Повторная номинации адресата в составе эпистолярного текста (на материале писем Ф.М. Достоевского)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

Реферат

Аннотация

Введение

Глава І. Языковая номинация, её виды и функции

1.1 Сущность языковой номинации

1.2 Языковые средства номинации

1.3 Виды и функции языковой номинации

Глава ІІ. Адресация эпистолярного текста

2.1 Жанрово-стилистическое своеобразие эпистолярного текста

2.2 Обращение (вокатив) как средство адресации письма

2.3 Поливокатив в эпистолярном тексте, его структура, виды и функции

Глава ІII. Явление повторной номинации адресата в письмах Ф.М. Достоевского

3.1 Поливокатив в письмах Ф. М. Достоевского, его виды и функции

3.2 Повторная номинация и её соотношение с первичной номинацией адресата в тексте письма

3.3 Текстовые функции повторной номинации в письмах Ф. М. Достоевского

Выводы

Список использованной литературы

РЕФЕРАТ

Курсова робота: 62 сторінки, 37 джерел.

Об'єктом дослідження є повторна номінація адресата в складі епістолярного полівокатива на матеріалі листів Ф. М. Достоєвського.

Мета роботи: розглянути мовні засоби повторної номінації адресата в епістолярних текстах Ф. М. Достоєвського.

Метод дослідження: описовий.

Одержані висновки: повторна номінація в епістолярних текстах Ф. М. Достоєвського, крім призовної (апелятивної) і оцінно-характеризувальної (експресивної), виконує поетичну, евфемістичну, регулятивну, а також національно-культурну функції. В офіційно-ділових листах Ф. М. Достоєвського повторна номінація в більшості випадків дублює первинну, яка виражається антропонімом і регулятивним апелятивом. Тим часом в листах приватного характеру повторна номінація представлена оригінальними апелятивами, "домашніми" антропонімами на початку листа і яскравими експресивними характеристиками адресата. Найчастіше Ф. М. Достоєвський звертається до комбінованого типу полівокатіва, який допомагає точно передати емоцію, прохання, докір і т. п., тому що розміщується по всьому тексту послання і відображає потрібний настрій листа, який відповідає його комунікативній інтенції.

Результати дослідження можуть бути використані при вивченні стилістичного та синтаксичного аспекту мовних засобів номінації у шкільному та вузівському курсах сучасної російської мови.

Перелік ключових слів: МОВНА НОМІНАЦІЯ, ЕПІСТОЛЯРНИЙ ЖАНР, АДРЕСАЦІЯ, ЗВЕРТАННЯ, ЕПІСТОЛЯРНИЙ ВОКАТИВ, ПОЛІВОКАТИВ, ІНТРОДУКТИВНА НОМІНАЦІЯ, ПОВТОРНА НОМІНАЦІЯ, АДРЕСАТ.

SUMMARY

The graduation research of the student Karina Grigoryan (DNU, Faculty of Ukrainian and Foreign Philology and Arts. Department of General and Slavonic Linguistics) deals with repeated nomination of addressee in letters F. M. Dostoevsky.

The work is interesting for lecturing on stylistic and syntax part of the theoretic course „Modern Russian language”.

Pages - 62, bibliogr. - 37.

ВВЕДЕНИЕ

Языковая личность, или носитель определённого языка, является той детерминантой, что определяет жизненность, способность к существованию того или иного языкового явления. Именно человек опредмечивает действительный мир, объективирует его, материализует посредством называния того или иного фрагмента реальной действительности, выделения его из общего ряда предметов. Эта способность реализуется на всех уровнях языка, в том числе на стилистическом уровне, представляющем многообразие функциональных возможностей того или иного стиля, в зависимости от области его применения, прагматики. В эпистолярном жанре, открывающем большой спектр возникающих в нём явлений, процесс номинации тоже немаловажен. Большой интерес вызывает рассмотрение номинативного ряда, применяющегося автором письма к своему адресату в процессе его обозначения, называния. Мы подробнее остановились на явлении повторной номинации адресата в тексте послания. Исследование данного вопроса помогло нам наглядно проследить за особенностями повторного эпистолярного обращения, его коммуникативным заданием, зависимостью выбора вокатива от определённых факторов.

Актуальность избранной темы заключается в её малой освещённости исследователями, несмотря на то, что жанр эпистолярия и написание писем в частности были неотъемлемой частью жизни предыдущих поколений. На современном этапе культурного, технического, социального развития мы чаще имеем дело с электронным вариантом написания посланий, однако вопрос выбора номинации для своего адресата, целесообразности избранного варианта обращения, его уместности и обоснованности по сей день возникает. Мы сталкиваемся с ситуациями неправильности оформления писем, нелепости выбранной номинации для адресата, что негативно влияет на отношения между коммуникантами. Мы предлагаем на материале богатого эпистолярного наследия Ф. М. Достоевского рассмотреть явление повторной номинации адресата в тексте письма, законы его функционирования, степень важности и целесообразность применения такой лингвистической фигуры, как поливокатив, а также подробнее остановиться на вопросе выбора номинации адресата при повторном обращении к нему.

Целью нашего исследования было описать языковые средства повторной номинации адресата в эпистолярных текстах Ф. М. Достоевского.

Поставленные в работе задачи:

1) определить сущность языковой номинации и её основные модели;

2) рассмотреть категорию адресации в структуре эпистолярного текста, её виды и функции;

3) охарактеризовать обращение как средство адресации эпистолярного текста;

4) проанализировать языковые средства повторной номинации адресата в письмах Ф. М. Достоевского в их соотношении с первичной номинацией;

5) описать виды и функции поливокатива в письмах Ф. М. Достоевского;

6) выяснить функции повторной номинации адресата в тексте письма.

На основе фактического материала выбранных нами 120 поливокативов из пятитомного опубликованного собрания писем Ф. М. Достоевского мы проследили закономерности выбора автором письма той или иной номинации своего адресата, определили сущность самого явления номинации, законы его функционирования, типологическое различие, а также факторы лингвистического и экстралингвистического характера, оказывающие воздействие на выбор определенного номинативного варианта из возможного ряда номинаций адресата.

Большое количество работ посвящено изучению обращения как синтаксической единицы и лексической категории, теоретическим проблемам данного вопроса, наблюдениям над этикетом обращения. Традиционный подход в рассмотрении природы обращения изложен в работах лингвистов-классиков А. М. Пешковского и А. А. Шахматова, которые не признавали обращение ни членом предложения, ни предложением, а настаивали на изолированном изучении данной лингвистической фигуры. В противовес такому подходу учёными была выдвинута аргументированная критика, утверждающая несостоятельность такого упрощённого решения столь трудного вопроса. А. П. Леонтьев, Ф. А. Литвин, А. Г. Руднев считали, что вне предложения обращение не может существовать, потому что оно функционирует и проявляет себя только внутри предложения, хотя грамматические связи обращения с предложением и не укладываются в жесткие рамки привычных классификаций. На такой же позиции стоял В. Е. Гольдин, утверждая неправильность «втиснуть» категорию обращения в готовые лингвистические модели, построенные в целом без учета данного явления. Е. П. Бейлина рассматривала обращение как коммуникативный тип предложения. Т. В. Маркелова обращала внимание на «бездну речевых возможностей и способностей» обращения. В. П. Проничев предлагал изучать обращение как отдельную автономную категорию в составе сложного целого. Попытки классификации обращений были предприняты В. Е. Гольдиным, Е. К. Куваровой, А. В. Курьянович, А. П. Леонтьевым, О. А. Мизиным, В. П. Проничевым и другими учёными. Ряд лингвистов занимался вопросами функционирования обращения в качестве средства этикета (М. М. Копыленко, Т. В. Маркелова, В. И. Супрун, Н. И. Формановская и др.). Однако изучению обращения в эпистолярном жанре посвящено ограниченное количество работ (Н. И. Белунова, Н. В. Климова). Вопрос же, касающийся рассмотрения явления повторной номинации адресата, сопоставление его с интродуктивной (первичной), изучение его функциональной и прагматической составляющей, учёными практически не изучен. Данный вопрос мы постарались изучить самостоятельно, опираясь на существующие теории и точки зрения, что и предлагаем в нашей работе.

Структура работы: курсовая работа состоит из введения, трёх глав, выводов и списка использованной литературы, который включает 37 наименований. Общий объём работы - 62 страницы.

ГЛАВА 1. ЯЗЫКОВАЯ НОМИНАЦИЯ, ЕЁ ВИДЫ И ФУНКЦИИ

1.1 Сущность языковой номинации

Учёными не раз было отмечено, что содержание термина «номинация» можно грубо определить как создание значимых языковых единиц (слов, форм и предложений). Язык напрямую связан со своими носителями, и любое новое, неоднократно повторяющееся языковое явление через довольно длительный отрезок времени отражается в литературном языке, а впоследствии может стать языковой нормой. Язык, как и вся культура, откладывает и закрепляет в себе, как нечто фиксированное и статичное, накопленную сумму знаний (общества, человечества) [11, с. 174]. Именно посредством данной системы знаков обеспечивается общение и взаимопонимание между членами языковой общности, а также выражение мыслей, намерений, чувств пользующихся языком [37, с. 8]. Таким образом, язык не может стоять на месте, он предстает перед языковедами зеркалом определенной эпохи, определенного социально-экономического порядка, определенных общественных отношений, географических контуров и других явлений.

В числе основных функций языка учёные выделяют следующие: 1) материализация мышления и 2) идеализация и репрезентация реальной действительности. Первая функция непосредственно связана с процессом обозначения предметов и явлений языковыми знаками, который, в свою очередь, «сопряжен с отражательной деятельностью человека, с обобщением и выделением необходимого и существенного, с образованием понятий и других мыслительных форм» [37, с. 19]. Вторая функция реализует конкретные этапы опредмечивания, объективации реального мира. Однако язык - это не форма мышления, он лишь материализует мысль, а сам процесс познания «начинается не с мыслей, а с наблюдений и с действий над предметной действительностью» [37, с. 19]. Таким образом, позиция М. М. Бахтина о том, что «язык выводится из потребности человека выразить себя, объективировать себя» [2, с. 244], может быть дополнена обязательной связанностью процесса познания с социально-историческим опытом человека.

Человек с начального этапа эволюции пытается освоить этот мир, сделать его понятным, дать ему имя и определение с помощью труда и речи. Как только человек сталкивался с новыми предметами, явлениями, свойствами вещей, процессами, он стал давать им имена. «Под «именем» обычно понимают языковые выражения, применяемые для выделения и обозначения (наименования, называния) предметов реальной действительности, а также явлений психической жизни людей, продуктов их воображения и результатов их абстрактного мышления. Таким образом, человек, давая наименования увиденным им вещам, осваивает окружающий мир. Здесь огромное значение имеет внешний и внутренний опыт познающего, а это «прежде всего и больше всего связано с номинативно-репрезентативной функцией языка» [37, с. 26]. Однако единичное представление о вещи (представление отдельного человека) не может стать ядром для процесса номинации. Обязательным является следующее условие: языковой знак, или первичный номинативный знак (слово и/или словосочетание), должно вызывать в некотором языковом коллективе, пользующемся общей знаковой системой, единое представление об отдельном предмете, явлении, процессе и т.п.

Любой объект реальной действительности характеризуется рядом свойств, качеств, функций, отличительных знаков, и именно это становится ядром для процесса номинации. В результате познавательного акта человек фиксирует определенный набор свойств за каждой вещью. Далее реализация процесса номинации, как считает Г. В. Колшанский, может идти по двум направлениям: «или как обозначение предмета через класс, т. е. через указание родового признака, а следовательно, закрепление его наиболее общего абстрактного свойства, или как обозначение по одному из свойств непосредственно самого конкретного предмета» [37, с. 101]. Таким образом, номинация - это отношения языковых единиц к неязыковым фактам, ситуациям и реалиям, т. е. это процесс субъективации мира определённым языковым коллективом. Именно этот познавательный этап отражается в каждом первичном номинативном знаке, и содержательным ядром любой номинации является опыт овладения человеком конкретным предметом, ситуацией, свойством, качеством и другими явлениями реальной действительности.

1.2 Языковые средства номинации

Имя, как известно, не дает полного представления о предмете, за которым оно закреплено, о сущности обозначаемой вещи. Столкнувшись с новым предметом или явлением, человек подмечает из множества присущих ему признаков один наиболее характерный и обстоятельный. Если в языке этот признак уже имеет своё наименование, тогда человек берет его за основу нового слова. Например, русское слово петух связано с глаголом петь. Большой интерес у ученых вызывает именно вопрос, «почему для наименования выбирается именно этот фрагмент мира и какой из многочисленных признаков взят за основу его обозначения» [36, с. 237]. Ответы на эти вопросы могут быть получены только в рамках словообразовательной, или деривационной, ономасиологии.

Итак, выделение главного признака любого предмета связано с экстралингвистическими процессами. «Именно в силу того, что выбор признака не детерминирует характер слова, этот признак зависит не от способа абстракции, а от практически конкретных условий (трудовой процесс, культура, традиции, географическая среда и т. д.)» [36, с. 170]. Именно с этим связаны постоянное развитие и изменение языка, а также языковых единиц в рамках данного языка.

При создании нового слова огромное значение имеет частеречный аспект номинации. Из этого следует, что языковая номинация должна основываться на грамматически-нормированных моделях языка. Названия предметов, явлений, свойств, характеристик окружающей нас действительности получают разделение через призму частей речи и уже вторично - в многочисленных производных словах.

К полнозначным частям речи большинство ученых относят существительное, глагол, прилагательное и наречие. Своей семантикой эти части речи «покрывают две самые обширные мыслительные категории - субстанцию и признак, отразившие, фактически, основные сферы материальной и идеальной действительности» [36, с. 52]. Таким образом, эти части речи в большей степени самодостаточны по сравнению с другими. Стоит учитывать еще одно принципиально важное условие называния: обязательная однозначность языковой единицы. Г. В. Колшанский отмечает, что «любая языковая единица (прежде всего, конечно, слово) в любых контекстных окружениях остается тождественной себе только благодаря сохранению определенности и однозначности сигнификата (при всем мыслимом количестве, например, контекстных определений для слова дом). Это слово должно однозначно соотноситься с обозначаемым им предметом (денотатом)» [37, с. 115]. Таким образом, именуя не имеющий названия предмет, языковой коллектив посредством языка должен стремиться закрепить за формирующимся языковым знаком одно значение (первичное).

Однако нужно отметить, что большинство слов в русском языке на современном срезе являются многозначными, что опровергает наш предыдущий вывод. Получается, что язык не может сохранять в слове лишь одно значение, не дополняя его новыми. Ученые находят ответ в аргументе о стремлении языка к экономии языковых средств. В то же время мы должны разграничивать первичную номинацию от вторичной, о которых подробнее будет сказано ниже. Таким образом, сформулированный ранее тезис об однозначности слова в его первичном значении вполне реализуем в языке, хотя понятно, что без исключений нет и правил.

Следующим шагом в процессе номинации является выбор звукового комплекса нового слова. Неоспоримо то, что без звуковой оболочки нет и номинации, т. е. без использования фонетической системы языка мы никак не сможем обозначить нужный нам предмет. Однако Б. А. Серебренников отмечает, что «выбор звукового комплекса есть чисто лингвотехнический прием, который в познании избранного нами предмета не приносит абсолютно ничего нового, так как свойства предмета, по крайней мере, его наиболее существенные свойства, нами уже познаны в результате жизненного опыта» [37, с. 151]. Таким образом, именно через познавательный акт раскрывается сущность вещей, через столкновение с этими новыми явлениями, стремление их познать и сделать для себя понятными, а уже номинация делает эти вещи обозначенными в человеческой речи.

Способов номинации огромное множество в каждой сформировавшейся языковой системе. По мнению Б. А. Серебренникова, в русском языке «наиболее распространенный способ номинации - это использование звукового комплекса, означающего какой-либо из признаков, присущих данному предмету. Наименование может происходить на основе звукоподражания или использования звуковой символики» [37, с. 152]. Также не менее используемый в системе языка способ номинации - деривация, или производство нового слова от другого слова. Данным направлением в контексте именования занимается деривационная ономасиология. Следует отметить и такие способы номинации, как «довольно распространенное в некоторых языках словосложение. Образование идиоматических выражений также представляет особый тип номинации. К способам номинации следует отнести также калькирование и заимствование» [37, с. 152]. С помощью этих способов и создаются слова, расширяя лексический пласт нашей языковой системы. Каждый вышеупомянутый способ номинации обладает собственными специфическими особенностями, определенными языковыми моделями, методами грамматического освоения и т. д.

Таким образом, пополнение лексической системы - довольно длительный и сложный процесс. Как считает Б. А. Серебренников, «одной из важнейших функций языкового комплекса является функция метки или возбудителя» [37, с. 173]. Это подтверждает сделанный нами вывод, что номинация помогает обозначить предмет в процессе речевого акта, выделить его из ряда всевозможных объектов реальной действительности, обратить на него внимание.

Итак, распространенным способом номинации является звукоподражание. Этот метод широко обсуждаем еще с античных времен. В связи с этим Б. А. Серебренников пишет: «Человек, создающий звукоподражательное слово, должен расчленить неартикулируемый поток звуков на фонемно-членимый комплекс. Это членение носит сугубо индивидуальный характер» [37, с. 181182]. Таким образом, звукоподражание имеет довольно сложную природу. Следует отметить, что оформление звукоподражательного слова должно строго соответствовать фонетической системе языка, и какие бы звуки ни слышались человеку, он должен реализовать их в четко установленных рамках конкретного языка, имеющего свои фонетические особенности. В русском языке звукоподражательные глаголы встречаются значительно чаще, чем имена существительные: чирикать, бормотать, жужжать и т. д. Однако в лексической системе данного языка звукоподражательные существительные тоже довольно интересны имитацией всевозможных звуков: свист, хохот, шепот, шум и т. д.

Довольно неоднозначно явление в языке, при котором значение слова не может быть установлено. Множество слов в различных языковых системах не поддаются этимологизированию. В связи с этим Б. А. Серебренников утверждает, что «язык стремится устранить опасность ложной характеристики значения слова, которая может возникнуть по той причине, что в основу наименования кладется название какого-либо одного признака, тогда как действительное значение основывается на сумме признаков» [37, с. 173]. Это означает, что не всегда факт значения первичной номинации связан с определением этимологических связей слов. Вполне распространенными являются случаи, когда мы констатируем переход одного значения в другое. Например, русск. быть, лит. bыti, др.-инд. bhavami с тем же значением соответствует греческому `расти`. Какой-либо признак, легший в основу наименованию, найти трудно. Первоначальное конкретное значение `расти` со временем в индоевропейских языках превратилось в более абстрактное значение `быть`.

Таким образом, мы рассмотрели основные языковые средства номинации, не пренебрегая тонкостями самого процесса номинации. Итак, мы установили огромную значимость соотнесения нового слова с определенным частеречным, понятийным (ономасиологическим базисом) классом. Нами были перечислены основные способы номинации в рамках русской языковой системы: звукоподражание, словосложение, деривация, калькирование, заимствование и др. Мы обговорили и такие явления, как отсутствие этимологизации у большого пласта слов в разных сформировавшихся языковых системах, обязательность однозначности первичного значения языкового знака, особенности присвоения слову определенного звукового комплекса, или звукового сигнала.

1.3 Виды и функции языковой номинации

В предыдущем разделе было показано, что для номинации в языке используются разные средства, которые различаются по ряду признаков, в числе которых можно назвать характер их связей с объектом именования, материальное строение, особенности функционирования и употребления их членами языкового коллектива. В связи с этим лингвисты выделяют следующие виды языковой номинации:

1) нейтральная и стилистически маркированная;

2) простая, сложная и опосредованная;

3) прямая и непрямая;

4) первичная и вторичная;

5) интродуктивная и повторная.

Далее мы подробно рассмотрим каждую классификацию и определим, какая из них исчерпывающим образом определяет сущность языковой номинации.

Нейтральная и стилистически маркированная. Нейтральная языковая номинация в отличие от стилистически маркированной характеризуется прямой и непосредственной соотнесённостью с предметом обозначения, в то время как последняя обладает опосредованной двойной соотнесённостью, которая может усложниться еще и новым узуально-закрепленным значением. В нейтральной языковой единице в качестве денотата выступает отличительные признаки объекта именования, «которые позволяют представить объект именования в его «тотальности», целостности» [37, с. 53]. Вместе с тем в стилистически маркированной языковой номинации денотатом выступает чаще всего несущественный признак, избранный и узуально закрепленный за данным предметом обозначения языковым коллективом. Таким образом, стилистически маркированная языковая номинация обозначает не сам предмет, а отношение к нему языковой общности (ср., например, мама и мамочка, лошадь и кляча и т. п.).

Простая, сложная и опосредованная. Учёные относят к простой номинации слово и словосочетание, потому что эти языковые единицы лишь фиксируют изолированный признак или свойство обозначаемого предмета реальной действительности, т. е. в своей основе содержат статический денотат. Предложение определяется как сложная номинация, потому что снимается изолированность объекта, его простая номинация. Именно через номинацию второго ряда - предложение - создается база для коммуникации, где непосредственно реализуется значение языкового знака. Опосредованной номинацией событий считается текст, поскольку в нем «устанавливается соотношение не только между объектами, но и между ситуациями» [37, с. 133].

Прямая и непрямая. Вид прямой языковой номинации характеризуется называнием существенных свойств обозначаемого объекта, прямым называнием. Обозначение нового предмета через несущественные, второстепенные признаки другого предмета называется непрямой номинацией. К этому виду языковой номинации относятся метафорические и метонимические переносы. Эта особенность непрямой номинации демонстрирует основное свойство языка - быть коммуникативным средством. Всевозможные виды переноса можно встретить в границах словосочетания, но чаще всего они представлены в предложении как в самостоятельной коммуникативной единице. Если мы употребим слово стол в значении «предмет мебели», то это будет прямая номинация, т. е. первичная, простая. Если же мы введем данное слово в предложение и раскроем данную номинацию через какой-либо вид переноса, то мы будем иметь дело с непрямой номинацией, т. е. вторичной, сложной: Мне понравился их стол. Здесь слово стол употреблено в значении «угощение». Чаще всего именно в предложении как замкнутой синтаксической единице непрямая номинация проявляет всевозможные виды переноса, в данном случае - метонимический перенос.

Первичная и вторичная. Сущность первичных номинативных знаков (слов и словосочетаний) заключается в том, что языковой коллектив, пользующийся единой системой знаков, должен иметь одинаковое представление о называемом объекте реальной действительности. Между тем «вторичная лексическая номинация - это использование уже имеющихся в языке номинативных средств в новой для них функции наречения» [36, с. 127]. Возникновению вторичных номинаций способствует возможность переосмысления и формирования вторичных знаковых функций слов, а также стремление языка к экономии речевых средств. Для исследования закономерностей вторичной номинации, а также исторических процессов развития слов наиболее благоприятным материалом выступают многозначные слова, потому что вторичное использование слов приводит к смысловой преемственности наименований. Например, слово осел в значении «животное семейства лошадиных, невысокого роста, с большой мордой и длинными ушами» (по С. И. Ожегову) демонстрирует первичную номинацию. Если же мы используем данное слово для называния человека, т. е. осуществим метафорический перенос по сходству поведения, характера, то здесь будет представлена вторичная номинация: осел в значении «тупой упрямец, глупец» (по С. И. Ожегову).

Интродуктивная и повторная. Как отмечает О. В. Федорова, «если речь идет о предмете, известном только говорящему, то это интродуктивная референция; если речь идет об объекте, известном как говорящему, так и адресату, то это идентифицирующая референция» [32, с. 188]. Это означает, что интродуктивная референция - это вводная, первичная номинация предмета, введенного в дискурс, «отнесенность впервые вводимых имен к объектам действительности» [32, с. 189]. Таким образом, повторная номинация - это вариативное именование уже введенного в дискурс предмета, реализация его значения через новый номинативный знак или тот же номинативный знак в зависимости от цели высказывания. Она может в ряде случаев не выполнять идентифицирующей функции, поскольку предмет уже назван. В. Г. Гак отмечает, что повторная номинация даёт возможность максимально варьировать способ наименования. В ней, кроме прямой номинации, могут быть использованы все типы косвенной номинации: абстрактная, переносная, местоимённая, экспрессивно-окрашенная и др. [37, с. 287-288].

Итак, мы рассмотрели ряд существующих классификаций языковой номинации. Разграничение первичной номинации от вторичной связано непосредственно с той функцией, которую несет за собой любое наименование. Номинативная функция не может отделяться от процесса коммуникации, так как именно в процессе вербального общения реализуется значение языковых единиц и объективируется мышление. В связи с этим учёные отмечают исключительно своеобразную черту словесного знака - «он существует в двух своих модификациях: как виртуальный в системе номинаций и как актуальный, реализованный в речи» [36, с. 24]. В своей первой модификации словесный знак выполняет номинативно-репрезентативную и познавательно-обобщающую функцию, а во второй модификации - идентифицирующую и коммуникативную. Таким образом, словесный знак обобщает (сигнификативная функция), дает название, именует (номинативная функция), служит основой коммуникативных единиц, передает переживание, определенное чувство говорящего и слушающего (прагматическая функция). Между тем мы убедились в неразрывности номинативной функции с процессом коммуникации, в важности тех функций, которые реализуются языковой номинацией в процессе вербального общения. Это свидетельствует о том, что слово всегда остается тождественным себе, но в то же время оно подвижно, удовлетворяет потребности пользующегося им коллектива.

ГЛАВА 2. АДРЕСАЦИЯ ЭПИСТОЛЯРНОГО ТЕКСТА

2.1 Жанрово-стилистическое своеобразие эпистолярного текста

Искусство эпистолярия, а точнее составление писем, во времена античности строилось по четким стилистическим нормам, которые были разработаны риторикой. Н. И. Белунова в связи с этим приводит высказывание грамматика Артемона, в котором он назвал письма «половиной диалога» (т. е. диалогом без собеседника). Артемон подчеркивал важное отличие письменной формы от речи разговорной: «…письмо нуждается в более тщательной обработке, чем диалог; ведь диалог подражает речи, сказанной без подготовки, экспромтом, письмо же пишется и посылается как подарок» [5, с. 77]. Определение письма через сравнение его с подарком довольно правильно, что мы подтвердим ниже.

На рубеже XVIII-XIX вв. разные формы эпистолярного жанра выдвигаются в качестве доминанты для культуры и литературы. Это послужило поводом детального изучения вопроса появления и классификации эпистолярия. Д. Атанасова-Соколова в своей работе пишет, что написание писем, так активно входящее в привычный жизненный обиход, приобретало свои определенные характеристики, функции, т. е. выделялось как уже сформировавшаяся сложная система использования языка, и этому искусству «приходилось обучаться так же, как учились «чужому» языку новых иерархических отношений» [1].

Ученые выделяют следующие виды писем: официально-деловые, профессионально ориентированные, публицистические, художественные и частные. Е. И. Прохоров намечает те же виды писем несколько иначе: «Мы знаем письма как произведения литературно-художественного («Бедные люди» Достоевского) или критико-публицистического («Концы и начала» Герцена) жанра, знаем письма как деловые документы, отражающие не личные, а лишь служебные или официальные отношения лиц (письма Пушкина к Бенкендорфу), знаем письма, которые имеют все признаки личного послания, но рассчитанные на опубликование или, как минимум, на распространение в рукописном виде (письма-статьи Тургенева), наконец, знаем письма, являющиеся документами частного письменного общения конкретных лиц» [28, с. 1819]. Мы отчетливо видим существование проблемы в области терминологической базы эпистолярия, которую детально рассматривает А. В. Курьянович в своей статье [16, с. 84]. Ученый объясняет разночтения в этом вопросе смешением понятий эпистолярный стиль и эпистолярный жанр, что изначально связано с отсутствием единого понимания, что такое стиль и что такое жанр, а также с многозначностью самого понятия письмо.

На основании исследованной литературы О. Ф. Цыцарина в своей статье рассмотривает три основные точки зрения на эпистолярий [35, с. 104]. Переписка, по мнению О. Ф. Цыцариной, трактуется учеными 1) как жанр, 2) как стиль или 3) как соединение различных жанров и стилей. Сама исследователь считает, что недостаточно лингвостилистических доказательств для называния эпистолярия отдельным функциональным стилем. А. В. Курьянович приводит в своей работе высказывание О. В. Протопоповой, которая выражает ту же точку зрения О. Ф. Цыцариной. Она пишет: «Основания для выделения эпистолярного стиля в качестве функционального нет: не существует ни отдельной сферы общения, ни соответствующих ей форм общественного сознания и вида деятельности, ни специфических задач общения, которые обусловили бы стилевые отличия речи, выступающей в виде переписки, достаточные для ее противопоставления другим функциональным разновидностям» [16, с. 85]. С этой точкой зрения трудно не согласиться.

Однако наиболее целесообразной является предложенная позиция О. Ф. Цыцариной закрепить за этим языковым явлением термин «эпистолярный жанр», как наиболее уместный и отражающий сущность данного понятия [35, с. 108109]. Это означает, что письмо не может подчиняться только научной тематике или публицистической, личной или официальной, художественной или критической. Письмо - это синкретичный сплав всех функциональных стилей, выступающий как жанр.

Также следует отметить, что форма письма нередко используется в художественной литературе как некий литературный прием, позволяющий усилить «психологическую убедительность повествования, глубже обрисовать духовный мир героя» [10, с. 39]. Исследуя проблему соотнесения личных писем с письмами художественными, Н.И. Белунова приходит к закономерному выводу: «…письмо следует рассматривать как межстилевое явление, т.е. синтезированный, синкретичный тип текста» [4, с. 75].

Любые исследования в области эпистолярного жанра (работа с письмами, их анализ) поднимают всё больше проблем данного явления, не ограничивающегося отсутствием упорядоченной терминологической базы. Е. И. Прохоров пишет о проблеме датировки писем, а также об утрате писем, «когда целые периоды жизни и оживленной творческой деятельности писателя не находят своего отражения в его переписке» [28, с. 23].

Итак, письмо - это «половина диалога», однако диалогичность присуща всем процессам, которые осуществляются при участии сознания человека, это - универсальное явление, которое пронизывает человеческую жизнь, а также всё, имеющее смысл и значение. Тогда перед нами возникает вопрос, каким образом в письме отражается эффект «присутствия собеседника». Н.И. Белунова пишет: «…диалогизация, «острое ощущение собеседника» достигается с помощью обращений; употреблением интимных ты, местоимений 2-го лица; глаголов в повелительном наклонении; вопросительных предложений» [5, с. 80], а также отмечает: «Особенно важны для интимной окраски письма дружеские прозвища, обращения и пр., обостряющие ощущение бытовой интимности разговора» [5, с. 80]. Именно об обращении речь пойдёт в следующем подпункте главы. Что касается вопросительных конструкций, А. В. Курьянович (на материале писем В. С. Высоцкого) приходит к следующему выводу: «Вопросы могут быть двух видов: во-первых, конструктивные, направленные на получение новой информации от адресата; во-вторых, риторические, основной функцией которых является поддержание контакта» [17, с. 177]. Это отнюдь не касается только писем В. С. Высоцкого, это - общеупотребительный прием, благодаря которому адресант не даёт переключиться вниманию адресата, держит его в постоянном интересе.

Далее рассмотрим основные элементы письма, структурные составляющие данного явления. В своей монографии Е. К. Куварова пишет, что к обязательным структурным элементам письма «относятся дата и место написания, обращение к адресату, подпись адресанта, особые коммуникативные формулы, принятые в данное время и в данном языковом коллективе» [14, с. 30]. Именно эти элементы представляют собой стандартный комплект письма и являются сопутствующими его содержанию компонентами. Е. К. Куварова в своём научном труде детально рассматривает возможные варианты комплектации писем: стандартный, расширенный, редуцированный и расширенно-редуцированный комплекты. Эти условно названные структурные разновидности письма выделяются в связи с наличием определенных компонентов в тексте письма, либо их отсутствием (редуцированием), либо их необязательным в стандартном комплекте применением (например, постскриптум, дополнительные указания адресату, повторная адресация и т. п.).

Итак, наше исследование в вопросе жанрово-стилистического своеобразия эпистолярного текста подтвердило, что ученые-лингвисты предлагают нам свои взгляды, кардинально отличающиеся между собой, противопоставленные друг другу. Мы считаем наиболее адекватным и в некотором смысле не ограничивающим определение письма в жанрово-стилистическом аспекте как совокупности функциональных стилей и представленных в них жанров, т. е. как явления межстилевого и межжанрового характера.

2.2 Обращение (вокатив) как средство адресации письма

Крупнейшие русские лингвисты А. М. Пешковский и А. А. Шахматов рассматривали обращение изолированно от предложения, не признавали данную синтаксическую единицу ни членом предложения, ни предложением. А. М. Пешковский отмечает, что слова-воззвания, т. е. обращения, «совсем не выражают мыслей, а выражают только ч у в с т в а» и «сопровождают нашу речь, как что-то побочное» [23, с. 398]. По его мнению, обращения «врываются иногда и в самую середину предложения, но и там они, понятно, остаются чем-то чуждым предложению» [23, с. 398]. Итак, традиционной была точка зрения, гласившая, что «в е щ е с т в е н н о обращение может быть теснейшим образом связано с остальной речью. Однако ф о р м а л ь н о основная его роль п о б у ж д е н и я (кстати сказать, совершенно тождественная с побудительными словами эй, ну, нутка и т.д)» [24, с. 407408]. Таким образом, А. М. Пешковский настаивал на том, что обращение не может быть связано с каким-либо предложением в порядке согласования, управления или примыкания, а значит, оно не образует и частей этих предложений.

Большое количество исследований в вопросе обращения критикуют традиционную точку зрения. Так, например, А. П. Леонтьев пишет, что «грамматическая связь обращения с предложением заключается в согласовании сказуемого и местоимения с обращением» [18, с. 83], хотя и оговаривает, что данные грамматические связи «не укладываются в жесткие рамки привычных классификаций, но само их наличие не вызывает сомнения» [18, с. 94].

Также традиционный подход к обращению критикует Ф. А. Литвин. Ученый считает, что аргументация мнений языковедов-классиков не объясняет природы этого «синтаксического парадокса», а значит, её недостаточно для таких заключений [19, с. 52]. В то же время А. Г. Руднев отмечает, что «обращения, как правило, вне предложения, а тем более вне связи с предложением, в состав которого входят, в грамматическом строе русского языка не употребляются» [29, с. 211]. Мы и с данным утверждением также не будем спорить. Однако стоит прислушаться ко мнению В. Е. Гольдина, отмечавшего, что «теория обращения должна строиться таким образом, чтобы она опиралась на собственные свойства обращения и никоим образом не сводилась к попыткам втиснуть этот объект в любую из позиций готовой лингвистической модели, построенной в целом без учета обращения» [7, с. 4]. Именно такой подход мы считаем наиболее перспективным в данном вопросе.

На широкие функциональные возможности обращения указывал ещё М.В. Ломоносов: «Сею фигурою можно советовать, засвидетельствовать, обещать, грозить, хвалить, насмехаться, утешать и проч.» [20, с. 266-267]. Это означает, что обращение не ограничивается только своей первичной функцией (номинативной), его нельзя считать категорией, предназначенной лишь для номинации.

Е.П. Бейлина в своей статье предлагает рассматривать обращение как коммуникативный тип предложения [3, с. 203]. Данная позиция также представляется критическим взглядом на традиционную теорию обращения. В.Е. Гольдин, определяя сущность обращения, утверждает, что называние адресата всё же не является его сущностным свойством, как бы это ни было парадоксально. Ученый отмечает, что «обращение вклинивается в линейную форму предложения там, где возможна или необходима коммуникативная пауза» [7, с. 104], и это, по его мнению, довольно значимое обстоятельство. Выделяя обращение как языковую универсалию, присущую многим языкам, В. Е. Гольдин настаивает на её регулятивной функции [7, с. 114]. Между тем Т.В. Маркелова утверждает, что обращение не столько «называет собеседника (слушающего), т. е. того участника речевого акта, на которого хочет воздействовать говорящий», сколько «сама эта номинация выражает «речевое лицо» говорящего, демонстрируя его вежливость, такт или их отсутствие, а также характеризуя участников коммуникации по тем или иным признакам (полу, возрасту и т. д.)» [21, с. 76].

А.С. Попов считает, что «с помощью обращения привлекается внимание» [25, с. 36], т. е. ученый настаивает на акцентуации внимания к предложению, которое достигается посредством применения обращения. В связи с этим А. Ф. Прияткина отмечает: «Имея в виду только эту, контактоустанавливающую, функцию (звательную, аппелятивную, побудительную), мы не можем считать обращение членом предложения: имя собеседника - это еще не сама «речь», не высказывание, а только призыв к его восприятию» [26, с. 164]. По мнению В. П. Проничева, обращение логичнее рассматривать как «автономное слагаемое в составе сложного целого» [27, с. 88], именно по этой причине он относит обращение к именным односоставным предложениям, а не к особым членам предложения, считая, что их синтаксические функции тождественны.

Исследуя проблему обращения, А. Г. Руднев настаивает на включении обращения в состав предложения, аргументируя это тем, что обращения грамматически связаны соотносительной связью с высказыванием [29, с. 214]. Между тем Е. П. Бейлина в своей статье утверждает, что обращение связывается с конструкцией, в которой оно употреблено, связью включения. А.Ф. Прияткина также считает, что «включенность обращения в высказывание делает его сходным по синтаксической функции с членом предложения; в силу конкретизирующей роли обращение сближается с приложением при личном местоимении; иногда можно обнаружить признаки согласования сказуемого с обращением: Ведь, Человечество, ты тоже смотрело этими глазами? (Кирсанов С.)» [26, с. 169]. Понятно, что такая точка зрения идет вразрез с традиционной, но мы не можем не согласиться с данным утверждением.

Интерес среди языковедов вызывают попытки классификации обращений, выделение их разновидностей. А. В. Курьянович на материале писем В. С. Высоцкого разделяет обращения на интимизированные и официальные «в соответствии с характером взаимоотношений коммуникантов» [17, с. 176]. В. П. Проничев в своём научном труде рассматривал деление обращений на распространённые и нераспространённые [27, с. 4054]. О прямом вокативе, опосредованном и совмещенном упоминает в своей монографии Е. К. Куварова [14, с. 97]. Рассматривая в качестве основных функций обращения выделение (номинацию), характеристику и социальную регуляцию общения, В. Е. Гольдин классифицирует обращения следующим образом: 1)номинативы, или индексы; 2)обозначения-характеристики и 3)регулятивы [6, с. 81]. Подобную классификацию предлагает А. П. Леонтьев [18, с. 8182]. В своей статье Ф. А. Литвин предлагает классифицировать обращения как собственно обращения и обращения-характеристики [19, с. 61]. Усеченные формы имени в словах-обращениях и архаичные морфологизированные флексийно звательные формы, сохранённые в некоторых фразеологизмах и междометиях (Боже, Господи, владыко, старче, сынку) детально рассматривал в своей статье О. А. Мизин [22, с. 75]. Отдельно следует упомянуть статью А. С. Попова, исследовавшего обращения-предложения (вокативные предложения) в современном русском языке и простые обращения, включенные в состав предложения [25, с. 3739]. В своей монографии Е. К. Куварова выделяет в качестве отдельных синтаксических единицы контактивы, вокативы и обращения, которые, на первый взгляд, кажутся обозначением одного явления [14, с. 5868]. Данная классификация, на наш взгляд, рассматривает разновидности обращения в диахронии, т. е. ссылаясь на историческое развитие тех или иных языковых явлений.

Исследуя эпистолярный вокатив и вокатив как звательный падеж, Е. К. Куварова отмечает, что эпистолярный вокатив «прямо или опосредованно анонсирует характер письма, его прагматику, этику и стилистику» [14, с. 8687]. Это означает, что вокатив в устной речи и вокатив в письме - это абсолютно разные проявления контактоустанавливающей функции. Данный вопрос был исследован также Н. С. Валгиной. В своем учебном издании ученый пишет: «В разговорной речи в качестве обращений могут употребляться неуправляемые предложно-падежные формы. Такие формы контекстно или ситуативно обусловлены. Они называют адресата речи по единственному, ситуативно выявленному признаку. Например: С высшим образованием, шаг вперед! (Кар.)» [30, с. 272]. Именно это свидетельствует о различной природе эпистолярного вокатива и звательного падежа, употребляемого нами в устной речи. Между тем Е. П. Бейлина обратила внимание на проблему отождествления обращения с обращенной речью [3, с. 203204].

В своей статье об использовании антропонимов в обращении В. И. Супрун отмечает: «Употребление краткого или ласкательного имени по отношению к старшему или малознакомому человеку чаще всего придаёт вокативу отрицательную коннотацию» [31]. Это подтверждает тот факт, что, адресуя речь, мы одновременно выражаем отношение к адресату, регулируем акт общения, предлагаем определенный тип общения. Существуют лексемы, которые выступают только в качестве обращений (старина, голубчик, сударь, государь, браток и др.). По мнению В. Е. Гольдина, использование в качестве обращения идентифицирующей и характеризующей номинации (например, антропонима) и использование особых единиц типа слова браток, специализирующихся в роли обращения и вне этой роли не употребляемых, - два существенно отличающихся друг от друга явления [7, с. 33]. Ученый настаивает отличать специализированные и неспециализированные этикетные средства, поскольку этикетную роль могут играть любые обращения, но данная функция не для всех будет первичной, основной. Специализированные обращения, по определению В. Е. Гольдина, - это слова «со стертой, «опустошенной» лексической семантикой» [7, с. 92].

Н.В. Климова, исследуя обращения в письмах И. С. Тургенева, отмечает: «Экспрессивность обращений определяется направленностью писем, то есть их деловым или дружеским характером» [12, с. 129]. Исследователь детально рассматривает деловые письма, в которых И. С. Тургенев пользуется «формулой вежливости», выработанной XVIII веком. В то же время, рассматривая дружеские письма писателя, ученый отмечает непринужденный характер обращений, заключенную в них ласковость и любезность, большое количество оригинальных обращений, отличающихся эмоциональной лексикой, употреблением слов с утратившимся контекстуальным значением, повторением слов, включением междометий и частиц (сизокрылая моя голубка; о младенец, младенец; милый мой гиппопотамчик) [12, с. 132]. Таким образом, мы видим общие тенденции и некие нормы написания официальных писем и противопоставленных им дружеских писем. Целесообразным будет привести высказывание М. М. Копыленко: «Обращение - коммуникативный акт, в котором этикет проявляется сильнее, чем в других сферах коммуникации. В нем почти всегда находит отражение различие в возрасте адресанта и адресата, различие в поле, а также социальное устройство среды, в которой осуществляется общение» [13, с. 7677].

Итак, широкий выбор способов номинации адресата помогает реализовать именно ту эмоциональную атмосферу, которая уместна в данном случае. В связи с этим Н. И. Формановская пишет, что «именно обилие разнообразных обращений к одному и тому же человеку позволяет нам менять тональность общения: от холодно-официальной или торжественной до дружески фамильярной или интимно-ласковой (Елена - Ленушка) [33, с. 55]. Далее ученый пишет: «… для того, чтобы назвать, нам каждый раз приходится оценивать существенные признаки собеседника (пол, возраст, профессию)» [34, с. 6768].

Таким образом, обращение как обязательный структурный элемент письма определяет композицию послания, его стиль, а также задает тональность дальнейшего общения и регулирует его. В то же время мы должны различать специализированные и неспециализированные обращения, потому что природа и способы функционирования этих синтаксических единиц различны. Если говорить о деловых письмах, то чаще всего в них используется определенная «формула вежливости», закрепившаяся на конкретном временном отрезке. В дружеских письмах прослеживается непринужденность обращений, их экспрессивность и оригинальность.

2.3 Поливокатив в эпистолярном тексте, его структура, виды и функции

Следует отметить, что в процессе написания письма адресант не ограничивается только лишь первичной, единственной номинацией того лица, которому предназначено послание. Зачастую автор письма вводит в текст обращения, которые так или иначе характеризуют получателя и выполняют определенную функцию. По мнению Е. К. Куваровой, данное явление встречается «в больших по объёму письмах, требующих переключения внимания адресата, в полемически заострённых посланиях или в письмах с особой эмоционально-экспрессивной нагрузкой, близких по своей стилистике живому общению людей» [15, с. 55]. Таким образом, перед нами представлена лингвистическая фигура, которую мы называем поливокативом. Сущность его заключается в том, что он построен из двух и более обращений автора письма к своему адресату, а также он представляет структурно-композиционную особенность эпистолярия. Из этого следует, что одноразовое обращение мы обоснованно можем назвать моновокативом, независимо даже от его структуры, которая может быть усложнена и распространена.