Следовательно, мотив преступления, в том числе и при детоубийстве - внутренняя субъективная побудительная причина преступного поведения, его смысл, объективно связанный с обстоятельствами внешней среды и, конечно, с устойчивыми чертами личности преступника.

Основой мотивов являются потребности, но потребности, отражающие внутреннюю среду личности. Ю.М. Антонян справедливо полагает, что “мотив есть субъективный смысл поведения, включающий в себя психологический выигрыш от определённых поступков; поведение часто полимотивировано, причём полимотивированность следует понимать и как одновременное функционирование разных мотивов, и как существование последних в различных пластах психики - в сферах сознания и бессознательного; мотивы не лежат на поверхности, их нельзя вывести из анализа только поступков, не вникая в сущность данной личности, в структуру её психологических особенностей, в прожитую данным человеком жизнь, не рассматривая совершённое убийство в цепи других действий... Необходимо знать, какую функцию (или функции) выполняют мотивы в отношении личности, ... в чём для неё психологическая “выгода” от совершённого убийства”. Ананиан А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка Воронеж 1990г. с. 78

Для различения природы опасных деяний в зависимости от форм психического отношения к ненаступившим последствиям необходимо разграничивать вину к действию и вину к последствиям. Это вытекает из наличия состава оставления в опасности и необходимости отграничения его от покушения на убийство, поскольку при одинаковом субъективном отношении к действию (бездействию) возможно различное отношение к последствиям. Осознание опасности с прямым умыслом к последствиям (наступлению смерти младенца) является покушением на убийство, а неосторожное отношение к последствиям свидетельствует о наличие состава оставлению в опасности. Некоторые авторы допускают возможность покушения на преступление (убийство) и с косвенным умыслом. Сафуанов Ф. Экспертиза психического состояния матери, обвиняемой в убийстве новорожденного ребенка // Российская юстиция. 1998 № 3 с. 19

Если мотив мы определили как внутреннюю субъективную побудительную причину, субъективный смысл действий при детоубийстве, то цель этого преступления составляет преступный результат, которого стремится достигнуть убийца. Если мотивом убийства новорождённого может быть страх за своё существование, охрана своего статуса, то целью является лишение жизни новорождённого младенца. Ананиан А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка// Российский журнал социальных и гуманитарных наук сер. 4 Государство и право 2001 № 1 с. 166

В физиологии различаются четыре вида действий человека: рефлекторные, инстинктивные, импульсивные и волевые. Рефлекторные и инстинктивные акты не находятся под контролем сознания и поэтому лежат за пределами уголовно-правового воздействия. Волевые акты, направленные на достижение конкретной цели, являются полностью осознанными. Переход от побуждения к действию охватывается предвидением последствий и сознанием цели. Поэтому волевые акты, к которым относится и убийство новорождённых, полностью охватываётся уголовно-правовым регулированием.

Импульсивные действия при детоубийстве представляют собой эмоциональную разрядку, происшедшую в результате переживаний. Как правило, во время состояния физиологического аффекта импульс и реакция отделены друг от друга достаточно коротким промежутком времени. Однако иногда может быть другое развитие ситуации и временной промежуток между толчком к действию и самим действием может быть достаточно велик

Следует отметить, что законодатель признаёт юридическое значение для квалификации состояние физиологического аффекта только в том случае, если это состояние у виновного было вызвано противоправными действиями потерпевшего.

В иных ситуациях состояние аффекта, как и иной эмоциональный срыв, может влиять на субъективную сторону убийства младенца в условиях психотравмирующей ситуации, коей могут быть стечение тяжелых семейных и личных обстоятельств; угроза или принуждение при материальной, служебной или иной зависимости виновной от другого лица, тяжёлом протекании беременности и (или) родов, при состоянии психического расстройства, не иключающего вменяемость. Перечисленные случаи являются основанием для смягчения ответственности виновной в убийстве новорождённого. Качаева М. А. Полет кукушки над пустым гнездом // Труд 7 02.03.2000 г. с. 4

Эмоциональная напряженность, возникновение и развитие которой обусловлено психотравмирующей ситуацией, оказывает существенное влияние на сознание и поведение обвиняемой. Юридическая квалификация психотравмирующей ситуации» сложная проблема. Дело в том, что ни одна ситуация сама по себе не может выступать как оказывающая негативное воздействие на психику человека -- ее можно расценить как психотравмирующую только после тщательного анализа взаимодействия личности и ситуации. Решающее значение приобретает психологическое субъективное значение ситуативных воздействий, которое формируется в психике субъекта. К примеру, требование мужа избавиться от будущего ребенка будет глубоко травмирующим фактором для беременной женщины, желающей родить и воспитать ребенка, а для женщины, страдающей хроническим алкоголизмом и характеризующейся моральной деградацией, подобная позиция супруга может выступать как нейтральное обстоятельство или даже как подкрепление собственной позиции убийства.

В состоянии выраженной эмоциональной напряженности поведение матери определяется во многом аффективной мотивацей, что снижает её возможность адекватно оценивать окружающее и свои действия, ограничивает способность контролировать поступки и прогнозировать их возможные последствия.

Необходимо экспертное определение состояния эмоциональной напряженности, возникшего и развившегося в условиях психотравмирующей ситуации, что имеет прямое отношение к квалификации деяния по ст. 106 УК. Вместе с тем убийство ребенка, хотя и в условиях психотравмирующей ситуации, но по прошествии признаков новорождённости (как правило, после недельного срока со дня его рождения), подлежит квалификации по ст. 105 УК, а психотравмирующая ситуация может быть признана обстоятельством, смягчающим наказание (ч. 2 ст. 61 УК). Сафуанов Ф. Экспертиза психического состояния матери, обвиняемой в убийстве новорожденного ребенка // Российская юстиция. 1998 № 3 с. 18

§ 2. Проблемы соучастия в детоубийстве

Представляется, что в настоящее время вопрос о соучастии в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ, достаточно дискуссионен с связи со сложностью соотношения ст. 106 , в которой сформулирован сам состав преступления, и положения, зафиксированного в п. 4 ст. 34 УК РФ: «Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника». Например, Б. В. Волженкин делает вывод, что сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ законодательное положение не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемом специальным субъектом. А потому возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и ему подобных положений теории уголовного права, которые нуждаются в дополнительных уточненениях и оговорках. Волженкин Б. В. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершаемых специальными субъектами // Уголовное право 2000 г. № 1 с. 15

Строго следуя прямому указанию закона, применительно к ст. 106 УК РФ мы сталкиваемся с нелепой ситуацией. Так, если новорожденного ребенка по подстрекательству родившей его женщины убивает муж виновной, то он будет подлежать ответственности за убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ, поскольку ст. 106 применяется только к матери новорожденного ребенка. Теперь представим другую ситуацию. Смерть новорожденному ребенку мужчина причиняет совместно с матерью этого ребенка, т. е. они выступают в качестве соисполнителей данного преступления. В силу требования ч. 4 ст. 34 УК РФ мужчина в этом случае должен подлежать ответственности за соучастие в убийстве матерью новорожденного ребенка, т. е. по ст. 33 и ст. 106 УК РФ. Иначе говоря, в силу какой-то непонятной причины групповое преступление в этом случае признается в пять раз менее общественно опасным, чем убийство, предусмотренное п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

По моему мнению, согласиться с подобной квалификацией в данном случае нельзя. Она несправедлива и неправильна. На мой взгляд, снисхождение закона, предусмотренное ст. 106 УК РФ, не может распространяться на иных лиц, поскольку оно относится к особенностям состояния организма виновной. Действия других лиц должны быть квалифицированы в подобных случаях без учета признаков, относящихся к особенностям состояния организма потерпевшей. Их действия не могут быть признаны как совершенные с привилегированным составом. Теоретическим основанием решения проблемы квалификации действий соисполнителей в приведенных случаях детоубийства является положение, что каждый участник совместной преступной деятельности участвует не в чужом для него преступлении -- преступлении исполнителя, а, внося свой вклад в совместную деятельность, сам совершает преступление. Его субъективные и объективные особенности определяют характер и объем ответственности. В рассматриваемой проблеме актуальна прежде всего уголовно-правовая оценка трех возможных вариантов соотношения действий матери и других лиц.

1. Мать -- соисполнитель убийства с другими лицами. Квалификация действий матери в данном случае сложностей не представляет. Поскольку ст. 106 УК РФ не имеет такого квалифицирующего признака, как преступление, совершенное группой лиц, постольку женщина, убившая своего ребенка в группе с другими соисполнителями, должна отвечать за преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ. Однако относительно квалификации действий иных соисполнителей все значительно сложнее.

На первый взгляд кажется, что все ясно, так как преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, является преступлением со специальным составом. Независимо от того, какую роль играли иные лица -- соисполнителя или соучастника, они должны привлекаться к ответственности как соучастники преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, т. е. со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Однако большинство исследователей предлагают другое решение проблемы. Например, Э. Ф. Побегайло считает, что действия соисполнителей следует квалифицировать со ст. 105 УК РФ, так как обстоятельства, на основании которых смягчается ответственность матери, на них не распространяются. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева М. 1999 г. с. 241 По мнению В. В. Ераксина, субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может быть только мать новорожденного, достигшая 16 лет, все остальные участники преступления несут ответственность по ст. 105 УК РФ. Н. К. Семернева отмечает, что другие лица, участвовавшие в совершении данного преступления, несут ответственность за соучастие в нем. Однако они, с учетом личных мотивов, подлежат привлечению к ответственности по другим статьям (например, ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК РФ), по которым анализируемое смягчающее обстоятельство неприменимо. Разница в квалификации, считает Н. К. Семернева, не противоречит теории соучастия, предусматривающей правило, согласно которому цель у всех соучастников должна быть единой, а мотивы могут быть разными. Уголовное право Особенная часть Учебник для вузов / под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой М. 1997г. с. 42 Подобные рекомендации ученых вызывают по меньшей мере два вопроса: 1) правы ли исследователи, когда предлагают вариант квалификации действий соисполнителей преступления со специальным составом, не учитывая прямого указания закона. 2) как правильно квалифицировать действия соисполнителей в подобных случаях?

На первый вопрос, по моему мнению, необходимо дать утвердительный ответ. Да, исследователи правы, предлагая квалифицировать действия иных соисполнителей убийства матерью новорожденного ребенка не как соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ. Привилегированный состав преступления может применяться только к женщине, вынашивающей (рожающей) ребенка. Действия других лиц под данную статью УК РФ не подпадают. Противоречия между законом и предлагаемым вариантом квалификации по ст. 105 УК РФ нет, так как квалификация действий иных лиц должна быть без учета наличия привилегированного состава. Снисхождение закона в этом случае просто не может распространяться на действия других лиц.

В отношении второго вопроса следует заметить, что практически все исследователи, касавшиеся ответственности соисполнителей убийства матерью новорожденного ребенка, ограничиваются констатацией того, что соисполнители в данном случае должны нести ответственность по ст. 105 УК РФ. Эта общая рекомендация не может удовлетворить потребности практики. По нашему мнению, действия соисполнителей убийства матерью новорожденного ребенка необходимо квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т. е. как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Применять в этом случае ч. 1 ст. 105 УК РФ не следует, так как в действиях виновных имеются признаки более опасного преступления.

Согласно п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 по п. «в» ч. 2 ст. 105 (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать как умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, осознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности: тяжелобольные и престарелые; малолетние дети; лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее. В соответствии с указанным Постановлением убийство малолетнего ребенка, если это не убийство матерью новорожденного, должно быть квалифицировано по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

2. Мать -- исполнитель, другие -- соучастники. В этом случае действия матери при наличии всех признаков состава должны квалифицироваться по ст. 106 УК РФ. Что касается иных соучастников детоубийства, то квалификация их действий, на наш взгляд, зависит от конкретных обстоятельств дела. Так, М. Д. Шаргородский предлагал установить за пособничество детоубийству и подстрекательство к нему ответственность как за квалифицированное убийство, вне зависимости от смягчения ответственности для матери ввиду наличия субъективных обстоятельств; Шарогородский М. Д. Преступления против жизни и здоровья Л. 1948 г. с. 94 Т. В. Кондрашова предлагает действия иных лиц квалифицировать в зависимости от той роли, которую они играли при совершении преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, -- по ст. 105 УК РФ со ссылкой на ст. 33 УК РФ или без таковой. Попов А. Н. Проблемы соучастия в детоубийстве // Правоведение 2002 г. № 1 с. 15 Представляется, что данная рекомендация также является неполной, ибо непонятно, по какой части ст. 105 УК должны квалифицироваться действия соучастников детоубийства. На наш взгляд, в формуле обвинения соучастников всегда должен присутствовать п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Например, если муж женщины выступил подстрекателем детоубийства, а само убийство совершила мать ребенка, то муж должен отвечать за соучастие в убийстве лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, т. е. его действия должны быть квалифицированы по ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

3. Мать -- соучастник, другие -- исполнители преступления.

Нередки ситуации, когда женщина во время родов или после них не в состоянии что-либо сделать и по просьбе матери убийство новорожденного выполняют другие лица, например отец ребенка. Сложность в данной ситуации вызывает квалификация действий матери. Муж женщины, как мы уже установили, будет отвечать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. А за что будет отвечать мать -- за соучастие в убийстве, предусмотренном п. «в» ч. 2 ст. 105, или за соучастие в убийстве, предусмотренном ст. 106 УК РФ, поскольку она является субъектом данного преступления? А может быть, вообще как-то иначе?

По моему мнению, мать погибшего ребенка не может отвечать за соучастие в убийстве, предусмотренном п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как при подобном подходе получается, что за причинение смерти ребенку собственноручно она отвечает по привилегированному составу, а в случае причинения смерти чужими руками -- по квалифицированному. Не может она отвечать и за соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ, поскольку, как мы уже выяснили, распространение привилегированного состава в данном случае на других лиц невозможно. Представляется, что в этом случае действия матери ребенка должны быть квалифицированы по ст. 106 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ. Любой иной вариант квалификации ее действий будет заведомо неправильным. Роженица (родильница) в случае, когда она выступает в роли соучастника убийства ее ребенка, должна нести ответственность по ст. 106 УК РФ независимо от роли, в которой она выступала (подстрекателя, пособника или организатора). В рассматриваемом случае мать убитого ребенка выступает в качестве исполнителя убийства новорожденного ребенка, так как совершает его руками лица, заведомо не подлежащего уголовной ответственности по ст. 106 УК РФ.

Еще в конце XIX в. аналогичное решение предлагала Редакционная комиссия, подготовившая проект Уголовного Уложения. Она отмечала, что если детоубийство учинено несколькими соучастниками, постановления ст. 391 будут применяться к виновной матери, каково бы ни было ее участие, т. е. независимо от того, была ли она физической исполнительницей, подстрекательницей или пособницей. Уголовное Уложение. Проект Редакционной комисси и пояснения к нему Т. 6 Гл. 20 с. 109

Так, проблема квалификации действий матери и отца возникла по делу супругов Н., совершивших убийство новорожденного ребенка при следующих обстоятельствах. Супруги Н. проживали в одном из поселков Ленинградской области вместе с двумя дочерьми. Когда Галина Н. забеременела, она сообщила об этом супругу-- Виктору Н. Его предложение прервать беременность она отвергла, однако на учет по беременности не встала и тщательно скрывала свою беременность от окружающих. Поскольку между супругами сложились неприязненные отношения, Галина Н. решила родить ребенка «назло» мужу. 6 января 2000г. Галина Н., находясь дома, родила жизнеспособного мальчика. Через некоторое время пришел муж. Галина Н. с целью избавления от нежеланного ребенка уговорила мужа убить его. Виктор Н. поддался уговорам жены. Он взял молоток, пришел в комнату, где находились жена и плачущий ребенок, подошел к ребенку и нанес ему по голове несколько ударов, причинив смерть. После этого супруги Н. спрятали труп новорожденного ребенка в кладовке дома. Поскольку Галине Н. стало плохо, она была доставлена в больницу, где и рассказала о случившемся врачу. Труп ребенка был обнаружен сотрудниками милиции в указанном ею месте. Следствие квалифицировало содеянное супругами Н. следующим образом. Виктору Н. инкриминировалось умышленное причинение смерти другому человеку, заведомо для него находящемуся в беспомощном состоянии, т. е. преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Галине Н. вменялось соучастие в этом преступлении в форме подстрекательства, т. е. преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия Ленинградского областного суда не согласилась с квалификацией действий Галины Н., данной на предварительном следствии, считая ее неправильной, и квалифицировала ее действия по ч. 4 ст. 33 и ст. 106 УК РФ, Архив Ленинградского областного суда Уголовное право № 2-135 т. е. как соучастие в убийстве матерью новорожденного ребенка.

По моему мнению, содеянное Галиной Н. следовало бы квалифицировать по ст. 106 УК РФ, т. е. как исполнителя данного преступления. Квалификация ее действий как соучастие в убийстве новорожденного ребенка является юридической фикцией. Нельзя было привлекать ее и к ответственности за соучастие в квалифицированном убийстве, поскольку требования закона о квалификации убийства новорожденного по привилегированному составу должны распространяться на мать новорожденного независимо от выполняемой ею роли при совершении преступления. Следовательно, наиболее правильной является квалификация действий Галины Н. по ст. 106 УК РФ.

Подводя итог краткого рассмотрения проблемы соучастия в детоубийстве, сделаем следующие выводы:

привилегированный состав преступления, предусмотренный ст. 106 УК РФ, не может распространяться на действия других лиц, поскольку основанием выделения данного состава преступления выступает особое психофизиологическое состояние женщины, не имеющее отношения к иным лицам;

если иные лица непосредственно причинили смерть новорожденному ребенку, то они должны привлекаться к ответственности за преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку они совершили убийство лица, заведомо для них находящегося в беспомощном состоянии;

если иные лица выступали в роли соучастников убийства матерью новорожденного ребенка (организатора, подстрекателя, пособника), то они должны привлекаться к ответственности за соучастие в убийстве лица, заведомо для них находящегося в беспомощном состоянии, т. е. по ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ;

мать ребенка независимо от характера выполняемой ею роли (исполнитель или иной соучастник) при убийстве ее новорожденного ребенка должна привлекаться к ответственности по ст. 106 УК РФ.

ГЛАВА 2. ОБЩЕСОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ УБИЙСТВА МАТЕРЬЮ СВОЕГО НОВОРОЖДЕННОГО РЕБЕНКА

§ 1. Общая криминологическая характеристика убийства матерью новорожденного ребенка

Проблема положения женщин всегда являлась лакмусовой бумажкой для определения благополучия, стабильности, нравственной атмосферы, культуры общества. На данной исторической стадии развития нашего общества многие взгляды на борьбу с женской преступностью требуют переоценки в свете требований времени и разработки новых форм и методов противодействия ей.

В последние годы практически отсутствовали исследования такого чисто женского вида преступности, как убийство матерью новорождённого ребёнка. Подобные деяния правомерно относятся к тяжким преступлениям. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 25

Установить точную картину состояния убийств матерью своего новорождённого ребёнка достаточно сложно поскольку высока латентность убийств новорождённых, - хотя убийства вообще традиционно относят к разряду низко латентных преступлений. Но необходимость подобного анализа вызывается их бесспорной общественной опасностью.

Следует отметить, что с середины 80-х годов наблюдалось снижение детоубийств. Темп снижения к 1990 г. составляет 80%. Но с 1991 г. со времени начала экономических реформ, падения уровня жизни, политической нестабильности, ослабления нравственности некоторых слоёв общества начинается заметный рост убийств матерями новорождённых детей. Приняв за точку отсчёта 1990 год - год с наименьшим числом детоубийств, можно убедиться, что темп роста убийств новорождённых к 1996 году составил 194 %, а к 1998 году - темп роста 297 %. В общей структуре убийств доля убийств младенцев возросла с 0,74 % в 1990 г. до 1,06 % к 1998 году. Эти цифры не могут не настораживать, учитывая, что за один только год применения ст. 106 УК (1997-й) темп роста детоубийств составил 170 %. Гернет МН. Детоубийство: сравнительно-юридическое исследование. М., 1911. с. 78

Разумеется, нельзя отрицать существенного влияния на убийства матерями новорождённых исторических, политических, экономических, правовых, экологических, демографических, духовных и иных факторов, которые следует рассматривать как условия, формирующие причины этого явления и способствующие их действию. В первую очередь ослабляется контроль общества за формированием и развитием личности женщин. Развитие искажённых потребностей, деформированных ценностных ориентаций и правосознания, отклонений на стадии принятия решения, выбор недозволенных средств для осуществления цели, связанные с непосредственным влиянием глубинных отрицательных личностных черт женщины, проявляющихся в неординарных ситуациях, которые существуют в современном обществе, определяют поведение матерей-убийц.

Примечательным является резкий рост убийств новорожденных за первый год применения более мягкого закона. Поэтому возникают сомнения в эффективности его действия по защите права на жизнь самой беззащитной части населения.

Дополнительными звеньями, характеризующими состояние детоубийств, являются данные о количестве лиц, осуждённых за эти преступления: 1990 г.-27 женщин (зарегистрировано 102 детоубийства) 1995 - лишь 9 женщин (зарегистрировано 198 детоубийств). Подобная правоприменительная практика не способствует предупреждению убийств новорождённых. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 28

Интересен тот факт, что несколько чаще убиваются мальчики. Проведенное исследование по уголовным делам показало, что только в 49 % случаях жертвами оказывались новорождённые женского пола, в 51 % - женщины лишали жизни младенцев мужского пола. Однако эти показатели с учётом высокой латентности не отражают реальной картины.

В 27 % случаев местом преступления являлась квартира, в 21 % - общежитие, в 13 % - туалет во дворе, в 12 % - частный дом, в 12 % - улица, 9 % - сарай, в б % - огород. Устойчивость этих тенденций видна из сравнения с данными исследования 70-х годов: в квартире тогда совершалось 38,4 % убийств младенцев, в общежитии - 34,6 %, в туалете --4,25 %, в садах и огородах - б %, в лесу --7 %, на берегу реки -- 4 %, в поле -- 3,4 %, на чердаке -- 1, 35 %. Изучение обстоятельств детоубийств показывает, что чаще всего они совершаются в жилище: в квартирах, общежитиях, частных домах. При этом в большинстве случаев эти жилые помещения являлись фактическим местом проживания виновной. Хотя имеют место случаи убийства новорождённых и не в местах проживания преступниц. Гернет МН. Детоубийство: сравнительно-юридическое исследование. М., 1911. с. 79

Так, 41-летняя Б., разведенная, не имеющая постоянного места жительства, находясь в состоянии беременности, пришла вместе со своей знакомой П. около 20 часов в частный дом к гражданину Ч., у которого собралась случайная компания для распития самогона. В это время у Б. начались схватки, и она в соседней комнате родила доношенную в жизнеспособную девочку. Так как Б. вела аморальный образ жизни, ребёнка иметь не хотела (двадцатилетний её сын от расторгнутого брака находился в это время на срочной службе в армии), на учёт в женскую консультацию не встала, одежду и иные предметы ухода за ребёнком не готовила, она предложила П. умертвить младенца. П., согласившись, бросила новорождённую в ведро с водой и вылила содержимое ведра в выгребную яму надворного туалета.

Следует отметить то что, как правило, убийства новорождённых происходят по месту их рождения, так как при родах вне помещения достаточно трудно скрыть сам факт появления на свет младенца, от которого женщина хочет избавиться. Однако, как показывают исследования, по большинству изученных уголовных дел окружающие, обычно, знали или догадывались о беременности виновной, но сами роды зачастую проходили незаметно от них. Поэтому можно сделать вывод, что жилой сектор, являясь местом повышенной криминогенной опасности совершения подобных преступлений, требует особого внимания со стороны работников правоохранительных органов и в первую очередь, участковых инспекторов милиции.

Встречаются случаи рождения и убийства новорождённых и вне помещений, на улице.

Гражданка П., состоя в зарегистрированном браке и имея двоих несовершеннолетних детей, вновь забеременела, но решила ребёнка умертвить из-за неприязненных отношений с мужем. С этой целью она ото всех скрыла свою беременность, на учёт в медучреждение не встала, отпуск по беременности не оформила и продолжала ходить на работу. Зимой по дороге с работы домой на улице она родила здорового, доношенного, живого и жизнеспособного мальчика. С целью убийства П. оставила мальчика на морозе в том месте, где родила его, и ушла домой. Смерть ребёнка наступила от действия низкой температуры. Гернет МН. Детоубийство: сравнительно-юридическое исследование. М., 1911. с. 79

По времени суток убийства младенцев распределяются следующим образом: в период с 22 до 6 часов совершаются 54 %убийств, с 7 до 12 часов 21 %, с 13 до 18 часов --22 %, с 19 до 21 часа З %, т.е. основная масса детоубийств совершается с 22 до 6 часов.

По временам года основное количество убийств новорожденных падает на весеннюю пору и доходит до 37 % от общего количества убийств данной категории. На зимний период приходится 25 %, на летний и осенний -- по 19 % подобных убийств. Но следует учитывать, что в связи с неполнотой выявления убийств новорождённых, показатели сезонности детоубийств нуждаются в постоянной корректировке.

Способы совершения убийств новорождённых различны. Наиболее часто встречаются удушение (36 %), выставление на холод (27 %), утопление (21 %), ранение (9%), иное (6%). Достаточно редко встречается отравление ребёнка (1%). для сравнения данные 70-х годов: удушение -48 %, утопление - 21,6 %. Таким образом, если судить по уголовным делам, рассмотренным в судах, основным способом убийства новорождённых младенцев является удушение, реже встречается утопление и выставление на холод ещё реже иные способы уничтожения детей, совершённые как путём действия, так и путём бездействия. Гернет МН. Детоубийство: сравнительно-юридическое исследование. М., 1911. с. 80

Например, Н., имея мужа и троих малолетних детей, вновь забеременела, беременность ото всех скрывала, решив убить новорожденного. Когда она родила семимесячного жизнеспособного мальчика для осуществления своего преступного умысла нанесла ему два удара кулаком по голове, причинив переломы лобной и теменной кости, отчего младенец умер. После этого Н. положила труп ребёнка в полиэтиленовый пакет и выбросила в вьгребную яму туалета соседей.

К., имея мужа и двоих несовершеннолетних детей; вновь забеременела. В связи с тем, что родственники и муж упрекали её за очередную беременность и не хотели, чтобы она рожала ребёнка, К., после рождения в домашних условиях девочки не перевязала пуповину, не стала оказывать ей никакой помощи. В результате бездействия младенец скончался от отсутствия надлежащего ухода.

В большинстве случаев какие-либо орудия и средства для умерщвления детей не применяются. Это связано с тем, что жертва посягательства настолько слаба и беззащитна, что для лишения её жизни не требуется особых усилий и специальных орудий. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 36

В тех же случаях, когда виновные применяют какие-либо средства для убийства, то они не отличаются технической сложностью и не требуют особых трудов для их приискания и приспособления для использования в качестве орудий убийства. В 9 % случаев орудием убийства являлся нож, в остальных же - это были иные средства, в первую очередь куски ткани от одежды и пелёнки для удушения. Отметим случай использования резиновой перчатки, которая была одета на голову ребёнка с целью убийства.

Интересно проследить динамику детоубийств местам их совершения. Если в период 1988 - 1994 годов большая часть убийств новорождённых отмечалась в городах и посёлках городского типа (при этом отмечалась тенденция к росту количества детоубийств в сельской местности), то с 1995 года ситуация заметно изменилась, количество умерщвления младенцев стало преобладать в сельской местности, а в городах и посёлках городского типа доля этого вида убийств стала сокращаться (при росте абсолютных показателей, ка селе, так и в городских поселениях). Если в 1988 году доля уничтожения новорождённых в сельской местности составляла 42 % от всех детоубийств, то в 1997 году аналогичный показатель составил 53 %.

За 1997 год число покушений на убийство новорождённых от общего количества зарегистрированных детоубийств составило лишь 2,6 %. Это объясняется тем, что сама жертва более чем хрупка и довести преступление до конца для виновной не составляет труда. Гернет МН. Детоубийство: сравнительно-юридическое исследование. М., 1911. с. 82

Ст. 6 Конвенции о правах ребёнка 1989 года обращает особое внимание на защиту его жизни ещё до рождения. Претворяя в жизнь это требование, новое уголовное законодательство так же как и прежнее, берёт под особую охрану жизнь неродившегося человека. Действия преступника по умышленному лишению жизни женщины, заведомо для него находящейся в состоянии беременности квалифицируются как убийство при отягчающих обстоятельствах, влекущее более строгие виды наказания. Срок беременности и жизнеспособность плода в подобном случае не влияют на решение вопроса об ответственности.

Защите жизни будущего младенца служит и сохранение в УК РФ ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью беременной женщины, повлекшее прерывание беременности, которое относится к категории тяжких.

Кроме того, законодатель расширил рамки уголовно-правовой защиты ребёнка до его рождения, введя новое обстоятельство, отягчающее наказание за любое преступление, совершённое в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Указанное обстоятельство предусмотрено как квалифицирующее ещё в ряде статей УК РФ.

При убийстве женщиной своего новорождённого ребёнка центр защиты словно перемещается с пострадавшего на виновное лицо. Это, видимо, связано с тем, что новорождённый ещё не является личностью, к нему ещё никто не привязан, его никто не любит, так как отца он изначально как бы не имеет, а женщина, родившая его, не только не испытывает привязанности к нему, но он является для неё враждебным существом, которого она психологически отторгает, не принимает, отчуждает, в нём для неё воплощено всё зло мира, которое ополчилось на неё. У такого ребёнка нет реальной защиты. Хотя государство в лице правоохранительных органов и судебной системы призвано защищать его, но в данной ситуации в первую очередь охраняются права его убийцы, потому что она уже реально включена в социум, занимает определённое место в обществе, может как-то оправдать себя, объяснить свои действия. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 29

Женщина, убивающая своего новорождённого ребёнка, оказывается заслуживающей снисхождения: общество чувствует и бесссознательно пытается загладить свою вину перед ней. О несчастном ребёнке практически забывают.

Символично, что по 78% изученных уголовных дел об убийствах новорождённых никто не признавался потерпевшим. По другим уголовным делам об убийствах потерпевшими признаются близкие или дальние родственники. В исследуемой категории преступлений потерпевшего в большинстве случаев не оказывается. Но ведь известно, что всё человечество в целом защищать значительно легче, чем конкретного беспомощного человечка, которого никто не ищет, по поводу убийства которого очень редко пишут заявления или добиваются наказания виновных. Напротив нередки случаи, когда коллектив трудящихся, где работает несостоявшаяся мать, выдвигает общественного защитника или берет виновную на поруки. Гернет МН. Детоубийство: сравнительно-юридическое исследование. М., 1911. с. 83

Характерна практика назначения наказания детоубийцам. Так, по изученным нами уголовным делам об убийствах новорожденных в 63 % случаях виновные приговаривались судами к мере наказания, не связанной с лишением свободы. И только в 37 % случаях убийцы младенцев приговаривались к реальной мере наказания в виде лишения свободы (не выше 5 лет).

Сравнивая эти показатели с анализом эффективности уголовно-правовых мер борьбы с детоубийствами, проведённым А.К. Вирбулем, можно заметить смягчение наказаний, назначаемых виновным за эти преступления в последние годы. По данным А.К. Вирбуля, в 1963 году в РСФСР всеми судами 64 % детоубийц были осуждены к лишению свободы на срок более 3 лет (в том числе 21% на срок более 5 лет); 34% детоубийц получили наказание ниже низшего предела менее трёх лет. При этом из числа женщин, осуждённых на срок более З лет, 64 % были помилованы и освобождены в течение первого года отбывания наказания, а 36 % - на втором и третьем годах. На протяжении последующих трёх лет после помилования ни одна из них не совершила преступлений.

Исследования 70-х годов показали тенденцию к смягчению наказания за детоубийства - 75 % женщин-детоубийц понесли наказание ниже низшего предела. Шевченко С. А. Убийство матерью новорожденного ребенка // Законность 2001 г. № 12 с. 16

Анализируя современное развитие карательной практики судом по смягчению наказания за детоубийство, нельзя не заметить обратную связь с увеличением количества таких убийств, чему способствовало и введение статьи с привилегированным составом в УК РФ. Следовательно, подобная практика судов не выполняет своего предназначения по общей превенции убийств младенцев, а уголовный закон не способствует ей.

Однако задачи частной превенции, видимо, всё-таки выполняются, так как в соответствии с нашими исследованиями женщины, осуждённые за убийство новорождённых после отбытия наказания в подавляющем большинстве своём не совершают в дальнейшем ни детоубийств, ни иных преступлений.

Убийства вообще относятся к низколатентным преступлениям, хотя в последнее время латентность их возрастает. Убийства же новорожденных являются высоколатентными. Связано это с тем, что роженицы решившись на убийство, держат беременность в тайне‚ убийства совершают зачастую в одиночку, тщательно скрывая все следы преступления. С другой стороны, работники правоохранительных органов, обнаружив обнаружив труп младенца, не всегда спешат возбудить уголовное дело и провести расследование. Зачастую видя невозможность установления виновной, по фактам обнаружения трупов новорожденных незаконно отказывается в возбуждении уголовных дел.

Нередко этому способствует то, что нельзя определить причину смерти ребёнка в результате гнилостных изменений трупа. Не случайно данные криминологов расходятся с официальной статистикой. По результатам исследования АП. Дьяченко в период с 1990 по 1994 около 3000 матерей убили своих новорожденных детей. За этот же период официально зарегистрировано 583 факта детоубийства. То есть количество реально совершённых преступлений превысило статистические показатели примерно в 5 раз. Шевченко С. А. Убийство матерью новорожденного ребенка // Законность 2001 г. № 12 с. 17

§ 2. Личность детоубийц

Вопреки распространённому в науке мнению о том, что убийства новорождённых детей совершаются чаще женщинами очень молодыми и даже несовершеннолетними, исследование ряда уголовных дел и статистических данных по России за последнее время показало, что по возрастному составу детоубийцы распределяются следующим образом: за 1997 год 35 % женщин, совершивших детоубийство, находились в возрасте от 30 до 49 лет; 33 % - в возрасте от 18 до 24 лет; 21 %- в возрасте 25-29 лет и только 11 % составили лица в возрасте 16-17 лет. Итак, наиболее криминогенно активной группой при детоубийстве выступают лица женского пола старше 30 лет, т.е. с уже сложившимся характером, убеждениями, моральными принципами, ценностными ориентациями. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 44

Несовершеннолетние же преступницы значительно реже, чем представительницы старших возрастных групп, совершали подобные преступления. В соответствии с данными М.Н. Гернета по изученным им фактам убийства новорождённых с 1897 по 1906 годы молодые и несовершеннолетние женщины в возрасте 16-20 лет совершали детоубийства значительно реже, чем женщины старшего возраста. Это подтверждает общую тенденцию совершения убийств младенцев в большинстве случаев взрослыми женщинами и требует своего объяснения.

Несмотря на увеличивающееся количество ранних внебрачных половых связей, всё же число их у несовершеннолетних женского пола не столь велико и не ведёт к большому количеству нежелательных беременностей по сравнению с женщинами старшей возрастной группы. Кроме того, юным женщинам с их ещё не сложившимся характером, не ожесточившимся, не ставших окончательно равнодушными к боли и заботам других, морально значительно труднее решиться на лишение жизни только что родившегося человека. И, наоборот, женщины уже пожившие, имеющие детей и даже находящиеся в браке, без особых колебаний уничтожают своего новорожденного ребёнка, выдвигая в качестве мотивировки материальные затруднения, отсутствие жилья, работы и т.п., хотя в основе их действий лежит гипертрофированньий эгоизм крайняя степень которого и проявляется в совершении этого преступления. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 45

Гр. Ш-а состояла в зарегистрированном браке с Ш-ым и имела от совместного брака с ним четырёх детей. Ш-в в течение длительного времени проживал отдельно от семьи, материальной помощи семье не оказывал и Ш-а взыскивала с него алименты. Затем Ш-в вернулся В семью и Ш-а забеременела от него. Днём дома без медицинской помощи родила здоровую доношенную девочку. Через час после рождения ребёнка Ш-а утопила его в ведре с водой, положила в коробку и закопала на приусадебном участке. Объясняла свои действия материальными затруднениями, плохими жилищными условиями, опасениями, что муж из-за ребёнка вновь может уйти от неё.

Следует отметить, что в большинстве случаев детоубийства совершаются женщинами, не состоящими в браке, при этом нежелательная беременность является для части из них (35%) результатом первого сексуального опыта. Но бывает так, что к беременности ведёт аморальный образ жизни и как результат убийство нежеланного ребёнка. Этот вывод подтверждается результатами опросов экспертов (акушеров, гинекологов и неонатологов), 36 % из которых утверждают, что к нежелательной беременности ведёт аморальный образ жизни женщин.

По изученным уголовным делам только 46 % виновных в детоубийстве состояли в браке, остальные же женщины распределяются следующим образом: З % составляют разведённые, 23 % - живущие с сожителем, 28 % - незамужние, из них 14 % - забеременевшие от случайной связи, З % - были изнасилованы.

При этом лишь 35 % из них до этого не имели детей и умершвллённый ребёнок является для них первым. 65 % уже имели детей до совершения преступления, причём в 6 % случаях дети были внебрачными. Из имевших до убийства детей у 12 % было по одному 24 % - по двое, у 29 % - по трое и более детей. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 45

Женщины-детоубийцы, как правило, имеют невысокий образовательный уровень. Среди них практически нет лиц с высшим образованием. Зачастую они имеют неполное среднее, среднее или среднее специальное образование. В школе в большинстве случаев учились средне или слабо, встречаются случаи обучения в спецшколах детей с замедленным развитием и психическими отклонениями.

По статистическим данным за 1997 год только 1 % выявленных детоубийц имели высшее образование, 19 % - среднее профессиональное, 72 % - среднее общее и среднее основное, начальное образование было у 8 % виновных. Проведённые исследования показывают, что 70 % из них в школе учились посредственно, 18% - хорошо, и 12 % - плохо. Тем же, кто учился плохо, учёба трудно давалась из-за врождённой умственной отсталости, связанной с благоприятной наследственностью. Вне уроков 63 % обследуемых не занимались в спортивных секциях и кружках, лишь 37 % принимали участие в общественной жизни школы и класса, 9 % занимались спортом, 14 % увлекались рисованием, 59 % участвовали в художественной самодеятельности, 18 % ходили в театры, читали книги. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 46

Анализ личностных характеристик респонденток, восходящий к школьным годам, показывает, что большинство из них характеризовались добрыми, отзывчивыми, трудолюбивыми, но в то же время они отличались замкнутостью, достаточно узким кругом интересов и общения. Исходя из этого, можно сделать вывод, что женщины, совершающие убийство своих новорождённых детей, обладают недостаточным общеобразовательным уровнем, не отличаются общительностью, замкнуты, мир ограничен для них узкими рамками примитивных групповых интересов семьи или близкого окружения, отношение которого является для них жизненно значимым. Факты участия в самодеятёльности, в кружках части изучаемой группы преступниц не опровергает, а скорее подтверждает этот образ, так как участие это ограничивается простым следованием стереотипу принятого в школе поведения других детей, активными же организаторами они не выступают. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 56

Среди выявленных в 1999 году детоубийц 95 % являлись местными жительницами, то есть жительницами того же района, а 1 % - лицами без определённого места жительства. Хотя встречаются случаи совершения убийств новорождённых женщинами за пределами своего населённого пункта, но это является скорее исключением, чем правилом. Эти данные в значительной мере опровергают довольно распространённое среди сотрудников правоохранительных органов мнение, что рост подобного роста преступлений связан с маятниковой миграцией виновных. Скорее, в определенной мере, увеличение убийств младенцев связано с миграцией сельского населения в города. Антонян Ю.М. Преступность среди женщин М., 1992.

В большинстве случаев жёнщины, решившиеся на убийство до этого случая никогда не были судимы и преступлений не совершали. За 1997 год только 1 % из всех виновных в убийстве младенцев составили лица, ранее совершившие преступления. Это обстоятельство на первый взгляд свидетельствует о том, что совершение преступления является для исследуемой категории женщин как бы случайным явлением. Но всё не так просто в объяснении причин их поведения: для каждой из них оно внутренне целесообразно, обладает смыслом и преследует определённые, зачастую неосознанные цели. Присутствующие в поведении различных типов женщин закономерности ли возможность спрогнозировать их поведение, выявить лиц, склонных к совершению подобных преступлений, что необходимо для успешной профилактической работы.

Достаточно редко, но всё же имеют место случаи криминологического рецидива убийств новорождённых.

Немаловажной частью характеристики виновных в убийстве новорождённых являются данные о роде их занятий и принадлежности к определённой социальной группе. По социальному статусу в 1999 г. убийцы детей распределяются так: 18 % составляют рабочие; 6 % - служащие; 6 % - работницы сельского хозяйства, 8 % -учащиеся; 2 % - студентки. Такие слои населения, как частные предприниматели, работники органов государственного управления, работники кредитно-финансовой и банковской системы полностью отсутствуют в числе женщин, выявленных в качестве убийц своих младенцев. Следует отметить, что эти группы лиц обладают самым высоким образовательным и культурным уровнем. А вот лиц без постоянного источника дохода в числе детоубийц -- 60 %. Подобное соотношение лиц по социальному положению тесным образом связано с происходящими в социально-экономической жизни общества неблагоприятными изменениями, в первую очередь затрагивающими менее защищенные слои населения, к которым относятся женщины.

Давно замечено, что уровень квалификации работников любой сферы трудовой деятельности находится в обратной связи с криминальной активностью в этих группах. То есть, чем выше квалификация, тем меньше преступлений совершают женщины, входящие в данную социальную группу. Исследования показывают, что лиц с высокой производственной квалификацией среди преступников в шесть раз меньше, чем работников этой квалификации в обшей структуре населения. Бабаева Л.В. Женщины: актуальные направления социальной политики // Социс. 1997г № 7 с. 45

В структуру мотивации поведения женщин входят средства реализации поставленных целей. Как отмечают многие авторы, женщины по своей биологической и социальной природе менее склонны к инверсии целей и средств, к насильственным, незаконным действиям. Ряд зарубежных исследователей отмечает, что чем образованнее женщина, чем более высока квалификация её труда, тем более характерно для неё миролюбие. Брутман ВИ., Родионова М.С. Формирование привязанности матери к ребёнку в период беременности//Вопросы психологии. 1997. № 6. с. 89

Истоки формирования личности подобных преступниц следует искать в дётстве, семье и даже ранее--в перинатальном периоде, может быть и в архетипике предшествующих поколений, в коллективной генной памяти.

В соответствии с исследованиями ряда ученых женщины детоубийцы в 15 % случаях воспитывались единственным ребёнком в семье, в 62 % - вдвоём с братом или сестрой, а в 23 % - в семье их родителей было по трое и более детей. То есть 81 % семей, в которых воспитывались детоубийцы, имели более одного ребёнка.

У подавляющего большинства будущих детоубийц в детстве не было проблем с жильем. По изученным уголовным делам 60 % семей жили в отдельных домах, 26 % - в квартирах, З % - в коммунальных квартирах и лишь 11 % были лишены нормальных жилищных условий. В 75 % семьях были оба родителя -- отец и мать, в 6% - мать в отчим, в 19 % - один из родителей, как правило, мать.

Родители отличались невысоким образовательным и культурным уровнем. Так, по исследуемому массиву 30 % матерей и 36 % отцов были рабочими, 18 % матерей и 6 % отцов -- служащими, но невысокой квалификации, З % матерей не работали, 24 % матерей, 30 % отцов являлись колхозниками, 21 % матерей и 9 % отцов были пенсионерами.