Нематериальные блага и правовое регулирование их защиты

Новый трудовой кодекс гораздо больше уделил внимания компенсации морального вреда, перечисленные ниже статьи ТК РФ дают нам право считать что любые неправомерные действия работодателя, причинившие моральный вред работнику ,дают последнему право обратиться за защитой нарушенного права..

Статья 3. Лица, считающие, что они подверглись дискриминации в сфере труда, вправе обратиться в органы федеральной инспекции труда и (или) в суд с заявлением о восстановлении нарушенных прав, возмещении материального вреда и компенсации морального вреда. Статья 21. Работник имеет право на возмещение вреда, причиненного работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном настоящим Кодексом, иными федеральными законами, Статья 22. Работодатель обязан возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены настоящим Кодексом, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами; Статья 237. Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба. Статья 394. В случаях увольнения без законного основания или с нарушением установленного порядка увольнения либо незаконного перевода на другую работу суд может по требованию работника вынести решение о возмещении работнику денежной компенсации морального вреда, причиненного ему указанными действиями. Размер этой компенсации определяется судом Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ.

Право свободного передвижения.

Право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства обеспечивается тем, что только сам гражданин, если он законно находится на территории Российской Федерации, может решить по своему личному усмотрению, где и как долго ему проживать, какие места посещать, где будет находиться его постоянное или временное место жительства. Он может свободно перемещаться внутри страны, покидать ее пределы и возвращаться вновь. Свобода передвижения предполагает не только изменение места жительства и пребывания, но и оседлость, неизменность места жительства (нахождения) гражданина в пределах государства (его части), если постоянное пребывание в этом месте соответствует воле и желанию самого гражданина.

Право на имя и его защита.

Право на имя - наиболее существенное из прав, индивидуализирующих личность гражданина. К числу норм, устанавливающих правила осуществления и защиты права на имя, относятся ст. 10 ГК РФ, ст.ст. 58,59 Семейного кодекса РФ, ст.ст. 15, 49 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» от 9 июля 1993 г. Заметим, что упомянутые нормы Закона об авторском праве касаются специального обладателя права на имя - автора произведений науки, литературы и искусства. Нормы, регулирующие осуществление права на имя, содержатся и в Федеральном законе «Об актах гражданского состояния» от 15 ноября 1997 года. В случаях противоречия закона об актах и СК преимущество имеют нормы Закона, как более позднего нормативного акта.

Русское официальное имя состоит из фамилии, имени, отчества и подтверждается официально выданным документом: паспортом, свидетельством о рождении, другими документами удостоверяющими личность гражданина. Однако из закона или национального обычая может следовать иной состав имени. Родившемуся ребенку уже в течении месяца должно быть присвоено определенное имя, достоверно записанное в актовых записях и в свидетельстве о рождении. Неправильная (с ошибкой составленная) запись имени подлежит исправлению в установленном законом порядке. С момента регистрации своего имени гражданин приобретает право пользоваться им для участия в правовых отношениях, то есть приобретать и осуществлять под этим именем права и обязанности (п.1 ст.19 ГК). А. Эрделевский в своей статье «Право на имя и его защита» отмечает: « В случаях и в порядке, предусмотренных законом, гражданин может использовать вымышленное имя (псевдоним). Так, ст.15 Закона об авторском праве предоставляет автору произведения науки, культуры и искусства право использовать свое произведение как под подлинным именем, так и под псевдонимом либо без обозначения имени, т.е. анонимно. Ограничения в выборе псевдонима следует как из конституционного принципа недопустимости нарушения прав других лиц при осуществлении прав и свобод гражданина (п.3 ст.17 Конституции РФ), так и из установленного в п. 4 ст. 19 ГК запрета на приобретение прав (в том числе и прав автора на произведения) и обязанностей под именем другого лица. Отсюда следует, что псевдоним автора не должен совпадать с подлинным именем другого лица. Если такое совпадение, хотя бы и без умысла со стороны автора, возникает, обладатель совпавшего с псевдонимом подлинного имени вправе требовать прекращения использования псевдонима, то есть пресечения действий, нарушающих право обладателя подлинного имени на его неприкосновенность.» Эрделевский А. «Право на имя и его защита» // Законность, 1999 г., № 10. С. 15-18. Присвоение чужого имени пресекается различными, в том числе гражданско-правовыми средствами. На ряду с правом на имя, данное при рождении гражданину предоставлено право на его перемену, например, в случае неблагозвучности имени, желание гражданина, обоснованного уважительными причинами, изменить фамилию, имя или отчество. Родителям ребенка предоставляется право на выбор имени и, если имя ребенку дано без учета пожеланий родителей, актовая запись должна быть исправлена по заявлению родителей, поданному в пределах установленного срока в органы загса. Способом защиты можно признать и правило в соответствии с которым может быть изменено имя ребенка в связи с тем, что в быту он известен под другим именем. Широкое применение гражданско-правовые способы защиты права на имя находят в случаях, когда присвоение чужого имени, использование его с искажением причиняет его носителю нравственные страдания, а возможно и имущественный вред.

Данная глава была посвящена гражданско-правовым способам защиты нематериальных благ. Отличие гражданско-правовых способов защиты нематериальных благ состоит в том, что в случае их нарушения, они подлежат восстановлению (если это возможно) не зависимо от вины нарушителя. Основания и способы защиты нематериальных благ зависят от того, чьи права были нарушены физических или юридических лиц.

Также в этой главе были рассмотрены личные неимущественные права и нематериальные блага такие как: честь, достоинство и деловая репутация, право на жизнь и здоровье, право на свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность жилища, право на идентификацию национальной принадлежности, авторские права, права потребителей, нематериальные блага при нарушении трудовых прав, право свободного передвижения, право на имя и, применительно к каждому из них, гражданско-правовые способы их защиты.

Принятие нового Гражданского кодекса РФ существенно сузило область применения института морального вреда по сравнению с Основами гражданского законодательства Союза ССР и республик. Однако появление этого института в уголовном законодательстве, а также в Семейном кодексе и Трудовом кодексе явилось шагом к более широкому применению института морального вреда.

ГЛАВА 3. КОМПЕНСАЦИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА

3.1 Условия возникновения права на компенсацию морального вреда

При различных обстоятельствах человек претерпевает страдания, в том числе и в результате неправомерных действий других лиц, но это не означает, что во всех случаях он приобретает право на компенсацию морального вреда. Оно возникает при наличии предусмотренных законом условий, или оснований ответственности, за причинение морального вреда.

Обязательство по компенсации морального вреда в общем случае возникает при наличии одновременно следующих условий:

1. Претерпевание морального вреда.

2. Неправомерное действие причинителя вреда.

3. Причинная связь между неправомерным действием и моральным вредом.

4. Вина причинителя вреда.

Рассмотрим более подробно каждое из этих условий. Первым является наличие морального вреда, то есть негативных изменений в психической сфере человека, выражающихся в претерпевании последним физических и нравственных страданий.

Одной из важнейших особенностей морального вреда является то, что сами негативные изменения происходят в сознании потерпевшего и форма, в которой они выражаются вовне (если они вообще находят доступное внешнему восприятию выражение), имеет сильную зависимость от особенностей психики субъекта. Законодатель обоснованно устанавливает только неправомерные действия в качестве условия ответственности за причинение морального вреда. Должен действовать принцип «презумпции морального вреда», содержание которого можно сформулировать следующим образом: «Любое физическое лицо, в отношении которого совершено неправомерное деяние (действие или бездействие), признается претерпевшим моральный вред, если совершивший деяние не докажет обратное». Это существенно упрощает позицию потерпевшего. В то же время совершивший деяние может опровергнуть эту презумпцию. Например, клеветник вправе ссылаться на неспособность потерпевшего осознавать позорящий характер распространяемых о нем сведений (допустим, вследствие слабоумия) и, доказав это обстоятельство, будет освобожден от ответственности за причинение морального вреда.

Специфика дел о клевете в аспекте возмещения морального вреда (так же как и дел о защите чести и достоинства) заключается в том, что порочащий характер распространяемых сведений является обязательным элементом состава правонарушения, и в то же время именно это обязывает презюмировать наличие у потерпевшего морального вреда, причиненного их распространением. Следует заметить, что презумпция морального вреда прямо не следует из российского законодательства. Скорее наоборот, так как гражданское процессуальное законодательство в ч.1 ст. 56 ГПК РФ предусматривает: каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Поскольку для доказывания факта причинения вреда (в отличие от доказывания вины) гражданское законодательство не устанавливает каких-либо особых правил, принцип ст. 56 ГПК должен применяться в полном объеме. Таким образом, в соответствии с российским законодательством потерпевший должен был бы доказать факт причинения ему морального вреда для вынесения судебного решения о возмещении в его пользу. Обзор практики российских судов показывает, что они фактически применяют презумпцию морального вреда, установив факт совершения неправомерного действия, предполагают моральный вред причиненным, рассматривая далее вопрос о размере его компенсации в денежной форме. Такая практика даже при сегодняшнем состоянии гражданского законодательства не может быть признана не имеющей законных оснований. В соответствии с ч. 1 ст. 55 ГПК средствами доказывания в гражданском процессе являются: объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные доказательства, вещественные доказательства, заключения эксперта. Объяснение истца о том, что он претерпел физические или нравственные страдания, является прямым доказательством факта причинения морального вреда. Причем прямых доказательств противоположного ответчик представить не может. Показания свидетелей могут являться лишь косвенными доказательствами причинения морального вреда (например свидетель видел, как потерпевший плакал, слышал, как потерпевший стонал и т. п.). Заключения эксперта также могут являться косвенными доказательствами причинения морального вреда.

Анализ судебных решений показывает, что суды фактически применяют презумпцию морального вреда, и этот подход представляется правильным. Однако следовало бы закрепить это законодательно. В настоящее время суды должны руководствоваться при рассмотрении дел, связанных с компенсацией морального вреда, Постановлением Пленума Верховного Суда № 10 от 20 декабря 1994 г. «Суду необходимо также выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя вреда, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме или иной материальной форме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора». Здесь суд определил предмет доказывания: по спорам, связанным с компенсацией морального вреда.

Рассмотрим второе условие ответственности за причинение морального вреда -- противоправность. Противоправность деяния заключается в их противоречии нормам объективного права. Учитывая недостаточную юридическую грамотность населения, можно предположить, что во многих случаях правонарушитель избегает ответственности за причинение ^-морального вреда только потому, что потерпевший не в состоянии квалифицировать происшедшее как правонарушение и не предъявляет соответствующий иск. Например, далеко не всегда пресекаются незаконные действия административных органов, связанные с отказом в предоставлении информации, которую, согласно закону, они обязаны предоставлять любому заинтересованному лицу. Так, например, согласно п. 2 ст. 24 Конституции РФ, «органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом»,

Необходимым признаком действий, совершение которых порождает право потерпевшего на компенсацию морального вреда, является нарушение ими неимущественных прав и благ гражданина. Поскольку такие права и блага не отчуждаемы и не передаваемы иным способом, они не могут являться предметом сделок, в связи с чем обязательства из причинения морального вреда в большинстве случаев возникают при отсутствии между сторонами гражданско-правовых договорных отношений. Между тем возможны случаи, когда и при наличии таких отношений возникает право на компенсацию морального вреда -- например, если в процессе исполнения авторского договора об издании произведения издатель нарушает личные неимущественные права автора (право автора на имя или на неприкосновенность произведения). В новом ГК РФ законодатель, поместив ст. 151 в раздел I «Общие положения», переместил акцент на вид нарушаемых неправомерным действием, прав, установив тем самым принцип неограниченной (т. е. не требующей специального установления в нормативных актах) защиты личных неимущественных прав и благ путем компенсации морального вреда и ограниченной (в вышеуказанном смысле) защиты этим способом имущественных прав.

Если неправомерное действие нарушает имущественные права гражданина, то, хотя бы такое действие и причинило моральный вред, право на его компенсацию возникает только в случаях, специально предусмотренных законом. Единственным примером такого закона в российском законодательстве является Закон РФ «О защите прав потребителей» от 7 февраля 1992 г., где в ст. 13 указывается, что моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом) его прав, предусмотренных законодательством о защите прав потребителей, подлежит возмещению причинителем вреда при наличии его вины. Таким образом, при нарушении имущественных прав гражданина моральный вред возмещению в настоящее время не подлежит, за исключением отношений, регулируемых Законом РФ «О защите прав потребителей»

Третье условие ответственности за причинение морального вреда -- причинная связь между противоправным действием и моральным вредом. Противоправное действие должно быть необходимым условием наступления негативных последствий в виде физических или нравственных страданий. Таким образом, содержание причинной связи заключается в том, что совершенное неправомерное деяние должно быть главной причиной, влекущей причинение морального вреда. Наличие причинной связи не всегда легко установить. Так, в случае возмещения морального вреда, причиненного повреждением здоровья в виде специфического заболевания, вызванного неблагоприятным воздействием окружающей среды, требуется прежде всего установить наличие причинной связи между заболеванием и неблагоприятным воздействием. Для этого, как отмечалось в литературе, «необходимо решить следующие частные проблемы: установить вредное вещество, вызвавшее заболевание или иное расстройство здоровья, и медицинские аспекты его действия; определить возможные пути и момент проникновения его в организм; определить принадлежность этого вещества какому-то источнику эмиссии» Васильева М. Возмещение вреда, причиненного здоровью граждан неблагоприятным воздействием природной среды // Законность. 1997. №7. С. 30..

Ответственность за причинение морального вреда в общем случае возникает при наличии вины причинителя вреда -- это четвертое условие. Вина, т. е. психическое отношение причинителя вреда к своим противоправным действиям и их последствиям, может проявляться в форме умысла и неосторожности. Под умыслом понимается предвидение вредных последствий противоправного поведения и желания (прямой умысел) или сознательное допущение их наступления (косвенный умысел). Следует заметить, что правильное определение вида умысла является существенным для определения размера компенсации за причиненный моральный вред. Что касается неосторожности, она может выражаться в виде самонадеянности или небрежности. Различие между этими видами неосторожности заключается в следующем: в случае самонадеянности правонарушитель предвидит возможные вредные последствия своего противоправного поведения, но легкомысленно рассчитывает их предотвратить, в то же время в случае небрежности он не предвидит этих последствий, хотя должен и может их предвидеть. Хотя гражданское законодательство не подразделяет неосторожность на ее виды, оно предусматривает наступление разных правовых последствий в зависимости от формы неосторожности -- простой или грубой неосторожности.

Законодательство не всегда определяет вину в качестве необходимого условия ответственности за причинение морального вреда. Статья 1100 Г'К РФ устанавливает, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности; вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию; в иных случаях, предусмотренных законом. Владельцы источников повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред, причиненный третьим лицам в результате взаимодействия этих источников (столкновения транспортных средств и т. п.). Вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (п. 3 ст. 1079 ГК РФ). Из этого следует, что выплата компенсации морального вреда пострадавшему владельцу источника повышенной опасности может быть возложена только на другого виновного владельца повышенной опасности. Следует иметь в виду, что под источником повышенной опасности понимается деятельность граждан н юридических лиц, связанная с повышенной опасностью для окружающих: использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т. п.; осуществление строительной и иной связанной с нею деятельности и др.

3.2 Оценка размера компенсации морального вреда

Проблема отсутствия точно сформулированных критериев оценки размера компенсации морального вреда и общего метода количественной оценки размера компенсации порождала сложности. Эта ситуация усугубляется как отсутствием каких-либо значимых рекомендаций или разъяснений Верховного Суда по этому вопросу, так и введением в действие с 1 марта 1996 г. ч. II Гражданского кодекса РФ, где в ст. 1099--1101 были установлены дополнительные требования, подлежащие учету судами при определении размера компенсации. Единственное пока посвященное вопросам компенсации морального вреда Постановление Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» от 20 декабря 1994 г. не содержит указаний, позволяющих суду обоснованно определять размер компенсации при разрешении конкретного дела. Основную причину такого положения судьи видят в отсутствии общей методологии и базиса для определения размера компенсации. Поэтому одной из задач настоящей работы является проведение анализа установленных в ГК РФ критериев оценки размера компенсации морального вреда и судебной практики при определении размера компенсации.

Приведем два примера из материалов судебной практики по искам о защите чести, достоинства, деловой репутации и компенсации морального вреда к средствам массовой информации.

Первый пример:

«8 мая 2002 года Советским районным судом города Улан-Удэ было рассмотрено гражданское дело по иску Мункуевой Светланы Сергеевны к ЗАО «Московский комсомолец», Никитиной Татьяне Ивановне о защите чести, достоинства, деловой репутации и компенсации морального вреда. Было установлено, что 7 ноября 2001 года в региональной еженедельной газете «Московский комсомолец» в Бурятии» № 45 (165) была опубликована статья «В БГУ берут взятки не только пирожками». Считая, что данная статья порочит честь, достоинство и деловую репутацию преподавателя Бурятского Государственного университета Мункуевой С.С., последняя обратилась в суд с иском о защите чести, достоинства, деловой репутации и компенсации морального вреда…

После выхода данной статьи истица сильно заболела: на нервной почве обострилась язвенная болезнь желудка, острый гастрит и она нуждалась в госпитализации. Была испорчена ее деловая репутация, карьера. В связи с этим просит суд обязать ответчика опубликовать опровержение, взыскать компенсацию морального вреда в сумме 100 000 рублей и расходы по оплате услуг представителя в размере 3000 рублей.

Ответчик Никитина Т.И. иск не признала и показала суду, что никаких фактов, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию Мункуевой С.С. в статье опубликовано не было…

Выслушав участников процесса, исследовав представленные материалы дела, суд считает, что исковые требования подлежат частичному удовлетворению.

В соответствии с п. 1 ст. 152 ГК РФ гражданин вправе требовать по суду опровержение порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

В судебном заседании было установлено, что 7 ноября 2001 года в региональном еженедельнике «Московский комсомолец» в Бурятии» № 45 (1680) была опубликована статья «В БГУ берут взятки не только пирожками».

В статье указывается: «Увесистое уголовное дело по факту вымогания денег у студентов БГУ пополнило архивы наших правоохранительных органов. Печально осознавать, но в систематических взятках немалых размеров уличена молодой преподаватель экономических дисциплин Мункуева Светлана Сергеевна, так сказать на деле всем доказавшая, как можно «образовать» деньги в образовательном учебном заведении».

В соответствии с Конституцией РФ гражданин может быть признан виновным не иначе как по приговору суда, вступившего в законную силу.

Суд считает, что данная фраза порочит честь, достоинство и деловую репутацию истца, поскольку обвиняет ее в совершении уголовно-наказуемого деяния…

В силу п.п. 5 и 7 ст. 152 ГПК РСФСР обоснованны и требования истца в части компенсации морального вреда. Учитывая характер и содержание публикации, степень распространения данных сведений суд считает возможным определить к взысканию в счет компенсации морального вреда 1000 рублей с ЗАО «Московский комсомолец» и 500 рублей - с Никитиной Т.И.

Подлежат удовлетворению в соответствии со ст. 91 ГПК РСФСР требования по оплате услуг представителя, заявленные истцом в размере 3000 рублей, которые суд взыскивает с ответчиков солидарно.

Руководствуясь ст. 191, 197 ГПК РСФСР, суд решил иск удовлетворить частично.

Признать несоответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Мункуевой Светланы Сергеевны следующие сведения, опубликованные в газете «Московский комсомолец» в Бурятии» № 45 (168) в статье «В БГУ берут взятки не только пирожками»:

1. «Увесистое уголовное дело по факту…»

Обязать редакцию ЗАО «Московский комсомолец» опубликовать опровержение в порядке, предусмотренном ст. 44 Закона РФ «О средствах массовой информации».

Взыскать в пользу Мункуевой Светланы Сергеевны в счет компенсации морального вреда 1000 рублей - с ЗАО «Московский комсомолец» и 500 рублей - с Никитиной Татьяны Ивановны, а также расходы по оплате услуг представителя в размере 3000 рублей солидарно.

В удовлетворении остальных исковых требований отказать…»

И второй пример:

«22 октября 2002 года Советским районным судом было рассмотрено в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Занданова Матвея Тимофеевича о защите чести, достоинства, компенсации морального вреда к редакции газеты «Баргузинская правда» и Франтенко Степану Николаевичу, установил:

Занданов М.Т. обратился в суд с иском к редакции газеты «Баргузинская правда» и Франтенко С.Н. о защите чести, достоинства и деловой репутации и компенсации морального вреда.

Истец просит признать не соответствующими действительности и порочащими честь и достоинство сведения из статьи «Не силой закона, а силой власти», опубликованный в газете «Баргузинская правда» в номере 81 от 25 июля 2002 года, обязать газету опубликовать опровержение, и взыскать солидарно с ответчиков компенсацию морального вреда в размере 100 000 рублей, перечислив ее на счет Баргузинского детского дома…

Ответчики Франтенко С.Н. и его представитель Матура В.Ч., возражали против заявленных Зандановым исковых требований. Пояснили, что публикация, является открытым письмом гражданина Франтенко С.Н. и факты, указанные в этом письме, соответствуют действительности…

Выслушав участников процесса, исследовав материалы дела суд находит исковые требования Занданова М.Т. подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

Ответчики в подтверждение достоверности сведений о возбуждении уголовного дела, изложенных в публикации представили копию сопроводительного письма, в соответствии, с которым председателем Баргузинского районного суда в адрес РОВД направлены документы для проведения проверки и принятия правового решения.

Таким образом, указанное сопроводительное письмо не свидетельствует о возбуждении уголовного дела судьей Зандановым, а также в указанном письме отсутствуют сведения о необходимости возбуждения уголовного дела. Материалы направлены в РОВД для проведения проверки и принятия правового решения…

С учетом изложенного, суд определяет размер компенсации по 5000 рублей, которая подлежит взысканию с Франтенко Н.С., как автора статьи и с редакции газеты «Баргузинская правда», опубликовавшей эту статью.

На основании изложенного, руководствуясь ст 191, 197 ГПК РСФСР, суд решил:

1. Признать не соответствующими действительности и порочащими честь и достоинство Занданова Матвея Тимофеевича следующие сведения, опубликованные в газете «Баргузинская правда» за 25 июля 2002 года в статье «Не силой закона, а силой власти»:

«Те самые чиновники, которым государство предоставило право на местах проводить в жизнь нормы закона и использовать их в своих собственных интересах, то есть и говорить языком того же закона - злоупотребляют им. Образец такого «чинуши» являет собой председатель Баргузинского районного суда Занданов М.Т.»…

2. Взыскать в пользу Занданова Матвея Тимофеевича в счет компенсации морального вреда с редакции газеты «Баргузинская правда» и Франтенко Степана Николаевича по 5000 (пять тысяч) рублей с каждого, всего 10 000 (десять тысяч) рублей.

3. Обязать редакцию газеты «Баргузинская правда» опубликовать в газете «Баргузинская правда» в течении 15 дней после вступления настоящего решения в законную силу в качестве опровержения часть первую резолютивной части настоящего решения со ссылкой на дату вынесения судебного решения и наименования суда его постановившего…»

Из приведенных примеров видно, что требования исков по которым были рассмотрены гражданские дела совпадают, то есть в обоих случаях в средствах массовой информации были опубликованы сведения, признанные впоследствии судом недействительными и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истцов, а также сумма компенсации морального вреда запрашиваемая истцами изначально также совпадала (100 000 рублей), но в решениях мы видим абсолютно разные цифры: 1500 рублей - в первом случае и 10 000 рублей - во втором. Почему суммы так отличаются? Попробуем разобраться в данном вопросе.

В ст. 151 ГК РФ законодатель установил ряд критериев, которые должны учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда:

- степень вины нарушителя;

- степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред;

- иные заслуживающие внимания обстоятельства.

С введением в действие ч. II ГК РФ эти критерии были дополнены критериями, установленными в ст. 1101 ГК РФ:

- характер физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;

- требования разумности и справедливости.

Поскольку из содержания ст. 1099 ГК РФ следует, что размер компенсации морального вреда должен определяться по правилам ст. 151,1101 ГК РФ, рассмотрим, какие критерии оценки размера компенсации определяются совокупным применением этих норм.

Одним из критериев является, как было указано выше, степень вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности, указан в ст. 1100 ГК РФ.

Следующими критериями являются степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые, как следует из анализируемых норм, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других обстоятельств. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК РФ). Такая формулировка может дать основания для предположения, что возможно причинение неправомерным деянием иных, не связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего страданий, но их степень не следует учитывать при определении размера компенсации, однако подобный вывод вряд ли следует считать соответствующим действительным намерениям законодателя. Под степенью страданий следует понимать глубину страданий («глубина страданий» -- возможно, не очень хорошее сочетание, но именно в таком смысле мы говорим, испытывая, например, боль, -- «слабая боль», «терпимая боль», «сильная боль», «нестерпимая боль», что определяет, насколько глубоко мы при этом страдаем). При этом глубина страданий человека зависит в основном от вида того неимущественного блага, которому причиняется вред, и степени его умаления, а индивидуальные особенности потерпевшего могут повышать или понижать эту глубину (степень). Поэтому во внимание должны приниматься как «средняя» глубина страданий, так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от нее, что даст возможность суду учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации. Таким образом, индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. 151, 1101 ГК РФ -- это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание для оценки действительной глубины (степени) физических или нравственных страданий и определения соответствующего размера компенсации. Итак, упоминание законодателем степени страданий, связанной с индивидуальными особенностями потерпевшего, предполагает наличие некоей средней глубины страданий, но об ее учете законодатель не делает специального указания, поскольку наличие страданий, т. е. морального вреда -- это необходимое условие возникновения права на компенсацию морального вреда вообще, и законодатель делает акцент на те критерии, которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному делу.

Таким образом, необходимым критерием размера компенсации во всех случаях будет средняя глубина страданий, или презюмируемый моральный вред для определенного вида правонарушения.

Презюмируемый моральный вред -- это страдания, которые, по общему представлению, должен испытывать (т.е. не может не испытывать) «средний», «нормально» реагирующий на совершение в отношении него противоправного деяния человек. По существу, презюмируемый моральный вред отражает в себе общественную оценку противоправного деяния. Так, например, если по телевидению сообщается информация о совершенном преступлении против личности или ином правонарушении, умаляющем принадлежащие человеку личные неимущественные блага, то у каждого человека, составляющего неопределенно большую телевизионную аудиторию, сложится представление о глубине страданий (моральном вреде), перенесенных потерпевшим. Поскольку в данном случае для подавляющего большинства аудитории потерпевший представляет собой абстрактную личность, в основе выносимого каждым составляющим аудиторию лицом суждения будут лежать его предположения о той глубине страданий, которую само это лицо перенесло бы в случае совершения в отношении него соответствующего противоправного деяния. Разумеется, оценки отдельно взятых лиц несколько различались бы, однако усредненная оценка имела бы наиболее объективный характер. Оценка глубины страданий такой аудиторией выражалась бы в качественных критериях (сильные, не очень сильные, незначительные и т. п. страдания), но если бы каждому при этом был задан вопрос: «Какая сумма денежных средств должна быть выплачена потерпевшему для полного сглаживания перенесенных страданий?», то среднее значение названных в ответах сумм следовало бы считать наиболее справедливой количественной оценкой размера компенсации презюмируемого морального вреда. Он мог бы явиться основой для определения размера компенсации действительного морального вреда путем учета всех особенностей конкретного случая. Однако проведение массовых опросов в целях выявления размера компенсации презюмируемого морального вреда вряд ли возможно и целесообразно, поэтому в настоящей работе предлагается иной метод оценки размера компенсации, на чем более подробно мы остановимся ниже.

Перейдем к анализу критерия «характер физических и нравственных страданий» Вряд ли под характером страданий может пониматься что-либо иное, чем их вид. Для оценки компенсации морального вреда законодатель подразделил страдания как общее понятие на нравственные и физические страдания. Исходя из требования оценивать при определении размера компенсации характер физических и нравственных страданий, можно предположить, что законодатель намерен поставить размер компенсации в зависимость от видов как физических, так и нравственных страданий. Под видами физических страданий можно понимать боль, удушье, тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные симптомы (ощущения), под видами нравственных страданий -- страх, горе, стыд, беспокойство, унижение и другие негативные эмоции. Характер физических и нравственных страданий в таком понимании можно было бы учитывать и оценивать, если бы законодатель оказался в состоянии установить некую количественную соотносительность между их вышеперечисленными разновидностями. Однако не представляется возможным и целесообразным ни теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотношение между тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем, стыдом и унижением. По нашему мнению, «учитывать» характер физических страданий можно лишь принятием во внимание тех нравственных страданий, которые могут оказаться с ним сопряжены (например, ощущение удушья может сопровождаться негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь). Поэтому, на наш взгляд, для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер) нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда.

Упоминание в ст. 1101 ГК РФ об оценке характера физических и нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, не привносит чего-либо существенно нового по сравнению со ст. 151 ГК РФ, поскольку фактически дублирует установленное в ней требование учета всех заслуживающих внимания обстоятельств, связанных с причинением морального вреда. Сравнительный анализ этих норм показывает, что учитывать в целях определения размера компенсации следует не все фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, а только заслуживающие внимания для определения размера компенсации. Их перечень дифференцируется в зависимости от вида неимущественных благ, затронутых правонарушением.

Далее рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ совершенно новые (по сравнению с ранее действовавшим законодательством) критерии -- требования разумности и справедливости. На первый взгляд это кажется несколько необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту гражданского права -- компенсации морального вреда, так как трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ в части требований разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом п. 2 ст. 6 ГК РФ, устанавливающего правила применения аналогии права. Согласно этой норме, при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. В принципе, эти понятия, «каучуковые», как они метко названы в юридической литературе, представляют собой своего рода «опору», которой суд мог воспользоваться в случае пробела в законе, а также для того, чтобы дать больший простор судейскому усмотрению при решении конкретного дела. Не случайно, компенсация морального вреда оказалась единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится также в ст. 10 ГК РФ, но имеет там иное содержание), где законодатель специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. Какой же смысл вкладывает законодатель в эти понятия в данном случае? Очевидно, прежде всего принималось по внимание, что нет инструментов для точного измерения абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения их глубины в деньгах. Лишь компенсация за перенесенные страдания может быть выражена в деньгах, т. е. своеобразный штраф, взыскиваемый с причинителя вреда в пользу потерпевшего и предназначенный для сглаживания негативного воздействия на психику потерпевшего перенесенных в связи с правонарушением страданий. Поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в деньгах неизмерима в принципе, то невозможно говорить о какой-либо эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что большей глубине страданий должен соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т. е. ее размер должен быть адекватен перенесенным страданиям.

Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на неприкосновенность произведения, в размере равном или большем, чем размер компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на здоровье, выразившемся в утрате зрения или слуха (обобщение судебной практики позволяет сделать вывод о том, подобные случаи нередки), причем такая ситуация будет одинаково неразумной и несправедливой независимо от того, одним и тем же или разными судебными составами вынесены такие решения. Поэтому требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда следует рассматривать как обращенное к суду. Если бы на территории РФ действовал один судебный состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое первое решение о компенсации морального вреда, судебный состав тем самым установил бы для себя определенный неписаный базисный уровень размера компенсации, опираясь на него, выполнял бы требования разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако, как известно, такая гипотетическая ситуация в действительности недостижима, так как в России действует большое количество судов и еще большее -- судебных составов. Следовательно, требование разумности и справедливости применительно к определению размера компенсации морального вреда следует считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом.

Заслуживают всяческой поддержки и одобрения попытки ученых разработать единый для всех судов базисный уровень размера компенсации морального вреда и методики определения ее окончательного размера. Весьма удачной представляется предложенная А. Эрделевским таблица размеров компенсации презюмируемого морального вреда Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда. - М.: Изд. БЕК, 2000. С. 195. Базисный уровень размера компенсации автор определяет применительно к страданиям, испытываемым потерпевшим при причинении тяжкого вреда здоровью. Хотелось бы отметить, что не совсем правильно определять размер компенсации презюмируемого морального вреда в случае привлечения невиновного к уголовной ответственности в 360 минимальных размеров оплаты труда, а осуждения невиновного - в 288. Лицо, которое явилось жертвой не только следственной (привлечение невиновного к уголовной ответственности), но и судебной (осуждение невиновного) ошибки, безусловно, испытывает более глубокие и длительные нравственные страдания и переживания. На этом основании следует подвергнуть корректировке предлагаемые размеры компенсации презюмируемого морального вреда.

В заключении проведенного анализа хотелось бы отметить, что если физические страдания человека еще как-то можно оценить, то нравственные страдания очень сложно измерить и урегулировать, поэтому я считаю, что на данный момент невозможно установить единый, так называемый «прейскурант цен» человеческих переживаний, так как нравственные страдания каждого человека индивидуальны, поэтому остается надеяться на разумность и справедливость судей при вынесении каждого решения о размере компенсации морального вреда.

3.3 Исковая давность по требованиям о компенсации морального вреда

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении № 10 от 20 декабря 1994 г. (далее -- Постановление) отметил, что «на требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку они вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ», основываясь на положениях п. 2 ст. 43 Основ гражданского, законодательства Союза ССР и республик (далее -- Основ) по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., и п. 1 ст. 208 ГК РФ по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г. Верховный суд РФ почти дословно воспроизвел формулировку п. 2 ст. 43 Основ о нераспространении исковой давности «на требования, вытекающие из нарушения личных неимущественных прав...». Ст. 208 ГК РФ в соответствующей части сформулирована несколько по-иному. В ней устанавливается, что исковая давность не распространяется «на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ...». Рассмотрим отдельно для Основ и ГК РФ, позволяют ли упомянутые нормы этих актов прийти к иным выводам относительно применения исковой давности к требованиям о возмещении (Основы) и компенсации (ГК РФ) морального вреда.

Исходя из перечисленных в ст. 6 Основ способов защиты гражданских прав из нарушения личных неимущественных прав могут вытекать следующие требования: о признании права (например, права авторства); о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права (специальный случай -- восстановление чести, достоинства и деловой репутации путем опровержения порочащих сведений в соответствии со ст. 7 Основ), и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; признания недействительным несоответствующего законодательству ненормативного акта органа государственного управления, нарушающего личные неимущественные права; возмещение морального вреда и вреда, причиненного жизни и здоровью -- эти способы прямо не предусмотрены в ст. 6 Основ, но по смыслу этой нормы их следует считать одними из иных способов, предусмотренных законодательными актами.

Итак, возмещение вреда -- это одно из требований, которые могут вытекать из нарушения личных неимущественных прав. Моральный вред и вред, причиненный жизни и здоровью, являются разновидностями неимущественного вреда. Вернемся к п. 2 ст. 43 Основ. Среди требований, на которые не распространяется исковая давность, в этой норме указаны и требования о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина. Но ведь это требование вытекает из нарушения личных неимущественных прав, а законодатель во втором абзаце п. 2 ст. 43 Основ уже предусмотрел неприменимость исковой давности к таким требованиям. Почему же он повторяет это еще раз?

Один из возможных ответов на этот вопрос -- потому что в отношении требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, законодатель предусматривает специальные правила о неприменении исковой давности. Он вводит здесь ограниченное неприменение исковой давности: требования, предъявленные по истечении трех лет с момента возникновения права на возмещение такого вреда, удовлетворяются за прошлое время не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска. По существу, это означает, что исковая давность применяется к этим требованиям в той их части, которая находится за пределами общего давностного срока. Законодатель учитывает здесь перманентно проявляющийся результат неправомерного действия и предоставляет потерпевшему возможность в любой момент устранить в ограниченных тремя годами пределах негативные последствия нарушения его неимущественных прав. Но этой цели законодатель мог бы достигнуть, например, следующим изложением первого и второго абзацев п. 2 ст. 43 Основ: «Исковая давность не распространяется на: требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ, кроме случаев, предусмотренных законом. Однако требования о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, предъявленные по истечении срока давности, удовлетворяются не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска…» Однако законодатель выделяет требования о возмещении причиненного жизни и здоровью вреда в самостоятельный абзац. Более того, этот абзац не следует непосредственно за абзацем о требованиях, вытекающих из нарушения личных неимущественных прав. Напротив, эти абзацы разделены абзацем о требованиях вкладчиков к банку о выдаче вкладов, т.е. требованиях, вытекающих из нарушения сугубо имущественных прав.

В свете изложенного более обоснованным представляется другой ответ: во втором абзаце п. 2 ст. 43 Основ законодатель не включает требования о возмещении неимущественного вреда в состав тех требований, вытекающих из нарушения личных неимущественных прав, на которые не распространяется исковая давность. В упомянутом абзаце имеются в виду лишь те требования, которые направлены на восстановление личных неимущественных прав. Отсюда следует, что на требования о возмещении морального вреда исковая давность должна распространяться.

Завершая рассмотрение вопроса о применимости исковой давности к требованиям о возмещении морального вреда в аспекте п. 2 ст. 43 Основ, обратим внимание, что Постановление принималось 20.12.94, т. е. в период окончания действия Основ ГЗ, и Пленум Верховного суда РФ, формулируя Постановление, ориентировался уже только на новый ГК РФ. Так, указывая на неприменимость исковой давности к требованиям о компенсации морального вреда (кстати, Пленум упоминает лишь компенсацию, но не возмещение морального вреда), Пленум обосновывает это неприменимостью исковой давности к требованиям, вытекающим из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ. Но это могло обосновывать лишь неприменение исковой данности к требованиям о компенсации морального вреда, причиненного нарушением именно неимущественных прав и других нематериальных благ (хотя проведенный выше анализ показывает, что обратный вывод в большей степени соответствует намерениям законодателя), в то время как в Постановлении указывается на неприменимость исковой давности к требованиям о компенсации морального вреда вообще, без дифференциации оснований возникновения таких требований.