Уголовно-правовая защита неприкосновенности жилища

Переходим к анализу содержания ч. 2 ст. 12 УПК РФ. В ней закреплено правило, согласно которому "обыск и выемка в жилище могут производиться на основании судебного решения, за исключением" случаев, когда производство обыска (выемки) не терпит отлагательства .

Случаи, не терпящие отлагательства производства обыска (выемки), сходны с вышеуказанными, касающимися осмотра жилища, поэтому повторять их перечень нет необходимости. Нетрудно заметить, что все содержание ч. 2 комментируемой статьи аналогично тексту ч. 1 той же статьи. Только речь здесь идет не об осмотре жилища, а об обыске и выемке. Причем при производстве этих двух действий никакой роли не играет, согласны ли проживающие в жилище лица с решением следователя (дознавателя и др.) о производстве в соответствующем помещении обыска или выемки.

Иначе говоря, в отличие от осмотра жилища, обыск (выемка) в жилище может быть произведен только в двух случаях:

- во исполнение судебного решения о разрешении производства обыска (выемки) в жилище;

- в исключительных случаях, когда производство обыска (выемки) не терпит отлагательства.

В этой связи не можем согласиться с мнением уважаемого А.Я. Сухарева, который пишет: "если производство следственного действия было начато за пределами жилого помещения и его надо продолжить в этом помещении, а согласие хотя бы одного жильца из многих проживающих на это не получено, лицо, производящее... обыск и выемку, должно приостановить его для получения судебного решения" . Неверно и утверждение Л.Т. Ульяновой, которая считает, что "обыск и выемка в жилище без согласия проживающих в нем лиц производятся, как при осмотре жилища, на основании судебного решения, постановляемого в том же порядке" .

Буквальное толкование приведенных здесь "разъяснений" может пустить правоприменителя по ложному следу. Ведь из таких формулировок последовательно сделать вывод, что следователь (дознаватель и др.) с согласия проживающих в жилище лиц вправе без судебного на то решения (в отсутствие случая, не терпящего отлагательства) произвести обыск (выемку ) в жилище, пусть даже и в случае, когда следственное действие было начато вне пределов обыскиваемого помещения. А такой вывод находится в прямом противоречии с положениями ч. 2 ст. 12 УПК РФ.

Скажем теперь несколько слов о случаях, когда обыск (выемка) не терпит отлагательства. По сравнению с аналогичными обстоятельствами, касающимися осмотра жилища, случаи, когда производство обыска (выемки) в жилище не терпит отлагательства, специфичны. К таковым стоит отнести ситуации, когда имеются фактические основания считать, что:

- в помещении скрылся преступник;

- в жилище находятся иные доказательства (следы, предметы, документы) совершения преступления или же объекты, запрещенные к обращению, которые в случае отказа от обыска (выемки) могут быть утрачены.

В литературе можно встретить и иные формулировки рассматриваемых случаев. Так, В.П. Кашепов случаем, не терпящим отлагательств, называет ситуацию, когда производство следственного действия "срочно требуется для раскрытия преступления" . Думается, он ведет речь о том же, о чем пишем мы. Единственно, что его интерпретация рассматриваемого обстоятельства нам представляется менее удачной.

Примером случая, о котором идет речь в ч. 5 ст. 165 УПК РФ, А.Я. Сухарев считает нападение вооруженного преступника на жильцов . Причем абзац, в котором упоминается об этом случае, касается не только обыска в жилище, но и осмотра жилища, а также выемки в жилище. Вряд ли с такой формулировкой можно согласиться. Когда "вооруженный преступник совершает нападение на жильцов", фактические основания производства осмотра жилища или же выемки в жилище отсутствуют. Производство этих следственных действий вместо принятия мер к предотвращению преступления и наступления соответствующих общественно опасных последствий само по себе может быть расценено как преступное бездействие. Именно поэтому ряд ученых прямо говорит о том, что "обнаружение разыскиваемого лица" не является целью осмотра . Мерой же, направленной на предотвращение нападения, с большой долей условности если и может считаться, то только лишь проведение обыска в жилище с целью розыска скрывшегося там (и одновременно напавшего на жильцов) преступника.

И еще одно уточнение. Если обыск (выемка) в жилище был произведен без судебного на то решения, к направляемому судье и прокурору уведомлению помимо копии протокола этого следственного действия прилагается копия постановления следователя (дознавателя и др.) о его производстве.

Осталось дать определение самим понятиям "обыск" и "выемка", а также сделать несколько уточнений, касающихся использованной законодателем в ч. 2 ст. 12 УПК РФ формулировки.

Обыск, о котором идет речь в комментируемой статье, - это урегулированное уголовно-процессуальным законом, обеспеченное государственным принуждением действие, заключающееся в обследовании жилища в целях отыскания и изъятия предметов, документов, ценностей и (или) трупа, могущих иметь значение для уголовного дела, свидетельств их принадлежности конкретному лицу, а равно для отыскания разыскиваемого лица, задержания преступника либо освобождения пострадавшего .

Выемка в жилище - это, в свою очередь, следственное действие, заключающееся в изъятии (добровольном или принудительном) из жилища и у конкретных лиц строго определенных предметов и (или) документов, имеющих значение для уголовного дела без предварительного их поиска.

Часть 2 ст. 12 УПК РФ начинается со словосочетания "обыск и выемка в жилище могут производиться на основании судебного решения" и далее по тексту. Заметьте, между словами "обыск" и "выемка" стоит союз "и". Такой же союз использован в соответствующих предложениях комментариев к УПК РФ, учебников уголовного процесса и иных публикаций . К чему может привести буквальное толкование получившейся формулировки? К тому, что у кого-нибудь возникнет мысль, что на основании судебного решения или же в случаях, не терпящих отлагательства, в жилище могут быть произведены лишь обыск и выемка, а не обыск или выемка , а также не обыск и (или) выемка. Нетрудно понять, что законодатель в рассматриваемом случае использовал союз "и", который толковать следует как два союза "и (или)". Лишь в таком случае не будет нарушена заложенная законодателем в ч. 2 ст. 12 УПК РФ идея. Об этом следовало бы помнить авторам юридической литературы, которые, не задумываясь, переписывают в свои работы неточные формулировки законодателя. А самому законодателю стоило бы внести соответствующую правку в ст. 12 УПК РФ и заменить расположенный между словами "обыск" и "выемка" союз "и" на два союза "и (или)", как он сделал в ч. ч. 1 и 3 ст. 16 , ст. 22, п. 5 ч. 2 ст. 29, п. 3 ч. 2 ст. 38, ч. 2 ст. 39 и во многих других статьях УПК РФ.

И последнее, на что хотелось бы обратить внимание правоприменителя. Законом предусмотрена уголовная ответственность за незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица. Когда такое общественно опасное деяние совершено без применения насилия и без угрозы его применения, к лицу, совершившему указанное преступление, может быть применено наказание в виде штрафа в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательных работ на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительных работ на срок до одного года, либо ареста на срок до трех месяцев. Когда же имелись вышеуказанные квалифицирующие признаки (деяние совершено с применением насилия или с угрозой его применения), лицо наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев либо лишением свободы на срок до двух лет (ч. ч. 1 и 2 ст. 139 УК РФ).

Наличие у лица статуса следователя (дознавателя и др.) не освобождает его от ответственности, если в противоправных действиях последнего будет обнаружен состав названного преступления. Именно поэтому было важно понять содержание положений, закрепленных в статье, которую мы здесь попытались прокомментировать.

Заключение

Среди принадлежащих личности многочисленных материальных ценностей как своей практической значимостью, так и правовым положением выделяется жилище, проблема обеспечения неприкосновенности которого занимает важное место в международно-правовых и межгосударственных законодательных актах. Так, согласно статье 12 Всеобщей декларации прав человека, никто не должен подвергаться произвольному вмешательству постороннего в его личную и семейную жизнь, незаконному посягательству на его жилище. Точно так же, согласно статье 17 Международного соглашения о политических и гражданских правах, никто не может быть подвергнут самовольному или незаконному посягательству на неприкосновенность его жилища.

Самый главный способ обеспечения обсуждаемого права, видимо, следует осуществить через юридическое противодействие их нарушениям, в частности через осуществление государственных принудительных мер. Государство по понятным причинам не в состоянии осуществить тотальный контроль за неприкосновенностью жилища каждого и за сохранностью его имущества. Упреждающим фактором в случае нарушения этого права является угроза применения государственных санкций принуждения.

Еще при советском строе нарушения прав неприкосновенности жилища являлись предметом внимания Уголовного кодекса. Разумеется, с учетом характера обсуждаемого деяния и степени общественной опасности законодатель преследовал цель осуществить определенный комплекс мер, направленных на обеспечение наказания лиц, посягающих на эти права, однако не стремясь к излишней строгости применения уголовно-правовых санкций.

Нарушение права неприкосновенности жилища как уголовно наказуемое деяние имеет в виду принадлежащий человеку жилой объект или владение, сданное в эксплуатацию жилище. При этом с точки зрения данного состава преступления вовсе не выделяется первичность основы владения жилищем. Добавим также, что состав преступления присутствует в любом случае, если жилище сдается в эксплуатацию без законных основ (основания).Обсуждаемая статья применяется в случае "вторжения в жилище против воли его владельца". Данная формулировка означает посягательство в отношении жилища. Прежде всего в этом случае существен сам факт попытки овладения жилищем кем-либо против воли другого гражданина, являющегося собственником или нанимателем данного жилища.

Разумеется, состав преступления наличествует также и в том случае, если в момент вторжения в жилище занимающие его даже на законных основаниях лица еще не вступили фактически во владение им. Важно то, что вторжение других лиц не санкционировано собственником жилища или не согласовано с его пользователем или владельцем.

Кроме того, против воли гражданина необходимость вторжения в его жилище может возникнуть под давлением объективных обстоятельств. Они могут быть совершенно разными, начиная от бытовых обстоятельств (пожар, утечка газа, повреждение водопровода и т.д.) вплоть до предотвращения общественно опасных деяний (задержание преступника, спасение пострадавших от преступных действий и т.д.). Такие действия хотя формально и нарушают неприкосновенность жилища, тем не менее правомерны вследствие необходимости защиты и обусловлены крайней необходимостью. Преступление с субъективных позиций характеризуется как прямой умысел , поскольку совершающий преступление осознает противозаконный характер своих действий, но совершает его осознанно. Что касается факультативных черт субъективной стороны, в том числе предпосылок и целей, то они могут быть совершенно разными. Раскрытие последних (предпосылок и целей) необходимо для того, чтобы отличить их от других составов преступления в рамках обсуждаемых деяний для их точной и объективной уголовно-правовой оценки.

Список использованной литературы

Нормативные правовые акты

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 17.06.1996г. - N 25. - Ст. 2954.

Судебная практика

1. Постановление Пленума Верховного суда СССР от 3.12.1976 «О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность» // Бюллетень Верховного суда РФ. - 1976. - №8

Литература

1. Дагель П.С. Учение о личности преступника в советском уголовном праве // П.С. Дагель. - Владивосток, 1970. - 253с.

2. Иванов Н.Г. Ответственность за преступления, совершенные в состоянии опьянения // Законность. - 1998. - №3

3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общей редакцией Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. - М.: Изд. группа НОРМА-ИНФРА.М, 2006.- 931с.

4. Кухарчук В.В. Уголовно - правовые определения одурманивающих веществ // Следователь. -1999. - №5

5. Лейкина Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность // Н.С. Лейкина. - М., 1977. - 154с.

6. Мустаханов Р. Вопросы ограниченной вменяемости по Уголовному кодексу РФ // Законность. - 1998. - №7

7. Павлов В.Г. Субъект преступления в уголовном законодательстве РСФСР // Правоведение. - 1998. - №1.

8. Пионтковский А.А. Уголовно - правовые воззрения Канта, Фейербаха и Фихте // А.А. Пионтковский. - М., 1940. - 218с.

9. Пионтковский А.А. учение Гегеля о праве и его уголовно-правовая теория // А.А. Пионтковский. - М., 1993. - 361с.

10. Рарог А.И. Уголовное право Российской Федерации.Особенная часть: Учебник. - Изд.испр. и доп.//Под ред. А.И. Рарога. - М.: ИНФРА - М: КОНТРАКТ, 2006. - 637с.

11. Сахаров А.Б. Методологические проблемы учения о личности преступника // Методологические проблемы учения о личности преступника: Тез. выступл. Горький, 1976. - 364с.

12. Стручков Н.А. Личность преступника // Методологические проблемы учения о личности преступника: Тез. выступл. Горький, 1976. - 364с.

13. Уголовное право (общая часть) : учебно-методическое пособие / М.А. Авдеев, Н.В. Белова, А.В. Долгов, И.И, Карташов, А.А. Ковальский, Е.В. Рябцева, Д.А. Смирных, Е.Л. Харьковский, Е.А. Щербатых; Российская академия правосудия. Центральный филиал; Кафедра уголовно-правовых дисциплин. - Воронеж : Истоки, 2005. - 94 с.

14. Шишлов О.Ф. Становление и развитие науки уголовного права в СССР // О.Ф. Шишлов. - М., 1981. - 197с.

15. Якубов А.Е. Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних // Вестник Московского университета. - 1988. - №6