Причинная связь как условие договорной ответственности в коммерческом обороте

13

Введение

Одно из наиболее важных условий договорной ответственности в коммерческом обороте - наличие причинной связи между нарушением договорных обязательств и наступившими отрицательными последствиями в виде убытков. Не может быть ответственности без неправомерного поведения обязанного лица. Равным образом, невозможна и ответственность за убытки, которые не находятся в причинной связи с поведением этого лица. Исходя из сказанного, исследование категории причинности применительно к ответственности в форме возмещения убытков имеет непосредственное практическое значение.

Давно замечено, что "учение о сущности каузального есть один из труднейших вопросов права - уголовного и гражданского". Решение проблемы причинной связи в гражданском праве требует значительного по объему и кругу затрагиваемых вопросов исследования. В данной статье ограничимся рассмотрением отдельных актуальных, вызывающих наибольший интерес вопросов установления причинной связи при привлечении неисправного должника к ответственности за нарушение договорных коммерческих обязательств.

1. Понятие и признаки причинной связи как условия договорной ответственности

В первую очередь нас интересует, что же представляет собой причинная связь как условие договорной ответственности, в том числе в коммерческом обороте. К сожалению, ни отечественная доктрина гражданского права, ни Гражданский кодекс Республики Беларусь (далее - ГК) не дают нам прямого и однозначного ответа на этот вопрос, что осложняет вынесение законных и обоснованных решений по спорам, связанным с взысканием убытков. Приблизиться к пониманию рассматриваемого условия договорной ответственности возможно только на основе философских знаний и материалов судебной практики. Так, явление (процесс, событие) называется причиной другого явления (процесса, события), если первое предшествует второму во времени и является необходимым условием, предпосылкой или основой возникновения, изменения или развития второго, иными словами, если первое порождает второе. Отсюда следует, что как условию договорной ответственности причинной связи будут присущи следующие признаки.

Первый признак причинной связи - временной. Должна наличествовать определенная временная последовательность нарушения договора и убытков: для взыскания убытков необходимо, чтобы нарушение договора хронологически предшествовало факту возникновению убытков у кредитора.

На практике встречаются случаи, когда сроки исполнения обязательств должника перед кредитором и кредитора перед своими контрагентами по договору совпадают. Также возможны ситуации, когда сроки исполнения обязательств кредитором перед своими контрагентами по договору истекают раньше, чем сроки исполнения обязательств должником. Здесь причинная связь между действиями должника и возникновением убытков у кредитора отсутствует, поскольку в обоих случаях исполнение кредитором своих обязательств перед контрагентами не поставлено в зависимость от надлежащего исполнения условий договора должником.

Следующий признак причинной связи - нарушение договора должно являться необходимым и достаточным условием возникновения убытков. Это означает, во-первых, что данное конкретное нарушение способно вызвать возникновение тех видов убытков, взыскания которых требует потерпевшая сторона, а во-вторых (и это главное), что нарушение - то самое условие, без которого убытки не наступили бы. Достаточность и особенно необходимость должны подтверждаться письменными доказательствами.

Приведем пример из судебной практики.

ОАО "П" обратилось в хозяйственный суд г. Минска с иском к ООО "С" о взыскании 76672 329 руб. убытков, причиненных несвоевременным возвратом ответчиком имущества.

Как следует из материалов дела, 19.03.2001 между ОАО "П" (лизингодатель) и ОАО "Б" (лизингополучатель) был заключен договор финансового лизинга, согласно которому объект лизинга должен был быть передан лизингополучателю 15.04.2001. Однако срок передачи объекта был нарушен по вине ООО "С" - ответчика по делу, у которого он находился на временном хранении. Для покупки же объекта лизинга ОАО "П" взяло у ОАО "Б" кредит, заключив соответствующий кредитный договор.

Решением суда от 19. 06. 2002 иск ОАО "П" к ответчику ООО "С" был удовлетворен в полном объеме. Суд пришел к выводу о том, что между нарушением права истца на получение лизинговых платежей, вызванным несвоевременной передачей лизингополучателю объекта лизинга, и его обязанностью своевременно погасить задолженность по кредиту существует причинно-следственная связь.

Постановлением кассационной инстанции решение суда оставлено без изменения.

При пересмотре судебного решения в порядке надзора выводы суда первой инстанции были подвергнуты сомнению, в связи с чем был принесен протест. Коллегия Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь протест удовлетворила, указав при этом следующее: тот факт, что срок выплаты лизинговых платежей по первоначальному графику наступал ранее обязанности лизингодателя оплатить проценты и сумму кредита, сам по себе не может расцениваться как основание для взыскания с ответчика заявленной суммы убытков. Договором финансового лизинга предусмотрено, что в случае несвоевременной передачи имущества в лизинг лизингополучатель вправе требовать изменения графика лизинговых платежей с учетом фактических сроков поставки. Следовательно, порядок и условия исполнения договора лизинга поставлены в зависимость от сроков передачи объекта лизинга, то есть лизингодатель изначально нес риск несовпадения сроков погашения процентов по кредиту и получения лизинговых платежей.

С учетом изложенных обстоятельств суд высшей надзорной инстанции пришел к выводу, что невыполнение ответчиком обязательств по своевременному возврату объекта лизинга не привело к причинению убытков ни в виде реального ущерба, ни в виде упущенной выгоды. Соответственно, у хозяйственного суда г. Минска не было оснований для удовлетворения иска в полном объеме.

Таковы в кратком изложении основополагающие признаки, которым должна удовлетворять причинная связь как условие договорной ответственности с точки зрения коммерческой практики и судебной юрисдикции в области экономических споров.

2. Специфика доказывания причинной связи по делам о возмещении упущенной выгоды

Свои особенности имеет доказывание причинной связи по делам о возмещении упущенной выгоды - важнейшего вида убытков, занимающего в коммерческом обороте центральное место. Как представляется, такое доказывание есть, по сути дела, обоснование размера упущенной выгоды.

Основываясь на нормах действующего законодательства, можно выделить два критерия определения размера упущенной выгоды.

Прежде всего, обращает на себя внимание заложенный в самой формулировке упущенной выгоды критерий обычных условий гражданского оборота. В российской юридической литературе уже высказывалось мнение о том, как следует трактовать названный критерий. "При возмещении упущенной выгоды принимается во внимание та выгода, которая должна была бы получиться при обыкновенном ходе событий, а не ожидание возможной прибыли". Аналогичной точки зрения придерживаются и другие авторы.

Существует, впрочем, и иное понимание рассматриваемого критерия. В частности, представляет интерес аналог "обычных условий гражданского оборота" из немецкого гражданского права. Согласно формулировке, содержащейся в § 252 Германского гражданского уложения (далее - ГГУ), неполученной считается выгода, которую с известной долей вероятности можно было бы ожидать в соответствии с обычным ходом вещей.

"Обычный ход вещей", аналог "обычных условий гражданского оборота", понимается в немецком праве своеобразно - как центральное понятие так называемой теории адекватной причинной связи. Согласно этой теории, если рассматривать каждый конкретный случай в отдельности, то нельзя сделать никаких обобщающих выводов. Рассматривать следует некоторую совокупность случаев, сгруппировав их по типичным признакам. Условия, которые не будут типичными (или адекватными), не могут рассматриваться как причина явления. При этом действие должно считаться адекватным условием, когда оно вообще, а не только в данном случае способно повлечь наступление анализируемого последствия. Иными словами, "выясняется не то, могло ли данное условие при данных конкретных обстоятельствах повлечь за собой определенный результат, а то, может ли вообще такое явление в соответствии с общим опытным знанием человечества вызвать подобного рода результат".

Применительно к упущенной выгоде сказанное означает следующее. Согласно § 252 ГГУ возмещению подлежит только такая упущенная выгода, которая находится в адекватной причинной связи с действием, вызвавшим ущерб. Потерпевшая сторона имеет право претендовать на возмещение лишь той упущенной выгоды, возникновение которой обусловлено действием, которое всегда в обычных условиях типично ведет к наступлению такого рода убытков.

Итак, существует два различных подхода к уяснению сущности такого критерия, как обычные условия гражданского оборота. Применительно к белорусской реалиям, по нашему мнению, наиболее адекватным следует признать подход, предложенный российскими юристами. На это есть, по крайней мере, две причины.

Во-первых, теория адекватной причинной связи никогда не имела в отечественной юридической науке серьезной поддержки. Более того, большинство ученых подвергают эту теорию критике. Против нее выдвигается серьезный аргумент: она не учитывает необычных, нетипичных условий наступления результата и в связи с этим может послужить в конкретной ситуации оправданием для виновного лица. Во-вторых, судам при разрешении возникающих споров уже приходилось применять рассматриваемый критерий, причем именно в том смысле, в каком его понимают российские юристы. Примером может служить следующее дело.

В хозяйственный суд обратилось ООО "А" с иском к ЗАО "П". Истец просил взыскать долг по договору международной перевозки груза, а также сумму упущенной выгоды. Суть спора состояла в следующем.

По поступившему от ответчика договору-заявке истец принял к перевозке груз по маршруту Швейцария - Польша - Российская Федерация. Двигаясь по условленному маршруту, автомобиль истца въехал на территорию Республики Беларусь, после чего по требованию ответчика перевозка была приостановлена, поскольку грузополучатель вследствие ошибочного указания его в заявке на перевозку отказался от груза. Как пояснил истец, он, руководствуясь ст. 14 и 15 Конвенции о договоре международной дорожной перевозки грузов (КДПГ), с момента приостановления перевозки ожидал от ответчика инструкций по поводу дальнейших действий в отношении перевозимого груза. Не получив таковых, на основании ст. 16 КДПГ истец сдал груз на склад временного хранения для продления срока доставки. Поскольку перевозка по процедуре МДП была завершена, а ответчик не оплатил выставленный ему счет, истец был вынужден обратиться с иском в суд о взыскании суммы долга и убытков в виде упущенной выгоды. В обоснование требования о взыскании суммы упущенной выгоды истец указал, что по вине ответчика не была совершена перевозка в остальной части основного маршрута - из Беларуси в Россию, в связи с чем не был получен предполагаемый истцом доход, который определен им в размере 600 долл. США.

Рассмотрев материалы дела, суд удовлетворил заявленный иск частично, отказав истцу во взыскании упущенной выгоды. Свое решение об отказе во взыскании убытков суд мотивировал тем, что истец не доказал тот факт, что при обычных условиях и сравнимых обстоятельствах он мог бы получить от других заказчиков такую же сумму фрахта, то есть 600 долл. США.

В приведенном примере критерий обычных условий гражданского оборота применен именно в том значении, которое за ним признают российские юристы. В рассмотренном деле суду был важен не сам по себе размер доходов, который истец предполагал получить от исполнения данной конкретной сделки, а обычный характер такого размера. Иными словами, суд интересовал вопрос, насколько размер неполученного истцом дохода совпадал с размером дохода, который мог бы иметь место в случае, если бы истец заключил подобную сделку при сравнимых обстоятельствах с любым другим заказчиком.

Такой подход законодателя, а вслед за ним и судов к определению размера упущенной выгоды вряд ли можно признать правильным. По нашему мнению, рынок предполагает инициативного предпринимателя, который стремится к получению не обычной, постоянно неизменной (то есть средней), а максимально возможной прибыли. Ограничивая же субъекта предпринимательской деятельности рамками "обычных условий гражданского оборота", закон тем самым сдерживает инициативу предпринимателя и лишает его стимула работать лучше других. В результате мы имеем в законе ситуацию, когда принцип полного возмещения убытков не обеспечивается в должной мере.

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что целесообразность указания в ст. 14 ГК на "обычные условия гражданского оборота" вызывает сомнение. На наш взгляд, от него следует отказаться.

С учетом изложенного полагаем, что при определении упущенной выгоды предпочтительнее использовать критерий, не связанный с обычными условиями гражданского оборота. Таким критерием могут служить меры, которые предпринял кредитор для получения соответствующей выгоды, и сделанные с этой целью приготовления (п. 4 ст. 364 ГК). Приоритет названного критерия очевиден - он является реальным показателем возможности получения прибыли. Упущенная выгода рассчитывается в данном случае достаточно конкретно, а не применительно ко всем участникам коммерческого оборота вообще.

И в теоретическом и в практическом смысле немаловажно дать верную содержательную характеристику мер и приготовлений к извлечению выгоды (прибыли). Как правило, в судебной практике данный вопрос рассматривается в плане выяснения фактов, подтверждающих наличие реальной возможности произвести и реализовать товары. В частности, таким подтверждением можно считать наличие у кредитора мощностей, обеспечивающих соответствующую производственную и коммерческую деятельность, а также всех необходимых предпосылок для производства продукции (трудовых ресурсов, сырьевых запасов или возможности получения сырья). С экономической точки зрения, подобные факты указывают на то, что нарушение договора и уменьшение объемов производства и реализации продукции у кредитора - не случайно совпавшие события.

Вышеописанный подход имеет и своих противников. В юридической литературе высказывалось мнение о том, что доказывание перечисленных факторов может привести судебный процесс к исследованию производственных и технологических особенностей производства истца, а не обстоятельств дела. Не исключено, что именно по указанной причине в судебной практике признание получил другой подход, согласно которому возможность действительной реализации продукции определяется через наличие или отсутствие у потерпевшей стороны договорных или преддоговорных взаимоотношений с контрагентами.

На наш взгляд, такой формальный подход судов к определению упущенной выгоды оправдан далеко не во всех случаях. В качестве аргумента в защиту своей позиции сошлемся на ст. 2 ГК, в качестве презумпции закрепившую принцип разумности участников гражданского оборота. Последние предполагаются разумными, поскольку не установлено иное. Отсюда следует вывод, что заключение кредитором договора на продажу товара предполагается. Обратное предположение со всей очевидностью противоречило бы логике коммерческого оборота и на этом основании не соответствовало бы указанному принципу гражданского законодательства.

С учетом изложенного предлагаем дополнить п. 4 ст. 364 ГК нормой следующего содержания:

"Убытки в виде упущенной выгоды, причиненные лицу, которое является кредитором в обязательстве, связанном с предпринимательской деятельностью, определяются в зависимости от характера такой деятельности с учетом установления одного из следующих обстоятельств:

1) наличия у кредитора договорных или преддоговорных взаимоотношений с контрагентами;

2) производственных и технологических особенностей производства кредитора".

3. Юридически значима только прямая и непосредственная причинная связь.

Важным является вопрос о том, какую причинную связь следует считать юридически значимой. В законе говорится о возмещении убытков, вызванных нарушением обязательства: "Должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства" (п. 1 ст. 364 ГК). В приведенной норме прямо называется причинная связь, но не устанавливается, какой она должна быть, то есть не содержится критерия, которым надлежит руководствоваться судам при решении вопроса о причинной связи.

Вообще говоря, выяснить юридически значимую причину возникновения убытков несложно, и особых проблем с установлением причинной связи у судов не возникает. Тем не менее, в судебной практике немало случаев, когда убытки являются следствием совокупности ряда обстоятельств, в число которых входит и поведение должника, нарушившего обязательство, что вызывает трудности в определении причины наступления убытков.

Для анализа таких случаев и выяснения того, является ли поведение данного лица причиной убытков, учеными-правоведами предложено огромное количество концепций, обилие которых само по себе окончательно запутало рассматриваемый вопрос. Вдобавок ко всему эти теории в большинстве своем имеют один общий недостаток: они одинаково неполноценны с практической точки зрения.

Как представляется, ориентир в указанном вопросе дает судебная практика, выработавшая подход, согласно которому возмещению подлежат лишь те убытки, которые прямо и непосредственно вытекают из факта нарушения договорных обязательств. В связи со сказанным целесообразно, на наш взгляд, законодательно закрепить положение о том, что эта связь должна быть прямой и непосредственной. В этом случае будет, во-первых, снята проблема требований о возмещении так называемых косвенных убытков (то есть отдаленных во времени, выходящих за пределы одного коммерческого цикла, вытекающих из иных, помимо правонарушающих, действий должника, юридических фактов), а во-вторых, достигнуто единообразие в понимании причинной связи при рассмотрении судами конкретных дел.

4. Пределы ответственности неисправного должника.

Проблема установления причинной связи имеет и другой, не менее важный аспект. Законодатель до сих пор оставляет открытым вопрос о границе последствий, на которые распространяется ответственность лица, допустившего нарушение договора. Вместе с тем, необходимость в законодательном ограничении возмещаемого ущерба тем, который является предвидимым, достаточно очевидна: не все выгоды, которых была лишена потерпевшая сторона, попадают в сферу договора, и неисправная сторона не должна быть обременена компенсацией ущерба, который она никогда не могла бы предвидеть и риск наступления которого она могла бы покрыть страхованием.

Впервые на это обратили внимание зарубежные юристы: "Необходимость ограничения особенно очевидна в отношении компенсации утраты экономически предопределенных возможностей, поскольку условия для реализации возможностей получения прибыли могут иметь эффект снежного кома: одни возможности порождают другие". C учетом сказанного при внесении соответствующих поправок в ГК необходимо принимать во внимание накопленный в этом направлении международный и зарубежный опыт правотворчества.

Вообще говоря, анализ зарубежного законодательства и актов международного частного права не позволяет отдать предпочтение какой-либо одной существующей конструкции предвидимости убытков. Каждая из них в той или иной степени несовместима с белорусской правовой системой, вследствие чего ни одна из них не может применяться в отечественном законодательстве. Следовательно, конструирование критерия предвидимости убытков возможно лишь на основе отбора тех положений зарубежного законодательства и актов международного частного права, близость которых к белорусскому правопорядку очевидна.

Анализ показывает, что к отечественной правовой системе близко примыкают следующие положения.

1. Необходимо опираться на критерий предвидимости. Это критерий причинной связи, то есть средство, предназначенное исключительно для определения того ущерба (его характера), который подлежит возмещению 8  . Критерий предвидимости не может применяться еще и как средство для исчисления и оценки ущерба. Подобный подход накладывал бы неоправданные ограничения на право требования полного возмещения убытков в тех случаях, когда в результате нарушения договора потерпевшая сторона, например, теряет необычно высокую прибыль, которую она могла бы получить благодаря удачно сложившейся конъюнктуре, особым свойствам товара и т.п.

2. Возможность предвидения должна определяться на момент заключения договора. Разумность данного положения достаточно очевидна. Если время предвидения определять моментом нарушения, то уведомление после заключения договора о каких-либо специфических обстоятельствах, увеличивающих возможный ущерб, приведет к возложению на сторону дополнительного риска, который она не принимала на себя при заключении договора, и если бы она знала о нем до заключения договора, то, возможно, не вступала бы в отношения с контрагентом или увеличила бы свое вознаграждение.

3. При формулировании критерия предвидимости следует принимать во внимание не столько то, что фактически предвидела нарушившая договор сторона, сколько то, что она должна была предвидеть, равно как и любое другое лицо в таком же положении. Масштабом предвидимости следует признать опыт "разумной стороны", находящейся в аналогичном положении.

Предложенный подход, безусловно, будет способствовать формированию нормально функционирующего коммерческого оборота, отличающегося стабильностью и предсказуемостью.

С учетом всего сказанного выше предлагаем изложить п. 1 ст. 364 ГК в следующей редакции:

"Должник обязан возместить кредитору причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства убытки, которые он предвидел или должен был разумно предвидеть в момент заключения договора".

Список использованных источников

1. Яблочков Т.М. Влияние вины потерпевшего на размер возмещаемых ему убытков. Т. 1. - Ярославль, 1910. - С. 60.

2. Архив Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь. Дело № 80-5/02/294Нк.

3. Зверева Е. Ответственность предпринимателя за нарушение договорных обязательств // Право и экономика. -1998. - № 11. - С. 5.

4. Церетели Т.В. Причинная связь в уголовном праве. - Тбилиси, 1957. - С. 54.

5. Дело приводится по источнику: Д. Александров. Суд решил... // БНПИ. Юридический мир. - 2004. - № 12. - С. 72-73.

6. Брызгалин А. Принципиальные вопросы возмещения убытков в виде упущенной выгоды: общие положения, процессуальный аспект, методика расчета // Хозяйство и право. - 1994. - № 5. - С. 43.