Понятие и сущность цессии

2

Понятие и сущность цессии

В настоящее время действительный рост значения цессии (сделки передачи права) в условиях рыночного хозяйства связывается с безусловным усложнением торгового оборота и в особенности с усилением его спекулятивного характера. Становится понятным, что наличие этих черт современного белорусского оборота невозможно отрицать. Очевидно также отсутствие в действующем законодательстве Республики Беларусь достаточно четких указаний, ограничивающих цессию, и стремление хозяйствующих субъектов использовать этот институт в целях сокрытия движения своих средств и уклонения от уплаты налогов.

Вполне закономерным результатом можно назвать стремительное увеличение числа сделок уступки прав требования. Как это ни странно, следуя своеобразной гражданско-правовой моде, участники совершаемой сделки зачастую не понимают ни ее природы, ни последствий ее осуществления, ни особенностей возникающих правоотношений. Следовательно, именно поэтому вопросы о правовой природе сделки цессии, характере и объеме уступаемых прав имеют существенное значение.

Когда-то уступка прав весьма успешно и активно применялась на практике субъектами предпринимательской деятельности не только как эффективный способ реализации кредиторской задолженности, но и как способ уклонения от уплаты налогов, возможность сокрытия движения денежных средств, средство для создания искусственных задолженностей. При этом такое применение цессии в гражданско-правовом обороте обусловлено не только недобросовестностью некоторых его участников, но и несовершенством законодательства, регулирующего уступку прав требования, отсутствием сложившейся судебной практики.

Действующее гражданское законодательство Республики Беларусь допускает возможность перехода прав кредитора к другому лицу. В соответствии с п. 1 ст. 353 ГК право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона. Сделка по уступке требования имеет своим результатом замену кредитора в обязательстве (далее - основное обязательство). Эта сделка представляет собой действие первоначального кредитора по отказу от своих прав в отношении должника и передаче их новому кредитору. Сделку по передаче владения вещью нельзя рассматривать в отрыве от основания передачи, т.е. ближайшей цели, ради которой она произведена. Передача владения может быть совершена с целью одарить приобретателя, либо для исполнения ранее существовавшего обязательства, например, купли-продажи, либо чтобы создать обязательства по займу. Определить цель передачи невозможно, не зная природы сделки (как правило, договора), на основании которой и была совершена передача вещи. Точно так же в отношениях, связанных с передачей права, сделка цессии не определяет основания передачи. На практике сделка уступки права нередко рассматривается и участниками оборота, и судебными органами как сделка, не имеющая основания, существующая сама по себе. Это заблуждение, к сожалению, порождает множество грубых ошибок в правоприменительной практике.

Сделка цессии (уступка требования) никогда не совершается "сама по себе", только ради того, чтобы передать право прежнего кредитора новому. Стороны при ее совершении преследуют какую-либо цель (исполнить обязательство, вытекающее из договора купли-продажи имущества в виде прав требования, подарить право, погасить посредством передачи права долг и т.д.). Акт передачи права, называемый цессией, отличен от сделки, служащей ему основанием, от дарственного или возмездного отчуждения, хотя чаще всего оба акта сливаются, по-видимому, в одно. Таким образом, рассматривая отношения, складывающиеся при уступке прав требования, можно, как правило, указать на существование:

- обязательства, из которого возникли права, являющиеся предметом уступки;

- сделки, на основании которой прежний кредитор передает новому кредитору имущество в виде права требования (основание передачи);

- сделки цессии (акта передачи права), совершаемой во исполнение обязательства по отчуждению права.

Нужно отметить, что на практике, как правило, документ, оформляющий обязательство об отчуждении права, одновременно служит и для оформления самого акта передачи права, поэтому их часто смешивают. Цель (основание) сделки имеется всегда, но в некоторых случаях она может не обозначаться. Сделки, основание которых выражено в самой сделке, называются каузальными. Так, в договоре займа основанием обязательства заемщика погасить долг является имевшая место передача ему займодавцем денег. Покупатель обязуется заплатить, поскольку продавец обязуется перенести на него право собственности на товар. В целом ряде сделок основание не указывается. К подобным сделкам, к примеру, относится вексель. Цессия признавалась в римском праве абстрактной сделкой. Цессия может быть произведена по самым различным основаниям, и ее действительность не зависит от осуществления основания, по которому цессия совершена. При совершении цессии право переходит к новому кредитору, даже если не достигнута та цель, которую имели в виду стороны.

Сделка уступки требования может быть совершена с различными целями и на основании различных сделок. Отсутствие в соглашении (или одностороннем акте) о цессии указаний на цели (основания) ее совершения не свидетельствует о ее недействительности. Действующее гражданское законодательство не содержит требования о включении в сделку цессии информации об основании ее осуществления. Из содержания п. 3 ст. 353 ГК следует необходимость письменного уведомления должника о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу. В п. 2 ст. 356 ГК закреплено право должника не исполнять обязательство новому кредитору до представления ему доказательств перехода требования к этому лицу. В этих нормах невозможно усмотреть обязанности кредиторов информировать должника об основаниях совершенной уступки. Достаточным представляется уведомление должника о переходе права требования и предоставление доказательств самого перехода (передачи) права.

Цессия может быть совершена под отлагательным или отменительным условием (ст. 158 ГК). В частности, первоначальный кредитор может обусловить переход права новому кредитору уплатой последним денег или совершением им каких-либо действий. С этой точки зрения представляется не имеющей правового обоснования точка зрения об уступке как "безусловной" сделке. От уступки права требования следует отличать случаи, когда кредитор не имеет намерения передать свои права по обязательству третьему лицу, а лишь указывает третье лицо в качестве субъекта, которому должно быть произведено исполнение. Переход права от первоначального к новому кредитору, как правило, не связан с моментом, когда о совершенной ими сделке информируется должник. Его оповещение производится на основании уже состоявшейся уступки, оно не рассматривается как условие, необходимое для перехода права.

Важно помнить, что уступка требования по сделке, требующей государственной регистрации, должна быть зарегистрирована в порядке, установленном для регистрации этой сделки, если иное не установлено законом. Например, на основании п. 2 ст. 580 ГК договор аренды недвижимого имущества подлежит государственной регистрации, если иное не установлено законом. Следовательно, сделки по уступке прав требования, вытекающих из такого договора аренды (как прав арендатора по владению и пользованию имуществом, так и прав арендодателя по получению арендной платы) должны быть в установленном порядке зарегистрированы. Последствия несоблюдения формы при совершении цессии определяются по общим правилам, установленным ст. 163 и 166 ГК. Для перехода прав кредитора к другому лицу по общему правилу не требуется согласия должника. Иное может быть предусмотрено законом или договором. Уступка требования по обязательству не может быть произведена без согласия должника, если в обязательстве личность кредитора имеет для него существенное значение (п. 2 ст. 359 ГК). Признавая, как общее правило, возможность уступки требования, закон тем не менее устанавливает ряд ограничений. Во-первых, не допускается переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности, требований об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью (ст. 354 ГК). К этой группе относятся и требования о выплате пенсий, социальных пособий. Изменение кредитора в подобных обязательствах противоречит их природе.

Наличие специальных ограничений замены кредитора в обязательстве посредством уступки требования лишь подтверждает общий подход, допускающий возможность передачи прав по обязательству третьим лицам.

Как уже отмечалось выше, в настоящее время в юридической литературе высказываются различные точки зрения на правовую природу договора уступки требования в белорусском законодательстве. Согласно одной из них соглашение об уступке прав представляет собой двустороннюю сделку, результатом которой является сингулярное преемство в праве требования, т.е. цессия расценивается как самостоятельное основание перехода прав требования. При этом цедент (первоначальный кредитор) и цессионарий (новый кредитор) вправе определить то основание, на котором производится цессия. Это основание может быть возмездным (например, передача права требования в обмен на определенное имущество или уплату денежной суммы) или безвозмездным (в частности, с целью дарения). В последнем случае необходимо помнить, что дарение не всегда разрешено применять в правоотношениях между субъектами. Так, в соответствии со ст. 546 ГК не допускается дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает установленного законодательством пятикратного размера базовой величины в отношениях между коммерческими организациями.

На практике умолчание об основании цессии достаточно часто квалифицируется как признак ее безвозмездности. Между тем отсутствие в договоре цессии указания на встречное исполнение цессионария не означает безвозмездности цессии. Согласно п. 3 ст. 393 ГК любой договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не следует иное. В этой связи, как справедливо отмечает В.В. Витрянский, уступка требования может быть признана безвозмездной, только если в тексте договора уступки "положительно решен вопрос о безвозмездности передачи дара либо когда заинтересованным лицом будет доказано отсутствие какой-либо причинной обусловленности безвозмездной уступки права".

Однако, согласно описываемому взгляду на цессию, это основание не следует путать с самой сделкой цессии. С этой точки зрения цессия относится к категории так называемых абстрактных сделок. Некоторые современные авторы называют такой подход к договорам цессии традиционным.

Однако ряд правоведов отрицают самостоятельность договоров цессии, исходя из того, что переход прав требования производится не на основании отдельной (абстрактной) сделки, а на основании вполне определенной каузальной сделки. Этой сделкой в зависимости от основания передачи (возмездного или безвозмездного) может быть один из гражданско-правовых договоров, предусмотренных ГК (купля-продажа, мена, дарение). В современном гражданском законодательстве такая точка зрения получила достаточно широкое распространение.

Следует отметить, что различие во взглядах на юридическую природу цессии объясняется, в первую очередь, отсутствием четкого законодательного регулирования данного института. При этом указанный недостаток проявляется не только в современном праве. Наиболее близкое к современному определение цессии было дано Д.И. Мейером, который прямо называл уступку прав особой сделкой. Он считал, что юридические отношения между цедентом и цессионарием определяются сущностью передачи права и содержанием соглашения, состоявшего между ними, и поскольку отношения эти определяются существом передачи права по обязательству, они определяются одинаково, независимо от основания, на котором совершается передача. При этом данный ученый отмечал, так как сделка об уступке права в большинстве случаев представляется возмездной и право по обязательству обыкновенно воплощается в письменном акте, который с переходом права переходит в руки нового приобретателя, то сделку об уступке права по обязательству легко свести к купле-продаже акта. Самостоятельность цессии отмечалась также и другими учеными, которые писали, что содержанием договора цессии является соглашение сторон о передаче требования, которое следует отличать от основания уступки, которое лежит вне пределов содержания договора цессии.

Однако и в современной юридической литературе вопросо правовой природе цессии окончательно не урегулирован. При существующей конструкции особого договора цессии создается определенный правовой вакуум. Это связано с тем, что глава ГК о перемене лиц в обязательстве регулирует в основном отношения должника со старым и новым кредиторами, оставляя открытым вопрос об отношениях между первоначальным и новым кредиторами. Действующее гражданское законодательство Республики Беларусь не позволяет индивидуализировать договор цессии и найти ему достойное место в системе обязательственного права. Такие договоры могут быть иногда односторонними, иногда двусторонними, иногда возмездными, иногда безвозмездными, иногда реальными, иногда консенсуальными, иногда абстрактными, иногда казуальными. Такая неопределенность исключает возможность выделения соответствующей договорной конструкции. Представляется, что достижение основанной на законе определенности в поставленных вопросах будет способствовать более эффективной защите прав участников гражданского оборота, а также дальнейшему позитивному развитию хозяйственных отношений.

Если следовать приведенным в ГК нормам, то уступку прав следует квалифицировать как сделку, в основании которой должно лежать либо условие о предоставлении за переданное право встречного эквивалента (например, денег или иного имущества), либо условие о том, что право передается безвозмездно (дарится). При этом существенные условия, позволяющие отнести такую сделку к определенному виду договоров (купле-продаже или дарению), должны квалифицироваться как основание для уступки права. В частности, при уступке права в обмен на получение денежных средств основанием для уступки является получение за переданное право денежного эквивалента. Такая сделка, согласно анализируемой точке зрения, должна расцениваться как купля-продажа права. Продолжая развивать далее эту точку зрения, следует прийти к выводу о том, что передача прав требования всегда производится на основании соответствующих каузальных сделок.

Как правило, в двусторонних договорах цель заключается в предоставлении, которое обязуется представить одна из сторон. При этом отсутствие признаков возмездности сделки не означает отсутствия основания ее совершения - в безвозмездных сделках основанием выступает намерение одарить другую сторону или освободить от имущественной обязанности. Здесь следует оговориться, что в юридической литературе встречается мнение о том, что цель сделки всегда должна иметь экономическую составляющую, т.е. говорить о наличии цели обязательства допустимо только в том случае, если обязательство носит возмездный характер.

Можно согласиться с тем утверждением, что цель возникновения обязательства, носящего безвозмездный характер, фактически является психологическим мотивом, способом "проявить щедрость", экономическая же цель возникновения и существования у безвозмездной обязанности отсутствует. Однако цель сделки не обязательно должна иметь хозяйственно-экономический характер. Если в итоге совершения сделки одна из сторон не ожидает получения встречного исполнения, то это не означает, что та цель, которую преследовали стороны, вступая в сделку, не была достигнута.

Возвращаясь к вопросу об основании договора цессии, следует отметить, что вопрос об обоснованности квалификации цессии как каузальной сделки носит спорный характер. В соответствии с п. 1 ст. 353 ГК право, принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке. Вместе с тем законодатель не указал те основания, на которых происходит (может происходить) цессия прав.

Все изложенные выше обстоятельства отнюдь не свидетельствуют о том, что цессия совершается вообще без какого-либо основания. Никакие обязательства не могут существовать без основания (цели).

И.Б. Новицкий отмечал: "Бывают такие договоры, из которых не видно, какая кауза лежит в их основании, и неосуществление каузы (которая фактически всегда имеется, ибо без всякой цели никто не заключает обязательства) не препятствует наступлению юридических последствий такого договора. Подобного рода договоры как бы отвлечены от своей каузы, от своего основания, абстрагированы от него, а потому в современной теории называются абстрактными".

Независимость абстрактных сделок от той цели, которая преследуется при их заключении, не означает, что для абстрактных сделок наличие и действительность их основания никогда и ни при каких условиях не должны приниматься во внимание. Абстрактная природа сделки означает лишь, что, предъявляя требование об исполнении такой сделки, кредитор не обязан доказывать наличие ее основания - в абстрактных сделках наличие такого основания и его действительность презюмируются. Классическим примером абстрактной сделки в действующем законодательстве является вексель, который фактически представляет собой обязательство выплатить определенную денежную сумму безотносительно к основаниям ее выплаты. Однако действующее законодательство ни одну из сделок не именует абстрактной (даже вексель). Представляется, что правильным будет расценивать сделку как абстрактную не в том случае, когда закон прямо назвал ее абстрактной, а в том, когда закон устанавливает такие условия действительности и исполнения данной сделки, которые позволяют квалифицировать ее как абстрактную. Глава 24 ГК вообще не устанавливает тех оснований, на которых производится цессия прав, а соответственно, цессия может быть произведена на любом основании, которое предусмотрят стороны. При этом договор цессии может вообще не содержать никаких указаний на то основание, на котором уступается право. Следовательно, для определения характера юридической связи между цедентом и цессионарием и конкретизации обязательств, возникающих из договора цессии, нет необходимости ссылаться на основание уступки права. Это значит, что основание уступки не влияет на правовую природу договора цессии. Отметим также, что форма цессии определяется применительно к форме той сделки, права по которой передаются. Следовательно, форма сделки цессии не зависит от той сделки, которая лежит в основании передачи права. Установление специальных требований к форме сделки уступки права означает, что фактически законодатель разграничил сделку цессии и сделку, которая служит основанием для уступки (купля-продажа, дарение и т.д.), и предусмотрел отдельные критерии к форме каждой из этих сделок. На практике достаточно часто сделка цессии и сделка, на основании которой цессия производится, совершаются одновременно и оформляются единым документом. Однако даже в этом случае необходимо учитывать, что сделка уступки права носит самостоятельный характер и не зависит от той сделки, которая служит для нее основанием.

Индивидуализация каждого конкретного договора и определение его места в системе гражданско-правовых договоров производится путем анализа тех условий, которые для данного конкретного договора являются существенными. Статья 353 ГК допускает уступку прав на основании сделки, однако при этом не предусматривает, какие условия для этой сделки должны расцениваться как существенные. Получается, что для договора уступки права единственным существенным условием является условие о его предмете. Это означает, что для заключения договора цессии достаточно определить должным образом его предмет (уступаемое право требования). Особенность сделок по уступке прав состоит в том, что цессия всегда остается цессией, вне зависимости от того, почему она совершена. Будет ли в соглашении о цессии указано, что за основание его породило, не будет ли - неважно. Важно лишь, чтобы это основание в действительности существовало, хотя бы и не указанное в соглашении.

Существует и следующий подход к правовой природе цессии. Некоторые авторы обоснованно полагают, что законодатель рассматривает цессию не как отдельный, самостоятельный вид договора, а как универсальное средство изменения обязательств. Если рассматривать цессию не как сделку, а как средство изменения обязательств, то следует признать, что цессия носит характер акта перехода права новому кредитору (акта, посредством которого изменяется субъективный состав обязательства). Однако в соответствии с п. 1 ст. 353 ГК право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке. Соответственно, действие, составляющее сущность передачи права, имеет характер именно сделки. Это подтверждается и тем, что ГК содержит требования к форме уступки требования, основанной на сделке. Очевидно, что форма является обязательным атрибутом сделки. Вряд ли законодатель стал бы предусматривать специальные требования к форме отдельного акта перехода права, который производится в рамках конкретного договора. Таким образом, цессия представляет собой именно договор, соглашение сторон о передаче права.

Предмет договора цессии

Как уже указывалось выше, условие о предмете является единственным существенным условием договора цессии. В случае если это условие в договоре отсутствует или недостаточно определено, договор цессии не может быть признан заключенным. Поэтому вопрос о предмете договора цессии очень важен.

В соответствии со ст. 353 ГК предметом сделки цессии является право требования, принадлежащее кредитору на основании обязательства. Как следует из ст. 288 ГК, в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Право, о котором идет речь, возникает из обязательства и принадлежит определенному субъекту (кредитору) и, следовательно, является субъективным обязательственным правом. Таким образом, предметом договора цессии является субъективное обязательственное право (право требования), которое имеет имущественный характер. Следует признать, что предметом уступки может быть любое обязательственное право, независимо от того, носит оно договорной или внедоговорной характер.

Запрет на уступку конкретного обязательства права может быть установлен законом. Так, например, не могут быть уступлены арендатором права аренды (ст. 586 ГК) без согласия арендодателя. Из числа требований, которые могут быть предметом уступки, исключаются требования, неразрывно связанные с личностью кредитора. К таким требованиям относятся, в частности, требования об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью (ст. 354 ГК).

Недопустимость уступки требования может быть следствием соглашения между кредитором и должником. Такое соглашение может быть включено непосредственно в текст договора, из которого возникает право требования, или же может быть оформлено в виде отдельного документа.

В современной юридической литературе достаточно активно дискутируется вопрос о возможности уступки так называемых будущих прав. Применительно к вопросу необходимо разграничивать две ситуации:

- когда право уже существует, но срок его реализации (осуществления) возникнет в будущем;

- когда право на момент уступки еще не существует и возникнет только в будущем.

Применительно к первой ситуации нет оснований не признать возможной уступку права, которое на момент его уступки уже существует, но срок реализации которого возникнет в будущем. Такая ситуация достаточно часто имеет место на практике - ведь момент возникновения права не всегда совпадает с моментом его осуществления. Для цессионария существенное значение имеет сам факт существования права и возможность его индивидуализации в договоре цессии. То обстоятельство, что на момент уступки права срок его исполнения еще не наступил, не ущемляет интересов цессионария - он получит исполнение обязательства в тот же срок, в который его получил бы первоначальный кредитор.

Более сложным является вопрос о возможности передачи прав, которые на момент их уступки еще не существуют и возникнут в будущем. В соответствии с мнением некоторых ученых, такие права нельзя передать другому лицу, поскольку в соответствии со ст. 355 ГК объем передаваемых прав определяется на момент передачи. При отсутствии требования отсутствует и обязательственное правоотношение, а значит, отсутствуют должник и кредитор, отсутствие же кредитора делает просто невозможным заключение договора цессии, так как нет правоотношения, в котором могла бы произойти замена кредитора, и нет кредитора, который мог бы быть заменен.

Тем не менее, существует и противоположная точка зрения, в соответствии с которой допустима уступка будущего требования, т.е. требования, которое еще не существует при заключении договора уступки. Но такая уступка проявляет свое действие только в момент возникновения требования у цедента. Такое требование возникает у цедента для того, чтобы после его появления автоматически перейти к цессионарию. Среди ученых есть мнение, что если законодатель прямо допускает заключение договора купли-продажи товаров, которые появятся в собственности покупателя только в будущем, то почему должна отрицаться возможность передачи цессионарию права, которое в будущем возникнет у цедента?

В современной юридической литературе возможность уступки права из двусторонне обязывающего договора вызывает множество вопросов. Положения главы 24 ГК регулируют такой институт гражданского права, как "перемену лиц в обязательстве". Перемена лиц в конкретном обязательстве не означает перемену лиц во всей совокупности прав и обязанностей, возникающих из одного договора. Отдельные правоведы совершенно обоснованно утверждают, что указанная глава посвящена перемене лиц в обязательстве, а не в договоре, и именно с этих позиций следует рассматривать нормы закона об уступке требования по сделке. Представляется, что так как ГК дает возможность осуществить перемену лиц в обязательстве, то, заключая договор цессии, цедент вправе уступить цессионарию только принадлежащее ему конкретное право, а не перевести на цессионария все права и обязанности, предоставленные ему договором. Нет оснований говорить и о том, что если праву, возникающему из договора, корреспондируют определенные обязанности, то право не может быть отделено от этих обязанностей. Кроме того, представляется правильным утверждение о том, что обязательство может быть извлечено из своего договора, отрешено от него, установлено отдельно. Как требование, оно отделено от обязанности. Вне договорных отношений долг, как требование кредитора, есть его движимое имущество. Оно развязано из договора, подлежит свободному распоряжению кредитора. Эта позиция представляется актуальной и на сегодняшний день. Логичным было бы говорить о том, что кредитор имеет право требовать исполнения должником его обязанности, а может и не требовать или распорядиться иным образом. Следовательно, в любом договоре, где каждая из сторон является одновременно и кредитором, и должником, можно выделить несколько отдельных самостоятельных обязательств. К примеру, в договоре купли-продажи, в котором имеется обязательство передать вещь, по которому покупатель - кредитор, а продавец - должник, а также имеется обязательство принять вещь и уплатить ее цену, где кредитором выступает продавец, а покупатель является должником.

Таким образом, практически в любом договоре можно выделить отдельные обязательства. Каждое из этих обязательств относительно самостоятельно - оно обладает своим содержанием, имеет собственный субъективный состав и собственный объект. Для того чтобы сохранить системные связи между правомочиями и обязанностями сторон, необходимо оставить в прежнем виде предмет всех предусмотренных договором обязательств. Это означает, что право требования кредитора по конкретному обязательству может быть выделено из договора, отделено от остальных обязательств, предусмотренных данным договором, и передано третьему лицу. В таком случае не происходит замены субъекта всего правоотношения, но отдельное требование из целой цепи таких требований выделяется и передается стороной в данном обязательстве другому лицу. Так, например, займодатель может уступить другому лицу требование о возврате отдельной части суммы займа. Кроме того, законодателем не установлено, что уступка прав по обязательству, возникающему из договора, должна обязательно повлечь замену стороны в этом договоре. Такой подход опровергается и тем, что действующее законодательство не содержит запрета на дальнейшее участие кредитора в договоре после уступки принадлежащих ему прав требования. Более того, в некоторых обязательствах сохранение за прежним кредитором отдельных обязанностей фактически является гарантией интересов должника. Например, продавец, уступая права требования по договору купли-продажи, тем не менее, должен оставаться ответственным за качество, количество и комплектность проданного товара.

На основании всего вышеизложенного следует сделать вывод о том, что кредитор вправе уступить как конкретное принадлежащее ему требование из договора (в том числе длящегося), так и с согласия другой стороны в договоре передать все свои права и обязанности, возникающие из этого договора. Только во втором случае фактически произойдет замена стороны в договоре, т.е. будут одновременно осуществлены уступка права требования и перевод долга по договору. Многие современные правоведы также отмечают, что следует разграничивать случаи замены стороны в договоре, когда одновременно происходит и уступка требований, и перевод долга, и случаи, когда имеет место только уступка прав требования. Перемена лиц в обязательстве неравнозначна перемене лиц в договоре, так как участники обязательства либо принадлежат к нему изначально, либо вступают в него впоследствии, при этом вступление в обязательство в качестве кредитора с правом требования не означает приобретения новым кредитором всех прав и обязанностей в договоре, на котором основана уступка права (требования). Так, В.А. Белов, к примеру, разграничивает случаи уступки части принадлежащих кредитору требований и случаи перемены стороны в договоре, которая охватывает собой как уступку всех требований, принадлежащих стороне по договору, так и перевод на нового кредитора всех долгов по договору.

Следует отдельно остановиться на вопросе об объеме уступаемых прав. Предмет многих гражданско-правовых обязательств является делимым. К примеру, обязательство уплатить денежную сумму может быть разделено на несколько обязательств по переводу средств несколькими траншами. Получается, если предмет обязательства может быть разделен, то ничто не препятствует уступке части обязательства, например, уступке права требования выплаты части долга. Г.Ф. Шершеневич писал, что действие, составляющее содержание обязательства, может быть признано делимым, когда оно может быть выполнено по частям, когда оно допускает разделение его без нарушения сущности, так что каждая часть действия имеет то же содержание, как и целое, и отличается от последнего только количественно. Особенность делимых обязательств заключается именно в том, что они могут быть исполнены по частям без изменения свойства и уменьшения ценности всего обязательства. Если уступается часть делимого обязательства, то это не означает, что само обязательство трансформировалось. Существо обязательства при этом не изменяется - должник был обязан к совершению определенного действия, и эта его обязанность не изменилась. Например, при уступке права требования возврата части денежного долга общая сумма долга и порядок ее погашения останутся неизменными, единственным изменением будет появление на стороне кредитора еще одного лица, но указанное обстоятельство ничего не меняет для должника. Более того, действующее гражданское законодательство допускает возможность исполнения обязательства по частям, если это не противоречит существу обязательства. Нет никаких законодательных ограничений для исполнения по частям тех обязательств, предмет которых является делимым. Это означает, что должник вправе исполнить часть своего обязательства первоначальному кредитору, а часть - новому. К тому же согласно ст. 355 ГК право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, если иное не предусмотрено законом или договором. Таким образом, объем уступаемых прав может быть согласован сторонами, за исключением случаев, когда объем уступаемых требований ограничен законом. В случае же, когда законом не предусмотрено ограничение объема уступаемых по договору прав, то, по смыслу указанной статьи, стороны свободны в определении этого объема.

Чаще всего необходимость в частичной цессии возникает, например, в случаях, когда уступка совершается в целях погашения долга, а размер подлежащего уступке требования превышает размер задолженности цедента перед цессионарием. В случае частичной уступки права требования затруднения могут возникнуть только при определении объема уступаемого права. Для того чтобы в такой ситуации идентифицировать то требование, которое передается по договору уступки, необходимо так определить уступаемое право, чтобы не возникало сомнений относительного того, какое право и в каком объеме передается. В денежных обязательствах, например, следует точно указывать, право требования какой суммы уступается. Например, если уступается право требования части суммы процентов по кредитному договору, то необходимо дополнительно указывать, проценты за какой период имеются в виду.

Вопрос о моменте перехода права имеет существенное значение. С момента совершения цессии (перехода права к цессионарию) цедент утрачивает переданное право, соответственно, любая последующая уступка этого права первоначальным кредитором является незаконной. Действующее законодательство не предусматривает каких-либо специальных положений относительно момента, когда право, являющееся предметом цессии, переходит к новому кредитору. Следует отличать случаи, когда сделка по уступке права и сделка, которая фиксирует основание уступки, оформляются единым документом, и случаи, когда стороны заключают две отдельные сделки (два отдельных договора). В случаях, когда договор, являющийся основанием для совершения цессии, составляется как отдельный документ, права к новому кредитору переходят не в момент заключения этого договора, а в момент передачи права посредством совершения отдельного акта. При оформлении самой уступки и лежащего в ее основании договора единым актом права переходят к новому кредитору в момент заключения этого договора, если только соглашением сторон не определен иной момент перехода права. Договор цессии совершается без согласия должника, за исключением случаев, предусмотренных ст. 354 ГК. Таким образом, в большинстве случаев должник может и не знать о состоявшейся уступке, и в такой ситуации возникает вопрос о том, с какого момента цессия может считаться обязательной для должника. Ведь вступивший в силу договор цессии создает правовые последствия только для его сторон (цедента и цессионария), но не для должника, который не участвует в договоре. В.А. Белов, исследуя этот вопрос, указывает, что на сегодняшний день большинством правоведов поддерживается теория, согласно которой именно момент получения должником уведомления об уступке признается моментом, с которого уступка требования обязательна для должника, может быть названа субъективной теорией обязательности цессии. Действительно, на сегодняшний день такая точка зрения превалирует в юридической литературе. Здесь возникает вопрос о том, на ком лежит обязанность по уведомлению должника. Действующее законодательство не указывает четко то лицо, на которое возлагается эта обязанность. Если анализировать нормы ГК, то из них следует, что лицом, которое наиболее заинтересовано в том, чтобы своевременно уведомить должника о состоявшейся цессии, является цессионарий. Бремя уведомления должника договором цессии может быть возложено и на первоначального кредитора - в этом случае его заинтересованность в уведомлении должника будет обусловлена стремлением надлежащим образом исполнить свои договорные обязательства.

С момента получения уведомления о состоявшейся цессии прав должник не вправе чинить исполнение первоначальному кредитору - такое исполнение не будет признано надлежащим. После получения уведомления об уступке должник может сразу исполнить обязательство новому кредитору (если наступил срок исполнения) или же воспользоваться своим правом потребовать от нового кредитора предварительного предоставления доказательств перехода к нему права требования (п. 2 ст. 356 ГК). При этом резюмируется, что новый кредитор должен обладать всей информацией об уступленном ему праве требования, так как на цеденте лежит обязанность передать цессионарию все документы, удостоверяющие право требования, а также сообщить последнему сведения, имеющие значение для осуществления требования.

Уведомление о состоявшейся уступке выполняет единственную функцию - поставить должника в известность о том, что исполнение обязательства должно им осуществляться не первоначальному кредитору, а новому лицу. Это означает, что необходимость в направлении должнику отдельного уведомления об уступке прав требования отпадает, если должник непосредственно участвует в заключении договора цессии. На практике нередки случаи, когда договор цессии подписывается тремя лицами: цедентом, цессионарием и должником. Если должник участвовал в подписании договора цессии, то очевидно, что с момента подписания договора должник узнал об уступке, сроке ее совершения, характере уступленного права, моменте перехода права цессионарию. Соответственно, если должник в такой ситуации после перехода права новому кредито-ру осуществит исполнение первоначальному кредитору, то такое исполнение следует признать незаконным.

И последний момент, на котором следует остановиться в заключение, это ответственность цедента перед цессионарием. Представляется логичным, что на цессионария после совершения уступки права требования переходят все риски, связанные с неисполнением должником обязательства, право на получение исполнения по которому является предметом цессии. Совсем другое отношение - к вопросу об ответственности цедента за действительность уступленного требования. Из ст. 361 ГК можно сделать вывод о том, что действующее законодательство возлагает на цедента бремя ответственности за действительность уступленного требования независимо от того, получит ли цедент от цессионария какое-либо встречное предоставление или нет. Однако некоторые авторы придерживаются иной точки зрения. Например, Е.А. Крашенинников указывает, что при возмездном характере каузальной сделки, лежащей в основании цессии, цедент отвечает за действительность требования, но без особых оснований не отвечает за его осуществимость, т.е. платежеспособность должника. Если же каузальная сделка является безвозмездной, то цедент не отвечает ни за действительность, ни за фактическую осуществимость требования.

Список использованных источников

1. Конституция Республики Беларусь 1994 года. Принята на республиканском референдуме 24 ноября 1996 года. Минск «Беларусь» 1997 г.

2. Гражданский кодекс Республики Беларусь от 19 ноября 1998 г.:

3. Гражданское право. Учебник. Часть 1. Издание третье, переработанное и дополненное. / Под ред. А.П. Сергеева. - М., ПРОСПЕКТ, 1998. - 632 с.

4. Гражданское право. Учебник. Часть 2. Издание третье, переработанное и дополненное. / Под ред. А.П. Сергеева, - М., ПРОСПЕКТ, 1998. - 642 с.

5. Колбасин Д.А. Гражданское право Республики Беларусь. Особенная часть. Мн.: Общественное объединение «Молодежное научное общество». - 2000.

6. Комментарий к Гражданскому кодексу Республики Беларусь: В 2 книгах. Книга 1. / Отв. ред. В. Ф. Чигир. - Мн.: Амалфея, 1999. - 624 с.

7. Хозяйственное право Республики Беларусь: Практическое пособие / С.С. Вабищевич. - Мн.: Молодежное науч. об-во, 2002. - 398 с.

8. Хозяйственное право Республики Беларусь. Особенная часть. Практ. пособие - Мн.: «МНО», 2001. - 318с.

9. Чигир В.Ф. Договор аренды и его виды. Мн.: Амалфея, 2000.