Семейная обрядность Пружанщины по материалам полевой экспедиции 2019 г. в Пружанский район Брестской области Белоруссии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Семейная обрядность Пружанщины по материалам полевой экспедиции 2019 г. в Пружанский район Брестской области Белоруссии

Андрюнина Мария Александровна к. филол. н., научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН

В статье представлены полевые материалы, собранные в результате недавней экспедиции в западное Полесье (Пружанский район Брестской области) старозаселенный регион, археологические находки в котором отмечают преемственность культур и соответственно определенное постоянство его населения. Это открывает широкие научные перспективы как для синхронного и диахронного славяноведения, благодаря факту положения этого места на стыке восточнои западнославянского континуумов, так и для исследований его кросскультурного, религиозного, межэтнического и компаративного аспектов. Вниманию читателя предлагается первая часть исследования, содержащая материалы свадебной и родинной обрядности. Погребально-поминальный комплекс обрядов и мифологических представлений будет представлен в продолжении. Статья содержит описания обрядов, связанные с ними поверья, мифологические представления, практики и народную терминологию

Ключевые слова: Полесье, полевые материалы, свадьба, родинная обрядность, традиционная культура

Family Rites of Pruzhany Polesye Based on 2019 Field Data From Pruzhany Disctrict of Brest Region of Belorussia

Andryunina Maria A. Institute of Ethnology and Anthropology, RAS

The article presents folk narratives collected during recent field research in western Polesye (Brest province). This area is considered one of the most promising regions for cultural studies, as it has been populated since the Neolithic and according to archeological findings, there is a significant cultural continuity between ancient and modern population. This territory is also situated exactly at the “crossroads” between eastern and western Slavic areas which provides ample opportunities for cross-cultural, -religious and -tradition explorations. The article presents the first part of work containing descriptions of wedding and childbirth rites, along with the concerning beliefs, practices and folk terminology

Key words: Polesye, field data, wedding, childbirth, traditional culture

Терминология

[Как называли ребенка, родившегося до срока?] Неданошаны. Дразнили яго. Но не яњ выжывали. Слабейшыя умирали, сильнейшыя выжывали, Бог дая, Бог взяу [А если родился в рубашке?] Да, бывало. Наабарот, харашо, казали «я рубашцэ», «я сарочцэ», «шчастливчик». [Что с ней делали после?] Можэ и закапывали, як место. [Как назывался последний ребенок в семье?] Паскробыш. Выскрэбок. [Он чем-то особенный?] Он можэ быць самым умным, самым разумным, самым харошым, выскрэбки ясе такия, баба мая казала. [Могут ли они лечить?] Да, ани лечуць, каким-то одарон талантом. [Как говорили о девушке, родившей вне брака?] Нагуляла, в падоле прынесла, а рэбёнок «байструк», и да смерци так называюць [ПТФ, БВВ] (Оранчицы).

[Как называлась незамужняя?] Стара дзева. [А бездетная замужняя?] Бездетуха. Баба казала: «О, бездетуха пашла. Пустая». «Баба, чого пустая?» «Дзя тей нет, Бог детей не дал». [Как говорили о женщине, у которой много детей?] У нас как-то называли, обзывали и бездетуху, и многодетных, говорили, блудливая кошка или крольчиха. И так и так плохо, обзывают, такой был народ. [Как говорили о родившей до брака?] В подоле принесла. Этого ребенка называли «байструк». «Смотри, чтобы в подоле не принесла», говорили матери детям, если они гуляют допоздна. Я даже спрашивала: «Что, детей в платье несут или в подоле?» Уже нагуляла [ПТФ, БВВ] (Оранчицы).

Говорили, что до шести недель нельзя никому показывать ребенка, ну, до сорока дней, короче; и до года ему нельзя показывать зеркало. [Почему?] Может, боялись сглаза, этого недоброго духа. И при покойнике завешивали все стекла и все зеркала. [Не говорили, что там черт?] Говорили. У нас три сестры и брат, и раньше мать часто говорила: «Что ты стоишь перед зеркалом, сейчас черта увидишь» [РЕИ] (Ровбицк).

[Когда впервые стригли ребенка?] До года вообще не стригли. Бабушка моя говорила, что даже единой волосинки не состригали, после года можно, а до года почему-то нельзя. Она предостерегала: «Смотри, до года не стриги, даже челку не обрезай. Нельзя» [БВВ] (Оранчицы).

[Как называли ребенка, родившегося до срока?] Недоношенный. Его дразнили. Но не все дети выживали. Слабейшие умирали, сильнейшие выживали, Бог дал, Бог взял. [А если родился в рубашке?] Да, бывало. Наоборот, хорошо, говорили «в рубашке», «в сорочке», «счастливчик». [Что с ней делали после?] Может, закапывали, как плаценту. [Как назывался последний ребенок в семье?] Поскребыш. Выскребок. Он может быть самым умным, разумным, хорошим, выскребки все такие, бабушка моя говорила. [Могут ли они лечить?] Да, они лечат, каким-то одарены талантом. [Как говорили о девушке, родившей вне брака?] Нагуляла, в подоле принесла, а ребенка до самой смерти называли «байструк» [ПТФ, БВВ] (Оранчицы).

[Как называлась незамужняя?] Старая дева. [А бездетная замужняя?] Бездетуха. Баба говорила: «О, бездетуха пошла. Пустая» «Баба, почему пустая?» «Децей няма, Бог дзяцей не дая». У нас як-то называли, абзывали, и бездетуху абзывали и мнагадзетных; казали, блудливая, чи кошка, чи кралица. И так плоха, абзываюць, и так плоха; народ такий быу [Как говорили о родившей до брака?] В падоле прынесла. На гэтаго рэбёнка называли «байструк». «Глядзи, коб у падоле не прынйсла», маци дзецям, як поздно гуляюць. Я дажэ спрашывала: «Што, дзяцей у плацье нясуць, ци у падоле?». Ужэ нагуляла [ПТФ, БВВ] (Оранчицы).

Брестская область часть западного Полесья, уникального историко-этнографического региона, расположенного на пограничье восточнои западнославянского ареалов и являющегося зоной культурных, этнических и религиозных контактов. Действительно, географическое положение Полесья на стыке трех восточнославянских этносов (русские, украинцы, белоруссы) и одного западнославянского (поляки), вкупе с определенной обособленостью его территорий в силу факторов ландшафта (заболоченная лесистая низменность) сделало его своеобразным заповедником, характеризующимся как высокой сохранностью традиционной духовной и материальной культуры, так и широкой представленостью набора ее сюжетов, фрагментов, мотивов, разрозненно существующих в ряде других диалектных областей славянского мира. Особенности уклада жизни населения тоже способствовали сохранению на данной территории многих элементов славянской культуры, давно утраченных в других местах.

Это было подтверждено многочисленными экспедициями в Полесье для комплексного изучения языка, фольклора и всей традиционной культуры региона, которые планомерно проводились с середины XX века под руководством академика Н.И. Толстого (Институт славяноведения РАН). В результате был собран уникальный фонд полевого материала (Полесский...), включающий в себя, в том числе, богатые сведения из Чернобыльского и других районов, подвергшихся разрушительному воздействию крупнейшей в XX веке экологической катастрофы аварии на Чернобыльской АЭС (1986 г.). Лекскикологические исследования доказали архаику и наличие глубоких связей Полесья со многими другими славянскими диалектными зонами: не только с ближайшими белорусскими и украинскими, а также с карпатской, мазовецкой, черниговско-брянской, псковской, новгородской, олонецко-архангельской и далее с южнои западнославянскими (см.: Толстой 1968; Мартынау 1971).

Согласно данным археологии, земли западного Полесья (условная граница проходит по рекам Горынь-Припять-Ясельда) признаны одним из старозаселенных регионов: здесь найдены поселения, датируемые примерно 1800-1400 гг. до н.э. (т.н. стщижовская культура). По мнению некоторых исследователей, последующие по хронологии археологические находки, относящиеся к лужицкой и поморской культурам, связаны друг с другом типологически и генетически, что позволяет говорить о преемственности древнейшего населения этих мест (Кухаренко 1965; Кухаренко 1968).

Обоснованные выводы археологов подтверждаются и народной культурой, характер которой К. Мошинский называл «архи-архаическим». Другие исследователи даже считали Полесье возможной прародиной славян (например, М. Фасмер, Г. Гирт, Я. Ростафиньский и др.). Полесские данные во многих случаях оказываются наиболее показательными и полными при реконструкции архаического состояния славянских обрядов, верований и картины мира в целом, что было подтверждено при работе над этнолингвистическим словарем «Славянские древности», написанном на общеславянском материале. Поэтому изучение Полесья в лингвистическом, этнологическом, археологическом, культурном и фольклорном отношении в любом случае ставит вопрос об этногенезе и прародине славян.

Нынешняя экспедиция в Пружанский район была организована Центром исследования белорусской культуры, языка и литературы НАН Беларуси, сотрудники которого любезно пригласили и автора данной статьи¹. Материал собирался по программе Полесского этнолингвистического атласа по причине ее удобства для последующего картографирования данных; полного обследования традиционной духовной культуры и наблюдения над ее сохранностью и изменениями, размыванием и инновациями. Сведения также собирались по индивидуальным программам участников экспедиции, касающихся погребальной и поминальной обрядности, народной Библии и народной медицины.

В исследованном регионе (8 сел Пружанского района) была подтверждена высокая сохранность ряда архаических фрагментов традиции: например, зафиксирован обычай подвешивания жабы над колодцем во время засухи (Клепачи) и литья воды в дыру на могиле висельника (Юндилы) в обрядах вызывания дождя; изготовление «обыденных» Автор выражает благодарность Н.П. Антропову, принявшему на себя труд по сверке и редактуре всех приведенных в статье диалектных текстов; а также другим сотрудникам Центра Е.М. Боганевой, Т.В. Володиной и работникам домов культуры Пружанского р-на. Предметы и объекты (рушники, кресты и пр.), изготавливаемые сообществом целиком за один день в рамках окказиональной обрядности (мор, засуха, война и др.) для отвращения бедствия. предметов; записаны рассказы о русалках, ведьмах и волколаках; уцелели многие части календарной обрядности, например, Громницы (Сретенье 2/15.02), поминальная составляющая Спаса (Праздник Преображения 6/19.08), Го ловосек (День усекновения главы Иоанна Предтечи 29.08/11.09), Купала (07.07), ритуальные бесчинства и мн. др.

Для статьи был избран семейный цикл обрядов, на вопросы по которому респонденты отвечали охотно и полно; в настоящем издании вниманию читателя предлагается полевой материал Пружанщины, касающийся свадебной и родинной обрядности, похоронный же цикл войдет во вторую часть статьи, публикующегося с продолжением. Приведенные диалектные тексты (с переводом на русский язык) представляют собой образец живой речи жителей исследованных нами сел. Она приводится в орфографии, принятой для Полесского архива Института славяноведения РАН, которая была опробована при публикации полесского материал в ряде авторитетных научных изданий (Толстая 2005, Народная 2010).

Свадебный обряд

Сватовство

1. Я раскажу. Ну, нравицца хлопец дзивчыне, дружаць, патом бацьке гаварыт: «Буду жаницца». Есьли багатый и ана багатая, то выбирали так, а бедных ужэ не хацели, а ужэ пасциралося. И вот ужэ прысылаець бацько той сватоу, каб той сват умьел разгаварываць, каб ён у радне яго, а нету, то чужого челавека нанимали. Прыходзе той сват у хату и гаворыць: «Сват прысланый, стоу засліньїй, калбаса спячона, хата падмяцёна, мы были у вас у улетку и бачыли вашу кветку, имья называет, ци Нина, ци Марыя, каб вы добрыя были сваю кветку за нашего князя аддаць», як там назавуць ужэ жэниха. И як сагласные тыя радзицэли, их прыглашаюць к сталу, а сьваць той ставиць бутылку, и есьли ани сагласныя, нявеста, усе, а нявеста навьязывае красную ленту на бутылку, и жаних и нявеста идуць за радзицелями яго, жэниха, и ужэ прыводзяць радзицелей <...> и прыводзяць, да сваты гуляюць, и кали на якую пору венчацца, свадзьбу рабиць [РНП] (Юндилы).

2. Як сабираюцца жаницца, то назывались такие «перэпэты», неафицияльнае сагласавание маладого, ци ицци сватаць, ци не ицци; пасылали якую сваху, к нявесце ат жэниха, и хадзила ана циха.

1. Я расскажу. Ну, нравится парень девушке, дружат, потом он говорит отцу: «Буду жениться». Раньше старались выбирать богатые богатых, а бедных не хотели, а теперь уже это изменилось. И вот уже присылает отец сватов, чтобы тот сват мог вести беседу, чтобы он был родственником, а если нет такого, то чужого человека нанимали. Приходит сват в дом невесты и говорит: «Сват присланный, стол застланный, колбаса приготовлена, дом подметен, мы были у вас летом и видели ваш цветок, называет имя, Нина или Мария не отдадите ли ваш цветок за нашего князя», и называет жениха по имени. И если родители невесты согласны, то сватов приглашают к столу, а сват этот ставит на стол бутылку, и если все согласны, то невеста повязывает на бутылку красную ленту, после этого жених и невеста идут за родителями жениха и приводят их, и празднуют, и [договариваются], в какое время венчаться, делать свадьбу [РНП] (Юндилы).

2. Когда собираются жениться, то сначало было неофициальное согласование молодого идти сватаць или не идти, это называли «перэпэты», посылали сваху к невесте от жениха и она договаривалась А тады ужэ были сваты, сваха, жаних, бацьки, ешчэ хто, несли литр водки, каравай якое було. И ужэ тады невеста кликала там дзеячат сваих, но это було не много, эта чалавек да дзесяци. А с той хаты, где жыла нявеста, маладзёж ужэ знала, что сваты, жсли, трасли салому, ци сено ат сваего села, ат нявесты да жаниха высцилали тую дарогу, а як из чужого сяла, то да канца сяла; яставали рано, знали, што сваты были у когось [РЕА] (Ровбицк).

3. У нас некали салому цягали, крышы были саламяные, есьли прышли сваты до дзивчыны и па улице салому цягали, каб другие дзевчата хутче замуж шли. Какую бы не нашли, всё равно цягали. <...>А як першую чарку пьюць [во время сватовства] в этой хаце, стаяли пад акном и салому цянули, каб дзевчата замуж шли. На заповины, гэто запивйли дзевчину ужэ [СЕВ, ГЗП, ПЕА] (Клепачи).

Свадьба

1. Свадзьбу рабили. Зараз ужэ тожэ трошки так начынаюць, сагласуюць пост; раньшэ то так не было, в семидзясятые што хто хацеу, то и рабиу, хто нарошно, а хто не знаючы <...>. Была специальная жэншчына, ана гатовила «вэлен», у нас называли, фата для нявесты, сабирала адна жэншчына, скольки я помню, ана адна сабирала той вэлен <...>. Дружки и «чйшники» там, хлопцы ат жэниха называлиса «чашники» маладые хлопцы, а дзевчата у невесты были «дружки». <...> А утром ужэ сабиралиса, приязжая жаних са сваей камандаю, там с музыкаю, са сватом, а сваха вешала ему ручник, цэ неофициально. «Кветка», «квитка», «китка» -- ритуальный придмет, представляющий из себя букетик, пучек живых или искусственных цветов, иногда это веточка, большой или маленький цветок, маленький веночек, бант из лент, бумаги, птичье перо и пр., который обычно прикалывали на головной убор или одежду. «Квитка» -- отличительный знак участников свадебного и других обрядов семейного цикла, имеющий ритуальное и апотропеическое значение (Гура 2011: 297). А после уже сватались, были сваты, сваха, жених, родители и другие участники, несли литр водки и каравай. Тогда невеста созывала подруг, не много, человек до десяти. А [сельская] молодежь уже знала, что сватаются, и от той хаты, где жила невеста, рассыпали солому или сено по селу, чтобы была выстлана дорога от невесты к жениху, а если жених из другого села, то выстилали дорогу до границы села. И когда утром вставали [односельчане и видели солому], то сразу понимали, что у кого-то было сватовство [РЕА] (Ровбицк).

3. У нас раньше солому вытягивали из соломенных крыш и если сваты пришли к девушке, то по улице солому разбрасывали, чтобы и другие девушки быстрее выходили замуж. Рассыпать могли любую солому, которую находили. А когда [во время сватовства] пили первую чарку в доме невесты, [то зрители], стоящие под окном, тянули солому, чтобы девушки замуж шли. Это делалось на «заповины» [СЕВ, ГЗП, ПЕА] (Клепачи).

1. Делали свадьбу. Сейчас снова стали избегать постного времени, а раньше, в семидесятые годы, не соблюдали этого, делали как кто хотел, кто специально, а кто по незнанию. Была специальная женщина, она готовила «вэлен» фату для невесты, сколько я помню, одна пожилая женщина делала эту фату. Свадебные чины от жениха, молодые парни, назывались «чашники», а подружки невесты «дружки». Утром [в день свадьбы] собирались, приезжал жених со своей командой, с музыкой, со сватом, а сваха вешала на него полотенце, на шапку цепляла красивую «кветку», давали еще пляла да шапки кветку красивую, зробленую такую, давали яшчэ такий ручник, мыли руки, ешчэ завязывали, як багатая невеста, то ана магла и чатыри, и пьяць ручников завьязаць свату. Пазнавали, якая нявеста, дажэ и па ручниках, вышывали, хто харошый ручник вышыя, у каго просто белыя. Прыходз^ жаних. Пака яго бацька и маци пытали, ци можна зайци я хату (там специальные были слава, сват гаварь тады ужэ), их вяли за стоу нявесту выводзили, жэниха выводзили. Ани там сядали, па чарцэ выпивали, яставали, паехали да вянца. А тады з вянца прыязжали, снова шли я хату и свадзьба там дале прадалжалась адзин дзень.

А ужэ на другий дзень зранку зноя сьват шоу ему зноя ручник навьязывали, и ужэ дзялили каравай у нявесты, пад каравай клали, канешна, грошы, дарыли падарки. Ну и ужэ тады зноя трэба было атходзиць да [дома] жэниха, зноя сват брау, звьязывая руки маладым и вадз кругом стала с этыми песьнями, за иконай сьваха шла, кали маци, кали там кросная маци, а тады ужэ вяли нявесту па сяле. На другий дзень пока дараць каравай, прыязжают ад жэниха, называюць «казаки». Первый день у нявесты, у жэниха тожэ сабираюцца трохи госци якие, но на першый дзень меньше их было. Казаки йетые прыязжаюць, хутка будуць весци нявесту да жэниха, шли чы ехали, яњ ужэ шли убрйные. Мужчыну адзявали я нявесту, жэншчыну я жэниха, дохтор бы там, цыганка, зарэ помню, як я нас мужчыны были высокие-высокие, худые ишли, адзели белае плацье он такий худый и белыя гольфы да калена, такие з бельявых прышчэпок серожки попрычэпывали, мы ямирали [со смеху]... Этые казаки ишли [в дом невесты], то хто што мог украсци на дваре невесты, ясё забирали, куры там ци што, ужэ знали, крали. Была у нас свадзьба я Сухопале, а нявеста з Андриянами, и мы сабралиса, кажуць, нявесту прывязуць, паехали тые казаки па дарозе: «Давай такое полотенце, мыли руки, полотенце завязывали на нем. Если невеста была богатой, то она могла и четыре, и пять полотенец свату повязать. По этим полотенцам судили о том, какая невеста, так как у некоторых были вышитые полотенца, а у кого-то простые белые. Приходил жених. Пока его отец или мать спрашивали, можно ли зайти в дом (для этого были специальные слова, их говорил сват), их вели за стол, выводили жениха и невесту. Они садились, выпивали по чарке, вставали и ехали к венцу. А когда приезжали из церкви, снова шли в дом и свадьба продолжалась там дальше один день.

А на следующий день с утра снова сват шел и ему снова повязывали полотенце, и уже делили в доме невесты каравай, под него клали, конечно, деньги и дарили подарки. И снова нужно было возвращаться в дом жениха, снова сват брал, связывал молодым руки и водил их вокруг стола с песнями, за иконой шла сваха, иногда мать или крестная, и тогда уже вели невесту по селу. На второй день, пока делили каравай, приезжают представители от жениха, их называют «казаки». Первый день свадьбы отмечали у невесты, у жениха тоже собиралось немного гостей, но в первый день их было меньше. Эти «казаки» приезжают, [и значит] уже скоро поведут невесту к жениху, все шли или ехали, и все уже были нарядные и ряженые. Мужчину переодевали в невесту, женщину в жениха, был там доктор, цыганка, помню, у нас мужчины были высокие и худые, [и на одного] надели белое платье, он худой и у него белые гольфы по колено, из бельевых прищепок серьги прицеплены и мы умирали со смеху... Эти «казаки» шли в дом невесты и старались что-нибудь украсть на ее подворье, все забирали, кур или еще что. Была у нас свадьба в Сухополе, а невеста с Андриановки, мы собрались, говорят, невесту привезут, поехали «казаки» по дороге: «Давай поезаедзем да Светы, можэ што украдзем». Были я и тры такие жэншчыны и баянист з нами, с баянам заехали, а там [на подворье] такий сабака; мы варота аткрыли и стали спявіць, и схаваяся той сабака у буду, а мы украли, много чаго пазабирали. Да хаты прыезжае той сват и кажэ: «Дзевчаты, вы были у меня сегодня на двари?» «Были, там усе пазабирали». «А гдзе сабака мой?» Я кажу: «У будзе» «Не паверу, кольки лет жыву, чужый чаловек на двор не ступиу йешчо, а той сабак не вылез з будки».

И ужэ [когда] прывозили нявесту; нявесту бацька и маци устрэчали на парозе хлебом соллю, маладых, да венца-то ехали адзельна у разных машинах, або на конях раней, а назад ужэ шли разам. Устрэчали и гуляли <...> кольки здужали. Два дня. Болей не було, но прыходзили [некоторые опять], мо хто што, гармошку ци скарпэты сгубиу.

Пакуль вэлен адзявали, садзили на дзежку, и тожэ накрывали дзежку кажухом и ужэ ей косу дзяучата заплятали, цвяты, вйлен адзявали, а як прыходзила да жэниха [невеста], маци прыходзила, быу абычай такий, маци прыходзила, знимала фату и завьязывала на голаву хустку, ужэ пацэшылася фатой, ужэ жэнчына.

[Смотрели ли, «честная» невеста или нет?] Не, у нас не глядзели. Ну, сразу як прыходзяць [из церкви], павенчалися, и ужэ им слали адзельную комнату, адзельную давали, штоб маладые спали на аучыне, на кажуху [РЕА] (Ровбицк).

2. У пост нельзя рабиць свадзьбу, и рабили свадзьбу, ужэ Троица прыдзе. после Каляд назывался Мясаед, тады разрэшэно, посьле поста, не рабили у пост. А на Троицу наибольшэ было свадзьбоу, павозками ехали вянчацца, тады не расписывали, раньшэ рэгистрыравали у цэркви.

И Уот ужэ тады жаних с нявестаю не спяць, пакуль не павянчаюцца, вот дем к Свете, может, что-нибудь украдем». Была я, еще три женщины и баянист, а на том подворье была собака, которая сразу спряталась в будку, когда мы открыли ворота и начали петь песни, и мы много чего украли. Потом приезжает сват домой и говорит: «Девки, вы были у меня сегодня?» «Были, все позабирали». «А где была моя собака?» Я говорю: «В будке» «Не поверю, сколько живу, чужой человек на двор не ступил еще, а [в этот раз] собака даже из будки не вылезла».

И когда привозили невесту, молодых встречали отец и мать на пороге хлебом и солью; в церковь молодые ехали в разных машинах или раньше на конях, а назад уже шли вместе. Их встречали и праздновали <...> сколько могли. Два дня. Больше не было, но некоторые приходили и после, чтобы найти свои потерянные вещи гармошку или носки.

Когда невесте одевали фату, ее сажали на накрытую кожухом (тулупом из овчины) хлебную дежу и девчата заплетали ей косу, [украшали] цветами, одевали фату, а когда невеста приходила в дом жениха, то мать жениха по обычаю снимала фату с невесты и повязывала ей на голову платок, что означало, что она уже женщина.

Невинность невесты не проверяли, после венчания молодым выделяли отдельную комнату и стелили постель на кожуху, на овчине [РЕА] (Ровбицк).

2. В пост нельзя справлять свадьбу и делали свадьбу после Троицы, после Коляд в Мясоед, тогда разрешено, после поста, а в пост не делали. Чаще всего свадьбы справляли на Троицу, ехали на повозках венчаться в церковь, тогда не расписывали, а раньше регистрировали в церкви.

И вот тогда жених с невестой не спят вместе, пока не повенчаются; в день ужэ яны, прыязжае жаних ужэ на свадзьбу, я той дзень ужэ вянчацца, и яны робяць, хлопцы, маладзёж браму строяць и бяруць «паваротну» с жениха выкуп за нявесту ён плациць; а патом маци [жениха] ужэ благаславит их. Жаних не бачыць нявесту, яњ садяцца за стоя, жаних са сваей дружынай, шіфер там старшый, этыя свахи ужэ садяцца и сваты, и тады выходзиць ужэ нявеста са сваею дружынаю, и тая дружына вымае платочки на руку, прыдзержываець, и тыя дзяячата ужэ ясе чэрэз платочки здароваюцца, и тады ужэ ани сядуць, выпьюць; маладые не пьюць, бо паедуць да вянца, трэба венчацца; тады маци с бацькай благаславяць, абходзяць тры раза стала яся ета дружына, и маци с бацькай, становяцца на калени яны [молодые], и иконаю благаславяць, и едуць ужэ венчацца. [Какой иконой благословляли?] Сваей дамашнею. Зарэ и зіраз я хаце. Паблагаславиць ана [мать] иконай и так перэхрэсциць. И ужэ паедуць вянчацца, ужэ павенчаюцца и тады гуляюць свадзьбу. Дараць, прыказываюць хто як здумау, дараць маладым, шуцяць, ясё. И садзицца маладая; да, выходзиць тады ана с хаты, сыплець жыто. Едут да маладога, сыплюць жыто, кабы аставалася я хаце жыццё, и яна сыплець, тады канфет не было, не сыпали канфетами, а сыпали жытом, а тада заяжджае туда [к жениху], там апяць брама и фьсе бяруць «паваротну» з их, а тады паднимаюць на скамеечке маладзёж и маладых, и шафяроу, и шафяркця ясих, садзяць на скамеечку и вразе [вместе поднимают]. И тады ужэ идуць да маладого, садзяцца, выпъюць, пасядзяць за сталом, патом ужэ идуць я клуб гуляць, и я хатах гуляли, и патом ужэ садзяцца другой раз за стоу, и ана [невеста] ужэ дариць радню. Дариць им якие матэръялы, каму на рубашку, каму платок; патом сьвякровь адзяляе: ци плацце, и фартухи вышытые свадьбы, венчания, парни, молодежь делала «ворота» «браму» и брали с жениха выкуп за невесту «поворотну», он ее платил и мать жениха благославляла молодых. Жених не должен [сразу] видеть невесту, все садятся за стол, жених со своей «дружиной», старший шафер, свахи и сваты; а тогда уже выходит невеста со своей «дружиной», и все подруги невесты здороваются через платочки, которые они вынимают. Все садятся за стол и выпивают. Молодые не пьют, так как им еще ехать венчаться, тогда родители благославляют молодых, все обходят три раза вокруг стола, молодые становятся на колени и родители их благославляют своей домашней иконой (той, которая висит в доме). Благословит их мать иконой и так перекрестит, после чего они уже едут в церковь, венчаются и после гуляют свадьбу. Дарят подарки, говорят, кто как придумал, шутят, все. Выходит молодая из своего дома, когда едет в дом жениха, сыплет жито, чтобы оставалось в доме житье, жизнь. Тогда конфет не было и сыпали зерном, а когда приезжают к жениху, там снова уже сделаны «ворота» и все снова с них берут выкуп «поворотну». И тогда поднимают на скамеечке молодежь и молодых, и шаферов, и шаферков, всех вместе поднимают. И тогда уже идут в дом жениха, садится за стол, пьют, сидят за столом, потом идут в клуб гулять и в домах праздновали, и в другой раз садятся за стол, а невеста одаривает родню [жениха]. Дарит им какой-нибудь материал, кому рубашку, кому платок, потом дарит подарок свекрови: или платье и фартуки вышитые повязывали свекрови, и платок, все. А свекровь снимает с невесты фату и завязывает ей платочек, и тогда невеста танцует, и уже все. Еще выпьют и расходятся. Еще вам не сказала. Когда повенчаются, только тогда бывает брачная ночь, а так, как сейчас нельзя было заниматься сексом. [Провепадзьвязывали сьвякрови, и хустку, яcл. А яна [свекровь] тады ей здымае фату и завьязывае платочек, завьяжэ платочек, и я [невеста] там танцую... и яcл ужэ. Яшчэ кажуць выпиць, и расходяца. И яшчэ я вам не сказала. Як павянчаюцца, тады ужэ брачна ночь, а так яны. нельзя было трахацца, як щас. [Проверяли ли девственность?] Пра гэто у нас не чували. И раней не було у нас гэтай установы. А и было вcйяк, гуляюць, гуляюць и нагуляюць. И не хоча язяць [замуж парень], и аставалися с дзетками дзиячата. И тады ужэ их не хацели браць [замуж] [РНП] (Юндилы).

3. [Что делали на свадьбе, чтобы иметь детей?] Ну, садзили невесту на кажух, штоб она была багата, я дастатку, а кали каравай пекли, ну не то, штобы много дзяцей было, а там такие были: невеста загадывала, што ана хочет, чтобы первым были чи хлопец, чи дзйячынка; як упрыгожвали каравай, хто кладе першую кветку, той павинен адзець мужчынскую шапку на голаву. Коб мальчик радзияcа першый. Вот тае у нас было [БВВ] (Оранчицы).

4. Когда жэняцца, были свадзьбы, у нас едуць на роспись, вянчйцца адной дарогой, а назад едуць другой. Той самой дарогай не ехали. У нас на Варанйлавичы ехали, а ужэ едзець абратно, на Ружаны ехали, напрымер; нашы ужэ дзеци жанилися [СЕВ, ПЕА] (Клепачи).

Посещение родительского дома

Нявеста жыве [в семье мужа], да дома [родительского] не ходзиць, нельзя было, бо йетае была прычына [плохо живут]. И вот ана ужэ цэлую нядзелю жыве я мужыка, а ужэ я васкрасенье едуць я госци [к родителям невесты], гэто «с пиратами» называлося, с пирагами ани едуць да яе бацькоя и ужэ там гуляюць, и ужэ после гэтаго пьюць тую бутылку, што навьязала ана [невеста красную] ленту [на ряли ли девственность?] Про это у нас не слышали, и манеры такой не было. А бывало по-разному, бывает, что гуляют парень с девушкой и нагуляют, и он не хочет брать замуж беременную, и девушки оставались с детьми. И тогда другие тоже не хотели на них жениться [РНП] (Юндилы).

1. На свадьбе сажали невесту на кожух, чтобы она жила богато, а когда каравай пекли, то невеста загадывала, какого пола ребенка она хочет родить первым: мальчика или девочку. И когда украшали каравай, тот, кто кладет на него первый цветок, должен был надеть на себя мужскую шапку, чтобы первым родился мальчик. Вот такое у нас было [БВВ] (Оранчицы).

2. Когда женятся, к венцу у нас ехали одной дорогой, а обратно другой. Этой самой дорогой не ехали. У нас на Ворониловичи ехали венчаться, а обратно дорогой на Ружаны, когда, например, наши дети женились [СЕВ, ПЕА] (Клепачи).

Невеста после свадьбы живет в семье мужа, до родительского дома нельзя было ходить, это бы означало, что они плохо живут. И вот она живет целую неделю у мужа, а уже в воскресенье ехали в гости к родителям невесты, это называлось «с пирогами». С пирогами они едут к родителям и там отмечают, и уже после этого распивают ту самую бутылку, на которую невеста на помолвке привязала заручинах], и тую бутылку ужэ расьпиваюць. А ён [сват] цэлую сьвадзьбу тую бутылку носиць ци у кармане, ци перад сабой, каб нихто не украу як украдзе, то трэба выкупляць. И на йетых пирагах пьюць тую бутылку. Разапьюць, и свадзьбе канец. И ужэ жывуць, здароуе, дзяцей нажываюць [РНП] (Юндилы).

Красную ленту. А сват должен всю свадьбу эту бутылку носить в кармане или перед собой и следить, чтобы ее никто не украл, а если украдут, то ее нужно выкупать. И на этих «пирогах» распивали ту бутылку, выпьют и свадьбе конец. И уже молодые живут, здоровье, детей наживают [РНП] (Юндилы).

Родины

Беременность

1. [Что снится к беременности?] Рыба к прыбыли, на рэбёнка заяц, на рэбёнка, як бачыш зайца ци паймаеш. Мне сьницца, я заберэменела, тада ни узи, не было ничаго, паймала я аднаго зайца, адного большэнькаго, другого меньшэнькаго, думаю, что гэто точна близнята. Адзин радзиуса 3.400, а другий 2.700. А кони, як бачыш, як красного каня, бяжыць, по улице ци што, то кажуць, гэто пажар можэ быць, а як белаго, гэта на пакойника, гаварыли [РНП] (Юндилы).

2. Рыба [во сне] гэто, казали, прыбыли, а ешчо, казали, як маладая жэнчына, то к берэменносци як налавила рыбы у фартух [РЕИ] (Ровбицк).

3. [Чего нельзя делать беременной?] На похараны не нада идци и на кладбишчэ не идци, а есьли хто близкий, брат или сестра, то перад тым, как выносюць пакойника, ей трэба было выцци самой первой, не бачыць, як яго несуць. И на пажар кались тожэ, казали, ни у коем случае. Нельзя было на пажар [смотреть], и абычно глядзиш на агонь, и в перваю очэраць рукой [схватишься за себя, за лицо], и будуць пятна [у ребенка]. [Можно ли переступать через веревку?] Ни вузла ниякого не браць у руки, не развьязываць. Нельзя, казали, што берэменным хрэсциць дзецей. [Можно ли отказать беременной в просьбе?] Мышы, казали, паядуць. Берэменным нельзя атказываць, а то мышы съядяць усё [РЕИ] (Ровбицк).

1. Сон о рыбе [предвещает] прибыль, к ребенку снится заяц, если его видишь или поймаеш. Когда я забеременела, а тогда не было УЗИ, мне приснилось, что я поймала двух зайцев: одного побольше, другого поменьше. И думала, что это предвещает рождение близнецов. И точно, один родился 3.400, другой 2.700. А если во сне видишь, как по улице бежит красный конь, то говорят, что может быть пожар, а белый конь снится к покойнику [РНП] (Юндилы).

2. Видеть во сне рыбу, говорили, к прибыли, а если это сон молодой женщины, то это к беременности, если она во сне наловила рыбы в фартук [РЕИ] (Ровбицк).

3. Беременной нельзя ходить на похороны и на кладбище, а если умер близкий родственник, брат или сестра, то при выносе нужно было выйти из дома самой первой и не смотреть, как его несут. И на пожар тоже, говорили, нельзя смотреть; обычно, когда глядиш на огонь, можешь схватиться рукой себе за лицо, тогда у ребенка могут появиться на лице красные пятна. Нельзя брать в руки никаких узлов и нельзя их развязывать. Говорили, что беременным нельзя крестить детей. Беременным нельзя отказать в просьбе, иначе мыши что-нибудь погрызут [РЕИ] (Ровбицк).

4. [Можно ли беременной идти на похороны?] Берэменным, я знаю, баба запрэшчала. У нас дзед умёр, я берэменная была, баба сказала: «Не падходзь». [Чего еще нельзя беременным?] Нельзя на пажар сматрэць. [Почему?] Патаму, что пятна на лице будуць у рабёнка. Дажэ такое было у нас у аднаго в Аранчыцах, бь пажар, ана [его мать] берэменная была и падашла к вакну и вот так взялась [за лицо], и вот тут были пятна [у ребенка] красные, это точно было. Нельзя к покойникам падхадзиць и глядзець дажэ, я пытала бабу, с чем гэто сьвязано, баба сказала, бо дзиця будзе такое бледное, як пакойник, ю жызнь будзе белае, бледнае, будуць казаць «пакойник ходзиць». Нельзя было. [Можно ли вязать беременной?] Можно, гэто було можно, кались, не пакупали в магазине. Нельзя клубки матаць, кажуць, клубки матаць нельзя, патаму што заматаецца пупавина, даже за шыу можэт заматацца. Мая мама дажэ вышывала и вязала, и баба, наабарот, казала: «О, будзе дзиця такое рукадзельница, дзевачка будзе такая рукадзельница, вышывает, харашо вяжет». [Можно ли переступать через веревку?] Па-моему нельзя. [Можно ли есть двойные плоды или яйца?] Да, гаварыли, двужэлтовые яйца, никагда; мама мая, у ей ужэ дзевчата [были]: «Давайце, гэто я сьем. Гэто не можно, потому что двойня будзе». Дзицей было много, насиць цяжэло, и дзеци слабее, адно ано сильнее рэбёнок, и сматрэць яго легчэ. [Можно ли отказать беременой в просьбе?] Не, нельзя, надо даваць абязацэльно, мая баба казала, ваабшчэ строго было, даже шутка была, берэменной не откажэшь, ясё паядзяць мышы. Атказываць нельзя. Гэто точна [ПТФ, БВВ] (Оранчицы).

4. Бабушка беременным запрещала ходить на похороны (бабушка информатки повитуха). У нас умер дед, а я была беременная, мне бабушка сказала: «Не подходи к нему». Беременным нельзя смотреть на пожар, потому что тогда у ребенка на лице будут пятна. У нас в Оранчицах такое было, беременная женщина увидела в окно пожар и схатилась от страха за свое лицо, и ее ребенок родился с красными пятнами на лице. Нельзя подходить к покойникам и смотреть на них, я спрашивала бабушку, с чем это связано, и она сказала, что родится очень бледное дитя, как покойник, будет бледным всю жизнь и все про него будут говорить «покойник ходит». Нельзя было. Вязать при беременности было можно, не покупали вещи в магазине. Нельзя мотать клубки, иначе замотается пуповина за шею ребенка. Моя мама вышивала и вязала при беременности, и бабушка говорила, что родится девочка-рукодельница, будет хорошо вязать и вышивать. Через веревку переступать, вроде, нельзя. Говорили, что нельзя есть двойные плоды и двухжелтковые яйца. Моя мама, когда у нее уже были дети, говорила: «Давайте я это съем. Это вам нельзя, потому что двойня будет». Детей было много, а двоих носить тяжело и родятся они более слабыми, чем обычно, и ухаживать за одним легче. Бабушка говорила, что строго запрещено отказывать беременной в просьбе, даже шутка была, беременной не откажешь, все съедят мыши. Отказывать нельзя. Это точно. [ПТФ, БВВ] (Оранчицы).

Роды

Дома [рожали]. [Нужно ли развязывать узлы, открывать окна и двери для облегчения родов?] Да, гаварыли. И я так панимаю, што есьли роды працякали стрэмицэльно и усьпешно, то нихто ничаго не рабиу А ужэ тады [в случае тяжелых родов] шукали нияких прычын: и узлы развьязывали и дверы раскрывались [РЕИ] (Ровбицк).

Поверья о появлении детей

1. [Как говорили детям, откуда они берутся?] У капусце нашли, бусел прынес. Баба гаварыт, пабачь, якую бусел цэбе сястронку прынес [РЕИ] (Ровбицк).

2. Бусея з капусты прыносиць. В агародзе бусел жыве, и в капусьце дзиця нашоя и прынёс [ПЕА] (Клепачи).

Крестины

1. Яких кумоя выбирали, што рабили, як тую кашу, што прыговарывали. Выбирали маладых и таких, каторыя более прыличные людзи, каторыя магли атказнасць несци за йетых дзицей, духояными их настаяниками павинны быць; вазили я церкву, там хрэсцили так, как ёсць абрад я церкви. Там ужэ бацюшка рабия. А дома, як прывозили, хрэсцьбины справляли, там што пачытали кумо бацькоя, а галояная была на хрэсцьбинах бабка-павитуха. И яё ужэ ушаноали на хрэсьцбинах вельми. Што рабили... Маладая йешчэ што рабила, и да, бабка-павитуха, як прывезуць с цэркви, павинна была яго прэапрануць в сваю распашонку, а вот тую, я каторай я цэркву вазили, павинны были палажыць туды, яму пад голаву, каб ён да года лежал на ей, абярог был, адзенне я яком хрэсцили, ано павинно было ляжаць я калысце и аберагаць яго ат хвароб, от ясяких там напасцей и ат уроко як бы не сглазили яго.

Рожали дома. [Нужно ли развязывать узлы, открывать окна и двери для облегчения родов?] Да, говорили. И я понимаю, что если роды протекали стремительно и успешно, то никто ничего не делал. А в случае тяжелых родов уже искали причин: и узлы развязывали и двери открывали [РЕИ] (Ровбицк).

1. [Как говорили детям, откуда они берутся?] В капусте нашли, аист принес. Баба говорит, смотри, какую тебе аист сестренку принес [РЕИ] (Ровбицк).

2. Аист из капусты приносит. В огороде живет аист, в капусте дитя нашел и принес [ПЕА] (Клепачи).

1. Каких кумов выбирали, что делали, как делали кашу, что приговаривали. Выбирали в крестных молодых, приличных людей, которые могли нести ответственность за ребенка, быть его духовными наставниками. Возили в церковь, там крестили по церковному обряду. Там его совершал священник. А дома, после церкви, справляли крестины, там чествовали кумов, родителей и главной на крестинах была бабка-повитуха. И ей оказывали особые почести на крестинах. Когда младенца привозили из церкви, бабка-повитуха должна была его переодеть в свою распашонку, а ту, в которой крестили, следовало положить в колыбельку под голову ребенка, чтобы он лежал на ней до года. Одежда, в которой крестили младенца, должна была оберегать его от болезней, от всяких напастей, от порчи и сглаза. А на крестинах сначала чествовали кумов, чтобы они хорошо зана хрэсцьбинах ушаноявали спачатку за кумоу як бы яны даглядали, и каб кумы памеж сабой жартавали, вот такое было, каб дзиця было вясёлае, каб яго паважали, ани павинны граць в такое, непонятно што вродзе жартаваць. Вродзе и запрашчалось вйсци любояные адносины, гэто было цэрквой заборонено, а на хрэсцьбинах павинны были паказываць такое кум с кумою, як будто бы у них якая-то адносина была, паказывали. Песьни паказывали: кум да кумы шоу

Ну, далей ужэ пра бабку, галовая была бабка. Павинна была тожэ выпиць за кума, там ей саладзили, патом мама яе одарывала падарунками, и после таго, как мама ея одарыць (што ана дасць абычна: ци на хустку, ци на кофту, ци што), эта бабка павинна была танец танцаваць, и не проста на зямле танцаваць, а на табурэтцэ на якой, со всим, чэм ана ад4рэна, залазиць на гэту [табуретку] и танцаваць. А после гэтаго яё ужэ вязли да хаты.

Забылася, каша абавязково была в нашей мясцовасци, кашу дзялили перэд тым, як бабку дарыли. Кашу дзялили як: как бабка гаварыла, кольки каштуе каша, дарагая, с чаго ана, просо дарагое, гаршок жэ били [с кашей], и всё там на шчасцье, упрыгожывали. И ана гаварыла, кольки каштуе, и кали хвацыць грошы, то бярыце кашу. И павинны были кумы дарыць, и хто большэ падарюць, той и дзелиць кашу. И часам бывало, што кума хочэ пасмяяцца над кумом, и вон положыць там сто рублей, а ана сто пяцьдзесят, и ужэ смяюцца: «Как не стыдно, коб баба дзялила кашу», и он павинен ужэ йешче грошы шукаць. «Я не дапушчу да етаго, коб баба дзелила», и ён павинен дабавиць [денег], шоб ён дзялил. И кали ён падзелиць кашу йетаю, кажэць, што ужэ после кумоу кали кумы падзялили, ужэ нихто не имеець права дзялиць ту, што кумы павинны дзялиць. Кум дзелиць и дае: падходзяць яњ, даюць грошы, прыботились о ребенке и чтобы они между собой «шутили», вот такое было, чтобы ребенок был веселым и чтобы его уважали, они должны были играть в такое, непонятно што вроде как шутка. Вроде как и запрещалось церковью иметь любовные отношения, а на крестинах должны были показывать кум с кумою, будто бы у них были какие-то близкие отношения, связь. В сюжетах песен тоже есть: кум до кумы шел.

Ну, дальше про повитуху, главная была повитуха. Она должна была выпить за кума, ей подслащивали, потом мать ее одаривала подарками (материал или на платок, или на кофту или что-то другое) и повитуха должна была танец танцевать, и не просто на земле, а на какой-нибудь табуретке вместе со всем, что ей подарили; она влезала на табуретку и танцевала. А потом ее везли домой.

Забыла, обязательно была в нашей местности каша, ее делили на крестинах до того, как дарили подарки повитухе. Кашу делили так: бабка говорила, сколько стоит каша, что она дорогая; просо, из которого она приготовлена, дорогое, горшок украшен, его же разбивали на счастье. И бабка говорила, сколько стоит каша, и если хватит денег, то тогда берите кашу. И должны были крестные давать деньги и тот, кто больше даст, будет делить эту кашу. И случалось, что кума хочет пошутить над кумом, и положит он там сто рублей, а она сто пятьдесят и все смеются: «Как не стыдно, что баба будет делить кашу», и кум должен был еще денег искать. «Я не допущу того, чтобы женщина делила», и он должен добавить денег, чтобы делить ее самому. И когда он поделит эту кашу; когда кумы поделили, уже никто не имеет права делить, так как должны ее делить крестные родители. Кум делит и дает, к нему все подходят, дают деньги и приговаривают: гаворываюць: «даю даляры, коб npaяHyчак я парэ»; «дару лисичку, каб у яго была сястрычка, каб народзили сястрычку»; йешчэ «кладу капейки, кабы яго любили дзеяки»; «на мыло и на пялёнки, кладу яce грошы, ясю пенсию, каторую зарабила, капила на пялёнки и на мыло»; таксамо «зьвязала шапку, каб паважая бабку (катора прыняла)», вот такия. «Кладу руб, каб рос як дуб»; «кладу медзь, як бь як медзведзь»; «кладу злато, каб яго жыттё было багато». Вот прыгаворываюць, каша ужэ кончылась, кажуць ужэ: «Няма кашы няма пашы». Йешчэ кали ёсць суседзи и родственники, а часом бываець, што где-то за вакном [стояли], калисьци прыходзили на вяселле, и пад вокнами за парогам [стоят], крычаць [хозяева]: «Ну, саседзи, хто йешче хочэць падарыць, давайце, кладзице на шчасцье, на долю нашаму [ребёнку]». Ну, хто прыходзиць, хто не прыходзиць. Ну, после таго кум, ужэ кали гаршок пустый, значиць, яго нада разбиць на шчасце, и разбивае ясё на шчасцье кала парога. Хто гаварил: «Бий аб парог», а хто возле парога [стоял, то] разбивал гэтый. И есьли там много гасьцей, то гэтые чэрапки, каторыя... Вот, у каго мало дзецей и [у] каго зувсим няма дзецей, то гэты чэрапки трэба хватаць и наробиш дзицей. Есьли хочэш двое бяры тры чэрапки, есьли хочэш трое чатырэ.

Йешчо бабку павязли, бабку падарыли, и ана патанцавала. И кали ана танцавала гэто посьле кашы танцуе яна, падарыли, ана лезе на табурэтку, танцуе танец, [и ей говорят]: «Ну, мы цябе павязем». «Ну, атвязице мяня да хаты, бо я ужэ не сдужу сядзець». [На чем везли?] На баране, украшали перъями [бабку], тады ужэ хустка завьязана, канцы назад заложэны, наверх, и за йету хустку клали перъя, заложэны наверх кругом перъя, для чаго: павязем па сяле, хай буслы гняздо бачаць и прылйтают в нашу вёску «даю доллары, чтобы правнучек жил в паре», «дарю лисичку, чтобы у него была сестричка, чтобы родили сестричку», еще «кладу копейки, чтобы его любили девки», «на мыло и на пеленки кладу все деньги, всю пенсию которую заработала, копила на пеленки и на мыло», также «связала шапку, чтобы он уважал бабку (повитуху)», вот такие приговоры. «Кладу рубль, чтобы рос как дуб», «кладу медь, чтобы был как медведь», «кладу злато, чтобы его жизнь была богата».

Вот приговаривают и уже каша кончилась, тогда говорят: «Нет каши, нет пашни». А еще, если есть соседи и родственники, бывает, что и под окнами и за порогом люди стоят, как на свадьбе, хозяева им кричат: «Ну, кто еще хочет подарить, давайте, кладите да долю, на счастье нашему ребенку» Ну, кто приходит, а кто нет. Ну, после этого, когда горшок уже пустой, кум, как полагается, разбивает его на счастье возле порога. Кто говорит: «Бей об порог», и кто стоял возле порога, разбивал тот горшок. И гости разбирали эти черепки, чтобы иметь самим детей. Те, у кого мало детей и у кого совсем нет детей, хватали эти черепки и будут дети. Если хочешь двоих детей бери три черепка, если трех, то четыре.

Еще бабку везли домой, ей подарили подарки, она потанцевала. И когда она танцует, это после каши она танцует, ей подарили подарки, она лезет на табуретку, танцует танец и ей говорят: «Ну, мы тебя отвезем». «Ну, отвезите меня домой, я уже не могу сидеть». Везли ее на бороне, бабку украшали перьями, которые закладывали за края платка, повязанной концами назад у нее на голове. За этот платок кругом затыкали перья; это делали для того, чтобы когда бабку повязут по селу, аисты видели гнездо и чаще при и прыносюць дзецей, часцей дзяцей. И мы яе пасадзим на барану, у кожной сямьи была барана, и павязли, каб вяликая была [борона], каб в баране 3y6oя много: скольки зубъе стольки и дзяцей коб было. Это бабку павязли, бабка наливает чарку и йешче спяваем песни: «Запражыце, залажыце вы двянаццаць парасят, атвязйм мы нашу бабку, нашу бабку каля хат. / Усем суседзям наша бабка будзе чарки наливаць, / каб здаровым быя унучак, трэба полну выпиваць». Много песен было пра гэци хрэсцьбины. И ана ужэ йедзе, не зразу да хаты, а вот так па улице правязуць, па суседзям, суседзи тожэ павинны квдаць капейки, и ана им [наливает]. Щас капейки квдаюць, а тады то шапку, то што-то сваё, [потому что] грошы не було. Знали, што будуць хрэсцьбины, прыгатовяць какую-то распашонку, ци што-то, и кидали, и ана наливала [выпивку]. Гэто не тые, каторые дружыли [с ней], каторые жэлали ей дабра, это ж выпивали не коб выпиць, а коб паказаць, што адносяцца зычливо. Ну и паследнее пели: «Запражыце, залажыце вы дванаццаць пятухо атвязйм мы нашу бабку, мы бабулечку дамоя». И вязли да хаты. Бабку завязли, а тут кумьі гуляюць йешчэ целую ноч, магли и да вечара кольки хто хацеу

[А в течение года когда чествовали бабку?] Ну, канешно, хрэстники завсегда; асабливо на Вяликдзень ана павинна была кожному крэстнику яйцо даць. И шли ужэ да яе [крестники] за яйцами. Каждый раз ясё яремя. [Украшали ли горшок с кашей?] Красиво цьветами, коб харошый бъ гаршок [в основном БВВ, иногда ПТФ] (Оранчицы).

2. Была каша, баба каждому давала на тарэлочку, и ужэ госьци плацили той бабе для наварожденаго; кашу дзялили, баба, каторая купала дзиця [первый раз] и называецца баба; и дзиця [так] хрэсцили. Спаць тожэ на нада было мацеры, палетали в село и чаще приносили детей. И мы сажали бабку на борону, у каждой семьи была борона; смотрели, чтобы она была большой и зубьев в ней было много, сколько зубьев, чтобы столько и детей было. Бабку повезли, она наливает чарку и еще поем песни: «Запрягите, заложите вы двенадцать поросят / отвезем мы нашу бабку нашу бабку возле хат. / Всем соседям наша бабка будет чарки наливать / чтоб здоровым был внучек, надо полну выпивать». Много было песен про эти крестины. И бабка едет не сразу домой, а ее провозят по всей улице, по соседям, а соседи должны были кидать деньги и она им наливает выпивку. Сейчас деньги кидают, а раньше то шапку, то еще что-нибудь, потому что денег не было. Все знали, что будут крестины и что-нибудь готовили, какую-нибудь распашонку или еще что и это кидали, а бабка наливала им выпивку. Это не те, кто с ней дружил, желал ей добра, это ж выпивали не для того, чтобы просто выпить, а чтобы показать, что они относятся доброжелательно. Ну и в последнюю очередь пели: «Запрягите, заложите вы двенадцать петухов / отвезем мы нашу бабку мы бабулечку домой». И везли ее до дома. Повитуху отвезли, а кумовья еще празднуют целую ночь, могли и до вечера, сколько кто хотел.

[А в течение года когда чествовали бабку?] Крестники всегда, а особенно на Пасху, когда она должна была всем крестникам подарить по яйцу. И крестники шли к ней за яйцами. Каждый раз, все время. [Украшали ли горшок с кашей?] Красиво украшали цветами, чтобы красивый был горшок [в основном БВВ, иногда ПТФ] (Оранчицы).

2. Была каша на крестинах, бабка давала ее каждому на тарелочку и гости платили этой бабке за новорожденного. На крестинах делила кашу та баба, которая в первый раз купала ребенка. Матери нельзя было спать с мужем, пока ребенка куль не перахрысцяць дзиця, с мужыком, а пахрысцяць дзиця, ужэ можно. [Когда можно ходить в церковь после родов?] У цэрковь можна хадзиць ужэ тады, вот ужэ ана родзиць, будзе чыста, тады ана ужэ берэ дзиця и идзе я цэркоу з дзйцем, и бацюшка яе уводзиць: бярэ, есьли мальчик, нясе за царские вараті, а есьли дзевачка, то перад варатіми. «Уводзицца мальчык» эта называецца [РНП] (Юндилы).

3. У нас украшали ветку на хрысцинах. Як были хрэсцьбины, и ужэ бабка тая, што прымала, павитуха, прыносила кашу и тады ужэ, скольки там гасьцей было, и начынали дзялиць кашу. От я тую кашу ставили галину такую и украшали яе там цвятами. И [потом] тожэ рэзали тое «дзераво», тожэ «купляли стоймацерыял» называли. Вот несу гроши: «Мне на вакно», [и] адрэзываюць тую галинку, дае [бабка] и кусок кашы. Зараз салфетки, а тады ж не было, я руку дау ложкаю. Той идзе ужэ блиский родственник, грошы нясе: «Ну, мне на хату трэба», ему большэ галину атрэзывали, и снова кусок кашы. Вот гэто я помню. <.. .>