Внутренняя форма словообразовательного типа "С+-ИН(а)" (на материале русских народных говоров)

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Специальность 10.02.01 - русский язык

ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ТИПА «С+-ИН(а)» (на материале русских народных говоров)

Проскурина Анастасия Викторовна

Кемерово 2008

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее диссертационное исследование посвящено комплексному изучению внутренней формы словообразовательного типа «С+-ИН(а)», функционирующего в русских народных говорах.

Русистика конца ХХ начала ХХI столетия активно исследует организацию и функционирование диалектной словообразовательной системы в типолого-семантическом и когнитивном аспектах (Ю. С. Азарх, А. Г. Антипов, Л. А. Ара-ева, О. В. Артемьева, О. А. Булгакова, Т. И. Вендина, Н. Д. Голев, В. Г. Головин, Л. И. Ройзензон, О. И. Соколова, Э. Д. Головина, Р. Т. Гриб, С. Н. Гудкова, П. А. Катышев, М. А. Осипова, В. В. Палагина, Е. М. Пантелеева, Т. Н. Попова, О. Г. Порохова, В. Страхова, В. В. Усачёва 1987; З. А. Харитончик, Н. В. Хохлова, Б. Я. Шарифуллин, М. Г. Шкуропацкая, М. Н. Янценецкая). Интерес учёных к диалектному словообразованиюобъясняется рядом причин.

Во-первых, понятие диалектного языка, введённое в науку Р. И. Аванесовым (Л. Н.Булатова), свидетельствует о том, что «русские говоры, при всём их многообразии, обладают значительным единством» (Р. И. Аванесов). Это позволяет рассматривать представленные в них языковые системы как «реальные, которыми пользуется как местными разновидностями языка исконное население определённой территории» (К. Ф. Захарова, В. Г. Орлова). Отсюда специфичные для диалектных языковых систем способы словообразования, суффиксы, некоторые деривационные значения (Л. А. Араева, А. Г. Антипов), особенности функционирования взаимодействующих словообразовательных моделей, своеобразная реализация общерусских словообразовательных единиц (М. Н. Янценецкая).

Во-вторых, поскольку «словообразование - эволюционная, постоянно изменяющаяся и адаптивная система» (Ю. С. Азарх), на данном языковом уровне «идёт непрерывный процесс производства новых единиц: слов, словообразовательных средств, моделей ЛСГ и тематических классов слов; постоянно изменяются мотивационные связи производных слов. Следствие этого - подвижность словообразовательных процессов и словообразовательных отношений, неравномерность их развития в говорах разных регионов» (Она же), что сигнализирует о противопоставлении диалектов друг другу на основе различительных признаков.

В-третьих, в силу отсутствия кодификации нормы употребления, в говорах полнее реализуются те тенденции, развитие которых в литературном языке сдерживается стабильностью действующих в нём правил употребления языковых средств (Ю. С. Азарх); особенности организации и функционирования словообразовательных единиц в говорах могут быть рассмотрены как свидетельство возможностей развития тех или иных участков словообразовательной системы литературного языка, как дополнительные факты, позволяющие уточнить некоторые положения теории литературного словообразования (М. Н. Янценецкая). «В диалектах ярко проявляются словообразовательные потенции языка» (В. В. Усачёва), отражающие естественное состояние языковой системы, которая продуцируется не только уже реализованными элементами, смысловыми связями между ними, но и элементами, связями, «отсутствующими» в актуальном плане.

В-четвёртых, в связи с признанием важности коммуникативной функции словообразования в диалектной речи, становится очевидной его роль в объективации языковыми средствами знаний человека о мире и его аксиологическая, селективная направленность.

В целом своеобразие диалектного словообразования диктует необходимость рассмотрения системы диалектного языка сквозь призму её стабильных, устойчивых элементов, общих для всех русских говоров, и неустойчивых, подвижных элементов, в которых проявляются диалектные различия.

Типологическое описание диалектного словообразования - новый и достаточно перспективный путь исследования, позволяющий наиболее полно охарактеризовать словообразовательную систему в синхронии как динамически развивающуюся, в которой выделяются обязательные и необязательные элементы (С. В. Бромлей, Л. Н. Булатова). Выявление диалектных различий, или подвижных вариативных звеньев в словообразовании, даёт возможность представить его единицы (простые, комплексные) через соотношение и взаимодействие потенциального и реализованного. Соответственно актуальность исследования определяется нерешённостью в современной лингвистике проблемы моделирования словообразовательного типа на системно-динамических основаниях. Словообразовательный тип - основная комплексная единица словообразовательной системы - изучается в контексте его функционирования на уровне макромодели и в диалектных зонах русского языка. По словам Ю. С. Азарх, «диалектную систему следует рассматривать и описывать как самостоятельную территориальную разновидность национального языка» (Ю. С. Азарх). При этом мы исходим из представления о том, что «диалект (равно как и макро- и микродиалект) являет собой не исключительно лингвистическую территориальную единицу, а одновременно и этнографическую, и культурологическую» (Н. И. Толстой). Словообразовательные типы преимущественно анализировались в плане сопоставления с аналогичными типами в кодифицированном литературном языке и в отдельных частных диалектных системах.

В рамках современной лингвистки, ориентированной на рассмотрение языка в координатах мира и человека, на первый план выдвигается изучение внутренней формы, обладающей объяснительной силой. Анализ работ, посвященных исследованию словообразовательного типа с позиций системно-структурного и когнитивного подходов (Л. А. Араева, Е. В. Белогородцева, Ю. И. Гарник, И. В. Евсеева, Т. В. Жукова, Л. Г. Ким, Т. В. Ковалёва, О. В. Нагель, Л. В. Сахарный), обнаруживает ограниченность типа его представленностью в системе языка и сознании познающего субъекта. На наш взгляд, словообразовательный тип как систему, кодирующую информацию о мире, релевантно рассматривать в контексте её функционирования в культуре. Это означает, что посредством анализа мотивирующих, мотивированных единиц, словообразовательной семантики типа, получающей культурную маркированность, можно изучить ценностное видение мира, выявить способы оценки внеязыковой действительности (Т. И. Вендина) и эксплицировать своеобразие в её лексико-словообразовательном освоении диалектоносителями. Исследование в таком ракурсе позволяет говорить о двуплановом модусе существования словообразовательного типа, находящем отражение в его внутренней форме, возникающей как результат представленности типа в системе языка, сознании носителей языка, погружённых в культурное пространство.

Идея рассмотрения внутренней формы словообразовательного типа как специфической совокупности реализованных в нём видов словообразовательной семантики принадлежит Л. А. Араевой. Исследователь исходит из того, что каждый тип достаточно своеобразно представляет категоризацию мира действительного (Л. А. Араева). Мы, развивая мысли учёного и учитывая сложившуюся традицию понимания типа в дериватологических исследованиях, приходим к выводу о необходимости обосновать особый уровень внутренней организации словообразовательного типа в русских народных говорах - внутреннюю форму. Изучение внутренней формы в её соотнесённости как с языком в целом, так и с его разноуровневыми единицами, оказывается закономерным в связи с учётом приоритетной для современных лингвистических изысканий установки на экспланаторность (Е. С. Кубрякова).

Объектом исследования является словообразовательный тип «С+-ин(а)» в русских народных говорах. Предмет изучения - внутренняя форма словообразовательного типа «С+-ин(а)».

Гипотеза исследования состоит в том, что внутренняя форма словообразовательного типа, проявляющаяся через потенциальные и актуальные смыслы, задаёт смысловую многомерность его пропозиционально-семантической организации.

Цель работы заключается в описании внутренней формы словообразовательного типа как механизма происходящих процессов смыслопорождения, детерминирующих формирование смыслового потенциала его пропозиционально-семантической организации, получающего своеобразную актуализацию в диалектных зонах русского языка.

Поставленная цель обусловливает решение следующих задач:

1. Систематизировать направления в осмыслении и изучении категории внутренней формы языка и слова в лингвофилософских концепциях и современном языкознании.

2. Обосновать необходимость исследования внутренней формы словообразовательного типа в связи с двуплановым модусом его существования.

3. Определить соотношение внутренней формы словообразовательного типа и внутренней формы производных лексем, функционирующих в его границах.

4. Выявить особенности мотивирующего пространства СТ «С+-ин(а)» как системы смыслопорождения.

5. Описать смыслопорождающий потенциал внутренней формы СТ «С+-ин(а)» на макроуровне, направленный на формирование смысловой многомерности его пропозиционально-семантической организации.

6. Определить закономерности реализации системных потенций инвариантной структуры словообразовательного типа при её свёртывании в конкретных диалектных зонах русского языка.

Новизна работы: дано описание феномена внутренней формы словообразовательного типа с позиций его потенциального и актуального бытия, предложена интерпретация внутренней формы словообразовательного типа в русских народных говорах как механизма эксплицитно и имплицитно происходящих процессов смыслопорождения, которые определяют смысловую многомерность его пропозиционально-семантической организации. Такой подход предполагает рассмотрение словообразовательного типа в пределах макросистемы и реально функционирующих диалектных систем: на уровне макроконструкта словообразовательный тип предстаёт как потенциальная модель, элементы которой реализуются в отдельных словообразовательных подсистемах.

В настоящее время имеется ряд работ, посвящённых истории возникновения и семантическому своеобразию субстантивов на -ин(а) (Ю. С. Азарх, Л. А. Араева, А. Бартошевич, А. А. Кретов, Ю. И. Гарник, В. И. Максимов), в них изучаются на материале литературного языка либо отдельных говоров производные единицы тематической группы «Мясо животных, птиц, рыб», занимающей ядерное положение в типе. Обобщающих исследований СТ «С+-ин(а)», функционирующего в русском диалектном пространстве, нет.

Теоретическая значимость исследования: сделан вклад в изучение динамических аспектов словообразовательного типа в русских народных говорах. Теоретическая ценность видится и в разработке проблем исследования словообразовательной системы русского языка в целом и диалектного языка в частности в аспекте их динамики, способности выбирать пути реального функционирования через актуализацию заложенного в них потенциала.

Практическая значимость состоит в возможности применения полученных результатов исследования в вузовском преподавании курсов словообразования и диалектологии русского языка.

Представленная в работе методика типологического описания словообразования русских говоров, а также исследованный материал могут быть использованы при написании словарных статей Сопоставительного диалектного словообразовательного словаря, идея создания которого принадлежит профессору Томского государственного университета М. Н. Янценецкой.

Методы и приёмы исследования. При исследовании материала использовался набор методов: описательный метод, метод пропозиционального анализа, метод сопоставительного анализа, включающий принцип межсистемной дополнительности, метод интроспекции. Моделирование словообразовательного типа как макроконструкта проводилось с помощью метода макромоделирования (эталонного описания).

В рамках указанных методов использовались следующие приёмы: для сбора материала - приём сплошной выборки из словарей; для анализа материала - приёмы наблюдения, сопоставления, контекстного и количественного анализа.

Материалом исследования послужили производные лексемы с формантом -ин(а), извлеченные из словарей русских народных говоров и словарей русского литературного языка (всего 1130 лексем). Анализируемый материал включает общерусские и собственно диалектные (областные) лексемы, что обусловливает системное описание русских народных говоров.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Словообразовательный тип характеризуется двуплановым модусом существования (потенциальным и реальным), который находит отражение в его внутренней форме.

2. Смыслопорождающий потенциал внутренней формы словообразовательного типа в русских народных говорах обнаруживается путём последовательного анализа (а) мотивирующего пространства, формируемого совокупностью мотиваторов как носителей смыслов, (б) набора производных единиц и (в) комплекса лексико-словообразовательных значений в рамках пропозиционально-словообра- зовательных значений, демонстрирующих направления смыслообразования (внутрипропозициональное, межпропозициональное).

3. Анализ внутрипропозиционального и межпропозиционального смыслообразования обусловливает рассмотрение типа-эталона как потенциальной модели, с максимальной полнотой представляющей непрерывность формируемого системой лексико-словообразовательных значений и пропозиционально-словообразовательных значений культурно-смыслового пространства русских народных говоров.

4. Функционирование типа в диалектных зонах русского языка представляет собой реализацию системных потенций его инвариантной структуры при её свёртывании в каждой из них.

5. Каждая из диалектных зон регламентирует смысловую многомерность типа, задавая направления процессов смыслообразования, определяющих специфику его пропозиционально-семантической организации.

Апробация работы

Основные положения исследования излагались в виде докладов на региональных, всероссийских и международных конференциях: «Актуальные проблемы современного словообразования» (Кемерово, 1-3 июля 2005 года); «Концепт и культура» (Кемерово, 30-31 марта 2006 года); «Коммуникативные аспекты языка и культуры» (Томск, 16-17 мая 2006 года); «Теоретические и прикладные аспекты современной филологии» (Лесосибирск, 30-31 марта 2006 года); «Наука и образование» (Белово, 2-3 марта 2006 года); «Славянская филология: исследовательский и методический аспекты» (Кемерово, 23-24 марта 2006 года); «Актуальные проблемы лингвистики XXI века» (Киров, 6-7 декабря 2006 года); «Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты» (Бийск, 30 ноября - 1 декабря 2006 года); «Лингвистические парадигмы и лингводидактика» (Иркутск, 13-15 июня 2007 года); «Актуальные проблемы современного словообразования» (Кемерово, 3-5 июня 2007 года); «Актуальные проблемы современной науки» (Самара, 20-23 ноября 2007 года); «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» (Томск, 27-28 апреля 2007 года); «Теоретические и прикладные аспекты современной филологии» (Лесосибирск, 12-13 апреля 2007 года); «Наука и образование» (Белово, 11 мая 2007 года); «Теоретические и прикладные аспекты современной филологии» (Лесосибирск, 27-29 марта 2008 года); «Ломоносов - 2008» (Москва, 7-11 апреля 2008 года); «Проблемы современной лингвистики и методики преподавания языковых курсов» (Кемерово, 4 июля 2008 года).

По теме исследования опубликовано 15 работ.

Структура и логика работы

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, а также списка источников и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяется объект, предмет, цель и задачи исследования, формулируется гипотеза, отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические основания исследования внутренней формы словообразовательного типа» система языка (в том числе и словообразовательный уровень) рассматривается как единство реализованного и потенциального; систематизируются направления в осмыслении и изучении внутренней формы языка и слова в лингвофилософских концепциях и современном языкознании. В свете обозначенной проблематики обосновывается необходимость исследования внутренней формы словообразовательного типа в связи с двуплановым модусом его существования (потенциальным и реальным); определяется соотношение внутренней формы словообразовательного типа и внутренней формы производных лексем, функционирующих в его пределах.

В работах В. фон Гумбольдта, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Е. Д. Поливанова, указывающих на способность языка развиваться, содержатся высказывания о свойственных его системе изменениях, источник которых коренится в «потенциальной языковой энергии». Претерпеваемые языковой системой изменения обусловлены тем, что она продуцируется не только уже реализованными элементами, смысловыми связями между ними, но и элементами, связями потенциальными, «отсутствующими» в актуальном плане. Реализованная часть языковой системы представляет её ядро, соответственно потенциальная - её периферию, которая оказывается невыраженной в текущем состоянии языка.

Видение языковой системы как единства потенциального и реализованного делает закономерным системное представление словообразовательного уровня языка, предполагающее выделение основных единиц этого уровня (Л. А. Араева, Т. Х. Каде, Е. С. Кубрякова, Е. А. Земская, Г. С. Зенков, В. В. Лопатин, П. А. Соболева, А. Н. Тихонов, И. С. Улуханов, М. Н. Янценецкая и др.). При этом исследователи (Е. А. Земская, Т. Х. Каде, В. В. Лопатин, И. С. Улуханов) акцентируют внимание на необходимость определения границ словообразовательной системы посредством выявления соотношения между её реальными и потенциальными единицами в аспекте их принадлежности к нормативному и системному планам языка. По мнению Г. С. Зенкова, обращение к потенциальным запасам системы позволяет вскрыть механизмы работы словообразования как порождающего устройства, прогнозировать основные направления реализации словообразовательной потенции на уровне нормы языка. Поэтому следует признать, что системные отношения в словообразовании устанавливаются между элементами и средствами разной продуктивности, которые находятся между собой в постоянном взаимодействии. Отсутствие жёстких границ между продуктивными и непродуктивными участками словообразовательной системы свидетельствует о её динамике, способности выбирать пути реального функционирования через актуализацию заложенного в ней потенциала.

Вскрытие механизма системности словообразования, в области которого «особенно наглядно выступают внутренние законы развития языка» (В. В. Виноградов), предполагает описание его внутренней формы (далее - ВФ) как «определяющего фактора по отношению ко всем сторонам языковой системы, например, и к “характеру” языка, и к составу значений, и к особенностям звукового строя» (Г. П. Мельников).

Категория «внутренняя форма», получив первоначальное осмысление в учениях античных философов (Платон, Плотин), в концепции В. фон Гумбольдта, рассматривающего язык в единстве с духовной деятельностью человека, предстаёт в качестве «способа организации мыслительной материи, свойственного каждому языку» и отражающего его национальную специфику.

Применительно к русскому языку его внутренняя форма толкуется Г. П. Мельниковым как «адаптированность всех единиц и всех уровней языковой системы выражать по возможности замысел любого высказывания через предложение, номинативный смысл которого построен по схеме развивающегося события. Такое понимание ВФ русского языка позволяет признать за ней способность порождать систему смыслов, воссоздающую динамику последовательных этапов развития событий, в совокупности изображающих целостный образ мира и место человека в нём. Тенденция ВФЯ изображать «событийность» мира свидетельствует о её расчленённости. На её наличие в отдельных фрагментах языка, выражениях, словосочетаниях, словах указывает Т. Р. Кияк.

В отечественном языкознании учение о внутренней форме слова (далее - ВФС) связано с именем А. А. Потебни, который погружает анализ языка в контекст культуры, системы смысловых отношений, устанавливаемых человеком в окружающем мире. Сам процесс создания слова демонстрирует, что ведущая роль в организации иерархического целого языкового знака принадлежит собственно семантическому уровню - внутренней форме, репрезентирующей специфический ход мыслительной деятельности человека. Внутренняя форма слова, показывая, как «человеку представляется его собственная мысль» (А. А. Потебня), отражает тот или иной ракурс предмета внеязыковой действительности, вводимого ею в некоторую культурно обусловленную ситуацию. Г. Г. Шпет также рассматривает внутреннюю форму как «руководящий закон развития смысла слова», соотносимый с законом образования понятия.

Категория внутренней формы языковых единиц - предмет пристального внимания современных лингвистов. При этом дискуссионными остаются вопросы, связанные с проблемой определения её статуса, места и функций в системе языка.

В рамках структурной лингвистики исследование внутренней формы приобретает особую значимость в контексте описания системного устройства языка. Об этом свидетельствует наличие обширной литературы, в которой представлено многоаспектное осмысление термина «внутренняя форма», даны неоднозначные дефиниции этого феномена, изучаемого с позиций разных разделов языкознания (О. И. Блинова, Р. А. Будагов, В. Г. Варина, В. В. Виноградов, В. Г. Гак, Е. М. Галкина-Федорук, Н. Д. Голев, В. А. Губанова, В. А. Звегинцев, Т. Р. Кияк, Н. Г. Комлев, Е. С. Кубрякова, Н. И. Мигирина, Л. А. Новиков, Б. А. Плотников, Ю. С. Степанов, А. А. Уфимцева, Л. Г. Хижняк, М. Н. Янценецкая и др). Общим моментом при определении ВФ является её рассмотрение как системообразующего фактора.

Значимым является подход к ВФС, предполагающий её рассмотрение в связи с проблемой мотивированности. Основы такого видения ВФС заложил академик В. В. Виноградов, который впервые связал определение ВФС с понятием мотивированности: «Мотивированность значений слов связана с пониманием их строя, с живым осознанием семантических отношений между словесными элементами языковой системы» (В. В. Виноградов). Так, О. И. Блинова понимает ВФС как «морфо-семантическую структуру слова, позволяющую объяснить связь его звучания и значения», «средство, способ реализации в слове его мотивированности: лексической и структурной» (О. И. Блинова).

В работах Н. Д. Голева, в которых деривационная лексикология сформировалась как самостоятельное научное направление, постановка проблем, связанных с ВФС, переводится в функционально-динамическую плоскость. Учёный особое внимание уделяет наиболее актуальным аспектам функционирования внутренней формы в языке, речи и языковом сознании носителей русского языка, представляющим ее различные стороны как антиномически связанные (Н. Д. Голев). Исследователь изучает ВФС в системно-языковом и речевом аспектах. По мнению Н. Д. Голева, «внутренняя форма слова предстает и как продукт системного устройства языка (например, в моделях мотивировки, действующих по аналогии в актах порождения наименований, во вторичной мотивировке типа народной этимологии), и как фактор, вытекающий из стремления содержания и формы к взаимосоответствию». Развивая идеи Н. Д. Голева, в диссертационном исследовании К. И. Бринёв под ВФС понимает «морфо-мотивационный механизм, предназначенный для осуществления особого типа функционирования слова - деривационного его функционирования» (К. И. Бринёв).

Релевантным оказывается изучение внутренней формы в аспекте языковой личности и языкового сознания (Н. Д. Голев, С. В. Скаредова).

В рамках теории словообразования исследование производной лексики в свете номинативного потенциала деривационных отношений приводит к развитию представлений о ВФС как смысловом компоненте его содержания, который указывает на источник мотивации и обусловливает тип связи между ономасиологическим признаком и базисом, влияя на формирование словообразовательного значения. Это позволяет предположить, что смыслопорождающая способность ВФ свидетельствует о двойной обусловленности её статуса: со стороны познающего действительность субъекта и со стороны пространства культуры, в которое он погружён (Ю. М. Лотман). О значимости культуры для формирования и развития ВФ писал академик В. В. Виноградов: «ВФС, образ, лежащий в основе значения или употребления слова, может уясниться на фоне той материальной и духовной культуры, той системы языка, в контексте которой возникло данное слово или сочетание слов» (В. В. Виноградов).

В ряде исследований внутренняя форма языковых единиц интерпретируется в аспекте её национально-культурной обусловленности (Т. И. Вендина, Э. В. Кармацкая, И. В. Четыркина). Апелляция к внутренней форме как носителю культурной информации, отражающей представления о мировидении носителей языка, может способствовать выявлению «тончайших нюансов глубинных смыслов языка» (Т. И. Вендина).

В рамках когнитивной лингвистики внутренняя форма предстаёт как структура знаний, как способ концептуализации внеязыковой действительности, её объектов (Т. В. Филиппенко, Н. В. Хохлова), трёхчастная таксономия, включающая концептуальную, лингвальносистемную и субъективную составляющие (П. А. Катышев, М. А. Осадчий).

Внутренняя форма, имея долгую философско-лингвистическую традицию осмысления, претерпела ту же эволюцию, что и общая теория языка, изучающая его во взаимодействии с сознанием познающего субъекта, погружённого в культурное пространство. Обнаружение механизма формирования и функционирования ВФЯ и ВФС показывает, что в его основе находятся культурно обусловленные процессы смыслообразования, определяющие принцип организации языка - его существование в двух планах (потенциальном и реальном). В связи с этим термин «внутренняя форма» интерпретируется нами, во-первых, в качестве закона порождения и развития, управляющего процессами становления культурно значимых смыслов; во-вторых, - в качестве смыслового компонента содержания языкового знака, отражающего дискретность и текучесть человеческой мысли, предполагающей пропозициональную экспликацию иерархии смыслов; в-третьих, - в качестве свойственного каждому языку (его единицам) способа выстраивания «пряди» смыслов, воссоздающей «событийность» мира. Именно динамическая трактовка категории ВФ, учитывающая пути создания смысла, позволяет заключить, что в границах языковых единиц осуществляются процессы, направленные на формирование их смысловой многомерности.

Рассмотрение эволюции теории словообразовательного типа (далее - СТ) в работах, выполненных на материале современного русского литературного языка и русских народных говоров, позволяет выделить несколько взаимосвязанных ракурсов его осмысления.

В рамках структурно-системного представления языковых фактов даётся дефиниция основной комплексной единицы дериватологии, подчёркивающая, что СТ - развивающаяся в результате функционирования система, которая, будучи схемой построения производных слов, носит абстрактный характер (И. К. Архипов, В. В. Виноградов, Т. Х. Каде, Е. А. Земская, В. В. Лопатин, Л. И. Моисеев, А. И. Тихонов, Л. В. Щерба).

Следующий концептуально значимый этап эволюции взглядов на природу и функционирование словообразовательного типа связан с динамикой семантической теории в целом, но, прежде всего, с бурным развитием теории словообразовательного значения (Л. А. Араева, Е. С. Кубрякова, И. Г. Милославский, М. Н. Янценецкая и др.) и изучением специфики парадигматических отношений на словообразовательном уровне (Л. А. Араева).

В работах исследователей становится актуальной задача описания парадигматики производных единиц через семантическую структуру словообразовательного типа, что позволяет модифицировать его определение. СТ уже рассматривается как «семантическая микросистема, все звенья которой на глубинном и поверхностном уровнях взаимосвязаны, обусловливая друг друга» (Л. А. Араева). Под глубинным уровнем понимается мотивирующая база СТ, поверхностный уровень представлен производной лексикой. А. Г. Антипов обращается к изучению вариативности дериватов в пределах формально-семантической организации словообразовательного типа на материале диалектного языка. Учёный, представляя морфонологическую модель как единицу типологического описания словообразовательного типа, аргументирует системный характер формантных вариантов в типе, выявляя семантические зоны их ядерного и периферийного функционирования.

В связи с возросшим интересом к семантической стороне функционирующих единиц в словообразовательной системе литературного языка особую актуальность начинает представлять анализ значения словообразовательных типов, составляющих деривационную систему русских народных говоров. В работах дериватологов (С. Н. Варина, С. Н. Гудкова, Л. Г. Ким, О.Н. Киселева, Г. В. Луканина, Н. Н. Руденко, и др.), выявляющих специфику диалектного словообразовательного механизма, обнаруживается своеобразие внутреннего устройства словообразовательного типа, функционирующего в том или ином говоре. В рамках комплексного подхода к семантической стороне диалектной словообразовательной подсистемы, сочетающего семасиологический и ономасиологический аспекты, намечается обращение к пропозициональной проблематике, получающей развитие в когнитивной лингвистике. Закономерным становится изучение СТ через его представленность в сознании носителей языка.

Перспективы исследования СТ с когнитивных позиций обнаруживаются в целом ряде работ Л. А. Араевой, её учеников и последователей (Л. А. Араева, Е. В. Белогородцева, И. В. Евсеева, Т. В. Жукова, Т. В. Ковалёва, М. А. Осадчий, А. В. Проскурина).

При таком подходе СТ предстаёт как ментально-языковая категория, имеющая пропозиционально-фреймовое устройство, посредством которого аккумулирует результаты познавательной деятельности человека, демонстрирует закономерности его мировидения. В свою очередь, укоренённость СТ в сознании носителей языка провоцирует размывание границ на уровне его формально-семантической организации.

Понимание ВФЯ и ВФС, основанное на идеях В. фон Гумбольдта и А. А. Потебни, натолкнуло на мысль о том, что словообразовательный тип, в пределах которого производятся и воспроизводятся слова (Л. А. Араева), имеет двуплановый модус существования (потенциальный и реальный). Потенциальный и реальный планы функционирования словообразовательного типа, соотносимые с дальнейшим и ближайшим значениями в концепции А. А. Потебни, позволяют нам, вслед за Л. А. Араевой, говорить об особом уровне его внутренней (пропозиционально-семантической) организации - внутренней форме, которая создаётся системой внутренних форм производных лексем, задающей смысловую ёмкость видов словообразовательной семантики. ВФ производного слова, выполняя познавательную, категоризующую функцию, имплицитно содержит весь комплекс потенциальных аспектов ситуации, при этом в смысловой структуре деривата указывает на какой-либо один из них.

Стоит отметить, что когнитивные процессы, проявляющиеся в организации семантики типа, формируются в момент приобщения человека к культуре, включающей в себя нормы, правила, привычки, обычаи, идеи и ценности. Поэтому нами признаётся необходимость рассмотрения СТ в системе языка, сознании носителей языка, погружённых в пространство культуры, базовым механизмом которой служит «активное, динамическое смыслообразование» (А. А. Пелипенко, И. Г. Яковенко). Исследование типа в таком ракурсе позволяет выделить ядерную (актуальную) и периферийную (потенциальную) зоны смыслообразования в границах его полевого устройства.

Внутренняя форма словообразовательного типа, имея ментально-семиотическую природу, предстаёт в качестве механизма эксплицитно и имплицитно происходящих процессов смыслопорождения, детерминирующих формирование смысловой многомерности его пропозиционально-семантической организации. Работу «механизма» внутренней формы можно продемонстрировать при рассмотрении функционирования СТ на уровне макромодели и в диалектных зонах русского языка.

Вторая глава «Потенциальное и реализованное в СТ “С+-ИН(а)” на уровне макросистемы и диалектных зон русского языка» посвящена описанию внутренней формы словообразовательного типа как механизма эксплицитно и имплицитно происходящих процессов смыслопорождения, которые определяют смысловую многомерность его пропозиционально-семантической организации.

Системный потенциал типа как макромодели обнаруживается путём последовательного анализа его мотивирующего пространства, формируемого совокупностью мотиваторов как носителей смыслов, заданного им набора производных единиц и комплекса лексико-словообразовательных значений в рамках словообразовательно-пропозициональных значений, демонстрирующих возможные направления смыслообразования.

На основе применения методики сопоставительного описания словообразования русских говоров, реализованной в работах Л. А. Араевой, А. Г. Антипова при моделировании словообразовательного типа (первоначально представленной Р. И. Аванесовым при описании диалектных различий на фонетическом уровне, впоследствии опробированной С. В. Бромлей и Л. Н. Булатовой на материале диалектной морфологии), в сочетании с пропозициональным анализом словообразовательного яруса языка выявляются закономерности, логика реализации системных потенций его инвариантной структуры при её свёртывании в конкретных диалектных зонах.

В работе используются такие взаимосвязанные понятия, как пропозиция и смысл, которые в целом играют роль при решении вопроса о соотношении языка, сознания и мира «Действительное». Пропозиция рассматривается как отражающая динамику познавательно-оценочной деятельности человека ментально-языковая структура, которая репрезентирует объект в системе реальных и потенциальных отношений с «со-существующими» объектами. Под смыслом понимается квант культурно значимой, осмысленной субъектом информации, составляющий через пропозициональную репрезентацию содержание языковой единицы, способное изменяться, варьироваться в зависимости от актуализации того или иного аспекта ситуации.

В мотивирующем пространстве изучаемого СТ как макроконструкта, отождествляемом с репертуаром условий формирования смысловой многомерности его пропозиционально-семантической организации, объединяются мотиваторы нескольких тематических групп (далее - ТГ), соотносимых с ценностно значимыми культурными сферами: «Животные, птицы (домашние, дикие), рыбы», «Растения (сельскохозяйственные, лесные, полевые)», «Предметы быта, приспособления, постройки», «Приспособления быта», «Одежда», «Пища, продукты питания», «Темпоральные данные», «Естественное пространство», «Водное пространство», «Части тела животного, человека», «Явления природы», «Природные объекты», «Параметрические данные», «Лицо». Выделенные тематические группы мотиваторов, определяющие смысловой (пропозиционально-семантический) потенциал мотивирующего пространства, можно рассматривать сквозь призму антропоцентричности восприятия мира: человек оценивает объекты, события в соответствии с их значимостью, ролью в своей жизнедеятельности. Поэтому мотиваторы, связанные конкретной темой, квалифицируются как ядерные («Животные, птицы (дикие, домашние), рыбы, насекомые», «Растения (сельскохозяйственные, лесные, полевые)») и периферийные (мотиваторы остальных ТГ) в зависимости, во-первых, от ценностной отмеченности в культуре стоящих за ними реалий (об этом свидетельствуют количественные показатели); во-вторых, - от их способности актуализировать как можно больше аспектов собственной семантики в смысловой структуре производных единиц посредством пропозициональной репрезентации и, как следствие, быть включёнными в иерархически выстраиваемую сеть культурно заданных ситуаций. Именно тип (характер) ситуации, демонстрирующей объект в системе связанных с ним реалий, выступает в качестве показателя культурной маркированности этого объекта, его ценностной отмеченности.

Рассмотрение мотивирующего пространства исследуемого СТ на основе выявления актуализованных аспектов семантики мотивирующих единиц в смысловой структуре дериватов и их пропозициональной репрезентации обнаруживает заложенный в нём смысловой потенциал, формируемый системой смысловых сфер, которая представляет наиболее значимые сферы культуры в их взаимосвязанности и сочленённости.

Каждая из смысловых сфер («объект», «место», «время», «результат», «средство»), получающая воплощение через мотивирующие единицы, обладает способностью порождать, прогнозировать другие смысловые сферы, в совокупности с ними образуя смысловое пространство типа в целом.

Так, смысловая сфера «объект», материализуемая мотиваторами ТГ «Животные, птицы (дикие, домашние), рыбы, насекомые)», «Растения (сельскохозяйственные, лесные, полевые)», «Предметы быта, постройки, приспособления», «Одежда, пища, продукты питания», «Явления природы», «Органы и части тела человека и животного», «Лицо», продуцирует смысловые сферы «средство» (поскотина - изгородь для домашнего скота (Ср. Урал., Яросл.), сиговина - сеть для ловли рыб (Забайкал.), колосовина2 - приспособление для просушки снопов (Смол.), дровина - бревно, предназначенное для разделки на дрова (Подмоск.), бражина - посуда для хранения браги (Мордов.), ветрина - одна из поперечных досок, закрепляющих крышу избы (Приамур.), казачина - тёплый кафтан (Карел., Яросл.)), «место» (артефакт, натурфакт) (гороховина - поле, засаженное горохом (Карел.), печнина - место, где раньше стоял дом (Яросл.), сурковина - нора сурка, лисы, суслика (Дон.)), «результат» (артефакт, натурфакт) (медвежина - мясо животного, убитого медведем (Карел.), дятловина - дерево, издолбленное дятлом (Перм.)), «объект» (натурфакт) (индюшина - декоративное растение целозия гребенчатая (Дон.)), «лицо» (дядина - жена дяди, родного брата (Карел., Нвсб.)).

Исходные смысловые сферы, наделяющие валентностью мотиваторы разных ТГ, отражают типичные роли культурно значимых реалий в пропозициях, которые репрезентированы в смысловой структуре дериватов. При этом можно заметить, что состав пропозиций (23), очерчивающих границы мотивирующего пространства через набор выполняемых в них ролей мотиваторов, полностью не представлен в мотиваторах ни одной из ТГ. Диапазон их реализации варьируется в зависимости от актуализации тех или иных аспектов семантики мотивирующих единиц в смысловой структуре дериватов.В совокупности выявленные пропозициональные структуры, пересекаясь друг с другом, обусловливают взаимодействие смысловых сфер мотивирующего пространства на уровне выражаемых мотивирующими единицами смыслов. Например, получающие эксплицитную репрезентацию смысловые сферы «объект», «средство» через пропозиции «средство - действие - объект», «результат - действие - средство» в семантике мотивирующих единиц ТГ «Животные, птицы (домашние, дикие), рыбы, насекомые», имплицитно оказываются связанными со смысловыми сферами «объект», «средство», носителями которых являются мотиваторы ТГ «Растения (сельскохозяйственные, лесные, полевые)», «Предметы быта, постройки, приспособления», «Одежда, пища, продукты питания», «Явления природы», «Лицо» (для смысловой сферы «объект») и «Растения (сельскохозяйственные, лесные, полевые)», «Предметы быта, постройки, приспособления», «Одежда, пища, продукты питания», «Органы и части тела человека и животного», «Лицо» (для смысловой сферы «средство»).

Способность смысловых сфер быть сопряжёнными друг с другом объясняется включённостью обозначаемых мотиваторами реалий в общий спектр ситуаций. Для мотиваторов, в семантике которых актуализируется пропозиция «средство - действие - объект», такой общей ситуацией является ситуация использования средства по объекту назначения (поскотина - изгородь для скота (Ср. Урал., Яросл.), колосовина₂ - приспособление для просушки снопов (Смол.), божничина - полка для икон (Пск.), бражина - раствор, бражина - раствор, смесь для браги (Урал.), ветрина - приспособление для защиты от ветра (Приамур.), братина - ковш (Сиб.)), а для мотиваторов, выполняющих роль средства в пропозиции «результат - действие - средство», - ситуация изготовления чего-либо из определённого материала (медведина3 - постель (Сиб.), горошина - суп из гороха (Нвсб., Перм.), ардовина - устройство из столбов, жердей, на котором развешивали для просушки невод (Перм.), азямина - ткань, из которой изготавливают азямы (Алт., Енис., Сиб.), желудятина - кушанье (Смол.), людятина (Яросл.). Выполнение мотивирующими единицами, принадлежащими разным ТГ, одинаковых ролей в общей ситуации основывается на актуализции общих аспектов их семантики в смысловой структуре дериватов.

Поскольку смысловые сферы могут взаимодействовать друг с другом на уровне как одной пропозициональной структуры, так и нескольких, становится необходимым говорить, во-первых, о внутрипропозициональных связях смыслов, отражающих включённость реалий, относящихся к разным, но пересекающимся семиотическим сферам культурного пространства, в единый комплекс ситуаций, во-вторых, - о межпропозициональных связях смыслов, которые устанавливаются на основании отношений детерминации между культурно значимыми ситуациями.

В сознании диалектоносителей оказываются связанными ситуации, получающие оформление функциональными и характеристическими типами пропозиций (М. Н. Янценецкая), в силу того, что свойства, онтологически присущие реалиям, определяют дальнейшее их бытие в мире. Так, ситуации ухаживания за животными, их убоя с целью получения мяса, шкуры, шерсти, приготовления кушанья, пошива одежды, изготовления обуви, предметов быта становятся возможными благодаря тому, что главные их участники - животные, птицы (домашние, дикие) - наделены свойствами, независимыми от человека, но приобретающими для него значимость. Поэтому ситуации выстраиваются в определённой последовательности в соответствии с отражаемыми ими в пропозициональной форме отношениями через мотивирующие единицы, провоцируя установление на языковом уровне метонимических и метафорических связей смыслов.

Выявленные виды смыслового взаимодействия обнаруживаются на словообразовательно-пропозициональном и лексико-словообразовательном уровнях пропозиционально-семантической организации типа.

Возникнув на базе той или иной пропозициональной структуры, репрезентирующей объект в системе реальных и потенциальных отношений с сосуществующими объектами, каждое словообразовательно-пропозициональное значение (далее - СПЗ) задаёт, по нашему мнению, общее направление процессов смыслообразования, получающих конкретизацию на лексико-словообразовательном уровне. В свою очередь, лексико-словообразовательное значение (далее - ЛСЗ) следует рассматривать как результат тематического освоения мира субъектами культуры, провоцирующий расчленение смыслового содержания словообразовательно-пропозиционального значения на устойчивые зоны. За каждой из таких зон стоит конкретная культурно значимая ситуация, в которой участие объекта предопределяется системой его реальных и потенциальных отношений с «со-существующими» объектами, в силу чего данная ситуация имплицитно оказывается связанной с комплексом иных ситуаций, оформленных как общей с ней пропозицией, так и разными. Поэтому, учитывая способность одного ЛСЗ аккумулировать информацию о некой последовательности ситуаций, мы считаем целесообразным его выявлять и изучать не изолированно, а в контексте системной организации СТ в целом, то есть во взаимодействии с другими ЛСЗ, объединёнными в рамках одного СПЗ и также нескольких СПЗ на основе эксплицитно-имплицитной репрезентации смыслов.

Анализ внутрипропозициональных процессов смыслообразования, протекающих в рамках СПЗ (23) и ЛСЗ (230), демонстрирует их направленность на формирование четырёх смысловых сфер: «средство», «результат», «место», «объект» в границах СТ. Каждая из названных смысловых сфер, представляя значимую сферу культурного бытия человека, организуется определённым количеством СПЗ и расчленяющих их ЛСЗ. При этом их количественный состав варьируется, являясь показателем степени когнитивного проникновения диалектоносителями в какой-либо словообразовательно маркируемый фрагмент семиотического пространства культуры и свидетельствуя о его потенциальной способности быть осмысленным на фоне взаимосвязанных с ним фрагментов (ср.: СПЗ «Артефакт - результат по функционально значимому средству» конкретизируется 51 ЛСЗ, а СПЗ «Артефакт - место по функционально значимому объекту» - 4 ЛСЗ). Распределение СПЗ и ЛСЗ в рамках типа подчинено воссозданию «событийности» мира, отражению поэтапного хода жизнедеятельности субъектов культуры. На основе количественных данных, свидетельствующих о смысловой ёмкости СПЗ, выделяются ядерные и периферийные зоны внутрипропозиционального смыслообразования.

Проиллюстрируем внутрипропозициональное смыслообразование в границах словообразовательного типа на уровне СПЗ «Артефакт - результат по функционально значимому месту». Указанное СПЗ, возникшее на базе пропозиции «результат - действие - место», представляет собой модель смыслопорождения, отражающую восприятие результата субъектом культуры в аспекте места, необходимого для его достижения. Ситуативному видению результата соответствует его конкретизация на лексико-словообразовательном уровне. Так, ЛСЗ «Сено, убранное с определённого места» вводит культурно значимую ситуацию уборки сена, в результате которой получается готовый продукт (сено) (бережина₃ - сено, снятое на берегу озера, реки или ручья (Арх.); ЛСЗ «Мясо животного, снятое с определённого места» - ситуацию получения мяса (горловина - мясо с шеи животного (Перм.), рёбрина - говядина от ребра (Пск., Твер.), шеина - мясо около шеи (Перм.)); ЛСЗ «Шкура животного, снятая с определённого места» - ситуацию получения шкуры (шеина - шкура, снятая с шеи животного (Амур.)).

Отражаемые указанными ЛСЗ ситуации оказываются сопряжёнными с ситуациями, получающими репрезентацию через производные единицы, объединяемые в рамках других ЛСЗ. Ситуация косьбы, уборки сена предшествует ситуациям его перевозки (копёнина - веревка, с помощью которой перевозится копна сена (Сиб., Среднеоб.)), обработки (колосовина2 - ряд жердей, на которых укладывают снопы для просушки, колосники (Смол.)) и ухода за ним (остожина₁ - палка, служащая подпоркой для стога (Карел.)), также ситуации негативного воздействия природных явлений на него (дожжевина - сено низкого качества, намоченное дождём (Яросл.)). Ситуация получения мяса животного с определённой части его тела связана с предшествующей ей ситуацией убоя животного (коровятина - мясо коровы (Екатеринб., Мордов. АССР, Орл., Перм.)), в то же время она провоцирует появление ситуации приготовления кушанья (маканина - кушанье из тушёной свинины (Волог.)). Ситуация снятия шкуры животного предполагает ситуации убоя животного (волчина - шкура волка (Алт.), моржина - шкура моржа (Арх., Беломор.)), изготовления каких-либо изделий (хомутина - кожа для обтягивания хомутов (Карел.), медведина3 - постель по материалу изготовления (Карел.), ергачина - выделанная шкура (Забайкал.)).

Учёт прогнозирующей способности какого-либо смысла в его обусловленности системой сопряжённых с ним смыслов позволяет вскрыть потенциальную многомерность внутрипропозициональных связей смыслов, детерминирующую межпропозициональное взаимодействие смыслов на уровне разных СПЗ.

Если внутрипропозициональные связи смыслов получают явную реализацию в смысловой структуре производных единиц, то межпропозициональные связи смыслов, наоборот, находятся в скрытом виде, придавая при этом многомерность СПЗ и, следовательно, смысловому пространству СТ в целом. Обнаружению межпропозиционального взаимодействия смыслов в границах разных СПЗ способствует анализ содержания аксиологически ориентированных высказываний, или контекстов.

Информация, извлекаемая из контекстов, расширяет рамки смысловой структуры дериватов, вводя дополнительные культурно значимые ситуации, и, следовательно, позволяет выявить связи между ЛСЗ, как конкретизирующими один и тот же смысл, так и разные смыслы. Например, носителями потенциальных ситуаций оказываются ЛСЗ, расчленяющие смысл «место», порождаемый в границах нескольких СПЗ. ЛСЗ «Поле по воздействующему объекту» (парина - поле, оставшееся под пар. - А наша земля под парину осталась. Коров стригли на парине. Где парина была, там пшеница хороша уродилась (Орл.)) являет собой реализацию потенциала, заложенного в ЛСЗ «Земля, вспаханная в определённое время» (осенина₁ - земля, вспаханная осенью после жатвы. - Убрали пшеницу - вспахали под осенину. Под пар землю пустишь, она упреет, называется осениной. Осенью землю пашут, осениной называется (Приамур.)). В первом приведённом контексте также указывается на применение поля как места, значимого для стрижки животных, выращивания сельскохозяйственных культур. Ситуация стрижки животных в определённом месте не получает эксплицитной репрезентации в смысловой структуре дериватов других ЛСЗ, а ситуация выращивания сельскохозяйственных культур (в том числе и ситуация произрастания растений в определённом месте) актуализуется через ЛСЗ «Поле, засеянное сельскохозяйсвенной культурой» в СПЗ «Артефакт - место по функционально значимому объекту» (ржанина - поле, засеянное рожью (Пск., Твер.), гороховина - поле, засеянное горохом (Карел.)); ЛСЗ «Овощи по месту выращивания» в СПЗ «Артефакт - результат по функционально значимому месту» (огородина - зелень, овощи. - То, что растёт в огороде, и есть огородина. Огородину сниму в сентября (Прибайк.)); ЛСЗ «Трава по месту произрастания» в СПЗ «Натурфакт - объект по месту произрастания» (полевина - дикорастущие травы. - Полевина - это дятлевик, белоголовник, полевина-то лучше луговины-то (Перм.)).