Институт защиты свидетелей в России

37

Институт защиты свидетелей в России

Введение

Важнейшим фактором, влияющим на эффективность работы следствия и достоверность показаний, является государственная гарантия неприкосновенности личности, вовлеченной в орбиту уголовного судопроизводства. В этой статье речь пойдет об институте защиты свидетелей.

Было давно замечено, что свидетели и их близкие, дающие показания в пользу пострадавших, часто испытывают чувство страха от предстоящего общения на следствии и в суде с виновным лицом. Не меньший страх вызывают также и контракты с родственниками и "друзьями" обвиняемых. Российское законодательство не содержит в себе каких-либо требований, препятствующих непроцессуальному общению потерпевших (свидетелей) с обвиняемыми (подозреваемыми). Как, впрочем, наше законодательство не содержит никаких гарантий изоляции свидетелей от родственников и "друзей" лица, привлекаемого к уголовной ответственности, а также того, что их домашние адреса и анкетные данные не станут достоянием гласности.

Известны случаи, когда свидетелей похищали и подвергали длительным избиениям и издевательствам с целью заставить отказаться от сотрудничества с правоохранительными органами.

Борьба с преступностью, в том числе и организованной, наиболее эффективна в тех странах, где создан правовой институт защиты свидетелей от препятствующих расследованию сил. Наиболее крепкие корни у этого института в США.

Еще в 1970 году Конгресс США принял закон "О контроле за организованной преступностью". Согласно этому закону, Генеральный прокурор США получил право выделять средства на защиту свидетелей, дававших показания на суде против организованной преступности. В то время органом, ответственным за разработку программы обеспечения безопасности свидетелей, была определена Маршальская служба Соединенных Штатов.

В 1982 г. Конгресс США принял закон "О защите жертв преступлений и свидетелей", в преамбуле которого отмечается, что нормальное функционирование системы уголовной юстиции невозможно без "кооперации" с жертвами и свидетелями преступлений. Закон США 1984 г. "О контроле за преступностью" существенно расширил круг лиц, подлежащих государственной защите. Законодательством всех штатов предусмотрена защита "специальных категорий" жертв преступления.

В соответствии с законодательством США Генеральный прокурор может переселить на новое место жительства свидетеля и обеспечить его другими средствами защиты, если речь идет о показаниях этого свидетеля в пользу Федерального правительства или Правительства штата в ходе официального судебного разбирательства.

Генеральный прокурор может также переселить на новое место жительства и обеспечить другими средствами защиты членов семьи такого свидетеля, либо человека, близко с ним связанного, если указанные лица могут подвергнуться опасности в связи с участием свидетеля в судебном разбирательстве.

По решению Генерального прокурора такому свидетелю могут быть выданы также новые документы, выплачены средства на жизненно необходимые расходы, в том числе связанные с изменением места жительства, оказана помощь в трудоустройстве, применены иные меры физической и социальной защиты, в том числе запрет на разглашение информации о данном лице и его месте жительства. Нечто подобное существовало и в советские годы, но только в очень редких случаях. Например, новые имя и биография были сделаны сыну серийного убийцы Чикатило.

В Нью-Йорке создана специальная телефонная линия связи для жертв преступлений. Позвонив по телефону "горячей линии", лица, подвергшиеся нападению преступников, могут выяснить, где отбывают наказание их обидчики, а также срок их освобождения. Любой клиент этой телефонной службы оповещения может зарегистрировать специальный пароль, и тогда компьютерная система свяжется с ним по телефону через 10 минут после освобождения заключенного из тюрьмы. Если абонент не ответит, компьютер будет названивать ему каждые полчаса в течение суток. Создание столь специфической службы связи вызвано, скорее всего, тем обстоятельством, что многие американцы опасаются мести со стороны осужденных преступников.

В Великобритании оказание помощи лицам, пострадавшим от преступлений, является составной частью уголовной политики государства. Законодательство этой страны, в частности, предусматривает право потерпевшего заявить ходатайство о неоглашении в судебном заседании его анкетных данных.

В России, к сожалению, серьезной законодательной базы о защите свидетелей нет...

Хотя в настоящее время понуждение лиц, содействующих правосудию, к даче ложных показаний, к отказу от дачи показаний становится все более частым явлением, а используемые при этом методы все более изощренными и жестокими. Нужно отметить, что на уровне субъектов Федерации нормативные акты о защите свидетелей существуют достаточно давно.

Например, в республике Башкортостан принят Закон о "О Государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству".

Правительство Москвы также разработало специальное "Положение о мерах социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами". И вот, наконец, наше правительство решило, наконец, позаботиться о безопасности свидетелей. Премьер-министр Михаил Фрадков в начале марта подписал распоряжение о создании межведомственной рабочей группы по подготовке программы защиты свидетелей. Эта программа предполагает обеспечение безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, предусмотренной статьей 28 закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства".

В состав группы вошли представители департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД РФ, департамента экономики программ обороны и безопасности МЭРТ РФ, Генпрокуратуры, договорно-правового управления и управления собственной безопасности ФСБ РФ, департамента развития социальной защиты Минздравсоцразвития, Минфина РФ, а также международно-правового департамента ФСКН. Соответствующая программа начала разрабатываться сверхсекретным отделом управления по борьбе с организованной преступностью ГУВД Москвы.

Главная ее цель - исключить давление на свидетелей во время суда, а также их защита по окончании процесса. В ближайшем будущем людям, дающим показания против преступников, будут придумывать новую биографию и даже в особых случаях, когда есть существенная опасность для жизни свидетеля, делать пластическую операцию.

Программа защиты свидетелей была предусмотрена судебной реформой. Для начала ее запуска требовалось 111 миллионов рублей. Видимо, эти деньги были найдены, но для того, чтобы программа функционировала в полном объеме и с той же эффективностью, как в Америке, Российскому бюджету нужно будет выкладывать по 15 миллиардов рублей в год.

Кое-что делается для защиты свидетелей и в техническом плане. В марте в Кемеровской области впервые в судебной практике был применен аппарат для изменения голоса свидетеля. Прибор был использован в суде города Белово на заседании по делу о сбыте наркотиков.

Проблемы совершенствования законодательства о защите свидетелей

Одним из важнейших факторов, влияющих на достоверность показаний, является государственная гарантия неприкосновенности личности, вовлеченной в орбиту уголовного судопроизводства.

Международная практика борьбы с преступностью, в особенности с ее организованными формами, свидетельствует, что наибольших успехов в этом направлении добиваются государства, в которых создана правовая база защиты свидетелей от различных противоборствующих расследованию лиц и групп.

Крупной вехой в развитии международного законодательства о защите свидетелей стало принятие 29 ноября 1985 года Генеральной Ассамблей ООН Декларации об основных принципах правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью. ООН потребовала от государств принятия мер для сведения к минимуму для потерпевших от преступлений неудобств, связанных с осуществлением правосудия, охраны их личной жизни в тех случаях, когда это необходимо, и обеспечения их безопасности, а также безопасности их семей и свидетелей с их стороны и их защиты от запугивания и мести; предотвращения неоправданных задержек при рассмотрении дел и выполнения постановлений или решений о предоставлении компенсации жертвам. Тем самым ООН было подтверждено огромное значение роли и статуса жертв для политики в области уголовного права и отправления правосудия.

Последующее развитие событий в этой области в Западной Европе, Австралии, Японии, в целом ряде стран Латинской Америки и Африки показало, что правительства и законодательные органы большинства стран, следуя не только духу, но и букве Декларации ООН, серьезно реформировали правовые системы и практику обращения с жертвами преступлений. И, видимо, не случайно даже наиболее консервативная в деле реформы уголовной юстиции Великобритания назвала свой самый крупный документ в этой сфере не иначе, а именно "Хартией прав жертв.(4)

В Российской Федерации, к сожалению, закон о защите свидетелей до настоящего времени не принят.

На необходимости скорейшего принятия федерального закона справедливо настаивает большинство научных и практических работников, поскольку понуждение лиц, содействующих правосудию, к даче ложных показаний, к отказу от дачи показаний становится все более изощренным и жестоким. Известны случаи, когда свидетелей похищали и подвергали длительным избиениям и издевательствам с целью заставить отказаться от сотрудничества с правоохранительными органами.(5)

Опыт работы автора следователем районной прокуратуры также подтверждает приведенное мнение в том, что потерпевшие, свидетели и их близкие испытывают чувство страха от предстоящего общения на следствии и в суде с виновным лицом, а также с родственниками и “друзьями”обвиняемых. Причем такое общение может иметь часто неконтролируемый следователем характер, например в помещении, расположенном рядом с кабинетом следователя в период ожидания вызова на допрос. Каких-либо требований, препятствующих непроцессуальному общению потерпевших (свидетелей) с обвиняемыми (подозреваемыми) законодательство не содержит, нет никаких гарантий изоляции их от родственников и “друзей”лица, привлекаемого к уголовной ответственности, а также того, что их домашние адреса и анкетные данные не станут достоянием гласности.

С целью обеспечения безопасности потерпевших и свидетелей А. Абабков справедливо предлагает предусмотреть особый порядок их допроса, а также возможность в исключительных случаях освобождать потерпевшего от дачи показаний в суде по отдельным категориям дел (например, по делам о половых преступлениях и делам, связанным с организованной преступностью)(6).

По мысли В.Ф.Крюкова, в протоколах следственных действий содержатся все сведения о свидетелях и потерпевших, что дает реальную возможность заинтересованным лицам установить контакты с ними и воздействовать на них. В.Ф.Крюков предлагает оформлять сведения о допрашиваемых лицах отдельным протоколом, предназначенным для суда, а в протоколе следственных действий указывать лишь фамилию, имя и отчество допрашиваемого(7).

Л. Брусницин в той же связи правильно предлагает более активное использование ст.139 УПК, предусматривающей предупреждение участников следственных действий и лиц, присутствующих при их производстве, о недопустимости разглашения без разрешения следователя данных предварительного расследования, в том числе предупреждение о неразглашении данных о личности защищаемых субъектов(8).

В тоже время нельзя согласиться с Е.П.Гришиной, предлагающей ввести законодательный запрет на видеозапись при допросе в целях обеспечения безопасности допрашиваемого. Видеозапись при допросе не относится к категории обязательных средств фиксации показаний. При наличии оснований опасаться нежелательной утечки информации по уголовному делу (а такие факты в практике расследования, к сожалению, не единичны), следователь может либо принять дополнительные меры к обеспечению тайны следствия, либо вообще отказаться от применения видеозаписи.

Необходимо отметить, что попытки радикальным образом изменить положение в сфере установления прочных процессуальных гарантий безопасности лиц, содействующих уголовному судопроизводству, носят не только дискуссионный характер, имеющий в основном теоретическое значение.

Например, очень важной и своевременной представляется инициатива республики Башкортостан, Верховным Советом которой принят Закон от 14 октября 1994 года N ВС-25/50 "О Государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству"(9).

Указанный закон предусматривает применение специально предусмотренных мер и средств защиты к лицам, заявившим в правоохранительный орган о преступлении либо иным образом участвовавшим в обнаружении, предупреждении, пресечении или раскрытии преступления; свидетелям, потерпевшим и его представителям по уголовному делу; подозреваемым, обвиняемым, их защитникам и законным представителям; экспертам, специалистам, переводчикам и понятым; гражданский истцам, гражданским ответчикам и их представителям по уголовному делу, по иску о возмещении ущерба, причиненного преступлением.

Меры безопасности могут применяться также в отношении близких родственников и иных граждан, через воздействие на которых, оказывается давление на названных выше лиц.

К числу мер обеспечения безопасности свидетелей (ст.5) Закон относит: неразглашение органами предварительного расследования сведений о личности защищаемого лица; организацию закрытого судебного разбирательства; обеспечение личной охраны, охраны жилища и имущества; контроль телефонных переговоров охраняемого лица; выдачу данной категории граждан средств связи, специальных средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности, а в отдельных случаях и оружия; замену документов на новое имя и изменение внешности; переселение их на другое место жительства; изменение места работы или учебы; временное помещение в место, обеспечивающее безопасность.

Кроме того, закон указывает, что с учетом характера и степени опасности для жизни, здоровья, достоинства, имущественных и иных прав защищаемого лица могут осуществляться и другие меры, предусмотренные действующим законодательством, в том числе и Законом "Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации".

Закон предусматривает и, как представляется, вполне обоснованно, довольно широкий круг субъектов, наделенных правом принятия решения о применении мер безопасности. К ним относятся: суд или судья, прокурор, а также следователь, орган дознания с согласия прокурора по находящимся у них в делопроизводстве заявлениям или сообщениям о преступлении, либо уголовным делам, а после вступления приговора в законную силу, также органом внутренних дел по месту нахождения защищаемого лица.

Положительно оценивая содержание анализируемого нормативного акта, необходимо признать, что он противоречит по форме Конституции РФ, поскольку принятие уголовно-процессуального законодательства находится в ведении Российской Федерации (ст.71 Конституции РФ).

Более корректные по содержанию нормы, не затрагивающие сферу уголовно-процессуального законодательства о безопасности, включая компенсацию материального вреда, причиненного преступлением, предусмотрело Правительство Москвы в “Положении о мерах социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами”от 28 августа 1996г. № 791 РП.

Уже сам факт появления нормативных актов о защите свидетелей на уровне субъектов федерации наглядно демонстрирует остроту и актуальность проблемы, стремление региональных властей остановить вал организованной преступности. Очевидно, однако, что радикальным образом переломить ситуацию позволит лишь принятие соответствующего федерального законодательства.

Федеральный закон позволил бы существенным образом повысить качество и доказательственное значение свидетельских показаний за счет устранения одной из главных причин лжесвидетельства - боязни мести со стороны лиц, совершивших преступление, и их окружения, и не замедлило бы, в свою очередь, отразиться как на основных показателях работы правоохранительных органов, так и снижении остроты криминогенной обстановки в обществе.

Реальная же ситуация вокруг принятия такого закона складывается весьма непросто.

Впервые проект закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству" был внесен членами Комитета Государственной Думы по безопасности и принят Государственной Думой в декабре 1994г. В январе 1995г. закон был отклонен Президентом Российской Федерации и направлен в Государственную Думу для повторного рассмотрения. В июле 1995г. закон был вновь принят Государственной Думой, но на этот раз его отклонил Совет федерации. Наконец, в мае 1997 года закон был принят Государственной Думой в третий раз и после одобрения его Советом Федерации направлен Президенту Российской Федераций для подписания и обнародования. Однако и в этот раз Президент России воспользовался своим правом вето.

Исследуя причины столь “трудной”судьбы законопроекта и излагая позицию Президента РФ, Советник Главного государственно-правового управления Президента М.Палеев выделял ряд обстоятельств:

Одно из наиболее важных его положений содержится в ст.6, в соответствии с которой органы следствия и дознания наделяются правом не указывать в протоколах следственных действий сведения о потерпевшем и свидетеле, присваивать им псевдонимы, разрешать подписывать процессуальные документы присвоенным псевдонимом. Помимо того, положения ст.6 допускают допрос в судебном заседании потерпевшего, свидетеля в отсутствие подсудимого и его защитника либо вообще освобождение защищаемого лица от явки в судебное заседание, а также предъявление для опознания подозреваемого или обвиняемого скрытно не только от опознаваемого, но и его защитника. По мнению Президента, такой порядок вступает в прямое противоречие с Всеобщей декларацией прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948г., и Международным пактом о гражданских и политических правах, принятым Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966г., в которых устанавливается, что каждый человек для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на основе полного равенства на рассмотрение его дела гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом, а также право подсудимого допрашивать показывающих против него свидетелей или требовать, чтобы эти свидетели были допрошены, а также на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него. По мысли М.Палеева, названными положениями законопроекта нарушаются конституционные принципы уголовного судопроизводства: осуществление правосудия на основе состязательности и равноправия сторон, непосредственность и устность судебного разбирательства (ст.19, 123 Конституции Российской Федерации; ст.240 и 286 УПК), поскольку анонимность потерпевшего или свидетеля в том виде, в котором она предусматривается федеральным законом "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству", ставит обвиняемого в неравное положение по сравнению со стороной обвинения, существенно ограничивает его право на защиту, лишая обвиняемого и его защитника возможности полноценно участвовать в исследовании доказательств при разбирательстве дела. К числу других недостатков законопроекта относятся ряд неточностей, необоснованных положений и технических недоработок(10).

Не последнюю роль в судьбе законопроекта сыграло и заключение Правительства Российской Федерации, в соответствии с которым предполагаемые дополнительные расходы, связанные с реализацией федерального закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству" и покрываемые за счет средств федерального бюджета, составят более 1,4 трлн. рублей в год. (Для сравнения -- бюджетные расходы на содержание органов прокуратуры Российской Федерации несколько меньше)(11).

Очевидно, что приведенные автором статьи причины неподписания Президентом рассматриваемого законопроекта носят довольно весомый характер.

Оставляя за скобками факторы экономического характера и мелкие технические недоработки нормативного материала, сыгравшие, однако, свою роль в использовании Президентом права вето, следует, на наш взгляд, подробнее рассмотреть проблему анонимных свидетелей, с трактовкой которой в законопроекте, по мнению М.Палеева, не согласился Президент.

Термин “анонимность”в буквальном смысле означает что-то без указания имени автора(12). Применительно к уголовному процессу, анонимность свидетелей, на наш взгляд, собирательное понятие, определяющее основанную на законе процедуру сохранения в тайне каких-либо сведений о личности участника процесса, получения показаний, исключающую либо существенно уменьшающую возможность оказания на свидетеля неправомерного воздействия со стороны заинтересованных в исходе дела лиц, противодействующих правосудию. Институт анонимных свидетелей является составной частью института защиты свидетелей и других лиц в уголовном судопроизводстве.

Институт анонимных свидетелей, как и институт защиты свидетелей, в международной и зарубежной практике правосудия не нов.

В соответствии со ст.14 “Международного пакта о гражданских и политических правах” от 16 декабря 1966г. публика может не допускаться на судебное разбирательство, когда этого требуют интересы сторон(13).

Решением Европейского суда по правам человека в Страсбурге признано, что использование сведений, “представленных анонимными свидетелями в качестве доказательств на этапе досудебного расследования”, согласуется с положениями Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950г. Следует отметить, что решения Европейского суда и Европейской комиссии по правам человека являются обязательными для государств--членов Совета Европы, участником которого недавно стала и Россия. Решениями Европейского суда и Европейской комиссии по правам человека подтверждено, что “обвинение”не обязано уведомлять обвиняемого “о всех доказательствах, которые оно намерено предоставить суду”. Так, в деле “Хаасе против Федеративной Республики Германии” Европейская комиссия установила, что ограничения на ознакомление обвиняемого с частью материалов предварительного следствия “были оправданными с точки зрения соблюдения интересов национальной безопасности”(14).

В досудебных стадиях уголовного процесса Дании в качестве защитных мер предусмотрено неуказание в заявлениях о преступлении, объяснениях, в протоколах следственных действий биографических данных защищаемых лиц. Эти данные отражаются в отдельном производстве(15).

Одна из последних поправок к УПК Франции позволяет свидетелю указывать в материалах дела не свой домашний адрес, а адрес ближайшего комиссариата или бригады жандармерии. Таким же правом обладают полицейские и жандармы(16). В тоже время, в силу провозглашенного Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод принципа защиты прав и равенства сторон, французское уголовное судопроизводство учитывает и интересы подсудимого, который может находится лицом к лицу со свидетелем и задавать ему вопросы(17).

По-своему пытаются решить проблемы безопасности свидетелей и некоторые бывшие союзные республики. Например, в Эстонии принято соответствующее законодательство и даже открыт в таллинском городском суде специальный зал судебных заседаний, в котором помимо обычных средств безопасности установлена система для искажения тембра голоса при допросе свидетеля, а также аудио-, видеотехника для фиксирования и просмотра всех деталей судебного заседания. Сам свидетель при допросе может находиться в специальном помещении, чтобы подсудимые не могли оказывать на него никакого давления. Предусмотрено, что в некоторых случаях свидетель сможет вообще не появляться в суде, а давать показания из любого места, которое окажется наиболее безопасным, даже из собственного дома. При этом специальная техническая служба обеспечивает возможность просмотра свидетелем хода судебного заседания, в частности лиц, в отношении которых тот дает показания(18).

Из приведенного краткого анализа можно сделать вывод о том, что проблема государственной защиты свидетелей в условиях противодействия правосудию признается крайне важной и актуальной во всем мире, хотя разные государства по своему определяют приоритетные направления развития законодательства в этой сфере, их правовые акты содержат неоднозначные подходы к определению ряда основополагающих правовых институтов, в том числе и анонимных свидетелей.

Очевидно, что проблема нормативного определения института анонимных свидетелей в России, как и в других государствах, во многом связана как с решением вопроса об обеспечении разумного баланса прав обвиняемого (подсудимого), с одной стороны, и свидетеля, потерпевшего- с другой, так и с закреплением в законе всего комплекса гарантий законности применения соответствующих правовых ограничений органами следствия, прокуратуры и суда.

Следует признать, что действительно некоторые положения ст.6 анализируемого законопроекта, в соответствии с которой органы следствия и дознания наделяются правом не указывать в протоколах следственных действий сведения о потерпевшем и свидетеле, присваивать им псевдонимы, разрешать подписывать процессуальные документы присвоенным псевдонимом, ограничивают права обвиняемого и его защитника на ознакомление с материалами дела. Но нужно учитывать, что ограничение это касается не содержания самих показаний, а только сведений о лице, давшем показания. К тому же это ограничение вынужденное, и применяться оно должно в исключительных случаях и в порядке, установленном законом.

Приведенный выше анализ международных правовых актов, действующих в сфере обеспечения прав участников процесса, опыта других государств свидетельствует о допустимости такого ограничения права обвиняемого и его защитника. Кроме того, следует учитывать и то обстоятельство, что институт защиты свидетелей в России, как отмечалось выше, в определенной мере на практике уже работает. Наработана судебная практика не только в Москве и Башкортостане, но и в некоторых других регионах. В такой ситуации очевидно, что отсутствие в УПК норм, регламентирующих на федеральном уровне анализируемое ограничение, только усугубляет давно назревшую проблему.

Говоря о судебной практике, нельзя обойти вниманием очень важное, с точки зрения становления в нашей стране института защиты свидетелей, постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26.09.96г. по уголовному делу Комарова, Кощеева, Храмцова, Недбаевского, обвинявшихся в бандитизме, вымогательстве, похищении людей, а также других тяжких преступлений против личности.

Указанным постановлением было отменено определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, направившей дело на новое рассмотрение в Кировский областной суд.

Как указано в Постановлении Президиума Верховного Суда РФ, в ходе предварительного следствия по данному делу потерпевшим и ряду свидетелей со стороны обвиняемых высказывались угрозы расправой, в связи с чем суд принял ряд мер безопасности, направленных на защиту потерпевших и свидетелей, на возможность рассмотрения дела по существу и установления по нему истины. Данные обстоятельства кассационной инстанцией были учтены не в полной мере, что повлияло на правильность принятого ею решения.

Ссылка в определении на нарушение судом ст. 237 УПК, выразившееся в неознакомлении подсудимых с приложением к обвинительному заключению, сделана без надлежащего анализа следующих требований закона.

Так, согласно ст.205 УПК, обвинительное заключение является документом, где изложена суть обвинения и приведены доказательства, подтверждающие обвинение. Что касается приложения к обвинительному заключению, названному в ст. 206 УПК, то в законе не содержится специального указания о его вручении подсудимому. Более того, список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, составляется лишь с учетом мнения следователя и не является обязательным для суда, который в соответствии со ст. 228 УПК сам решает вопрос о лицах, подлежащих вызову в судебное заседание.

Как следует из текста обвинительного заключения, в нем приведены доказательства, содержатся показания всех свидетелей с указанием их фамилий.

Вывод Судебной коллегии Верховного Суда РФ о несоблюдении судом ст. 18 УПК РСФСР (нарушение принципа гласности) был сделан без учета норм Конституции Российской Федерации и международных пактов.

Как видно из постановления суда, дело назначено к слушанию в открытом судебном заседании. Однако в суд явились лишь двое потер- певших из 17, остальные не явились из-за угроз со стороны обвиняемых и их знакомых. Поэтому в интересах потерпевших и свидетелей и в целях обеспечения их безопасности судебная коллегия областного суда приняла решение о рассмотрении данного уголовного дела в закрытом судебном заседании.

Такое решение суда не противоречит Конституции Российской Федерации и международным пактам, поскольку оно обеспечивает возможность получения от потерпевших и свидетелей правдивых показаний в условиях отсутствия угрозы их жизни и здоровью, а также установления истины по делу.

Согласно ст.52 Конституции Российской Федерации, права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. При этом из ст.15 Конституции Российской Федерации усматривается, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

В соответствии со ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. публика может не допускаться на судебное разбирательство, когда этого требуют интересы сторон.

Как видно из материалов дела, разбирательство в заседании суда первой инстанции происходило с участием подсудимых, как это и предусмотрено ст.246 УПК, на которую имеется ссылка в определении. Никакого заочного рассмотрения дела допущено не было.

Действительно, применительно к ст. 285 УПК подсудимые с согласия всех участников процесса удалялись из зала судебного заседания при допросе потерпевшего Михеева, свидетеля К. и др., однако это было сделано в целях обеспечения безопасности названных лиц, и их допрос производился в присутствии адвокатов подсудимых.

После допроса данных участников процесса подсудимые были возвращены в зал судебного заседания, полученные в их отсутствие показания были им оглашены, и они воспользовались правом задавать вопросы Михееву, свидетелям К. и др(19).

Приведенный пример иллюстрирует реально сложившийся приоритет правоохраняемых ценностей в сфере защиты свидетелей в условиях отсутствия специального федерального законодательства.

Фактически Верховный Суд в лице своей высшей инстанции признал правомерным:

а) Сохранение органами предварительного расследования в тайне от лиц, способных оказать противодействие правосудию, данных о месте жительства свидетелей(20);

б) Проведение закрытых судебных заседаний по делам в целях обеспечения безопасности свидетелей;

в) Заслушивание судом свидетельских показаний в отсутствие подсудимого.

Думается, что именно такие, вполне разумные принципы, отражающие реальную картину правоприменительной практики, в наиболее полной мере учитывающие права всех участников процесса, и должны быть непременно закреплены упомянутым выше федеральным законом.

Кроме того, анализ норм действующего уголовно-процессуального кодекса, судебной практики, основных теоретических положений в сфере государственных гарантий по защите прав и законных интересов свидетелей, дает основание сформулировать ряд предложений о совершенствовании закона в рамках УПК.

Ст.246 УПК должна предусматривать, помимо прочих условий проведения разбирательства в суде первой инстанции в отсутствии подсудимого, наличие заявлений со стороны свидетелей и потерпевших об угрозах в их адрес в связи с участием в деле.

Перечень оснований, предусмотренных ст.18 УПК о проведении по делу закрытого судебного заседания должен быть дополнен требованием неразглашения данных об участвующих в деле лицах в целях обеспечения их безопасности.

И наконец, ст.141,158,160 УПК, регламентирующие порядок допроса свидетеля на предварительном следствии и составления протокола данного следственного действия, должны содержать норму, разрешающую следователю не указывать в протоколе, при наличии к тому оснований, адреса места работы и жительства свидетеля, а в отдельных случаях на основании мотивированного постановления, утвержденного прокурором с последующим уведомлением суда, указывать свидетеля в материалах дела под псевдонимом.

Представляется также, что ст.165 УПК, регламентирующая порядок предъявления для опознания, должна предусматривать в ряде случаев сохранение анонимности, т.е проведения следственного действия в условиях, когда опознаваемый лишен возможности видеть опознающего.

В заключении следует отметить, что МВД РФ разработало проект закона о государственной защите свидетелей, потерпевших и других участников уголовного процесса, а также лиц, оказывающих содействие в раскрытии преступлений, который по замыслу разработчиков должен быть рассмотрен Госдумой нового созыва. Закон позволит проводить такие процессуальные меры по защите участников уголовного процесса в ходе следствия и суда, как изъятие их установочных данных из уголовного дела, дача ими показаний за специальным затемненными стеклами либо посредством телекамеры вне зала суда и др(21).

Хотелось бы, чтобы судьба законопроекта на этот раз стала благополучной. Впору вспомнить старую истину о том, что ничто не обходится обществу так дорого, как дешевое правосудие.

Защита свидетелей как проблема общественной безопасности

Необходимо отметить, что попытки радикальным образом изменить положение в сфере установления прочных процессуальных гарантий безопасности лиц, содействующих уголовному судопроизводству, носят не только дискуссионный характер, имеющий в основном теоретическое значение.

Например, очень важной и своевременной представляется инициатива республики Башкортостан, Верховным Советом которой принят Закон от 14.10.94 № ВС-25/50 "О Государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству"⁹.

К числу мер обеспечения безопасности свидетелей (ст. 5) указанный Закон относит:

· неразглашение органами предварительного расследования сведений о личности защищаемого лица;

· организацию закрытого судебного разбирательства;

· обеспечение личной охраны, охраны жилища и имущества;

· контроль телефонных переговоров охраняемого лица;

· выдачу данной категории граждан средств связи, специальных средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности, а в отдельных случаях и оружия;

· замену документов на новое имя и изменение внешности;

· переселение их на другое место жительства;

· изменение места работы или учебы; временное помещение в место, обеспечивающее безопасность.

Положительно оценивая содержание анализируемого нормативного акта, необходимо признать, что он противоречит по форме Конституции РФ, поскольку принятие уголовно-процессуального законодательства находится в ведении РФ (ст. 71 Конституции РФ).

Отдельные меры, не затрагивающие сферу уголовно-процессуального законодательства о безопасности, включая компенсацию материального вреда, причиненного преступлением, предусмотрело Правительство Москвы в "Положении о мерах социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами"от 28.08.96 № 791 РП.

Уже сам факт появления нормативных актов о защите свидетелей на уровне субъектов федерации наглядно демонстрирует остроту и актуальность проблемы, стремление региональных властей остановить вал организованной преступности. Очевидно, однако, что радикальным образом переломить ситуацию позволит лишь принятие соответствующего ФЗ.

ФЗ позволил бы существенным образом повысить качество и доказательственное значение свидетельских показаний за счет устранения одной из главных причин лжесвидетельства - боязни мести со стороны лиц, совершивших преступление, и их окружения и не замедлило бы, в свою очередь, отразиться как на основных показателях работы правоохранительных органов, так и на снижении остроты криминогенной обстановки в обществе.

Реальная же ситуация вокруг принятия такого закона складывается весьма непросто.

Впервые проект закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству" был внесен членами Комитета Государственной Думы по безопасности и принят Государственной Думой в декабре 1994 г. В январе 1995 г. закон был отклонен Президентом РФ и направлен в Государственную Думу РФ для повторного рассмотрения. В июле 1995 г. закон был вновь принят Государственной Думой РФ, но на этот раз его отклонил Совет Федерации РФ. Наконец, в мае 1997 г. закон был принят Государственной Думой РФ в третий раз и после одобрения его Советом Федерации РФ направлен Президенту РФ для подписания и обнародования. Однако и в этот раз Президент России воспользовался своим правом вето.

Исследуя причины столь "трудной" судьбы законопроекта и излагая позицию Президента РФ (в ту пору Б.Н.Ельцина), Советник Главного государственно-правового управления Президента М.Палеев выделял ряд обстоятельств:

Одно из наиболее важных противоречий содержится в ст. 6, в соответствии с которой органы следствия и дознания наделяются правом не указывать в протоколах следственных действий сведения о потерпевшем и свидетеле, присваивать им псевдонимы, разрешать подписывать процессуальные документы присвоенным псевдонимом. Помимо того, положения ст. 6 допускают допрос в судебном заседании потерпевшего, свидетеля в отсутствие подсудимого и его защитника либо вообще освобождение защищаемого лица от явки в судебное заседание, а также предъявление для опознания подозреваемого или обвиняемого скрытно не только от опознаваемого, но и от его защитника. По мнению Президента, такой порядок вступает в прямое противоречие с Всеобщей декларацией прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., и Международным пактом о гражданских и политических правах, принятым Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г., в которых устанавливается, что каждый человек для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на основе полного равенства на рассмотрение его дела гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом, а также право подсудимого допрашивать показывающих против него свидетелей или требовать, чтобы эти свидетели были допрошены, а также на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него. По мысли М.Палеева, названными положениями законопроекта нарушаются конституционные принципы уголовного судопроизводства: осуществление правосудия на основе состязательности и равноправия сторон, непосредственность и устность судебного разбирательства (ст. 19, 123 Конституции РФ; ст. 240 и 286 УПК РФ), поскольку анонимность потерпевшего или свидетеля в том виде, в котором она предусматривается ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству", ставит обвиняемого в неравное положение по сравнению со стороной обвинения, существенно ограничивает его право на защиту, лишая обвиняемого и его защитника возможности полноценно участвовать в исследовании доказательств при разбирательстве дела. К числу других недостатков законопроекта относятся ряд неточностей, необоснованных положений и технических недоработок¹⁰.

Не последнюю роль в судьбе законопроекта сыграло и заключение Правительства РФ, в соответствии с которым предполагаемые дополнительные расходы, связанные с реализацией ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству", покрываются за счет средств федерального бюджета. По тому времени они составили сумму, соизмеримую с бюджетными расходами на содержание всех органов прокуратуры РФ (более 1,4 трлн руб. в год)¹⁰.

Очевидно, что приведенные автором статьи причины неподписания Б.Н. Ельциным рассматриваемого законопроекта носят довольно весомый характер.

Оставляя за скобками факторы экономического характера и мелкие технические недоработки нормативного материала, сыгравшие, однако, свою роль в использовании Президентом права вето, следует, на наш взгляд, подробнее рассмотреть проблему анонимных свидетелей, с трактовкой которой в законопроекте, по мнению М. Палеева, не согласился Президент.

Термин "анонимность" в буквальном смысле означает что-то без указания имени автора¹¹. Применительно к уголовному процессу, анонимность свидетелей, на наш взгляд, собирательное понятие, определяющее основанную на законе процедуру сохранения в тайне каких-либо сведений о личности участника процесса, получения показаний, исключающую либо существенно уменьшающую возможность оказания на свидетеля неправомерного воздействия со стороны заинтересованных в исходе дела лиц, противодействующих правосудию. Институт анонимных свидетелей является составной частью института защиты свидетелей и других лиц в уголовном судопроизводстве.

Институт анонимных свидетелей, как и институт защиты свидетелей, в международной и зарубежной практике правосудия не нов.

В соответствии со ст. 14 "Международного пакта о гражданских и политических правах" от 16 декабря 1966 г. публика может не допускаться на судебное разбирательство, когда этого требуют интересы сторон¹².

Решением Европейского суда по правам человека в Страсбурге признано, что использование сведений, "представленных анонимными свидетелями в качестве доказательств на этапе досудебного расследования", согласуется с положениями Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. Следует отметить, что решения Европейского суда и Европейской комиссии по правам человека являются обязательными для государств - членов Совета Европы, участником которого недавно стала и Россия. Решениями Европейского суда и Европейской комиссии по правам человека подтверждено, что "обвинение" не обязано уведомлять обвиняемого "о всех доказательствах, которые оно намерено предоставить суду". Так, в деле "Хаасе против Федеративной Республики Германии" Европейская комиссия установила, что ограничения на ознакомление обвиняемого с частью материалов предварительного следствия "были оправданными с точки зрения соблюдения интересов национальной безопасности"¹³.

В досудебных стадиях уголовного процесса Дании в качестве защитных мер предусмотрено неуказание в заявлениях о преступлении, объяснениях, в протоколах следственных действий биографических данных защищаемых лиц. Эти данные отражаются в отдельном производстве⁸.

Одна из последних поправок к УПК Франции позволяет свидетелю указывать в материалах дела не свой домашний адрес, а адрес ближайшего комиссариата или бригады жандармерии. Таким же правом обладают полицейские и жандармы¹⁴. В то же время, в силу провозглашенного Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод принципа защиты прав и равенства сторон, французское уголовное судопроизводство учитывает и интересы подсудимого, который может находиться лицом к лицу со свидетелем и задавать ему вопросы¹⁵.

По-своему пытаются решить проблемы безопасности свидетелей и некоторые бывшие союзные республики. Например, в Эстонии принято соответствующее законодательство и даже открыт в таллинском городском суде специальный зал судебных заседаний, в котором помимо обычных средств безопасности установлена система для искажения тембра голоса при допросе свидетеля, а также аудио-, видеотехника для фиксирования и просмотра всех деталей судебного заседания. Сам свидетель при допросе может находиться в специальном помещении, чтобы подсудимые не могли оказывать на него никакого давления. Предусмотрено, что в некоторых случаях свидетель сможет вообще не появляться в суде, а давать показания из любого места, которое окажется наиболее безопасным, даже из собственного дома. При этом специальная техническая служба обеспечивает возможность просмотра свидетелем хода судебного заседания, в частности лиц, в отношении которых тот дает показания¹⁶.

Из приведенного краткого анализа можно сделать вывод о том, что проблема государственной защиты свидетелей в условиях противодействия правосудию признается крайне важной и актуальной во всем мире, хотя разные государства по-своему определяют приоритетные направления развития законодательства в этой сфере, их правовые акты содержат неоднозначные подходы к определению ряда основополагающих правовых институтов, в том числе и анонимных свидетелей.

Очевидно, что проблема нормативного определения института анонимных свидетелей в России, как и в других государствах, во многом связана как с решением вопроса об обеспечении разумного баланса прав обвиняемого (подсудимого), с одной стороны, и свидетеля, потерпевшего - с другой, так и с закреплением в законе всего комплекса гарантий законности применения соответствующих правовых ограничений органами следствия, прокуратуры и суда.

Следует признать, что, действительно, некоторые положения ст. 6 анализируемого законопроекта, в соответствии с которой органы следствия и дознания наделяются правом не указывать в протоколах следственных действий сведения о потерпевшем и свидетеле, присваивать им псевдонимы, разрешать подписывать процессуальные документы присвоенным псевдонимом, ограничивают права обвиняемого и его защитника на ознакомление с материалами дела. Но нужно учитывать, что ограничение это касается не содержания самих показаний, а только сведений о лице, давшем показания. К тому же это ограничение вынужденное, и применяться оно должно в исключительных случаях и в порядке, установленном законом.

Приведенный выше анализ международных правовых актов, действующих в сфере обеспечения прав участников процесса, опыта других государств свидетельствует о допустимости такого ограничения права обвиняемого и его защитника. Кроме того, следует учитывать и то обстоятельство, что институт защиты свидетелей в России, как отмечалось выше, в определенной мере на практике уже работает. Наработана судебная практика не только в Москве и Башкортостане, но и в некоторых других регионах. В такой ситуации очевидно, что отсутствие в УПК норм, регламентирующих на федеральном уровне анализируемое ограничение, только усугубляет давно назревшую проблему.

Новый УПК РФ, безусловно, является крупным вкладом в решение проблемы безопасности лиц, содействующих решению задач уголовного судопроизводства.

Законодатель в разрешении дилеммы приоритета прав (на защиту или на безопасность) занял достаточно взвешенную и сбалансированную позицию, указав в ст. 166 ч. 9 УПК РФ, что при необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников и близких лиц следователь вправе в протоколе следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или свидетель, не приводить данные об их личности. В этом случае следователь с согласия прокурора выносит постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием. Постановление помещается в конверт, который после этого опечатывается и приобщается к уголовному делу.

Кроме того, законодатель закрепил правила, которые были признаны допустимыми сформировавшейся судебной практикой¹⁷. Речь идет о возможности проведения закрытых судебных заседаний по делам в целях обеспечения безопасности свидетелей и о заслушивании судом свидетельских показаний в отсутствие подсудимого (ст. 241 ч. 2 п. 4 и ст. 278 ч. 5 УПК РФ).

В частности ст. 278 ч. 5 УПК РФ говорит о том, что при необходимости обеспечения безопасности свидетеля, его близких родственников, родственников и близких лиц суд без оглашения подлинных данных о личности свидетеля вправе провести его допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит определение или постановление. А в соответствии со ст. 241 ч. 2 п. 4 УПК РФ закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случаях, когда этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их близких родственников, родственников или близких лиц.

Кроме того, законодатель реализовал некоторые теоретические предложения анализ в сфере государственных гарантий по защите прав и законных интересов свидетелей, которые нашли свое отражение в ст. 193 ч. 8 УПК РФ, согласно которой, в целях обеспечения безопасности опознающего, предъявление лица для опознания по решению следователя может быть проведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. И ст. 186 ч. 2 УПК РФ определяет, что при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц контроль и запись телефонных и иных переговоров допускаются по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления - на основании судебного решения.

Появление в УПК РФ конкретных мер, направленных на обеспечение безопасности свидетелей, представляется весьма важным, однако налицо отсутствие комплексного решения проблемы, которому могло бы способствовать принятие ФЗ. Представляется, что такой закон мог бы предусмотреть порядок охраны защищаемого лица, выдачу оружия, средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности, временного помещения лица в безопасное место, изменения постоянного места работы (учебы), замены документов и изменения внешности, финансирование указанных мероприятий и др., предусмотреть общие и специальные меры безопасности при осуществлении оперативно-розыскной деятельности, следствия и дознания, в ходе судебного разбирательства, а также в местах содержания задержанных, заключенных под стражу и отбывающих наказание.