Понятие вещей в римском праве

Понятие вещи и виды вещей в римском праве

В источниках римского права термин вещь (res) употреблялся в нескольких значениях. В самом широком значении к нему относилось все, что существует в материальном и познаваемом мире, в более узком, он охватывал все то, что могло быть предметом правовых отношений вообще, а в самом узком - все то, что представляло предмет (объект) имущественного права.

Предметы имущественного права могли быть самыми разнообразными. Это могли быть части природы, поскольку они имеют свойства, необходимые для удовлетворения хотя бы какой-нибудь человеческой потребности; это могли быть люди, когда непосредственно на них основывается какое-то имущественное право; это может быть какая-то человеческая деятельность, а также и отдельные права. Определение вещи, имеющее силу во всем имущественном праве, охватывало все упомянутые предметы. Согласно с этим, вещами, или res, в имущественном праве, на основании взглядов, выявляемых в источниках по римскому праву, были части природы, доступные и полезные человеку, люди, человеческая деятельность, а также отдельные права, если они являлись предметом имущественных отношений.

По специальным свойствам, имеющим особую важность в экономическом и правовом обороте, вещи делились на несколько групп.

Главным делением вещей по римскому праву было различение телесных и нетелесных вещей.

Нетелесные вещи -- «те, которые не могут быть осязаемы; таковы те вещи, которые заключаются в праве (являются правом), такие как наследство, узуфрукт, обязательства, заключенные каким-либо образом». Телесные вещи -- «те, которые могут быть осязаемы, как-то: земля, раб, платье, золото, серебро, и, наконец, другие бесчисленные вещи» (Гай Инст.2.13). Телесная вещь может быть простой (плуг), может состоять из отдельных вещей, каждая из которых может являться отдельным объектом права (корабль), а может состоять из совокупности вещей (ожерелье).

«При этом несущественно, что наследство содержит телесные вещи и что плоды, собираемые с земли, телесны и что то, что мы получаем на основании какого-нибудь обязательства, чаще всего телесно, как земля, раб, деньги: тогда как само право узуфрукта и само право на обязательства бестелесны». Таким образом Гай объяснил понятия телесных и бестелесных вещей (res corporales и res incorporales). Согласно этому, телесными вещами являлись предметы, существующие в физическом мире независимо от правовых предписаний. Бестелесные вещи, или права, не существовали в физическом мире, но лишь в человеческих отношениях и на основании правовых предписаний. И те и другие имели общее свойство: проявляли себя как предметы имущественного отношения.

Движимые и недвижимые вещи

Движимыми (res mobiles) были вещи, которые могли изменять положение в пространстве без уменьшения своей ценности и повреждения собственной сущности. Между движимыми вещами различались те, что не двигались сами, но могли быть приведены в движение со стороны других (res mobiles в более узком смысле) и вещи, которые двигались сами (res se moventes). Среди вещей, которые двигались сами, самыми важными являлись скот и рабы.

Недвижимыми (res immobiles) были вещи, которые не могли изменять своего положении в пространстве без повреждения своей сущности. Важнейшей недвижимой вещью была земля и все то, что было тесно соединено с землей. В этом значении недвижимостью считались строения (inaedificatio), все, что было посеяно (insemination) и посажено на земле (implatatio). Inaedificatio, insemination и implatatio имели собирательное имя superficies (земная поверхность).

Деление вещей на движимые и недвижимые приняло более четкий характер при принципате. В эпоху домината передача прав на недвижимости регламентировалась уже специальными правилами, направленными на обеспечение публичности соответствующих сделок. К этому же времени окончательно сложились особые права на недвижимости: оброчные земли, эмфитевзис, суперфиций. Впрочем уже по законам XII таблиц приобретение земли и движимых вещей по давности владения требовало разных сроков: для давностного завладения землей был установлен в связи с системой двухпольного хозяйства более длительный (два года) срок, чем для движимых вешей (один год). Не все недвижимости были подчинены единообразной регламентации; учитывалось местоположение участков в связи с их хозяйственным назначением, различались praedia urbana -- городские участки, застроенные для городских жилищ, городских ремесленных и промышленных заведений, и praedia rustica -- сельскохозяйственные участки: поля, луга, леса, деревенские жилища и склады. Различались также земли италийские и провинциальные.

Правовые последствия разделения вещей на движимые и недвижимые были многочисленны, как в вещном и обязательственном праве - в области собственности, прав не чужие вещи, в установлении обязательств, так и в ответственности за их исполнение.

Заменимые и незаменимые вещи

Деление вещей на заменимые и незаменимые имело большое значение, так как от этого свойства вещей зависела ответственность за случайно утраченную вещь, как и природа отдельных правовых отношений. Когда речь шла о заменимых вещах, применялось правил genera non pereunt или genus perire non censetur, которое означало, что должник оставался обязанным возвратить долг, пока существовала хотя бы одна вещь этого рода. Когда речь шла о незаменимых вещах, употреблялось правило species perit eisui debetur, означающее, что должник был освобожден от каких-либо обязательств, если утрата вещи произошла без его вины. В связи с большим значением деления вещей на заменимые и незаменимые в римском праве этому вопросу было уделено серьезное внимание.

По нормам римского права заменимыми вещами считались вещи, которые стороны сами определяли таковыми. Это же имело силу и для незаменимых вещей. Согласно этому положению, свойство заменимости и незаменимости отдельных вещей зависело прежде всего от воли сторон. Между тем, в том случае, когда стороны не определились по этому вопросу, свойство заменимости и незаменимости устанавливалось при помощи определенных правовых предпосылок.

Первой правовой предпосылкой была следующая: заменимыми считать вещи, определенные in genere, а незаменимыми - вещи определенные in specie. Вещами, определенными in genere, считались те, которые в обычном экономическом обороте не были определены в такой мере, чтобы можно было индивидуализировать их в массе однородных предметов, а определенными in specie - те, которые обычно индивидуализировались по особым характеристикам до такой степени, что точно было известно, о каком предмете идет речь.

Когда деление на genus и species не приводило к ясному убеждению, идет ли речь о заменимых и незаменимых вещах, применялось деление предметов на res quae pondere numero mensurave constant и на res quae pondere numero mensurave non constant, т.е. заменимыми считались те вещи, которые в обычном экономическом обороте проявлялись как определенное количество (по их числу, весу, объему), а незаменимыми-е, что обычно были полностью индивидуализированы.

Следующая правовая предпосылка по определению свойства заменимости и незаменимости, была необходима в связи с тем, что экономический оборот отдельных масс добра на римском рынке лавировал между оборотом количества и оборотом индивидуализированных предметов. Для того, чтобы было ясно, в каких случаях о каких вещах идет речь, вещи делились на res consumptibiles, или расходуемые, и на res non consumptibiles, или не расходуемые вещи, считающиеся незаменимыми. Расходуемыми были вещи, материя которых была способна к длительному использованию. В связи с тем, что среди не расходуемых вещей существовали различия между теми, что и после многократного употребления по виду не портились, и теми, что после такого употребления выказывали видимые признаки амортизации, римские юрист поделили не расходуемые вещи на res non consumptibiles в строгом значении и res quae abusu minuunter, или вещи, ценность которых после многократного употребления уменьшалась. Среди расходуемых вещей главное место занимали деньги. Хотя по своей материи они были не расходуемыми, их оборотная функция была расходуемой.

Вещи делимые и неделимые

Различались вещи делимые и неделимые. Делимыми признавались вещи, которые от разделения не изменяют ни своего рода, ни своей ценности; каждая отдельная часть представляет прежнее целое, только в меньшем объеме: pro parte divisa.

Кроме материального разделения вещей, мыслилось и разделение права на так называемые идеальные доли. В таких случаях право на вещь, не разделенную материально, признавалось принадлежащим и нескольким лицам всем вместе и каждому из них на известную долю ценности вещи, на 1/2, 1/3, и т. д.: totius corporis pro indiviso, pro parte dominium habere. При прекращении общей собственности на вещь, т. е. права собственности, принадлежавшего нескольким лицам в идеальных долях, имела большое значение юридическая делимость или неделимость вещи: только в первом случае допускалось ее разделение в натуре между бывшими общими собственниками. Во втором случае вещь оставалась в собственности одного из них, а остальные получали денежную компенсацию.

Делимыми считались земельные участки; построенные на них здания делились, но только вертикально. Внешними признаками разделения служили стены, границы и межи. Делимыми считались и движимые вещи, как сырье, материалы однородного состава (руда, камни, песок).

В природе все вещи делимы практически до бесконечности, в праве делимыми считаются вещи, части которых удерживают качество и функции исходной вещи. Вещи индивидуальные всегда неделимы. Однако это деление вещей принципиально отличается от деления на genera и species, поскольку игнорирует индивидуальную определенность и принадлежит плану объективного. Если, например, ager Sempronianus прекращает существовать как таковой после разделения на части, то все же каждая часть остается полем.

Римляне обозначают делимые вещи описательно "res quae divisionem recipit". На неделимость указывают два термина "individuus" и "indivisus". Последний относится только к актуальному состоянию вещи, первый -- указывает на отсутствие самой возможности деления. Иногда, подчеркивая природу неделимости, римляне обозначают неделимые вещи как те, что нельзя разделить, не уничтожив или не повредив, "quae sine intentu (sine damno) dividi non possunt" . Такая неделимость самой вещи требует деления между кредиторами оценки вещи и установления приоритета прав среди нескольких кредиторов, когда тот, кто получил саму вещь, компенсирует остальным ее стоимость пропорционально их доле.

Вещи простые и сложные

Следуя стоической философии, Помпоний различал три вида вещей: Tria autem genera sunt corporum, unum quod continetur uno spiritu et graece henomenon vocatur, ut homo tignum lapis et similia: alterum quod ex contingentibus, hoc est pluribus inter se cohaerentibus con-stat, quod synemmenon vocatur, ut aedificium, navis, armarium, ter-tium quod ex distantibus constat, ut corpora plura non soluta, sed uni nomini sublecta, veluti populus, legio, grex. - Существует же три рода тел: один, который составляет одно целое и по-гречески обозначается как «единое бытие», как например, раб, бревно, камень и подобное; другой род, который состоит из составных, т. в. нескольких, между собой связанных тел, что называется составным телом, как например, здание, корабль, шкаф; третий, состоящий, из раздельных вещей, как многие не связанные одно с другим, но объединенные одним именем, например, народ, легион, стадо.

Простые вещи -- corpus, quod uno spiritu continetur - образующие нечто физически связанное и однородное, не распадающееся на составные части (раб, бревно, камень и т. п.).

Сложные вещи, состоящие из искусственных соединений разнородных вещей, имеющих между собой материальную связь и носящих общее наименование -- universitates rerum cohaerentium, например, здание, корабль, шкаф. Части сложных вещей не терялись вполне в целом, они были до их соединения отдельными вещами и могли даже принадлежать разным лицам. Права этих лиц определялись в зависимости от свойств соединения и отношений между соединенными вещами. Иногда права других лиц не прекращались и после того, как их вещь стала частью чужой сложной вещи. С другой стороны, соединенные части подчинялись праву, установленному на целое. Естественно, что недопустима сделка относительно части простой вещи; в этом смысле простая вещь приобретает характеристики вещи неделимой. Сложные вещи те, которые представляют собой механическое (физическое) соединение как простых, так и сложных вещей, например, мебель, здание, корабль. Сложная вещь есть самостоятельный объект права, следовательно, объект каких угодно распоряжений. Возможна проблема: нарушают ли единство и самостоятельность такого объекта возможные внутренние изменения его (замена частей корабля, ремонт здания и пр.)? Выработано было правило: перемены в отдельных частях вещи не разрушают ее внутреннее тождество. В сложной вещи составляющие ее части образуют единое целое и физически, и юридически. Однако, если какая-то часть будет отделена, то и она может оказаться самостоятельным объектом распоряжения. К простым и сложным вещам примыкает совокупность: набор вещей, объединенных общим именем (стадо, библиотека, коллекция, товарный склад, предприятие и пр.). Римляне обозначали совокупности как universitas facti и не признавали в качестве отдельного объекта права; таковыми считались составляющие совокупность элементы. Современное право повсеместно признает совокупности в качестве объектов права. Однако и для римского права допускалось - по воле собственника - придание совокупности юридических свойств самостоятельного объекта (поскольку закон молчит, от владельца зависит, быть ли совокупности объектом).

Главные вещи и принадлежности

При решении вопроса собственности на составную вещь, если вещь была создана жестким соединением частей принадлежащих различным собственникам, для применение правил accessorium sequitur principale или accessorium cedat principale (принадлежность следует судьбе главной вещи) часто было необходимо определить, какая вещь главная, а какую следует считать принадлежностью. Общее правило существовало лишь по отношению к земле и договору долгосрочной аренды чужого городского земельного участка. В других случаях как главная вещь определялась та часть вещи, которая содержала в себе признаки целой вещи, а как принадлежности, или акцессориумы, - те составные части главной вещи, которые помогали ей осуществлять свои экономические функции. В связи с тем, что в отдельных случаях и с помощью указанного критерия было трудно определить, где главная вещь, а где принадлежность, римские юристы предложили и вспомогательный критерий: quid cui servit- что чему служит. Между тем, этот критерий применялся только тогда, когда принадлежность нельзя было отделить от главной вещи без большого вреда.

Вещи главные и принадлежности. Право отличает такое сочетание вещей, при котором одна господствует, другая служит: картина и рама, замок и ключ, лошадь и упряжь и пр. Главной признается та вещь, которая сама по себе удовлетворяет некую потребность человека в его хозяйственном или бытовом обиходе; принадлежностью считается такая вещь, которая делает пользование главной вещью более удобным и эффективным. Практическая важность такого сочетания была обнаружена римским правом, которое выработало принцип: сделка в отношении главной вещи распространяется в случае сомнения (in dubio) и на принадлежность; иными словами: все юридические распоряжения собственника относительно главной вещи или постановления закона о ней распространяются в случае сомнения и на ее принадлежность. Данный принцип выражен известным юридическим афоризмом: принадлежность следует судьбе главной вещи.

Плодоносящие вещи и плоды

Плодоносящей вещью считался каждый предмет, который по природе или по правовым предписаниям был способен создавать новые экономические ценности. Новые экономические ценности, происходящие от какой-либо плодоносящей вещи под действием естественных законов и в результате человеческого труда и законов экономического обращения назывались плодами (fructus).

Понятие плодов (fructus) связано с представлением о плодоносящей вещи и включает в себя все блага, которые возникают в ходе эксплуатации вещи, являясь производными от нее (приплод, урожай). Права на плоды зависят от права на плодоносящую вещь, хотя и не идентичны ему. Добросовестный владелец плодоносящей вещи становится собственником собранных им плодов. Удержание собственником вещи прав на плоды при отчуждении самой вещи всегда оговаривается.

Само понятие плодов предполагает учет фактора времени, что отражается в терминологии, различающей плоды до их отделения от плодоносящей вещи (fructus pendentes -- висячие плоды), отделенные плоды (fructus separati), собранные и усвоенные плоды (fructus percepti) и потребленные плоды (fructus consumpti). Неотделенные плоды являются частью вещи-матери. Отличие separatio от perceptio связано с тем, что плодоносящая вещь может находиться у не собственника, уполномоченного на получение плодов (например, арендатора), и тогда отделение плодов (separatio) третьим лицом (например, вором) делает их собственностью собственника вещи , а присвоение (perceptio) плодов пользователем вещи (если, скажем, арендатор сумел отнять плоды у вора, поймав его на участке) -- собственностью пользователя.

Особый режим плодов сказался в выделении категории собранных, но не потребленных плодов -- fructus extantes (существующие плоды). Эти плоды являются отдельными вещами, но право на них по-прежнему зависит от прав на плодоносящую вещь.

В определение плодов входит их потенциальная потребление, которая противопоставлена стабильному существованию плодоносящей вещи. Хозяйственная цель плодоносящей вещи заключается в периодическом производстве плодов, отделяемых от нее без ущерба для ее ценности. Потребление плодов может рассматриваться как особая фаза в эксплуатации вещи-матери. Период, когда отделенные плоды еще не потреблены, а новые еще не появились, в принципе не отличается от той фазы, когда новые плоды еще не собраны (fructus pendentes):

право на плоды есть отражение прав на хозяйственное использование

плодоносящей вещи.

Выгоды, полученные от вещи не непосредственно, а в результате сделок, связанных с ней, или при участии третьих лиц, не являются плодами (доходами), даже если в отношении они представлены как зависимые от вещи.

От естественных плодов отличают плоды цивильные -- собственно доходы (redditus), например от сдачи вещи в аренду . Источники уподобляют плодам ("loco fructuum") услуги зависимых лиц -- mercedes , ренту, взимаемую с земельных участков, -- pensiones, проценты с капитала -- usurae. В последнем случае Ульпиан оговаривает, что уподобление основано на том, что usurae входят, в требование наследства, отказа по завещанию и иска доброй совести из опеки. Здесь признание права требования предшествует классификации вещей, и уподобление процентов плодам вторично.

Критерий потребления исключает из числа плодов дитя рабыни (partus ancillae) -- в отличие от приплода животных (fetus). Среди молодняка стадных животных плодами считаются только те особи, которые не вошли как составная часть в стадо. Критерий, по которому плодоносящая вещь не подвергается ухудшению при отделении плодов (что связано с возобновляемостью плодов из-за периодичности генерации), не позволяет считать плодами земельного участка деревья, полезные ископаемые, сокровища. Минералы считались плодами только в том случае, если месторождение признавалось способным возобновлять запасы ('Wee in. fructu est marmor: nisi tale sit, ut lapis ibi renascatur, quales sunt in Callia, sunt et in Asia" -- "Мрамор не входит в плоды, разве что он таков, что камень там возобновляется, каковы (месторождения) в Галлии и некоторые в Азии".

Вещи в обороте и вне оборота -- res in conunercio et res extra commercium

Римские юристы различали вещи в обороте, res in commercio, и вещи вне оборота, res extra commercium. К первой категории относились все вещи, составляющие объекты частной собственности и оборота между отдельными людьми. Выражение in commercio esse означало, что такие вещи могли быть предметами мены, оборота по оценке -- aestimationem recipiunt.

Вещи, находящиеся в обороте, это такие объекты, которые могут служить предметом любой сделки; любой субъект вправе обладать такой вещью. Вещами, изъятыми из оборота, признаются такие объекты, которые не могут принадлежать отдельным частным лицам, не могут ими отчуждаться и приобретаться. Римское право устанавливало несколько оснований для того, чтобы относить ту или иную вещь к вещам, изъятым из оборота. Во-первых, к таковым относились вещи, предназначенные для всеобщего пользования, то есть такие, которые по своей природе не допускают над собой частного господства по необъятности (море, воздушное пространство), или по неприступности морское дно), или из-за постоянной изменчивости (речной поток). Во-вторых, из оборота были исключены вещи, посвященные религиозным целям. Изъятыми из оборота были такие объекты, которые предназначались для публичного пользования (городские стены, некоторые дороги), а также то, что принадлежало общине в целом (склады оружия, крепости, тюрьмы). Наконец, к изъятым из оборота относились так называемые запрещенные вещи (яды, волшебные книги и пр.). Внеоборотными вещами -- res extra commercium -- считались такие вещи, которые или по своим естественным свойствам или в силу своего особого назначения не могли быть предметами частных правоотношений: res quarum commercium non est. Классические юристы признавали группу вещей omnium communes, а в Институциях Юстиниана повторили, что есть вещи, которые согласно естественному праву, принадлежат всем. Сюда относились: а) воздух, б) текучая вода и в) моря со всем, что в них водится.

Другую группу внеоборотных вещей составляли публичные вещи (res publicae). Основным и единственным хозяином публичных вещей считался римский народ.

Имущества общин-городов (civitates) на практике также назывались res publicae. Таким образом, res publicae, во-первых, служили по воле государства или общин удовлетворению их потребностей как носителей власти. Во-вторых, res publicae служили источником государственных доходов и покрывали фискальные нужды -- in patrimonio populi vel fisci -- в имуществе народа или фиска. Сюда входили общественные здания и укрепления, служившие целям управления и защиты.

Следующую категорию публичных вещей составляли вещи, назначенные для общего пользования всех граждан государства или общины и служившие для удовлетворения общественных потребностей и целей -- res universitatis. Сюда относились, прежде всего, публичные дороги и реки.

Реки делились римлянами на flumina publica и privata, в зависимости от того, пересыхали ли они на известное время года или нет. К публичным относились непересыхающие реки, т. е. реки, на которых было возможно постоянное судоходство. В случаях, когда реки пересыхали или покидали свое русло, последнее переходило в собственность прибрежных владельцев.

Помимо публичных рек и дорог, римские источники относили в группу вещей общего пользования театры, стадионы, бани и пр. -- quae in usu publico sunt. Пользование этими вещами предоставлялось всем гражданам.

Наконец, вне оборота были res divini iuris -- вещи божеского права, которые не были способны быть предметом чьего-либо гражданского права. Сюда относились вещи, посвященные богам (res sacrae) -- храмы, богослужебные предметы; места погребения членов рода, семьи, отдельного человека и даже раба -- res religiosae. Наконец, публичное право считало res sanctae городские стены и ворота каждой общины. В праве Юстиниана было допущено отчуждение священных вещей -- res sacrae -- для выкупа пленных или уплаты церковных долгов.

Res maacipi и res nес mancipi

Для понимания этого -- центрального в римском праве -- деления вещей следует иметь в виду, что правовая форма принимает во внимание только индивидуальное волеизъявление, даже если оно в действительности выражает интерес группы. Объект юридического акта воспринимается как принадлежащий распорядителю, как материальное воплощение его воли, так что сам акт указывает на полномочие субъекта и может выражать идею принадлежности. Если возможность вовлечения вещи в гражданский оброт связана с индивидуальной деятельностью лица, то независимо от того, кому принадлежит вещь в статическом плане, ее обладателем в обороте (где право и фиксирует момент принадлежности) будет считаться тот, кто сформировал саму вещь, сделав ее такой, чтобы она вообще могла быть учтена как объект волеизъявления.

Термин "res manicipi" несет в себе указание на критерий этого деления вещей -- их подверженность mancipium, древнему ритуалу с использованием медного бруска и весов (per aes et libram), который в классическую эпоху стал называться mancipatio -- манципация.

Это деление вещей имеет то значение, что при отчуждении res mancipi для перехода собственности (dominium ex iure Quiritiurrt) требуется применение специальных торжественных процедур: ман-ципации (mancipatio) или уступки вещи перед магистратом (in iure cessio), -- тогда как собственность на res пес mancipi переносится вместе с передачей владения -- traditio (Gai., 2, 19; 22). Связь этого деления вещей с режимом отчуждения проявилась и в том, что Гай (Gai., 1, 120) рассматривает его в связи с манципацией.

Полный список представлен в постклассическом тексте, приписываемом Ульпиану (Ulp., Reg., 19, 1).

Связь res mancipi с mancipatio, которая тем значимее, что in iure cessio обслуживала отчуждение любых вещей (как mancipi, так и пес mancipi), не должна затемнять того, что само выделение группы res mancipi исторически и логически предшествует ее фиксации по способу отчуждения, который применялся и по отношению к свободным людям (Gai., 1, 120), не являвшимся res. Иными словами, категорию res mancipi составляют не те объекты, которые требуют манципации для их отчуждения, а, напротив, те вещи, которые входят в эту группу могут быть правильно отчуждены только посредством манципации.

Указание на критерий, объединяющий в одну замкнутую категорию вещи, которые имели большое значение в крестьянском хозяйстве, и те, которые, как лошадь, в античном хозяйстве вообще не использовались, содержит приведенный текст. Животные, входящие в категорию res mancipi, отличаются тем, что они особым образом приручены: хотя они и приручаются под ярмом или под седлом, замечает автор, когда говорит об исключении из их числа слонов и верблюдов, -- сюжет, который в "Институциях" Гая также замыкает рассуждение о res mancipi (Gai., 2, 16).

Известна (Gai., 2, 15) контроверза среди классических школ по вопросу о классификации animalia quae collo dorsove domantur -- животных, которые приручаются под ярмом или под седлом (дословно: шеей или спиной). Учителя Сабинианской школы считали, что ослы, мулы, лошади и быки являлись mancipi сразу же как родились; авторы другой школы полагали, что они становятся mancipi только в том случае, если они приручены; и только если они не могли быть приручены из-за особой дикости (feritas) применяли формальный критерий, считая, что они становятся mancipi, когда достигнут того возраста, когда обычно приручаются. Речь не идет о вопросах практики: в I в. специальному обучению подвергались лишь немногие особи, -- юристов занимает проблема классификации. Исходя из видового определения скота, входящего в группу res mancipi, они расходятся в том, насколько формален критерий приручения. Если возможность приручения (doman solent) характеризует сам вид, то действительное приручение не требуется; если этот критерий прилагается к каждому животному а отдельности, то молодняк должен быть исключен. Режим принадлежности диких животных (fera) имел свою специфику, поэтому такое качество, как feritas, могло быть упомянуто лишь в том смысле, что приручение слишком строптивых особей представлялось невозможным потенциально, а не практически. Нерва и Прокул не хотят сказать, что res manicipi считаются только те животные, которые актуально приручены, но полагают, что из этой категории должна быть исключена та часть, которая обычно и не подвергается специальному обучению. Формальный подход к строптивым особям показывает, что требование действительного приручения авторы этой школы относят лишь к молодым животным, которым такое состояние обычно несвойственно.

Итак, систематика обеих школ исходит из необходимости учитывать особый критерий, который отличает те виды скота, которые составляют категорию res mancipi, -- способность животных подчиняться управлению, 'быть послушными воле погонщика или наездника. Оппозиция "строптивые -- послушные" в рассуждении последователей Лабеона не допускает другой интерпретации.

Способность следовать команде хозяина свойственна и рабу. Этот критерий, однако, оказывается лишь одним из проявлений более общего требования к res mancipi, если принять во внимание недвижимость и сельские сервитута. Для изучаемой категории вещей существенно то, что социальное внимание фиксирует их зависимость от индивидуальной распорядительной воли хозяина -- лица, сделавшего их объектом гражданского оборота. Именно хозяин наделяет эти вещи общепризнанной экономической функцией, формирует их и тем самым выявляет свою власть над объектом, наличие у себя самого социально значимой индивидуальной воли. Сервитут получает существование, лишь когда он установлен, создан как новая хозяйственная функция участка (возможность прохода и проезда, прогона скота, проведения воды). Поле (fundus) получает функциональную определенность только в процессе его обработки.

Раз вещь индивидуальным усилием вовлечена в сферу влияния одной семейной группы, она может быть в принципе переведена и в другую посредством адекватного распорядительного акта. При этом претендент на производную связь с такой вещью обратится к ее общепризнанному распорядителю: момент индивидуальной подвластности, необходимый для создания качественно определенной вещи, открывает возможность для дальнейшего нормативного волеизъявления по поводу этой вещи.

Передача роли распорядителя требует особого ритуала, который бы сделал обмен ролями действительным для социальных единиц, вовлеченных в отношение. В противном случае воля сторон останется на уровне оборотной распорядительной активности, а принадлежность вещи в статическом плане не получит социального признания: семейная группа не может усвоить вещь чужака. Особый режим отчуждения оказывается адекватным выражением специфики этой категории вещей и фиксируется правом.

По мере утверждения индивидуального начала в римском праве различение вещей на res mancipi и res пес mancipi теряет первичное основание и в классическую эпоху подменяется экономическим -- res pretiosiores (особо ценные вещи), затем начинает восприниматься как пережиток древнего формализма и официально отменяется в 531 г.

Литература

1. Новицкий И.Б. Римское право.- Изд. 6-е, стериотипное.- М.,1997-245с.

2. Пухан Иво, Поленак-Акимовская Мирьяна. Римское право (базовый учебник). Перевод с македонского д.ю.н. проф. В.А. Томсинова и ю.В. Филиппова /Под ред. проф. В.А. Томсинова.-М.: Издательство ЗЕРЦАЛО,2000.-448 с.

3. Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского.- М.: Новый Юрист,1998.-512с.

4. Черниловский З.М. Римское частное право: Элементарный курс.- М.: Новый Юрист, 1997.-224с.