Лексико-грамматические трансформации при переводе немецкоязычного анекдота на русский язык

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Правительство Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Санкт-Петербургский государственный университет»

Выпускная квалификационная работа

основная образовательная программа бакалавриата по направлению подготовки 45.03.02 «Лингвистика»

Лексико-грамматические трансформации при переводе немецкоязычного анекдота на русский язык

Исполнитель:

Обучающийся 4 курса

Лисина Лилия Ильинична

Научный руководитель:

к. ф. н., асс. Нифонтова Д.Е.

Санкт-Петербург - 2018



Оглавление

переводческий трансформация шутка анекдот

Введение

Глава 1. К вопросу о переводе анекдотов

1.1 Переводческие трансформации и их виды

1.2 Понятие юмора, комизма

1.3 Средства выражения юмора

1.4 Понятия «шутка» и «анекдот» в немецком и русском языках

Выводы по первой главе

Глава 2. Анализ переводов немецкоязычных анекдотов

2.1 Переводческие трансформации, обусловленные разницей грамматических систем

2.2 Переводческие трансформации, обусловленные разницей лексико-стилистических норм

2.2.1 Замена praesens historicum на прошедшее время

2.2.2 Лексические замены

2.2.3 Контекстуальное добавление

2.2.4 Опущение

2.2.5 Антонимический перевод

2.2.6 Фразеологизмы

2.2.7 Игра слов

2.2.8 Прочие стилевые приемы

Выводы по второй главе

Заключение

Литература

Приложение



Введение

Жанр анекдота и юмор в целом с давних пор занимают важное место в немецкой и русской культурах. Однако именно в последние десятилетия в связи с развитием самого юмора, все чаще присутствующего в телевизионном эфире, в газетах, журналах и книгах, а также в связи с возрастающим интересом переводчика к жанру анекдота, появляется множество анекдотов и шуток, пришедших к нам из других культур и языков.

Анекдот, занимающий важно место в любой культурной традиции, уже долгое время вызывает интерес у ученых-лингвистов. Проблема перевода анекдота на другой язык представляет собой особую сферу для изучения. Вопросам данной сферы посвящена данная выпускная квалификационная работа.

Актуальность данной работы связана с той ролью, которую играют анекдоты, шутки и юмор в целом в современной коммуникации -- они встречаются в самых разных типах текста, и при переводе часто вероятны затруднения, связанные с передачей юмора. Кроме того, они занимают свое, часто различное место в культурах разных народов, что также необходимо учитывать при переводе.

Объектом данного исследования является юмор, заключенный в немецкоязычных анекдотах и переданный в переводах на русский язык.

Предметом исследования выступают лексико-грамматические трансформации, происходящие в процессе перевода анекдотов с немецкого языка на русский.

Целью данной работы является выявление и анализ лексических и грамматических трансформаций, используемых в процессе перевода, а также определение наиболее удачных стратегий перевода немецкоязычных анекдотов на русский язык.

Для достижения поставленной цели необходимо решение определенных задач:

1. составить классификацию лексико-грамматических трансформаций;

2. рассмотреть категорию юмора и описать основные средства его выражения;

3. исследовать понятия «шутка» и «анекдот», “Witz” и “Anekdote” и установить соответствия между ними;

4. провести анализ найденных переводов немецкоязычных анекдотов;

5. определить и проанализировать наиболее удачные переводы.

Материалом исследования послужили 823 немецкоязычных анекдота, переведенных на русский язык.

Научная новизна данного исследования заключается в недостаточной степени изученности данной сферы, а также в рассмотрении материала исследования с современной точки зрения, основывающейся на предыдущих исследованиях и объединяющей их в новой классификации переводческих трансформаций.

Методы исследования обусловлены целью и задачами работы. В ходе ее написания были использованы методы сравнения, анализа, обобщения и классификации, а также методы сплошной выборки и количественного анализа.

Теоретической базой настоящей работы являются исследования в следующих областях:

в области переводоведения (Я.И. Рецкер, Т.Р. Левицкая, А.М. Фитерман, И.С. Алексеева, Л.С. Бархударов, В.Н. Комиссаров, А.Д. Швейцер, А.В. Федоров);

в области теории юмора и комического (В.Я. Пропп, Б. Дземидок, Ю.Б. Борев, Е.В. Сафонова, А.А. Сычев).

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в выполненном анализе существующих классификаций переводческих трансформаций и переводов немецкоязычных анекдотов на русский язык, а также полученной в результате исследования классификации переводческих трансформаций, используемых для перевода анекдотов, и определении наиболее удачных стратегий их использования.

Практическая значимость исследования состоит в возможном использовании результатов исследования в дальнейших работах по изучению юмористического дискурса. Кроме того, полученные результаты могут представлять интерес при исследовании страноведческих вопросов, так как в юморе часто находит свое отражение менталитет носителей языка.

Структура работы отражает основные этапы исследования. Она состоит из введения, теоретической и практической частей с выводами, заключения, а также списков использованной литературы и источников практического материала.



Глава 1. К вопросу о переводе анекдотов

1.1 Переводческие трансформации и их виды

Идее закономерных соответствий, из которой впоследствии развилась теория переводческих трансформаций, менее 70 лет. В связи с этим теория имеет несколько вариантов, различающихся как по количеству, так и по содержанию категорий переводческих трансформаций.

Первым лингвистом, изучавшим соответствия между текстом оригинала и перевода, стал Я.И. Рецкер, выдвинувший теорию закономерных соответствий в 1950 году. Он разделил лексические соответствия на эквивалентные (постоянные и равнозначащие) и вариантные (в том случае, когда одному слову в языке оригинала соответствуют несколько слов языка перевода) [Рецкер, 1982: 13-14]. Также он выделил класс грамматических трансформаций, определив их как преобразования дословного перевода [Рецкер, 1982: 60]. Основными категориями грамматических трансформаций в его теории стали следующие: «1) изменение порядка слов; 2) изменение структуры предложения (полное и частичное); 3) замена частей речи и членов предложения; 4) добавление слов; 5) опущение слов» [Рецкер, 1982: 61].

Другими учеными были также выдвинуты теории, связанные с понятиями соответствий и трансформаций. Так Т.Р. Левицкая и А.М. Фитерман предложили разделение соответствий на эквиваленты (лексические и грамматические соответствия) и трансформации (соответствия, возникающие при отсутствии эквивалента). Трансформации они подразделяют на грамматические, лексические и стилистические. [Левицкая, Фитерман, 1976: 4].

Рассмотрим определения понятия переводческих трансформаций, предложенных разными исследователями.

В.Н. Комиссаров называет трансформацией преобразование отрезка текста оригинала в текст перевода по определенным правилам [Комиссаров, 1999: 158].

И.С. Алексеева определяет трансформацию как переводческое преобразование. Она поясняет также, что трансформации -- это такой вид соответствий, которые переводчик выстраивает сам. Ведь, как известно, в процессе перевода используются словари, в которых указаны соответствия между отдельными словами. Но для перевода требуется также найти верные грамматические соответствия. То есть, переводческие трансформации -- это те соответствия, которые не закреплены в словаре [Алексеева, 2004: 153-154]. Кроме того, Алексеева поясняет, что трансформации требуют в процессе перевода преобразования оригинального текста на лексическом, грамматическом или текстовом уровне. В предложенной ею теории трансформации подразделяются на четыре элементарных типа: перестановки, замены, добавления и опущения. Впервые эти четыре типа трансформаций были описаны Л.С. Бархударовым в его работе «Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода)» в 1975 году [Бархударов, 1975: 191-226].

В.Н. Комиссаров предлагает подразделение переводческих трансформаций на три категории: лексические, грамматические и лексико-грамматические. При этом лексические трансформации описывают, по его мнению, формальные и содержательные отношения между единицами речи в тексте оригинала и тексте перевода. Среди них он выделяет формальные преобразования и лексико-семантические замены [Комиссаров, 1999: 165, 167]. К грамматическим трансформациям он относит приемы дословного перевода, членения, объединения предложений и грамматические замены [Комиссаров, 1999: 169]. Лексико-грамматические трансформации он описывает как приемы перевода, при которых преобразуются одновременно и лексика, и синтаксические структуры оригинального текста. К таким трансформациям он относит приемы антонимического перевода, описательного перевода и компенсации [Комиссаров, 1999: 171].

А.Д. Швейцер пишет о метафорическом смысле термина трансформации. По его словам, трансформацией или превращением образно называется та замена форм выражения, которая происходит в процессе перевода [Швейцер, 1988: 118]. Он предлагает новое разделение переводческих трансформаций на четыре уровня: компонентный уровень семантической эквивалентности, референциальный уровень, прагматический уровень и стилистический уровень.

Рассмотрев различные классификации переводческих трансформаций, можно заметить, что самым современным вариантом данной теории является классификация трансформаций на четыре элементарных типа: перестановки, замены, добавления и опущения, предложенная изначально Л.С. Бархударовым в 1975 году и затем дополненная И.С. Алексеевой в 2004 году. Так как предложенная ею классификация трансформаций является наиболее современной и наиболее подробной, а также включает лексические, грамматические и лексико-грамматические трансформации, то эта классификация послужит основой для дальнейшего анализа трансформаций, проводимого в данной работе.

1.2 Понятие юмора, комизма

Обратимся для начала к истории понятия юмор. В античные времена существовало две различные точки зрения на смех. Представители первой, такие как Платон, Аристотель, Цицерон, Квинтилиан, говорили о деструктивной роли смеха и старались ограничить его сферой отдыха и развлечения. Представителями другой точки зрения являлись Демокрит, Аристофан и Лукиан. Они трактовали смех как «цельное мировоззрение, дополняющее серьезный взгляд на мир», которое «выставляет на общее обозрение несовершенство мира и призывает к его изменению». [Сычев, 2003: 23]. В концепции Платона юмор имел негативную оценку, так как считался основанным на злобе и насмешке над другими. В диалоге «Филеб» [Платон: онлайн] и в трактате «Государство» [Платон: онлайн] он называет его пороком и глупостью. Аристотель рассматривал комическое схожим образом, допуская, однако, его полезность в умеренных количествах [Сычев, 2003: 14].

Схожим образом оценивался юмор и в эпоху Средневековья, которая характеризуется резким неприятием смешного. Из официальной культуры юмор уходит в народную, где он был очень популярен. В эпоху Возрождения вопросу смеха не уделяли большого внимания. В то время не появилось ни одной новой теории. Исследователи возвращались к старым концепциям Аристотеля, Платона и неоплатоников, Цицерона и Квинтилиана. Однако начиная с XVII века юмор становится предметом рассмотрения множества исследователей. Появляется большое количество новых теорий, многие из которых, однако, в той или иной степени опираются на предшествующие работы [Сычев, 2003: 25-26].

Автором первой влиятельной концепции смешного после античных времен является Т. Гоббс. Он писал о том, что страсть, порождающая смех, «вызывается у людей или каким-нибудь их собственным неожиданным действием, которое им понравилось, или восприятием какого-либо недостатка или уродства у другого, по сравнению с чем они сами неожиданно возвышаются в собственных глазах» [Гоббс, 1991, т. 2: 43-44]. Гоббс видел истоки смешного в субъективных переживаниях человека, таким образом, кардинально сместив центральный аспект теории юмора от объекта смеха к личности смеющегося [Сычев, 2003: 26-27].

Философы и исследователи XVIII века изучали логику построения юмористического образа и писали о противоречивости юмора. Одним из представителей теории несовместимости является И. Кант, считавший, что «смех является эмоцией, возникающей из неожиданного превращения напряженного ожидания в ничто» [Кант, 1994: 207].

Свое место занимает юмор и в психоанализе. З. Фрейд обратился к этому понятию в своей работе «Остроумие и его отношение к бессознательному», согласно которой шутка -- это результат попыток сознания выразить те мысли, которые подавляются обществом [Фрейд, 1997: 204]. При этом юмор делится на два типа: в зависимости от типа суперэго юмор может быть легким и успокаивающим или резким и саркастическим [Freud, 1928: 1-6].

Важную роль играет концепция юмора и в социологии. Английский социолог М. Малкэй писал, что в юмористическом образе «правила логики, ожидания здравого смысла, научные законы и требования приличий» не являются обязательными [Mulkay, 1988: 37]. Он полагал, что юмор является средством выражения противоречий общественной жизни и, таким образом, служит поддержанию социального порядка. Стоит подчеркнуть, что юмор обычно обладает внутренним рациональным содержанием, скрытым за оболочками шутки и смеха. Социология занимается, таким образом, выявлением внутреннего рационального содержания, а также определением влияния общества и его социальной структуры на юмор [Мельников, 2015: 5]. О социальной природе смеха писал также А. Бергсон, отметивший, что юмор имеет отношение только к человеку, в отличие от остальной природы [Бергсон, 1992: 11].

Изучив категорию юмора с различных точек зрения в разные эпохи, перейдем к рассмотрению современных определений юмора. Обратимся сначала к психологической точке зрения. В словаре психологических терминов юмор определяется следующим образом: «юмор -- способность человека подмечать в явлениях их комические стороны, эмоционально на них откликаясь. Чувство юмора неразрывно связано с умением субъекта обнаруживать противоречия в окружающей действительности» [Петровский, Ярошевский, 1990: 473].

Что касается литературоведения, то согласно словарю литературоведческих терминов юмор определяется как «вид комического, в котором пороки осмеиваются не беспощадно, как в сатире, а доброжелательно подчеркиваются недостатки и слабости человека или явления, напоминая о том, что они часто лишь продолжение или изнанка наших достоинств» [Словарь литературоведческих терминов: онлайн].

Кроме того, важно принять во внимание общеязыковое определение данного термина, данное в толковом словаре Д.Н. Ушакова: «1. незлобивая насмешка, добродушный смех; проникнутое таким настроением отношение к чему-нибудь (к чьим-нибудь недостаткам, слабостям, к злоключениям и т.п.). […] 2. Совокупность литературных (или вообще художественных) произведений, проникнутых таким отношением к действительности» [Ушаков: онлайн].

Кроме понятия «юмор» существуют также синонимичные понятия «комическое» и «комизм», которые также необходимо проанализировать с разных точек зрения. В толковом словаре Д.Н. Ушакова дается общеязыковое определение комизма: «смешная, комическая сторона человека, действия или какого-нибудь происшествия» [Ушаков: онлайн].

В энциклопедии «Литература и язык» комическое трактуется с литературоведческой точки зрения следующим образом: «смешное, вызывающее смех, веселье» [Горкин: онлайн].

В «Философском энциклопедическом словаре» комизм определяется как «прежде всего -- по тому действию, которое он производит на чувства, -- наглядный забавный контраст безобидного свойства» [Философский энциклопедический словарь: онлайн].

Итак, юмор и комизм можно обобщенно определить как смешную сторону вещей, способность вызывать смех. Во многих определениях подчеркивается безобидность и добродушие юмора и комизма, а также тот факт, что смех вызывается каким-либо противоречием или контрастом.

Таким образом, можно установить, что в сравнении с более ранними теориями и определениями юмора на данный момент он уже не определяется как нечто злобное, агрессивное и потому нежелательное. В современном представлении добродушный юмор отделяется от более жесткой сатиры, в которой часто присутствует насмешка над другими. При этом идея о том, что комизм основывается на противоречии, актуальна и сегодня -- в этом аспекте теории прошлых веков согласуются с современными определениями. Перейдем к рассмотрению средств, с помощью которых можно выразить юмор.

1.3 Средства выражения юмора

Сам термин «средства выражения юмора» или «средства комического» можно трактовать по-разному. Как пишет Е.В. Сафонова, возможно, во-первых, как узкое, так и широкое понимание термина «средства комического». В широком смысле средствами выражения комического можно считать все, что способствует созданию комического эффекта. Однако средствами комического в узком смысле являются, прежде всего, языковые средства, например, различные тропы: эпитет, метафора, гипербола, литота, метонимия, сравнение [Сафонова, 2013: 475].

Кроме того, нужно упомянуть, что исследователи юмора, рассматривая способы создания комического эффекта, не всегда говорят именно о средствах выражения юмора. Можно встретить также термины «метод», «прием» или «способ». Далее рассматриваются конкретные классификации средств выражения юмора, данные различными учеными.

В.Я. Пропп рассматривал средства выражения юмора. Основными категориями его классификации являются каламбур, парадокс, ирония и стилевые средства. Согласно В.Я. Проппу, каламбур -- «частный, особый случай остроты», основанный на замене более общего значения слова на внешнее, буквальное значение. Каламбур может быть создан как намеренно, так и непроизвольно [Пропп, 1997: 150-156]. Парадокс же в его трактовке -- это суждение, в котором «сказуемое противоречит подлежащему или определение определяемому». При парадоксе происходит объединение несовместимых понятий [Пропп, 1997: 156-158]. Иронию В.Я. Пропп определяет как вид юмора, при котором высказывается одно понятие, а подразумевается другое, противоположное высказанному. Чаще всего высказанным является какое-либо положительное понятие, а подразумеваемым -- отрицательное. Таким образом, при иронии насмешливо и иносказательно раскрываются недостатки предмета обсуждения [Пропп, 1997: 158]. Стилевыми средствами, используемыми в области комизма, являются различные профессиональные или кастовые жаргоны. Комический эффект, часто имеющий сатирическую окраску, достигается при этом тем, что для людей вне данной группы этот жаргон представляется бессмысленным набором слов [Пропп, 1997: 160].

Б. Дземидок в своем исследовании выделяет пять приемов создания комического. При этом важно отметить, что он выделяет именно приемы комического, отграничивая их от средств выражения юмора. Он выделяет следующие приемы:

1. видоизменение и деформация явлений;

2. неожиданные эффекты и поразительные сопоставления;

3. несоразмерность в отношениях и связях между явлениями;

4. мнимое объединение абсолютно разнородных явлений;

5. создание явлений, которые по существу или по видимости отклоняются от логической или праксеологической нормы [Дземидок, 1974: 66-84].

Ю.Б. Борев в своем исследовании говорит о комедийных художественных средствах и выделяет следующие их типы:

1. комедийный характер, обстоятельства, деталь;

2. сатирическое преувеличение и заострение;

3. пародирование, окарикатуривание, гротеск;

4. овеществление и оживотнивание;

5. положительный герой; саморазоблачение и взаиморазоблачение сатирических персонажей;

6. языковые средства; острота, каламбур, иносказание;

7. комедийный контраст;

8. комедийный кинотрюк [Борев, 1970: 199-243].

Е.В. Сафонова, как и Б. Дземидок, говорит о приемах создания комического, однако выделяет иные категории, а именно: «ситуативно обусловленную иронию, контраст, комическое преувеличение, умаление, манеру недоразумения, неожиданности» [Сафонова, 2013: 475]. Кроме того, она выделяет и средства создания комического, в которые входят: «эпитеты, метафоры, сравнения, уподобления, оксюморон, синонимию, антонимию, проклятия, ругательства, одобрения, похвалу, вульгаризмы, профессионализмы, "говорящие" имена и фамилии, названия титулов и другие» [Сафонова, 2013: 478]. В этом аспекте выделенные ею средства выражения комического можно сравнить с подходом В.Я. Проппа, который также говорил именно о средствах, а не о приемах.

Рассматривая различные подходы к описанию средств и приемов выражения юмора, можно заметить, что разными исследователями эти средства описываются различно. Узкое толкование средств выражения юмора, как исключительно лингвистических средств, достаточно ограничено. Оно исключает многие приемы, используемые для достижения комического эффекта в анекдотах. Поэтому в данной работе средства выражения комического будут рассматриваться в широком смысле.

1.4 Понятия «шутка» и «анекдот» в немецком и русском языках

В русском языке существует два понятия для обозначения кратких юмористических текстов, смежных по значению: «анекдот» и «шутка». В немецком языке им соответствует пара понятий „Anekdote“ и „Witz“. Однако следует отметить, что русскоязычный «анекдот» не является точным эквивалентом немецкоязычному слову „Anekdote“, точно так же как и «шутка» не является однозначно точным переводом слова „Witz“.

Юмору в целом, а также понятиям «анекдот» и «шутка» в частности, посвящено много теоретических работ. Однако универсального определения этих терминов пока нет. Ниже приведены толкования понятий «анекдот» и «шутка» из различных толковых словарей русского языка.

Толковый словарь «Большая Советская Энциклопедия» определяет анекдот как «1) короткий рассказ об историческом лице, происшествии. 2) Жанр городского фольклора, злободневный комический рассказ-миниатюра с неожиданной концовкой, своеобразная юмористическая притча» [Большая советская энциклопедия: онлайн].

В «Толковом словаре русского языка» авторов С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова анекдоту дается несколько иное определение: «1) очень маленький рассказ с забавным, смешным содержанием и неожиданным острым концом. 2) (перен., разг.) Смешное происшествие» [Ожегов, Шведова: онлайн]. Здесь нет упоминания о городском фольклоре, но дано разговорное толкование слова.

«Толковый словарь современного русского языка» Д.Н. Ушакова дает слову анекдот три различных определения: «1) вымышленный, короткий рассказ о смешном, забавном происшествии. 2) Самое такое происшествие. 3) (разг.) Выдумка, вымышленный случай» [Ушаков: онлайн]. Здесь также присутствует разговорное значение слова, схожее с данным в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, и отсутствует упоминание городского фольклора.

Рассмотрим теперь также толкования понятия «шутка» в различных словарях. С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова определяют шутку следующим образом: «1) то, что говорится или делается не всерьез, ради развлечения, веселья; слова, не заслуживающие доверия. 2) Небольшая комическая пьеса» [Ожегов, Шведова: онлайн].

Д.Н. Ушаков дает ей схожее определение: «1) то, что говорят или делают ради развлечения, ради возбуждения смеха, веселья, забава, шалость. 2) (лит., театр.) Небольшая комическая пьеса» [Ушаков: онлайн].

Из приведенных выше толкований становится ясно, что «шутка» -- нечто иное, нежели «анекдот». Как синоним «анекдота» ее можно использовать лишь на бытовом уровне. И предметом нашего исследования будет именно анекдот, который можно истолковать как короткий остроумный рассказ в устной или письменной форме, повествующий о вымышленных событиях.

При исследовании шуток и анекдотов в немецкоязычной культуре возникают дополнительные трудности, связанные с неполным соответствием в объемах значений терминов, описывающих различные типы комических текстов в немецком и русском языках.

Рассмотрим толкования немецких терминов “der Witz„ и “die Anekdote„. В словаре Duden термин “die Anekdote„ обозначает «краткую забавную историю, которая метко характеризует какую-либо личность, социальный слой, эпоху и т.д.» [Duden: онлайн]. Под термином “der Witz„ в немецком языке понимают «краткую, выразительную и остроумную историю, которая, благодаря внезапному повороту событий, эффекту неожиданности, так называемой ?соли? в конце, вызывает смех» [Duden: онлайн].

Таким образом, становится очевидно, что в немецком языке термином „die Anekdote“ обозначают скорее исторические анекдоты, в то время как термин „der Witz“ является гиперонимом как для „die Anekdote“, так и для других видов анекдотов и шуток. Предметом данного исследования послужат именно „Witze“, так как они охватывают весь спектр кратких юмористических рассказов на немецком языке.

При анализе различных определений понятий «шутка» и «анекдот», „die Anekdote“ и „der Witz“ можно заметить, что наиболее схожи между собой «анекдот» и „der Witz“, и установить между ними соответствие. Обе эти литературные формы представляют собой краткие юмористические рассказы, не ограниченные тематически. Также следует отметить, что и анекдот, и „der Witz“ представляют собой законченную речевую форму. Это некая «история», имеющая начало и конец. Шутка же в русском языке -- нечто более абстрактное и не имеющее границ: «веселье», «то, что говорится или делается невсерьез». В данных понятиях отсутствует признак законченности, свойственный анекдоту. Поэтому соответствием для немецкого понятия „der Witz“ является именно анекдот, который и послужит материалом дальнейшего исследования.

Выводы по первой главе

В этой главе были рассмотрены различные теоретические положения, относящиеся к вопросу о переводе юмористических текстов. В ходе работы были сформулированы следующие основные выводы.

1. В результате рассмотрения различных классификаций переводческих трансформаций было обнаружено, что самым современном вариантом данной теории является классификация трансформаций на четыре элементарных типа: перестановки, замены, добавления и опущения, предложенная изначально Л.С. Бархударовым в 1975 году и затем дополненная И.С. Алексеевой в 2004 году. Так как предложенная ею классификация трансформаций является наиболее современной и наиболее подробной, а также включает лексические, грамматические и лексико-грамматические трансформации, то эта классификация послужит основой для дальнейшего анализа трансформаций, проводимого в данной работе.

2. Юмор и комизм можно обобщенно определить как смешную сторону вещей, способности вызывать смех каким-либо противоречием или контрастом. На данный момент юмор, в сравнении с более ранними теориями, уже не воспринимается как нечто злобное. Добродушный юмор отделяется от сатиры, в которой часто присутствует насмешка над другими.

3. Что касается средств и приемов выражения юмора, то единой теории по этому вопросу нет. Однако в данной работе средства выражения комического рассматриваются в широком смысле, так как в узком толковании ими являются исключительно лингвистические средства.

4. Материалом данного исследования послужат немецкоязычное „der Witz“ и русскоязычный «анекдот», так как эти жанры наиболее схожи между собой и представляют собой краткие юмористические рассказы, не ограниченные тематически.



Глава 2. Анализ переводов немецкоязычных анекдотов

2.1 Переводческие трансформации, обусловленные разницей грамматических систем

После определения теоретических основ данного исследования перейдем к анализу конкретных анекдотов и их переводов. Первой группой переводческих трансформаций являются трансформации, обусловленные разницей грамматических систем. Трансформации этой группы относятся к категории грамматических трансформаций.

К данной группе относятся такие трансформации как замены формы слова, падежные замены и замены частей речи. Согласно теории И.С. Алексеевой, эти трансформации являются объективными. Некоторые из них представляют собой однозначные соответствия, закрепленные в словаре -- такие замены не относятся к подлинным трансформациям. Однако иногда такие замены переводчик выстраивает сам в процессе перевода. Такие замены можно отнести к переводческим трансформациям [Алексеева, 2004: 159-160].

Согласно теории А.В. Федорова, грамматические задачи перевода обусловлены различием грамматических явлений двух языков, связанных с закономерностями его строя [Федоров, 2002: 233]. Важно также отметить, что целью перевода является передача смысла высказывания, а не воспроизведение его грамматической формы [Федоров, 2002: 234]. Кроме того, точный перевод в формально-грамматическом отношении часто бывает в принципе невозможен ввиду отсутствия необходимых соответствий между двумя языками: формально точный перевод может не отвечать норме словосочетаемости языка перевода или может быть стилистически невозможен [Федоров, 2002: 237].

А.В. Федоров выделяет три основных типа грамматических расхождений: 1) отсутствие элемента системы языка оригинала в языке перевода (например, артикль); 2) необходимость применения элемента системы языка перевода, отсутствующего в языке оригинала (например, вид глагола в русском языке); 3) формальное соответствие грамматического элемента при различии его функций в двух языках [Федоров, 2002: 240].

Грамматическими расхождениями между системами немецкого и русского языков обусловлены трансформации, выполненные в нижеследующих примерах. В примере (1) отражены различия в категории числа имени существительного:

(1) Raubьberfall im Studentenwohnheim: «Hдnde hoch! Ich suche Geld!» -- "Moment... wir suchen mit!"

Бандитский налет на студенческое общежитие: «Руки вверх! Я ищу деньги!» -- «Минутку... поищем вместе!»

В данном случае существительное singulare tantum в немецком языке соответствует plurale tantum в русском.

На примере (2) видны различия между управлениями глаголов в немецком и русском языке:

(2) Ein „neuer Russe“ ruft seinen Freund an:

„Du, ich bin Genie! Mein neues Puzzle habe ich innerhalb drei Monate erst gelцst. Auf der Schachtel steht aber ‚von 3 bis 5 Jahre`…“

«Новый русский» звонит своему другу: «Слушай, я -- гений! Свой новый пазл я собрал всего за три месяца. А на коробке написано „От 3 до 5 лет“…»

Немецкий глагол „anrufen“ управляет существительными в Akkusativ (винительный падеж), а его русский эквивалент «звонить» -- существительными в дательном падеже.

Пример (3) иллюстрирует расхождения в системах словообразования:

(3) Der Lehrer schimpft: „Mьller du hast einundzwanzig Fehler im Englischdiktat, und zwar genau dieselben wie dein Nachbar. Wie kannst du mir das erklдren?“ -- „Tja, wir haben eben denselben Englischlehrer.“

-- Мюллер, -- ругается учитель. -- В твоем диктанте по английскому языку 21 ошибка, и они такие же, как и у твоего соседа. Как ты можешь мне это объяснить? -- Гм, так у нас один и тот же учитель английского.

В немецком языке очень частотны композиты, достаточно редко встречающиеся в русском языке. Поэтому замены сложного существительного немецкого языка на сочетание «прилагательное + существительное» или «существительное + существительное», согласно И.С. Алексеевой, являются объективными заменами, отражающими различия в системах словообразования немецкого и русского языков. Однако, как уже было упомянуто выше, трансформациями можно считать лишь те замены, которые переводчик сам создает в процессе перевода, как, например, замены, проведенные в примере (3), которые не закреплены в словаре [Алексеева, 2004: 160].

Таким образом, становится очевидно, что трансформации, обусловленные разницей грамматических систем, необходимо выполнять всегда, иначе текст перевода не будет соответствовать нормам русского языка. Если же переводчик попытается передать не смысловое содержание, а формальную грамматическую структуру оригинала, возможно искажение смысла текста и затрудненное или невозможное понимание перевода реципиентом.

Вышеописанные трансформации и подобные им представляют наименьший интерес для данного исследования, так как это по большей части не подлинные трансформации, а соответствия, которые можно найти в словаре. Поэтому перейдем к рассмотрению следующей категории трансформаций.



2.2 Переводческие трансформации, обусловленные разницей лексико-стилистических норм

Среди трансформаций, обусловленных разницей лексико-стилистических норм, можно выделить три группы: грамматические, лексические трансформации и стилевые приемы. К грамматическим трансформациям относится замена praesens historicum на прошедшее время и обратная замена. К лексическим трансформациям принадлежат лексическая замена, контекстуальное добавление, опущение и антонимический перевод. Стилевые приемы, объединяющие и лексические, и грамматические трансформации текста, включают в себя фразеологизмы, игру слов, а также ряд прочих стилевых приемов, таких как ирония и каламбур, которые, однако, используются крайне редко. Рассмотрим далее различные примеры данных трансформаций.

2.2.1 Замена praesens historicum на прошедшее время

К грамматическим трансформациям относятся замены praesens historicum на прошедшее время и обратные замены. Согласно теории, предложенной И.С. Алексеевой, замена praesens historicum на прошедшее время связана с традициями использования исторического презенса в литературе. В немецкой литературе он распространен гораздо шире, чем в русской, а потому слишком частое его использование в русском тексте может создать эффект искусственности стиля. Поэтому в ряде случаев переводчик вправе заменить данную форму на прошедшее время [Алексеева, 2004: 160].

Данная трансформация отражена в примере (4):

(4) Eine Blondine bekommt die Formularvordrucke fьr ihre Einkommensteuererklдrung zugeschickt und schickt den ganzen Mьll wieder an das Finanzamt mit beiliegendem Brief. „Sehr geehrte Damen und Herren! Anbei ьbersende ich Ihnen Ihre Prospekte zurьck. Ich habe nicht die Absicht, einem Verein beizutreten mit derart komplizierten Aufnahmebedingungen.“

Блондинка получила присланные по почте бланки деклараций о доходах. Весь этот бумажный хлам она отправила обратно, в финансовое ведомство, с сопроводительным письмом: «Высокоуважаемые дамы и господа! При сем я возвращаю вам ваши проспекты. Я не намерена вступать в организацию с такими сложными условиями приема».

Оригинальный текст анекдота написан с использованием praesens historicum, а в переводе употреблено прошедшее время. При этом описанная в анекдоте ситуация могла произойти когда угодно, в том числе в настоящее время.

Иначе выглядит пример (5), относящийся к ситуации в ГДР:

(5) Warum gibt es in der DDR keine staatliche Familienplanung? Die Produktionsmittel liegen in privater Hand.

-- Почему в ГДР не было государственного планирования семьи?

-- Средства производства находились в частных руках.

Так как перевод был сделан уже после того, как ГДР прекратила свое существование, логично предположить, что данная трансформация была сделана не только из соображений стиля, но и чтобы отразить современное положение дел.

При этом необходимо заметить, что в процессе исследования материала было обнаружено два случая обратной замены: прошедшее время в оригинальном тексте было заменено на исторический презенс в переводе. Одним из анекдотов, демонстрирующих данную трансформацию, является пример (6):

(6) Oma saЯ im Wartezimmer des berьhmten Arztes.

Da kam die Sprechstundenhilfe und erklдrte: „Heute hдlt der Herr Professor keine Sprechstunde!“ Oma blickte freundlich, blieb aber sitzen. Die Sprechstundenhilfe erhцhte ihre Lautstдrke, und zum SchluЯ schrie sie so, daЯ die Fensterscheiben klirrten. Aber die schwerhцrige Oma blieb trotzdem freundlich lдchelnd weiter sitzen. Da schrieb die Sprechstundenhilfe schlieЯlich auf einen Zettel: Heute keine Sprechstunde! Und hielt ihn der Oma vor die Augen. Oma nickte verlegen: „Ach Schwester, bitte schцn, lesen Sie es mir doch vor, ich habe meine Brille vergessen!“

Бабушка сидит в приемной знаменитого врача. Входит ассистентка по приему больных и объявляет: "Сегодня приема у господина профессора не будет!" Бабушка приветливо улыбается и продолжает сидеть. Ассистентка повторяет громче -- никакого эффекта. Наконец, она кричит так, что дрожат стекла: "Приема не будет!" Но тугоухая бабушка, дружелюбно улыбаясь, не трогается с места. Тогда ассистентка пишет на листе бумаги: "Сегодня нет приема!" Бабушка смущенно кивает, говоря: "Ах, сестричка, извини меня, старую, прочти вслух (что там написано), я забыла сегодня очки!"

Данный текст является типичным для жанра анекдота по своему содержанию: описывается обыденная ситуация, которая могла бы произойти когда угодно. Именно поэтому большинство анекдотов и на немецком, и на русском языке содержат глаголы в форме настоящего времени. Оригинальный текст в примере (6) содержит отклонения от данного правила. Вероятно, по этой причине переводчик изменил форму времени глаголов, устранив отклонение от нормы. Кроме того, можно заметить, что в данном анекдоте описывается последовательность действий, происходящих друг за другом на протяжении короткого промежутка времени, которая на немецком языке описывается при помощи Prдteritum, а на русском -- при помощи форм настоящего времени.

Проведенный анализ использования данной трансформации позволяет установить, что причины замены исторического презенса на прошедшее время и обратной замены в каждом случае различаются. Из-за малого количества примеров использования данной трансформации сложно установить одну общую тенденцию. Однако логично предположить, что в немецком языке последовательность действий в прошлом описывается при помощи Prдteritum, в то время как в русском языке эффект цельности и последовательности действий достигается при помощи praesens historicum.



2.2.2 Лексические замены

В тех случаях, когда лексема оригинального текста не имеет точного эквивалента в языке перевода, возможно применение лексической замены [Бархударов, 1975: 102]. И.С. Алексеева определяет лексические замены как преобразования лексем, при которых из-за различий в смысловой структуре необходимо «использовать слово с другим семным составом, а не переданные компоненты значения компенсировать, передав их посредством контекстуального окружения, или же пожертвовать ими» [Алексеева, 2004: 163]. Данная трансформация применяется наиболее часто: среди проанализированных примеров почти в каждом пятом была использована лексическая замена. Ниже приведены несколько примеров данного типа трансформаций. Рассмотрим сначала пример (7):

(7) -- Was kostet es, einen Zahn zu ziehen? -- Fьnfzig Mark. -- Geht es nicht billiger? -- Na, wenn ohne Betдubungsmittel... -- Ich pfeife auf alle diese modernen Arzneien. Ziehen Sie ohne Betдubungsmittel, aber billiger! Elsa, komm' 'rein!

-- Сколько стоит вырвать зуб? -- Пятьдесят марок. -- Дешевле не получится? -- Ну, если только без обезболивающего... -- Чихать я хотел на все эти современные лекарства. Рвите без обезболивающего, но подешевле! Эльза, входи!

В данном анекдоте немецкий глагол “pfeifen” переведен русским глаголом «чихать», хотя словарным значением слова “pfeifen” является «свистеть». Однако буквальный перевод явно не подходит в данном контексте, так как в оригинале слово было употреблено в переносном разговорном значении. По этой причине переводчиком была произведена лексическая замена, при которой “pfeifen” было переведено словом «чихать», которое в данном случае также имеет переносное значение.

В примере (8) присутствует сразу две лексические замены:

(8) Der Spiess zum wachhabenden Rekraten: „Mьller, was tun Sie, wenn sich nachts eine mдnnliche Person kriechend der Kaserne nдhert?“ -- „Ich bringe den Herrn Oberst diskret ins Bett...“

Инструктор -- новобранцу, стоящему на часах: «Мюллер, что Вы сделаете, если ночью увидите мужчину, подползающего к казарме?» -- «Я отведу полковника к постели, так, чтобы его никто не увидел...»

Слово “wachhabend” было переведено как «стоящий на часах», а наречие “diskret” -- с помощью синтаксической конструкции «так, чтобы его никто не увидел». При переводе слова “wachhabend” в данном случае была произведена лексическая замена. В словаре О.И. Москальской указаны следующие переводы данной лексемы: «воен дежурный, караульный, мор вахтенный, несущий вахту» [Москальская, 2008, т. 2: 563]. Однако переводчик вместо одного из словарных вариантов перевода заменил данное прилагательное на описательную конструкцию. Можно предположить, что таким образом он хотел изобразить ситуацию более наглядно, указав, какое именно задание выполнял новобранец, а также придать речи разговорный характер.

Что касается второй трансформации в данном анекдоте, то она, вероятно, совершена по схожим причинам, что и первая. В словаре для слова “diskret” даны следующие переводы: «1. сдержанный; тактичный; скромный; 2. секретный» [Москальская, 2008, т. 1: 346]. Ни одно из этих прилагательных не позволяет точно описать ситуацию, разворачивающуюся в анекдоте. Поэтому переводчик прибегает к использованию развернутой синтаксической конструкции, с помощью которой он наглядно описывает события.

В примере (9) можно обнаружить использование лексической замены с целью придания прямой речи эмоциональной окраски:

(9) „Du, gestern auf der Autobahn war doch wieder so ein Idiot, der fuhr die ganze Zeit, ьber 50 km lang, mit Tempo 120 auf der linken Spur!“ -- „Und? Was hast du gemacht?“ -- „Ich hab' ihn nicht vorbeigelassen!“

«Вчера на автобане опять один идиот все время, целых 50 км, ехал в левом ряду со скоростью 120 км/час!» -- «И что ты сделал?» -- «А я его не пропустил!»

Слово “ьber“ в данном контексте обозначает «более», «свыше». Однако переводчик не дает никакого указания на превышение указанного расстояния. Вместо этого он добавляет прилагательное «целых», призванное подчеркнуть эмоциональность речи говорящего. Такая трансформация позволяет усилить выразительность текста. Кроме того, в переводе отсутствует парцелляция фразы «И что ты сделал?». Для литературного русского языка не характерно использование союза «и» как самостоятельного предложения, однако такое употребление возможно в разговорной речи. Также можно было бы предложить иной вариант, при котором парцелляция была бы сохранена: «Ну и?». Однако такой вариант придал бы речи некоторую негативную эмоциональную окраску, которая отсутствует в оригинальном тексте. Поэтому выбранный переводчиком вариант можно считать наилучшим. Кроме того, можно заметить, что уровень эмоциональности текста, сниженный снятием парцелляции, восстанавливается при помощи эмоционального прилагательного «целых», аналог которого в оригинальном тексте не являлся эмоционально окрашенным.

В примерах (10) и (11) содержатся замены, связанные с определением действующего лица в анекдоте:

(10) Geht ein Mann durch die Wьste. Sieht er einen Brunnen und ruft: „Wasser, Wasser!“ Kommt einer aus dem Brunnen und ruft: „Wo, wo?“

Идет один по пустыне, видит колодец и кричит: «Вода! Вода!» Из колодца вылезает мужик и кричит: «Где, где?»

(11) Einer, der aus der Narkose aufwacht, stellt fest, daЯ nicht nur der Blinddarm, sondern auch die Mandeln fehlen. Der Chefchirurg bedauert sehr: „Die Operation wurde fьr die Studenten per Fernsehen ьbertragen. Mit dem Blinddarm erntete ich einen derartigen Applaus, daЯ ich eine Zugabe geben muЯte.“

Очнувшись от наркоза, пациент обнаруживает, что ему удалили не только аппендикс, но и миндалины. Главный хирург весьма сожалеет: «Операцию транслировали по телевидению для студентов. После аппендицита меня наградили такой бурей аплодисментов, что я был вынужден показать что-нибудь сверх программы».

Среди проанализированных анекдотов было найдено несколько похожих случаев, когда для наименования действующего лица использовались слова «один» или „einer“. При этом нужно заметить, что при переводе эти два наименования далеко не всегда взаимозаменяемы. Словом «один» часто переводится существительное немецкого текста, например „Mann“, а „einer“ переводится не как «один», а с помощью существительного, часто более конкретно обозначающего действующее лицо анекдота, например «пациент».

Замена неопределенного артикля на существительное в примере (11) является оправданной, так как с помощью данной трансформации переводчик, во-первых, заменяет придаточное предложение на деепричастный оборот, упрощая конструкцию данного предложения. А во-вторых, благодаря проведенной замене предложение лучше согласуется с закономерностями русской стилистики, так как в русском языке нет неопределенных артиклей, а неопределенные местоимения не столь частотны. Похожая замена присутствует также во втором предложении примера (10).

Обратная замена, как в первом предложении примера (10), не является объективной. Можно предположить, что переводчик хотел указать пол действующего лица, не уточняя при этом его возраст. Однако для этой цели также подошло бы существительное «человек». В любом случае, использование слова «один» в данном контексте не представляется стилистически удачным и такая замена не является оправданной.

В примере (12) присутствует лексическая замена, при которой одна часть речи заменяется на другую:

(12) Fallschirmjдger beim Bund. Der Neue springt das erste Mal, und ist natьrlich ziemlich nervцs. Sagt der Spiess: „Keine Angst! Der Schirm geht immer auf. Falls nicht, hast du ja immer noch den Notschirm, der geht unter Garantie auf. Also los, unten holt dich dann ein Jeep ab.“ Der Neue ist beruhigt und springt. Er zieht die Reissleine ... nichts passiert. Er zieht die Reissleine fьr den Notschirm ... nichts passiert. „Na grossartig. Fehlt nur noch, daЯ der Jeep nicht kommt...“

Десантники в бундесвере. Новичок прыгает в первый раз и, естественно, порядком нервничает. Инструктор говорит: «Не бойся! Парашют всегда раскрывается. Если нет, то у тебя есть еще запасной парашют, этот гарантированно раскроется. Пошел, внизу тебя подберет джип». Новичок, успокоенный, прыгает. Он тянет за кольцо... безрезультатно. Он тянет за кольцо запасного парашюта... безрезультатно. «Н-да, великолепно. Не хватает еще, чтобы джип не приехал...»

Сочетание „nichts passiert“, употребленное дважды, в обоих случаях заменено на наречие «безрезультатно» в переводе. При данной замене смысл текста никак не меняется, изменяется лишь его форма, а именно выбран более краткий вариант по сравнению с возможным буквальным переводом «ничего не происходит». Такая трансформация придает тексту больше лаконичности, а также сокращает достаточно длинный текст анекдота. Анекдот является в большой степени устным жанром и при слишком большой длительности произносимого текста возможна потеря внимания слушателей. Поэтому большинство анекдотов достаточно кратки.

Кроме того, здесь присутствует замена слова „Bund“ на «бундесвер». Слово „Bund“ имеет несколько значений. В данном тексте оно представляет собой краткую форму слова „Bundeswehr“. Прямым переводом данной лексемы могло бы быть слово «бунд», но такой вариант был бы непонятен многим читателям. Поэтому краткая форма существительного была заменена переводчиком на полную. Это пограничный случай между лексической заменой и контекстуальным добавлением, так как трансформация произведена для пояснения значения употребленного слова. Однако ввиду того, что при трансформации одно слово было заменено на другое и нет добавления каких-либо других лексем, эту трансформацию все же стоит отнести к лексическим заменам.

Из представленного анализа материала можно заключить, что лексические замены обычно используются переводчиком для повышения степени выразительности текста -- при помощи добавления эмоциональной окраски или передачи разговорного характера речи, а также для придания тексту большей наглядности и ясности. Поэтому данная трансформация, как правило, улучшает текст перевода и является оправданной.

2.2.3 Контекстуальное добавление

Различные добавления при переводе расширяют оригинальный текст. Применение данного вида трансформаций может быть необходимо по двум причинам: в связи с необходимостью полноты передачи его содержания или из-за грамматических различий между языками. В связи с этим добавления могут быть как грамматическими, так и лексическими [Алексеева, 2004: 166]. Однако наибольший интерес для данного исследования представляют собой именно лексические добавления. К этой категории относятся в первую очередь контекстуальные добавления.

Я.И. Рецкер описывал три категории контекстуальных добавлений: 1) добавление слов для уточнения смысла подлинника; 2) включение слов для конкретизации значения; 3) добавление, используемое для экспрессивного раскрытия содержания подлинника [Рецкер, 1982: 52-53].

Л.С. Бархударов пишет о контекстуальной конкретизации, уточняя, что она чаще всего продиктована стилистическими соображениями, такими как необходимость завершенности фразы, устранение повторов, а также стремлением к достижению большей образности [Бархударов, 1975: 213].

Что касается исследуемого материала, то среди найденных случаев применения контекстуального добавления можно выделить несколько подгрупп, связанных с целью применения данной трансформации. К первой подгруппе относится пример (13), в котором трансформация обусловлена употреблением экзотизма:

(13) „WINDOWS“ ist ein Wort aus einem alten Sioux-Dialekt. Es bedeutet: „WeiЯer Mann starrt durch Glasscheibe auf Sanduhr.“

«ВИНДОУЗ» -- слово из старого диалекта языка индейцев племени сиу. Оно означает: «Белый мужчина неотрывно смотрит через стекло на песочные часы».

При наличии экзотизма, не являющегося широко известным среди носителей языка перевода, переводчик имеет право пояснить его значение при помощи, например, согласованного с данным существительным прилагательного или, как в данном примере, словосочетания. Использование данных трансформаций оправдано, и является наиболее удачным, если созданная конструкция не нарушает стилистики текста.

Контекстуальное добавление в примере (14) связано с различиями между языковыми системами, а именно с наличием артиклей в немецком языке и их отсутствием в русском:

(14) Schreit der Direktor seine Sekretдrin an: „Seit wann wird denn ‚Physikalisch` mit dem ‚F` geschrieben?“ Klagt sie: „Was kann ich dafьr, wenn im Computer das ‚V` kaputt ist...“

Директор кричит на свою секретаршу:

-- С каких это пор слово «Physikalisch» пишется с «f»?

-- Но что же я могу сделать, -- плачется та, -- если на компьютере сломалась буква «v»...

В немецком языке определенный артикль, употребленный в сочетании с буквой, указывает на то, что речь идет о букве как о существительном. В русском языке это невозможно, поэтому для указания на то, что речь идет именно о букве, а не каком-либо сокращении, требуется добавление уточняющего существительного «буква». Данный пример представляет собой пограничный случай между двумя классами трансформаций, так как необходимость в использовании данной трансформации возникает из-за расхождений между системами немецкого и русского языков. Но ввиду того, что здесь присутствует добавление, данный пример стоит включить в эту категорию.