Уголовная ответственность за изнасилование в РФ

Заведомое поставление потерпевшей в опасность заражения ВИЧ-инфекцией, произошедшее в результате изнасилования, не является квалифицирующим признаком изнасилования и требует квалификации по совокупности ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 122 УК Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. - М, 2005..

Признак “иные тяжкие последствия” относится к категории оценочных. Последствия как тяжкие устанавливает суд на основе собственного усмотрения. В п. 17 Постановления от 15 июня 2004 г. сказано, что к “иным тяжким последствиям” изнасилования или насильственных действий сексуального характера, предусмотренным пунктом "б" части 3 статьи 131 и пунктом "б" части 3 статьи 132 УК РФ, следует относить последствия, которые не связаны с причинением по неосторожности тяжкого вреда здоровью потерпевшего лица либо заражением его ВИЧ-инфекцией. Таковым может быть признано, например, психическое заболевание, обострение в тяжелых формах, последовавшие в результате совершения данного преступления, распад семьи (потеря горячо любимого мужа) и т.п. Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. И.Э. Звечаровского. - М.: Юристъ, 2004, с. 133.. Причем все это и причинная связь одного из вышеуказанных пунктов с изнасилованием устанавливается посредством разного рода экспертиз (психиатрической, судебно-медицинской и др.).

К иным тяжким последствиям относят самоубийство потерпевшей. В этих случаях определенные трудности представляет доказывание неосторожной вины к факту самоубийства, что необходимо. Вместе с тем, сам факт совершения такого сексуального надругательства над женщиной, как изнасилование или покушение на него, как правило позволяет сделать вывод, что виновный если не предвидел, то должен был и мог предвидеть такую реакцию потерпевшей на его преступные действия.

Представляется, что иные тяжкие последствия могут касаться не только потерпевшей, но и других лиц. Так, известное дело, когда в окно выбросилась и разбилась насмерть мать малолетней девочки, подвергшейся изнасилованию. Попытка самоубийства, не повлекшая тяжкого вреда здоровью, не должна квалифицироваться по п. “б” ч.3 ст. 131 УК РФ, т.к. закон говорит о тяжких последствиях Андреева Л. А. Квалификация изнасилований. СПб., 1999..

В литературе дебатируется вопрос о возможности отнесения к тяжким последствиям беременность изнасилованной. Представляется, что беременность нельзя признать тяжким последствием, поскольку это состояние - чаще всего естественный исход традиционного полового акта и с точки зрения физиологии вполне нормально. Нельзя признавать тяжким последствием и аборт, который делает потерпевшая, чтобы избавиться от беременности, так как производство операции зависит от ее собственного решения. Кроме того, аборт не имеет причинной связи с изнасилованием.

3.3 Изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцати лет

Пункт “в” ч.3 ст. 131 УК РФ - изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста.

Объектом охраны по данному пункту является половая неприкосновенность, нормальное физическое, половое и нравственное развитие девочек.

Отличаясь по возрасту потерпевшей, составы изнасилования несовершеннолетней и малолетней совпадают по остальным признакам, что позволяет нам обратиться к комментариям п. “д” ч.2 ст. 131 УК.

Для вменения этого пункта должно быть доказано, что виновный был осведомлен о возрасте потерпевшей, о чем мог свидетельствовать ее внешний вид, поведение и т.д. При недоказанности осознания виновным того факта, что потерпевшая не достигла 14-летнего возраста, должна применяться квалификация содеянного по п. “д” ч. 2 ст. 131 УК РФ, как изнасилование несовершеннолетней.

При рассмотрении понятия беспомощного состояния, обусловленного возрастом потерпевшей, не во всех случаях девочка, не достигшая 14-ти лет, может быть признана находящейся в беспомощном состоянии Андреева Л. А. Квалификация изнасилований. СПб., 1999.. Иной позиции придерживаются Кудрявцева В.Н., Наумова А.В., утверждая, что девочка до 14-ти лет всегда должна по действующему законодательству признаваться находящейся в беспомощном состоянии. Поэтому прежде всего деяние должно содержать все признаки изнасилования, а затем уже малолетний возраст может быть признан квалифицирующим обстоятельством.

Изнасилованию малолетней могут предшествовать развратные действия, что не требует применения ст. 135 УК РФ, если эти действия непосредственно предшествовали половому акту и образовывали единое преступление. Особенно важно в таком случае определить направленность умысла: имело ли место покушение на изнасилование или виновный преследовал цель удовлетворить свое половое чувство только путем совершения развратных действий.

Если после изнасилования с потерпевшей совершаются добровольные половые акты, то квалифицировать содеянное следует по п. “в” ч.3 ст. 131 и ст. 134 УК РФ, как половое сношение с лицом, заведомо не достигшим четырнадцатилетнего возраста.

4. Спорные вопросы квалификации преступления, предусмотренного ст. 131 УК РФ

Если изнасилование не было доведено до конца, необходимо выяснить, по каким причинам преступник не завершил преступление: то ли эти причины не зависели от него, то ли имел место добровольный отказ.

Несомненно, что прежде чем решать этот вопрос, необходимо установить наличие у обвиняемого первоначального умысла на совершение полового сношения против воли потерпевшей. Если же такой умысел неустановлен, то не может быть ни покушения на изнасилование, ни добровольного отказа.

При доказанности первоначального умысла на совершение полового сношения вопреки воле женщины не могут квалифицироваться как покушение на изнасилование преступные действия лица, направленные на достижение этой цели, если оно не стало их продолжать независимо от мотивов, сознавая, однако, что имеет возможность довести преступление до конца (37). Это - добровольный отказ, исключающий ответственность за покушение на изнасилование. Пункт 2 ст. 31 УК РФ гласит: “Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца”.(37) Если лицо прекратило преступные действия в силу отсутствия физиологической возможности совершить половое сношение, то такой отказ является не добровольным, а вынужденным.

Наибольшие затруднения на практике вызывает решение вопроса о критерии отграничения добровольного отказа от вынужденного. Как известно, закон безразлично относится к мотивам добровольного отказа, вследствие чего и отказ от продолжения преступной деятельности, обусловленный боязнью разоблачения и ответственности, вызванный какими-либо внешними обстоятельствами, не препятствующими, однако, совершению самого преступления, в уголовно-правовом смысле является добровольным.

Так, судебная практика признает добровольным отказ от доведения изнасилования до конца в связи с заявлением потерпевшей о том, что она больна венерической болезнью.

При добровольном отказе от завершения изнасилования, как и прочих преступлений, возникает вопрос, за что же может наступить уголовная ответственность. В п. 3 ст. 31 УК РФ предусмотрено, что лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления.

При добровольном отказе от завершения изнасилования может наступить уголовная ответственность пост. 132 УК РФ -за насильственные действия сексуального характера, если по умыслу виновного они совершались как предшествующие изнасилованию. В подобных случаях состав преступления, предусмотренный ст. 132 УК РФ, будет иметь место при совершении насильственного полового акта в извращенной форме (per os, per anum) или таких развратных действий, как проникновение в половой орган женщины рукой и т. д.

Если, пытаясь совершить изнасилование, преступник, до того как добровольно отказаться от доведения этого преступления до конца, применял физическое насилие либо угрожал убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, то содеянное им должно быть квалифицировано по ст.ст. 111, 112, 115 УК РФ в зависимости от степени вреда здоровью, по ст. 116 УК РФ при наличии побоев или совершении иных насильственных действий, причинивших физическую боль, по ст. 117 УК РФ - за истязание или по ст. 119 УК РФ - за угрозу.

Полезно в этой связи рассмотреть некоторые примеры из практики. Некто Е., встретив в темное время суток С., напал на нее, повалил на землю и начал с применением насилия раздевать. Когда по вблизи расположенному шоссе проезжала автомашина и осветила их фарами, Е. с места происшествия скрылся. На предварительном следствии возник спор о том, как оценивать действия Е.: покушение на изнасилование или как добровольный отказ. Пока спорили, находившийся на свободе Е. вновь совершил аналогичное деяние в отношении другой женщины и опять-таки по причине сходных обстоятельств не довел его до конца. На этот раз он был взят под стражу; ходатайства защиты о том, что в обоих случаях имел место добровольный отказ, были отклонены. Судебные инстанции не усмотрели добровольного отказа ни по одному эпизоду; Е. был признан виновным в покушениях на изнасилование и осужден.По другому делу имела место следующая ситуация. Двое молодых людей распивали спиртные напитки в лесу. Увидев Х., договорились ее изнасиловать. С этой целью схватили Х. с двух сторон за руки и потащили через дорогу в лес, порвав при этом на ней одежду. Однако, испугавшись шума проезжающей машины, бросили потерпевшую и скрылись в лесу. На предварительном следствии защитой также ставился вопрос о наличии добровольного отказа, с чем суд не согласился, признав этих лиц виновными в покушении на изнасилование. Тем не менее, при рассмотрении дела в кассационном порядке областной суд все-таки признал наличие добровольного отказа, квалифицировав их действия по ч. 1 ст. 206 УК РСФСР. Как видим, двум однородным деяниям, совершенным вроде бы при сходных обстоятельствах, судебными инстанциями даны противоположные оценки. Уместно отметить, что в приведенных примерах виновные осознавали возможность доведения преступления до конца, если бы проявили больше настойчивости в реализации преступного умысла. Однако, восприняв и оценив приходящие извне обстоятельства как способные существенным образом затруднить дальнейшую реализацию преступного умысла и решив не искушать судьбу, они оставляли потерпевших и оставляли место происшествия. Если оценивать ситуацию без учета внутренних мотивов поведения виновных, можно констатировать наличие добровольного отказа. Но если углубиться в анализ психологических причин такого поведения, то со всей очевидностью можно заключить, что оно вызвано чисто внешними, не зависящими от этих лиц обстоятельствами, о которых говориться в ч. 3 ст. 30 УК РФ, т е имело место покушение на преступление. Лицо в силу обстоятельств было вынуждено отказаться от доведения преступления до конца. Смысл термина «добровольный» раскрывается в толковом словаре русского языка как действующий по собственному желанию, не по принуждению. А для этого необходимы чисто внутренние побуждения, независящие от мотивов. Как представляется во втором случае суд второй инстанции был не прав, признавая наличие добровольного отказа от доведения изнасилования до конца. Конечно грань в подобных ситуациях весьма тонкая, но тем не менее провести ее можно. Непредвиденные обстоятельства как бы выбивают действия субъекта из преступной колеи. На это специально указывал в свое время А. Пионтковский, заостряя внимание на том, что добровольный отказ при покушении мыслим во всех тех случаях, когда субъект еще сохраняет господство над совершением дальнейших действий. Очевидно, что в рассматриваемых примерах страх разоблачения и привлечения к уголовной ответственности лишил лиц возможности осуществлять такое «господство» в полной мере и главное страх этот возник по независящим от лиц причинам, которые возникли внезапно, сыграв роль непредвиденных обстоятельств. Побудит лицо отказаться от доведения преступления до конца в некоторых ситуациях могут, в частности, уговоры или угрозы со стороны потерпевших. И в этой ситуации при недоведении преступления до конца для выводов о виновности или невиновности могут иметь решающее значение мельчайшие детали и оттенки события. Представляется, что следует избегать расширительного толкования такого интеллектуального момента добровольного отказа, как наличие у лица осознания возможности доведения преступления до конца, ибо это может привести к необоснованному освобождению от уголовной ответственности. Как расценивать, к примеру, ситуацию, когда К., напав в безлюдном месте на В., в течение длительного времени пытался ее изнасиловать? Потерпевшая оказывала активное сопротивление. К., хотя и почти раздел В., все же не довел преступление до конца, бросил потерпевшую и скрылся. Теоретически можно предположить, что, предприми К. чуть больше усилий, он довел бы реализацию умысла до конца. Такая возможность им осознавалась. Тем не менее, суд совершенно правильно расценил его отказ вынужденным, по причине активного сопротивления потерпевшей, на которое он не рассчитывал, что и стало непредвиденной трудностью; суд признал в его действиях наличие покушения на изнасилование. Ни в ранее действовавшем, ни в новом российском уголовном законодательстве нет деления покушения на неоконченное и оконченное. Эти понятия разработаны в теории уголовного права, но они имеют и практическое значение, причем не только для индивидуализации наказания, а как раз при отграничении покушения на преступление от добровольного отказа. Особое значение это имеет для оценки посягательств против жизни и здоровья. Так, В., имея умысел на убийство Г., с большой силой нанес ему удар кухонным ножом в область сердца, причинив проникающее колото-резаное ранение, опасное для жизни. Видя, что потерпевший жив, и имея возможность довершить первоначально задуманное, Г. не стал этого делать и с места происшествия скрылся; только по чистой случайности потерпевший остался жив. Такие случаи нередки в следственной практике, но порой получали неверную квалификацию как причинение умышленных тяжких телесных повреждений, поскольку исходным моментом квалификации считали добровольный отказ от доведения убийства до конца при наличии реальной возможности для этого. Думается, что такая квалификация не является верной. Она исходит в основном из объективно наступивших последствий, без учета всех моментов субъективной стороны состава преступления. Ведь лицо сделало все необходимое для осуществления умысла на убийство, однако преступный результат не наступил не потому, что убийца в последний момент отдернул руку и не нанес удара. Так, Ж., решив убить знакомую из ревности, произвел выстрел из обреза в область груди, но попал в ногу; от повторения своих действий отказался. В другом случае преступник трижды стрелял из пистолета, но не смог попасть в жертву. После чего, имея еще неотстрелянную обойму, скрылся. В этом случае налицо отказ от повторения покушения, но никак по добровольный отказ от преступления. В свете приведенного анализа целесообразно указать на недопустимость неосновательного уменьшения объема уголовной ответственности за совершение реальных посягательств. Как указано в ч.2 ст.31 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности лицо, которое добровольно и окончательно отказалось от доведения преступления до конца. Использования термина «окончательно» имеет значение как для покушения, так и для приготовления. На практике именно в отношении «приготовления» чаще всего возникают неясности относительно того, добровольно ли лицо отказалось от доведения преступления до конца либо временно прервало деяние, отложив дальнейшую реализацию преступного умысла с тем, чтобы осуществить его при более благоприятных обстоятельствах. Содержание понятия «окончательный отказ» достаточно полно раскрывается при описании особенностей добровольного отказа организатора преступления, подстрекателя и пособника. Общим для всех видов соучастия является то, что добровольный и окончательный отказ от доведения преступления до конца может быть ими реализован только в активной форме. Организатор и подстрекатель своевременным сообщением органам власти или иными активными действиями способны предотвратить доведение исполнителем преступления до конца. Пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если предпринял все зависящие от него меры. Чтобы предотвратить преступление. Если исполнитель может осуществить добровольный отказ от преступления как в форме пассивного, так и активного поведения, то иных соучастников способно освободить от ответственности лишь принятие активных мер по предотвращению совершения преступления.

Таким образом, следует отметить, что новый российский Уголовный Кодекс заметно усилил защищенность интересов личности в сексуальной (половой) сфере. Так, уточнены признаки изнасилования (ч. 1 ст. 131 УК) и более четко сформулированы и дифференцированы присущие этому наиболее опасному половому преступлению отягчающие обстоятельства, наряду с изнасилованием установлена ответственность за любые иные насильственные действия сексуального характера (в том числе и лесбиянство) и то, что очень важно, за понуждение к ним с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (УК РСФСР 1960 г. содержал лишь состав “понуждение женщины к вступлению в половую связь”). С другой стороны, исключается ответственность за сексуальные действия, включая мужеложство, если они совершаются лицами, достигшими определенного возраста, добровольно. По УК 1960 года мужеложство наказывалось в любом случае, а лесбиянство, даже насильственное, преследовалось только тогда, когда в насильственных действиях содержались признаки другого преступления, например, истязания или хулиганства. Конкретизирован возраст потерпевших в составах, где этот признак имеет определяющее значение (п. в ч. 3 ст. 131, ст.ст. 134 и 135 УК). В УК РМСФСР 1960 г. вопрос решался иначе: речь шла соответственно о малолетних или не достигших половой зрелости либо несовершеннолетних лицах без указания конкретного определенного возраста. Т. е. предусмотрена равная уголовно-правовая защита прав и свобод лиц обоего пола, усилена защищенность личности несовершеннолетних (малолетних) жертв сексуальных преступлений. Вместе с тем УК не предусматривает применение смертной казни за изнасилование при отягчающих обстоятельствах (ч. 3 ст. 131 УК), которое является особо тяжким преступлением (ст. 15 УК). Прежний российский УК 1960 г. за данное преступление допускал применение этой исключительной меры уголовного наказания. Однако в современных условиях ее использование в данном случае вошло бы в противоречие с конституционным положением о том, что смертная казнь может устанавливаться только за особо тяжкие преступления против жизни (ст. 20 Конституции РФ).