственное право прошло долгий и сложный путь развития. Этот путь был неразрывно связан с ходом развития римской собственности и семьи. По мере того, как индивидуальная частная собственность освобождалась от пережитков собственности семейной, в наследственном праве выражался все последовательнее принцип свободы завещательных распоряжений. Вместе с тем римское право нашло способы сочетания свободы завещаний с интересами наследников по закону: за некоторыми из последних были признаны определенные права в имуществе наследодателя, которые нельзя было ни отменить, ни уменьшить завещанием. Это было так называемое необходимое наследование определенных разрядов наследников по закону. Весь этот ход развития был связан и с постепенным освобождением завещания от первоначального формализма.

1. ПРЕДМЕТ РЕГУЛИРОВНИЯ НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРАВА: УНИВЕРСАЛЬНОЕ И СИНГУЛЯРНОЕ ПРЕЕМСТСВО

Наследственное право регулирует судьбу правоотношений субъекта после его смерти. Центральным понятием этой отрасли права является преемство (successio) правовой ситуации другого лица -de cuius (от выражения «is de cuius hereditate agitur» - «тот, чье наследство является предметом судебного разбирательства») - в результате его смерти (mortis causa). Различаются универсальное преемство (successio per universitatem, in universum ius), когда на стороне нового лица воспроизводится юридическая ситуация предшественника как таковая, и сингулярное (successio singular is, in singulas res), когда субъект преемства воспринимает лишь отдельные права, прежде принадлежавшие другому лицу.

Феномен преемства выявляется не только при актах mortis causa, но и inter vivos. Универсальными преемниками считаются супруг (или его домовладыка) в отношении супруги in manu, усыновитель в отношении усыновленного лица sui iuris (в результате adrogatio), bondmm emptor в отношении лица, чье имущество подверглось bonorum venditio (Gai., 3,77 sqq). Эффект универсального преемства при venditio bonorum обеспечивается преторскими средствами и выявляется, таким образом, в плане ius honorarium. Преемство в результате conventio in manum и adrogatio происходит в плане ius civile, но не является собственно универсальным, поскольку долговые обязательства супруги или усыновленного прекращаются вместе с capitis deminutio minima и не переходят на главу их новой familia (Gai., 3,83-84). Как сингулярное преемство inter vivos может быть представлена любая ситуация производного приобретения.

Универсальным преемством mortis causa являются hereditas - наследование по ius civile и bonorum possessio - наследование по ius honorarium. Гипотезами сингулярного преемства mortis causa следует считать отказ по завещанию (legatum) и фидеикомисс (fideicommissum) - доверительное поручение наследодателя наследнику. Период, когда фидеикомисс мог быть способом универсального преемства (если наследодатель поручал наследнику передать наследственную массу третьему лицу - restitutio hereditatis), длился недолго (после принятия SC Trebellianum в 56 г. н.э. и до принятия SC Pegasianum в 75 г. н.э.) и не противоречит квалификации этого института как successio singularis, поскольку переход долговых обязательств покойного на фидеикомиссария обеспечивался искусственным позитивно-правовым вмешательством.¹¹ Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2000.

Объектом универсального преемства mortis causa является юридическая ситуация de cuius во всей ее полноте: по наследству не переходят только строго личные требования из обязательств или правонарушений - те, что защищены штрафными исками (actiones poenales). Этот совокупный объект частного права - universitas, universum ius - называется наследственной массой. Однако в римском праве эффект наследования был шире, чем переход прав и обязанностей покойного, и включал также те отношения, которые не могут быть предметом гражданского оборота, как sacra familiares - семейные святыни и священнодействия (отправление культа предков).

Это явление связано с той стадией в развитии римского права, когда преемство mortis causa было внутренним делом большой (агнатической) патриархальной семьи (familia) и лишь частично учитывалось позитивным правом гражданской общины (civitas). Объектом преемства была сама роль домовладыки, позиция которого в семейной структуре характеризуетется potestas и определяется через объект власти - familia. Содержание преемства в патриархальной семье выражается как «familiam habere» - овладение титулом pater familias (D. 50,16,192,2). Преемник становился субъектом potestas, т. е. воспринимался во вне семейных отношениях как полноправный индивид (persona sui iuris). Статусный эффект преемства дополнялся имущественным аспектом (поскольку именно домовладыка почитался субъектом всех прав и обязанностей familia), а также неимущественным: на главу семейства ложился долг обеспечить дальнейшее существование семейства и заботиться о продолжении семейного культа (Cic., de leg., 2,8,19). Он преемствовал также главенство над семейным кладбищем, над клиентами своего предшественника - всем тем, что доставалось ему от предков (Alf. D. 4B,22,3).

По мере формализации полномочий домовладыки и концептуального оформления различных прав и обязанностей объект наследственного преемства начинает мыслиться Как комплекс оборотного имущества и долговых обязательств наследодателя - pecunia (или familia pecuniaque) или bona, объединяющий как res corporales, так и res incorporales (D. 50,16,83; 222). Обретение роли pater familias уже не было связано с наследованием в техническом смысле, хотя и происходило автоматически (ipso iure) среди ближайших нисходящих домовладыки именно в связи с его смертью.²² Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2000.

Существенно, что субъекты, меняющие статус, принимаются во внимание как лица вне familia - singuli, в соответствии с тем, что прежнее семейство распадается со смертью его главы. Ближайшие нисходящие домовладыки оказываются на верхней позиции по близости к предкам и обретают личную автономию, так что у каждого из них теперь признается наличие familia - показателя нового статуса. Обретение квалификации, pater familias происходит вне связи с прежним домовладыкой. Так, перемена статуса подвластными подобна перемене, происходящей с эманципированным, хотя его принадлежность к семейству утрачена: агнатический принцип игнорируется, и титул домовладыки, который теперь является лишь показателем полноправия в частноправовой сфере (persona sui iuris), предстает результатом выхода из familia, а не состояния в potestas, результатом личной независимости, которая признается непременным условием для обретения лицом полноты гражданской правоспособности.

Преемство неимущественных элементов семейного комплекса стало происходить помимо оборота наследственной массы и обеспечивалось вмешательством понтификов (в отношении sacra - Cic., de leg., 2,20,48-49; Fest., p.424L) или особыми нормами ius civile (как ius sepulchri - право захоронений или ius patroni - право патроната). Прежний синкретизм наследственного преемства подменяется комплексным характером successio in universum ius (lul. D. 50,17,62; Gai. D. 50,16,24) в оппозиции к объекту отказа по завещанию - отдельным вещам, singulae res (Afr. D. 50,16,208) и даже праву собственности на отдельные вещи («singularum rerum dominium» - Pomp. D. 29,2,37), поскольку совокупная правовая ситуация покойного (universum ius defuncti) включала и долговые обязательства.

Древняя солидарность семейства, выражением которой был всеобъемлющий характер власти домовладыки и соответствующий ему синкретизм преемства, сказалась в том, что наследник отвечал по долгам наследодателя в полном объеме (in solidum), независимо от размеров актива наследственной массы (D. 10,2,3; 37,1,1; 3 рг), так что наследство могло представлять собой одни невыгоды - «damnosa hereditas» (D. 50,16,119).

2. ПОРЯДОК НАСЛЕДОВАНИЯ ПО IUS CIVILE

Универсальное преемство осуществляется (как по цивильному, так и по преторскому праву) либо по завещанию - ex testamento, либо без него - ab intestate (Gai., 2,99), а также (по преторскому праву) вопреки завещанию - bonorum possessio contra tabulas. Права наследников без завещания представляют собой правовое ожидание, имеющее значение для третьих лиц уже при жизни de cuius (наследодателя) и, прежде всего для самого наследодателя, воля которого в распоряжении своим имуществом mortis causa связана правами таких наследников. Так, он не может обойти в завещании своих непосредственных подвластных (sui heredes). Право на наследование становится правовым требованием (приобретенным правом) - his successionis с момента открытия наследства и призвания наследника к наследованию. Открытие наследства (delatio hereditatis) - юридический факт, эффект которого состоит в возникновении у наследника возможности принять наследство. Возникает своеобразная юридическая ситуация, когда права de cuius лишены субъекта, но существует потенциальный преемник (heres), в пользу которого открылось наследство. Этимологически «hereditas» означает наличие квалификации «heres» (наследник), способность преемствовать. Таким образом, призвание к наследованию - это один из необходимых аспектов открытия наследства. Если наследники по завещанию призываются к наследству под условием, то наследство считается открытым с момента реализации условия. У лиц, обладающих преимущественным правом на наследование по ius civile - наследников из подвластных (sui heredes) - права на наследование совпадают с обязанностью наследовать: они не могут отказаться от наследства и считаются необходимыми наследниками (heredes sui et necessarii - Gai., 2,156-157). Необходимым наследником (heres necessarius - Gai., 2,153) является также раб, назначенный в завещании наследником и одновременно отпущенный на волю (manumissio testamento). Наследство открывается в пользу определенных лиц, действия которых по принятию наследства (aditio hereditatis) приводят к тому, что права наследодателя обретают нового субъекта и ситуация наследования исчерпывается. Классические юристы именуют его «heres» для того, чтобы указать лицо, ответственное по долгам наследодатели, тогда как наследственных прав у него уже нет. В дальнейшем наследстве может переходить к другим лицам, но это будет уже другое преемство другому лицу. Если лицо, в пользу которого открылось наследство, умрет до его принятия, наследство становится вакантным. В случае сонаследования вакантная доля отходила к другим наследникам (ius adcrescendi). Только в постклассическую эпоху было сделано исключение для случаев, когда наследник, не успевший принять наследство, умирал, не достигнув годовалого возраста. Тогда право принять наследство переходит к отцу младенца - transmissio ex capite infantiae (трансмиссия наследства). При Феодосии II (С. 6,52,1 а.450) был предусмотрен переход наследственных прав от лица, назначенного наследником его восходящим родственником и умершего до того, как было вскрыто завещание, к его нисходящим (ex iure sanguinis) - transmissio Theodosiana. Наконец, Юстиниан (С. 6,30,19 а.529) установил, что наследники лица, умершего, не успев принять наследство, могут принять его в течение года с того момента, как к покойному поступило известие об открытии наследства в его пользу, - transmissio lustinianea. Право на наследство можно было уступить другому лицу в форме уступки перед магистратом - in iure cessio hereditatis (Gai., 2,34-37; 3,85-87). Hereditas при этом отчуждается в качестве ius successionis (как субъективная юридическая ситуация), так что наследником (heres) становится приобретатель. Необходимые наследники и наследники, назначенные по завещанию, не имели права уступать hereditas до ее принятия. После принятия наследства in iure cessio hereditatis переносит только res corporales, входящие в наследственную массу, тогда как лицо, принявшее наследство, остается heres и отвечает по долгам наследодателя. Цессия требований и обязательств достигалась посредством процессуального представительства (Gai., 2,38). Уступать принятое наследство могли добровольные наследники аb. intestate и посторонние для семейства наследодателя лица (extranei), назначенные наследниками по завещанию. Наследники из подвластных (sui heredes), по мнению сабинианцев (Gai., 2,35), не имели права цедировать hereditas даже после ее принятия. Необходимые наследники (как по закону, так и по завещанию) преемствовали ipso iure - без специального акта принятия наследства (Gai., 2,157; Gai. D. 38,16,14; Paul., Sent., 4,8,5), так что преемство происходило без hereditas и право собственности de cuius просто продолжалось в лице преемника («continuatio dominii» - Paul. D. 28,2,11; Paul., Sent., 4,8,6; Coll., 16,3,6; I. 3,1,3).³³ Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2000. При наследовании посторонних после открытия наследства hereditas (в объектном смысле) не принадлежит никому. Эту ситуацию prudentes называют «лежачее наследство» - «hereditas iacens». Пока наследство не принято, юридическая ситуация de cuius (ius defuncti) остается без субъекта, но продолжает участвовать в обороте. Так, раб, входящий в состав наследства (servus hereditarius), может получать исполнение по требованиям наследодателя, делать другие приобретения, увеличивая тем самым наследственную массу (D. 28,5,31,1; 41,1,33,2), но может совершать и правонарушения, так что на стороне будущего преемника возникнет ноксальная ответственность. Наследственные вещи могут также подвергаться повреждениям со стороны третьих лиц, в результате чего в составе наследственной массы возникнет требование ex delic, to (Cels. D. 9,2,13,2); возможно ведение дел наследства третьим лицом - negotiorum gestio; наконец, в составе наследства могла быть доля в общей собственности на какую-либо вещь (commumo incidens), так что в отношении нее продолжалось приобретение прав и обязанностей. По мнению Юлиана, получившему широкое признание, hereditas iacens воплощала лицо наследодателя - persona defuncti (D. 41,1,34). Для того чтобы стать преемником (heres в смысле «dominus»), добровольный наследник должен был принять наследство. Aditio hereditatis осуществлялась либо посредством торжественного заявления о принятиии - cretio (Gai., 2,166), либо путем pro herede gestio - конклюдентного поведения, выражающего намерение принять наследство. Если наследодатель специально не предписывал наследнику совершить cretio (обычно с указанием срока), то наследник имел свободный выбор между двумя формами (Gai., 2,167). Cretio выходит из употребления к концу классической эпохи и формально отменяется в 407 г. (С. 6,30,17). Pro herede gerere отныне включает в себя заявление о принятий (I. 2,19,7). Изначально действия в качестве наследника предполагали распорядительную активность, направленную на наследственные вещи, то есть демонстрацию полномочий, отличающих домовладыку. Древние («antiqui» - Fest., p. 88 L) понимали pro herede gerere как pro domino gerere (действовать в качестве господина). В этой интерпретации сказалось оригинальное значение heres как добровольного претендента на роль домовладыки, в отличие от преемника из подвластных, вступавшего на место домовладыки (successio in locum) без завещания (аb. intestate) автоматически (ipso iure) в момент смерти de cuius. Наследники из подвластных первоначально наследовали независимо от своей воли. Претор предоставил им beneficium abstinendi - право воздержаться от невыгодного наследства (Gai., 2,158; Ulp., Reg., 22,24), что означало возникновение у них наследственных прав вместо прежнего цивильного права-обязанности наследовать. В случае сомнений в ценности наследственной массы наследник пользовался правом на размышление -- ius deliberandi, выражавшееся в том, что в течение определенного срока (обычно 100 дней) наследник не считался отказавшимся от наследства, даже если он никак не выражал намерения его принять. В классическую эпоху по истечении tempus ad deliberandum наследник считался отказавшимся от наследства; Юстиниан увеличивает нормальный срок до 9 месяцев (в некоторых случаях - до года), но считает наследство принятым, если в течение этого времени не последовало открытого отказа (С. 6,30,22,13-14 а. 531). Решение было проникнуто заботой о кредиторах наследства. Если от наследства отказывался долевой посторонний наследник, то судьба его доли уподоблялась pars caduca - доле, которая не была принята лицом, лишенным наследственных прав (incapax) по законам Юлия и Папия (lex lulia et Papia Poppea). Судьба такого наследства не подчинялась обычным правилам о сонаследовании: caducum отходило только к сонаследникам, имевшим законных детей; в их отсутствие - к отказопринимателям, также непременно с потомством; в отсутствие таковых - в казну (aerarium populi Romani, начиная с Каракаллы - fiscus). Для истребования этой доли указанные лица были управомочены на специальный иск - vindicatio caducorum.

3. ЗАЩИТА НАСЛЕДСТВЕННЫХ ПРАВ И НАСЛЕДОВАНИЕ ПО ПРЕТОРСКОМУ ПРАВУ (BONORUM POSSESSIO)

Права цивильного наследника защищались виндикационным иском о наследстве (vindicatio hereditatis), который обычно называют hereditatis petitio. Требование могло быть предъявлено в форме agere in rem per sponsionem, сопровождаемой sponsio praeiudicialis, решение по поводу которой выносилось в судах центумвиров (centumviralia iudicia), где процесс велся в режиме legis actio sacramento in personam. В рамках процесса per formulas иск вчинялся в форме per formulam petitoriam.

Пассивно управомоченным на hereditatis petitio признавался всякий владелец наследственной массы или отдельной наследственной вещи, владевший pro herede или pro possessore (D. 5,3,9-13 pr).

Если при этом владение опиралось на какое-либо иное правовое основание (pro emptore, pro donate, pro legato и т. д.), следовало вчинить обычный виндикационный иск. На hereditatis petitio был также пассивно управомочен - в качестве possessor iuris (владельца правами) - должник наследодателя или самой hereditas, претендовавший на то, чтобы быть наследником (D. 5,3,13,15).

В 129 г. в консульство Ювенция Цельса было принято SC luventianum, которое модифицировало режим vindicatio caducorum, но положения которого были вскоре распространены на hereditatis petitio. Отныне к ответственности привлекался даже тот владелец, который умышленно утратил владение до litis contestatio («si ante litem contestatam fecerint quo minus possiderent» - D. 5,3,20,6c; 25,2). Позже этот принцип был применен и к rei vindicatio (Paul. D. 6,1,273). На основании SC luventianum лицо, присужденное по иску об истребовании наследства, было обязано вернуть победителю процесса не только само наследство со всеми приращениями, но и все приобретенное им при помощи наследства. Добросовестный владелец, утративший владение наследственной вещью, отвечал в объеме своего обогащения (in id quod locupletior factus est). B норме обогащение представляло собой покупную цену, полученную при продаже, поэтому она и становится предметом требования: pretium succedit in locum rei - цена заменяет вещь (D. 5,3,20,1; 20,6a-b; 20,17; 22; 23). Наконец, ответчик по иску о наследстве обязывался также вернуть плоды, собранные до litis contestatio (и даже те, которые он должен был собрать - D. 5,3,25,4), что соответствовало представлениям о hereditas iacens, но нарушало принципы вещного иска.

Эти и другие отступления от режима actio in rem (такие, как взыскание с должника наследства) позволили Ульпиану заключить, что hereditatis petitio позволяет взыскать и некоторые личные требования («praestationes quosdam personates» - D. 5,3,25,18). Юстиниан включил иск в категорию iudicia bonae fidei (I. 4,6,28).

Главное в процессе развития от цивильного наследования к наследованию преторскому, или бонитарному, состоит в смещении центра тяжести от наследника как привычного и законоустановлен-ного преемника наследодателя (как правило: восходящего) к хозяйственно-правовой специфике наследования как такового. Другими словами: от субъекта к объекту. В этом принципиально новая установка «бонорум поссесио» (bonorum possessio), как стало называться преторское право наследования.⁴⁴ Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2000.

Вопрос о путях претворения цивильного права наследования в преторское не вполне выяснен. По одной из теорий, преторское наследование выросло из старинного установления, согласно которому при отсутствии законного наследника имущество умершего считалось как бы бесхозным (выморочным) и могло быть предметом захвата любым, кто этого пожелает. Представляется, что и в этом случае, если он существовал, с несомненностью сохраняется «память» о наследственном праве сородичей и только один из них и выдвигался в качестве «любого желающего», тем более что, приняв наследство, лицо должно было строго держаться семейных (родовых) святынь умершего и отвечать перед его кредиторами, как если бы оно было законным наследником. Для такого «постороннего» наследника не требовалось формальностей, связанных с принятием наследства, а устанавливался годичный срок приобретательной давности (даже если в составе наследственной массы была земля, для которой требовался двухлетний давностный срок).

По другой гипотезе, в той или иной мере служащей в пользу высказанному нами убеждению, римляне следовали за аттическим (афинским) правом, которое предоставляло лишь старшему сыну наследодателя право на вступление в наследство, оставленное отцом, не выразившим свою волю. Все другие дети, включая младших сыновей, должны были добиваться наследования по суду.

Процедуры, обременявшие цивильное наследование, были неблагоприятны для законного наследника в случае его отсутствия или невозможности принять наследство по каким-нибудь иным уважительным причинам. Претор пришел ему на помощь. Руководствуясь принципами «доброй совести» и справедливости, претор отметает как узурпацию «приобретение наследства по давности владения» и вводит интердикт против давностного владельца наследственной массой в пользу действительного наследника. Таким образом, «usu-capio pro heredes», как называлось такое приобретение чужого наследства, сходит со сцены, а совершенное с корыстными намерениями, оно становится «кримен» - преступлением.

Кто же более всего выигрывал от преторской защиты справедливого наследования? Прежде всего, когнаты - эманципированные дети умершего, а также (с течением времени) другие его кровные родственники. Вот как это резюмируется в Институциях Юстиниана: «Все те, кто не состоят под властью завещателя, называются наследниками посторонними... наши собственные дети, не состоящие в нашей власти... те, которые назначаются наследниками от матери, потому, что женщины не имеют отеческой власти над своими детьми».

Таким образом, преторскими эдиктами получают право на наследование по закону:

1) дети умершего, не исключая эманципированных, но при том справедливом условии, что эти последние внесут в общую наследственную массу все свое собственное имущество (ибо в нем присутствует часть, которая могла быть дана им из семейного имущества при эманципации). Кроме того, эманципированные дети приобретают кое-что и от труда детей, остававшихся под властью патерфамилиас после эманципации;

2) ближайший агнат умершего (в свое время находившийся под его властью, но по каким-либо причинам покинувший семью ради самостоятельных занятий, например службы в муниципалитете, и не делившийся с ней заработком), а также мать умершего, если она состояла в браке «кум ману» с отцом умершего;

3) все прочие кровные родственники умершего вплоть до шестой степени родства (включая детей троюродных братьев и сестер);

4) переживший супруг.

Если при нескольких наследниках доля каждого завещателем не устанавливалась, наследство делилось поровну.

Совместное наследование перечисленных лиц признавалось невозможным: всякий данный разряд наследников исключал последующий.

Императорские постановления и сенатусконсульты продолжили тенденцию выдвижения кровного родства взамен агнатического, что привело к расширению и узаконению прав детей на материнское наследство и предоставлению им права на наследование имущества родственником по материнской линии. Постепенно наследование, считавшееся преторским, было приравнено к наследованию цивильному, что много способствовало упрочению, упрощению и выравниванию наследственного права.

Завещанием мы называем одностороннее формальное гражданско-правовое распоряжение лица на случай его смерти. Через завещание оно получает возможность назначить себе наследника или наследников, предоставить завещательные отказы, отпускать на волю рабов и указать их в числе наследников, установить своей волей опекуна (вдовы, детей), распорядиться насчет похорон, гробницы и т. д.

Завещательная правоспособность бывает двоякой: активной и пассивной. Активная завещательная правоспособность (а значит, и пассивное наследственное право) дается тем лицам, которые обладают полной гражданской правоспособностью. Сыновья, получившие пекулий, могут распоряжаться в пределах пекулия. Женщины (издревле лишенные права составлять завещание) приобретают право завещать при условии, что будут иметь на то согласие опекуна, а при императоре Адриане (76-138), когда женщина становится носителем полной гражданской правоспособности, - право составлять завещание по своему усмотрению.

Кстати сказать, право составить завещание, не испрашивая согласия мужа или опекуна, было единственной привилегией женщины и по Кодексу Наполеона.

Активная завещательная способность полностью зависит от гражданской правоспособности, так что умаление последней - от времени составления завещания и до смерти завещателя - делает завещание, каким бы оно ни было, недействительным.

С давних пор завещательная свобода была недоступна перегри-нам, поскольку речь идет о цивильном праве и поскольку как раз в области семейных и наследственных отношений они более всего держались «юс генциум», своих собственных порядков. Ее не имели интестабели (лица, которые за аморальные поступки лишались права быть свидетелями и приглашать свидетелей в своих интересах), душевнобольные, а в период поздней империи - апостаты (отступники от христианства) и некоторые другие.

Пассивная завещательная правоспособность, т. е. право быть наследником, на первый взгляд, не требует особых пояснений, но это не так, поскольку существовали ограничения, введенные для женщин и рабов. Последние могли принимать наследство только вместе с отпущением на волю. Что касается женщин, то законом Вокония 169 г. до н.э., граждане, обладавшие максимальным цензом (100 тыс. ассов и более того), не могли назначать в наследники женщин по «свойственной им расточительности». Дозволялось предоставлять им легат, не превышающий половины наследственной массы, и то только если они принадлежали к агнатическим сестрам и дочерям.

Принципы цивильного права требовали, чтобы в завещательном распоряжении наследник был назван по имени, но из этого вытекало исключение будущих детей, как равно и уже зачатого ребенка. Постепенно, при содействии претора и не без участия науки права, «посту-ми», как называли будущих детей, получили те же права, что и наследники «определенные». Более того, завещание признавалось недействительным, если постуми не назначались наследниками или не исключались. Что касается зачатого, но еще не родившегося ребенка, то претор предоставлял ему ту же долю наследства, что и его братьям.

Нельзя не сказать и о пассивном наследственном праве всякого рода благотворительных коллегий и учреждений, городских общин и пр. Но только не «деловых» корпораций».

4. НЕОБХОДИМОЕ НАСЛЕДОВАНИЕ И ПРИНЯТИЕ НАСЛЕДСТВА В РИМСКОМ ПРАВЕ

Ранее всего заслуживает упоминания категорическое веление, обращенное к наследодателю: прямые наследники, какими являются его дети, sui heredes (как равно и постуми), должны быть либо назначены наследниками по завещанию, либо эксгерадированы, т. е. устранены. Указания причин не требовалось. Дочери и внуки устранялись общей фразой. Уклонение от этой формальности, по квиритскому праву, делало завещательное распоряжение недействительным, и таким образом возникало наследование по закону.

Фразеология лишения наследства такова: «Тиций, сын мой, да будет лишен наследства». Что касается еще не рожденных детей, следовало написать: «Всякий сын, который мне родится, да будет лишен наследства».⁵⁵ Черниловский З.М. Римское частное право. Элементарный курс. М., 1997.

На случай смерти сына до открытия наследства разрешалось предоставлять (по завещанию) наследство внукам, и через такое ква-зикогнатство завещания приобретали силу.

Что касается дочерей, то еще Законы XII таблиц вводили их в число наследников, «поелику оба пола в равной мере исполняют - в рождении детей - закон природы» (Институции Юстиниана).

Претор и в данном случае сказал свое слово, как и выдающиеся юрисконсульты. Поименное исключение требовалось теперь и для эманципированных сыновей, и для всех других нисходящих наследодателя (кроме женщин).

Коллизии цивильного и преторского права, их явное несовпадение усиливали значение суда, к которому и стали прибегать обойденные завещанием лица. Ввиду особой важности такие иски рассматривались сотенными (центумвирными) коллегиями. Чтобы обойти строгие требования цивильного трава, суды стали считать несправедливыми по новым понятиям завещания, составленные безрассудно, три некотором упадке умственных способностей завещателя. Такой путь открывал дорогу для ревизии завещания, хотя, как следует из спора между Сцеволой и Крассом, это было непросто. Сначала подобное допущение практиковалось лишь для цивильных наследников, затем к нему стали прибегать эманципированные сыновья, восходящие и нисходящие родственники завещателя, и даже боковые - братья и сестры.

Необходимые наследники - прежде всего полнородные и единокровные братья и сестры - должны были получить свою «порцию» (portio), которая не могла быть меньше 1/4 законной доли в ее «чистом виде», т. е. за вычетом долговых обязательств завещателя.

Таким образом, была создана обязательная доля наследства - принципиально важный элемент современного наследственного права.

Если завещатель лишал кого-либо из своих наследников обязательной доли, не указывая причин, что не опорочивало завещания, вопрос об основательности мотивов разбирался судом. Юстиниан внес ясность в его решение: лишать наследства дозволялось за вступление в брак против воли родителей, действия, угрожавшие жизни отца, и т. п. Для матери и деда по матери достаточно было простого умолчания (это относилось ко всем родственникам с материнской стороны), чтобы их дети и внуки считались лишенными наследства.

С течением времени на наследственную долю стали претендовать и внебрачные дети, но только на наследство их умершей матери. Патронам разрешалось получать наследство после смерти вольноотпущенника, умершего бездетным (до половины наследства).

Тот, кто был лишен наследства поименно, не получал даже и обязательной доли. Принятие наследства не сводится только к процедуре, хотя и она не второстепенна. Что касается цивильного права, должно иметь в виду два принципиально важных установления:

1) агнаты, находившиеся во власти наследодателя, считаются восприемниками наследства сразу же после того, как оно «открывается», т. е. в момент смерти патерфамилиас (наследодателя);

2) ни при каких обстоятельствах агнаты не могут отказаться от принятия наследства.

Обе нормы действовали и в отношении призванных к наследованию рабов.

Все это кажется разумным и справедливым. Однако действительная жизнь требовала корректив цивильного права. С усложнением хозяйственной жизни, с вовлечением ранее патриархальных семейных коллективов в торговую и финансовую деятельность, далеко не всегда благополучную, стало проявляться нежелание цивильных наследников принимать не выгодные им наследства, поскольку, соответственно принципу универсального правопреемства, они должны были принимать на себя долги умершего, даже и превышавшие стоимость наследственной массы, когда пассив преобладал над активом.

Вмешательство претора решило вопрос: при отказе цивильных наследников он призывал к принятию наследства тех, кто принадлежал к следующим категориям (разрядам) законных наследников, а если и они отказывались либо не являлись вовсе, назначал «конкурс», т. е. распродажу имущества умершего, чтобы удовлетворить притязания кредиторов.

В патриархальные времена принятие наследства было связано с торжественной церемонией - «кретио» (cretio}. Наследодателю дозволялось ставить эту церемонию условием под угрозой лишения наследства (что, впрочем, следовало само собой). Предельным для кретио считался 100-дневный срок, в чем проявлялись и воля завещателя к скорейшему преемству, и заинтересованность рода и курии в восстановлении должного семейного порядка.⁶⁶ Черниловский З.М. Римское частное право. Элементарный курс. М., 1997.

Впоследствии является на свет и утверждается неформальное принятие наследства с помощью действий, даже и молчаливых, свидетельствующих о решении принять наследство, например выплата следуемых кредиторам по данному наследству долгов. Конечно, считалось более уважительным простое словесное выражение указанного намерения.

Положение наследника осложнялось, когда его теребили кредиторы, заинтересованные в скорейших уплатах.

Когда (по просьбе наследника) установление срока принятия наследства предоставлялось суду и этот срок истекал, оставалось признать наследника либо принявшим наследство, либо отказавшимся от него, - и то и другое решение разумно. Тем не менее, до Юстиниана просрочивший наследник считался отказавшимся, а по Юстиниану - принявшим.

Претор предоставлял прочим нисходящим и восходящим наследникам право заявить свой собственный иск о наследстве - в течение года со дня его открытия.

Трансмиссия, Император Феодосии II в 450 г. постановил, что десцеденты, т. е. нисходящие наследодателя (дети, внуки), призванные по завещанию и умершие до момента вступления в наследство, передают (трансмиссируют) свое право наследования собственным нисходящим наследникам, для которых «призвание» превращается в приобретение наследства.

5. ЛЕГАТ И ФЕДИКОМИССЫ (ОБРАЩЕНИЕ К ЧЕСТИ ДРУГОГО) ПО РИМСКОМУ ПРАВУ

Этим термином называют завещательный отказ, или безвозмездное завещательное распоряжение о выдаче наследником некоторых денежных сумм или вещей определенному лицу, в результате чего возникает сингулярное наследование. Ошибочно называть легатом дарение, совершенное наследодателем, поскольку дарение может быть осуществлено только между живыми. Легат, естественно, исключает какую-то часть наследственной массы из остального имущества, переходящего наследникам.

Возникновение легатов восходит к Законам XII таблиц (V, 3). Видимо, наследодатель, озабоченный судьбой жены и детей, исключенных из числа квиритских наследников, завещал им какую-то часть имущества на прокормление. С течением времени легаты приобретают более широкое применение, но всегда как сингулярное преемство, не создающее для легатария никаких обязательств из долгов умершего. В своем классическом варианте легат тотчас по открытии наследства становится квиритской собственностью легатария и может быть истребован из любого владения с помощью виндикационного иска.

Отказ устанавливается в торжественной форме, на латыни, причем так, что легатарию предоставлялись как определенная вещь, так и право выбора между предназначенными под легат вещами или сервитутами.

Разъясню особенное содержание, которое связывается с наследственным «отказом». Это слово, помимо своего основного значения - отвергать просьбу, не уступать - входит в язык, как можно полагать, из церковного словоупотребления: «отказать» - дать что-либо церкви (монастырю) «по духовному завещанию». Но не без иронического контекста: «Что тебе бабушка отказала? Дорожку в церковь». Отсюда оно проникло в канцелярский язык: «А мы вам откажем, как будет пригоже» (в смысле «отпишем»). Наконец, в похоронном плаче «На кого нас отказываешь?» - покидаешь.⁷⁷ Черниловский З.М. Римское частное право. Элементарный курс. М., 1997.

Право восприняло церковно-терминологическое значение отказа -как дара по духовному завещанию.

Особое место занял впоследствии домнационный легат, предоставлявший право требования на вещь или действие (дом, поле, стадо, пенсию, чужую вещь, которую наследник должен был выкупить и передать легатарию, даже долговое требование умершего к третьему лицу и т. д.). В этом случае легатарию предоставлялся иск из обязательства.

Случалось, что легаты поглощали большую часть имущества, и, чтобы гарантировать интерес наследника, была введена так называемая фалъцидиева четверть - по закону, внесенному Фальцидием (1 в. до н.э.): отказ не может превышать 3/4 наследственной массы. Так были названы неформальные легаты, заключавшие в себе просьбу (умирающего), устную или письменную, дать или сделать что-либо для другого лица, в завещании не упомянутого, под честное слово. Долгое время подобная просьба считалась нравственной обязанностью, и только при императоре Августе ей придают юридическое значение, связанное, однако, не с иском, а с обращением к представительной административной власти - консулу (затем к фидеикомиссарному претору).

Фидеикомисс превратился в самую свободную, самую бесформальную форму завещательного распоряжения. Он мог быть обращен и не к наследнику, а к должнику завещателя: долг свой отдай не моему наследнику, а Тиберию, которому я обязан внимательным уходом... добрым поступком... и т. п.

В форме фидеикомисса наследодатель получил возможность создать какую-нибудь ощутимую выгоду, передающуюся по наследству. Таким образом, возник фамильный фидеикомисс, вошедший в феодальное право Западной Европы. Это далеко не последнее, что может быть сказано о правовом преемстве, пришедшем из классического Рима в феодальную Европу и через нее распространившемся по всему свету.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Римское право складывалось в обстановке острой социальной борьбы, в которой приходилось от многого отказываться, сохраняя самое лучшее. Это и сформировало такие его черты, как строгость, жесткость правовой регламентации, рационализм и житейская мудрость. Подобные качества предопределили становление строгой юридической системы, связанной широкими принципами, объединяющими правовые нормы. Высказывается мнение, что римлянам с самого начала удалось выделить субстанцию права из сферы чувств, и, подчинив ее расчету, создать из права независимый от изменчивых субъективно-нравственных взглядов внешний организм.

Особенностью римского права является его приспособленность к мировому обороту, так как Рим активно поддерживал торгово-экономические и политические отношения с соседними странами. Это способствовало разработке абстрактных фундаментальных юридических конструкций в сфере частного права. Таким образом, римское право прошло строгую техническую школу.

Особенностью римского наследственного права, да и вообще любого наследственного права разных стран является то, что оно наряду с семейным правом находится в большой зависимости от индивидуальных особенностей каждого данного народа, его национального состава, корней, истории, традиций. Именно этим, возможно, объясняется то, что римское наследственное право является далеко не столь космополитичной по содержанию системой норм, как, например, система обязательственного права, и рецепция этой части римского гражданского права была совершена не так полно и, безусловно, как рецепция обязательственного права.

Институты римского наследственного права со времен своего основания прошли длинный эволюционный путь. Не маловажную роль в этом процессе сыграла и римская государственность, что еще раз подчеркивает тесную взаимосвязь, существующею между этими двумя общественными явлениями. С развитием государственного механизма, с переходом от одной формы правления к другой, от старого режима к новому изменяются и институты права: одни отмирают, им на смену приходят другие, несколько изменяются третьи.

Стоит отметить здесь также и роль общества и протекающих в нем общественных процессов. Взгляды на право, его сущность и функции меняются с развитием общества, общественных отношений. Так, например, можно проследить эволюцию правовых представлений в связи с переходом от агнатического принципа родства к когнатическому.

Римское право занимает в истории человечества совершенно исключительное место: оно пережило на многие века народ, создавший его, и дважды покорило себе мир.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бартошек М. Римское право: понятия, термины, определения.- М.: 1997.

2. Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2000.

3. Иоффе О.С., Мусин В.А. Основы римского гражданского права, Л., 1974.

4. Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права. М., 1948.

5. Новицкий И.Б. Римское право. М., 1994.

6. Новицкий И.Б. Римское частное право. М., 1995.

7. Омельченко О.А. Основы римского права. М., 1994.

8. Перетерский И.С. Дигесты Юстиниана. М., 1956.

9. Савельев. В.А. Римское частное право. М., 1995.

10. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран / Под ред. З.М. Черниловского. М., 1984.

11. Черниловский З.М. Лекции по римскому частному праву. М., 1991.

12. Черниловский З.М. Римское частное право. Элементарный курс. М., 1997.