Репрезентация проблемы бедности в российском правительственном дискурсе и дискурсе российских социально-ориентированных некоммерческих организаций

1.3 Репрезентация проблемы бедности в дискурсе как объект лингвистического исследования

В рамках данного параграфа представляется логичным начать с определения понятия «дискурс». Дискурс является сложным социальным и лингвистическим явлением, о чем свидетельствуют различные методики интерпретации и методологические подходы к его анализу (к примеру, критический анализ дискурса (Р.Лакоф, Р.Водак, Т.ван Дейк).

В.Н. Степанов трактует дискурс как «завершенный или продолжающийся «продукт» коммуникативного действия, его письменный или речевой результат, который интерпретируется реципиентами» Степанов В.Н. Указ.соч. С.143. Данное определение значимо в рамках исследования, так как формирует общее понимание термина «дискурс» относительно его создания, формы и интерпретации.

В понимании Дж. Поттера, М. Уэзерелла дискурс состоит из «всех форм речевой интеракции, формальной и неформальной, а также письменных текстов всех видов» Potter J., Wetherell M. (1990). Discourse: Noun, Verb or Social Practice? Philosophical Psychology. Vol. 3, Issue 2-3. P. 205-219. Указанный термин является недостаточно полным для настоящей работы, однако освещает значимое свойство дискурса - многообразие текстовых жанров.

Р. Водак и Н. Фейрклаф подчеркивают взаимосвязь дискурса и структур сознания, трактуя дискурс как особую форму производства знаний (production of knowledge) Fairclough N., Wodak R. (1997) Critical Discourse Analysis. Discourse as Social Interaction. London: Sage Publications. P. 258-284. Данное понимание дискурса имеет тесную взаимосвязь с социологией знаний, включая конструирование социальных знаний. Такая взаимосвязь является значимой в рамках настоящего исследования, так как социология знаний является неотъемлемой частью теории социального конструкционизма, которому посвящен предшествующий параграф работы. В этой связи можно утверждать, что дискурс-анализ продуктивен как метод изучения социального знания, а значит и разделяемых обществом представлений об имеющихся проблемах, включая проблему бедности.

Таким образом, суммируя все вышеперечисленные определения, под «дискурсом» в данном исследовании будет пониматься письменный результат коммуникативного действия, характеризующийся тесной взаимосвязью со структурами сознания создателя, в форме текстов различных жанров.

В рамках настоящего исследования релевантным является терминологическое различие между «политическим дискурсом» и «гражданским дискурсом». Отметим, что разные виды дискурсов отличаются между собой по функциональным сферам - так, политический дискурс дифференцируется по отношению к юридическому, военному, рекламному, гражданскому.

В первую очередь, требуется обозначить взаимосвязь между понятиями «политический дискурс» и «политика» - для этого нужно определить, как трактуется термин «политика». В.В. Зеленский предлагает понимать политику как действия, которые направлены на распределение власти и экономических ресурсов, при этом в политику вовлечены все социальные институты, контролирующие явления социальной жизни Зеленский В.В. Послесловие к книге: В. Одайник. Психология политики. Психологические и социальные идеи Карла Густава Юнга. СПб: Ювента, 1996. С. 371.

Следующий важный логический шаг - взаимосвязь властных и коммуникативных стратегий, а именно: коммуникативная среда формируется, выстраивается таким образом, чтобы границы и правила смыслопорождения соответствовали стратегиям главного, правящего или правительственного дискурса. М.Шадсон предлагает понимать политическую коммуникацию как «передачу сообщений, оказывающую влияние на распределение и использование власти в обществе, особенно если эти сообщения исходят из официальных правительственных институтов» Schudson M. (1997) Sending a Political Message: Lessons from the American 1790s. Sage Publications: Media, Culture and Society. Vol.19, № 3. P. 311.

Р.Водак и М.Зедлак относят политический дискурс к форме политического действия и «части политического процесса» Wodak R., Sedlak M. (2000) `We demand that Foreigners Adapt to our Life-Style': Political Discourse on Immigration Laws in Austria and the United Kingdom. Oxford: Combating Racial Descrimination. P. 224, а также противопоставляют свойства текста и дискурса: если текст понимается как продукт речевой деятельности и характеризуется статичностью, то дискурс воспринимается в качестве процесса, являясь при этом динамичным.

Т.А. ван Дейк понимает политический дискурс через его противопоставление дискурсу СМИ, образовательному дискурсу или юридическому Dijk T. A. van. (2002). Discourse and Racism. Oxford: Blackwell. P. 147. В понимании Т.А. ван Дейка политический дискурс реализуется в виде правительственных документов, партийных программ и речей политиков Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. Б: БГК им. И. А. Бодуэна де Куртенэ. 2000. С.26 - автор указывает на конкретные способы проявления указанной функциональной разновидности дискурса.

Для Е.И. Шейгал политический дискурс - это, в первую очередь, знаковая система, модифицирующая семантику, функции языковых единиц и стандартные речевые действия. Автор разграничивает институциональное
общение и личностно-ориентированное, при этом утверждая, что политический дискурс характеризируется своей институциональностью, в нем используется особая система профессионально-ориентированных знаков Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. Волгоград: Перемена. 2000. С. 3. Свойство институциональности исследователь трактует через основное свойство человеческого общения - оно всегда происходит в определенном социальном пространстве, а участники дискурса выступают в нем не как личности, а как представители определенных социальных институтов (публичный, политический, рыночный дискурс и проч.) Там же. С.31 Кроме того, Е.И. Шейгал выделяет ведущую функцию политического дискурса (а также религиозного и рекламного) - регулятивную Там же. В трактовке Е.И. Шейгал приводятся два отличительных свойства политического дискурса (институциональность и регулятивность).

Исходя из свойства институциональности политического дискурса, Е.И. Шейгал разграничивает два подхода к его пониманию Там же. С. 35. В узком понимании он ограничен формами общения, которые относятся к институциональным (например, инаугурационная речь, указ, партийная программа и прочее). При широком понимании учитываются и неинституциональные факторы - мемуары политиков, слухи, лозунги.

Узкое понимание политического дискурса (по трактовке Е.И. Шейгал) будем считать основополагающим в данной работе, так как исследование ограничено рамками правительственной коммуникации, что означает строгую институциональность исследуемого дискурса.

Более детально свойство институциональности дискурса раскрывает в своей работе В. Карасик, акцентируя внимание на том, что в плане содержания дискурс «связан с использованием языка в социальном контексте» Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена. 2002. С. 319. Исследователь рассматривает взаимосвязь дискурса и принадлежности людей к какой-либо социальной группе с точки зрения социолингвистики, выделяя институциональное общение и, как следствие, институциональные разновидности дискурса (например, политический, религиозный, научный).

В. Карасик утверждает: «институциональность носит градуальный характер» Там же. С. 322, то есть в каждом институциональном дискурсе есть ядро, включающее в себя коммуникацию базовой пары участников. Таким образом, можем предположить, что для политического дискурса ядром является коммуникация между политиком и гражданином, а в свою очередь, в гражданском дискурсе - между гражданином и политиком, что свидетельствует о релевантности выбранных в рамках настоящего исследования институциональных разновидностей дискурсов.

Суммируя вышеперечисленные определения и характеристики термина «политический дискурс» можно сделать вывод о том, что институциональность данного языкового явления включает в себя постановку конкретной цели (к примеру, борьба за власть, ее сохранение и удержание), исходя из понимания ценностей, которые воплощает и продвигает в общество данный институт. Так, в политическом дискурсе социальные проблемы конструируются через призму угрозы значимым ценностям, а лингвисты-исследователи изучают и анализируют их репрезентации.

Обращаясь к термину «гражданский дискурс» в первую очередь определим его взаимосвязь с «гражданским обществом». В параграфе 1.1 настоящего исследования было выявлено, что основным условием существования гражданского общества является его функционирование в публичной среде.

В.П. Степаненко подчерчивает, что именно в публичном пространстве гражданского общества взаимодействуют противоречивые культурные коды, дискурсы и практики демократического общества, а гражданское общество, в свою очередь, отражает «хрупкость социальных институтов в процессах публичной репрезентации общей культуры, ценностей и истории» Степаненко В.П. Гражданское общество как дискурс и социальный нормативный порядок в социологии Джеффри Александера // Социология: теория, методы, маркетинг, 2006, 2. С. 10. В данном утверждении видна не только прямая взаимосвязь гражданского общества с демократическим устройством, но и значимость гражданского дискурса в артикуляции и обсуждении социальных проблем.

Д.Льюис акцентирует внимание на том, что гражданское общество продуцирует дискурс, который мобилизует коллективную деятельность, а активисты с помощью данного дискурса могут внести изменения в политическую среду Lewis D. (2001). Civil Society in Non-Western Contexts: Reflections on the `Usefulness' of a Concept. Civil society working paper 13, London: London School of Economics. P.11.

Таким образом, существование гражданского общества возможно лишь при условии, что граждане принимают активное участие в формировании соответствующего дискурса и публично выражают утверждения-требования. Отметим также, что логичным будет считать, что репрезентации тех или иных проблем в гражданском дискурсе должны отличаться от тех, что формируются во властном политическом дискурсе. Соответственно, характеристики дискурса также будут отличаться - к примеру, на тексты гражданского дискурса не накладывается жесткая регламентация, как на правительственные.

Переходя к взаимодействию политического и гражданского дискурсов, выделим исследование финских ученых Кристера Пурсиайнен и Хейкии Патомяки, придерживающихся дискурсивного подхода к изучению гражданского общества. В их работе дискурс гражданского общества в России изучался через призму политических и научных дискуссий на тему государства, гражданского общества и отношений с Западом. Дополнительно Пурсиайнен К. и Патомяки Х. проанализировали развитие дискурса российского гражданского общества и сделали вывод о том, что в конце 1990-х годов в России лидирующим стало понимание гражданского общества как партнера государства, в отличие от времен перестройки, когда гражданское общество являлось противодействующей государству силой. Исследователи заключили, что дискурс российского гражданского общества включает в себя понимание государства как органа, ведущего строгий контроль за социальным развитием; демократия является лишь формальной, а гражданское общество выступает в качестве помощника государства. Данная работа является значимой для настоящего исследования, так как сравнительный анализ репрезентаций проблемы бедности в политическом и гражданском дискурсе с применением корпусных методов позволит сделать вывод о том, сохранилось ли в современном российском гражданском обществе его понимание, предложенное и доказанное Пурсиайненом К. и Патомяки Х.

В российской науке существует ряд работ, посвященных изучению репрезентаций проблемы бедности. Одним из примеров можно считать исследование М.З. Ярмиева на тему «Репрезентация бедности как социальной проблемы в российских СМИ: 1995 - 2005». Автор изучает семантические кластеры понятий «богатство» и «бедность» и, пользуясь методом контент-анализа, сравнивает частотность лексем, входящих в кластеры. Методы этого исследования во многом схожи с предлагаемыми в рамках данной работы, однако есть и ключевые различия. Во-первых, работа М.З. Ярмиева представляет собой исследование, направленное на выявление динамики употребления в российской прессе слов «бедность» и «богатство», а также на их соотнесенность с социальными группами. Во-вторых, автор анализирует другую функциональную разновидность дискурса - дискурс СМИ, а не сравнивает политический и гражданский дискурс.

Т.В. Дробышева проводит схожее с М.З. Ярмиевым исследование по теме «Проблемы бедности в трактовках СМИ в посткризисный период конца 90-х годов XX века». Теоретической основой является работа П. Ибарры и Д.Китсьюза о конструировании и деконструировании социальных проблем. Методику исследования автор определяет как контент-анализ на основе кодировочной матрицы и последующего анализа частотности. Работа проведена в рамках социологического поля исследования. Т.В. Дробышева делает вывод о том, что в указанный промежуток времени бедность как социальная проблема деконструируется, депроблематизируется в пределах выбранного печатного издания (газета «АиФ»).

Кроме того, Т.В. Дробышева и Т.П. Емельянова исследуют структуру и социальные представления о бедности у работников бюджетной сферы РФ. В своей работе авторы используют метод анкетирования, построенный с помощью методики шкалирования Р.Лайкерта. Анкеты были построены таким образом, чтобы выявить социально-демографические данные респондентов, уровень их благосостояния и дохода семьи, удовлетворенность ими. Затем данные обрабатывались с помощью программы SPSS с использованием частотного анализа, коэффициента ранговой корреляции Спирмена, коэффициента позитивных ответов Ж.К.Абрика. Таким образом, исходя из описания методик, видим, что данное исследование значительно отличается от работы, посвященной репрезентациям проблемы бедности в политическом и гражданском дискурсе, но при этом доказывает значимость и актуальность изучения проблемы бедности российской наукой.

Исследование Е.Д. Слободенюк «Проблема бедности в публичном дискурсе России» Слободенюк Е.Д. Проблема бедности в публичном дискурсе России. Сборник статей аспирантов, 2012.

М: Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. С. 108-128 имеет больше корреляций с настоящей работой, так как автор анализирует не только печатные СМИ и научные публикации, но и послания Президента Федеральному собранию РФ. Е.Д. Слободенюк анализирует тексты с помощью количественных методов, используя программное обеспечение, позволяющее осуществить поиск и распределение лексем, содержащих конкретный корень (а именно «бедн-», «малоим-», «прожит-»). После этого автор проводит содержательный анализ контекстов, где встретились искомые лексемы. Таким образом, исследование Е.Д.Слободенюк можно считать междисциплинарным, кроме того, заметна схожесть в логике и порядке проведения анализа - сначала проводится автоматическая обработка, а затем данные подвергаются анализу путем качественных методов. При этом, работа, посвященная репрезентациям проблемы бедности в правительственном и гражданском дискурсе, имеет ряд отличий от работы Е.Д. Слободенюк: во-первых, в нашем исследовании анализируется правительственный, а не президентский дискурс, а также делается акцент на сравнительном аспекте политического и гражданского дискурсов, во-вторых, используются разные программы для обработки текстов.

В заключение данного параграфа отметим актуальность исследования репрезентаций проблемы бедности в правительственном и гражданском дискурсах, обусловленную, в первую очередь, значимостью проблемы бедности и ее репрезентаций, что подтверждается наличием научных работ российских ученых (М.З. Ярмиев, Т.В. Дробышева, Т.П. Емельянова, Е.Д. Слободенюк), посвященных анализу указанной проблемы. С другой стороны, методы исследования в работах данных ученых значительно отличаются - авторы используют методы анкетирования, контент-анализа, автоматическую обработку текстов, но при этом в работах корпусные методы не применяются. Кроме того, исследователи чаще анализируют иные функциональные сферы дискурса (в основном, дискурс СМИ), не делая акцент на сравнении политического и гражданского дискурса.

Глава 2. Средства репрезентации проблемы бедности в дискурсе правительства РФ и в дискурсе социально-ориентированных НКО

2.1 Контент- и дискурс-анализ средств репрезентации проблемы бедности в российском правительственном дискурсе

Коллекция текстов для машинной обработки была создана на основе материалов, опубликованных на официальном сайте членов Правительства РФ.

На официальном сайте Правительства РФ основной стала вкладка «Документы» и далее «Поиск по всем документам». Для собрания коллекции текстов в поисковой строке «Заголовок или текст документа» использовались вышеупомянутые лексемы из семантического поля слова «бедность». Поиск осуществлялся поочередно по полю «Вид документа». Далее документы сортировались по датам - отбирались только входящие в промежуток 2014 - 2018 гг. Коллекция текстов включает в себя постановления и распоряжения Правительства РФ. Общий объем коллекции текстов Правительства РФ, затрагивающих проблему бедности, составил порядка 35 письменных текстов в электронном формате, общий объем которых равен 60 тысячам знаков с пробелами. Выборка представлена в двух форматах - документ Microsoft Office Word с расширением docx, а также Текстовый документ с расширением txt. Машинная обработка коллекции текстов правительственного дискурса была произведена с помощью корпус-менеджера AntConc, который разработан Dr. Laurence Anthony и направлен на проведение корпусных лингвистических исследований. Одной из функций программы является выявление наиболее частотных слов в тексте. В работе использовалась версия AntConc 3.4.4 для Windows.

Первым блоком обработки является выявление наиболее частотных слов в коллекции текстов. Для этого в AntConc использовалась вкладка Word List. Для удобства обработки результатов были составлены таблицы с наиболее частотными словами, где лексемы были объединены в смысловые блоки - кластеры. Для объединения лексем в кластеры были использованы словарные дефиниции из онлайн-версии толкового словаря Д.Н. Ушакова, а также из словаря по политологии В.Н. Коновалова Коновалов В.Н. Словарь по политологии. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2001. 285 с..

При обработке текста были исключены стандартные стоп-слова - лексемы, короче трех символов. Данные лексемы обычно представлены предлогами, местоимениями, союзами и союзными словами, которые являются нерепрезентативными в рамках частотного анализа.

Программа AntConc отображает общую статистику текста, необходимую для суммарного подсчета лексем, а также относительной частотности каждой из них. Число слов, за исключением стоп-слов, составило 4614. Относительная частотность лексем из Таблицы 1, представленной ниже, была получена путем деления абсолютной частотности (или числа вхождений данного слова в коллекцию текстов) на общее количество слов, указанное выше. Далее каждое из чисел округлялось до трех знаков после запятой. В таблице не представлены лексемы, относительная частотность которых меньше, чем 0,001, так как данные слова нельзя отнести к категории наиболее частотных.

Также важно отметить, что в нижеприведенной Таблице 1 указана начальная форма слов, в то время как частотность отображена суммарно для всех словоформ лексемы. К примеру, в суммарную частотность лексемы «социальный» попали все падежные формы прилагательного. Для этого в программе дополнительно была использована опция Concordance, позволяющая найти в коллекции текстов вхождения слова в зависимости от его корня или основы.

В результате обработки текстов правительственного дискурса, затрагивающих тему бедности, были получены следующие результаты (см. Таблицу 1): бедность дискурс лингвистический некоммерческий

Таблица 1 Наиболее частотные лексемы правительственного дискурса, посвященного теме бедности

Переходя к анализу Таблицы 1 в первую очередь подчеркнем, что самым частотным стал кластер, посвященный социальной сфере, суммарная абсолютная частотность которого составила 386 лексем (при этом относительная частотность равна 0,084). Такое распределение является логичным и обосновывается критерием выборки текстов политического дискурса, затрагивающего тему бедности, которая в свою очередь включается в социальное поле. Кроме того, можно предположить, что обширность данного кластера тесно связана с позиционированием Российской Федерации, как социального государства в Конституции РФ.

Кроме того, среди частотных лексем кластера, связанного с социальной сферой, встречаются наименования бенефициаров «помощи» и «поддержки» со стороны государства, а именно: «граждане» (31/0,007) и «население» (15/0,003), и более конкретно: «семьи» (27/0,006), «женщины» (21/0,005) и «дети» (24/0,005). Использование указанных лексем свидетельствует о том, что в правительственном дискурсе борьба с бедностью происходит в рамках семейной политики, так как частотной стала тема семьи в качестве социальной группы.

Следующим в рейтинге частотностей стал кластер, посвященный теме государственности, его суммарная абсолютная частотность равна 382, относительная - 0,083. Высокую частотность данного кластера можно обосновать функциональными особенностями правительственного политического дискурса - члены правительственного аппарат часто апеллируют к названию государства и его структур.

Отметим, что кластеры «Социальная сфера» и «Государственная система» практически равны между собой по сумме абсолютных (386 и 382) и относительных (0,084 и 0,083) частотностей - данный факт подтверждает позиционирование Российской Федерации в качестве социального государства в политическом дискурсе. Кроме того, можно предположить, что государство позиционирует себя в качестве основного субъекта социальной политики, часто используя лексемы «власть», «политика», но не «партнерство», к примеру.

Далее следует кластер, связанный с постановкой целей и реализацией проектов (абсолютная частотность - 219, относительная - 0,047). В него вошли такие лексемы, как «развитие», «реализация», «цели», «меры», «средства» и «услуги», что можно связать с освещением проектной деятельности и значимостью развития государства в политическом дискурсе.

Наименее частотным стал кластер, посвященный прочим сферам государственной деятельности (абсолютная частотность - 122, относительная - 0,026). Самыми частотными в нем стали лексемы «информационный» и «информация», что свидетельствует о релевантности информационных технологий в политическом дискурсе.

Таким образом, общий анализ наиболее частотных лексем позволил сделать следующие выводы относительно тематической наполненности обработанной коллекции текстов политического дискурса:

· Больше всего внимания уделяется социальной сфере, а также тематике государственности, что свидетельствует о позиционировании государство в качестве основного субъекта социальной политики;

· В правительственном дискурсе борьба с бедностью проходит в рамках семейной политики, о чем свидетельствуют наименования бенефициаров поддержи: «семьи», «женщины», «дети»;

После проведения общего частотного анализа в корпус-менеджере AntConc перейдем ко второму блоку - определение ключевых лексем семантического поля «бедность». Под лексико-семантическим полем И.М. Кобозева предлагает понимать совокупность языковых единиц, которая объединена общностью содержания и отражает «понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений» Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М.: УРСС Эдиториал, 2000. С. 43.. В дополнение, А.К.Башарина утверждает, что предметом исследования семантического поля являются «лексические единицы, объединенные на основе общности выражаемого ими значения». Башарина А.К. Понятие «семантическое поле» // Вестник ЯГУ, 2007, том 4, №1. С. 95 Таким образом, рассмотрим словарные толкования лексем «бедность», «нуждаемость», «нищета», «малоимущий» и «малообеспеченный» с целью определения наличия общности значения.

М.Л. Вартанова определяет бедность следующим образом: «Экономическое положение части населения и семей, имеющих относительно низкое обеспечение денежными, имущественными и иными ресурсами и, следовательно, находящихся на низком уровне своих материальных и духовных потребностей». Вартанова М.Л. Словарь терминов по социальной статистике: Учебное пособие. М., 2009. С.16 Дополнительно, И.И. Елисеева толкует бедность как «характеристика экономического положения индивида или группы, когда они не могут сами оплатить стоимость необходимых благ» Елисеева И.И. Социальная статистика: 3-е издание. М: Финансы и статистика, 2001. С. 398.

Далее рассмотрим толкование лексемы «нуждаемость» в словаре Т.Ф.Ефремовой: «1. Состояние испытывающего нужду; 2. Потребность в чем-либо». Таким образом, ранее упомянутые толкования бедности тесно взаимосвязаны с лексемой «нуждаемость», а именно индивид или группа, являющиеся бедными, нуждаются в денежных средствах или других благах. Можем утверждать, что лексемы «бедность» и «нуждаемость» в рамках контекста социальных проблем являются синонимичными.

Климова Н.В. и Лаврентьева Т.Э. Климова Н.В., Лаврентьева Т.Э. Бедность в России и пути ее преодоления // Научный журнал КубГАУ, №100 (06), 2014 г. С. 2. определяют следующую лексему «нищета» как разновидность бедности, определяемую таким положением человека (семьи), при котором материальных средств недостаточно для обеспечения физиологического минимума жизни. Эти люди находятся на грани недоедания или за этой гранью. В словаре Т.Ф. Ефремовой «нищета» толкуется так: «Необеспеченность средствами существования, крайняя бедность» Ефремова Т.Ф. Там же.. Отсюда следует, что лексема «нищета» входит в семантическое поле «бедность», являясь ее крайней разновидностью.

Лексемы «малоимущий» и «малообеспеченный» трактуются в словаре Т.Ф. Ефремовой Ефремова Т.Ф. Там же. схожим образом: во-первых, малоимущий - «тот, кто имеет недостаточно средств для существования»; во-вторых, малообеспеченный - «располагающий ограниченными материальными средствами; недостаточно обеспеченный». Таким образом, данные лексемы связаны с недостатком денежных средств, что равнозначно бедности.

Исходя из выше проанализированных определений, можно утверждать, что лексемы «бедность» и «бедный» будут входить в одно семантическое поле, так как являются однокоренными. Кроме того, лексемы «нищета» (как крайняя разновидность бедности), «нуждаемость» (как синонимичная лексема), «малоимущий» и «малообеспеченный» (напрямую связанные по лексическому значению с лексемой «бедность») также войдут в указанное семантическое поле.

Для последующего анализа лексем семантического поля «бедность» воспользуемся машинной обработкой и проанализируем коллокаты входящих в поле лексем. Характерной особенностью коллокатов является близкое расположение и повышенная встречаемость совместно с искомым словом. Для этого будем использовать в AntConc вкладку Collocates, которая позволяет не только получить список слов-коллокатов, но и отображает статистические данные о степени «близости» слов к лексеме из поискового запроса, основанные на коэффициенте взаимной информации MI (Mutual Information).

Результаты обработки представлены в таблице ниже (см. Таблицу 2), а также с интерфейсом вкладки Collocates по запросу «бедност-» в программе AntConc можно ознакомиться на снимке экрана (см. Рисунок 1).

Рисунок 1. Результаты поиска коллокатов к лексеме «бедность» в программе AntConc

Перейдем к более подробному и пристальному анализу коллокатов каждой из лексем семантического поля «бедность». Слова и их коллокаты указаны в Таблице 2. В скобках после лексемы будем указывать коэффициент MI.

Таблица 2 Коллокаты лексем семантического поля «бедность»

Первая лексема, указанная в Таблице 2, «бедность». Список коллокатов позволяет объединить их в небольшие тематические группы и сделать вывод относительно того, какие средства репрезентации проблемы бедности используются в правительственном дискурсе.

Во-первых, значимость проблемы бедности подчеркивается путем номинации других глобальных проблем: пиратство (9.46284), киберпреступность (9.46284), коррупция (9.46284). Кроме того, объемы проблемы дополняются использованием коллокатов: масштабы (9.46284) и угрозы (9.46284). Из характеристик используется прилагательное глобальная (9.46284). Все вышеперечисленные коллокаты свидетельствуют о масштабах и серьезности проблемы. В доказательство приведем пример из коллекции текстов: «Современный мир характеризуется стремительным ростом уровня, расширением характера и географии таких имеющих трансграничную природу вызовов и угроз, как <...> коррупция, морское пиратство, киберпреступность, глобальная бедность, изменение климата, а также угрозы в области продовольственной, экологической и санитарно-эпидемиологической безопасности».

Интересно отметить, что проблема бедности в дискурсе правительства имеет наиболее частотную локацию - сельские районы (9.46284). Можно предположить, что проблема раскрывается достаточно многогранно: с одной стороны, она глобальная и обширная - то есть представлена в рамках мирового масштаба, а с другой стороны, она имеет конкретное «месторасположение» в пределах страны.

Достаточно обширно в числе коллокатов представлена тема семьи: многодетные (9.46284), родители (7.87788), семьи (7.87788). К примеру: «Важно, чтобы рождение и воспитание детей не означало для семьи риска бедности, резкого снижения уровня благосостояния». А также: «Среди тех, кто чаще всего сталкивается с бедностью, - это многодетные, неполные семьи, семьи, где есть инвалиды, а также одинокие пенсионеры и люди, которые не могут найти достойную работу, хорошо оплачиваемую работу, потому что её просто нет или им не хватает квалификации». Таким образом, частотность коллокатов и вышеуказанные примеры из коллекции текстов свидетельствуют об активном освещении проблемы бедности и благосостояния российских семей в правительственном дискурсе. Данный факт взаимосвязан с первым блоком анализа в рамках данного параграфа, а именно в правительственном дискурсе борьба с бедностью освещается в рамках семейной политики.

Самое большое количество лексем приходится на меры правительства по предотвращению проблемы (борьба (8.46284), преодоление (9.46284), решение (8.46284), изменение (9.46284), содействие (7.14091)), а также результаты их принятия (сокращение (8.46284) и снижение (8.46284), развитие (8.46284), ликвидация (8.46284), улучшение (8.46284)). Приведем примеры:

1) «Основные направления сотрудничества будут сосредоточены: на борьбе с бедностью; на процессе предупреждения стихийных бедствий и ранней готовности к реагированию на чрезвычайные ситуации...»

2) «...в таких приоритетных областях, как устойчивое развитие, сокращение масштабов бедности...».

3) «В 2012 году нам удалось снизить этот уровень до 10 процентов, а из-за последствий экономического кризиса бедность вновь подросла, сегодня с ней сталкиваются 20 млн. граждан.»

Таким образом, освещая проблему бедности, правительство РФ чаще говорит о принятых мерах и результатах, используя номинации. Данная репрезентация проблемы бедности характеризует правительство как актора, не указывающего на конкретно совершенные действия. Кроме того, репрезентация бедности как проблемы в дискурсе правительства не сопровождается четким указанием на пути решения этой проблемы.

Далее рассмотрим коллокаты лексемы «нуждаемость», которую можно назвать более технической и бюрократической для политического дискурса - она имеет прямую взаимосвязь с тем, как осуществляется социальная политика, какие меры должны предприниматься и при каких условиях. С одной стороны, она имеет взаимосвязь со здоровьем как одним из элементов социальной жизни граждан (медицинский (9.17334), здоровье (9.17334), инвалидность (9.17334), трудоспособность (9.17334). В то же время, данная лексема часто соотносится с правительственной инициативой введения критерия адресности социальной поддержи, что подтверждается коллокатами: оценки (9.75830), критерии (9.36598), унификация (9.17334), принцип (9.17334), применение (9.17334), адресность (8.58837), прогнозирование (7.58837). В доказательство приведем примеры из коллекции текстов правительственного дискурса:

1) «...принятие Федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части учета и совершенствования предоставления мер социальной поддержки исходя из обязанности соблюдения принципа адресности и применения критериев нуждаемости".

2) «В составе информационной системы предусматривается формирование и ведение справочника критериев нуждаемости при предоставлении мер социальной защиты (поддержки)...»

3) «…предоставление мер социальной защиты (поддержки), социальных услуг в рамках социального обслуживания и государственной социальной помощи, иных социальных гарантий и выплат населению в Российской Федерации… в том числе с соблюдением принципа адресности и применением критериев нуждаемости».

Следующую лексему из Таблицы 2 - нищета - можно назвать наименее частотной из всех синонимов лексемы «бедность», что подтверждается небольшим количеством коллокатов. В отобранной коллекции текстов дискурса правительства лексема «нищета» встречается один раз в контексте: «…разделяя твердую приверженность целям оказания помощи странам, с тем чтобы сократить масштабы голода и нищеты, обеспечить продовольственную безопасность, выполнение повестки дня в области устойчивого развития на период до 2030 года…». Интересно отметить, что данная лексема используется именно при освещении внешнеполитических аспектов, при этом не употребляется в документах, посвященных внутренней политике.

Далее в Таблице 2 следует лексема «малоимущий», в список коллокатов которой вошли лексемы, посвященные тематике семьи (семья (8.17334), материнство (8.04781). Кроме того, достаточно весомыми стали коллокаты, связанные с оказанием социальной помощи: граждане (10.63277), социальный (10.31084), государственный (10.04781), помощь (9.63277). Приведем некоторые примеры из коллекции текстов:

1) «…малоимущие семьи, малоимущие одиноко проживающие граждане и иные категории граждан, предусмотренные Федеральным законом…»

2) «Доля женщин в возрасте 31 года - 54 лет в малоимущем женском населении в 2015 году составила 20,3 процента».

3) «…увеличение доли малоимущих граждан, получивших государственную социальную помощь на основании социального контракта, до 10 процентов в 2020 году»

Таким образом, лексема «малоимущий» чаще всего в правительственном дискурсе используется при характеристике граждан или семей.

Анализ коллокатов синонимичной лексемы «малообеспеченный» показал довольно схожие результаты - тема семьи обширно представлена среди коллокатов: многодетный (10.04781), дети (9.82541), семьи (8.21773). Лексемы употребляются совместно в следующем контексте: «Ожидаемый результат: обеспечение возможности для детей из многодетных и малообеспеченных семей, семей с детьми-инвалидами, детей с единственным родителем, детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, бесплатного доступа к занятиям в спортивных секциях, домах и кружках детского художественного и технического творчества».

Также отметим, что статус «малообеспеченный» приписывается в дискурсе правительства женщинам: «…совершенствование социальной поддержки малообеспеченных женщин, в том числе имеющих детей, с учетом установленных в субъектах Российской Федерации критериев нуждаемости, на основе социального контракта».

Теперь от качественного контент-анализа перейдем к дискурсивному анализу репрезентаций проблемы бедности в российском правительственном дискурсе, определим риторики конструирования данной проблемы. Приведем цитату из коллекции текстов, выявленную в ходе обзора коллокатов лексемы «бедность»: «Решение демографических проблем, рост продолжительности жизни, снижение смертности прямо связаны с преодолением бедности. Напомню, в 2000 году за её чертой находилось более 40 млн человек, сейчас около 19 миллионов, но и это слишком много, слишком много». В первом предложении проблема бедности конструируется путем использования риторики бедствия, а именно данная проблема освещается в качестве порождающей и прямопропорциональной по отношению к другим социальным проблемам (продолжительность жизни, смертность, демографические проблемы).

Кроме того, риторика опасности прослеживается при конструировании проблемы бедности в дискурсе правительства: «Причин для бедности на самом деле не только в нашей стране, в мире вообще, очень много, но она всегда буквально придавливает человека, лишает его жизненных перспектив». В данной цитате бедность представлена как угроза нормальной жизни человека. В том же самом контексте присутствует еще одно подтверждение применения риторики опасности: «Причём серьёзные материальные проблемы испытывают ещё больше людей на самом деле, чем те, которые официально находятся за этой чертой. Они вынуждены экономить на самом необходимом: одежде, лекарствах, даже на еде». Так, с точки зрения участников политического дискурса, проблема бедности не только масштабна, но и представляет риск для жизни людей (к примеру, недостаток средств на лекарственные препараты или еду может привести к проблемам со здоровьем).

Еще одна риторическая стратегия используется при конструировании проблемы бедности в правительственном дискурсе - риторика наделения правом. Приведем пример: «На принципах справедливости и адресности нужно выстроить всю систему социальной помощи. Мы много об этом говорим, но это нужно в конце концов сделать». Согласно риторике наделения правом, значимым является обеспечение всех равными возможностями. В данном контексте подтверждением является использование лексем «справедливость» и «адресность» - именно благодаря этим принципам, по мнению участников правительственного дискурса, граждане смогут получить равные возможности для своего благополучия.

Таким образом, на основе данных, полученных путем автоматической обработки коллекции текстов правительственного дискурса, затрагивающих проблему бедности, в корпус-менеджере AntConc удалось провести контент- и дискурс-анализ, и сделать следующие выводы:

· Проблема бедности в дискурсе правительства репрезентуется как масштабная, существующая наравне с другими глобальными проблемами, что подтверждается значительными коэффициентами MI (Mutual Information) коллокатов (пиратство (9.46284), киберпреступность (9.46284), коррупция (9.46284) и цитатой из коллекции текстов: «Современный мир характеризуется стремительным ростом уровня, расширением характера и географии таких имеющих трансграничную природу вызовов и угроз, как <...> коррупция, морское пиратство, киберпреступность, глобальная бедность, изменение климата, а также угрозы в области продовольственной, экологической и санитарно-эпидемиологической безопасности».

· В правительственном дискурсе борьба с бедностью проходит в рамках семейной политики, о чем свидетельствует активное освещение данной проблемы по отношению к российским семьям, при этом такие семьи характеризуются как «малоимущие», «малообеспеченные».

· Участники правительственного дискурса позиционируют себя в качестве основного субъекта реализации социальной политики, не предполагая партнерство с гражданским обществом в преодолении проблемы бедности, что доказывается обозначением общества в текстах правительства как "населения" и "граждан", а именно как объектов регулирования.

· При конструировании проблемы бедности в правительственном дискурсе используются три риторические стратегии: риторика бедствия (так как бедность представлена в качестве порождающей по отношению к ряду других социальных проблем, риторика опасности (проблема бедности может принести риск здоровью и жизни людей), риторика наделения правом (граждане имеют равные права и возможности для достижения благополучия, чему способствуют принципы справедливости и адресности социальной политики государства)

2.2 Контент-и дискурс-анализ средств репрезентации проблемы бедности в дискурсе социально-ориентированных некоммерческих организаций

Коллекция текстов дискурса социально-ориентированных некоммерческих организаций была собрана на основе материалов официальных сайтов пяти российских благотворительных фондов и проектов: «Созидание», «Прикосновение», «Теплый дом», «Доктор Лиза», «Сердце есть», «Дари еду». Отбор сайтов и тестов осуществлялся путем поиска по ключевым словам («бедность» и синонимы лексемы, обозначенные в задачах к настоящему исследованию) на сайтах организаций, а именно во вкладках «Наша миссия» (или «Наши задачи»), а также «Новости».

Машинная обработка коллекции текстов проводилась по алгоритму, полностью аналогичному параграфу 2.1 - в первую очередь, в корпус-менеджере AntConc был получен список наиболее частотных лексем, которые в дальнейшем были объединены в смысловые кластеры и проанализированы. Вторым этапом стало получение коллокатов лексем семантического поля «бедность» с дальнейшим детальным анализом.

С результатами первого шага обработки можно ознакомиться в Таблице 4, представленной ниже. Количество лексем, исключая стоп-слова, составило 6374.

Таблица 4 Наиболее частотные лексемы дискурса НКО, посвященного теме бедности

Переходя к анализу Таблицы 4, в первую очередь рассмотрим кластер, связанный с темой семьи и повседневной жизнью человека, который стал самым частотным в суммарном отношении (абсолютная частотность составила 385, относительная - 0,060). Сюда вошли лексемы, связанные с обыденными реалиями человека: дом (31/0,005), продукты (30/0,005), деньги (22/0,003), еда (21/0,003), вещи (15/0,003). Данный факт подтверждает максимальную приближенность дискурса некоммерческих организаций к человеку и его потребностям, что можно подкрепить цитатами из коллекции текстов:

· «Благодаря этим деньгам наши подопечные в течение 3 месяцев получали продукты питания и другие товары первой необходимости!»

· «Можете принести теплые вещи, лекарства и продукты для наших малоимущих и бездомных подопечных. Или можете стать нашим волонтером.»

Следующим по частотности стал кластер, раскрывающий структуру социальной поддержки, осуществляемой социально-ориентированными некоммерческими организациями. В данный кластер вошли не только очевидные лексемы (помощь (84/0,013), фонд (66/0,010), организации (33/0,005), но и достаточно интересные характеристики: часть из них связана с описанием нуждающихся в помощи (бездомный (34/0,005), нуждающиеся (28/0,004), малоимущий (27/0,004), подопечный (23/0,004)), в то время как оставшиеся лексемы характеризуют род деятельности: благотворительный (24/0,004), справедливый (23/0,004). Такое распределение связано с основной целью существования социально-ориентированных НКО - безвозмездная помощь нуждающимся.

Интересным представляется наличие среди частотных слов дискурса НКО лексемы справедливый (23/0,004), которая не вошла в список частотных лексем текстов правительственного дискурса. Данная лексема используется в текстах НКО в качестве наименования фонда социальной поддержки, к примеру: 1) «фонд, который теперь официально называется Международная Общественная Благотворительная Организация «Справедливая Помощь доктора Лизы»; или 2) «Справедливая помощь» много для меня значит».

Особое внимание уделим кластеру предикатов, которые были выделены в обособленную группу за счет повышенной частотности лексем, причем наибольшее их количество связано с оказанием помощи: помочь (24/0,004), дари (18/0,003), помогаем (18/0,003). Кроме того, в данный кластер вошли предикаты с семантикой необходимости (нужно (20/0,003), надо (15/0,002) и вероятности (можно (19/0,003). Так, данный кластер имеет тесную взаимосвязь с реализацией социальных проектов НКО.

Таким образом, общий анализ наиболее частотных лексем позволил сделать следующие выводы относительно тематической наполненности обработанной коллекции текстов дискурса социально-ориентированных НКО:

· Больше всего внимания уделяется теме семьи и повседневным реалиям человека;

· Структура социальной поддержки и реализация проектов достаточно активно освещаются, при этом используются соответствующие предикаты;

Далее проведем обработку и определим коллокаты лексем семантического поля «бедность», используемые в дискурсе социально-ориентированных НКО по аналогичной с параграфом 2.1. схемой. Результаты представлены в Таблице 5.